Семейные тайны

Глава 27. Самый умный

Нога не столько болела, сколько тяжело и нудно ныла. Теперь, однако, это уже не было таким мучением, как в Вешняках — мы сидели в карете, и с каждой секундой дом становился ближе и ближе. Скоро, совсем уже скоро я смогу улечься в соскучившуюся без меня кровать, и сознание этого наполняло меня тихой радостью. Даже спать пока совсем не хотелось, настолько приятно было переживать это предвкушение.

Васька тихо дремал рядом, почти неслышно посапывая и время от времени пытаясь устроиться поудобнее. Отец сидел напротив и его довольная улыбка светилась в наступающей темноте — уехать из Вешняков мы смогли уже довольно поздно.

Генерал-воевода Романов взялся за дело всерьёз, впрочем, другого от него мы и не ждали. Отец сейчас то и дело косил глазами на устроенный рядом портфель, раздувшийся от бумаг, в коих серьёзность главноначальствующего Военной Палатою была запечатлена официальным порядком.

Военная Палата в лице генерал-воеводы князя Романова брала на себя обязательство провести всесторонние испытания винтовок, карабинов и револьверов системы Левского, а затем, по итогам тех испытаний, представить образцы нового оружия государю. Оружейное паевое товарищество боярина Левского и сыновей обязывалось передать на испытания по два десятка винтовок пехотных, драгунских, для охотничьих батальонов и легкокавалерийских карабинов, а также по пятнадцати револьверов и карабинов под револьверный патрон. Ко всему этому мы должны были приложить штыки, принадлежности для чистки и смазки оружия, запасные каучуковые уплотнители и иглы для винтовочных затворов по десятку на каждый ствол.

С патронами дело обстояло несколько иначе. Медных патронов к револьверам и карабинам с нас затребовали аж тысячу двести, а вот бумажных к винтовкам только пятьсот. Но мы должны были, не бесплатно, разумеется, передать Военной Палате всю документацию по их выделке, поставить необходимую оснастку и откомандировать мастеров для налаживания выделки этих патронов в Воронежском казённом арсенале.

Всё это нам требовалось успеть как можно скорее и никак не позднее первого ноября, поэтому Василию долго в Москве задерживаться не придётся — его ждёт Александров. Брат, однако, заверил и нас, и генерал-воеводу, что в названный срок уложится. Много денег на всём это нам, правда, не светило, но это пока.

— Если ваши винтовки пройдут испытания, а они, как я сегодня уверился, пройдут, — веско говорил генерал-воевода, — я представлю их государю и буду рекомендовать провести всестороннее опробование нового оружия уже непосредственно в войсках. Поэтому будьте готовы к маю месяцу поставить оружие на пехотный полк, охотничий батальон, драгунский полк, два-три легкоконных эскадрона, две артиллерийские роты сверх полковой артиллерии и сапёрную роту. Справитесь?

Я принялся считать в уме — получилось две тысячи сто пехотных винтовок, восемьсот в исполнении для охотников, шестьсот драгунских, да ещё карабинов штук восемьсот, а то и под тысячу. Всего четыре с половиной тысячи, да ещё сколько-то сверху на замену, если что. Ну пять тысяч вынь да положь, примерно так. Револьверов ещё сотни полторы, да карабинов под револьверный патрон, думаю, сколько-то понадобится, эти к тому же с патронами пойти должны... Пожалуй, справимся. С трудом, да под обрез, что называется, но справимся. Впрочем, я скромно помалкивал — не по чину мне сейчас отвечать, такое в имеющихся условиях только отцу пристойно.

— Справимся, ваше высокопревосходительство, — столь же веско сказал отец.

Ну да. Говорил он, помнится, что если выделывать по пяти тысяч винтовок в год, то казне их продавать можно по тридцати рублей приблизительно, так что тут рублей по тридцать пять за винтовку точно будет. За сто семьдесят пять тысяч рублей уж точно справимся, тем более, это только за винтовки, револьверы с карабинами ещё сверху оплачены будут...

