Сердечные тайны

Глава 6

– Спасибо, лейтенант, – с улыбкой сказал ему продавец, пряча деньги в карман.

«Почему бы ему не улыбаться, – подумал Джон. – Он взял с меня вдвое больше, чем нужно. Но лейтенант Джон и не мог торговаться, он ведь дурачок».

Дурачок, да, действительно, он – идиот. Джон провел пальцами по простеньким стеклянным бусам, предназначенным для тех, кто не в состоянии позволить себе носить жемчуга. И зачем только он их купил? Простая безделушка. А ему хотелось, чтобы это было жемчужное ожерелье.

Джон засунул бусы в маленький кожаный мешочек, висевший у него на поясе, одежда его уже высохла, а ботинки нет – они хлюпали при ходьбе. Время от времени слышны были выстрелы – состязание по стрельбе продолжалось. Они привлекли внимание многих, и площадь была почти пустой. На улицах тоже не было видно людей. Воспользовавшись этим, Джон медленно прогуливался по поселку. Ему не хотелось возвращаться к своим.

Интересно, Бесс все еще там? Когда он выстрелил тогда в последний раз, то заметил, что она все еще смотрит на него, но не весело, а как будто с жалостью.

Жалость – черт возьми! «Ну, вот видишь, – говорили ее глаза. – Это было неплохо. Ты почти что попал. А в следующий раз ты уж точно попадешь». Наверное, также она смотрела на своего щенка, который нагадил на ее туфли. «Все нормально. В следующий раз ты точно не перепутаешь».

Джон стиснул кулаки со всей силой; так что ногти впились в ладони. Нет, нужно было выбросить эту девушку из головы. У него есть задание – собирать необходимые сведения. Ему нужно постоянно обдумывать тактику поведения. Нужно вычислить предателей. А вместо этого он совсем потерял голову, как подросток, который впервые влюбился.

Джон замедлил шаг, проходя мимо навозной ямы. Поросята, довольно похрюкивая, поглощали гору кукурузы, которую им кто-то принес, видимо, чтобы предотвратить возможные неприятности. Хвосты у них были загнуты колечком, и, вообще, вид был довольный.

«Ну, ладно, хоть кому-то хорошо», – пробормотал себе под нос Джон. Вдруг он услышал детские крики. Он приостановился, а затем осторожно заглянул за угол школы. Конечно, это было не его дело – помогать кому-то. Но кто, как ни он, лучше знал, что это такое – быть одному против всех.

Он увидел тоненькую девчушку в окружении прыгающих и улюлюкающих мальчишек. Девочка была довольно высокого роста, но слегка неуклюжая, с копной рыжих волос, из которых выглядывали две голубые ленты. Носик у нее сильно покраснел, она была готова вот-вот расплакаться, пытаясь выхватить что-то у одного из мальчишек, который был к ней ближе всех.

– Отдай!

– Ты хочешь, чтобы я отдал ее тебе? Ну, тогда пошевели своими граблями и возьми, – сказал мальчишка со светлыми, почти белесыми волосами, бросил серый комочек другому мальчишке на противоположную сторону круга.

Резко обернувшись, девочка чуть не упала, пытаясь поймать серый комочек на лету, но не успела.

– Я считаю, что кошки всегда падают на лапы, – этот второй мальчишка подкинул что-то пушистое в воздух.

– Интересно, как же высоко можно ее кидать?

– Ну, пожалуйста, отдайте мне ее, – задыхаясь взмолилась девочка.

– Да что ты, – дразня крикнул мальчишка. Он держал котенка в руке высоко над головой.

– Ну, что, морковка, достанешь?

– Точно. Она вылитая морковка. Длинная, худая и оранжевая, – подхватил еще один мальчишка.

– Я не оранжевая! Мне только нужна Пиклз. Если вы отдадите мне ее, я…

– Привет всем!

