Севильский любовник

ГЛАВА 1

Марианна Воронцова всегда любила Испанию и свою работу весьма и весьма ценила — множество московских ресторанов, гостиниц и кафе стали клиентами фирмы SpanishFoods, занимающейся поставками испанской еды: хамона, овечьих сыров, колбас, оливок, морепродуктов, риса и сладостей, всего и не перечислишь. Марианне казалось, не было такого продукта, который они не могли бы доставить заказчику в точно указанный срок. Бизнес прочно стоял на ногах, и с фирмой работали лучшие испанские поставщики. Командировки в Барселону или Мадрид давно стали обычным делом, но вот в нормальном отпуске девушка не была уже давно — карьера казалась важнее, все время было некогда, все время находились более важные дела. Или же приходилось подстраиваться под желания подруги или родни.

И тот факт, что дождавшись столь долгожданного отпуска, Воронцова выбрала Севилью, а не знойную Барселону или Южную Францию, вызвал недоумение у ее лучшей подруги Анечки, а по совместительству — менеджера фирмы SpanishFoods.

— Вот объясни мне, что ты будешь делать среди скучного камня и мавританских зданий, которым сто лет в обед? И коррида! Маня! Коррида! Варварский пережиток прошлого! — патетично воскликнула Анечка, назвав подругу детским прозвищем, отчего та скривилась, но промолчала.

Да уж, подумалось Марианне, зря она рассказывала о своей давней мечте увидеть бой быков! Но ведь это никакой не пережиток — это благородный и справедливый поединок, и те, кто говорят о беззащитности быка, забывают, что тот может с легкость задрать тореадора! В общем, на будущее стоит держать такие вещи при себе.

— Я бы могла тебе объяснить, в чем прелесть корриды, но почему-то мне кажется, ты меня не поймешь, — вздохнула Марианна.

— Нет, не пойму! Ты собралась на корриду — смотреть, как убивают беззащитное животное! Это ужасное действо, жестокое и безумное, которое мировая общественность давно должна запретить! Вот как в Каталонии запретили же? Запретили! И везде нужно запретить! — возмущалась Анечка, запивая свое возмущение сангрией, которой угощала ее Марианна. Вино с апельсинами и яблоками пахло летом и солнцем, и фруктовым садом, и ради этого вина Анечка, кажется, была готова простить подруге ее странные увлечения.

Девушки расположились на уютной кухне Воронцовой, в квартире-студии, расположенной на двадцатом этаже нового дома с видом на Останкинскую башню. Фрукты, тонко нарезанный окорок, маслины, чоризо и фуэт экстра с красным перцем и травами — любимые колбасы Воронцовой, а также целое блюдо креветок радовали ароматами и необычным вкусом. Так что можно было почувствовать себя настоящими гурманами.

Марианна знала точно, что ее любовь к Испании пришла еще в детстве — мама любила латиноамериканские сериалы, и дочь свою назвала в честь героини прогремевших на все постсоветское пространство «Богатые тоже плачут», и Воронцова радовалась только одному — что не родилась мальчиком. А то быть ей Леонардо или Луисом Альберто! Ее рано отдали в школу танцев, и основной упор был сделан на танго, фламенко, севильяну и пасадобль, другие подобные им танцы, да и язык Марианна начала учить еще с младшей школы — с дополнительным репетитором, которого посещала несколько раз в неделю. Мать умилялась, глядя на успехи дочери и нарадоваться не могла ее конкурсным выступлениям — в длинных платьях в горошек, с широкими воланами, девушка смотрелась очень грациозно и величаво. Об одном жалела Воронцова-старшая — что ее дочь уродилась нежной блондинкой с пронзительно-синими глазами северянки, не взяв от матери, в роду которой явно были цыгане, ни темных жгучих глаз, ни черных волос, ни смуглой кожи. Как так вышло, что гены, которые должны быть сильнее, уступили нордическим отцовским — оставалось загадкой. Но все детство Марианны прошло под вздохи матери о том, как было бы хорошо, будь дочь хоть немного похожа на нее. Впрочем, вздохи вздохами, но мать любила ее, и всеми силами пыталась эту свою любовь доказать. Жаль только, что иногда методы были слишком настойчивыми, а любовь — удушающей. Но Марианна была покладистой и редко протестовала и, лишь окончив школу, осознала, что нужно жить своей жизнью, несмотря на то, чего хотят родители.

