Семейная тайна

Глава II

Инспектор вернулся в свое холостяцкое жилище и позвонил к себе в отдел. Новостей не было, и, приготовив легкий коктейль, он устроился в своем любимом кожаном кресле.

Итак, в управление обратилась тетя этой девушки, Алиса Роуланд. Он немного знал Алису раньше, поэтому она пришла к нему. Сначала она старалась скрыть, о ком шла речь, но в конце концов ей пришлось раскрыть все карты.

Инспектору было известно, что Алиса, незамужняя хрупкая женщина средних лет, до войны жила одна в большом доме на Сентр авеню, принадлежавшем ее брату Чарльзу. Он был военным, в чине полковника, и проходил службу в Гонолулу, где жила и его семья — жена с дочерью. После того, как японцы вероломно атаковали американские войска[2], он отправил жену и дочь в Штаты к сестре, а сам продолжал служить где-то на Тихом океане.

Алиса рассказала, что первые два-три года все было хорошо. Правда, вначале и Нина, жена брата, и ее дочь страдали от шока, вызванного ужасами варварского нападения японцев.

— Как только разговор заходил об этом чудовищном нападении и бомбардировке, — вспоминала Алиса Роуланд, — или даже просто об этих тихоокеанских островах, где проходил свою службу Чарльз, Тони, так звали девушку, тут же вставала и уходила из комнаты. Нина воспринимала эти разговоры все же спокойнее. Она очень любила Гонолулу.

— Тони не объясняла причину, почему не может слышать об этом?

— Нет. И постепенно это прошло. Она стала совершенно нормальной. Поступила в школу-интернат, где у нее было много друзей, окончила ее. Когда вернулась примерно год назад домой, я устроила званый вечер, чтобы ввести ее в общество. Все шло хорошо. Правда, у Нины несколько взбалмошный характер, но тем не менее мы вполне уживались. Но где-то два месяца назад с Тони — ее полное имя Антуанетта в честь моей матери — стало что-то происходить.

— А что конкретно? Что вы заметили?

— Это трудно описать словами. Несколько дней она была больна, но потом поправилась. Может быть, что-то произошло. Ведь она отказала своему жениху, с которым была помолвлена. Возможно, это только частично объясняет ее поведение. Но было и другое.

— А что именно?

— Она начала следить за своей матерью. Нина всегда любила поваляться в постели, любила, чтобы за ней ухаживали. Комната Тони находится напротив комнаты ее матери. Так вот, девушка почти перестала выходить из своей комнаты, все время через открытую дверь наблюдая за комнатой Нины. Как только я входила к своей невестке, Тони сразу же шла за мной. У меня создалось впечатление, что она не хочет, чтобы я заходила к ее матери или, во всяком случае, была там без нее. К тому же девушка всячески старалась, чтобы Нина не выходила из дому. Я начала думать… — Алиса замялась.

— Понимаете, моя невестка очень привлекательная женщина. Она всегда пользовалась большим успехом у мужчин, а Тони боготворит своего отца. Ну, я и подумала, что кто-то влюблен в Нину и Тони знает об этом. Но насколько я знаю, никто Нине не звонит, а я не получаю писем для нее. Кстати, я не уверена, что она получает свою корреспонденцию. Тони всегда сама встречает почтальона и забирает всю почту.

Наконец она замолкла. От волнения и напряжения у нее вспотели руки, и она вытерла их носовым платком, который вытащила из сумочки.

— Мне страшно неудобно. Это, наверное, не относится прямо к делу, но мне нужен совет. Одна из моих подруг написала Нине записку, приглашая ее пообедать и сыграть партию в бридж. Вскоре ей позвонила Тони и извинилась, что ее мать не может принять приглашение. Позднее я рассказала об этом Нине. Как мне показалось, она даже не знала о записке.

— Но она принимает всю эту, так сказать, заботу своей дочери?

— Она любит, когда ее опекают. Это мой брат ее испортил. У них все скрытно, и я вряд ли бы узнала, если бы у них возникли какие-то разногласия. С тех пор, как произошла автокатастрофа, Нина почти все время проводит в постели. Доктор Винант говорит, что это последствия шока. Правда, у нее неврит в обеих руках.

— Когда Тони стреляла из пистолета?

— Два месяца назад. Я думаю, что она тогда действительно ходила во сне.

