Сережа, папа плохого не посоветует

Глава 13

Смещение моей поездки к деду с выходных на будни имело для меня еще одно значимое последствие. Ну, кроме того, что я опять не смогу повстречаться с Айрис. На эти выходные было назначено заседание Высшего Княжеского Совета Славской империи. Да-да, все слова в названии, кроме самой «империи», с заглавной буквы! Реально этот Княжеский Совет, если, конечно, его участники окажутся более-менее единодушными, так как бы и решение императора вполне способен отменить. Во всяком случае, по закону. Но, как разъяснил мне мой отец, и совокупных сил у княжеских дружин тоже больше, чем у войск императора.

Так вот, последствие: отец вознамерился меня на этот самый Совет взять с собой. Тоже, типа, обучение княжеского наследника. Тем более, и по уставу на Совет князь мог, помимо одного единственного помощника, взять с собой исключительно только своего первого наследника. Иными словами, там присутствовал очень узкий круг властителей, которые реально участвовали в управлении империей. Ну, или могли бы управлять этой самой империей, если бы хоть раз все нормально смогли между собой договориться.

— Запомни, — поучал меня ставший вдруг необычайно пафосным родитель, когда мы с ним продвигались по направлению к нашей портальной камере, — мы — это партия императора, какие бы вредные решения ни пытались принять на Совете, мы обязаны вовремя все их заблокировать.

— И много князей состоят в этой вашей императорской партии? — Задал я вопрос, сам при этом вспоминая, какое смятение вместо радости испытала Син, когда я ее вызвал для передачи ей семян аленького цветочка. Ох, чувствую, есть у нее там какие-то закавыки, не все так просто с торговлей этим дорогостоящим ингредиентом.

— Много князей для того, чтобы заблокировать принятие решений Совета и не нужно, вот, к примеру… — Продолжал мое обучение отец, не замечая, что я, отвлекшись на свои мысли, пропускаю озвученные им цифровые выкладки мимо ушей. Ну, как пропускаю, количество князей, входящих в Совет я еще с младшей школы знаю: восемьдесят шесть. Из слов отца я все же уловил, что любое решение князей обретает силу закона, если за него проголосовало не менее двух третей от общего числа мест в этом своеобразном имперском сенате. Несложно посчитать, что эта цифра составляет пятьдесят восемь голосов. Соответственно, для гарантированной блокировки принятия общего княжеского решения императорской партии достаточно контролировать двадцать девять голосов, а в реальности ей оказывается достаточным и того меньше: далеко не все князья исправно посещают собрания Совета. Впрочем, точно также не все князья, вроде как, входящие в императорскую партию, всегда оказываются на стороне правителя нашего государства, политики — они такие политики.

Поскольку дворец, в котором традиционно собиралось заседание Высшего Княжеского Совета, находился в черте Старгорода, тьма, охватывающая меня при каждом портальном переходе в пределах этого мира, только и успела, что коротко мигнуть. Мгновение — и я уже вышагиваю рядом с родителем по серым плитам какого-то исполинского сооружения. Реально исполинского: мы среди колонн в несколько обхватов, немного в закутке появились, а так эти колонны, выстраиваясь в замкнутую окружность, очерчивали пространство много большее, чем, к примеру, тот же футбольный стадион из известного мне технологического мира. А купольный потолок тут вообще в небеса, на высоту, наверное, доброго десятка этажей, задран. И это, как я понял, всего только вестибюль, чтобы в сам зал заседаний попасть, нужно еще довольно большое расстояние протопать ножками.

Зал заседаний, несмотря на то, что тоже был совсем даже не маленьким, да к тому же еще и изукрашен оказался едва ли не круче императорского дворца, по сравнению с циклопическим вестибюлем смотрелся достаточно бледно. Ну, для тех, кто с искусством Древней Греции не знаком, — так точно. Потому что, пройдя множеством извилистых коридоров и поднявшись по целой куче ступенек, мы оказались на верхнем ярусе самого настоящего древнегреческого театра. Ряды княжеских сидений, выстраиваясь полукружьями, ступенчато спускались к сцене, на которой сейчас, возле занимающей ее центральную часть трибуны, толпились люди.

— Нам не туда, — остановил меня родитель, когда я уже вознамерился было тоже спускаться вниз. — Сектор нашей фракции вон с той стороны.