Решив стать переводчиком и отказавшись от танцев, Воронцова несколько расстроила свою властную мать, которая видела дочку только на сцене. Впрочем, скоро та утешилась — как только поняла, что с профессией Марианна не прогадала, и смогла найти работу в весьма преуспевающей фирме.

И вот уже пять лет девушка работала переводчицей, с радостью общаясь со своими каталонскими и испанскими партнерами. Она могла подцепить на крючок любого, самого угрюмого клиента. Достаточно было отправиться с ним на обед и расспросить о ничего не значащих мелочах, показать интерес к их стране, ее истории и литературе, избегая конкретных сумм и имен, ведь испанцы весьма любопытно подходили к решению деловых вопросов. Те, кто пытались быть с ними строгими и официозными, прогорали на переговорах. Марианна же, часто бывая на презентациях и разного рода встречах, совершенно спокойно реагировала на фривольные беседы за бокалом игристого вина, понимая, что испанские партнеры не выносят хмурых лиц и любят жизнь во всех ее проявлениях. Они были галантны и шумны, и встречи с ними всегда были маленьким праздником.

А еще Воронцова никогда не нарушала негласное правило — не тревожить испанцев после обеда, во время их отдыха. Уважение к их традициям и искреннее увлечение их культурой помогало ей заключать самые лучшие контракты.

И вот впервые за много лет она хотела увидеть Испанию такой, какой давно мечтала, позабыв о работе, и фырканье Анечки несколько расстроило.

— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю тюлений отдых на пляже или возле бассейна! — резковато отвечала Марианна, поигрывая сангрией в бокале. Кусочки фруктов поднялись со дна, показавшись огненными самоцветами в янтаре вина.

Больше всего Воронцова любила белую сангрию из сухих вин с яблоками и апельсинами. Когда она делала глоток этого чудесного напитка, то отпуск казался все ближе и все чудесней. Анечка насыпала в свой бокал льда, а Марианна скривилась — так издеваться над напитком, «размывая» его вкус! Конечно, она знала, что любят пить сангрию именно так, но самой ей не нравился лед в коктейлях.

— А что может быть хорошего в твоих бесконечных скаканиях по горам и музеям? — Анечка закатила глаза. — До сих пор не могу забыть свой самый ужасный отпуск в Крыму! Вместо пляжей Ялты мне пришлось лезть на Чуфут, в этот странный уродский городишко, в котором осталось всего три дома! А ханский дворец! Пронеслись галопом, ни пофоткаться нормально, ни поужинать!

— Да уж, тебе бы только отлеживать лежало на песочке, попивая винчик, — рассмеялась Марианна, но беззлобно.

Обижаться на подругу она не умела — несмотря на различия, девушки были неразлучны с детства, когда родители привели их в первый класс, а учитель усадила за одну парту. Сначала они дрались и разрисовывали друг другу дневники и тетрадки, а потом объединились против главного хулигана их класса и, как оказалось, объединились навсегда.

Вот только с отдыхом была проблема. Анечка хотела загорать под турецким или египетским солнышком, а Марианна — бродить с экскурсиями по достопримечательностям старинных городов, а если эти города были занесены песками времени — то это был идеальный вариант.

И вот сейчас, когда у Воронцовой наконец наметился отпуск, который она ждала почти целый год, Анечка была очень расстроена, что они не смогут поехать куда-то вместе, потому что на островах «отлеживать лежало» Марианна не хотела, а таскаться по пыльным дорогам Андалусии, слушая, как Воронцова декламирует Лорку в оригинале, было выше Анечкиных сил. Переубедить подругу она пыталась вот уже целый день. И третью бутылку вина, превращенного в белую сангрию.

