«Кума! ты слышала ли вестку?
Вон Хлест вишь видел, говорит…»
Синица так из клетки в клетку
Овсянке по утру кричит.
«Вчера, не знаю в час который
(Вишь Хлест, болван, не посмотрел),
Ведь что летал-то, бедный хворый,
Хозяйский Чижик – околел!»
– Скажи пожалуй!.. ах, бедняга! –
Знать смерть и добрых не щадит! –
А видь какой он был добряга
Всех нас бывало облетит:
Кому веселое чиликнет,
Кому – здорово! – прокричит;
Сквозь клетки клюнешь – и не пикнет,
А только дальше отлетит. –
«Ну и хозяин уж с раченьем
Каким всегда за ним ходил.
А ведь сказать не в осужденье,
Ну, чем отлично был он мил?
За что такое полюбился?
Признаться, – плохо распевал;
Ведь разве только что не бился,
Да в клетку сам всегда влетал?»
– Ума в нем, правда, не хватало, –
И кто-ж за то не по корит –
По комнатам уж он не мало
Бывало брызжет и сорит. –
«Да, да; за это я не редко
Веда сердитую с ним брань:
Бывало прилетит на клетку,
Да вдруг к тебе и сбросит дрянь!»
– И уж в к кой любви был в доме:
Что день, то свежий все песок;
Как будто нет и птиц окроме….
А смех, что был за голосок! –
«А мы себя как пеньем мучим!
Свистим, кричим во весь свой рот,
Похвал же столько не получим:
Для них милее вишь урод!..»
И у людей ведь есть повадка:
С хвалой ругательство мешать, –
Лишь стоит молвить для порядка:
«Не в осуждение сказать!»