И только после его указания я смог сообразить, что центров людского кучкования в этом зале вовсе не один, и даже не два, а целых три. После дополнительных пояснений отца я выяснил, что это перед самим заседанием выверяют общую линию представители трех противоборствующих княжеских фракций: императорской — в ихнем секторе, наверху, сторонники княжеских вольностей, их было заметно больше, чем всех прочих, — внизу, возле трибуны для выступлений. Ну, и, самые малочисленные — колеблющиеся — собирались на среднем ярусе.

— Какие у нас сегодня могут возникнуть проблемы? — Тоном главнокомандующего перед сражением поинтересовался отец у собравшихся на галерке аристократов.

— Как всегда, — отозвался один из «могучей кучки», — князь Хорс пытается из любого, даже самого незначительного эпизода раздувать глобальное попрание княжеских вольностей. В этот раз вот свару Громова и Светлова пытается вывести на отмену императорского решения. В общем, все, как обычно, не считая того, что в результате этой заурядной склоки мы по любому теряем одного из своих сторонников. Громов вон, даже не подошел сюда, все время внизу, возле Хорса отирается.

Пока отец с другими князьями обсуждал намечаемую ими тактику, включая дополнительное привлечение для голосования в нужном ключе имеющихся у его сторонников должников, я просто стоял недвижимо, пытаясь вчувствоваться в источаемые князьями эмоции. Не сказать, чтобы вообще ничего не получалось, но выходило откровенно невнятно. Вон, к примеру, князь Зубов, один из сторонников проимператорской партии. Какие он эмоции испытывает в настоящий момент? Вроде, как даже что-то неодобрительное, но, не прислушиваясь к нему изо всех сил, я бы на такой почти незаметный отрицательный эмофон, быть может, и внимания то не обратил. И таки, похоже, есть в этом дворце какие-то артефакты, мешающие работе ментальных магов. Впрочем, в таком месте… было бы как раз намного удивительнее, если бы ничего подобного тут не было. Все же не простые люди тут собрались, князья земли Славской! Понимать надо!

Заседание продлилось до позднего вечера. Все это время я сидел рядом с отцом, набираясь мудрости. Даже обедали там же, в зале, что называется, на ходу. У отца с собой оказались очень замечательные артефакты, которые внутри были значительно больше, чем снаружи, да еще и температуру помещенных в них пирогов и чая сохраняли. Тоже какие-то замшелые традиции отыскались на этот счет, чтобы вся эта говорильня продолжалась без всяких перерывов. Не мудрено, что некоторые князья просто задвигают заседания, несмотря на всю их несомненную важность для всего аристократического сословия и для них лично. И, кстати, да, тот предложенный законопроект, отменяющий решение императора на запрет военного противостояния князей Громова и Светлова необходимого кворума так и не набрал. Хотя, если бы не отсутствие в зале чуть ли не трети князей, могущих принять участие в этом голосовании, еще не известно, как бы повернулось это дело.

— Ну, что, Сергей, получил хотя бы примерные представления о том, как решаются дела в данном органе? — Поинтересовался у меня родитель, когда мы уже снова почти что возвратились к тем самым циклопическим колоннам, откуда начинался наш сегодняшний путь на заседание Княжеского Совета.

— Представления получил. Только не кажется ли тебе, отец, что когда-нибудь князья, отчаявшиеся в законных способах отстоять свои привилегии, могут решиться на незаконные? Точнее, то самое покушение — не является ли оно первой ласточкой подобной перемены в их настроениях?

— Не стоит вслух разговаривать на подобные темы, — нахмурился родитель, поглядывая по сторонам, но убедившись, что никого из посторонних даже близко вокруг не наблюдается, сам продолжил изложенную мной мысль. — Хотя, ты знаешь, иногда мне кажется, что император сам изо всех сил провоцирует князей на это выступление, тот же Громов — он ведь отнюдь не первый, кого Владимир так демонстративно оттолкнул.

— Зачем ему это? Ты же сам говорил, что в совокупности княжеские дружины сильнее, чем войска императора. — Все же я сам усомнился в конечном выводе из своих идей.

— Это если они все заодно выступят. Да только вряд ли такое произойдет. — Задумчиво произнес родитель и тут же замотал головой, самого себя опровергая, — да нет, чушь это. При любом княжеском восстании крови настолько немеряно прольется, что и сама империя запросто может не выдержать, развалившись на куски.

Мы уже в наше поместье возвратились, когда я родителю еще один вопрос задал:

— Отец, а как много аристократов пользуются порталами наподобие твоего?

