Секретная авиашкола. Немецкий учебный и испытательный авиацентр в СССР 1925-1933 гг.

Глава 3 Обучение летчиков

В середине 1920-х гг., вскоре после «Рурского кризиса», в Германии был разработан секретный план воссоздания ВВС. Для этого начиная с 1925 г. выделялось примерно по 10 млн. марок в год. Значительная часть этих денег шла на подготовку пилотов: необходимо было переобучить летчиков-ветеранов (альтмеркеров) пилотированию новых типов самолетов и увеличить численность летного состава за счет обучения полетам на боевых машинах молодых летчиков (юнгмеркеров), прошедших полугодовую подготовку в школах спортивной авиации в Германии. Для этого и существовала липецкая авиашкола. Чуть позднее в Липецке приступили к переучиванию на боевую технику и пилотов пассажирских самолетов. Это были выпускники созданной в 1925 г. под Берлином школы гражданских летчиков (DVS).

Перед отправкой в Советский Союз летчикам требовалось окончить краткие теоретические курсы авиации в Берлине. Все авиаторы обеспечивались страховкой: в случае гибели пилота его семья получала 1 тыс. марок, а летчик, ставший в результате аварии полным инвалидом, мог рассчитывать на пособие в 10 тыс. марок. Ежегодные траты на подготовку немецких летчиков в СССР составляли около 2 млн. марок[32].

Немецкие летчики Первой мировой войны и выпускники спортивных авиашкол прибывали в СССР группами под видом коммерсантов или туристов двумя способами:

— при посредничестве «Интуриста» оформлялись необходимые документы на вымышленные фамилии. В Москву немецкие «коммерсанты» и «туристы» прибывали поездом;

— группы немецких курсантов переправлялись на советских грузопассажирских судах в Ленинград. Так как пилоты, только что окончившие спортивные школы, и выпускники школы гражданских летчиков никогда не находились на службе в немецкой армии, они имели при себе подлинные паспорта.

В Москве немцы поступали в распоряжение «Центра М», который по железной дороге отправлял их в Липецк.

В Липецке «гости» из Германии ходили в гражданской одежде или носили советскую форму без знаков различия. Для сохранения секретности им строго на строго запрещалось общаться с местными жителями и вести политические беседы с советскими военнослужащими. Правда вскоре германская сторона убедилась, что российская глубинка сама по себе является действенным способом соблюдения тайны, поэтому со временем некоторые меры конспирации были сведены к минимуму. К примеру, многие немецкие летчики работали и обучались в этом городе под своей собственной фамилией, хотя дату рождения в документах все же меняли.

Историю обучения курсантов в липецком авиацентре рейхсвера можно разделить на три периода:

— 1925–1927 гг. В это время прошли переобучение персонал авиашколы и многие летчики Первой мировой войны;

— 1928–1930 гг. В данный период проходили подготовку как молодые летчики-истребители (юнгмеркеры), так и летчики-наблюдатели;

— 1930–1933 гг. Велось обучение только летчиков-истребителей.

Подготовка летчиков началась летом 1925 г. Первоначально курс обучения летчика-истребителя был рассчитан на четыре недели интенсивных полетов, численность одной учебной группы составляла шесть-семь человек. Первые результаты переподготовки «альтмеркеров» показали, что одного месяца явно не достаточно для того, чтобы пилот не только восстановил былые летные навыки, но и освоил новые типы самолетов.

Обучение военных летчиков в Липецке сразу же столкнулось с рядом трудностей, из которых самой существенной было отсутствие разработанных программ. Многие методические установки, применявшиеся во время Первой мировой войны при подготовке летчиков-истребителей, устарели, а новых разработок в этой сфере у немцев не было из-за ограничений, наложенных на Германию по Версальскому договору. Персоналу липецкой авиашколы пришлось создавать программу обучения военных летчиков исходя из собственного опыта и новых боевых приемов, впервые испытанных в Липецке. По этому поводу прошедший через липецкую школу генерал люфтваффе Вильгельм Шпейдель писал: «Для ученого процесса в Липецке было характерным то, что оно базировалось не на опробованных принципах, которые должны были стать ядром программы обучения. Из практики следовало разработать, развить и закрепить ее теоретические основы, а уже из полученных знаний должна была формироваться система обучения, которую затем требовалось опробовать за счет новых тактических опытов (в ходе учебных боев. — Авт.)»[33].

Лишь в 1927 г. фон Шёнебеком, который непосредственно руководил летной подготовкой курсантов липецкой авиашколы, была составлена примерная программа обучения летчиков-истребителей с использованием новых моделей самолетов. Она начиналась с одиночных полетов, затем выполнялись групповые полеты и учебные бои в составе звена, а затем и эскадрильи. За время обучения курсанты имели от 50 до 100 ч налета, выполняли около 200 посадок.

Первоначальное обучение немецкие летчики проходили в школах спортивной авиации в Германии. На снимке — подготовка молодых пилотов в Шлейзгейме под Мюнхеном

Выпускникам липецкой авиашколы присваивалось соответствующее воинское звание без указания принадлежности к авиации. Чаще всего они числились офицерами кавалерийских и артиллерийских частей.

Первоначально рейхсвер делал ставку на подготовку в Липецке преимущественно «альтмеркеров», но уже после первого опыта переподготовки 24 летчиков-ветеранов стало ясно, что их возможности достаточно ограничены, они с большим трудом овладевали новой техникой, чем молодежь. В 1926 г. Штар отметил в одном из своих докладов: «За самое короткое время все бывшие военные летчики, которые не занимаются совершенствованием своих навыков, будут оттеснены молодым поколением в тень»[34].

