Сережа, папа плохого не посоветует

Глава 17

— Это кто? — Недоуменно спросил император, когда я, идя следом за конвоирующими меня людьми, вступил в его комнату. И тут же, очевидно сообразив, кто к нему пожаловал, задал вопрос уже мне: — где твой отец, мальчишка, почему его хваленая защитная система не сработала?

— Отец в поместье, раненый, под присмотром целителя. — Принялся отвечать я, соображая, что же мне говорить по поводу этой чертовой защитной системы. — Вчера, во время деловой встречи со сторонниками вашего императорского величества мой отец, светлейший князь Буревой, был предательски очень опасно ранен, выжил лишь чудом. В это же время наше поместье было атаковано большим отрядом заговорщиков. Поскольку во время нападения они блокировали всю нашу связь, о нападении на императорский дворец мы узнали лишь в тот момент, когда прибывший отряд нашей гвардии смог отбросить заговорщиков. Сразу после этого отец, ненадолго пришедший в себя, распорядился мчаться к вам, ваше величество, на выручку.

— Хм, складно глаголишь, — растянул свои губы в улыбке император. Вот только я, ощущая сжигающую его ярость, этой улыбкой не обольщался вовсе. И, в сущности, правильно делал, поскольку улыбка на лице императора, исказившись, перетекла в оскал, а самодержец, утратив сдержанность, заорал: — а эти ваши сраные объяснения смогут мне вернуть Лизавету? У, княжеское отродье, как же я вас всех ненавижу!

М-да, уж! Не сразу и сообразил, про какую Лизавету говорил император. Точнее, отчего-то сначала подумал про дочь… но нет, императорских дочерей зовут Анастасия и Ксения. А потом дошло: супруга! И, похоже, Владимир ее любил…

Тем не менее, горе по поводу смерти жены, как на мой взгляд, все же не может послужить хоть каким-то оправданием отданному императором в мой адрес приказу:

— К Норушкину его. Пусть хоть до задницы пацана вывернет, но я должен знать точно, кто в произошедшем в моем дворце виноват.

Помните, я когда-то про золотой час менталистики рассказывал? Что менталист без всяких повреждений психики пациента может изучать только последний час его жизни? Так вот, если беспокоиться о рассудке исследуемого, именно так оно и есть. А вот если на здоровье и рассудок пациента наплевать… то у менталиста вырисовываются кое-какие перспективы.

Кажется, я сорвал голос. И обделался. А еще у меня так трясутся руки, что, боюсь, попытайся я съесть ложку супа, выткну ей свой глаз… Впрочем, о супе в моем нынешнем состоянии даже думать не хочется. После той пытки, что устроил мне менталист, хочется только растечься амебой и тихонько умереть. Но стоит только на мгновение замереть и закрыть глаза, как снова возвращается:

— Злоумышляет ли ваш род против государя? — Тысячи муравьев копошатся под моей черепной коробкой. — Каким образом вы вывели из строя систему безопасности дворца императора? — Расплавленный свинец, подведенный ко всем моим нервным окончаниям разом. — Предан ли ты своему императору? Отвечай, падаль! — И я что-то такое говорю под нарастающий грохот в своей черепной коробке, настолько сильный, что сам не слышу своего голоса…

И еще вопросы… и еще… От общих, к частностям, к тем, что составляют тайны рода, к тем, отвечать на которые я категорически не желаю. И внезапно становится чуть легче. У меня получается, невзирая на по-прежнему грохочущие глыбы в голове, кратко обдумывать свои мысленные ответы, выводя на поверхность тот вариант, который кажется наиболее безопасным. А в конце допроса я сам, непонятно каким способом, вдруг смог уловить мысли моего ментального вивисектора. И нет, вглубь я не полез, так проскользнул по поверхности, убеждаясь, что моему мучителю… банально скучно. Он и не надеется уже отыскать у меня хоть какие-то признаки крамолы, просто отрабатывая до конца свой номер.

И вот лежу я, внешне беспомощный, но помытый и прибранный, в своей спальне в нашем поместье и обкатываю в голове утаенную от истязателя мысль: «Как же я ненавижу императора»! И нет, на сторону князей-заговорщиков переходить я точно не планирую, да они и не возьмут меня, помня о фанатичной преданности моего родителя нашему самодержцу. Но… На этом недоговоренном «но» меня настигает заклинание нашего целителя, и я засыпаю.