— Бедняжка была очень расстроена. Ведь именно тогда она отказала жениху, а ведь уже все было готово к свадьбе. — Алиса снова вытерла руки платком. — Такой приятный молодой человек, Джони Хейес. Он служит в армии. Лейтенант. Думаю, что он или отправился уже на фронт, или собирается туда.

— А миссис Роуланд была против этой свадьбы?

— Нет, что вы! Мы все были очень рады.

— Говорила ли когда-нибудь Тони, почему она отказала?

— Нет. Она просто сказала, что с этим покончено навсегда. Отослала обратно подарки жениха, а свое приданое положила в шкаф на третьем этаже. Оно все там: и ее свадебное платье, и все другие вещи.

— Кстати, об этих выстрелах. Она сама говорила, что ходила во сне?

— Она сама ничего не говорила. Пистолет лежал в ящике комода, который стоит в комнате у Нины. Это Чарльз дал им его после нападения японцев. Он был заряжен, и никто из нас не знал, как ею разрядить.

— Припомните, пожалуйста, мисс Роуланд, ту ночь. Я полагаю, вы услышали выстрелы, а что было потом?

— Я побежала в комнату Нины в ночной рубашке. Ее комната находится за моей, а комната Тони — через холл, напротив Нининой. Когда я вбежала в комнату, Тони лежала без сознания у самого порога. Пистолет был с ней рядом. Нина пыталась подняться с кровати, не понимая, что произошло.

— Она пострадала? Я имею в виду вашу невестку.

— Нет, но она была потрясена происшедшим. Это случилось глубокой ночью, и только слуги слышали выстрелы. Они прибежали сверху и помогли уложить Тони в кровать. Нина была беспомощна. В экстремальных случаях от нее вообще мало пользы. Потом она сказала, что в детстве Тони часто ходила во сне, особенно когда что-то тревожило ее.

— А что Тони? Как она прореагировала на все это?

— Она была в каком-то забытье. Когда мы уложили ее в кровать, я пощупала ее пульс. Его почти не было. Мы позвонили доктору Винанту, и он сделал Тони какой-то укол. Я не стала ему обо всем рассказывать. Я не сказала ему, что Тони стреляла в свою мать. Но, инспектор, она действительно стреляла. Я нашла одну пулю в изголовье кровати Нины. Другая, должно быть, вылетела в окно. Оно было открыто.

— Это случилось два месяца назад?

— Да. После этого Тони пролежала в постели что-то около недели. Но я очень обеспокоена. Ведь она стреляла дважды. И если она действительно была во сне, то первый выстрел должен был ее разбудить.

Об инциденте с автомобилем Алиса толком сама ничего не знала. По словам Нины, что-то произошло с коробкой передач. Действительно, машина была уже не новая, а найти в военное время механика не так просто.

— Не могу представить, чтобы Тони, взяв мать с собой, поехала за город на неисправной машине, да еще и бензина было очень мало. Но тем не менее она это сделала. Авария произошла на пустынной дороге, и пострадала только Тони. Она сильно ушибла руку, которая до сих пор еще плохо двигается. Но там девушка была молодцом и пешком прошла еще несколько миль. Нина рассказывала, что она была очень бледная, держалась спокойно.

— Все это случилось за последние два месяца? А до этого все было нормально?

— Да.

— Что-нибудь могло ее беспокоить кроме расстроенной помолвки?

— Не знаю. Я не понимаю, почему она расстроила помолвку. Не знает этого и Нина.

— Тони хоть как-то объяснила этот шаг?

— Я не знаю, как она объяснила это Джони. Своей матери и мне девушка просто сказала об этом, как о свершившемся факте. Но она очень переживала. Не спала ночами, совсем перестала есть, страшно похудела.

— Вы говорили с Джони?

— Да. Он удивлен не меньше нашего. Ничего не может понять. Ему нужно было отправляться к месту службы. С тех пор мы с ним не виделись.

Фуллер задумался.

— Конечно, я не психиатр, но совершенно ясно, что Тони испытывает эмоциональный стресс. Если бы мы только знали, почему она расстроила свою помолвку. Вы уверены, что нет больше никакой причины?

— По-моему, других причин для такого состояния, в каком находится Тони, вроде не было. Напротив, были хорошие новости. Мой брат написал, что, возможно, приедет в Штаты по своим делам.

— Это известие пришло до или после того, как Тони расстроила свою помолвку?

