Сердце Дракона. Четырнадцатый Том. Часть 2

Глава 1279

Глава 1279

До того момента, как солнце начало клониться за горизонт, отряд встретил еще только двух немертвых. Оба обладали, что характерно, такой же устойчивостью, как и предыдущий.

Хаджар, сперва думавший, что перед ним устраивают спектакль (с какой целью Абрахаму и его людям разыгрывать подобное, вопрос уже десятый), решил убедиться в аномальности местных скелетов.

После того, как первый же из “хиляков” остановил, пусть и с трудом, его полновесный удар, все сомнения пропали.

С этим местом, Портом Мертвых, действительно было что-то не так.

— Остановимся в нашем месте, — Абрахам убрал пространственную карту. Кольцо на его пальце вспыхнуло серебристым светом и снова потухло.

Хаджар почувствовал, в это мгновение, укол силы в Реке Мира. Причем вызвано оно было именно кольцом. Такого прежде еще никогда не было…

— Смерть всегда рядом, — повторил свою излюбленную фразу. — Но ночью особенно.

— Полулицый прав, — Абрахам опять подкручивал усы. — когда скроется солнце, улицы наводнят хиляки. И некоторые из них будут куда сильнее, чем те, с которыми мы имели дело днем. Так что — поторопимся.

Хаджар, как и прежде, шел в авангарде с Гаем. Они свернули с главного проспекта и направились куда-то в глубь хитросплетения тесных улочек и поворотов.

Тени, отбрасываемые старинными развалинами, ветхими стенами, ставшими очертаниями для пустых каменных коробок, все росли. Чем ниже солнце, тем плотнее мрак, стелящийся под ногами идущего.

Он приобретает свойства вязкой смолы. Затягивает внутрь. Пытается утопить в себе, погрузив душу в самые мрачные уголки того, от чего обычный человек спасается под светом едва тлеющей лучины.

— Не смотри, — прозвучал хрип Гая. — утащит.

Хаджар отвернулся от оживших теней, жарко ласкавших его сандалии.

— Это проклятое место, — продолжил полулицый, при этом не сводя взгляда с лунного месяца. Тот, напоминая собой дельфина, то и дело выныривал из-под тяжелых облаков. — Как и весь этот мир… Иногда, когда мы с Абрахам напьемся, я фантазирую, что было бы, останься я в родном городе и…

— Я тебе скажу, что было бы, одноглазый, — Иция шла не так уж и далеко, так что прекрасно слышала разговор. Впрочем, даже находись она за сотню метров, все равно, при желании, услышала бы. Такова сущность адептов… — ты бы к сорока обзавелся животом и лысиной. Женился бы сперва на ровеснице, а потом, когда она постарела бы быстрее тебя, нашел себе помоложе. У тебя были бы дети от двух жен и двух любовниц. Каждый день ты бы вставал с мыслью, где достать денег, чтобы протянуть следующую зиму. И каждую зиму размышлял, как дожить до лета. И в один прекрасный день понял бы, что всю жизнь прожил в погоне за миражом. А лежа на смертном одре, когда все многочисленные твои отпрыски еще при живом предке делили бы наследство, придавался бы мыслям о том, как сложилась бы жизнь, стань ты практикующим.

— У тебя очень скверное представление о жизни смертных, — скривился Гай, отчего его лицо, и без того обезображенное маской, стало выглядеть еще более… неправильно.

— Зато оно реальное, — вскинула копной волос Иция. — без всяких романтических иллюзий, будто смертные счастливо живут.

Хаджар сохранял молчание. Будучи Генералом Лунной Армии Лидуса, он достаточно повидал смертных. Их сгорбленных стариков, умирающих в полях и беззубых старух, которые отдавали свои жизни ради того, чтобы вырастить следующее поколение сгорбленных стариков и беззубых старух…

Это была тяжелая жизнь. Полная тягот и лишений.

Ничуть не проще, чем у адептов, каждый день сражающихся за жизнь.

— А смертные действительно так живут? — задумчиво произнесла Тенед и, наверное, и сама не заметила, как произнесла это вслух.

Благо, что примерно в ту же секунду Абрахам обрадованно воскликнул:

— А вот и наше укрытие!

Так что на ремарку принцессы Драконов не обратили внимания. Хаджар спокойно убрал ладонь с рукояти меча и несколько облегченно выдохнул.

Он был уверен, что в бою один на один сможет одолеть Гая. Но, в данном случае, полулицый сражался бы не в одиночку а с поддержкой еще трех адептов.

И если силы Густафа и Иции Хаджар уже лицезрел, когда те помогали разобраться с хиляками, то Абрахам все еще оставался козырной картой, от которой не знаешь, чего ожидать.

— Проклятье, — выругался Хаджар.

Как и в случае с Пустошам и заброшенным городом, здесь тоже имелось здание, которое, казалось, не тронуло время. Круглый купол, укрытой позолоченными листами. Им было, наверное, не меньше полусотни эпох. Времени, достаточно, чтобы молодые звезды успели постареть и погаснуть.

Позолоченный купол отражал звезды. Словно начищенный до блеска, он зеркальной гладью забирал свет черного неба и разливал его среди забытых монументов прошлого.

Длинная колоннада, из белого мрамора, не испорчена ни единой трещинкой. Высокое крыльцо, над которым висел иероглиф, значение которого Хаджар не знал.

Но ему и не нужно было.

Он знал, что это…

— Великий Аксер, — низко поклонился Абрахам. — мы вновь обращаемся к тебе за помощью и поддержкой. Пусть твой свет разгонит тени этой ночи и примет нас в свою колыбель.

Аксер. Бог Света. Один из тех, кто стоял среди богов, когда дерево было превращено в человека, человека в бога и тот бог стал Черным Генералом.

Именно свет Аксера создал ту тень, которая стала вечным спутником первого из Дарханов.

Где-то позади, в глубине старого города, прозвучал низкий гул. Звук, который никак не мог быть порожден человеческим голосом.

— Пойдемте, — поторопил Абрахам. — переждем эту ночь в храме. А завтра на рассвете отправимся к лабиринту.

И лис-плут, как Абрахама называл Гай, первым вошел под сени дома бога. Следом за ним отправились и остальные. В какой-то момент на улице остался стоять один лишь Хаджар.

В последний раз, когда он оказывался в храме, все это закончилось тем, что один из тех, кого он, наверное, мог бы назвать другом, отдал свою душу этим самым богам. Убил одного из близких Хаджара, а затем и сам пал от его же руки.

Все эти события калейдоскопом острых осколков разбитого зеркала собственного прошлого впивались в память Хаджара.

— Пойдем.

Хаджар моргнул.

На лестнице стояла Тенед. Невысокого роста, в походном костюме, с собранными в косу волосами, она протягивала ему руку. Миниатюрную, с тонким запястьем, но почему-то Хаджар чувствовал надежность в этом жесте.

Что-то зашелестело в его волосах. Ветер игрался с песком и пылью.

Он мотнул головой и, повторяя недавний жест принцессы, проигнорировав её руку, поднялся по лестницам храма. Поравнявшись с драконицей, Хаджар коротко обронил:

— Следите за тем, что вы говорите, моя принцесса, — произнес он на наречие языка драконов. — сражаться одновременно против мертвых и живых, это не то, что мы сейчас можем себе позволить.

И с этими словами Хаджар, чувствуя на себе пристальный взгляд, принадлежащий вовсе не драконице, вошел в дом своего врага.