Мальчишки повернули на голос испуганные и виноватые лица. Но, когда они узнали Джона, испуг их улетучился мгновенно.

Белобрысый мальчишка, видимо, предводитель шайки, подошел к нему.

– А я узнал тебя.

– Да?

– Ты тот мазила, который попал в дерево.

– Меня зовут Джон. Что это вы делаете?

– Ничего, – мальчик нерешительно переминался с ноги на ногу.

– Просто играем.

– А! – улыбнулся Джон. – А я подумал, что, может быть, ты мучаешь котенка.

– Не… Я ничего… – промычал белобрысый с выражением невинности на лице, посмотрев на Джона. – Просто подразнили немножко девчонку.

– Ну, ладно. – Джон сложил руки на груди и оглядел мальчишек, которые едва доходили ему до бедра.

– Вы же знаете, что у маленьких котят и девочек иногда есть большие папы, дяди и друзья.

– Джимми, – прошептал другой мальчишка, – а что если ее отец узнает?

– Ну, это еще что, а вот если Бэнни…

– Не волнуйтесь. – Он серьезно посмотрел на девочку.

– Нет, она никому не скажет. Правда, Сара?

Девочка всхлипнула и вытерла глаза рукавом платья.

– Мне нужна моя Пиклз.

Джимми нахмурился и кинул в руки Саре маленький пушистый комочек.

– Мне, кажется, вам будет лучше всего пойти поискать своих родителей, ребята, – сказал Джон.

– Ну, ты, красномундирник паршивый! – воинственно заявил Джимми. – Что ты нам приказываешь? Что хотим, то и делаем… – Он осекся, когда рука Джона тяжело опустилась на его плечо. Может Джон и был идиотом, но очень сильным идиотом.

– Мы уходим.

Как только мальчишки скрылись за углом, Джон присел на корточки рядом с девчушкой, прижимавшей котенка к своей груди.

– Все нормально?

– Да.

– А Пиклз как?

– Не знаю. – Она гладила мурлыкавшую кошку, не обращая внимания на то, что острые когти царапали ее руки.

– Пожалуйста, не говорите никому о том, что случилось.

– Почему? – спросил он, немного удивленный такой странной просьбой.

– Ну, пожалуйста, – попросила она еще раз, и ее глаза снова наполнились слезами.

Внезапно Джон увидел зеленое платье, показавшееся за спиной девочки. Бесс стремительно приближалась к ним. В ее глазах читалось одновременно и гнев и готовность защитить. Джон понял, что она бы не пощадила ни одного мальчишку. Она уже не была той спокойной, владеющей собой женщиной, которую он видел в таверне: в ней горело жаркое пламя эмоций.

Джон сделал ей знак рукой, чтобы она остановилась. Когда Бэнни замедлила шаг, он приложил палец к губам, и кивнул головой в сторону стен школы. Бесс нахмурилась, но послушалась его и стала на то место, куда он ей показал. Ее тело было напряжено, как будто она была готова броситься при первой же необходимости.

Джон снова взглянул на Сару, плечи ее все еще дрожали, она стояла, прижимая котенка к своей щеке.

– Можно мне посмотреть на твою кошку?

Она медленно подняла голову, в ее нежно-голубых глазах стояли слезы.

– И вы не собираетесь ей сделать больно, как и они?

– Нет, ну что ты.

Джон пальцем осторожно погладил нежную шерстку дымчатого цвета.

– Мальчишки ударили ее?

– Они подбросили ее вверх, она упала, ударившись, и сейчас она плачет.

– Дай, я посмотрю на нее – Он протянул руку, ладонью вверх.

Сара внимательно посмотрела на его руку. Он терпеливо ждал. В конце концов, она улыбнулась краешком губ и осторожно положила котенка ему на ладонь.

Котенок был еще совсем маленький, наверное, его недавно отняли от кошки. Он перестал мурлыкать и начал обследовать ладонь Джона, мягко переступая лапками и помахивая хвостиком из стороны в сторону.

