Сердце Дракона. Семнадцатый том. Часть 2

Глава 1551

Глава 1551

Хаджар сидел около костра. Позади него поднимались стены форта. Некогда прославленного на целую Империй, затем почти разрушенного, а теперь снова восстановленного.

Хаджар не мог их не узнать. Стены, служившие ему несколько лет домом. Стены, ставшие надгробием его названному брату — орку Степному Клыку, ушедшему в битве, жившему свободно и умершему достойно — на ногах и с оружием в руках.

Он видел флаг, реявший над фортом, и слышал команды, отдаваемые муштруемым солдатам. Даже сейчас, в закатный час, солдаты армии Лунного Ручья продолжали тренировку.

А еще смотрел на степь Ласкана, раскинувшуюся во весь горизонт. Здесь царила весна и зеленеющие травы покрывались румянцем медного блеска увядающего заката.

Трещали полешки.

— Здравствуй, старый друг.

Хаджар обернулся. К нему, из тени, вышел невысокий воин с горлянкой в руке. Около его пояса качались ножны с клинком, на лице застыли грусть и смятение. Волосы, стянутые в хвост и зеленые глаза. Он носил легкую броню и выглядел надменным и чванливым, но разбитым внутри.

Хотя теперь трещины словно затянулись, оставив после себя лишь старые шрамы.

Хаджар поднялся и крепко обнял своего товарища. Они простояли недолго, а затем опустились около костра.

Том Динос, принесший себя в жертву, чтобы спасти простых солдат в битве с Ласканом, когда Морган Бесстрашный едва не погубил обе армии, не знал ни погребения, ни тризны. Не осталось ни тела, ни доспехов, ни меча, чтобы проводить их в последний путь.

— Странно, да? — Том отпил из горлянки и, вытерев губы тыльной стороной ладони, повернулся к Сухашиму. — Что мы встретились именно здесь.

— Наверное, — только и ответил Хаджар.

Он взял длинную палочку и поправил несколько полешек в костре. Те вновь радостно затрещали и подняли хороводы искр.

— Чем занимаешься, Хаджар?

— А тебе не видно?

Том улыбнулся и снова отпил из горлянки. Он смотрел в огонь и думал о чем-то своем.

— Я не смотрю так далеко, Генерал, — ответил, наконец, некогда младший наследник Хищных Клинков. — Я сижу на пороге дома своих предков и жду сестру, друзей, племянника… надеюсь, что те не придут еще как можно дольше — когда дни бывают легки. А когда тяжелы, корю себя, но молю — поскорее навестить меня.

— И каковы обычно твои дни?

Том снова отпил.

— В последнее время они все чаще и чаще тяжелы, Генерал, — прошептал он. — Но давай не будем о грустном. Расскажи мне, лучше, о своих странствиях.

И Хаджар начал рассказ. Они сидели, болтали и смотрели на то, как застывший закат все не спешил и не спешил уходить за границы дальнего запада, а степь так и нежилась в медных разливах невидимой стали.

Костер все горел. Трещали поленья. И искры плясали, играя с тенями на лицах старых врагов, затем верных соратников, а под конец — преданных друзей.

— А как Парис? — спросил, через некоторое время, Том.

— У него все хорошо, — ответил Хаджар. — Я слышал последние песни о нем, что он отправился в регион Этенас — на поиски утраченных свитков старой магии. Взял с собой сына Эйнена — Шакура Кесалия.

— Этого лысого пройдохи? — засмеялся Том. — Вот уж компания путешественников… Не жалеешь?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что язык Хаджара сработал быстрее, чем его мозг.

— О чем именно?

И снова эта улыбка. Том раньше никогда так не улыбался. Разбито, надменно, с насмешкой, с издевкой, но не так… не так, будто он теперь многое знал. Может, куда больше Древних, только не мог рассказать или выразить это словами.

— О том, что не отправился вместе с ними, когда была такая возможность.

Хаджар увидел в костре отсветы сцен прошлого. Когда он, будучи смертным, путешествовал вместе с этой парочкой по Империи Сажекс. Он увидел Азрею — её мощные лапы и острые, крепки клыки. Увидел её прекрасный стал и милой лицо с яркими глазами и длинными, заостренными ушами.