— После. Да и какая связь, инспектор, может существовать между этими двумя событиями? Тони, как я уже говорила, просто боготворит отца. Но и здесь было что-то странное. Она…

Алиса замолчала, как бы размышляя, продолжать ли рассказывать.

— Ну, так что же?

— Я думала, она обрадуется, получив это известие. Ведь дочь не видела отца больше трех лет. Но дело в том, что Тони не только не обрадовалась, а, наоборот, своим поведением хотела показать, что не желает его приезда. Это очень беспокоило Нину. Она ничего не понимала.

Алиса поднялась и положила на стол сверток.

— Я принесла пистолет. Никто из нас ничего не понимает в оружии, и, наверное, будет лучше, если этого в доме не будет. Вы же знаете, что творилось на островах в Тихом океане после нападения японцев. Вот Чарльз и дал им пистолет, показав, как снимать его с предохранителя. Но мы боялись его разрядить.

Инспектор развернул сверток. В коробке из-под обуви на слое ваты лежал, матово поблескивая, тяжелый кольт. Фуллер взял его и осмотрел. Было ясно, что из него стреляли, но не почистили после этого.

— Было два выстрела?

— Да.

— Один за другим?

— По-моему, да.

— Какое расстояние от того места, откуда стреляла Тони, до кровати ее матери? Сколько футов?

— Точно не знаю. Кровать стоит у стены. Может, футов десять-двенадцать[3], а может быть, больше. У нас большие комнаты.

— Это очень близко. Как же она сумела промахнуться?

Алиса не ответила, а лишь напряженно, прижимая к груди свою сумочку, смотрела, как инспектор, разрядив пистолет, положил его на стол. Затем она открыла сумочку.

— Я принесла одну из пуль, вытащила ее из кровати Нины. Не знаю, может быть, она вам пригодится.

Мисс Роуланд положила на стол маленький бумажный сверточек.

— Надеюсь, инспектор, вы понимаете, — голос ее дрожал. — Я не хочу никаких неприятностей для Тони, не хочу, чтобы в это вмешивалась полиция. Мне нужен только совет. Что мне делать, инспектор? Я не могу говорить об этом с Ниной. Она убеждена, что Тони ходила во сне.

— А вы нет?

— Честно говоря, я просто не знаю, что и думать.

Она уже собиралась уходить, но Фуллер придвинул ей карандаш и листок бумаги.

— Пожалуйста, попробуйте нарисовать план комнаты миссис Роуланд и, если нетрудно, расположение комнат на втором этаже.

Прошло немного времени, и Алиса нарисовала какое-то подобие плана. На нем можно было разобрать холл в центре и четыре спальни: Алисина комната по фасаду дома, за ней комната ее невестки, комната для гостей — также по фасаду — и крыло, расположенное за комнатой Нины, где находилось помещение, которое Алиса назвала бельевой, лестница, ведущая в комнаты для прислуги на третьем этаже и различные подсобные помещения. Нинина кровать стояла у правой стены от входа в комнату, оба окна были расположены на противоположной стороне комнаты.

Фуллер внимательно рассмотрел план.

— Если второй выстрел пришелся в окно, то Тони здорово промазала, — задумчиво сказал инспектор. — Вы уверены, что второй пули нет в комнате?

Алиса была в этом убеждена. Она тщательно осмотрела всю комнату и ничего больше не нашла. Шторы в ту ночь были раздвинуты, а окна открыты. Было два выстрела, но нашлась только одна пуля.

После визита Алисы Фуллер договорился с доктором Винантом, что Тони осмотрит психиатр. Это было нелегко. Сначала она наотрез отказалась показаться психиатру. Если они боятся за нее, то могут запирать в комнату на ночь. Но в конце концов ее уговорили, однако психиатру ничего не удалось из нее вытянуть.

— Я не смог даже установить с ней контакт, — жаловался позднее психиатр Фуллеру. — Она была исключительно вежлива, но попросту отказывалась что-либо обсуждать со мной. Но, должен заметить, мистер Фуллер, что-то угнетает ее, и это «что-то» может быть опасным. Она слишком тиха и спокойна для двадцатилетней девушки. У меня создалось впечатление, что меня она просто ненавидит.

— Может быть, она вас боялась?

— Чего-то она действительно боится. Это совершенно ясно.

Во время беседы врач заметил одну особенность. Когда он заводил разговор о Гонолулу, руки девушки начинали дрожать.