Проснулся я оттого, что луч солнца, беспрепятственно пройдя сквозь стекло оконной рамы, начал освещать и согревать мне лицо. И, клянусь, в тот момент я ощущал себя поистине счастливым! А что, ничего не болит, кровать мягкая, солнышко светит, Злата, сверкая в солнечных лучах золотым окрасом своей шерсти, умильно сопит, развалясь под боком. Вот уж поистине, чтобы ощутить себя довольным и счастливым нужно завести в своем жилище козу… Хотя допрос с пристрастием у менталиста по части последующего достижения счастья будет куда вернее.

— Прости, что не вмешалась, — пришло вдруг ментальное послание от моей зверушки. Причем, Злата даже не просто проснулась для общения со мной, а встала своими короткими передними лапками мне на грудь, умильно вглядываясь в выражение моего лица. — Чтобы ты стал сильнее, это испытание тебе обязательно было необходимо пройти.

— Стать сильнее — это хорошо, — отозвался я, не желая огорчать питомицу. И без того нотками ощущения вины от нее так и пыхает.

— Правда? А я так сомневалась, так сомневалась… Даже хотела тебя там, у деда, оставить. Была такая вероятность, что выданный тебе портал не сработает.

— Все правильно ты сделала. — Похвалил я распереживавшуюся за меня зверушку.

Еще немного побыв со мной, моя такса удалилась по своим, несомненно важным, таксячьим делам, а в моей голове второй мой ментальный таракан нарисовался:

— Этого монстра за то, что она ничего не сделала, похвалил, а меня? Я, хозяин, между прочим, твой рассудок в этот раз спас! Этот сволочной менталист ведь первоначально на тебе пытался преувеличить твои собственные страхи, и только потом, когда я ему в этом помешал, начал воздействие через простую боль.

— Спасибо тебе, Гуамоко! — Совершенно искренно похвалил я своего своенравного, но такого необходимого помощника. — Без тебя бы я пропал.

— Эт точно, — поддакнул мне разумный артефакт. — Боль — это всего лишь боль, и простые физические повреждения в своем мозгу ты и без того уже наловчился исправлять. А вот после обработки страхом ты бы потерял себя как личность.

Потом эта самодовольная железяка еще долго полоскала мне мозги на тему, какой он ценный и незаменимый и как ловко умеет отводить всем глаза на его у меня существование. Пришлось поддакивать. Ну, а что, если не врет, он, в самом деле, сегодня меня спас, имеет право на свою минутку славы.

— Слушай, Гуамоко, — улучив момент, поинтересовался я, авось, ответит под настроение, — а почему все-таки ты так боишься Златы?

— И ничего я не боюсь, — вскинулся было мой разговорившийся помощник. Но потом, после недолгого молчания, все же ответил: — а как бы ты, хозяин, относился к ей подобным, если бы ты сам обладал могуществом архидемона, задумывался о становлении себя чуть ли не богом и вдруг, по одному их желанию, стал бы ничем. Просто в одно далеко не прекрасное мгновение у тебя вдруг все бы стало валиться из рук. Ритуалы начали вдруг срабатывать шиворот-навыворот, заклинания лететь не туда, любое начинание оканчивалось пшиком. И как закономерный итог всех этих злоключений я оказался внутри твоего артефакта, но и даже тут косорукий его изготовитель умудрился напортачить, урезав мою память, но, не стерев мне, как полагалось, все мои эмоции.

— Ну, не грусти, Гуамоко, — пришлось мне утешать расчувствовавшуюся железяку, — ну, хочешь, когда мы окажемся не под присмотром, я позволю тебе погулять вместе с твоим нынешним телом самостоятельно?

— Правда? — Мгновенно обрадовался случайно вырвавшемуся у меня обещанию мой разумный артефакт. — Здорово! Клянусь, мой замечательный хозяин, я ни за что тебя не подведу!

После данного мной обещания Гуамоко отключился, очевидно, занялся планированиемпредстоящего выходного, а я решил взглянуть на показания своего диагностического артефакта. Ведь, если, как уверила меня моя такса, я стал сильнее, это должно же и как-то отобразиться в выдаваемых им результатах?

