Сепаратист

Глава 6

Припев старинной песенки удивительно хорошо подходил под создавшуюся ситуацию и к тому же совсем просто перевелся на современную латынь. Можно сказать, сам на язык прыгнул. Ну, а я сопротивляться не стал, и плевать что народ косится. Иногда нужно позволять себе расслабляться.

День начался мерзко, но я собирался получить максимум от оставшегося, и потому заставил себя не вспоминать о казни, а заняться чем-нибудь жизнеутверждающим. Возможно, доморощенный аутотренинг сработал, а может, я действительно зачерствел, но вскоре о неприятном эпизоде я и не вспоминал. Тем более, что занятие не способствовало посторонним мыслям, требовало достаточной сосредоточенности. Я решил, наконец, разобраться с картечницей, для чего полностью ее разобрал, почистил и смазал. В процессе обнаружились некоторые недоработки в смонтированной накануне на скорую руку треноге, но я счел, что могу исправить их самостоятельно и не стал напрягать подчиненных Доменико. Все-таки полтора года работы в оружейной мастерской еще не успели забыться.

Удивительно, как я успел соскучиться по простой работе руками. Так увлекся, что гостью заметил, только когда ее тень упала на руки. В первый момент подумалось, что это Кера позволила себе проявить любопытство — до этого она крутилась неподалеку, но близко не подходила. Однако спустя мгновение понял, что ошибся. Барышня была мне незнакома.

— Добрый день, квирит. — Вежливо поздоровалась девушка. — Не подскажешь, как мне найти лейтенанта Диего?

— Чем могу помочь? — поинтересовался я. — Лейтенант Диего к вашим услугам.

На лице девушки отразилось легкое удивление, но она быстро взяла себя в руки:

— Простите, лейтенант, не ожидала застать прославленного командира повстанцев за таким занятием. — Мне показалось, или в голосе проскользнула легкая насмешка? — Что ж, тем лучше, а то я уже немного устала вас искать. Мы не представлены, однако отбросим условности: Петра Алейр.

Сказано было таким тоном, что не оставалось сомнений — дама либо известна сама, либо, как минимум, ее фамилия. Вероятно, так оно и было, вот только я слышал это имя впервые в жизни. Если следовать этикету, нужно было рассыпаться в извинениях, что благородной домине пришлось приложить столько усилий, чтобы меня найти. Но я поленился, и потому просто спросил:

— Так что же вас ко мне привело, Петра?

— Я слышала, что вы завтра отправляетесь в Бургас. — Девушка, теперь уже совершенно очевидно аристократка, дернула щекой, явно недовольная таким пренебрежением политесом. — Хотела бы к вам присоединиться. Путешествовать в одиночку нынче опасно.

— Я бы вообще не рекомендовал вам это путешествие, домина. Даже в большой компании оно будет далеко не безопасным, и уж точно мы не сможем обеспечить приличествующий вашему положению комфорт.

Не то что мне было жалко, просто не хотелось брать на себя ответственность еще и за гражданскую. Которая, ко всему прочему, выглядела слишком утонченно для грубой реальности гражданской войны. В самом деле — давненько мне не встречалось столь нарядно одетых дам. Пожалуй, с тех времен, когда нас еще не выселили в неблагонадежный район.

— О, не стоит беспокоиться, я неприхотлива в быту, — лицо девушки озарилось улыбкой, будто она действительно рада, что может снять решение этой проблемы с моих плеч. И я прекрасно умею справляться с опасностями!

— Ваш отец должен гордиться талантами своей дочери, — стандартный комплимент все-таки прыгнул на язык. — Однако это не отменяет того факта, что нам предстоит проехать сто пятьдесят миль по территории, которая не контролируется ни правительством, ни повстанцами. У меня есть большие сомнения, что нам удастся добраться без потерь, и я почти уверен, что забота о вашей безопасности не увеличат наши шансы.

— Вы хотите сказать, что я буду обузой? — девушка сердито сверкнула глазами. Гнев был ей очень к лицу. Широкоскулое, с точеным подбородком и чуть раскосыми карими глазами в обрамлении темных ресниц — она была чудо как хороша, особенно теперь, когда, чуть сощурившись, возмущенно сверлила меня взглядом.

