Сентиментальная история

Глава 13

В дверь постучали негромко, но настойчиво.

— Стив?

Ответа не последовало. Нед Уэйкфилд постучал снова.

— Мне надо с тобой поговорить.

Мистер Уэйкфилд осторожно повернул ручку. В комнате совсем темно, хотя уже девять часов утра. Он поднял занавеси на окнах и подошел к кровати, на которой, завернувшись с головой в одеяло, лежал его сын.

— Стив!

Стивен не пошевелился.

Нед Уэйкфилд уселся на кровать и легонько пихнул локтем неподвижное тело под одеялом:

— Я все равно не уйду, так что вылезай. Стивен откинул одеяло с лица и, моргая, уставился на отца. Его щеки украшала двухдневная щетина, глаза припухли и покраснели.

— Выглядишь ты кошмарно, — сказал мистер Уэйкфилд.

Стивен опустил ноги с кровати, закрыл лицо руками:

— Ну и что с того? Я и чувствую себя кошмарно.

— Послушай, Стив, я тоже когда-то думал, что если спрятался хорошенько от неприятностей, то они закончатся сами собой. Но так не бывает.

— Спасибо за совет, доктор Уэйкфилд.

— На здоровье. А теперь давай вставай, побрейся, прими душ и идем вниз, поговорим.

— У тебя, кажется, на руках какое-то запутанное дело…

— Вот именно. Уэйкфилд против Уэйкфилда. Подъем!

Когда Нед спустился вниз, Элис Уэйкфилд взглянула на мужа с тревогой:

— Ну как, встал?

— Спускается.

— Слава богу.

Они видели, что последние два раза Стивен приезжал домой в подавленном настроении. А прошлый уик-энд дело обстояло совсем плохо. Без всяких объяснений он два дня безвылазно просидел у себя в спальне. Когда в воскресенье он уехал обратно в колледж, Элис и Нед загнали близнецов в угол и потребовали объяснить, что происходит. Добиться чего-нибудь от сестер было трудно. Ни Элизабет, ни Джессика не хотели выдавать старшего брата. Но мало-помалу история с Патрицией Мартин все-таки выплыла наружу.

Когда Стивен спустился в кухню, он выглядел значительно лучше. Сел за стол, мать поставила перед ним апельсиновый сок, но он отодвинул стакан.

— Спасибо, мам, но я не хочу есть. — Вон что! Ну тогда это серьезно, — сказала она беспечно и была награждена взглядом, который мог пробуравить кирпичную стену. — Извини, пожалуйста, — поспешила она прибавить.

— Стив, позволь мне сказать несколько слов, — начал отец. — То, что ты сейчас испытываешь, я тоже когда-то испытал.

— Угу.

— Вот именно — угу. И мама тоже.

— Мама? — Он насторожился. — А, ты имеешь в виду, что вы…

— Что?

— Нет, ничего.

— Ты думаешь, у нас никогда не было проблем? — спросила миссис Уэйкфилд.

Стивен взял стакан сока и сделал глоток. Ему было неловко обсуждать дела родителей, особенно сейчас, когда, кажется, в них замешана Марианна Уэст.

— Но дело не в нас, — сказал отец. — Так что там такое с Патрицией Мартин? Стивен глубоко вздохнул:

— Близнецы донесли? А, ладно, теперь уже это не имеет значения.

— Зачем тебе понадобилось держать ее от нас в тайне? — спросила Элис Уэйкфилд. — Патриция — прелестная девушка.

— Да, прелестная. Но ее семья…

Нед и Элис обменялись взглядами. Семья Патриции Мартин — не подарок, это верно. Отец — известный всему городу пьяница, а о ее сестре Бетси и говорить нечего. Их мать умерла от рака крови, когда девочки были совсем маленькие, и семья погибла. Все, в общем-то, можно понять, но от этого не легче. Теперь вот Стивен повел с ними знакомство. И вопрос в том, насколько это серьезно.