От созерцания своих весьма внушительных прибавок у меня неожиданно испортилось настроение. Нет, радость тоже присутствовала, и вот эта-то самая радость и вызывала у меня очень-очень гадостные неприятные ощущения. Даже, несмотря на сильно развившуюся у меня в последнее время способность к препарированию эмоций, не сразу выявил что в этих ощущениях преобладает… угрызения совести… или боязнь самому стать демоном… А может простой страх, что мне такой способ развития, через убийства людей, может настолько понравиться, что я в какой-то момент сделаюсь реальным маньяком?

Внезапно все эти самокопания моментально оказались скомканы и отброшены в сторону возникновением в моих мозгах одной единственной мысли. Показания диагностического артефакта, в их теперешней конфигурации, ведь никак не отражают моего состояния тела. У меня все нормально? А то, может, тот истязатель под конец своей процедуры дознания решил дополнить вивисекцию ментальную вивисекцией реальной? Может, у меня ноги нет или еще чего-то важного, а я лежу тут весь из себя счастливый?

Однако проведенная мной ревизия, совмещенная с кое-какими натуральными испытаниями, показала, что и ноги у меня в порядке, и все остальное тоже… Хм, а, собственно, чего это я лежу в таком случае?

Поднялся с кровати, принялся искаться, нет ли где поблизости для моего сиятельства пристойной одежды. Вот, кстати, и еще одно неудобство моих покоев выявилось. Когда в доме деда у меня была одна, единственная комната, в ней стоял платяной шкаф, в котором я всегда мог отыскать свою повседневную одежду, а тут реально, потеряться можно.

Костюм для себя отыскал. Вспомнил, что неподалеку от входа в ванную комнату видел еще одно помещение, гардеробную. Просто раньше с утра мне всегда слуги наряд на день доставляли, вот я на ней своего княжеского внимания и не задерживал. Если кто не понял, насчет «княжеского», это я так ерничаю. А так и умылся, и оделся, пошел к родителю. Надо же, в конце концов, до конца разобраться, чем у нас дело с императором закончилось.

Своего родителя отыскал все там же, на кровати. И надо сказать, что видок у него с момента прошлой нашей встречи заметно ухудшился. Кожа на лице землистый оттенок приобрела, под глазами набрякли мешки. Зато, правда, уже не лежит, а сидит на кровати и даже своими немного подрагивающими руками пытается самостоятельно завтракать. Правда, и целитель и пара слуг все равно наготове при этом процессе присутствуют.

— Сергей, вижу, тебе стало лучше, — обратил он на меня свое внимание. И тут же в сторону слуг: — Достаточно, я сыт. Унесите это все.

Следом за слугами отец и своего Айболита выпроводил. Правда, перед уходом тот еще накинул на родителя какое-то восстанавливающее заклинание. Ну, и я из обращения отца в кои-то веки узнал, как целителя зовут: Глеб Владимирович. Хоть смогу при необходимости обратиться к нему со всем вежеством.

— Отец, что у нас с императором? — Задал я ему вопрос, едва за целителем захлопнулась дверь отцовой спальни.

— С императором все в порядке. После дополнительной проверки меня менталистом, Владимир полностью простил наш род.

— Простил? За что? — Не сказать, что я был удивлен такой постановкой вопроса, скорее, я был в ярости.

— Мои артефакты не выполнили свою задачу. На императорское семейство было совершено покушение, в результате которого погибла императрица.

— Какова причина отказа защитной системы? — Сухо задал я деловой вопрос, уже предполагая, что с выходом отцовской системы из строя все не так просто.

— Моя система сработала штатно. — Нахмурился в ответ родитель. — В настройках артефактов имеется список людей, которым был разрешен к ним генеральный доступ. Когда состоялось первое покушение на меня, и я находился фактически при смерти, по требованию Владимира, доступ к управлению был расширен с одного меня до всех носителей моей крови. В результате Изабелла, моя безумная сестрица, в попытке спасти своих сыновей из тюрьмы, находящейся в подвалах императорского дворца, просто отключила всю систему, позволив переброшенной при помощи портальной арки армии заговорщиков беспрепятственно атаковать дворец. Кстати, на меня напали тоже по ее требованию. Чтобы я уж точно не мог снова активировать защиту императорского дворца.

