Секретарша на витрине. Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта

История семнадцатая Лучезарная секс-работница

Февраль. В Токио холодно и рано темнеет. В 18:00 приходит третий клиент за день. Это молодая женщина. Белая меховая куртка, меховые сапоги и зонт. Она исполнена жизни. В квартире сразу становится свежо, как будто ворвался чистый зимний воздух. Она садится и с любопытством меня рассматривает. Она сияет. Моё первое впечатление, что она совершенно не выглядит обеспокоенной, как обычный пациент. Она полна жизни и кажется даже счастливой.

Она пришла с тремя проблемами. Во-первых, она практически лысая. Я этого не заметил, но она наклоняется ко мне, и у неё на черепе действительно видны проплешины. Я говорю, что всё не так уж плохо, и показываю ей свой череп. Она смеётся.

Бывало хуже. Когда ей было семнадцать, она была полностью лысой и носила парик. Когда она впервые влюбилась, и у неё появился парень, она чувствовала, что между ними не должно быть никаких секретов. Поэтому она сказала ему, что лысая, и сняла парик. Он пришёл в ужас и постарался уйти как можно быстрее. Для неё это был очень болезненный опыт.

Вторая проблема, с которой она пришла, в том, она хочет заниматься социальной работой, но не может, потому что у неё нет сердца. Ведь нужно иметь сердце, если хочешь заниматься социальной работой, верно?

Я чуть не падаю со стула. У такого лучезарного человека, как она, нет сердца? Тем не менее я покорно записываю её второе желание.

И третье её желание состоит в том, что она хочет понять, почему она выбрала свою нынешнюю профессию. Ей было десять, когда она уже знала, чем хочет заниматься, когда вырастет. Какая у неё работа? Она секс-работница. Секс-работница? Проститутка? Переводчик объясняет, что она не проститутка, она работает только руками. Секс-работница, работающая руками? Но не проститутка? Я не понимаю и пытаюсь представить, в чём именно заключается её работа. Но перестаю пытаться почти сразу же, как начинаю. Просто потом уточню после сессии.

Я чувствую себя немного странно, растерянно. Возле меня на кушетке сидит весёлая, энергичная молодая девушка, которая лучезарно смотрит на меня, пока переводчик переводит. Или это лишь профессиональная улыбка и поза? Кажется, нет. Я снова беру себя в руки и сосредотачиваюсь на сессии.

Мы начинаем с её лысой головы. Через исследование ауры[16] она обнаруживает в своей голове что-то очень тяжёлое и очень красное. Оно начинает светиться и становится яркой лавой. Когда ей было восемь, оно, как яростная энергия, вошло ей в голову от матери. Что оно делает в её голове? Ничего. Ничего? Нет, она держит это под контролем, но оно ощущается очень тяжёлым.

А что произойдёт, если вы не будете полностью держать его под контролем?

Она видит, как лава медленно поднимается и разрушает корни волос. У неё первое прозрение за эту сессию, когда она понимает, что вызвало облысение. Мы возвращаем лаву её матери и проводим работу с внутренним ребёнком, с той восьмилетней девочкой. Она безмерно счастлива, когда в голове становится прохладно и светло. Она говорит скальпу, что теперь всё позади, что лава ушла до тех пор, пока её голова и скальп не почувствовали себя счастливыми. Восьмилетняя девочка тоже счастлива.

Затем идём к её сердцу. Этого сердца уже нет, оно пропало ещё до её рождения, когда она была ещё в утробе у матери. Её мать его украла. Мы исследуем кармические отношения с матерью и то, почему она у неё родилась.

Короткий экскурс в прошлую жизнь, где она действительно тогда из-за матери потеряла сердце. Мы возвращаем сердце. Она ощущает полноту в груди, и у неё в глазах стоят слёзы. Теперь она чувствует, как сердце колотится в теле. Хорошая работа, но я по-прежнему поражён очевидным фактом, что кто-то может быть настолько полным жизни и сияющим, имея две такие проблемы.

Теперь к её выбору профессии. Ей было десять, когда она уже знала, чем хочет заниматься позже. Простите, но сейчас мне придётся сказать прямо: профессионально дрочить мужчинам. Да, это довольно странный карьерный выбор, когда тебе десять.

Я провожу персонификацию.

Сейчас вы видите, как причина вашего карьерного выбора входит в вашу комнату.

Появляется испанская танцовщица фламенко. Она сводит мужчин с ума. Если они что-то от неё хотят, танцовщица высокомерна и насмешливо им говорит, что тем следует делать.

Девушка всё понимает. Я тоже. Нам не нужно толком интегрировать ту жизнь, жизнь уже интегрирована. Так она по-своему пыталась загладить вину.

Она открывает глаза, она яркая и счастливая. Её голова ощущается лёгкой, сердце — полным, и её таз теперь также свободен. Судя по всему, карма была возмещена.

Она говорит, что теперь может начать заниматься социальной работой. Я объясняю, что она совершала большую работу с тазовой энергией и таким образом неосознанно удерживала тяжёлую голову в равновесии. Тяжёлая голова и пустое сердце — это делает верх тяжёлым. Но её таз был противовесом голове. Она это понимает, по крайней мере, чувствует.

Необычайно удовлетворённая клиентка покидает здание после чёткой и мощной сессии.

Я не могу удержаться и обращаюсь к переводчику за разъяснениями относительно японских выражений. Проститутки «делают это» с мужчинами за плату. Секс-работницы сидят за перегородкой только с одним отверстием на нужной высоте. Странный мир.

Но переводчик рассказала кое-что ещё. Год назад эта же клиентка проходила сессию по поводу облысения у приезжего американского гипнотерапевта, который звучным голосом внушал ей постгипнотические внушения, что волосы снова отрастут. Очевидно, безрезультатно.

Я встретил его на улице в Токио. У него пышные волосы в комплекте с усами и бородой, очень ухоженные. На ум приходят нехорошие мысли.

Даже в самой загрязнённой среде может расцвести что-то прекрасное. Бедные и жалкие парни даже не знают, что упускают.

У нас странная профессия. Я думаю, что её можно расценивать как социальную работу.