— Домина Петра, я никоим образом не хочу вас оскорбить, но и не собираюсь лгать о том, что с вами наше путешествие не осложнится. Прежде всего потому, что это может спровоцировать вас на напрасный риск. Дороги опасны вообще, и вдвойне — для молодой прекрасной девушки. Какая бы нужда не гнала вас в путешествие, уверен, она не стоит жизни.

— Ваши слова, доминус Диего, — она выделила интонацией обращение, — недостойны настоящего эквита, который не должен отступать перед опасностью, и уж тем более отказывать в просьбе женщине на основании вероятных сложностей.

— Домина Петра, вас, должно быть, кто-то ввел в заблуждение, — вежливо улыбнулся я. — Я не имею чести принадлежать к сословию эквитов, более того, я даже не квирит, ибо, будучи язычником, лишен не только титулов, но и гражданства. А плебей может не только отказывать женщинам в просьбах, но и совершать гораздо более низкие поступки без урона чести за отсутствием таковой.

— Лишиться чести человек может только самостоятельно. И я вижу, вы с удовольствием это проделали!

— Как скажете, домина, как скажете, — согласился я и вернулся к работе, ожидая что домина Петра больше не захочет общаться с таким грубияном, как я. Однако она и не думала уходить. Наоборот, подошла поближе и встала так, что для того, чтобы вернуться к опоре, с которой возился, мне пришлось бы либо отодвинуть девушку, либо передвинуть деталь.

— Если вы отказываете мне в совместном путешествии, лейтенант, я буду вынуждена отправиться одна! Что вы на это скажете?

— Я скажу, что это решение крайне далеко от того, на что может пойти здравомыслящий человек. — Меня начал утомлять и сам разговор, и, особенно, аргументы собеседницы. — Более того, если уже совсем откровенно, я бы назвал его идиотским. Однако это ваше решение, домина Петра, и отговаривать вас было бы невежливо с моей стороны. Если вы не против, я хотел бы вернуться к работе.

— Да уж, измельчали нынче эквиты, — вскинула подбородок девушка, и, наконец, ушла.

Зато прискакала Кера, и принялась нарезать вокруг меня круги.

— Что хотела эта самочка? — наконец, не выдержала богиня.

— Среди смертных не принято называть друг друга самцами и самками, — педантично поправил я. — Может, для вас, богов, мы и не отличаемся от животных, однако мы сами довольно серьезно относимся к собственной исключительности. Я-то ладно, но при других постарайся не сболтнуть что-то в этом духе.

— Учту, — растянула губы в улыбке богиня. — Так что она хотела? От нее веяло нетерпением, любопытством и немного предвкушением, а когда уходила — яростью и недоумением.

— Поехать с нами в Бургас.

— Зачем?

— Я не спросил. Нам не нужны такие попутчики, поэтому я отказал. Странно, что она вообще подошла с этим ко мне, а не к старику. — Упомянутый как раз появился рядом и услышал мою последнюю фразу.

— А, эта девица и до тебя добралась? Как тебе удалось так быстро от нее отделаться? Она с самого утра, битых два три часа насиловала мой мозг все новыми аргументами, почему я должен взять ее с собой, и отстала только после того, как я отправил ее к тебе. Даже любопытно, что такого ты сказал, что она проскочила мимо с таким видом?

— Да вроде бы был вежлив, — пожал я плечами. — Она стала угрожать, что отправится в путешествие самостоятельно, а я сказал, что это идиотское решение, но не мне ее отговаривать.

Старик оглушительно расхохотался.

— Ох, такого она явно не ожидала! Чтобы представительницу семьи Алейр назвали идиоткой, да еще проигнорировали такие угрозы…

— А что, большая шишка? — заинтересовался я.

