Сердце химеры

16

Вишняков приехал позже, когда я дремал. У него был вид человека, который поймал рыбу и упустил ее.

– Не ожидал увидеть вас, Михаэль, на больничной койке. Я понимаю, вы потеряли сразу двух близких вам женщин. Но все равно, вы должны держать себя в руках.

– Вы нашли Сашу? – первым делом спросил я. – Вы видели его?

– Нет. Но я был у него дома, разговаривал с матерью. Она сказала, что он сейчас не живет дома. Вроде бы у него появилась девушка, он снимает квартиру. Что-то в этом роде.

– Мы должны его разыскать… – И я рассказал ему о визите Аллы Николаевны и о предположительно подброшенных в квартиру к Ступниковым чашкам-сахарницам.

– Какой, однако, неожиданный поворот. Это нельзя оставлять без внимания. Знаете, я и так подозревал, что это не она. Вот душа у меня не лежала к тому, чтобы представить себе ее в роли убийцы, а сейчас, когда вы мне рассказали… Но почему вас интересует Саша?

Я передал ему слова Аллы.

– Хорошо, тогда поедемте искать его. Думаю, стоит.

Мы уговорили дежурного врача отпустить меня до утра и сразу же отправились на бензиновую станцию, где работал Саша. Там о нем отзывались как о странном парне, которого почему-то все ищут. А один так и вовсе сказал о нем, что такие, как он, долго не живут и не умирают своей смертью.

И все же нам повезло, к станции как раз подъехала машина, в которой сидел парень, знакомый Саши, вспомнивший номер «Мерседеса», в котором недавно видели Комиссарова. Вишняков быстро записал этот номер в блокнот, затем позвонил помощнику и попросил выяснить, кто владелец. Так спустя какое-то время у нас был адрес хозяйки дорогого авто – Жирновой Кристины Михайловны.

Жила она возле парка «Липки», в новом доме. Мы поднимались на лифте и рассматривали себя в зеркало – на редкость новое и чистое.

– Да, Михаэль, выглядите вы неважно… Еще эта небритость… – сказал Лев Григорьевич.

– Так никто не догадался принести бритву. Все соки несут. Но ничего… Вот поправлюсь, приду в себя, начну новую жизнь. Знаете, Лев Григорьевич, в чем моя ошибка?

– И в чем же?

– В том, что я не мог принять Полину такой, какая она есть на самом деле. А ведь она была положительная, хорошая, интеллигентная женщина. Она любила меня, понимаете? А я вместо того, чтобы разглядеть в ней добрую и преданную мне жену, смотрел на Лору. Знал, что слишком много мужчин считают ее своей, и так вот легко променял и Полину, и свою свободу на эту страсть. Так все глупо получилось. Теперь все знают, что я ходил через эту дверь. Стыдно, Лев Григорьевич, стыдно…

– Во всем постарайтесь увидеть позитивное, Михаэль. Пусть все узнали о вашей тайне, но вы же не вор! Даже наоборот! Зато теперь у вас собралось столько материала для романа – на несколько томов хватит. Это правда, что вы записывали телефонные переговоры Лоры не только в звуковом виде, но и текстом?

– Да. Правда.

– Все. Приехали. Потом поговорим. Вот она, квартира 147. Послушаем Кристину Жирнову. Как она сможет объяснить, что на ее машине раскатывает парень, у которого долгов – выше крыши. Может, она не знает, с кем связалась? Или, вообще, он украл у нее этот «Мерседес»…

Вишняков уверенно нажал на кнопку звонка. Почти сразу же мы услышали женский голос:

– Зайка, это ты?

Женщины – легкомысленнейшие существа! Дверь сразу же распахнулась, и на пороге возникла хозяйка – в шелковом халатике, босая, с распущенными рыжими волосами. Увидев нас, она вместо того чтобы, скажем, захлопнуть дверь, уставилась на нас в полном недоумении.

– Кристина Михайловна Жирнова?

– Вы, собственно, кто такие? – сказала она после некоторой паузы. Голос ее звучал твердо, как у человека, умеющего командовать людьми.

– Мы ищем Александра Комиссарова. Моя фамилия Вишняков, я следователь и веду дело об убийстве. А это – мой помощник.

– А документы? – спросила она явно ослабевшим голосом.

Вишняков показал ей удостоверение.

– Ладно… Проходите. Только я не понимаю, что вам от меня может быть нужно.

Мы вошли в чистенькую, напоминающую гнездышко одинокой богатой вдовушки квартиру, забитую новой мебелью, дорогими шторами и разными безделушками. Хозяйка предложила нам расположиться в гостиной, в низких широких креслах. Еще бы немного, и мои колени касались бы ушей. Вишняков взглянул на меня, чтобы поделиться, вероятно, примерно такими же впечатлениями.

