Семейный заговор

Глава 11

В третий раз они собрались в холле офицерской столовой на авиабазе в Миддл-Уоллопе. Было без четверти двенадцать. За окном дул теплый западный ветер. В центре стола стояла ваза с карликовыми пурпурными тюльпанами. Рядом с ней, как и в прошлый раз, — весы, замшевый мешочек с алмазами и ювелирная лупа. Алмазы настоящие, общей стоимостью полмиллиона фунтов. В письме Торговец требовал голубовато-белые и белые камни, все чистой воды. Буш был уверен, что пришедший обязательно проверит хотя бы часть алмазов, в третий раз он не будет полагаться на их слово. Зазвонил телефон. Сэнгвил снял трубку, бросил несколько коротких фраз и сказал шефу: «Она скоро будет здесь».

— Она? — удивленно воскликнул Буш.

Грэндисон захлопнул книгу, которую читал, и встал.

— Разумеется. Арчер и Пейкфилд — люди средней комплекции, и она легко могла вытащить их сама из автофургона, но архиепископ — дородный мужчина, поэтому похищенным должен заняться сам Торговец.

— Она едет сюда в машине, и на этот раз сама за рулем.

Грэндисон кивнул.

— Все сходится. Каждый знает, что в первый раз приезжала женщина, а потом мужчина. И сейчас они не рискнули нанять такси. Наверняка машина угнана, может быть, из какой-то окрестной больницы, так как она работала врачом.

Он указал Бушу на дверь: пора встречать гостью.

Когда подъехала машина, он спустился с крыльца и подошел к краю тротуара. Напротив него, через дорогу, на поле стоял готовый к вылету вертолет.

Женщина была одета так же, как и в первый раз. Плащ с поднятым воротником, берет на голове, прятавший волосы. Лицо скрывал черный шелковый шарф. Она подошла к крыльцу, остановилась и едва заметно кивнула. Затем поднялась наверх и толкнула входную дверь. Буш последовал за ней. Ему казалось, что все происходит как по писаному, но радости он не испытывал. Ему хотелось видеть сейчас Торговца. Он стоял бы и смотрел на него, внутренне зная, что тот обречен, удача изменила ему.

Женщина достала несколько камней и стала внимательно разглядывать их через лупу. Потом тщательно взвесила камни. Все происходило в полном молчании. После этого она собрала алмазы и бросила их снова в мешочек. Положив алмазы в карман плаща, она кивнула Грэндисону и пошла к двери. Буш вышел проводить ее. Спустившись с крыльца, она пересекла дорогу и пошла к вертолету. За штурвалом сидел тот же пилот, что и первые два раза.

Через несколько минут вертолет поднялся в воздух. Буш стоял и смотрел, как машина исчезает в туманном ночном небе. Навигационные огни вертолета были отключены, и спустя минуту он исчез из виду.

Вертолет вернулся через час. Буш с Грэндисоном вместе с водителем «скорой помощи» и врачами пошли его встречать. Архиепископ еще находился под действием снотворного. Они вынесли его из вертолета и положили в салон «скорой». Врач быстро осмотрел его, кивнул головой, и через минуту машина умчалась в сторону Лондона.

Буш и Грэндисон вместе с пилотом вернулись в столовую и выпили виски. Пилот рассказал им, что они полетели на юго-запад и сели на побережье в районе Борнемута, на небольшую лужайку, со всех сторон окруженную деревьями. Рядом пролегала проселочная дорога. При посадке он не видел никакой машины, но с земли человек фонарем подавал им знаки. Рядом с ним на траве лежал архиепископ, завернутый в одеяло. Вдвоем они перенесли похищенного в вертолет, а женщина с пистолетом контролировала ситуацию. На преступнике были плащ, кепка и перчатки, нижнюю часть лица скрывал шарф. Пилот уверен, что это тот же человек, которого он видел раньше, рост и комплекция полностью совпадали. Когда архиепископ оказался на борту, похитители скрылись за деревьями. После ухода пилота Буш расстелил на столе карту южной Англии. От Борнемута до Блэгдона около двух с половиной часов на машине. Вероятно, они подстрахуются на тот случай, если после передачи архиепископа полиция может заблокировать дороги, и поедут обходным путем, так что времени у них уйдет больше. Тогда их человек из Блэгдона сообщит об их прибытии домой в ближайшие три-четыре часа.

Звонок раздался без четверти пять утра. Агент доложил, что в половине пятого Шубриджи вернулись домой в небольшом фургоне. У Буша теперь не оставалось никаких сомнений.

— Они прибыли домой пятнадцать минут назад, — сказал он Грэндисону.

Тот кивнул.

— Выезжаем отсюда в восемь часов. У нас есть около двух часов на сон, а потом можно позавтракать. Одиннадцать утра — самое приличное время для визитов в воскресенье.

