Сердце Дракона. Семнадцатый том. Часть 2

Глава 1533

Глава 1533

Водяной поток, лентой кружащий наl островами, принял очертания стебля кувшинки. Стебля, толщиной в несколько метров и такой длины, что хватило бы дотянуться до самых дальних облаков. И если для Хаджара и Лэтэи удар Кань Дуна, нанесенный в спину, не стал неожиданность, то вот про остальных сказать того же не получалось.

Это перед мастером Ветер Северных Долин и воительницей Падающая Звезда — бессмертная обезьяна не скрывала своих злых намерений, а вот для остальных это был мудрец, который хотел того же, что и другие — выбраться обратно в реальность и, по возможности, помочь слабым в той же затее.

— Мудрец, вы…

Первым от удара пал Падин и несколько его людей. Они попросту исчезли, обернувшись пылью едва ли еще не более мелкой, чем осыпавшаяся с расколовшихся, в прямом смысле выражения, небес.

Следующими водяной стебель отправил к праотцам двух Небесных Императоров, раненных Лэтэей. И, может, не будь они заняты своим восстановлением, то смогли бы избежать незавидной участи, но…

Они попытались выставить защитные техники, но искры терны не смогли выдержать полновесного удара бессмертной обезьяны. Удара, в котором Хаджар, каждой клеточкой своей сути, ощущал силу, находящуюся за гранью мира смертных.

— Проклятье, — процедил он. — аномалия разрушается…

— А вместе с ней и местные законы Небес и Земли, — договорила Лэтэя, пришедшая к тому же понимаю.

В ту секунду, когда Хаджар забрал странный камень из не менее странного храма, аномалия — маленький клочок реальности внутри другой реальности, прямо как кукла, начала разрушаться. Её целостность, с каждой прошедшей секундой, трескалась. Исчезала в том мистическом и таинственном вихре, кружащим где-то позади разбитых зеркальными осколками, небес.

Как если бы… если бы что-то находилось непосредственно позади самой реальности. Как на сцене. За кулисами…

— Сейчас не время, друг! — выкрикнула Лэтэя, возвращая Хаджара с порога глубокой медитации.

Терна стекала потоками с его клинка, формируя очертания двух огромных, синих крыльев. Драконы вновь танцевали черными узорами на перьях. Те, смыкаясь стеной перед Хаджар с Лэтэей, окутанные светом неустанно падающих звезд, вызванных защитной техникой воительницы, едва-едва могли выдержать натиск Бессмертного.

Да, тот вернул себе всю полноту власти над таинственными, неподдающимся пониманию смертных, силами, но при этом раны, оставленные Первобытным Богом, сделали его едва ли не в шесть раз слабее своей пиковой версии.

— Госпожа! — выкрикнул подручный Эйте.

Огромный и могучий, выставив перед собой щит и молот, он встал на пути водяной лианы. Лецкет, глубоко шокированную предательством Кань Дуна, все еще пребывала в легком ступоре. И если бы не подручный, её бы постигла та же участь, что и Лешкера.

Ядовитый Дым, взмахнув клинкам, создал облако зеленоватого дыма. Такого плотного, что не всякая техника и удар смогли бы пройти сквозь эту завесу. Но лиана, лишь ненадолго встретив сопротивление, что и дало время Лецкет, прошила её насквозь.

Могучий Небесный Император, рассеченный на две половины, падал вниз. В его глазах, несмотря на всю силу, застыли такие простые эмоции — гнев, разочарование и тоска.

Плоть столкнулась с осколками реальности и исчезла в них так же, как само пространство исчезало в вихре непостижимых мистерий, разрушающих само бытие.

— Айян! — выкрикнула Эйте.

Она потянулась рукой, все еще закованной в когтистую перчатку, в сторону своего подручного. Кровавые слезы потекли по её щекам. Тот, кого звали “Айян”, обернулся к своей госпоже. Легкая улыбка коснулась его лица и что-то произнесли губы, а затем водяная лиана разбила защитную технику Небесного Императора.

Латные пальцы Эйте успели охватить только пыль, которую уже разносил по исчезающим просторам ветер.