— Ну, как ты не понимаешь! Ты устаешь, вкалываешь, как лошадь, тебе нужно нормально отдохнуть и набраться сил, а после твоей Андалусии тебе понадобится еще один отпуск! Чтобы отдохнуть от музеев и гор! Ты же сто процентов не поедешь на побережье! А там так чудесно…

— Старинные крепости и соборы, коррида, фестиваль танцев, Алькасар с его мавританской экзотикой — ты не представляешь, сколько всего интересного в этом городе! И вообще, вся Андалусия — просто жемчужина для того, кто хочет узнать настоящую Испанию, это тебе не Каталония с толпами туристов и ужасным безвкусным Гауди… И вообще, если тебе нужен пляж — поехали в Коста-дель-Соль, Малага — чудесный город… там много живописных бухт, там чудесные отели!

— Ага, — мрачно кивнула Анечка, — и ты снова будешь носиться по историческим местам, а я буду сидеть на террасе какой-нибудь кафешки и ждать, когда же ты соизволишь найти время для пляжа или вечеринки. Увольте! Знаю, плавали. В Крыму. И в Египте. Помнишь, как ты умотала на целый день на пирамиды? А потом в пустыню на каких-то джипах — фиг его знает, зачем? Нет, подруга. Или мы тюленимся на пляже в каком-то шикарном отеле на любом побережье нашего мира, или ты едешь сама. И без обид. Я хочу нормального отдыха, я хочу курортного романа с загорелым красавчиком, я хочу пить коктейли, лежа в шезлонге под пальмами, а не вот это все!

Марианна погрустнела, даже сангрия потеряла вкус. Но Испания, та Испания, с ее запахом апельсинов, с гаспачо и паэльей, матадорами и старинными соборами, с винами, наполненными летним солнцем и теплым ветром, слишком долго ждала ее. И Воронцова не может испортить свой долгожданный отпуск скучным лежанием на пляже. Да и красавчики не входили в ее планы. Последний не слишком удачный роман отбил все желание общаться с противоположным полом — парень оказался давно и безнадежно женат, о чем Марианна узнала спустя полгода этих запутанных и больных отношений.

— Все ясно, — констатировала Анечка, вздыхая. — Все-таки Андалусия?

— Все-таки Андалусия, — Марианна отставила бокал и обняла подругу. — Не сердись, милая, но это моя давняя мечта, которую я просто обязана осуществить! Я последний года только этим желанием и жила — бродить между оливами на берегу Гвадалквивира, смотреть на уличных танцовщиц в цветастых платьях с воланами и розами в волосах, слушать смуглолицых гитаристов и вдыхать сладкий запах апельсиновых деревьев. Я так хочу туда!..

— Тогда езжай, — улыбнулась Анечка, — и привези мне оттуда какого-нибудь игристого вина. И если получится — то и страстного черноволосого мачо!

— Обязательно! — расхохоталась Марианна, и вечер перестал быть напряженным.

Подруги продолжили болтать о всяких мелочах, уже не обижаясь друг на друга — с самого детства они быстро вспыхивали, ссорясь, и так же быстро мирились. Наверное, они и дружили так долго, потому что были очень разными, и скучно им вместе никогда не бывало.

Утро было чудесным — с запахом имбирного чая и булочек с корицей, с солнцем, льющимся в широкие окна и рассыпающимся золотыми лучиками по белоснежному ковру, отчего тот вспыхивал огненными узорами. Спальня Марианны была уютной, хоть и небольшой — с широкой кроватью и гардеробом с зеркальными раздвижными дверьми. Перед ними-то девушка и застыла, не зная, что выбрать в дорогу — Марианна любила наряжаться, и шкаф ее ломился от вещей, но вот собирать чемодан в дорогу было для нее кошмаром и ужасом. В прошлую командировку она взяла так много костюмов, что половина ей попросту не пригодилась, а таскать тяжеленные баулы по аэропортам и гостиницам было не слишком комфортно. Да и обуви приходилось брать больше, а это — лишний вес. И в этот раз хотелось собраться в дорогу так, чтобы чемодан был один и желательно — не слишком тяжелый.