Кошка обнюхала его ладонь и, высунув крошечный розовый язычок, начала облизывать ее.

– Щекотно.

Сара захихикала: «Щекотно? Да, щекотно?».

Вероятно, кошка решила, что Джон не съедобен и, удовлетворившись результатом проделанной работы, свернулась в центре его ладони в плотный пушистый комочек. По сравнению с его огромной рукой, котенок выглядел до смешного крошечным.

– Вы ей понравились, – сказала Сара.

– Да, ты так думаешь? Ну, а ты как? Успокоилась?

– Да, немного. – Она вытерла рукой нос и снова всхлипнула.

– Ну, что случилось? У тебя что-то болит?

– Нет, – сказала она.

Девочка немного помолчала, а потом с отчаянием в голосе произнесла:

– Я плакала.

– Сара, люди всегда плачут, когда им плохо.

– А вы тоже плачете, когда вам плохо?

Комок подкатил к горлу Джона. Он не хотел вспоминать о том времени, когда ему было столько же, сколько и Саре, и когда он все время плакал, не прекращая.

– Иногда. Все иногда плачут.

– Кроме Бэнни, – убежденно сказала Сара.

– Да?

Он взглянул поверх ее головки на Бэнни, все еще стоявшей у стен школы, но теперь уже совершенно спокойную. Она вздрогнула, когда заметила, что он вопросительно смотрит на нее.

– Никогда?

– Никогда.

– Вот почему ты не хочешь, что я кому-нибудь рассказывал о том, что случилось.

– Да.

– Я не скажу никому, – заявил Джон.

– Держи. – Он положил ей в руки мягкий комочек. – И поищи-ка маму-кошку: после таких приключений котенку надо подкрепиться.

– Спасибо, мистер…

– Джон.

– Мистер Джон, – Сара немного неуклюже обернулась и, увидев Бэнни, расплылась в улыбке:

– О, тетя Бэнни, это мой новый друг. Его зовут Джон.

– Да, я знаю, Сара. Он и мой друг тоже.

– Да что ты? Ну, тогда я не понимаю, почему дедушка говорит, что красномундирники – плохие люди. Он ведь хороший? И красивый.

– Ну… Да, он красивый. – Бэнни немного покраснела.

– Я иду на смотр. Идешь со мной, тетя Бэнни?

– Да, сейчас приду. Беги.

Сара вприпрыжку пустилась к лугу, держа в руках котенка. Бэнни проследила за ней взглядом. Хотя все ее братья доказали, что не хуже отца могут производить на свет мальчиков, Адаму, среди массы миниатюрных копий его самого, удалось завести одну девочку.

Сара была единственной племянницей Бэнни и так напоминала ей ее саму. Выше ростом, чем другие дети ее возраста, девочка, вдобавок ко всему, унаследовала от матери рыжие волосы. Бэнни слишком хорошо знала, какими будут для Сары несколько следующих лет, и мысленно поклялась себе сделать все, чтобы эти годы не были для племянницы такими же трудными, как годы ее отрочества.

– Привет, Бесс, – прогремел сзади нее низкий голос Джона. Бэнни провела руками по копне непослушных волос и обнаружила, что бешеная пробежка по лугу не прошла бесследно для ее прически. Она на секунду закрыла глаза – слышал ли он, как она назвала его красивым? – и повернулась. Не стоило беспокоиться. Он улыбался ей как всегда – открыто и дружелюбно.

– Ага, ты пришла ее спасать?

– Ну… да.

– А как ты узнала?

– Что нужно прийти?

Джон по своему обыкновению дернул головой в ответ на ее вопрос.

– Адам мне сказал. Он видел, как мальчишки пристают к его сестре, и нашел меня.

– Почему тебя?

– Меня? Ну, так уж повелось. Ребята… ну, у них появилась привычка приходить в таких случаях ко мне, потому что их отцы считают, что они сами должны справляться со своими проблемами.