В 1926 г. группа из 12 «юнгмеркеров» была послана для обучения в школу спортивной авиации в Шлезгейме. Весной-летом следующего года они должны были прибыть в Липецк, чтобы пройти курс подготовки истребителей. Однако в декабре 1926 г. разразился политический скандал из-за проникших на Запад сведений о советско-германском военном сотрудничестве и правительство Веймарской республики решило приостановить отправку курсантов в СССР.

Истребитель Фоккер D ХШ — основной самолет авиашколе рейхсвера в Липецке

Правда, в 1927 г. несколько молодых немецких летчиков все же прошли обучение в Липецке. В связи с небольшим числом курсантов были задействованы далеко не все самолеты. По донесению старшего летчика 40-й эскадрильи Степана Георгиевича Короля, в середине 1927 г. только 11 D XIII использовались для обучения, остальные «Фоккеры» хранились в ангарах в разобранном виде[35]. Пользуясь благоприятным моментом, Советский Союз хотел купить в липецкой школе 12–15 таких машин, но немцы на это не согласились.

Согласно договоренности с ВВС РККА, «друзья» передавали свой опыт и советским авиаторам, хотя число русских, выполнивших переподготовку на немецких машинах, было сравнительно небольшим. Так, в 1926 г. обучение у немецких инструкторов прошли 16 советских летчиков-истребителей и 45 авиамехаников.

В июле 1927 г. Король докладывал руководству: «[Советский] летный состав 6 человек… Первого числа с/м ими были произведены первые полеты. Все, как один, летают хорошо. Но некоторые из них имеют недостаток в отношении летной дисциплины, на что приходится обратить самое серьезное внимание. Подготовка нашего летсостава ни в малейшей степени не уступает иностранной.

Между 15 и 20 числами этого месяца будет закончена тренировка с первой группой. Между 25 и 31 числом нужно будет подготовить приезд второй группы»[36].

Кроме того, при школе была сформирована группа из 40 квалифицированных рабочих, которые под руководством немецких инженеров знакомились в мастерских с новыми приемами работы по дереву и металлу.

Уже в 1925 г. состоялись совместные полеты немецких и советских истребителей, которые показали превосходство самолета Фоккер D XIII перед истребителями Фоккер D XI, купленными в 1924 г. в Голландии для ВВС PKKA. Затем советским летчикам разрешили самим опробовать D XIII в полете. Несмотря на победу в учебных боях, немецкие «фоккеры» не вызвали большого интереса у советского военного руководства, которое не считало D XIII перспективной моделью боевого самолета.

В рейхсвере понимали, что для налаживания полноценного обучения военных летчиков в Липецке необходимо пополнить авиапарк качественно и количественно, о чем вскоре было заявлено советской стороне. В марте 1926 г. на совещании руководителей советских и германских ВВС подводили итоги первого года работы авиашколы. Присутствовавший там заведующий авиационным отделом рейхсвера старший лейтенант Г. Вильберг заявил: «В Липецке в прошлом году при благосклонной поддержке Красного Воздушного Флота были предоставлены помещения и произведены постройки для школы истребителей. Летом были впервые проведены курсы. При любезном содействии КВФ (Красного Воздушного Флота. — Авт.) были устроены сравнительные состязательные полеты, которые дали весьма ценный опыт. Надеюсь, что этот опыт был ценным и для вас. То обстоятельство, что наши самолеты оказались сильнее, объясняется тем, что у нас были моторы в 480 сил, а у русских — лишь 300 сил. Полеты эти дали также ценный тактический опыт.

Хорошие начальные успехи прошлого года в области школы истребителей побудили продолжить и развить подготовку личного состава и расширить Липецк совместно с КВФ в этом году. До конца мая новый ангар, очевидно, будет готов. Мы хотим в этом году снова устроить курсы истребителей, но с удвоенным числом участников. Вместе с тем мы впервые хотим начать и подготовку наблюдателей, устроив курсы этим летом и собрав старых, опытных наблюдателей, имеющих опыт войны. Они освежат свой опыт и сумеют потом сами подготавливать новые кадры. Для этой цели будут привезены в некотором количестве самолеты более современных типов, а именно деревянные самолеты фирмы «Хейнкель» с моторами Непир в 450 сил»[37].

Эти предложения были поддержаны советской стороной. «С нашей стороны вы мо>кете рассчитывать на самое полное содействие и поддержку… Нашу эскадрилью, которая вас, вероятно, стесняет, вывести нельзя, но аэродром можно расширить. На это, вероятно, потребуются некоторые расходы, но этот вопрос можно будет уточнить впоследствии с господином Литом. Со своей стороны мы примем все меры для обеспечения бесперебойной и правильной работы школы», — сообщил в ответ на предложения Вильберга один из руководителей ВВС РККА комиссар Р. Муклевич[38].

Летом 1926 г. в Липецк привезли из Германии восемь двухместных разведчиков Хейнкель HD 17. Их спроектировали и построили по заданию рейхсвера для обучения наблюдателей в липецкой авиашколе. Э. Хейнкель вспоминал: «Когда я вернулся из Швеции в Варнемюнде[39], мне сообщили, что меня хочет видеть один посетитель. При встрече он не представился. Позже я узнал, что его фамилия Штудент. Несмотря на то что он был одет в штатское, с первых слов его я догадался — передо мной военный. Он поставил условие, чтобы наша беседа оставалась в тайне.

После нашего первого состоявшегося с ним разговора так и не стало ясно, кого он представляет на самом деле. Только по истечении времени я понял, кто он, и истинную причину его посещения.