— Они ведь звали тебя отправиться дальше, генерал, — произнес Том и сцена изменились. Они прощались у города Седент — постаревший Хаджар, покрытый морщинами и шрамами. И все такие же молодые, немного наивные, и свободные Шакур с Парисом.

Шакур… за те несколько десятилетий он успел пережить душевные взлеты и падения, когда его возлюбленную пронзили стрелы наемников местного барона, у которого они служили в армии, а сам барон их предал за какие-то жалкие монеты.

Монеты, коим не было даже малейшей цены в Чужих Землях, но в другом месте — достаточно, чтобы забрать из-за них чужую жизнь.

— Нет, — ответил Хаджар.

Голос Тома стал тише и вкрадчивей.

— А если честно?

Хаджар снова посмотрел в костер. Как бы сложилась его жизнь, отправься он в странствие по просторам смертных регионов Безымянного Мира? Может Азрея все еще была бы с ним и не заплутала между двумя своими душами — звериной и людской.

Может жива и здорова была бы Аркемейя. Она нашла бы себе мужа и…

Хаджар улыбнулся.

Нет, не нашла бы. Скорее завела целый гарем из сотни горячих юнцов и меняла бы его каждые десять лет. Захватила бы небольшую страну и время от времени охотилась бы на демонов.

Эрахард, скорее всего, победил бы Чин’Аме и раскрыл глаза на правду Императору Драконов. Подземный Город демонов продолжал бы служить оплотом мелким демонам, а гномы в Рубиновой Горе… Ну, у них бы тоже сложилось иначе.

— Помнишь истории, которые мы слушали от местных, — продолжил Том. — о героях и злодеях прошлого. Сейчас у меня много свободного времени, Хаджар. Там, — он ненадолго замолчал. — у порога, оно идет иначе. Не спешит. Не торопится. Тянется, как… как… — он покачал горлянкой. — вино. Все не кончается и не кончается, как бы ты не хотел его закончить. И это дает время подумать.

— Ты поэтому пришел?

— Потому что не знаю, были ли бы героями или злодеями в этой истории? — приподнял бровь Том. — Нет, Хаджар. Я пришел не поэтому.

— Зачем же тогда?

— Затем, что у меня есть к тебе неоплаченный долг и пришло время его вернуть.

Хаджар резко повернулся к тому, а тот уже держал в руке горящее полено.

— Проснись, Генерал. Ей нужна твоя помощь.

И он ткнул этим поленом прямо в лицо Хаджару.

Осыпаясь искрами, головешка упала на то место, где только сидел Безумный Генерал. Том еще какое-то время смотрел на мерцающую степь.

— Интересно, ты, все же, выполнил мою просьбу, старший офицер?

— Отец?

Около генерала стоял маленький мальчик. Он не помнил, почему его отец свернул с пути к главным вратам форта и, под самый конец заката, решил свернуть к лугу, с которого открывался вид на степь.

Генерал наклонился и провел ладонью над костровищем. Еще теплое.

— Генерал Огнешь! — воин поднялся и повернулся к гонцу. — Вам донесение из столицы!

— Разумеется, — он принял письмо и, дождавшись, пока гонец ускачет дальше, повернулся к сыну.

— Пойдем, Том. Твоя мама уже наверняка волнуется.

— Она всегда волнуется, — надулся мальчишка.

Огнешь повернулся. Почему-то ему показалось, что он, краем глаза, увидел два знакомых ему силуэта. Мертвеца и генерала.

Странный вечер.

Хаджар открыл глаза, а затем закашлялся. Он сплевывал темно-зеленой слюной и, держась за голову, буквально вывалился из дилижанса.

Деревня горела. Звучали крики и звон стали.

В небе летали вороны.

Трехглазые вороны Ордена.

— К оружию! — надрывался Аль’Машухсан, в одиночку сдерживая натиск двух мечников, на груди которых пылал знакомый герб. — К оружию, сукины дети!

— Лэтэя… — прошептал Хаджар. — Где Лэтэя…

Поднявшись, шатаясь из стороны в сторону, он побрел в сторону битвы.