Секс на одну ночь... или на две

Глава 7. Ящик Пандоры

Холли

ДЖЕЙН УБИВАЕТ весь Дзен моего утра среды, пока я принимаю позу «собака мордой вниз».

— В эту субботу мы попробуем еще раз. Я поговорю с Ником, и вы можете договориться вместе сходить поесть или выпить, — говорит Джейн, переходя в планку. — Я все еще уверена, что вы прекрасно друг другу подходите.

Я выхожу из планки и ложусь на пол, положив голову на руки.

— Нет, думаю я откажусь от свиданий на некоторое время. — Хотя та ночь и была прекрасной, последние две недели я провела в жалости к себе и сожалениях.

— Холли, у тебя был секс на одну ночь, смирись уже с этим, люди занимаются этим все время. — Голос Джейн разносится по небольшому залу, поворачивая несколько голов в нашу сторону.

— Ты можешь замолчать? — шиплю на нее через сжатые зубы.

— Теперь поза горы, — спокойно говорит инструктор, заставляя всю группу подняться.

Гора Джейн возвышается прямо над моей, она стоит слишком близко.

— День благодарения уже скоро, потом Рождество, Новый год, твой день рождения, и затем День Святого Валентина.

— О чем ты вообще говоришь?

— Просто доказываю, что сейчас идеальный момент, чтобы с кем-то познакомиться и не проводить все эти праздники в одиночестве. — Джейн зациклена на свиданиях, она никогда не бывает одна и хочет всегда состоять в серьёзных отношениях.

— У меня есть семья и друзья, одна я точно не буду. — Четырехчасовая поездка на машине до Джерси не такая и проблема. Я определенно вернусь домой на День благодарения.

— Ты понимаешь, о чем я. Я говорю о том, чтобы быть с кем-то. Или мне надо напомнить о твоем срыве на День Святого Валентина в прошлом году? Твой тройничок с двумя вёдрами мороженого.

Почему я вообще ей об этом рассказала?

— Почему я вообще тебе об этом рассказала?

— Потому что ты хотела, чтобы я помогла тебе и больше никогда не позволила подобному случиться. Так что, бум, вот я здесь и помогаю тебе в этом.

Мы уже превратились в два невероятно близких говорящих дерева. Я прижимаю стопу к бедру.

— Просто я еще не готова.

— Почему? Из-за этого урода Тайлера? — фыркает она. — Или подожди, дело в Докторе Пошляке? — спрашивает она и поднимает брови, используя придуманное ей прозвище для моего парня на одну ночь.

— Это никак не связано ни с одним из них.

— Значит, ты говоришь, что уже забыла Тайлера? — Она вытягивает руки над головой.

— Именно, — быстро отвечаю, хотя и не совсем уверена в этом.

— И ты закончила использовать Доктора Пошляка?

По мне проходит волна жара. Реагируют даже те части тела, которые не должны.

— Мы можем забыть об этом? — громко шепчу Джейн. — Нас выгонят с занятия. Йога создана для внутренних размышлений, а не внешних обсуждений моей сексуальной жизни.

— Нет, не можем. Ты уверяешь, что оставила Тайлера в прошлом. Доктор Пошляк стал твоим утешительным парнем, значит теперь пришло время познакомиться с Мистером Правильным. Моим братом. — Она тыкаем пальцем мне в лицо. — В субботу вечером. Я заставлю его позвонить тебе и договориться о встрече, чтобы больше не было никаких путаниц. Тогда, если вы сходите на свидание, и ничего не получится, я отстану от тебя. Договорились?

Я выгибаюсь вперед для позы «приветствие солнцу».

— Ладно, договорились, — вздыхаю я и сдаюсь, потому что, честно говоря, сейчас я согласна на что угодно, лишь бы заставить ее замолчать.

Мэтью

— ДЯДЯ МЭТЬЮ ПРИШЕЛ! — меня встречает орава маленьких детей. Я выделяю из них именинницу и дарю ей завёрнутый подарок.

— Спасибо, — расцветает Стейси и открывает подарок, обёртка летит во все стороны. — Оу, у меня уже такой есть, — хмурится она.

— Прости, просто он был в списке, — я чётко следовал списку. Дядя Мэтью знает правила.

— Стейси, это ужасно грубо, — ругает Эшли мою племянницу. — Мэтти, прости, она получила такой подарок от подруги на празднике сегодня днем. И по всей видимости у нее все еще проблемы с манерами. — Моя невестка укоризненно смотрит на свою дочь.

— Я все понимаю. Не беспокойся, я могу поменять его, на что пожелаешь, — протягиваю племяннице руку, и она отдаёт подарок, улыбка возвращается на ее лицо.

— Спасибо! Ты лучший! — Проблема решена, она счастливо убегает. Если бы только все проблемы решались так же просто.