– Может, кофе? – предложила хозяйка.

– Можно, – кивнул головой Вишняков.

Пока ее не было, мы осматривали комнату.

– Смотрите, мужской галстук на спинке стула и рубашка… Может, это его? – прошептал я.

– Или мужа, – пожал плечами Вишняков.

Вошла Кристина с подносом, на котором стояли три чашки – фиолетовые с золотой каймой, такая же миленькая сахарница.

– Сейчас кофейник принесу. Через минутку.

– Кристина, у вас не найдется чашки с водой, чтобы я смог запить таблетку? – вдруг попросил Вишняков.

– Да-да, конечно, минуточку…

Она удалилась, Вишняков достал из кармана розовые желудочные таблетки.

– Это мезим-форте, пью для профилактики, особенно когда требуется чашка с отпечатками пальцев или просто для того, чтобы человек вышел из комнаты за водой для меня…

Вернулась Кристина с чашкой, протянула Вишнякову. Вид у женщины был задумчивый, но не испуганный, как у человека, который чего-то боится.

– Скажите, у вас есть автомобиль марки «Мерседес»… – Вишняков достал блокнот и продиктовал ей данные машины.

– Да, это моя машина. Но я никого не сбивала.

– Скажите, кто сейчас ездит на вашей машине?

– Мой знакомый. Один мальчик.

– Фамилию можете назвать?

– Да, конечно, Комиссаров. Саша. Он и сейчас на ней. Поехал за продуктами, мы завтра уезжаем за город. А в чем дело? Что случилось? Вы что-то сказали об убийстве…

– Скажите, Кристина, что вы знаете об этом молодом человеке – Александре Комиссарове – и как давно вы с ним знакомы?

– Мы знакомы приблизительно два месяца, но переехал он ко мне примерно две недели тому назад.

– Какие отношения вас связывают?

– Хорошие, доверительные, – она выдержала немигающий взгляд Вишнякова. – Ну да, он мой любовник и теперь живет у меня. Я старше его всего лишь на пятнадцать лет. Мы совершенно не чувствуем разницы. Скажите, вы пришли из-за него? – Вот теперь она занервничала. – Но он раздал все свои долги… это были приличные суммы, и мы с ним разъезжали по всем его друзьям-приятелям, чтобы расплатиться. В общей сложности этот долг составил без малого десять тысяч долларов.

– И вы решили расплатиться за него?

– Да. У меня есть деньги. Иначе бы его убили. А мальчик такой красивый, ласковый. Я жила совершенно одна, за мной ухаживали только опустившиеся алкоголики или просто сволочи. А он… такой молодой, еще ничем не испорченный…

– Вы знали, куда ушли все те деньги, что он занимал у своих знакомых?

– Да, он мне рассказал. Саша был влюблен в одну девушку, у нее был муж, любовники… Саша говорит, что она очень красивая, и не то что спит за деньги, нет, просто она унижала его тем, что у него нет денег, что он – ребенок. Ни на что не способный. Она постоянно требовала от него доказательств любви, и этим доказательством у нее были только деньги. Но я не осуждаю ее. Люди, у которых нет денег, – она нервно хохотнула, – живут по своим правилам и законам. Вот я тоже, получается, покупаю любовь Саши. Но я его и спасаю. Так в чем проблема, господа? Кто кого убил?

– Убита как раз та самая девушка, с которой у вашего Саши был роман. Ее звали…

– …Лариса. Знаю, Саша мне говорил. Как это ее убили… когда?

– А разве Саша вам ничего не говорил?

– Знаете, он в последнее время выглядел каким-то угнетенным, мрачным, и я приписывала это тому, что он вынужден просить у меня помощи. Ведь я, повторяю, покрыла все его долги.

– Думаю, он знал, что Лору убили.

– Когда?

Я видел, что Вишняков раздражается тем, что эта дамочка вместо того, чтобы отвечать на вопросы, постоянно их задает.

– Это вы мне ответьте: где вы были 27 сентября между 22 и 23 часами?

– Даже и вспоминать нечего: дома!

– Вы так хорошо запомнили этот день?

– Нет, просто я каждый день в это самое время нахожусь дома, и если не сплю, то готовлюсь ко сну. У меня работа напряженная, связанная с финансами, отчетами, словом, с ответственными и серьезными документами. Поэтому, когда я возвращаюсь домой, мне уже ни до чего. Разве что Саша… Он стал заполнять часть моего свободного времени.

– А где в тот момент был Саша?