Пока она говорила, Джон подошел к ней совсем близко. Настолько близко, что ей достаточно было всего лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до него. Он уперся в стену одной рукой и угрожающе навис над ней, так что, если бы это был кто-то другой, она бы испугалась.

Но это всего лишь Джон, и она совсем не боялась его, несмотря на то, что ее сердце готово было выскочить из груди. Бэнни саму давило желание прикоснуться к нему. Ее притягивало к нему не только его красота, но и его духовная чистота. Джон никогда не стал бы осуждать или требовать чего-то от нее.

– Бесс, – он провел пальцем по ее щеке – Ты никогда не плачешь?

– Да… уже давненько не приходилось. Мои братья страшно забавлялись, если им удавалось заставить меня реветь. Поэтому я научилась скрывать свои чувства.

– Иногда, – его тихий голос словно гипнотизировал ее, – иногда нужно давать волю чувствам.

В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Он внезапно отдернул руку и отступил назад.

– Они там уже закончили стрелять?

– Что? – Бэнни в замешательстве от резкой смены темы разговора тряхнула головой, – а, да, наверное.

– Что теперь?

– По-моему, метание ножей.

– Хорошо. Я должен идти. Пойдешь?

Он повернулся и огромными шагами пошел к выгону. Бэнни спешила рядом, стараясь понять, с чего это вдруг Джон так страстно увлекся холодным оружием.

Лэйтон прислонился спиной к старому дубу, и растерянно глядя на кровь, струящую у него по руке. Черт возьми! Он хотел только слегка порезать руку. Кажется, он перестарался. Там, у школы, ему нужно было отойти от Бесс, пока он не наделал глупостей. Когда они дошли до выгона, он немедленно смешался с группой солдат. Но потом заметил, что ей улыбается какой-то тощий коротышка. И когда подошла его очередь, этот коротышка метнул нож точно в центр мишени. Поэтому, дождавшись своей очереди, Джон взял нож и занес руку назад, приготовившись также метко поразить мишень. Вот тогда-то он и понял, насколько реальна была опасность.

Черт, он подошел слишком близко к тому, чтобы вся его шестилетняя работа пошла насмарку, не говоря уже о том, какой опасности подвергал собственную жизнь. И тогда Джон позволил ножу соскользнуть и глубоко порезал кожу между большим и указательным пальцами. Он оторвал кусок ткани от своей рубашки и, скомкав его, прижал к ране, пытаясь остановить кровотечение. После этого «несчастного случая» он убежал в лес, не желая слушать крики зрителей и не смог даже взглянуть на Бесс.

Нужно что-то делать. Он не мог заставить себя совсем не встречаться с ней, да так и не получится. Его работа требовала частых визитов в поселок. Или он мог проводить с ней как можно больше времени, надеясь, что эта близость развеет ее чары. Может быть, она вовсе и не такая уж замечательная, как он себе вообразил. Не такая сильная, нежная, красивая… Отличная мысль! Он со злостью прижал кусок ткани к руке, надеясь, что острая боль приведет его в чувство.

– Так будет только хуже.

Бэнни взяла его руку в свои. В ее глазах светилось сочувствие. Она убрала ткань и вздрогнула, увидев глубокий порез.

– Больно?

Джон молча кивнул. Кажется, он не показал еще себя настолько полным идиотом, чтобы заставить ее отвернуться от него. Ему следовало бы догадаться, что его беспомощность лишь вызовет еще большее внимание и заботу. И вдруг он отчетливо понял, что ни один из продуманных им способов избавиться от чар Бесс не сработает. Он просто не знал, что ему делать.

– Руку нужно срочно перевязать. Пошли со мной в «Дансинг Эль»?

Черт возьми! Да он пойдет с ней куда угодно. Склонившись над рукой Джона, Бэнни еще раз обмотала бинт вокруг его раны.