С разрешения тогдашнего правительства рейхсвер оказывал содействие в реорганизации армии Советской России. Эта страна нуждалась в тех достижениях, которые имела Германия в техническом отношении. Авиационным отделом в рейхсвере заведовал Вильберг. Он совершил поездку в Россию для изучения возможности обучения там летчиков на самолетах, тайно построенных в Германии.

Двухместные Хейнкель HD 17, созданные специально для подготовки летчиков-наблюдателей

Для меня тогда так и осталось непонятным, почему посетитель расспрашивал о возможности создания самолета со скоростью 220 км/ч и потолком 6000 м, который можно было использовать в качестве ближнего разведчика. Я поинтересовался, какими финансовыми возможностями он обладает. Тот усмехнулся и заявил, что готов купить такой самолет немедленно, как только его построят. После некоторого размышления я согласился.

…Мой первый предназначенный для рейхсвера самолет HD-17 пришлось строить тайно, играя в кошки-мышки с комиссией по надзору за строительством аэропланов. Эта игра была чрезвычайно опасной для меня. Я мог лишиться всего или попасть под неусыпный контроль и постоянный надзор. Во многом, наверное, мне помогла судьба»[40].

В 1926 г. в Липецк доставили еще несколько учебных машин фирм «Хейнкель», «Юнкерс» и «Альбатрос» и двухместные многоцелевые военные самолеты Альбатрос L 76 и L 78, построенные по заданию рейхсвера. Осенью 1926 г. немецкая авиационная школа располагала 52 самолетами: 34 истребителями Фоккер D XIII и 1 Фоккер D VII, 8 разведчиками Хейнкель HD 17, несколькими учебными самолетами Альбатрос, имелось также по одному экземпляру учебно-тренировочных Хейнкель HD 21, Юнкерс А 20 (гражданский вариант выпускавшегося на заводе в Филях разведчика Ju20) и один транспортный Юнкерс F 13 для обслуживания штаба школы.

Юнкерс А-20 в Липецке

Авиашкола Штара в течение 1926 г. заметно улучшила свою материально-техническую базу: была закончена реконструкция аэродрома, успешно шло строительство новых зданий, качественно и количественно рос авиапарк. Однако прибытие новых самолетов в связи с запланированным немецкой стороной увеличением числа курсантов обострило необходимость расширения старого или создания нового аэродрома. Штудент, 22 августа 1926 г. посетивший Липецк, в своем докладе отметил: «Аэродром вначале кажется достаточно большим, [но] в сравнении с масштабами построек и количеством предназначавшегося для них оборудования его площади едва ли хватило бы при полной нагрузке. Весьма спорно также, может ли он полностью отвечать требованиям при испытании самолетов. У меня сложилось впечатление, что в отношении аэродрома планы были не столь далеко идущие, чем в отношении построек»[41].

Выход из сложившейся ситуации был найден в создании нового аэродрома, расположенного достаточно далеко от Липецка, — командование ВВС PККA не захотело полностью отдать немцам старый липецкий аэродром. Видимо, главной причиной такого решения было желание сохранить контроль со стороны 40-й эскадрильи за немецкой авиашколой. Сыграло свою роль и желание советского руководства обеспечить безопасность местного населения во время запланированных испытаний новых видов вооружения.

Подводя итоги деятельности первых двух лет работы липецкой авиашколы, заместитель председателя РВС СССР Уншлихт докладывал Сталину: «Школа своей работой дает нам: 1) капитальное оборудование культурного авиагородка; 2) возможность <…> поставить совместную работу со строевыми частями; 3) кадры хороших специалистов, механиков и рабочих; 4) учит новейшим тактическим приемам различных видов авиации; 5) испытанием вооружения самолетов, фото-, радио— и др. вспомогательных служб дает возможность путем участия наших представителей быть в курсе новейших технических усовершенствований; 6) дает возможность подготовить наш летный состав к полетам на истребителях и, наконец; 7) дает возможность путем временного пребывания в школе наших летчиков пройти курс усовершенствования»[42]. Выгода от военно-технического сотрудничества РККА с рейхсвером казалась очевидной, поэтому в Москве с готовностью соглашались с просьбами немцев, направленными на расширение сферы деятельности липецкой авиашколы.

К новому учебному 1928 г. так называемый «большой аэродром» и испытательный полигон, вместе с большей частью построек авиашколы, были закончены. С этого момента «школа Штара» имела два аэродрома: «малый», с расположенными вблизи ангарами и другими постройками, а также «большой», на который летом курсантов доставляли на автомобилях. Обучение начиналось на «большом аэродроме», но и «малый» использовался в процессе подготовки немецких летчиков, например для приобретения навыков взлета и посадки с небольших площадок.

На «большой аэродром» курсантов доставляли на автомобилях. Иногда техника отказывала…

В 1928 г. в Липецке прошли обучение 43 немецких курсанта, в числе которых было 13 «юнгмеркеров»[43]. В группе летчиков-наблюдателей (24 человека) главным образом проходили подготовку ветераны Первой мировой войны, которым в будущем предстояло занять командные посты в ВВС Германии. Их переподготовка, в отличие от летчиков-истребителей, занимала не 18, а 12 месяцев: полгода на теоретический курс в Берлине и полгода на «практическое обучение» в Липецке, воздушное пространство над которым благодаря хорошим погодным условиям в этом районе было весьма подходящим для таких целей.

Программа обучения наблюдателей включала в себя изучение навигации, радиосвязи, аэрофотосъемки, приобретение навыков бомбометания и взаимодействия с наземными войсками. В конце курса летчики-наблюдатели перебазировались на воронежский аэродром, где приняли участие в учениях войск Московского военного округа. Под Воронежем немецкие летчики, по свидетельству Шпейделя, в условиях, приближенных к боевым, «разработали и опробовали новые методы корректировки артиллерийского огня с воздуха»[44].