— Ну, как тебе сказать, — протянул Рубио. — Последние пару тысяч лет место представителя рода Алейр всегда было по правую руку от императора. Они никогда не входили в сословие сенаторов, однако по влиятельности, пожалуй, превосходили большинство из них. После переворота их позиции слегка пошатнулись, но я бы не сказал, что очень сильно. Они по-прежнему сказочно богаты и при этом многочисленны. Думаю, где-то треть сената не станет голосовать ни по каким важным вопросам, не ознакомившись предварительно с мнением патриарха Алейр.

— Да, значительные господа. Как же они допустили свержение императора? Или были совсем не против?

— Нет, там сложная история. — Помрачнел старик. — Ерсуса Алейра не было в столице, когда все произошло. Уже несколько лет. Не знаю, как оно было на самом деле, но ходили слухи, что они с императором серьезно поссорились, после чего Ерсус с главной ветвью семьи убрался куда-то на окраины империи с чрезвычайно важным заданием — постройкой нового города в северной Африке. Когда все закрутилось Алейры вернулись, но поздно, слишком поздно. Что-то менять было бесполезно, и пришлось приспосабливаться. Ладно, то дела минувших дней. А вот если девчонка в самом деле закусит удила и отправится искать неприятности на свою попку, может получиться нехорошо.

— Ее никто силком туда не отправляет, — пожал я плечами. — Или надо было соглашаться поработать няньками? Тогда странно, что этого не сделал ты. Или хотя бы не предупредил.

— Да нет, ты все правильно делал. Мы тоже не развлекаться едем, и тащить с собой изнеженную девчонку — идея не из лучших. Просто я рассчитывал, что ты обаяешь ее своей смазливой физиономией и аристократическими манерами и откажешь как-нибудь помягче.

— Тогда, повторюсь, нужно было предупреждать. Или отправил бы ее к Доменико. Вот уж он бы в грязь лицом не ударил. А я, извини, в высшем обществе не вращался.

— Не заводись, я тебя ни в чем не виню. Собственно, я и отправлял ее к мальчишке, но девочка непременно хотела познакомиться с главным героем памплонского восстания. Ладно, как получилось — так получилось. Не полная же она дура, чтобы в самом деле путешествовать в одиночку. Пересидит, пока все не наладится, ничего страшного… — Подытожил старик, и перешел к тому, за чем, собственно, пришел — выяснить степень готовности к походу. А я поставил себе зарубку в памяти — поинтересоваться как-нибудь у Доменико, с каких пор я стал «главным героем памплонского восстания». Глупо делать скромный вид — у нас все получилось благодаря моим усилиям в том числе. Непонятно только, когда мое участие стало достоянием широкой общественности. Ладно среди боевой части повстанцев, но почему так считают даже те, кто к повстанцам никакого отношения не имеет?

В дорогу отправились, как водится, рано утром, по холодку. К путешествию команда в этот раз подготовилась не в пример лучше, чем обычно: кроме запасов продовольствия у нас были две палатки на случай ночевки на природе, спальные мешки, а, главное — удобная армейская форма на всю компанию. Без знаков различия, конечно. Где уж Рубио ухитрился ее раздобыть — неизвестно, должно быть, нашлось несколько комплектов в загашниках жандармерии, а может, еще где-нибудь нашли. В любом случае, это очень кстати. Гражданская одежда — это хорошо, но не слишком удобно в некоторых ситуациях. Впрочем, ее мы тоже не забыли, правда, тут нам с Керой пришлось растрясти набранные ранее трофеи, благо в Памплоне нашлась лавка готовой одежды, и владелец не слишком ломил цены в связи с последними событиями.

Локомобиль тоже был модифицирован для более комфортного путешествия десятка разумных — подчиненные Доменико расстарались для любимого начальника, установили в кузове мягкие сиденья вдоль бортов и даже о подголовниках не забыли. Кроме того, мою идею с тентом творчески доработали. Совсем отказываться от него не стали — все какая-то защита от ветра и холода. По зимней погоде совсем не лишнее. Однако теперь там были проделаны легко откидывающиеся клапаны, так что в случае опасности можно стрелять и вести наблюдение, не боясь задохнуться от пороховых газов. Вдоль бортов, где-то по грудь стоящему человеку поставили тонкие стальные листы — защита так себе, но от револьверной пули поможет. Мне понравилось, в общем — выглядит аккуратно и внушительно. Даже угрожающе, особенно сзади, откуда хорошо видно стволы картечницы. Жаль, не вышло установить пулемет так, чтобы можно было вести огонь по направлению движения. Слишком сложная работа, да и не факт, что полезная. На ходу вообще стрелять не рекомендуется — точность никакая. Если только будем от кого-то улепетывать, но там сильно целиться и не придется. Так что решили оставить все как есть.