— Наподобие моего меньше десятка. У меня самого, у родственников — парочка, императору тоже две штуки сделал и друзьям еще… — Приосанился родитель. — Это моя личная разработка, больше я никому подобных многоцелевых артефактов, без второй задающей части, не делал, а более простых, в которых переход осуществляется исключительно между двумя их частями… тоже немного. И сотни, наверное, на всю империю не наберется. Все же артефакты первого-второго уровня сложности очень мало кто способен повторить, пусть даже этому кому-то и удастся откуда-нибудь раздобыть их готовые схемы.

Засыпал я вдохновленным: еще одну цель для себя отыскал, к которой можно и нужно стремиться. Научиться делать улучшенные портальные артефакты — чем не цель? Уже совсем задремал, когда вспомнил, что насчет плохих эмоций со стороны графа Снежнопольского, еще на императорском приеме, так отцу и не сказал. Впрочем, вроде эта информация не горит, расскажу завтра, — с подобными мыслями я и заснул окончательно.

Следующий день для меня, совершенно неожиданно, тоже был объявлен выходным. А просто отец с дядей Олегом прямо с самого раннего утра экстренно засобирались куда-то. Ну, и слава богу, отдохну хоть! Хотя, насчет «отдохну»… внезапно вдруг припомнилось, что до свадьбы моей сестрицы Насти осталось всего две недели, а у меня до сих пор нет для будущих новобрачных никакого подарка. Нет, так-то, на самом деле, с этим никаких проблем, могу запросто озадачить слуг. И придумают подходящее, и купят и доставят в срок… Да только вот появилась у меня одна еще не конца оформившаяся мысль. Зря что ли я сначала провернул практически целую операцию по перенятию дара некромантии, а потом еще напрягал свои мозги ментальной учебой у Гуамоко?

Окончательно оформлять свою мысль решил в отцовской мастерской. Ну, артефактор я или просто погулять вышел? Хотя… если бы не последняя учеба у Гуамоко, то, скорее всего, пока именно, что погулять. До тех же родительских портальных артефактов мне как до Луны. Но вот с тем разделом, что загрузил мне в мозги мой разумный артефакт, отчего-то имеется твердая уверенность, что все получится на необходимом мне уровне.

Итак, отправился я в мастерскую. Опять же и для первых опытов там запросто смогу подобрать необходимые мне расходники. А что, собственно, мне необходимо? В первую очередь резцы, которыми я смогу вырезать по кости довольно сложную по конструкции запирающую печать и несколько исполнительных рун. Ну, и, разумеется, сама кость. Точнее, тоненькая костяная пластинка, в идеале взятая от зверя, при жизни обладавшего ментальными способностями. Ага, и здесь символизм тоже может оказаться необычайно важным.

Лаборатория, несмотря на отсутствие в ней родителя, вовсе не пустовала. Несколько человек там занималось какими-то своими работами. Впрочем, их присутствие не вызвало у меня изумления: отец далеко не все заказы выполнял в одиночку. Имелся у него целый штат помощников, набранных как из числа потомственных слуг рода, так и просто талантливых наемных работников. А еще в отцовой лаборатории был заведующий, который и обеспечивал меня во время моей учебы всеми необходимыми мне на тот момент расходниками. Вот к нему-то я и направился.

— Здравствуйте, Андрей Иванович, — вежливо поздоровался я с этим крайне нужным мне для моего задуманного опыта человеком.

— Здравствуйте, Сергей Васильевич, — в тон мне отозвался тот. — Какая нужда привела вас ко мне?

— Хочу потренироваться в изготовлении артефактов, — самым честным образом ответил я ему. — Нужны качественные инструменты и кое-какие необходимые материалы.

Описание всех моих пожеланий заняло некоторое время. Зато после этот золотой во всех отношениях человек даже на выбор мне предложил:

— Есть костяные пластинки общими размерами двенадцать сотых локтя на шесть со сродством к менталу до трех архов, есть всего шесть на шесть, но со сродством до пяти архов и есть один обпилок примерно три сотых на пять сродством в шесть целых, шесть десятых арха, но форма у него неправильная. Толщина же у всех стандартная: шесть тысячных локтя.

Еще бы кто-нибудь разъяснил мне, что это за архи такие, этот момент мы с отцом еще не проходили, а в тех знаниях, что я от Гуамоко получил, не было вообще никаких градаций по этому самому сродству. Решил проще поступить. Ну, у меня же первый опыт, по смыслу не стоит так, сразу, что-то особо уж ценное использовать.

— Мне бы то, что подешевле, — выбрал я, и поинтересовался вдогонку: — и если можно, скажите, сколько одна такая пластинка стоит?