— Отлично, — Романов позволил себе улыбнуться. — Больно уж ваши винтовки сильно поменяют всё на войне, надо будет в деле посмотреть.

Да, не просто так именно его царь поставил на армию в войне со шведами, не просто так и в Военную Палату назначил.

— Сами-то что о том думаете? — поинтересовался Романов. — И без чинов.

Двое нестроевых сноровисто накрыли стол для лёгкого перекуса, и вскоре мы все вчетвером за ним устроились. Капитан, что привёл нас, оставался пока за дверьми, в приёмной.

— Думаю, Константин Иванович, что неприятельская полевая артиллерия против пехоты с нашими винтовками успешно действовать не сможет, а полковую артиллерию противника можно будет попросту списать со счетов, — начал я, после выразительных взглядов отца и брата — давай, мол, отдувайся, раз такой умный.

— Вот как? — особого удивления в голосе генерал-воеводы я не услышал, видимо, он просто побуждал меня дать более развёрнутое объяснение. — Поясните!

— Дальность прицельного огня у пушек меньше таковой у винтовок, — что ж, поясню, раз приказано. — Конечно, ядра, бомбы и гранаты летят и дальше, но вот попадают на больших дальностях уже куда хуже. А дальность наиболее губительного для пехоты огня, картечного, просто не идёт ни в какое сравнение с дальнобойностью наших винтовок. Про полковые пушки тут и говорить неуместно. То есть наши пехотинцы смогут расстреливать вражеских артиллеристов на таком расстоянии, с которого для них самих артиллерия большой опасности не представит.

— Соглашусь, пожалуй, — кивнул Романов. — Но продолжайте, Алексей Филиппович.

— У неприятеля будет два способа исправить столь невыгодное для него положение, — продолжал я свои предсказания. — Либо ставить колесо к колесу сотню-полторы орудий и сосредоточенно бить бомбами и гранатами, либо выводить в поле осадную артиллерию с её дальнобойностью и мощными бомбами.

— Разумно, — похвалил генерал-воевода то ли меня, то ли неприятеля, который поступит таким образом.

— Но дело тут в том, что не каждому нашему противнику такое под силу, — отметил я. — Шведы смогут, поляки и турки уже вряд ли, у маньчжур точно не выйдет, говорить же про артиллерию у кавказских горцев или туркестанских туземцев смысла не имеет.

— И что, по-вашему, предпримут наши противники? — спросил князь Романов.

— Либо попробуют сделать винтовки по образцу наших, либо займутся новыми пушками, возможно, начнут то и другое сразу, на первых порах отдавая предпочтение всё-таки винтовкам, — уверенно ответил я.

— Почему именно так? — генерал-воевода продолжал проявлять самый живой интерес.

— Дешевле, быстрее, проще, — пожал я плечами. Ну да, для меня-то это само собой подразумевалось.

— И кто же окажется здесь впереди остальных? — Романов всё-таки переложил себе в тарелку по паре ломтиков ветчины и сыра. Мы с отцом и Васькой последовали примеру высокого начальства.

— Пруссаки и англичане, я полагаю, — ветчина оказалась выше всяческих похвал, но и беседа меня затянула.

— Не шведы? — удивился Романов.

— Не шведы, — подтвердил я. — Швеция после войны с нами и датчанами обескровлена, выплата контрибуций опустошила шведскую казну, а новая русско-шведская торговая конвенция, подписанная по итогам войны, сильно замедлила скорость восполнения этих денежных потерь. Даже если в Швеции найдутся те, кто сделает такие винтовки, денег на перевооружение армии в стране нет. Так что пруссаки и англичане. Пруссаки, полагаю, успеют раньше, но английские успехи для нас опаснее.

— Почему вы считаете, что пруссаки успеют первыми? — похоже, генерал-воеводе наша беседа просто нравилась. Впрочем, чего таить, мне тоже.