— Командир, а расскажите, как вы до Памплоны добирались? И откуда? А то никто толком и не знает, — спросил Ремус. — Первый час дороги парень все больше смотрел по сторонам, а теперь видимо надоело, и он заскучал. Доменико, когда узнал, какого возраста бойцы встречаются в моем отряде, был шокирован. Спрашивал, не боюсь ли я за парня, и не лучше ли отправить его на обучение — благо, среди прочего, школу уже тоже начали возрождать. Однако я уже достаточно узнал мальчишку, чтобы понять — в школе он надолго не задержится. Не тот характер. При всей внешней легкомысленности, жандармов и чистых Ремус ненавидит люто, так что непременно присоединится к какой-нибудь из команд, не нытьем так катаньем. Или того хуже, отправится на «охоту» в одиночку. А в таком случае, пусть уж лучше он остается с нами. Во-первых, как ни смешно, он чуть ли не самый надежный член отряда, кроме Керы. Я оценил тот случай, когда он рванул к Доменико, надеясь меня спасти от «ареста». А то, что стрелять особо не умеет, и вообще не солдат — так у нас таких и нет. Научится еще, так что пусть уж лучше будет под присмотром. Вот он, пользуясь командирским расположением, устроился на переднем сидении, между Доменико и Керой. Я, как лучший водитель, был за рулем, а старик устроил себе лежанку в кузове и теперь отсыпался, не обращая внимания на болтовню остальных бойцов.

Рассказывать не хотелось, но стало и в самом деле скучновато, к тому же меня начало клонить в сон от монотонности дороги, так что пришлось размять язык. Описывал не слишком подробно, но и углы сглаживать не старался — парень уже и без того навидался всякого, вряд ли просто словами я смогу повредить «хрупкой детской психике».

Однако завершить рассказ так и не удалось. Я как раз вспоминал, как мы покупали одежду в похоронном агентстве, когда Кера вдруг насторожилась:

— Стреляют.

Я ничего такого не слышал, но не доверять способностям богини оснований нет, так что я, затормозив локомобиль, просто уточнил:

— Направление и как далеко?

— Там, — Кера махнула рукой куда-то вперед и вправо. — Примерно две мили.

Далеко. Не удивительно, что я не услышал. Тронул остановившуюся было машину и принялся рассуждать вслух:

— Это не на нашей дороге, если не ошибаюсь. Наша как раз… да, вон уже поворот налево, а стреляют, как ты говоришь правее…

Дело в том, что в сторону Бургаса от Памплоны есть две дороги, которые сохраняют общее направление. Иногда они сходятся, иногда отдаляются друг от друга, и окончательно сливаются уже в Васконе. Та, по которой отправились мы — новая, ее построили недавно, когда эти места стали более населенными. Она довольно сильно петляет, так чтобы пройти через как можно большее количество поселков и деревень. Старая, еще постройки первой республики дорога же идет прямиком на Васкону. Мы специально выбрали новую дорогу. И из соображений безопасности — тут гораздо больше ответвлений, в случае серьезной опасности будет легко уйти на проселочные дороги и там затеряться, и по «политическим» причинам. Нужно понемногу объяснять народу, что власть сменилась — так почему бы и не сейчас, тем более, все равно по дороге.