— Она выжила? — Заинтересовался я, сообразив, что Изабелла и графиня Бельская, один за другим устроившая на меня несколько покушений — одно и то же лицо.

— По крайней мере, ее тела на развалинах дворца найдено не было, — еще сильнее нахмурился отец. — Но вот своих детей ей спасти так и не удалось…

— Знаешь, отец, мне все же кажется, что не император должен прощать нас за нашу верную службу, а наоборот, нам с тобой стоит задуматься о его действиях в наш адрес. Я, по крайней мере, пыток, учиненных надо мной по его приказу, прощать не собираюсь.

На короткое мгновение мне показалось, что этим своим высказыванием я все же пробил кору родительской преданности императору. Во всяком случае, от него вдруг повеяло довольно сильными эмоциями безоговорочного одобрения тому, что я сказал. Однако сказанные им в ответ слова показали мне, что с этим вопросом все совсем не так однозначно.

— Сергей, я понимаю твои эмоции, которые ты в данный момент испытываешь. Но задумайся, что будет, если наш император вдруг исчезнет? Кирилл, единственный его наследник еще слишком мал. В империи немедленно воцарится хаос, начнутся междоусобные войны, внешние соседи нападут, желая урвать свой кусок пирога. Альтернативы Владимиру просто не существует, и я, как верный патриот своей отчизны, несмотря ни на что, до последнего дыхания буду его поддерживать.

— Отец, вполне понимаю и принимаю твою точку зрения.

Ну, а что еще сказать? С одной стороны он ясно высказал, на чьей стороне, в случае чего, встанет. Лавры Андрия, сына Тараса Бульбы, пошедшего проти отца, меня как-то не прельщают. С другой стороны, в самом деле, весьма спорная ситуация. Я вообще-то тоже своей родине междоусобиц и разорения не желаю.…Хотя и о словах по запальчивости сказанных Владимиром Вторым, касательно его жгучей ненависти к княжескому сословию, тоже не забуду. Как не забуду и отнятие у меня моего первоуровневого пленника, знал бы, что так будет, самолично прибил его, хотя бы сколько-то праны с этого поимев.

Дальше у меня в жизни все как-то устаканилось. Ну, с учетом тех напряженных политических условий, которые сложились в нашей империи, конечно. По крайней мере, учеба боевой магии у меня практически прекратилась. Дядя Олег, барон Солнцев, отбыл в войска, исполнять свой воинский долг. Да и сам отец, заваленный военными заказами по самую маковку, уделял мне своего внимания самый минимум.

Зато вдруг ко мне возникло внимание у императорской канцелярии. А помните тот мой не совсем удачный блок для стирального артефакта, созданный из призванного мной рядового импа. При помощи него еще, вмонтировав его в особого маленького летуна, уничтожили проникших через портал на нашу сторону насекомых Роя. Так вот, на мое имя пришло категорическое требование на изготовление подобных штуковин, да побольше, побольше.

Думаете, я это требование исполнил? Правильно думаете, разумеется, исполнил. Только вот в качестве основы управляющего элемента я выбрал старшего импа, обретшего магию воды. Специально чтобы с первым подобным ознакомиться, заказал его доставку Синте. А иначе, как вообще призывать того, с кем сам ни разу не встречался.

Короче, управляющие элементы у меня начали выходить, что надо. Для их монтажа в автоматический стиральный агрегат, так лучше и желать нельзя. А вот установка внутрь летуна подобной штуковины не сработала. Что-то там связанное с наличием в воздухе облаков. А уж когда внутрь такого летуна попытались еще и артефакт, начиненный магией смерти запихать… Хорошо еще, что не отец всем этим делом занимался.

От императора в мой адрес даже грозное письмо прилетело с высказанными подозрениями во вредительстве. А только я в этот раз действовал исключительно из приведенных отцом патриотических доводов о благе нашей страны! Даже если бы император снова прислал по мою душу своего вивисектора-менталиста, иного бы ответа от меня не получили. Ну, согласитесь, вряд ли для народа нашей империи пойдет на пользу, если его, по приказу императора, начнут убивать при помощи площадных заклинаний смерти. И отговорка у меня насчет этой моей неудачи железная: тот же использованный в летуне управляющий блок являлся явным браком, о чем я, в свое время, и своему отцу говорил, а он, наверняка, и дальше мои слова тогда разнес. Короче, поугрожали, постращали, да отстали. Зато у меня с зятем Романом, мужем моей сестрицы, развернулось очень выгодное для нас обоих сотрудничество. Наши автоматические стиральные агрегаты народ, несмотря на относительно высокую цену и начинающиеся в стране треволнения, разбирал, как горячие пирожки.

