Семейные тайны

Глава 6. Неприятное открытие

Приглашение к нам на обед князья Бельские младшей ветви получили от отца на том самом приёме. Собственно, этот обед — наша с ними последняя встреча перед наступлением времени летнего загородного отдыха. Матушка с Татьянкой, Оленькой и только на днях вернувшимся из летнего стана Митькой уже на будущей седмице убывают в Ундольское имение, Бельские, как я слышал, примерно в то же время отъедут в свои сельские владения, кажется, в земле Рязанской, так что до середины августа никаких свадебных поползновений в мою сторону не предвидится, и я смогу заняться выяснением судьбы Петра Бабурова вплотную. Потом да, потом за меня возьмутся всерьёз...

Поскольку семья будущей невесты прибывала к нам в полном составе, и нашим младшеньким пришлось готовиться к торжественной трапезе. Впрочем, Татьянка с Оленькой были этому только рады. Они с искренним наслаждением подбирали наряды, полдня обсуждали, какие причёски себе сделают, чуть не обомлели от счастья, когда матушка спросила их совета относительно украшения сервировки стола, в общем, с головой погрузились в предпраздничные хлопоты, получая от этого невыразимое удовольствие. Девчонки же, что с них взять! Мы с Митькой посматривали на всё это с известным снисхождением, а я младшему братцу даже слегка завидовал — мне вот тоже придётся соображать, во что бы такое одеться, чтобы и празднично было, и чтобы вид мой не повторял тот, в котором я был у Бельских на приёме, а он от таких мук избавлен, потому как ему надлежит быть в мундире.

Прибыли Бельские к трём часам пополудни, мы, как оно и положено радушным хозяевам, встречали их на крыльце. Церемонию представления целиком описывать не стану, скажу лишь о том, что вызвало у меня особый интерес. Во-первых, я ещё не видел младшего княжича Григория Дмитриевича. Этот мальчишка одиннадцати лет изо всех сил старался казаться взрослым и серьёзным, причём у него даже что-то такое получалось. Во всяком случае, приветствовал нас он почти что безукоризненно, разве что голос его слегка подвёл, но над этим княжич, увы, пока что не властен. Во-вторых же, и это заинтересовало меня куда сильнее, князь и княгиня как-то неожиданно повели себя, когда им представляли Оленьку. Очень уж странными были у Дмитрия Сергеевича и Елены Фёдоровны выражения лиц, когда они, едва церемония представлений и приветствий благополучно завершилась, переглянулись между собою — то ли они были удивлены, то ли разочарованы, то ли оба названных чувства испытали одновременно. Странно это всё, да... Ну и, в-третьих, удивило поведение княжны Александры — очень уж отстранённо держалась моя будущая невеста, мыслями своими пребывая явно где-то в другом месте, а никак не здесь. Знать бы, где именно...

Княжна Варвара с её неподдельной радостью от новой встречи и явным интересом к новому для себя месту с новыми людьми, смотрелась на фоне странноватого поведения родителей и сестры куда как приятнее. У меня даже мелькнула мысль, что в невесты мне выбрали не ту княжну, которую следовало бы, но именно что мелькнула. Ладно, теперь это уже не изменить, буду как-то разбираться с тем, что имеется в наличии.

Отец торжественно прочитал молитву перед вкушением пищи, и мы чинно расселись за обеденным столом. Подали напитки и холодные закуски, отец провозгласил здравицу в честь дорогих гостей, затем и князь Дмитрий поднял бокал за здоровье хозяев. Поедание холодных и горячих закусок сопровождалось ещё несколькими тостами за всех присутствующих, поэтому перед подачей ушного [1] отец объявил перерыв, чтобы мы смогли немного отдохнуть перед новыми упражнениями для наших челюстей и желудков. Старшие переместились в гостиную, я помог выбраться из-за стола княжнам, княжич взял на себя заботу о Татьянке с Оленькой и мы всемером с примкнувшим к нам Митькой спустились в сад. Тут Митька, за что ему особое спасибо, вызвался приглядывать за сестрицами и княжичем, уведя их в беседку, а я с обеими княжнами неспешно прохаживался по дорожкам. На самом деле я успел поставить братцу именно такую задачу, пока мы собирались на выход, но моей благодарности ему это обстоятельство никак не отменяло.