– Со мной! Тут даже и думать нечего! – Она как-то неестественно рассмеялась. Но я понял ее. Она, конечно, нервничала. Ей было неприятно, что к ней пришли, чтобы задавать вопросы об убийстве бывшей возлюбленной Саши.

– Вы что, подозреваете нас? Меня или Сашу? Помилуйте… – Она даже перекрестилась, и я успел заметить, как благородна ее кисть, как тонки пальцы. Ну просто Венера Боттичелли. Красивая женщина, ничего не скажешь. А Саша? Надо же, как устроился…

– Вы знаете, мне его даже откармливать пришлось… Некоторых вещей он и в глаза, как говорится, не видел. А сейчас счастлив, и я счастлива вместе с ним. Прошу вас, не травмируйте его своими вопросами.

– Но он знает, что Лору убили, почему же он вам ничего не рассказал? К тому же, если допустить, что это Саша убил Лору…

– Вы не можете так говорить… – У нее задрожала нижняя губа. – Не можете… Он не способен на убийство…

– Так вот, – неумолимо продолжал Вишняков. – Если предположить, что он совершил это преступление, то что помешает вам покрывать его, давать ложные свидетельские показания и утверждать, что в ночь убийства вы оба были дома? Убийца хорошо знал Лору и вошел к ней спокойно, вернее, она ему открыла. Какой разговор произошел между ними – теперь никто сказать не может. Но постороннему человеку она вряд ли открыла бы. А если учесть, что накануне она искала деньги на покупку…

– Подождите. Я даже знаю, что она хотела купить. Зеркало! Она хотела купить какое-то красивое и дорогое зеркало, а потом к нему – комод. Она звонила ему, звонила, просила денег. Но она тогда еще не знала, что история эта уже закончилась, что Саша понял наконец, что она его не любит. У него была возможность разобраться в их отношениях, в своих чувствах. У него тогда уже появилась я, и мы с ним приняли решение жить вместе…

– А почему вы исключаете такую ситуацию: да, Саша понял, что Лора никогда ему не достанется, что у нее другая жизнь… Может, сравнив ваше отношение к нему и Лорино, он, как бы прозрев, решил расквитаться с ней за все те унижения, которым она его подвергала.

– Он не такой!

– Вы не знаете его. Он мог убить Лору. Возможно даже, он знал, что она накопила денег на зеркало, и он пришел к ней за помощью… чтобы она дала ему денег, чтобы расплатиться с долгами. Но она не дала, и тогда он стал ей угрожать…

– Хорошо, но откуда у него пистолет? Ведь его же надо где-то взять.

– У него полно друзей в охране, а мог и просто украсть.

– Да его бы вычислили сразу и не простили бы ему этого… Вы не знаете, он такой доверчивый, такой открытый… – Видно было, что она близка к истерике. Женщина, быть может, впервые за долгое время обретшая счастье, вдруг поняла, что мир ее иллюзий и радостей пошатнулся, а на горизонте вновь замаячила тень одиночества.

– Кристина, успокойтесь. И прошу вас, не заблуждайтесь. Вы – взрослая женщина. Неужели вы действительно считаете, что ваш Саша такой уж ангел? Этот ангел спокойно влезал в долги, а это знаете, что означает?

– Что?

– Да то, что он, такой юный, уже успел перешагнуть ту планку, что отделяет порядочного человека от непорядочного. Каким образом он собирался возвращать деньги? Он что, устроился на хорошую работу?

– Нет. Но это я ему сказала, чтобы он пока нигде не работал, чтобы пришел в себя. Что ему нужно пережить тяжелое время.

– Какое еще тяжелое время? – вдруг заорал на нее Вишняков. – Парень совершенно безответственный, потерявший голову от какой-то там… И по уши влезший в долги… запутавшийся в них, как в сетях… Ему повезло, что он встретил вас и пользуется сейчас вами…

Он был жесток, этот Вишняков, и я принял решение вмешаться.

– Вы поймите, Кристина, – промямлил я, – на самом деле Саша вас недостоин. Жаль, что вы пока не видите этого или не хотите видеть. Если вы что-то знаете про Сашу, если его не было у вас в тот день, 27 числа, когда произошло убийство, вы не должны его покрывать, понимаете? Вы что, хотите стать его соучастницей?

– Мы были с ним дома, – настойчиво повторила она и тряхнула головой, как человек, уставший повторять одно и то же и не собиравшийся менять как показания, так и принципы. – Я никого не покрываю.

– Он не мог не знать, что Лору убили. Это просто невозможно. Он просто делал вид, что ничего не знает…

В этот момент в дверь позвонили. И Кристина, словно забыв, о чем сейчас шла речь, засветилась, ожила, вскочила и побежала к двери.