— Просто уедем? — спросил Ремус. Парень аж подпрыгивал от нетерпения на сиденье, ему явно было жутко интересно, кто там в кого стреляет, и наверняка хотелось всех плохих прибить, а всех хороших спасти. Разум и осторожность действительно проехать мимо, и не лезть в чужие дела, но тут загвоздка — дела-то как раз наши. Нужно наводить порядок на подконтрольных территориях. Стукнул пару раз в стенку кабины, дождался, пока в окошке появится лицо старика — он и так уже проснулся, когда мы остановились. Описал ситуацию.

— И? Ты меня спрашиваешь, что делать? — поднял бровь старый легионер. — У кого-то случилась амнезия, и он забыл, что командир отряда — он, а я только пассажир?

— Советы-то пассажирам можно давать, или ты теперь будешь загадочного сфинкса изображать? — парировал я. — понятно, что надо вмешаться, я думал, ты подскажешь, как это сделать таким образом, чтобы никого не пристрелили. Из наших, в смысле.

— Нет уж, малыш. — Ухмыльнулся Рубио. — Учись сам. А то так и будешь вечно исполнителем, как вон Северин. Золото же, а не боец, вот только так и не научился принимать решения самостоятельно. Ничего, думаю, зная, что из-за твоей ошибки может погибнуть десяток разумных, ты не станешь творить откровенных глупостей!

С этими словами старик демонстративно задвинул окошко, разделяющее кабину и кузов. Вот же зараза!

— Суровый у тебя учитель, — покачал головой Доменико. — Даже завидно! Может, будь у меня такой, я бы не натворил всех этих глупостей.

— Угу… Только сейчас от этого не легче… — согласился я. — Так, Ева, покажи еще раз направление? Там все еще стреляют?

— Уже нет, — пожала плечами богиня. — Там. — Она еще раз махнула рукой.

— Значит, надо торопиться. Ох, как же я этого не люблю… — пробормотал я. Изначально хотел остановить машину и пройтись в ту сторону, чтобы оценить обстановку, но теперь такими темпами я рискую найти пустое место со следами боя и, возможно, телами. Таким манером мы даже не определим, кто с кем воевал. А нужно найти по крайней мере «плохих». Хотя в идеале еще и «хорошим» помочь, это да. Кто бы они ни были.

— Ремус, скажи нашим, чтобы держались крепче, — попросил я парня, сворачивая с дороги в указанном направлении. — Ну и пусть будут готовы к бою.

Поле уже убранное, дождей толком еще не было — должны проехать, и не застрять, тем более, колеса у локомобиля большие. А еще очень хорошо, что паровик работает не слишком громко — кто бы там ни был, они сейчас заняты, так что сильно по сторонам смотреть не будут. Есть надежда подобраться незамеченными. Полмили, разделяющие старую и новую дорогу, проскочили быстро, но на тракт я выезжать не стал, так и ехали вдоль дороги по полю. Обочины обсажены кустами, хоть немного скроют нас от ненужных взглядов.

Противника мы увидели первыми. Через просветы кустов впереди я увидел аккуратненький небольшой локомобиль, лежащий на боку в кювете, и вокруг него полтора десятка мужиков в гражданской одежде с оружием. Картина ясна и очевидна. Насколько я помню карту — тут неподалеку городок Эчарри-Аранас. Раньше здесь добывали камень для строительства, вряд ли теперь у них много работы. Какую бы сторону не поддерживали жители этого города, сейчас они решили поправить свои финансовые дела за счет какого-то незадачливого путешественника.

Резко дергаю рычаги, локомобиль выскакивает на дорогу и разворачивается. Включаю задний ход и футов сто еду таким образом, ловя в зеркала заднего вида удивленные и растерянные взгляды грабителей.

— Поверх голов! — кричу, потому что, во-первых, не уверен, что если стрелять на поражение не заденет тех, кого мы, собственно, спасаем. Ну и честно говоря, рожи у грабителей настолько ошеломленно-недоуменные, что даже как-то стыдно таких сходу убивать. Никто даже не схватился за оружие, а когда над головами прогрохотало, так и вовсе побросали стволы на дорогу и сами повалились в пыль. Попытавшихся убежать не было — видимо, прекрасно понимают, что бежать тут особо некуда — вокруг поля.