— Знаете что, — сказал Стивен. — Все это не так уж и важно. Забудем об этом. — Он поднялся было из-за стола, но отец положил ему руку на плечо и заставил сесть.

— Если из-за этого ты два дня не выходишь из комнаты, то это важно, по крайней мере для меня. Ты серьезно увлечен Патрицией?

— Я, наверное, ее люблю. Она замечательная девушка.

— А она как к тебе относится? — спросила Элис.

Стивен встал и принялся мерить кухню шагами.

— Она меня возненавидела! И никогда больше не будет со мной разговаривать. Я сам во всем виноват. Я недостоин такой прекрасной девушки.

И он выложил всю свою грустную историю без утайки. Он обвинял себя во всех смертных грехах, рассказывал, как пытался делать вид, что его не волнует ее семья. Он любит ее «несмотря ни на что», говорил он ей, он выше всего этого.

— А она видела меня насквозь, — с горечью произнес Стивен. — Видела даже то, о чем я и сам не подозревал. Что на самом-то деле я стыжусь ее родственников. Что не считаю ее ровней, но готов по доброте сердечной простить ей ее семью. Каким же я был идиотом! А сейчас все кончено. Она не хочет больше меня видеть. И я ее не виню. Я просто ничтожество.

— Ты говорил Патриции то, что сказал сейчас нам? — спросила мать.

Стивен резко остановился, медленно подошел к столу, сел, налил себе кофе и отпил немного.

— Я не мог, мама, — покачал он головой.

— Почему?

— Потому что это слишком… Я бы выглядел как дурак.

— Это правда?

— Что я дурак? Да, это правда.

— Да нет же — то, что ты не ведал, что творил.

— Да, — подумав, ответил Стивен. — Это правда.

— Ты все еще любишь Патрицию?

— Очень, — ответил он без колебаний.

— Тогда пойди и скажи ей все, что ты только что тут говорил. Это единственное, что ты можешь и должен сделать, — настойчиво добавил Нед Уэйкфилд.

Стивен сидел, уставившись на стол, потом заговорил, не поднимая глаз.

— А как вы относитесь к тому, что я вожу дружбу с Мартинами?

— Ты водишь дружбу не с Мартинами, Стивен. Ты водишь дружбу с Патрицией. Нельзя же судить о человеке по его родственникам, — сказала миссис Уэйкфилд. — Не стану утверждать, что Мартины мне очень нравятся. Но если ты любишь Патрицию, ты должен за нее бороться. Ведь эта Патриция Мартин, а не Бетси и не ее отец.

Стивен снова вскочил на ноги и забегал по кухне.

— Вам и правда нравится Патриция, а, мам? И тебе, папа?

— Стивен, вопрос в том, нравится ли она тебе, — сказал Нед Уэйкфилд. — Тут тебе решать. Поступай так, как подсказывает твое сердце.

Стивен пытливо вглядывался в лица отца и матери, стараясь отыскать в них следы боли и страданий, которые они, наверное, сейчас испытывают. Неужели их долгий, казавшийся таким счастливым и крепким брак на грани развала? Хорошо было бы знать наверняка, но по их лицам ничего понять нельзя. Как бы им самим ни было трудно и плохо, они объединились, чтобы помочь ему. Стивен почувствовал, как любовь к ним переполняет его, и кинулся неуклюже обнимать маму.

— Я так люблю тебя, мама!

— Я тоже люблю тебя, Стив.

— И тебя, папа, — сказал он, хватая отца за руку.

Стивен стремглав выскочил из кухни, хлопнул входной дверью и умчался к Патриции Мартин.

Стивен подъехал к дому Мартинов. Дом был старый и запущенный, с покосившейся крышей и облупившейся краской. Подходя к дверям, он услышал, как Патриция уговаривает отца пойти в свою комнату.