— За что… — прошептала Градоначальница. Бывшая градоначальница… Хаджар чувствовал, как далеко на востоке в городе взрывались волшебные иероглифы, оставленные Кань Дуном. Ветер приносил крики и плач умирающих во вспышках магии Бессмертного. Что бы не планировала обезьяна, в её планы не входило оставить после себя хоть одного свидетеля. — За что…

— Смертные, — сплюнул Кань Дун. Его брови-рога слегка двигались, а за спиной уже вновь кружило несколько золотых шаров. — Вы пытаетесь найти смысл даже там, где он не треб…

Эйте вскочила на ноги. Роняя горячие, алые капли, оставлявшие глубокие шрамы на её щеках, она бросилась в безрассудную атаку. Её энергетическое тело сочилось энергией. Глубокие душевные раны стали надгробием человеку, который был ей дороже своей жизни.

— Осторожней! — Лэтэя взмахнула копьем.

Белоснежный луч звездной энергии окутал Эйте и, будто кнут, сдернул её с места. Лэтэя успела как раз вовремя. В следующее мгновение на том месте, где только что оставила отпечатки стоп на земле Эйте, уже… больше не было этой земли.

Водяная лиана, воплощение копья-клинка Кань Дуна, уничтожила остров, оставив на ослабевшей ткани реальности несколько шрамов.

— Придите в себя, воительница! — воскликнула Лэтэя.

Но глаза Эйте сквозили пугающей пустотой. Зрачки сомкнулись в маленькую, черную точку. Её губы едва шевелились, неустанно повторяя “Айян, Айян, Айян”.

— Да что с вами та…

Хаджар дотронулся до плеча друга и покачал головой. А сама наследница Звездного Дождя, посмотрев в глаза Хаджара, поняла больше, чем следовало бы.

Кто, как не тот, что уже потерял самое драгоценное на пути развития, поймет другого — лишь коснувшегося края бездны, открывающейся позади подобной утраты.

Лэтэя скосила взгляд на обручальный браслет Хаджара. Тот никогда прежде не говорил о своей жене. Не рассказывал. Не предавался сантиментам и ностальгии. Лишь порой брал в руки Ронг’Жа, едва касался струн и…

— Хаджар, ты… — Лэтэя не договорила.

Хаджар отвернулся. Он сжал кулак. Так сильно, что зазвенели браслеты.

— У тебя есть два выхода, смертный, — Кань Дун раскрутил копье и вернул его за спину. Водяная лиана, описав широкую дугу, осыпалась брызгами-ударами, градом рассекая пространство и перемалывая острова. — Ты можешь отдать мне то, что украл в перво-храме и тогда я помилую твою душу и позволю отправиться ей к праотцам и постичь круг перерождения. Либо же… — Бессмертный поднял копье и потоки его энергий и мистерий поднялись к небу, где раскрылись пастью речного дракона. — я уничтожу твою суть и суть твоей спутницы и все, что будет вас ждать — глубокая бездна забвения.

Хаджар вздохнул и поднял глаза к небу. Реальность раскалывалась. И сквозь эти прорехи что-то приходило к нему. Откликалось в его душе. Звало его и манило.

Не как старый и верный друг — ветер.

Не как острые лезвия забытых воспоминаний о прошлой жизни в пыльном и маленьком мире.

Нет.

Будто…

Словно…

Он звал сам себя. Сквозь преграду тысячи и тысячи эпох. Сквозь мифы и легенды. Он звал сам себя, пользуясь теми маленькими брешами, что открывали расколы пространства и времени аномалии.

Хаджар вновь поднял перед собой клинок. Его сердце билось ровно и спокойно. Птица Кецаль, не дракон или павший Враг Всего Сущего, а сине-крылая птица — один из слабейших духов адепта, раскрывала в его душе свои широкие, лазурные крылья.

— Бездна? — прошептал Хаджар так, что услышала лишь Лэтэя. — Что ты можешь знать о бездне?

После этих слов он исчез во вспышке света. Только если прежде это был знакомый свет для Лэтэи — свет далеких звезд. То теперь — совсем другой. Яркий. Синий. И похожий на два широко распахнувшихся крыла.

Посреди океана зеленой травы, изумрудным ковром укрывшим землю от левого, до правого горизонта, сидел седовласый незнакомец, закутанный в рваный плащ, сотканный из лоскутов тьмы.

Он смотрел на то, как сквозь облака уносилась птица Кецаль.

— Молодец, ученик, — произнес он едва слышно. — ты, наконец, услышал своих предков. Степной Клык был бы горд…

После этого незнакомец отвернулся, прислонился к камню и склонил голову. Он слишком устал… сон ждал его…