— Дешевле та, что на три арха, их мы закупаем оптом по девятьсот двадцать одному золотому за сотню пластинок.

Хм, в принципе, не так уж и дорого, если моя идея выгорит, Настин избранник очень быстро сможет вообще озолотиться. Ну, с моей помощью, конечно.…МЫ сможем озолотиться, не буду же я его мастерскую снабжать артефактами своего собственного изготовления совершенно забесплатно.

Прихватив у Андрея Ивановича еще и деревянный ящичек с набором очень острых резцов по кости и дереву, я заперся в пустующем отдельном боксе. Ага, именно заперся. С одной стороны, категорически нежелательно, чтобы то, чем я буду сейчас заниматься, видели другие артефакторы, не факт, что те знания, которые мне передал Гуамоко, вообще на Земле известны, а с другой стороны… дверь лучше еще и потому прикрывать, что у меня вторым этапом, после подготовки костяной пластинки, идет призыв импов. Не хотелось бы, чтобы они по всему поместью разлетелись, если я их подле себя удержать не сумею.

Все необходимые знаки на кости я вырезал в момент. Пластинка, выданная мне, оказалась достаточно большой, можно было не мельчить, так вскоре уже, отложив в сторону готовую заготовку, я занялся рисованием печати призыва.

Уже знакомую по вызовам Син печать я нарисовал на полу мелом, после чего сосредоточился на том существе, которое хочу заполучить в эту печать в результате своего призыва. В принципе, так, как свою знакомую суккубу, я ни одного импа в деталях не мог представить, я же не был с ними знаком. Но, вроде как, на первых этапах развития, вплоть до старшего импа, отличия между этими заготовками настоящих демонов выходили несущественные, так что шансы на удачный призыв у меня были достаточно хорошие.

Печать начало заволакивать уже знакомыми мне дымными струями. Кого-то я на той стороне все-таки зацепил. Еще чуточку терпения и… Бинго! В самом центре печати призыва завис быстро вращающийся небольшой шарик.

Быстро, пока этот мелкий верткий демон не надумал сбежать, накинул на него чары оглушения. Ментальная магия в отношении неразумного комочка эктоплазмы подействовала идеально. Шарик перестал вращаться и замер в неподвижности. Ну-у, почти… все же какой-никакой вес в условиях Земли его эктоплазма имела, и шарик очень медленно начал опускаться на пол.

Впрочем, до самого пола он не опустился. Я быстро создал его привязку к запирающей печати, перед этим вырезанной мной на костяной пластине. Последние штрихи, запитка узоров на кости маной, и… шарик втянулся в узор печати без всякого остатка. Ну, демоны же, на самом-то деле, — чисто энергетические существа, но управление полученными из них духами отчего-то является прерогативой некромантии. Осталось только поверх запирающей печати ментально наложить некий алгоритм последующих действий этого демона, и управляющая «микросхема» для будущей «автоматической стиральной машины» будет готова. Правда, так ментально программировать импа я смогу только когда у меня уже будет изготовлена сама «стиралка», со всеми ее артефактами заливки и нагрева воды, верчения барабана и прочих функций, необходимых по-настоящему продвинутой стиральной «машине».

И таки да, сначала я хотел изготовление всей этой оснастки оставить на долю Настиного Романа. Ну, он же техномаг, с металлами обращаться умеет, казалось бы, ему и карты в руки… Только вот подарок… Согласитесь, какая-то «микросхема», пусть и продвинутая и сулящая хорошую прибыль все же визуально заметно уступает готовой стиральной машине, подаренной молодоженам в день их бракосочетания.

Потому, пришлось снова идти к Андрею Ивановичу. И золотой он человек! Мало того, что у него в наличии оказалось все мне необходимое, так он еще и, поняв, сколь сложную задачу для одного дня я перед собой поставил, мигом среди работающих в лаборатории отыскал мне парочку подходящих помощников.

Сразу признаюсь, несмотря на то, что помощники не подкачали, и задуманную мной конструкцию соорудили довольно быстро, спать в этот вечер я пришел уже за полночь. А просто мой пойманный имп оказался слишком тупым для поставленной мной перед ним задачи и больше трех команд кряду выполнить не смог. Пришлось мне на сон грядущий заморачиваться с вызовом старшего импа (вызвал зубастый шарик, окутанный язычками пламени, в точности, как встреченный мной когда-то на просторах демонического мира), а потом снова да ладом заточать этого старшего импа в еще одну костяную пластинку и накладывать на него, заточенного, ментальные алгоритмы работы. Со второго раза все получилось. Ну, я надеюсь, потому что начать полноценный цикл стирки у меня уже силы воли не хватило. Спать хотелось до ужаса.