— Ну идем, папа, ляг и поспи немного. И тебе сразу будет лучше, — говорила она.

Стивен тихонько отворил дверь и вошел. Патриция как раз вернулась в гостиную. Увидев его, она вскрикнула:

— Стив! Ты зачем пришел? По-моему, я ясно сказала: нам больше не о чем разговаривать.

— Мне нужно кое-что тебе объяснить, Патриция, — тихо произнес Стивен. — Прости меня.

Прости. Я вел себя как последний дурак. Ты совершенно права. Я действительно снисходил до тебя и был так глуп, что даже не понимал этого. Патриция, ты можешь простить идиота? Я так тебя люблю! Очень люблю.

— Стив, — тихо проговорила Патриция. — Я ведь тоже тебя люблю.

Хрупкая, с сияющими карими глазами, с нимбом медно-золотистых волос, обрамляющих тонкое овальное лицо, в это мгновение она показалась Стивену самой красивой девушкой на земле.

Они замерли в долгом нежном поцелуе, и по их лицам текли слезы.

— Прости меня, любимая, пожалуйста, прости, — шептал Стивен, ласково целуя ее глаза, нос, лоб.

— Патриция! Поди сюда, Патриция! — раздался голос из соседней комнаты.

— Отец зовет. Мне нужно идти к нему, Стивен.

— Мы можем потом поговорить? Мне столько нужно тебе сказать! А что, если мы поговорим обо всем вечером в «Дэйри Берджер», за устрицами и коктейлем? — спросил Стивен, нежно держа ее лицо в своих ладонях.

Патриция ослепительно улыбнулась:

— Отлично, увидимся в восемь.

Она подбежала к двери, ведущей в комнату отца, а Стивен спустился с парадного крыльца и, сияющий от счастья и вновь приобретенной надежды, поспешил домой.

Стивен довез Патрицию до ее дома и теперь ехал по городу, вспоминая подробности прошедшего вечера. Мысли его витали вокруг милого образа Патриции. Вдруг, как достойное завершение вечера, из темноты вынырнул ржаво-коричневый автомобиль отца. Отлично: он поедет домой вслед за отцом и поблагодарит его за добрый совет. Узел, казавшийся безнадежным, так просто распутался. Он ехал, грезя на яву, наслаждаясь какой-то приятной мелодией. И чуть было не пропустил поворот на одну из боковых улиц, куда внезапно свернул отец.

Не думая, что делает, Стивен тоже свернул. И тут только заметил, что рядом с отцом в машине сидит еще кто-то.

Марианна Уэст!

Стивен растерялся. Он вовсе не собирался выслеживать отца. Но так получилось, что он будто шпионит за ним и Марианной, и, черт побери, ему очень хочется знать, что, наконец, происходит. Время позднее: кто сейчас возвращается с работы?

Машина отца стала замедлять ход.

Стивен тоже притормозил: не мог же он теперь проехать мимо них. Остановил машину в тени кустов, обрамляющих дорогу.

Нед свернул на дорожку, ведущую к одному из домов, и затормозил. Марианна и Уэст вышли из машины. Они вместе смеялись чему-то, идя к домику с белыми ставнями, где жила Марианна.

— Нет, только не это, — прошептал Стивен. Он не желал этому верить, но все свидетельствовало против отца, отрицать это невозможно.

Он долго сидел в машине, ожидая, когда выйдет отец, слушал песни по радио, не замечая, что не разбирает слов; прослушав их, наверное, с десяток, махнул рукой, включил зажигание и покатил домой. Дома все спали.

Поднимаясь по лестнице к себе, Стивен постоял немного возле двери в спальню родителей. Света не было, значит, мама, по крайней мере, не сидит, не ждет отца и не волнуется. Бедная мама, подумал он, если бы она знала…

Стивен забрался в постель, но ему не спалось. Надо дождаться возвращения отца — если он вообще вернется домой.