Торопиться было уже некуда, так что спокойно заглушил локомобиль, спрыгнул с подножки. Команда порадовала — никто не расслабляется, стоят полукругом, держат под прицелом бандитов. Первым делом подошел к «жертвам». И даже не особо удивился, увидев за разбитым стеклом дорогого локомобиля домину Петру Алейр. По щеке у девушки стекала кровь из разбитой брови, а в руках она побелевшими пальцами сжимала револьвер, и судя по виду готова была дорого продать свою жизнь.

Петра была возмущена до глубины души. С этими мужланами совершенно невозможно договориться. Целый день она обхаживала это «новое правительство», и все, чего смогла добиться — это имя лейтенанта, который может согласиться ее сопровождать. Как же он ее взбесил! Петра была уверена, что без труда убедит свежеиспеченного полевого командира помочь благородной даме. Мужчины падки на лесть, а в данном случае даже придумывать комплименты не обязательно. Достаточно было послушать разговоры среди повстанцев — о лейтенанте Диего говорили. Кто-то восторгался его лихостью и презрением к опасности, другие восхищались тактическими находками и изобретением какого-то «динамита». Были и те, кто, наоборот, ругал полевого командира на чем свет стоит за излишнюю жестокость. В любом случае, подробностей жизни этого Диего она получила достаточно, в чем особенно помогла Лиза, компаньонка. Сомнений в том, что бравого командира удастся убедить даже не было. В конце концов, не зря же она проучилась целых три года у лучших риторов Рима! Уж заболтать молодого мужчину она сможет без труда. «В крайнем случае, воспользуюсь манном», — думала девушка. Вот только этот грубиян вовсе отказался с ней разговаривать! Мало того, он практически в открытую обозвал ее идиоткой! Тут уже манн бы не помог. Нет, справедливости ради, ее угроза отправиться в одиночку была изначально не более чем шантажом. Раньше (на отце или его подчиненных) подобное неизменно срабатывало. Однако после такой отповеди Петра была слишком на взводе и слишком возмущена, чтобы думать рационально. Она не могла оставаться в этом дурацком городе ни секунды лишней! Эта дурацкая ссора с отцом… наверняка его люди уже близко. А она просто не может позволить ему себя найти! Хотя после всего, вернуться домой хотелось очень сильно. Но нет, у нее только одна дорога. Петра сознавала, что делает глупость, но остановиться уже не могла. Сначала это длительное сидение взаперти в отеле — и ведь даже не кормили толком, отговаривались отсутствием припасов. Потом повстанцы, какие-то карточки, и никому до нее нет дела, и как последняя капля — этот жалкий лейтенантишка, смотревший на нее совершенно равнодушным взглядом, как на пустое место!

Лиза пыталась ее отговаривать, но девушка уже закусила удила. Петра еще одного командира повстанцев — какого-то Северина, добилась, чтобы он выдал припасов на дорогу — слава богам, хоть этот не отправил ее восвояси. Правда, пришлось заплатить так, будто она закупает готовые блюда в лучшем ресторане столицы, на не несколько фунтов сушеного мяса и сала, но это можно понять. Деньги во времена потрясений быстро теряют ценность, да и у Петры их достаточно. Не жалко.

Наутро решение ехать вдвоем с компаньонкой на своем локомобиле казалось еще более глупым, но теперь уже просто не хотелось выглядеть трусихой в глазах единственной подруги, так что Петра продолжала демонстрировать энтузиазм, которого больше не испытывала. Проснулась еще до рассвета — ночью из-за переживаний так и не удалось толком уснуть, растолкала подругу, и решительно уселась за руль новенького красного локомобиля.

Ничего удивительного, что столь бестолково начавшееся путешествие, получило такое дурацкое продолжение. Не успели отъехать от Памплоны, как машина ухитрилась застрять в какой-то луже, вытолкать ее оттуда самостоятельно не было никакой возможности. С грехом пополам выбравшись на сухое, угваздавшись в грязи чуть не по пояс, пошла искать кого-нибудь, кто сможет вытащить транспортное средство из ловушки. Откровенно говоря, Петра даже надеялась никого не найти — в таком случае можно будет со спокойной душой вернуться в город, благо отъехали недалеко, и попробовать поискать более сговорчивых попутчиков. В крайнем случае можно договориться с тем же Севериным, чтобы выделил охрану из своих людей — за сестерции не откажет. И почему ей не пришло это в голову вчера?