– Да, страшная штука – одиночество, – вздохнул Вишняков, когда мы остались одни. – Ослепла баба совсем. Ничего не видит и, главное, не хочет ни видеть, ни слышать. Влюбилась, наверное.

Мы услышали голоса. Кристина быстро вводила Сашу в курс дела. Когда я увидел его, то понял, что же так сильно привлекло к нему ту взрослую женщину. Он был высок, строен, с очаровательной улыбкой и глуповатым лицом подростка. Да, действительно, он производил впечатление полного лопуха, но никак не преступника, тем более убийцы. По выражению лица Вишнякова я понял, что и он как будто бы расслабился, увидев перед собой молоденького дурачка, которому так подфартило в этой жизни.

– Александр Комиссаров? – мрачно спросил Вишняков, заранее зная ответ.

– Здравствуйте, во-первых, – лучезарно улыбнулся, показывая красивые крупные белые зубы, Саша. Густые русые волосы, вытянутое лицо, блестящие карие глаза, румяные щеки, покрытые нежным щенячьим пухом, вздернутый нос, красные мокрые губы…

Мне подумалось тогда – ему бы рекламировать зубную пасту, после которой зубы начнут расти по третьему кругу или, учитывая его комплекцию, юность и хроническую улыбку – презервативы. Ну, просто мальчик-плейбой.

– Ну что ж, привет! – Вишняков даже привстал и протянул ему руку, чему я сильно удивился. – Ты прав, сначала приличные люди здороваются… а уж потом убивают своих любовниц, так?

Я видел, что он сильно сдавил руку Саши, тот даже вскрикнул.

– Ты знал, что Лору убили? Говори правду, иначе каждое сказанное тобой лживое слово обернется против тебя.

Он отпустил руку, и Саша отшатнулся, почти упал спиной в руки стоявшей позади него Кристины. Она по-матерински нежно обняла его.

– Садись, Саша… не волнуйся, у них ничего на тебя нет, – и поцеловала в макушку.

– Так ты знал, что ее убили? – повторил свой вопрос Вишняков.

– Знал… Конечно, знал! Да все знали! Это же Лариска, у нас было много общих знакомых, в том числе и в милиции, и прокуратуре…

– Ничего себе знакомства… И откуда у нее такие дружки-приятели?

– Да все оттуда же… Меня же чуть не замели за долги… Извини, Кристина, – он повернулся к ней, и жалобно залепетал: – Но ведь это же было все в прошлом… мы с тобой говорили… Я ничего от тебя не скрывал!

Он цеплялся сейчас за нее, боясь потерять не только, как я понимал, саму Кристину, но и шикарный «Мерседес», квартиру, какао по утрам и шампанское вечером.

– Я рассказал об этом Лариске… Ларисе… Она сказала, что все уладит, я должен был только свести ее с тем лейтенантом…

– И они встретились? – напирал Вишняков.

– Да, конечно. Все было улажено. Но до поры до времени. Потом образовались новые заявления. Мы с ней поскандалили, она сказала, что не намерена ложиться под каждого, кому я должен. Еще сказала, что ее не интересует, откуда я брал деньги. Я тоже разозлился тогда…

И тут он удивил нас с Вишняковым до такой степени, что я решил использовать это в какой-нибудь своей книге.

Саша снова повернулся к Кристине и сказал:

– Ты пойми, дорогая, я не мог иначе…

Это «дорогая», да еще с той интонацией, которой это было сказано (так обычно пародируют дешевых актеров в водевилях), просто доконали нас – я едва не расхохотался. Боже, подумал я тогда, какое же несоответствие детскости и желания подражать миру взрослых. Этот мальчишка обращался ко взрослой женщине «дорогая», стремясь выглядеть солидно… Это было более чем смешно.

Кристина же лишь вяло улыбнулась. Вероятно, подумал я, ей стоило больших трудов в первые дни их близости воспринимать его как мужчину. Ведь, в сущности, он слишком молод для нее. Конечно, это мое мнение. Если же ей, этой не так давно одинокой женщине, доставляет удовольствие растить этого юношу, следя за его развитием, мыть, кормить, одевать, катать на машине – то пусть…

В какой-то момент эта пара перестала меня интересовать. Думаю, то же самое произошло и с Вишняковым. Он сказал, что еще вернется к этому вопросу, что Саша никуда не должен уезжать из города («Но мы же собрались за город!») и ждать вызова следователя.

– Вот ведь повезло парню, – сказал Лев Григорьевич уже в машине. – Присосался, пиявка… А она… Ты видел, как она светится? Да ей все по барабану… Думаю, он все же ни при чем. Ему и так хорошо, зачем все усложнять? – Он даже перешел на «ты», видно, от обуревавших его чувств.