— Я так рада тебя видеть, Мэтти. У меня такое ощущение, что мы едва видимся в последнее время. Девочки скучают по тебе, как и мы с Пэтом. — Эшли убирает обёртку с кекса и кусает розовую глазурь. — Боже, почему я никак не могу прекратить их есть?

Мой брат подходит к ней со спины и кладёт руки на округлые бедра своей жены. Эшли немного поправилась за годы, такое бывает, когда рожаешь шестерых детей, и Патрик любит все ее изгибы.

— Только посмотрите кто пришел, — усмехается Патрик.

— Кто-то еще уже здесь? — спрашиваю я, оглядываясь в поисках моих родителей и Кента с его семьей. Я все еще должен объясниться с Робин насчёт нашей странной встречи в пиццерии на Хэллоуин.

— Кент в другой комнате. Робин заехала к маме с папой, чтобы одолжить у них упаковочную бумагу. Они скоро приедут. — Патрик открывает холодильник. — Будешь пиво?

— Конечно, — киваю я. Он достаёт три банки, и мы идём в гостиную к Кенту.

— Доктор Дэниэлс, — здоровается Кент. Его шутки не меняются. В этот раз я игнорирую его. — Мы звонили тебе, я даже отправил тебе сообщения. Что случилось на Хэллоуин? Робин сказала, что видела тебя «У Ромео», и ты вел себя как полный псих. Готов поспорить, той девушке это понравилось, — издевается он, посмеиваясь надо мной. — Ты забил гол?

— Вообще-то забил. — Улыбка покидает самодовольное лицо Кента. — Трижды.

— Ты виделся с ней три раза после Хэллоуина? — спрашивает Патрик. — Наверное поэтому ты и не отвечал, раз был так занят.

— Не три отдельных раза, я виделся с ней только в ту ночь. — Поток слов. Я даже не понимаю, зачем рассказываю им это.

Мои братья обмениваются растерянными взглядами и поворачиваются обратно ко мне.

— Что? — вырывается у Кента.

— Я виделся с ней только в ту ночь, — повторяю я, откручивая крышку пива и готовясь выпить его залпом.

— И ты, — Патрик многозначительно наклоняет голову, — три раза?

Я залпом пью пиво, отказываясь смотреть на них, и коротко киваю.

— Черт возьми. — Кент ставит свое пиво на стол и встаёт. — Ты серьезно? Ты даже не был тем парнем, с которым она должна была встретиться. Вот тебе и удача.

— Так когда вы увидитесь снова? — спрашивает Патрик.

Я смотрю через длинное горлышко пустой бутылки пива, мечтая, чтобы там еще что-то осталось.

— Мы не увидимся.

— А?

— Что?

— Она больше не хочет меня видеть. Это был просто… вы знаете… секс на одну ночь, — выдавливаю я. На несколько мгновений повисает тишина, пока они обдумывают мои слова.

Глаза Патрика прищуриваются.

— Когда ты подошел к ней во второй раз тогда, ты же сразу рассказал ей о недопонимании, да?

— Эм, — пялюсь в потолок, размышляя, словно не могу вспомнить. — Нет, честно говоря, я не совсем сразу сказал ей.

— Но Робин сказала, что вы с ней были в пиццерии, тогда-то ты признался ей? — говорит Кент как бы между прочим.

— Этот вопрос не всплывал, когда мы ели пиццу. — Мне следовало держать рот закрытым. Зачем я вообще открыл этот ящик Пандоры?

— Так, когда же он всплыл, Мэтти? — Патрик наклоняется вперед в ожидании ответа. — До того, как ты переспал с ней?

Я закрываю глаза и отрицательно качаю головой.

— Во время? — восклицает Кент.

— Я рассказал ей только на следующее утро. Ей позвонила подруга, которая видимо разговаривала с настоящим парнем для свидания, и она догадалась, — признаюсь я, рассказывая все сразу, чтобы не цедить правду вопрос за вопросом. — Тогда я сказал ей мое настоящее имя, извинился, сказал, что хотел бы встретиться с ней еще раз, и она выставила меня за дверь.

Мои старшие, более зрелые тридцатилетние братья внимательно слушают мою историю целых две секунды и разрываются смехом, задыхаясь и хватаясь за бока. Я жалею, что рассказал им все, и жалею, что не признался Холли сразу. Мое идиотское решение той ночью стоило мне многого. В Холли было все, что я искал в девушке: она была умной, интересной, красивой, не говоря уже о бьющей между нами химии. То, что она не захотела больше меня видеть… было отстойно. Теперь же эти два придурка снова заставляют меня чувствовать себя полным идиотом, и это вдвойне отстойно.