— Пруссия спит и видит, как бы захватить верховенство в Священной Римской империи, — я считал это очевидным — как по опыту бывшего моего мира, так и по собственному опыту в мире здешнем. — Да, промышленность и торговля в Пруссии развита куда больше, нежели в любой другой германской земле, но Империя устроена так, что без политического верховенства это не даёт Пруссии возможности править Германией.

— Но нынешний император Карл — прусский ставленник, — напомнил Романов.

— Карл в Вене чужой, — возразил я. — И утвердить на троне своих потомков ему будет крайне сложно, если возможно вообще. Пруссия быстро убедится в том, что ставка на Карла была ошибкой, и главенство в Империи для неё возможно в том лишь случае, если императором станет прусский король, а столица Империи будет перенесена из Вены в Берлин, — блеснул я знанием германских раскладов. Зря, что ли, четыре с половиной года там прожил и даже в кое-каких внутригерманских делах поучаствовал? [1] — Добиться этого можно только силой, но долгая кровопролитная война, где немцы будут убивать немцев, Пруссии ни к чему. Значит, победить надо очень быстро и до крайности убедительно. С новым превосходящим оружием именно такую победу Пруссия и одержит.

— А не получится ли так, что опасность для нас представит собой Германия во главе с Пруссией? — насторожился генерал-воевода.

— Не в ближайшие лет двадцать, а то и больше, — выдал я прогноз.

— И почему же? — разговор занимал генерал-воеводу всё больше и больше.

— Три войны, Константин Иванович, — сказал я и принялся пояснять. — Чтобы утвердить новую Империю под своим главенством, Пруссии придётся провести её через три войны. Быстрые победы над Польшей и Данией воодушевят Германию и тем самым помогут укрепить в ней господство Пруссии. А с Францией новой Германии придётся воевать уже всерьёз — Франция имеет особые отношения с многими германскими землями и никак не заинтересована в смене рыхлой Священной Римской империи на Германию, в которой восторжествует прусский порядок.

— Интересные вещи вы говорите, Алексей Филиппович, — задумчиво произнёс генерал-воевода. — Но почему вы считаете, что английские успехи с винтовками, если таковые последуют, для нас более опасны? На суше англичане против нас никто и ничто, а на море нужны пушки, а не винтовки.

— Так на суше англичане с нами воевать и не будут, — признал я. — Зато тем, кто будет, эти винтовки они продадут. Туркам, шведам, маньчжурам, полякам, да кому угодно. И продадут, замечу, с изрядной выгодой и превеликим удовольствием. Знаете, один из тамошних лордов как-то жаловался: «Как тяжело жить, когда с русскими никто не воюет!»

Честно говоря, говорил ли кто-то из тех лордов такое в здешнем мире, я не знал, но в прошлом бывшего моего мира такое сказано было, а уж сколько всего Англия сделала во исполнение этого!..

— Тяжело им, значит... Ну-ну, — князь Романов было нахмурился, но тут же и вернул себе вид уверенный и спокойный. — Интересно рассуждаете, Алексей Филиппович, очень интересно. Знал бы раньше о таких ваших способностях, забрал бы вас из ополчения к себе. Но вернёмся к делам оружейным. Что скажете о будущем артиллерии? Ведь ставить пушки колесо к колесу, как вы говорили, тем более тащить в поле осадные орудия, это же никак не решение новой задачи?

— Стальные нарезные пушки, заряжаемые с казённой части, — ответил я кратко и чётко, как в строю.

В этот раз главноначальствующий Военною Палатою задумался надолго, и я воспользовался перерывом в беседе, продолжая сокращать количество выложенных на стол хлеба, сыра, ветчины и умопомрачительно ароматной колбасы. Хм, а вот запить-то всё это и нечем...

— Новые винтовки, новые пушки... А что дальше? Можете не отвечать, Алексей Филиппович, — генерал-воевода, похоже, просто размышлял вслух. Да я отвечать и не собирался, а получил бы прямой вопрос, отговорился бы незнанием. Про пулемёты услышать тут пока явно не готовы.