Сколько, интересно, раз я успел уже употребить слово «странно», говоря об этом дне? Придётся, однако, сделать это снова, и ещё не раз. Странно проходила наша беседа — разговор на отвлечённые темы вели только я и Варвара, Александра как бы отсутствовала. Ни хорошая летняя погода, ни предстоящий летний отдых с его немудрёными, но приятыми развлечениями, ни нашумевшая премьера в Царском театре — никакая из этих тем интереса у княжны Александры не вызвала. Оставалось только заговорить об общих знакомых, но не так уж и много таковых у нас с ней имелось.

— Как поживает лейтенант Азарьев? — с почти призрачной надеждой на поддержание разговора спросил я.

— Уехал в Корсунь уж седмицу назад, сейчас, наверное, снова на своём корабле, — с неожиданной живостью отозвалась Александра.

— А на каком корабле он служит? — так, стало быть попробуем поговорить о делах флотских, раз ничто другое княжну не задело...

— Паровой бриг «Дозорный», Юрий там старший офицер, [2] — княжна блеснула знанием военно-морской терминологии. — Контрабандистов гоняет да не даёт туркам оружие возить диким горцам на Кавказ.

— Юрий так увлекательно рассказывает о своей службе, — вставила слово Варвара. — Уж прости, Алексей, но тебе как рассказчику стоило бы у него поучиться.

— Тут, видишь ли, каждому своё, — вздохнул я. — И боюсь, если бы я оказался хорошим рассказчиком, вам бы это не понравилось...

— Почему? — удивилась Варвара.

— Война на земле и война на море слишком разные, — не особо хотелось спускать младшую княжну с небес на землю, но как ещё тут поступить, когда тебя сравнивают с кем-то и это сравнение не в твою пользу? — Я так понимаю, Юрий рассказывал вам про волны, ветер, брызги солёной воды, крики чаек и всё такое прочее?

— Да, — Варвара даже слегка растерялась.

— Ну вот, — продолжил я. — А мне бы пришлось рассказывать про жуткий холод, мёрзлую землю, которую надо долбить и копать, грязные тряпки, коими наскоро перевязывают раны...

Варвару аж передёрнуло, Александра так и продолжала витать в одной ей ведомых облаках.

— Хотя могу рассказать и нечто другое, — спохватился я и поведал княжнам про Кошкина Деда, его меховое войско и важного кота Ваську. Княжны пришли в полный восторг, особенно Варвара, но и Александру вроде как заинтересовало. И всё-таки, со старшей определённо что-то не так...

Видя, что с будущей невестой наладить общение никак не получается, я предложил княжнам подняться в столовую, опять же, по моим расчётам, пришло время вернуться за стол.

— Алексей, — неожиданно остановила меня Александра, — я хотела тебя попросить...

Специально изображать внимание мне даже не пришлось — Александра впервые обратилась ко мне с просьбой.

— Ты, пожалуйста, при моих родителях о Юрии не говори, — ого, даже так?!

— Они к нему несправедливы, — пустилась Александра в пояснения. — Им почему-то кажется, что он неприлично напористо за мной ухаживает... А он же в море, на берегу нечасто бывает, а уж в Москве-то ещё реже, вот и выглядит всё, как будто они правы... Но это совсем не так! — пылко завершила она.

Варвара, если я смог правильно истолковать её взгляд, посмотрела на старшую сестру с явным осуждением. Ох, кто бы сейчас меня осудил! Ведь есть же за что — за тупость хотя бы! Это ж каким надо быть безмозглым тупицей, чтобы только-только сообразить, что Александра в этого лейтенантика влюблена по уши! М-да, привычка к податливым подругам из простого народа вышла мне боком... Ну отец, ну подсуропил мне с невестой! А Бельские?! Тоже хороши! Они, получается, до сих пор не объяснили старшей дочке, с какой такой стати появился возле неё боярич Левской! Так, и что же мне, такому дураку, теперь со всем этим делать?..