— Что здесь происходит? — заходит Эшли вместе с Робин. — Мы услышали ваш смех из кухни.

Патрик даже трезвеет от приступа смеха, в отличие от Кента. Именно поэтому я ненавижу быть намного младше, любая моя проблема превращается в одну большую шутку для них. И потом они спрашивают, почему я так редко приезжаю.

— Ничего особенного, мы просто слушаем одну из безумных историй Мэтью. — Кент потирает живот, все еще временами посмеиваясь.

— Эта история как-то связана с той ночью, когда я встретила тебя в пиццерии? Потому что вел ты себя очень странно, — спрашивает Робин и слегка закатывает глаза.

— Робин, ты не рассказывала, что видела Мэтью в пиццерии. Что случилось? С кем он был? У него было свидание? — Эшли требует детали моей жизни, но поворачивается за ними к Робин, хотя я стою прямо перед ней.

— Ну, думаю, Мэтью был на свидании. Вот только он сказал, что он не Мэтью, — рассказывает ей Робин.

— Он не Мэтью? — Эшли поднимает руки. — Подожди, что? Если он не был Мэтью, то кем он был? — Этот вопрос заново вызывает смех со стороны моих придурковатых братьев.

— Он был кем-то другим, — рокочет Кент. — Он украл девушку у другого парня и… — он не в состоянии закончить. Слишком много смеха за мой счёт. Я в доме полном детей, где незрело себя ведут именно взрослые. Я буквально чувствую, как у меня поднимается давление. Еще один подобный комментарий, и я лопну.

— Может хоть кто-нибудь, пожалуйста, объяснить мне, о чем вы, черт побери, говорите? — Эшли упирается рукой в бедро.

Кент берет себя в руки достаточно, чтобы выдавить:

— Спроси Доктора Ника.

Взрыв.

— Хочешь знать, что произошло? Так я расскажу тебе! — Я практически кричу на четверых моих родственников. — Девушка перепутала меня с другим парнем, — фитиль подожжён и приближается к бомбе. — Как идиот я не стал разуверять ее, осознал, что она мне правда нравится, все еще так и не рассказал ей правду о себе, и потом… Я переспал с ней! — бомба взрывается. — Затем она узнала, что я соврал, и на этом все. Точка. Конец истории. У меня был секс на одну ночь. Вот и все. Секс. На. Одну. Ночь. Вот, теперь вы все знаете. — Я откидываю голову на спинку дивана и закрываю глаза.

— Мэтью Тимоти Дэниэлс! — Голос моей мамы разносится по комнате, и мои газа моментально открываются. Никто не говорит ни слова. Никто не двигается. Моя мама возмущенно подходит к моему месту на диване. — Пожалуйста, скажи, что я плохо тебя расслышала. Ты сейчас сказал, что солгал бедной девушке? И что у тебя был секс на одну ночь?

Я не отвечаю сразу, и Патрик решает помочь и сделать это за меня.

— Нет, думаю, он просто хотел сказать…

Моя мама поднимает палец, чтобы заставить его замолчать.

— Тебе не нужно говорить за Мэтью, он сам может мне рассказать, что хотел этим сказать. — Она переводит свой возмущённый взгляд на меня. — Ну, расскажи же мне, Мэтью, что ты хотел этим сказать?

Все глаза уставлены на меня. Робин берет Кента за локоть и тянет его в сторону.

— Давай пойдём на кухню. — Они уходят из комнаты. Патрик и Эшли уходят вслед за ними, оставляя наедине меня и разгневанную, разочарованную во мне маму.

— Я облажался. — Мой голос предельно тих.

— Определенно. Я думала, что ты умнее этого, Мэтью.

— Это получилось случайно, мам. Я не знал, что мне делать.

— Ты не знал, что тебе делать? — потрясенно спрашивает она.

Меня раздражает, что мне приходится выслушивать эту лекцию. Уверен, моим братьям ее никогда не читали.

— Прости, что с женщинами и отношениями у меня получается все не так идеально, как у Кента и Патрика, — оборонительно и совершенно по-детски говорю я.

Она достаёт платок из своего рукава и вытирает нос.

— Ради бога, твои братья были далеко не идеальны в своей молодости.

— Они оба женились на девушках, которых знали с самого детства. У меня нет никого такого. Я едва ли с кем-то встречался в старшей школе. Я был заучкой, который даже не пошел на выпускной бал.

— Как это все связано с твоей ложью девушке и вашим, — она понижает голос до возмущённого шёпота, — сексом на одну ночь.

Я отказываюсь это обсуждать. Я уже достаточно упрекал себя с той ночи, и мне не нужен совет от моей мамы.

— Мам, мне двадцать четыре. Я знаю, что делаю.

— Честно говоря, Мэтью, — качает она головой, — я в этом сомневаюсь.