— Едем вдвоем?

— Да. Теперь это уже наше личное дело. Никакой шумихи, никакой полиции. Просто возмездие, просто ответим насилием на насилие. Это единственный путь, пока человек не поймет, что компромиссом со злом ничего не добьешься.

— Подъедем прямо к центральному входу?

— Почему бы и нет. Дом стоит на отшибе, вполне естественно, что посетители к нему пешком не подойдут. Наша машина не вызовет у них подозрений. А потом мы войдем в дом. Мне кажется, Буш, вы думали — этот миг не наступит никогда.

— Да, вы правы.

Грэндисон улыбнулся.

— Молитва и удача — вот две лошадки, на которые стоит всегда ставить. Я молился, а удача досталась вам. Так что все по справедливости. Давайте закончим дело.

Он вынул монетку из кармана, подбросил ее, поймал в руку и прикрыл другой ладонью.

— Орел — ваша женщина. Решка — мужчина. Договорились?

Буш кивнул. Грэндисон открыл руку.

— Решка. Вам опять повезло. Вы хотели именно этого, не так ли?

Буш снова кивнул.

Стояло первое воскресенье апреля. По ярко-голубому небу бежали легкие облака, и ветер покачивал тяжелые бутоны нарциссов. Джордж, насвистывая какую-то мелодию, кормил птиц в вольере. Альберт сидел рядом и наблюдал за ним. Джордж был в прекрасном расположении духа. Рано утром к нему зашла крестьянка из округа и привела своего шестнадцатилетнего сына, здорового, крепкого парня. Джорджу тот понравился, и он решил взять его в помощники. Ремонт царапины на автофургоне обойдется не более чем в пару фунтов. В понедельник утром можно приступать к работе. У него было предчувствие, что все будет хорошо и он добьется большого успеха, — никаких сомнений. У «Ламлиз саншайн гарденс» большое будущее.

Воскресным утром мисс Рейнберд поднялась в скверном настроении, она опять плохо спала, — уже третью ночь подряд, несмотря на херес. Она знала, что видит какие-то сны, но после пробуждения ничего не могла вспомнить. Вот и сегодня утром она проснулась рано, долго лежала в постели, размышляя об оскорбительной выходке Шубриджа, отвергшего семью Рейнбердов. Надо преподать урок этому самонадеянному нахалу! Да кто он такой, незаконнорожденный, появившийся на свет из-за глупости Хэриет и воспитанный этим отвратительным шофером, дружком Шолто! И он еще смеет отказываться от положения в обществе, денег, поместья — от всего, что нажито кланом Рейнбердов за сотни лет. Оказывается, ему ничего этого не нужно! Такой удар по фамильной чести она не могла вынести. С ней непозволительно подобное обращение, и она еще скажет свое последнее слово. Сегодня же отправится к нему и поставит его на место. Она скажет, что мадам Бланш действовала по собственной инициативе, что она, мисс Рейнберд, не собиралась ничего ему предлагать и у него нет никаких прав на наследство семьи Рейнбердов. Она вызвала Ситона и приказала подготовить машину. Это мистер Шубридж позволяет себе действовать через посредников, но ее принцип иной: всякое неприятное дело необходимо завершать лично.

В это воскресное утро с моря дул легкий теплый ветер. Шубриджи спали долго. Эдвард проснулся первым. Его жена еще спала. Спальня находилась в северной части дома, и поэтому шторы на окнах не задергивались. Лежа в кровати, Эдвард видел за окном холмы и долину, выходящую к морю. Весна в разгаре, скоро в реки пойдет первый лосось и прибрежные скалы огласят крики птиц. Он чувствовал в душе покой и умиротворение. Тут он вспомнил о записках архиепископа, которые прочел перед тем, как вернуть их обратно пленнику. Это было что-то вроде эссе по христианской этике. Он понимал, что сугубо личные записки архиепископа вряд ли будут опубликованы. При иных обстоятельствах он с удовольствием подискутировал бы с автором. Он согласен с архиепископом во всем, кроме одного — истолкования природы человека. Чтобы вновь обрести добродетели, которые архиепископ почитал более всего, мир должен повернуть вспять. Покинув Рай, Адам и Ева свернули на ложный путь. У человечества нет надежды, оно движется к самоуничтожению, и ничто не в силах этому помешать. Даже тот маленький рай, который он хочет создать для себя и своей семьи, рано или поздно будет сокрушен. Все равно он исполнит то, что задумал. Если у него не получится, жизнь теряет смысл. И вот почему ему нужны алмазы, лежащие в мешочке на туалетном столике.

В дверь позвонили. Он взглянул на часы: четверть двенадцатого. Он поднялся и надел пижаму. Дорога к дому из спальни не просматривалась. Эдвард вышел в коридор на лестницу и выглянул в окно. Он увидел только переднюю часть старого заляпанного грязью «Форда». У него не возникло чувства тревоги — операция прошла идеально. Он спустился вниз и открыл дверь.