Второй перерыв, наступивший в ожидании чая и сладкого после того, как мы поднапряглись и расправились с горячими блюдами, выходом на воздух не сопровождался. Княжича Григория и Оленьку отправили в детскую под присмотр слуг, Татьянке дозволили присоединиться к взрослым в гостиной, чему она (Татьянка, разумеется, а не гостиная) была несказанно рада.

В ходе необязательной беседы на тему слухов об ожидающейся осенью премьере новой комедии Яновского я приглядывался к Бельским в свете своих новых познаний. М-да, как-то я сразу и не заметил, что отношения внутри семьи у них несколько, хм, своеобразные. Что бросалось в глаза, так это то, что обе княжны были связаны не только родством. Александра и Варвара явственным образом ещё и крепко дружили. А вот князь с княгиней, кажется, относились к дочерям как-то по-разному. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что если княгиня Елена Фёдоровна в равной мере любит обеих княжон, то князь Дмитрий Сергеевич отдаёт предпочтение младшей. Честно говоря, очень хотелось в этом своём наблюдении ошибиться, иначе получилось бы, что князь готов выдать за меня нелюбимую дочь, а это, знаете ли, навевает на не самые хорошие мысли... Но зачем-то родство с нами ему же понадобилось? Не только же для того, чтобы исключить её нежелательное замужество?..

После проводов дорогих гостей делиться с родными впечатлениями и наблюдениями я не стал. Самому с этим разбираться надо, а родных потом ставить, что называется, перед фактом. Тем более факт этот будет для них крайне неприятным, значит, и у меня уверенность в своей правоте должна быть полной. Как именно буду я разбираться, долго думать мне не пришлось — мысль использовать с этой целью своё недавнее служебное положение пришла в мою голову очень и очень скоро...

— Алексей Филиппович?! Какими судьбами? — удивление майора государева надзора Лахвостева смотрелось совершенно искренним. Однако же появлению моему у себя в кабинете он не только удивился, но и очевидно обрадовался, что, сами понимаете, было мне приятно.

— Ну, судьбы у нас, Семён Андреевич, всё те же, — развёл я руками. — Не сидится что-то на заду ровно, хочется новых знаний...

Мой недавний начальник громогласно расхохотался.

— Не сидится на заду ровно? — он снова хохотнул. — Вы, как я погляжу, всё так же остры и метки на язык! И какие же новые знания вам потребовались?

— Видите ли, Семён Андреевич... Заслуживающие всяческого уважения люди, имена коих я бы без крайней нужды называть не стал, высказали весьма нелицеприятное суждение об одном офицере, которого я знаю пусть и всего ничего, но только с лучшей стороны. Мне бы очень хотелось убедиться в том, что упомянутые люди были кем-то вольно или невольно введены в заблуждение относительного того офицера, но сам я сделать это не имею возможности. Офицер служит в Корсуни, я же в ближайшие несколько месяцев выехать из Москвы никак не смогу. А получить подтверждение безупречности офицера я бы хотел не позднее первых чисел августа.

— И что же это за офицер такой? И что именно вы хотите о нем узнать? — посерьёзнел Лахвостев.

— Старший офицер парового брига «Дозорный» лейтенант Азарьев, Юрий Романович, — ответил я. — И меня больше интересуют сведения о нём, скажем так, неслужебного свойства.

— Даже так? — Лахвостев на какое-то время задумался, потом, должно быть, что-то для себя решив, согласно кивнул. — Хорошо. Вас, Алексей Филиппович, я знаю, верю, что вами двигают исключительно благие помыслы, поэтому просьбу вашу исполню. Только договоримся сразу: никаких бумаг. Всё, что мне удастся узнать, я передам вам исключительно на словах.

— Откровенно говоря, ни на что большее я и не рассчитывал, — согласился я с поставленным условием. — Так что буду вам очень признателен.