Однако благоразумным планам сбыться было не суждено — не успели они с Лизой отойти от машины и на полмили, как навстречу попался крестьянин на телеге, который благородно согласился помочь городским девушкам, и даже платы не взял. Лошадь споро вытащила локомобиль на дорогу, и путешествие продолжилось. Недолго. Локомобиль, на радостях разогнанный до максимальной скорости вдруг резко вильнул в сторону, несколько секунд ехал боком, грозя вот-вот перевернуться, и, наконец, остановился. Не успев понять, что произошло, Петра увидела окруживших машину людей. В первый момент подумала даже, что ей хотят помочь, однако вглядевшись в лица быстро сообразила, что ошиблась. Оборванцы грозили ей оружием и требовали выйти из машины. Петра вспомнила какие-то хлопки, которые услышала перед самой аварией. Догадалась — это стреляли по колесам.

— Давайте, вылазьте, красотки, — крикнул какой-то бородатый шибздик. — Не боись, жизни лишать не станем, да и честь ваша нам не нужная. Жрать хотим, а у вас, сразу видно, деньги есть. Вот и поделитесь с голодающими.

Петре было страшно и мерзко. Ее до сих пор ни разу не грабили. А еще она почувствовала, что невероятно зла. Все неприятности последних дней сложились с этой последней гадостью и привели к взрыву бешенства, которое смыло и страх и омерзение. Револьвер будто сам прыгнул в руку, и Петра за десять секунд выпустила все пять пуль, прямо через стекла локомобиля. Пятеро бандитов с воем попадали на дорогу — девушка ни разу не промахнулась. Не для того ее часами тренировал отец на домашнем стрельбище. И все равно, как бы строго не вдалбливали ей науку самозащиты, как бы возмущена и зла она ни была, стрелять на поражение не смогла. Самой было стыдно за мягкотелость, но не поднялась рука убивать. А вот грабители, кажется, от своих сомнений, наоборот, избавились.

Кто-то заорал матерно, по кузову застучало. Петра нырнула с сидения, и не забыла даже стащить туда же пребывавшую до сих пор ступоре Лизу. Нужно было срочно что-то делать, и Петре ничего лучшего в голову не пришло, как вдавить рычаг газа изо всех сил. Плевать, что шины пробиты, плевать, что она ничего не видит — главное, уехать из этого ужаса хоть куда-нибудь! И машина послушно поехала, вот только совсем недолго. Буквально через несколько секунд что-то дернулось, стукнуло, локомобиль накренился и повалился на бок. Стало тихо, запахло горелым.

— Эй, бешеная! — раздалось снаружи. — Бросай ствол! Не то сейчас изрешетим вас прямо там!

Петра послушно выкинула в боковое окно, которое теперь находилось над головой, свой разряженный револьвер, и тут же вытащила из сумочки Лизы, за которую компаньонка по-прежнему цеплялась мертвой хваткой такой же. Все равно Лиза вряд ли захочет им воспользоваться — в ступоре человек, бывает. «Ничего!» — думала девушка. — «Я этим гадам не дамся. И в следующий раз рука не дрогнет. Пристрелю двоих-троих, тогда задумаются, не дешевле ли оставить нас в покое!»

Однако с кровожадными планами пришлось повременить. Откуда-то, — Петра не видела откуда, — послышался шум двигателя, а потом по ушам ударил дробный грохот выстрелов. Стреляло что-то очень мощное и очень часто. Стрельба быстро закончилась, но для Петры это стало последней каплей. Почему-то показалось, что это бандитам подошла подмога, и сейчас их с Лизой действительно изрешетят. Петра инстинктивно скрючилась, пытаясь стать меньше, и до ломоты в пальцах сжала рукоять револьвера.