Вошедшие молниеносно скрутили Эдварду руки. Один зажал ему рукой рот, другой быстро обыскал его. Убедившись, что оружия нет, он достал носовой платок из кармана и сделал из него кляп. Потом, отступив на шаг, они вытащили пистолеты. Тот, что покрупнее, с бородой и болтавшимся на груди моноклем, обратился к хозяину:

— Мы с вами уже встречались, но, к сожалению, не были представлены друг другу. Я Грэндисон, а это — Буш. А теперь ведите нас к жене, только без глупостей. Как только доберемся до нее, кляп вытащим.

Несколько мгновений Шубридж стоял не шевелясь. В нем не было ни паники, ни страха. Медленно повернувшись, он пошел к лестнице. Что-то не сработало. Но размышлять, что и где, — бессмысленно, времени у него нет, да и какая разница? Он знал, что следом идут его палачи. Не будет ни формальностей, ни суда. Ребята из этого управления выше закона.

Эдвард остановился у двери спальни. Буш отодвинул его и вошел первым. Привлекательная женщина в ночной сорочке сидела на кровати и расчесывала свои длинные черные волосы. Увидев Буша, она замерла. Ее рука с расческой сначала застыла в воздухе, а затем медленно опустилась.

Грэндисон вынул кляп изо рта Шубриджа и сказал:

— Сядьте на кровать рядом с ней.

Эдвард послушно выполнил приказание.

— Держите руки так, чтобы мы их видели, — сказал Буш. Он быстро осмотрел комнату. Заметив замшевый мешочек на туалетном столике, он взял его и отдал Грэндисону.

— Мне все равно, но не могли бы вы… — начал было Шубридж.

— Не надо, — резко перебила его жена.

— Мы ничего не можем сделать, — сказал Грэндисон. — Когда вы затевали дело, то должны были предвидеть и такой исход.

Он указал на замшевый мешочек.

— А что вы собирались делать с этим?

Шубридж пожал плечами.

— Хотели купить себе местечко для нормальной жизни.

Грэндисон кивнул.

— Каждый мечтает об этом, но лишь немногие получают то, что хотят… Даю вам десять секунд.

Шубридж обнял жену за плечи. Они сидели щека к щеке, не глядя друг на друга. Наконец Эдвард произнес: «Действуй быстрее!» Грэндисон поднял пистолет. Два выстрела прозвучали одновременно. Буш подошел к кровати и набросил на трупы простыню.

— Вы начинайте с кухни, а я отсюда, — сказал Грэндисон.

Спустившись в кухню, Буш нашел там электрический тостер и включил его в сеть. Потом взял со стола газету и положил ее сверху на прибор. Когда газета стала чернеть, он зажег спичку и бросил ее сверху. Газета мгновенно вспыхнула. С помощью бумажного факела он поджег шторы. Пламя быстро рвануло вверх, Буш отступил. Он бросил горящую бумагу на стоявший рядом деревянный поднос. Буш действовал четко, отрабатывая вариант «воскресная трагедия»: растяпа муж готовил завтрак жене, уронил газету возле тостера на пол, потом вернулся в спальню к жене, дверь в кухню осталась открытой, и сквозняком газету забросило на включенный тостер…

Буш вышел из кухни, не закрыв двери. Там уже вовсю бушевал огонь, в коридор валили густые клубы дыма. Буш наблюдал, как огонь начинает расползаться по дому. Грэндисон спустился вниз, за ним из-под закрытой двери спальни тянулись струйки дыма. Они постояли в холле, а когда находиться там стало небезопасно, вышли на улицу и закрыли за собой дверь.

— Там где-то собака и его птицы, — сказал Буш.

— Да бог с ними, — ответил Грэндисон. — Все должно выглядеть естественно.

Мисс Рейнберд подъехала к повороту дороги, ведущей к дому Шубриджа, около часа дня. Далее путь блокировали полицейские автомашины. Возле дома работали две бригады пожарников, но у них что-то не ладилось с подачей воды, поэтому толку от них было не много.

Полицейский вежливо объяснил мисс Рейнберд, что произошло, но отказался пропустить ее. Она, еще не оправившись от шока, твердо произнесла:

— Вы обязаны меня пропустить. Эдвард Шубридж мой племянник.

— Подождите минуту, мадам, — сказал полицейский. — Я должен переговорить с командиром.

Он подошел к машине и начал с кем-то говорить по радио. Через несколько минут мисс Рейнберд подъехала к дому. Она уже полностью владела собой. Ее не волновала судьба Эдварда Шубриджа и его жены, но теперь, ради Хэриет, она знала, что делать.