Немецкие самолеты на Воронежском аэродроме. Снимок выполнен во время совместных военных учений в 1928 г.

Число летчиков и обслуживающего персонала в Липецке год от года росло. В 1925 г. постоянный состав учебного центра насчитывал семь немцев и около 20 русских, а к 1930 г. он вырос до 178 человек (85 человек административно-технического состава, остальные — летчики и техники). Русская часть персонала насчитывала 352 человека (40 авиамехаников и «контингент средней квалификации» — слесари, токари, шоферы и т. д.). В 1932 г. численность немцев в авиацентре достигла максимума — 303 человека.

Зимой, когда аэродром покрывался снегом, количество сотрудников резко сокращалось — большинство немцев уезжало в Германию в отпуск и для обработки собранных за летный сезон результатов. Однако некоторые немецкие специалисты оставались в Липецке и в холодное время года. Об этом свидетельствует сообщение о доставке в Липецк из Германии в конце 1927 г. 30 пар меховых сапог, 25 меховых воротников, 50 масок для защиты лица от холода и другой теплой одежды[45].

Когда выпадал снег, самолеты устанавливали на лыжи, как было принято в советских ВВС. По примеру советской эскадрильи для поездок по заснеженным просторам немцы использовали аэросани. Одним словом, липецкие «друзья» старались приспособиться к российским условиям. Правда, не все проблемы, связанные с «русской зимой», им удалось решить: некоторые самолеты в этот период из-за нехватки ангаров оставались под открытым небом на аэродроме.

Фоккер D XIII на лыжах

Административно немецкая авиационная школа сначала состояла из штабной группы, возглавляемой В. Штаром и отдела подготовки летчиков-истребителей под руководством К. Шёнебека. К началу 1928 г. она имела более развитую структуру:

1) штабная группа во главе с майором Штаром (35 человек). Она находилась в Липецке круглогодично;

2) группа подготовки летчиков-истребителей. Ею руководили Карл Шёнебек и Вернер Юнк;

Руководитель группы подготовки летчиков-истребителей К. Шёнебек (в центре)

3) штурманская группа под руководством майора Эриха Кваде готовила летчиков-наблюдателей: разведчиков и корректировщиков артиллерии.

В 1927–1928 гг. в Липецке было обучено 20 немецких летчиков-истребителей и 24 летчика-наблюдателя.

Когда закончился этап становления немецкой авиашколы, стали осуществлять учебные полеты немецких курсантов в различные города Центральной России. Кроме Воронежа, по сведениям английского журналиста К. Мелвилля, германские летчики бывали и на аэродроме в Борисоглебске[46].

По мере расширения школы усложнялась и программа обучения. Об этом свидетельствует немецкий отчет за 1930 г.:

«13.5.1930 г. Было начато обучение летчиков-истребителей одновременно в обеих группах. Подгруппа 1 была составлена из четырех командированных альтмеркеров и пяти основных летчиков станции. Подгруппа 2 состояла из десяти прикомандированных к станции юнгмеркеров…

На основании специального улучшенного образования в Г[ермании] можно было наполовину уменьшить учебные полеты на самолете НД 17 в обеих группах по сравнению с 1929 г. В подгруппе 1 было произведено в среднем пять учебных полетов, у юнгмеркеров — десять. Самостоятельные полеты на НД 17 были использованы для того, чтобы научить оптическим упражнениям, ориентировочным полетам и первоначальным принципам подвижности во время боя.

В конце мая обе группы летали на Д 13 и теперь можно было приступить к одиночному обучению.

Упражнения воздушного боя против одноместных самолетов. Они представляли очень мало трудностей и были очень быстро усвоены. Для усовершенствования их производились позднее упражнения при обучении звеньями. В самих боях упражнялись меньше, чем во вступлении в бой, так как в действительности в большинстве случаев вступления являются решающими.

Атаки двухместных самолетов. Опыт последних лет показал, что атака двухместных самолетов является одним из самых трудных упражнений. Это было принято во внимание в этом году, и уже в начале июня приступили к этим упражнениям…

Необходимые при обучении упражнения в прилете рассматривались как тренировочные упражнения для стрельбы боевыми патронами (учебная стрельба) с воздуха. При этом особенно полезной оказалась фотопулеметная камера, так как она давала вполне хорошие сведения относительно состояния обучения отдельных экипажей.

Предполагаемые высотные полеты, к сожалению, не могли быть выполнены в таком количестве [как планировалось], так как почти в течение всего года ощущался недостаток в кислороде. Кроме того, поставленные баллоны были проницаемы и только нескольким экипажам удалось подняться до предписанного потолка в 6500 м…

Имеющая исключительно важное значение для летчиков-истребителей малая ориентировка должна быть чаще повторена, чем это предусмотрено в плане обучения. Почти для всех экипажей было вначале очень трудно проводить правильно малую ориентировку[47]. Частично это зависит от незнакомой местности и масштабов русских карт…

Стрельба боевыми патронами с воздуха была расчленена на учебную и боевую стрельбу.

Учебная стрельба была подразделена на три главных упражнения, а именно:

1) главное упражнение — 100 выстрелов на пулемет в мишень 3×3 м;

2) главное упражнение — также 100 выстрелов на пулемет в самолетную мишень;

3) главное упражнение — мишень 2×2 м, для которого также было предусмотрено 100 выстрелов на пулемет. При всех этих упражнениях не было установлено число прилетов. Все же более шести прилетов не допускалось. упражнение началось на высоте в 400 м, закончилось на высоте в 100 м над землей. Угол прилета (угол пикирования. — Авт.) находился между 25 и 30 градусами. Целью упражнений было, во-первых, научиться коротким огневым нападениям, а также стрельбе со средних расстояний.