— Сергей! Сергей! Хватит спать! — Гудел над ухом голос моего родителя. И, увидев, что я, наконец-то, открыл глаза, тут же потребовал: — давай, показывай, что там без меня ты вчера наворотил?

С трудом подавив прямо таки душераздирающий зевок, принялся выбираться из кровати. Вот, тоже вопрос, а наши, земные артефакторы вообще в состоянии сделать то, что я вчера нагородил? Но пришлось идти, показывать. Ту, неудачную «микросхему» на три действия, с обычным импом, отец у меня забрал, как величайшую драгоценность. Ну, или мне с недосыпу так показалось. А потом, когда я признался, что такие действия по заточению духов способны выполнять исключительно только некроманты, и что я, поскольку некромант всего лишь начинающий, могу, на самом-то деле, очень немного, просто таки расцвел в устрашающей меня улыбке. Не к добру это…

Фу-у, теперь я понимаю, отчего Айрис так ненавидела этот свой дар! Но, впрочем, начну по порядку.

Отец не зря затеял так устрашающе улыбаться. А просто это мое признание в обладании даром некромантии наложилось на другое мое признание в сокровенном знании опасности, которую представляет для живого мира Земли портал с проникающим в него к нам разумным Роем. Спрашиваете, каким образом наложилось? Так первая попытка закрытия того портала с помощью обычных боевых магов вышла крайне неудачной. Чуть они все там, возле портала не остались. И тогда было решено вместо обычных боевых магов для прикрытия собственно действий по закрытию портала привлечь одного из самых сильных в империи, а может и во всем мире, некроманта. А поскольку все обязанности по управлению этими действиями император возложил на моего отца, этот супер-некромант временно тоже оказался в полном его распоряжении.

И таки совершенно внезапно вместо замечательно интересных лекций по артефакторике я оказался по уши загружен развитием своего зачаточного дара некромантии.…А нет, и тренировки по боевой магии тоже оказались отменены. С утра до вечера под управлением Сергея Петровича я пытался управлять мертвыми телами, призывать и отлавливать духов, допрашивать души умерших. И честно вам признаюсь: магия мертвых — она точно не для доставления радости живым. Даже успешно выполненные задания наставника оставляли на душе не радость от достигнутых успехов, а какой-то… гадостный привкус что ли…

Занятия у некроманта закончились для меня совершенно неожиданно: еще вчера вечером я с весьма переменным успехом выполнял всякие некромантские упражнения, а утром, за завтраком, мой отец вдруг сообщил, что пришла пора снова отправляться на побывку к деду.

— Папа, не то, чтобы я буду сожалеть об недополученных знаниях по некромантии, все же эта отрасль магии для живого человека приятной быть по определению не может, но все же, почему моя учеба оборвалась так внезапно? — Нашел нужным поинтересоваться я у родителя после этого его сообщения.

— Сергей Петрович — очень занятой человек. Чуток знаний по своей специальности он согласился тебе передать только потому, что это обучение не требовало от него никаких дополнительных затрат его личного времени. — Разъяснил мне родитель. — Вчеравнеуровневый артефакт, содержащий самое мощное площадное заклинание, известное человечеству, был нами завершен, и он сразу же отправился по каким-то своим очень срочным и неотложным делам.

Я на минутку призадумался на тему достаточности подобного изделия против столь своеобразного противника, как Рой, контролирующий целый мир, но, так как от меня все равно ничего не зависело, быстро переключился на свои дела. К примеру, ту же автоматическую стиралку нужно было так упаковать, чтобы молодожены до поры до времени ее не обнаружили. Опять же Айрис было необходимо позвонить, предупредить ее о своем прибытии, а то с этим некромантом даже сил на общение по разговорнику уже не оставалось.

Стиралку упаковал, надеюсь, в этом кубическом изделии, завернутом в плотную упаковочную бумагу, оно внимание техномага не привлечет. Не хотелось бы портить свадебный сюрприз. А вот Айрис упорно не отзывалась на мои звонки. Неужели снова обиделась на мое невнимание? Ну, да ничего, я человек не гордый, когда окажусь в Огарево, схожу к ней ножками.

— Ну, теперь-то ты готов? — Вопросил отец, немного раздраженный моими долгими сборами.

— Готов, — ответил я, придерживая рукой левитируемый при помощи телекинеза замаскированный стиральный артефакт.

И снова тьма безвременья окутала меня.