В тот вечер я, по уже мало-мало сложившемуся распорядку, находился в отцовской лаборатории. Помните, как хлопотно я изобретал свой первый управляющий блок, чтобы сделать оригинальный подарок на свадьбу? Так вот, теперь весь этот процесс ускорился в разы. Ну, так ведь отработанная уже схема.

И тут у меня задребезжал мой разговорник.

— Серьга, — зазвучал из разговорника голос моего деда, — конечно, договоренности с твоим отцом у меня есть, но я еще и тебе лично решил свой последний наказ сделать. Ты обязан сделать все, чтобы род Уваровых продолжал жить…

— Деда, чего это тебя на пафос потянуло? — Задал я вопрос, сам же, как можно быстрее, помчался в направлении нашей портальной камеры. Разумеется, блокировка портальных переходов в нашем поместье, кроме этой самой камеры, работает в основном на входе, позволяя покинуть его почти без проблем. Но именно, что почти. Из-за этой самой блокировки отклонение от заданной точки перехода могут и нескольких километров достигать.

До портальной камеры добежал в момент. Наскоро накинул на себя всю возможную магическую защиту, какая только возможна, приготовил метательные артефакты и скомандовал портальному артефакту, полученному от отца на переход по указанным координатам.

Почему такая спешка? Так на заднем плане, временами заглушая голос дедушки, звучали звуки, очень похожие на срабатывание боевых атакующих заклинаний, да и сама речь старика очень уж сильно походила на окончательное прощание с напутствием для будущих поколений.

Черное безвременье, субъективно растянутое для меня на долгие минуты, на самом деле, в реальности, занимает буквально мгновение. Подозреваю, дед еще так и выговаривал последние слова своей прощальной речи, когда я возник на крыльце его жилища. И сразу же разразился целым градом заклинаний и метательных артефактов, направленных буквально во все стороны, поскольку двор дедова дома был просто таки заполонен какими-то незнакомыми людьми в военной и гражданской одежде. А еще из самого дома по-прежнему раздавались звуки боя, так что времени разбираться, кто тут за кого, и не прибыл ли кто-нибудь из находящихся тут просто на помощь, у меня просто не было.

А потом я под ответными ударами выживших рванул внутрь дома, и там награждая всех встречных — поперечных заклинаниями своей боевой магии.

Успел почти в самый последний момент. Из оставленных мной когда-то для охраны моих родственников четверых бойцов в живых еще оставался один. Но и он, судя по огромной дыре на боку, доживал последние мгновения. Зато еще остающиеся в живых противники, не разобравшись с силами напавших на них, временно откатились, даруя нам хотя бы пару минут передышки.

И вот они, мои родные. Дед, тяжело, хрипло дыша, лежал на кинутом в угол матрасе. Судя по многочисленным бинтам, укутывающим его грудь и макушку, он уже тоже явно не боец. В отличие от бабушки до самого моего появления отстреливавшейся при помощи откуда-то ей добытого метателя.

Теперь передо мной в полный рост встал единственный вопрос: «что делать»? Из блокированной комнаты нам, сквозь строй многочисленных противников точно не выбраться. Эх, близко крыльцо, с которого можно вернуться обратно в отцовское поместье, а вот все равно, что на другой стороне Земного шара, одинаково недоступно.

И тут в моей голове возник голос Гуамоко.

— Хозяин, думаю самое время устроить тебе контрольную. Проверить, насколько ты усвоил переданные тебе знания по части обращения с навигатором.

А ведь точно! До этого-то самого мгновения я, как-то совершенно незаметно для себя самого, все откладывал испытания имеющегося у меня чужого магического артефакта. Ну, знаете, то время на это нет, то просто страшновато в чужой мир лезть без особой на то надобности. А тут вот надобность внезапно появилась. Да еще, какая жизненно важная!