…Боевая стрельба была подразделена на одиночную стрельбу и стрельбу звеньями. В качестве цели имелись развернутый и свернутый строй: для одиночной стрельбы имелась стоящая маршевая колона. На каждый пулемет имелось в распоряжении 100 выстрелов, которые должны были быть выпущены при одном прилете. Максимальная высота была также 400 м, упражнение должно было закончиться на высоте 100 м.

…Максимальное внимание во время всего обучения стрельбе было обращено на стрельбу с больших расстояний, для того, чтобы уже теперь достигнуть некоторых предварительных упражнений для стрельбы по войсковым соединениям двухместных самолетов.

Начиная с 12.07 приступили к обучения звеньями обеих групп. Подгруппа 1 была переименована в отряд 1 и произведено подразделение на звенья, экипажи которых оставались вместе до конца обучения. В течение этого времени каждому из обучающихся была предоставлена возможность упражняться в течение короткого времени в командовании отрядом как на земле, так и в воздухе.

В течение этого периода обучения было прибавлено новое — бой звена против звена. Вначале упражнение было произведено с чисто учебной целью, затем в боевом порядке… Самой атакой овладели довольно скоро. Максимальное значение при проведении испытаний было обращено на оборонительные движения для того, чтобы заранее не дать появиться у экипажей обычно появляющемуся чувству превосходства противника. Отдельные лица производили при этих оборонительных движениях такие ловкие маневры, что действительно было затруднительно атакующим проводить бой с превосходством.

3вено истребителей D XIII

Для атак на низкой высоте, которые были предусмотрены в качестве тренировочных испытаний отрядов, ранее производились предварительные упражнения. Были на местности установлены цели для того, чтобы научить экипажи находить их…

Атаки на двухместные самолеты звеном, несмотря на сравнительную трудность, не представили особых затруднений для отряда 1. К концу атаки производились гладко и точно…»[48]

Программа закончилась в сентябре. Всего за 1930-й учебный год задействованные в подготовке летчиков самолеты — 24 Фоккера D XIII (шесть из них были снабжены пулеметами), два HD 17 и два Фоккера D VII — совершили 3450 полетов. Каждый обучаемый провел в воздухе от 50 до 64 ч.

О масштабах учебных стрельб и бомбардировок в ходе подготовки немецких летчиков в 1930 г. можно судить по количеству боеприпасов, предназначенных для использования в течение августа и сентября этого года. Из Германии в авиашколу было доставлено 164 тыс. боевых пулеметных патронов и 2 тыс. сигнальных ракет. Для упражнений в бомбометании в Липецк завезли 50-килограммовые (50 шт.) и 12-килограммовые авиабомбы, а также учебные 12-килограммовые (299 шт.) и 10-килограммовые (125 шт.) бомбы[49]. При этом надо учитывать, что большую часть упражнений поводили с использованием неучтенных здесь учебных цементных бомб.

Опыт полетов 1930 г. позволил немецким специалистам доработать конструкцию пулемета, усовершенствовать летные комбинезоны, провести испытания трассирующих пуль для стрельбы на большие расстояния. Для лучшей устойчивости траектории полета истребителей D XIII на пикировании на одной из этих машин была увеличена площадь киля. Это дало положительный эффект, поэтому к следующему году аналогичным образом доработали все самолеты этого типа.

В 1930 г. липецкая авиашкола была преобразована в испытательный центр рейхсвера. Новый статус «школы Штара» свидетельствовал об ее больших достижениях как при подготовке военных летчиков, так и в испытании нового вооружения. Но, несмотря на эти успехи, при реорганизации авиашколы произошла смена ее руководства. В. Штара, у которого сложились плохие отношения с В.Е. Орловым, возглавлявшим русский авиаотряд в 1929–1931 гг., сменил майор М. Моор (Штар, сдав дела, уехал поездом из Липецка 5 сентября 1930 г.). Как и его предшественник, Моор был официально уволен со службы, но на этом его «засекречивание» не закончилось: до марта 1932 г. в документах рейхсвера он числился не как руководитель липецкого авиацентра, а как начальник «Исследовательского института экспериментальных вооружений»[50]. Через некоторое время был смещен и Орлов, и командиром 38-й эскадрильи стал выходец из Латвии Александр Марцевич Томсон. Таким образом, рейхсвер и РККА произвели «рокировку», чтобы ликвидировать назревавший конфликт между руководством немецкого авиацентра и советской эскадрильи.

Командир эскадрильи В.Е. Орлов (справа) и сотрудник немецкой авиашколы

В 1931 г. немецкие летчики приняли участие в совместных маневрах с ВВС РККА. «Очень много пользы принесла совместная работа с русской эскадрильей. При этом были сделаны большие успехи во всех видах атак против дневных бомбовозов. Опыт изложен в изменении к руководству для летчиков-истребителей», — говорится в немецком отчете за 1931 г.[51]

В этом году в Липецке прошло обучение 28 человек — 10 юнгмеркеров и 18 более опытных пилотов. Программа была усложнена. Теперь летчики тренировались также в стрельбе с истребителя по подвижной мишени, буксируемой на длинных тросах двумя самолетами (в качестве мишени использовали пустые мешки). Новшеством было и бомбометание с доработанных для этих целей Фоккеров D XIII. Иногда сброс бомб производили одновременно со стрельбой по наземный целям. Эти упражнения вели на полигоне, оборудованном на северо-западной окраине Липецка, там, где сейчас располагается Липецкий аэропорт.