— Деваться некуда, Константин Иванович, — пожал я плечами. — Народонаселение растёт, промышленность и торговля развиваются, налогов и податей казна собирает всё больше и больше. А раз вся держава развивается, армия в стороне от того оставаться не должна и не может. И так не только у нас, весь цивилизованный мир развивается. Значит, гонка вооружений рано или поздно начнётся. И наша задача — опережать недругов в той гонке хотя бы на шаг, но всегда.

— А вы, Алексей Филиппович, стало быть, хотите сделать тот самый первый шаг, на который их опережать надобно? — испытующе посмотрел на меня генерал-воевода.

— Делать его — не мой уровень, — опять я применил оборот из прошлой жизни, но и генерал-воевода, и отец с братом меня поняли. — Этот шаг — за государем Фёдором Васильевичем и вами, Константин Иванович. Моё дело — обеспечить его возможность.

— Хорошо сказано, Алексей Филиппович! — похвалил князь Романов и лёгким наклоном головы засчитал мне прогиб. — Гонка вооружений, надо же... Надо запомнить. А вам бы с генералом Бервальдом побеседовать, и довольны бы оба остались, и для дела, пожалуй, польза была... Но хватит пока что, пора и заканчивать на сегодня.

Генерал-воевода вызвал капитана-порученца, приказав ему сей же час приготовить бумаги по неизвестному мне «первому раскладу» и распорядиться подать нам вина. Уже через неполную четверть часа капитан принёс и разложил на отдельном столе бумаги, а один из тех же нестроевых выставил на стол кувшин, из которого наполнил бокалы.

Отец внимательно прочитал бумаги, затем с явным удовлетворением их подписал. Часть бумаг пришлось подписать и мне, как официальному разработчику, но я после отца просматривал их без особого старания — умаялся за день, да и нога давала о себе знать. После нас их подписал генерал-воевода, затем был вызван тот же капитан, аккуратно разделивший бумаги на те, что предназначались нам, и те, которым надлежало остаться в Военной Палате, и разложивший их в две укладки, одну из коих князь Романов вручил отцу. За такое дело мы незамедлительно выпили по бокалу густого красного вина, на чём генерал-воевода нас и отпустил.

— Что, Алёшка, хорошо быть самым умным? — подначил меня Васька, едва мы вышли на крыльцо.

— Неплохо. Но такое не для всех, кому-то надо и за каретой сходить, — не остался я в долгу.

— Большое дело сделали, — прекратил нашу весёлую перепалку отец.

— Большое дело начали, — поправил я его.

— И правда, самый умный, — усмехнулся отец. Усмехнулся, замечу, весело и довольно. Впрочем, в наших нынешних обстоятельствах проявлять недовольство было бы совершенно неуместным.

— Садитесь, — Васька раскрыл дверь подъехавшей кареты, и мы с отцом заняли места.

Домой приехали уже затемно, ни о каком ужине никто даже не заикнулся. Я ещё попытался совершить героический подвиг — подняться на третий этаж, не отстав при этом от Василия, но не вышло, уж больно тормозила моё продвижение раненая нога, постоянно пытавшаяся отказать мне в повиновении. Брат, конечно, помог преодолеть лестницу, но такое завершение дня меня не обрадовало, и от дальнейшей его помощи я с благодарностью отказался, едва мы оказались на этаже. Описывать своё раздевание, умывание и укладывание в постель, пожалуй, не стану — всё это было, конечно же, тем ещё подвигом, но пусть он останется скромным и незаметным.

Устроившись, наконец-то, в постели, я для начала позволил себе просто поблаженствовать, но когда нога перестала ныть, вернулся в своих мыслях к делам. Завтра, в крайнем случае послезавтра, Василий уедет в Александров, и я смогу сосредоточиться на Бельских. Да, доказательств у меня нет, но с тем, что узнала от Луговой матушка, к князю можно идти и так. Есть о чём поговорить с ним, ох как есть... Вот и схожу, вот и поговорю. Думаю, у меня получится — зря, что ли, Васька с отцом сегодня назвали меня самым умным?..

[1] См. роман «Пропавшая кузина»