– Ну вот. Это должно помочь. Можешь пошевелить пальцами? – Она откинулась на спинку скамейки рядом с Джоном.

Таверна была пуста: все были на состязаниях. Бэнни эта пустая тихая комната казалась непривычной: она была такой уютной и теплой.

Кружка эля, которую Бесс принесла Джону, не тронутая стояла на столе. Его одежда была измятой и грязной, и кое-где на ней были следы крови.

Джон медленно пошевелил пальцами, как будто был неуверен, что они будут его слушаться. Он не взглянул на нее с тех пор, как она нашла его в лесу.

– Тебе все еще больно?

– Нет.

Джон сидел понурившись, как будто все его силы ушли вместе с кровью из пореза на руке.

– Тогда в чем же дело?

– Неуклюжий.

– Не правда.

– Да, – взорвался он. – Глупый Джон. Неуклюжий Джон. Всегда неуклюжий.

– Нет. – Бэнни подняла его руку ладонью кверху. – Видишь это, Джон?

Он фыркнул.

– Моя рука.

– Да, твоя рука. – Она провела пальцами по его ладони. – Это очень большая рука. Я видела, как ты держал того котенка. Ты ведь так легко мог раздавить его. Тебе нужно было только немного нажать на него пальцами. А что котенок делал, Джон?

– Мурлыкал. – Бэнни подумала, что в его голосе звучало странное напряжение.

– Да, мурлыкал, потому что знал, что ты его не обидишь. Потому что знал, какой ты нежный. Ты такой большой, Джон. Большой и сильный. Но ты никогда никому не делаешь больно, ведь так? Ты не презираешь людей и не говоришь им, что они недостаточно красивы, или неумны, или не сильны. Никогда не жалей о том, какой ты, Джон. Никогда не жалей, что не умеешь обращаться с оружием.

– Но я же солдат.

Он выглядел таким удрученным, что Бэнни невольно подумала: «Ему нужен был кто-то, чтобы утешить его, чтобы доказать ему, что его ценность в этой жизни не измеряется тем, насколько глубоко он мог всадить кинжал в тело другого человека».

Не вполне осознавая, что делает, она подвинулась ближе и положила его голову себе на плечо.

– Ш-ш-ш, – она погладила его по спине. – Все будет хорошо, все будет очень хорошо.

О, Боже! Ну что он натворил? Он решил, что самым безопасным будет побыстрее войти в свою привычную роль. Он будет строить из себя дурачка, это ей надоест и она перестанет обращать на него внимание. Но она ласкала его, как ребенка, не подозревая о том, что он на самом деле чувствовал, когда его лицо касалось ее щеки. Он ощущал как пульсирует жилка под ее теплой нежной кожей. Ее волосы щекотали ему лицо, ему так хотелось прикоснуться к ней. От нее пахло лавандой. Это был удивительный, тонкий запах, который мог исходить только от женщины. Он глубоко вздохнул нежный аромат, и кровь застучала у него в висках. Он мог дотронуться до ее кожи, сознавая, как близко она находилась от него. Нет, он не имел права воспользоваться ситуацией.

– Бесс, – пробормотал он. – Лаванда.

– Что ты сказал? Я не расслышала.

Невероятное усилие потребовалось ему для того, чтобы поднять голову и взглянуть ей в глаза, которые были совсем рядом.

– Я сказал, – он с трудом сглотнул слюну. – Лаванда. Ты пахнешь лавандой.

– А. – Ее щеки покрылись легким румянцем. – Я полощу ею рот, после того, как почищу зубы.

Зубы. Его взгляд упал на ее чувственный, соблазнительный рот. Он подвинулся ближе к ней и почувствовал легкое дыхание у себя на щеке. Ее губы были так близко. Какой соблазн!

«Ну, что из того, если я ее поцелую? – спросил он себя. Ничего страшного, один поцелуй».