Хе-хе! А ведь я, определенно, неплохо разбираюсь в его работе! Вон, даже смог отсортировать из куцего списка в четыре позиции наиболее безопасную. Ну, конечно, по мнению прибора, оперирующего знаниями, бог его знает сколькитысячелетней давности. Но, хоть такие имеются.

Портал, возникший в осажденной врагами комнате, внешне не отличался от многократно виденных мной ранее.

— Бабуля, за мной! — Скомандовал я, подхватывая на руки совершенно расклеившегося деда.

— Степушка, родненький, не оставляй меня! — Рыдала бабушка парой минут позднее.

Сто раз уже себя проклял, что за учебой и работой в качестве артефактора уделял так незаслуженно мало времени целительству. Определенно, лечения мелких ран в этой ситуации явно недостаточно. А лечебный эликсир я после последнего использования просто забыл пополнить… Хотя… стоп!..

— Бабушка, где те магические камни, что я давал вам с дедом? Ну, которые должны были вам молодость возвратить?

— Так это… они у него во внутреннем кармане должны быть. Я, как ты тогда ушел, сразу же свой камень ему отдала. — Сразу прекратила рыдать бабуля, едва забрезжила хоть слабая возможность положительного решения нашей ситуации.

Камни из кармана вынули.

— Дед, постарайся впитать из него энергию, — скомандовал я, помогая ему сжать ладонь с вложенным в нее камнем. Хорошо, что дед до сих пор временами приходит в сознание. Вот и в этот раз услышал меня, слабо улыбнулся. Ура, пошел процесс!

Ран под повязками не было видно, но щеки старика стремительно розовели, а морщины на лице постепенно разглаживались.

— Кажись, помогло мое лечение! — С восторгом проговорил я, заглянув под одну из окровавленных повязок. Раны под ней не было!

— Какой ты, Степушка, стал молодой, да красивый! — Проговорила бабуля, в свою очередь зажимая в руках камень метаморфизма. Не успел ее остановить, с дедом-то вынужденно так получилось, а вообще, лучше бы за ним было понаблюдать хоть немного.…Но разве-ж женщину что-то может остановить в опасении оказаться вдруг старой для любимого мужчины?

Ну, вот, прямо, как чувствовал! От ран то мой дед избавился. И даже помолодел, разом, наверное, полвека сбросив. Но вот ходить он пока толком не может. К новому телу ему, похоже, еще привыкать надо. А тут и бабушка тоже, в беспомощную красавицу превратилась. А мы, на минуточку, в чужом, совершенно незнакомом мире находимся. Правда, вроде, не демоническом. Вон и небо голубеет, и трава с деревьями зеленеют, и даже водопадик с водоемчиком у его подножия по нынешнему жаркому деньку — самое то!

По очереди перетащил помолодевшую родню поближе к водоему, сам все же решив хоть сделать разведывательный круг по ближайшим окрестностям. Ну, новый мир же, интересно! Опять же и навигатор, вроде как на относительно безопасный мир указывал.

Хе-хе, безопасный-то он, безопасный, но вот на то, что лианы, обвивающие некоторые из деревьев, вдруг в мою сторону начнут тянуться довольно бодро, я не рассчитывал. А у лиан, между прочим, и довольно зубастые пасти внутри одуряюще пахнущих цветков обнаружились! Слава богу, мой замечательный топорик и в этот раз оказался на высоте!

А потом была осада на каком-то не очень большом камне и лезущие со всех сторон эти самые лианы, клацающие зубами не хуже волков. И бабушка с дедом в роли прекрасной воительницы и грозного воителя, с моторикой трехлетних карапузов. Ей богу, забавное, но утомительное зрелище.

Но несколько часов прошло. Я открыл портал, ведущий обратно на Землю. Несколько часов выждал, чтобы дать бандитам, напавшим на дом деда, собрать все его относительно невеликие богатства и удалиться прочь. А как иначе? Обратный ход на Землю, если без долгих, очень сложных расчетов, можно открыть только в ту же комнату, откуда мы сюда перешли.

В комнате засады не оказалось, и я, по очереди, переправил деда с бабушкой в отцовское поместье. К тому времени они уже хоть чуть-чуть освоились со своими обновленными телами. Хорошо то, что хорошо кончается.