На этом, однако, наша встреча не закончилась. Семён Андреевич велел подать прямо в кабинет чаю, отказываться от угощения мне и в голову не пришло, в общем, хорошо посидели. Вспомнили недавнее прошлое, я поинтересовался здоровьем майора и мне, не скрою, было приятно узнать, что всё тут даже несколько лучше, чем предполагали врачи в Усть-Невском. Мелькнула было мысль поинтересоваться, не знает ли Лахвостев что-либо о деле Малецкого, но по здравом размышлении пришлось признать, что такой вопрос был бы не по адресу. Не мог мне тут ничем помочь мой бывший командир — дело находится в разработке губного сыска, и Палата государева надзора знает о нём только по отчётам губных управ. То есть даже я знаю больше.

...Дня через четыре мы с Семёном Андреевичем сидели в небольшой уютной чайной на Пречистенке, и под чай с просто-таки замечательными пряниками я внимательно майора слушал.

Итак, Юрий Романович Азарьев, двадцати трёх лет от роду, православного вероисповедания, дворянин, родившийся в Москве, квартирующий в Корсуни в доме нумер одиннадцать по Четвёртому Ветровому переулку, лейтенант Русского флота, старший офицер парового брига «Дозорный». Вообще, в каждом поколении Азарьевых хотя бы один человек служил в Большом Стремянном полку, и мой знакомец оказался первым в роду флотским офицером. С отличием окончив Морские кадетские роты в Усть-Невском, Азарьев был выпущен лейтенантом и получил назначение на место, где служил и поныне. Корабль, на котором Азарьев исполнял должность старшего офицера, нёс патрульную службу на Чёрном море, и княжна Александра вполне правильно описала выполняемые им задачи. Служит лейтенант Азарьев исправно, трижды отмечался в приказах командующего Корсунской бригады патрульных кораблей и один раз даже в приказе командующего Черноморским флотом. Отношения с сослуживцами имеет ровные, дружеские, к блядям не ходит, постоянной женщины не завёл. В быту лейтенант крайне скромен, большую часть своего жалованья вкладывает в покупку казённых ценных бумаг, объясняя такое поведение тем, что собирается сделать предложение дочери очень богатых родителей, вот и старается показать им свою способность обеспечивать семью. Кому именно собирается сделать предложение Азарьев, Лахвостев не узнал, но судя по тому обстоятельству, что в Москве Азарьевы живут по соседству с Бельскими младшей ветви, ответ на этот вопрос напрашивался как-то сам собой. То есть Юрий тоже пока пребывает в неведении относительно планов князя и княгини по устройству судьбы старшей княжны. Это, впрочем, неудивительно, но вот почему Александре родители ещё не объяснили ничего на мой счёт?..

Ладно, не будем отвлекаться от лейтенанта. То, что в данном случае ничего ему не светит, это понятно. Непонятно другое — если Юрий не дурак, а такого впечатления он на меня не произвёл, должен же он соображать, что таких денег, чтобы Бельские хотя бы просто приняли его кандидатуру к рассмотрению, ему взять ни при каких обстоятельствах неоткуда. И что у него тут может быть в активе другого? И главный вопрос — как он себя поведёт, когда узнает, что распорядиться судьбой Александры родители планируют совершенно не устраивающим его образом? Нет, появления на Яузе кораблика о шести пушках я не опасался, но это же не единственное, чем желанный самой княжной, но отвергнутый её родителями жених может усложнить мне жизнь! А уж перспектива жить с женой, которая влюблена в другого, мне вообще никоим образом не улыбалась. Тут, конечно, могла бы помочь любовная магия, не зря же Катя фон Майхоффен меня ей учила, [3] но это был бы, пожалуй, крайний случай. В общем, надо как-то из всего этого выбираться, желательно, чтобы все остались довольными. Так оно, конечно же, не выйдет, но уж с наименьшими потерями для себя выкручиваться нужно, это точно!..

[1] Ушное — суп (от слова «уха»)

[2] Старший помощник командира корабля

[3] См. роман «Пропавшая кузина»