В этом году в авиашколе произошли серьезные кадровые изменения — по приказу рейхсвера в Германию отозвали 12 лучших преподавателей, включая фон Шёнебека, который считался асом даже среди опытного персонала «школы Штара». Их отъезд, связанный с формированием в Германии «курьерских эскадрилий»— прообраза будущих подразделений люфтваффе, — отрицательно сказался на качестве подготовки курсантов, дисциплина среди которых упала.

Возможно, это явилось одной из причин довольно быстрого смещения Моора. В феврале 1932 г. новым и последним начальником германского авиацентра стал полковник Г. Мюллер, о деловых качествах которого высоко отзывались даже сотрудники советской контрразведки. В составленной ими характеристике отмечалось: «грамотный во всех отношениях, так как много работал над собой, во взглядах трезвый, во взаимоотношениях с русскими был вежлив, отзывчив и готов всегда оказать посильную помощь»[52].

В 1932 г., после назначения Мюллера начальником школы, служебные должности в авиашколе распределялись следующим образом: заместителем начальника школы по учебной части стал Вольфрам Дик, которому подчинялись преподаватели курсантских групп Больман и Кнеезе. Инструкторами являлись Хассо фон Принц, Иоганес Янке, Вильгельм Макроцки и Ротх. Альберт Блюмензаат обучал курсантов теории и практике стрельбы в воздухе. Всей технической частью школы продолжал заведовать инженер Пауль, а за здоровьем немцев следил бессменный доктор Халлер.

Новое поколение преподавателей авиашколы с трудом справлялось с молодыми курсантами, средний возраст которых составлял 19–20 лет. В отчете об учебной работе у немцев в 1932 г. Э.М. Томсон писал: «О дисциплине «штаровской» уже забыли. Нарушений полетных и аэродромных правил много. Сами «друзья» говорят, что молодежь стала иной и что им здесь, в липецких условиях, очень трудно поддерживать требуемую дисциплину. Это, конечно, не верно, не вина «липецких условий», а то, что сами руководители Мюллер, Дик на это дело смотрят слабо»[53].

В 1932 г. немцы столкнулись с проблемой нехватки самолетов. Немало «Фоккеров» было потеряно из-за произошедших за прежние годы аварий, к тому же начал сказываться износ техники — текли радиаторы и топливные баки, стали отказывать моторы. В результате для подготовки военных летчиков удалось выделить только 15 D XIII — вдвое меньше, чем в предыдущие годы.

Доктор Г. Халлер

Чтобы повысить интенсивность полетов, решили проводить заправку самолетов горючем прямо у точки старта, во время 30-минутного перерыва для обсуждения полетов. Для этого на летное поле приезжали грузовики с бочками с бензином, который перекачивали в самолетные баки с помощью ручных насосов.

Несмотря на дефицит самолетов, в 1932 г. удалось обучить искусству воздушного боя десять юнгмейкеров и еще 13 прикомандированных немецких пилотов. Среди них было шесть морских летчиков. Помимо освоенных ранее приемов, была использована кассетная загрузка бомб в фюзеляж — по три бомбы в магазине. Это позволило заметно упростить и ускорить боезаправку самолета перед вылетом. В то же время отказались от стрельбы боевыми патронами по буксируемым мишеням, вместо этого использовали фотопулемет. Так как опасности поражения самолета-буксировщика теперь не было, мишень можно было буксировать одним самолетом. Немецкие летчики провели также учебное бомбометание зажигательными бомбами по стоящей на реке старой бараке.

Выпуск летчиков-наблюдателей 1928 г. В центре — руководитель учебной группы майор Кваде

Как отмечалось, курс обучения в липецкой авиашколе предусматривал полеты на большой высоте с дыхательным аппаратом. В 1932–1933 гг. немецкие курсанты летали на высоте около 7000 м[54]. Некоторые немцы на Фоккер D XIII достигали высоты 7200 м (при этом использовался дыхательный прибор фирмы Дрегер). Но, как прежде, высотных полетов за период обучения в Липецке проводилось мало из-за нехватки кислорода для дыхательных масок.

Учебный курс 1932 г. закончился 11 сентября. Средний налет на ученика был меньше, чем в предыдущие годы, — 50–55 ч, т. к. учитывалась улучшившаяся в начале 1930-х гг. подготовка курсантов в Германии. Многие из немецких пилотов, подготовленных в Липецке в 1932 г., затем сделали успешную карьеру в люфтваффе, поэтому выпуск этого года (как и 1928 г.) вошел в историю авиашколы как «генеральский».

В 1933 г. в Липецке прошли подготовку 15 немецких летчиков-истребителей.

Обучение не обходилось без аварий. Чаще всего они происходили при посадках, на небольшой скорости, и жертв не было. Тем не менее, согласно немецким источникам, в 1925–1929 гг. из-за аварий был выведен из строя каждый седьмой Фоккер D XIII[55]. Некоторые из них получили повреждения по вине русских летчиков-курсантов: в документах УВВС РККА упоминается о шести таких случаях в 1926–1927 гг.

Перевернувшийся при посадке Фоккер D XIII

Случались и более серьезные происшествия. 27 июня 1927 г. молодой летчик сделал резкий вираж и оказался прямо перед носом другого самолета, который винтом отрезал хвост появившейся перед ним машины. Виновник аварии сумел благополучно приземлиться на парашюте. В 1930 г. на высоте 3000 м столкнулись два немецких самолета: одноместный истребитель и двухместный разведчик. Летчики успели спастись на парашютах, но стрелок-наблюдатель Амлингер не смог покинуть самолет и погиб[56]. 12 июня того же года разбился обер-лейтенант И. Платц: во время тренировки в стрельбе по мишени он допустил потерю скорости при развороте, и его D XIII врезался в землю.