— Я не люблю строить заключения на основе догадок, но мне кажется, что с ней что-то произошло в Гонолулу. Ведь они вернулись в Штаты после нападения японцев?

— Да.

Психиатр пожал плечами.

— Человеческое сознание штука тонкая. Чем больше я работаю, тем меньше, кажется, в нем понимаю. Но мое мнение: девушку впереди ждут неприятности.

Рассказ Алисы Роуланд не давал инспектору покоя. Как-то он заглянул в гараж, где после аварии стояла машина Роуландов. Фуллер внимательно осмотрел ее.

— Врезались что надо, — прокомментировал рабочий гаража. — Весь радиатор всмятку. Удивительно, как мамаша с дочкой не вылетели через лобовое стекло.

— Как это случилось?

— Что вы не знаете, как водят эти женщины! Повернут голову, чтобы поболтать, и — привет, они в канаве.

— Так дело не в коробке передач?

Рабочий удивленно посмотрел на инспектора.

— Значит, девушка это так объяснила? Поверьте мне — она врет. Люди из страховой компании приехали в гараж почти одновременно с машиной. Они-то уж точно знают.

Это было все, что узнал Фуллер. У него был еще один разговор с Алисой Роуланд. Она очень беспокоилась о Тони, но простой намек на то, что девушке неплохо бы отдохнуть в специальном санатории, Нина встречала в штыки. Вроде ничего особенного в доме на Сентрал авеню не происходило, и Фуллер понемногу стал забывать о нем, тем более что навалились дела в связи с ростом преступности в районе армейских лагерей. Однако утром того дня, когда он встретился с Хильдой Адамс в парке, ему позвонил доктор Винант.

— У меня для вас, инспектор, есть информация. Алиса Роуланд сегодня упала на лестнице и сломала несколько ребер. Ничего опасного для жизни, слава богу. По ее словам, все произошло случайно. В то время она была одна. Алиса просила позвонить вам.

— Тони не имеет к этому отношения?

— Алиса думает, что нет. Я подумал, нельзя ли к мисс Роуланд пригласить вашу сестру. Как вы ее называете?

— Мисс Пинкертон. А вообще ее фамилия Адамс, Хильда Адамс.

— Да-да, правильно. Дело в том, что сестер сейчас не хватает, а Алиса очень нервничает. Ей придется провести в постели некоторое время, а помочь некому.

— Вы хотите сказать, что она боится Тони?

— Не знаю. Но ее невестка вряд ли сможет ей помочь. Да она и сама почти не поднимается с постели. И не спрашивайте меня, в чем дело. Она не хочет меня видеть. Считает, что я обидел ее, когда спросил, не была ли автомобильная авария результатом преднамеренных действий. Она прямо-таки взорвалась. Я предполагаю, что ее теперешнее состояние — это результат шока, застарелого неврита и обиды на кого-то. Сейчас Тони ухаживает за ними обеими.

— В доме все нормально, я надеюсь?

— Тони никогда не выказывала враждебности по отношению к Алисе. Но это мое личное мнение.

Таково было положение вещей ко времени разговора Фуллера с Хильдой Адамс. Он приготовил себе второй коктейль, выпил его и лег спать. В ту ночь он спал плохо и проснулся в шесть утра от телефонного звонка. Он не очень удивился, услышав голос Хильды.

— Я все думала об этой девушке, — сказала она. — Что же является причиной овладевшего ею отчаяния? Может, это маниакально-депрессивный синдром?

— Возможно.

— Ну, а что вы вообще думаете об этом деле?

Он сладко зевнул.

— В такую рань я, честно говоря, плохо соображаю. Наверное, она не хочет, чтобы о ее проблемах знала мать. Возможно, в ее представлении эти проблемы настолько страшны, что она готова на убийство и самоубийство.

— Вы хотите сказать, что она пыталась убить и себя?

— А как вы думаете? Надеетесь уцелеть, когда разбиваете машину в лепешку? Кстати, я предполагал, что вы уже в деревне и начали выращивать цыплят. Говорят, сейчас они хорошо идут на рынке.

Мисс Адамс оставила последнюю реплику без внимания.

— Где находится их дом и кто их домашний доктор?

— Доктор Винант. Ты знаешь его.

— Хорошо. Я позвоню ему, — сказала она и повесила трубку. Усмехнувшись, Фуллер сделал то же самое.