XXI. Кошачья хандра, или О том, что в старости глаза видят иначе

Под навесом у сарая

Брыско, серый Кот, сидит,

И, кругом все озирая,

Сам с собою говорит:

«Видно свет к концу стал ближе,

Все теперь не то, не так:

Вон и кровлю поднял выше

Плотник – этакой дурак!

Что за страсть к нововведеньям?

То-ли дело старина!..

Мох на кровле…. загляденье,

Как покрыта им она!

У трубы, бывало, планки,

Два окошка с чердака;

Заберешься с позаранку,

Да и ждешь из подтишка:

Не прокралася ли Кошка,

Не присел ли воробей; –

С первой попоешь немножко,

А другого – цап! скорей.

Нынче нет уж этой ловли!..

Воробья не разглядишь;

Лапы врозь скользят по кровле –

То и жди, что сам слетишь.

Да и кошки, пес их знает –

Стали этакая дрянь:

Ты с ней петь, она кусает, –

Смотришь, вместо дружбы, брань!

Даже мыши и мышаты

Нынче вдвое удалей;

Так канальи плутоваты,

Что с трудом поймать, ей-ей!

Словом, жить уж не приятно,

Самый свет мне омерзел;

Скверно, гадко, так досадно,

Ни на что бы не глядел!»

– А за что такая злоба?

Что на новость класть вину: –

Стар котище ты, не то бы

И не вспомнил старину! –

Загрузка...