Но особая интенсивность аварий и катастроф наблюдалась в последний период работы авиашколы — в 1932–1933 гг.; сказывались и износ авиатехники, и падение дисциплины среди пилотов.

7 июля 1932 г. в учебном бою столкнулись два Фоккера D XIII. Поврежденные самолеты спланировали на аэродром, и летчики остались невредимыми. Один из них, Экхарт Хевтер, в своем дневнике подробно описал этот случай: «Сегодня опять звено против звена. Ведущие мы. Второй взлет: Фальк в качестве ведущего, справа я, слева Радуш. Мы настигли противника и в течение 15 минут вели бой. У меня не было противника, поэтому я наблюдал за тем, как сражаются Фальк и Лютцов. Я находился в 50 метрах над ними. Лютцов атаковал Фалька, и я хотел прийти на помощь ведущему моего звена. Я спикировал на Лютцова и вскоре почувствовал удар по правому крылу. Тут я заметил, что приличная часть крыла отвалилась, и отлетел в сторону. В первые секунды после удара, глухого и резкого, я не мог сообразить в чем же дело. Потом пришло осознание случившегося, и я недоверчиво посмотрел на крыло. Сохраняя хладнокровие, я взял в сторону, чтобы улучшить видимость. Я отстегнул ремни, чтобы в крайнем случае мне ничего не мешало. <…> На полной скорости я с грохотом приземлился, сохранив свою «птичку»…

Обломки истребителя, на котором погиб И. Платц

От моего крыла откололся примерно метр… Фальк свинья свиньей! Его «птичка» точке сильно пострадала. Носовая часть вдребезги, а левая стойка полностью смята. Система водного охлаждения и топливный бак также получили повреждения…»[57].

Представления о последующих летных происшествиях, происходящих с пугающей частотой, можно почерпнуть из отчета Томсона руководству советских ВВС:

«8 августа [1932 г.] — в учебном бою столкнулись 2 Д XIII, повреждения значительные. Один летчик выпрыгнул на парашюте, другой совершил вынужденную посадку. Летчики получили ушибы, самолеты полностью разбиты.

25 августа — при учебном полете столкнулись 2 Д XIII инструктора и летчика. Инструктор (фон Тресков. — Авт.) упал вместе с самолетом и разбился насмерть. Ученик выпрыгнул с парашютом.

9 сентября — при учебном воздушном бое на Д XIII при выводе из крутого пике отвалились крылья. Летчик и самолет разбились.

13 сентября — Д XIII из-за неправильного захода на посадку врезался в пожарный автомобиль. Самолет в капитальном ремонте, летчик невредим.

17 сентября — при взлете на Юнкерсе Ю 20 из-за неправильного действия рулями самолет скользнул на крыло, упал и разбился. Летчик невредим.

В 1933 г.:

26 мая — при грубой посадке снесло шасси ХД 17 на аэродроме, поломаны крылья, деформирован фюзеляж.

2 июля — при учебном воздушном бое на Д XIII столкнулись 2 самолета учеников. Самолеты разбиты вдребезги. Один летчик спустился на парашюте, другой разбился насмерть[58].

10 июля — при тренировочном полете курсанта на Д XIII из-за невнимательного отношения к приборам сгорел мотор. Летчик сел вне аэродрома, разбил самолет. Летчик невредим.

13 июля — при посадке на аэродром Д XIII, пилотируемый учеником, из-за большого угла снес шасси. Самолет разломан, летчик невредим.

Почетный караул немецких курсантов у гроба разбившегося 2 июля 1933 г. летчика Поля

14 июля — ученик-летчик на Д XIII при посадке на аэродром вне посадочной зоны натолкнулся на копну сена. Самолет в капительном ремонте, летчик невредим.

19 июля — ученик-летчик на Д XIII допустил потерю скорости при посадке, самолет скапотировал и полностью разбит. Летчик получил ушибы.

Кроме этого, во время учебных боев в липецкой авиашколе было зафиксировано до 40 случаев пробития винта при воздушной стрельбе вследствие плохой регулировки [синхронизатора]»[59].

Гибли не только курсанты. 11 июня 1930 г. при полете на самолете «Альбатрос» в районе Смоленска из-за отказа мотора разбились опытный немецкий летчик старший лейтенант Эмиль Туи и бортмеханик Хундорф.

Тела погибших отправляли в Германию. Известны случаи, когда для соблюдения конспирации герметично закрытый гроб с телом упаковывался в ящик с надписью «Детали машин». Если о катастрофе становилось известно прессе, дело представляли как летное происшествие на спортивном самолете.

В Липецк с инспекционными поездками почти ежегодно прибывали представители советского и германского военного руководства. В сентябре 1928 г. город посетил начальник войскового управления рейхсвера генерал-майор В. фон Бломберг. В его отчете об этом визите говорится: «Общее впечатление от организации учебы, а также оценка сооружений как долговременных были великолепными»[60]. В сентябре 1929 г. там впервые побывал П.И. Баранов. Он писал: «Школа… представляет для нас несомненный интерес, с одной стороны, как готовая база для развертывания нашей летной школы в военное время, с другой стороны, как место стыка между нашим и германским организационным, тактическим и техническим опытом, причем для нас крайне важно перенять организаторские навыки немцев путем дальнейшей посылки в максимальном количестве для обслуживания школы и тренировки в ней нашего летного и подсобного персонала».

На банкете в честь визита высокого гостя начальник школы Штар поднял тост: «Лично я и от имени всех работающих в Школе смею Вас уверить, что мы приложим все усилия, чтобы углубить искренность наших дружественных отношений, соединяющих воздушные силы обеих дружественных армий Да здравствуют близкие нам Военно-воздушные силы Рабоче-Крестьянской Красной Армии!»[61]

Но это слова из «парадных» выступлений. Осенью 1929 г. в беседе с представителями рейхсвера К.Е. Ворошилов сетовал: «Липецкая школа существует давно, это самое старое из учреждений (имеются в виду немецкие военные центры в СССР. — Авт.), и она дала хорошие результаты для рейхсвера, в то время как мы, к сожалению, не извлекли из ее существования никакой пользы»[62].

Действительно, если сравнить методики обучения летчиков-истребителей в «школе Штара» и ВВС РККА, то особых новшеств у немецких инструкторов не наблюдалось. Так же, как в Липецке, в советских авиацентрах подготовки военных летчиков после учебных вылетов с инструктором на двухместном самолете обучали пилотированию истребителя в одиночных полетах, а затем полетам в группе. Наши летчики учились маневрированию, ориентировки на местности, высотным полетам (до 5 тыс. м) и пилотированию вблизи земли, воздушному бою против одноместных и многоместных самолетов, атаке наземных целей[63]. Проводились учебные стрельбы по наземным и воздушным мишеням. В качестве первых использовали деревянный щит с нарисованным на нем кругами диаметром 3 и 1 м, в качестве вторых — привязные мешки с несколькими шарами-пилотами внутри[64].

Немецкий фотопулемет зафиксировал момент учебного воздушного боя

Во время учебных боев между самолетами и русские, и немцы вместо пулеметов использовали фотосъемку. Однако если у нас снимки делали обычными фотоаппаратам, с ручным спуском, имея возможность получить всего три-четыре фотографии за атаку, то немцы применяли так называемые фотопулеметы — высокоскоростные автоматические фотоаппараты, способные делать до 400 снимков в минуту и, таким образом, весьма точно имитирующие стрельбу из пулемета. Длинные рулоны фотопленки немцы проявляли в оборудованной в Липецке лаборатории. устройство фотопулемета вызвало большой интерес у советских специалистов и было рекомендовано наладить в стране выпуск таких устройств. Отмечалось также широкое применение немцами радиосвязи с самолетами[65]. Нельзя забывать и том, что у немецких инструкторов прошли краткий курс обучения несколько десятков советских летчиков и авиамехаников. Так что чу>кой опыт все же использовался, и поэтому нельзя согласиться с мнением Ворошилова, что изучение летной подготовки немцев не принесло нам никакой пользы.

Вместе с тем утверждение, что, введя в липецкой школе практику бомбометания с истребителей Фоккер D XIII, немцы первыми создали такой род авиации, как истребители-бомбардировщики[66], неверно. Пионерами в этом деле были русские. Еще в 1915 г. пять российских самолетов с небольшой высоты атаковали скопление немецких войск на переправе через реку Буг. «Пулеметный огонь летчиков и сброшенные авиабомбы внесли смятение в ряды противника», — пишет историк российской авиации П.Д. Дузь[67]. Еще одним доказательством нашего приоритета может служить фотография истребителя «Ньюпор» известного русского летчика Первой мировой войны М.К. Ткачева с подвешенной под фюзеляжем бомбой[68].

Всего за восемь лет существования авиашколы в Липецке в ней было обучено или переподготовлено свыше 200 военных летчиков. Шпейдель в своих воспоминаниях о сотрудничестве PККA и рейхсвера указывает, что в Липецке подготовили примерно 120 летчиков-истребителей (30 из них являлись участниками Первой мировой войны, 20 — летчиками гражданской авиации) для Германии. За 1928–1930 гг. прошли обучение также около 100 немецких летчиков-наблюдателей (с 1931 г. их тренировка велось в немецкой авиашколе в Брауншвейге, там за три года подготовили еще 80 наблюдателей). Среди выпускников Липецка был целый ряд будущих асов и высокопоставленных офицеров люфтваффе — Лютцов, Траутлоф, Фальк, Шпейдель, Шперле и др. (см. Приложение 1).

В свою очередь, бывший руководитель Центра «Москва» Нидермайер считал, что благодаря Липецку удалось подготовить гораздо больше немецких пилотов. В 1945 г., попав в советский плен, он на допросе сообщил следующее: «Авиационная школа в Липецке занималась подготовкой военных летчиков из немецких офицеров. Весь преподавательский состав был прислан из Германии…В школе были обучены около 700 человек летчиков»[69].

Чтобы выяснить, кто из участников описываемых событий — Шпейдель или Нидермайер — прав, обратимся к архивным документам. В секретном списке военных летчиков Германии, составленном Военным министерством в конце 1930 г., значится 168 человек[70]. Согласно документам Российского государственного военного архива, в 1931 г. в Липецке обучили еще 28 немецких пилотов, в 1932 — 23 и в 1933 — 15. Полученный результат — 234 человека — близок к цифрам, приведенным в мемуарах Шпейделя.

Но необходимо учитывать, что «школа Штара» обеспечивала учебный процесс по тайной подготовке летных кадров на территории самой Германии: бывшие курсанты становились инструкторами, а обучение велось по программам, разработанным в Липецке. С учетом липецкого опыта, по свидетельству того же Шпейделя, в Германии в конце 1920-х — начале 1930-х гг. было подготовлено еще 230 летчиков[71].

Точное число советских летчиков, прошедших обучение под руководством немецких инструкторов, установить еще сложнее. Известно лишь, что к концу 1929 г. через немецкую авиашколу прошло 140 наших пилотов и механиков[72]. Правда, курс учебы советских летчиков был непродолжительным: максимум 8,5 летных часов по сравнению с 50–60 часами летной практики у немецких пилотов.