Сегодня еще нужно появиться в офисе, чтобы передать документы по последней встрече с клиентами, но поскольку времени еще достаточно, Марианна решила не терять его зря и заняться подготовкой к поездке. Отвлекшись от шкафа и ярких летних платьев всевозможных фактур и расцветок, девушка включила на всю громкость колонку, и комнату заполнил безумно приятный баритон Алехандро Фернандеса, ее любимого певца. Негромко подпевая песенке Tantita Pena — про несчастного возлюбленного, который сгорает от страсти, вспоминая грешные ночи, и мечтает о дне, когда его любимая тоже будет страдать, увидев его с другой, — Марианна порхала по спальне, собирая мелочи вроде кремов, помад и расчесок, и предвкушая те дни, когда будет гулять по тенистым набережным Севильи, где когда-то бродил несчастный возлюбленный Карменситы, страдая от тоски и безответной любви.

— Sin tantita pena… — девушка остановилась на миг перед зеркалом, умолкнув.

Песня закончилась, зазвучали первые аккорды какой-то баллады, а Марианна задумчиво стояла, глядя на себя — она часто могла вот так замирать перед своим отражением, придирчиво разглядывая лицо. Годы шли, подруги и сотрудницы выходили замуж, рожали детей — многие уже по второму разу, а у нее была только работа.

И любовь к Испании. И эти вот песни. И Лорка с его вечными сонетами, где страсть была подобна туману над водой, где не было места живому и настоящему, лишь тени в мире теней. И она сама иногда чувствовала себя этой тенью.

Романы если и случались — то заканчивались только разочарованиями и потерями. А под глазами уже появлялись первые морщинки, и линия подбородка не была такой идеальной, как в юности, и взгляд потускнел… годы шли, а рядом не было никого, с кем она могла бы разделить их.

Да она и не хотела. Ей было очень даже неплохо в одиночестве — делаешь, что хочешь, идешь, куда хочешь, и вообще… хочу пряники ем, хочу халву, как говорится.

Только вот почему так тоскливо иногда становится?..

Наверное, она слишком предвзята, слишком эгоистична и переборчива. Мама всегда говорила, что она останется одна, если и дальше будет разбрасываться женихами. Но как быть, если все, кто встречались на ее пути, не вызывали в ней никаких чувств или оказывались подонками? А жить с кем попало — увольте! Марианна не хотела варить борщи и стирать носки, наплевав на себя и свои желания. Возможно, если бы она смогла влюбиться, и избранник ответил ей взаимностью… но принцев мало, и на всех их не хватает. А своего встретить так и не довелось. Меньше нужно было романы о любви читать, наверное.

Фыркнув, девушка собрала волосы в высокий хвост и поспешно подкрасила губы — кажется, упаковать вещи сейчас она уже не успевает. Самолет утром, так что впереди весь вечер и ночь. Жаль только, что прямого рейса в Севилью нет, придется добираться с пересадками — впрочем, со знанием языка проблем в дороге возникнуть не должно, заодно удастся посмотреть еще какие-то города по пути.

А сейчас — скорее в офис, шеф не любит, когда опаздывают.

— Слушай, Мари, тут тебе от клиентов запрос пришел, — пробормотала Света, секретарь их главного, Ивана Барановского. Была она дама в теле, с пышными формами и высокой башней из светлых волос на голове.

Прически свои Света носила с достоинством испанской донны, и весь ее облик говорил о том, что дама эта лишний раз не перетрудится. Но удивительно — с обязанностями своими она справлялась весьма быстро и качественно.

Марианне она нравилась, потому что не слишком любимое имя, из-за которого ее вечно дразнили в школе, с легкой руки Светланы стало — Мари.

Так ее на фирме и стали звать, только забугорные партнеры не велись на это сокращение, и для них она оставалась сеньоритой Марианной. Впрочем, испанцы проговаривали имя с таким апломбом и гортанным придыханием, что оно даже начинало нравиться.

— Что еще за запрос? Я же в отпуске с сегодняшнего дня, — нахмурилась Воронцова, подходя к столу Светланы. Взяла папку, задумчиво полистала бумаги. — И не могу ехать в эту командировку. Я, конечно, люблю свою работу, но… но это несправедливо!

Голос ее срывался на истерические нотки, потому что долгожданная Испания с ее музеями и мавританскими дворцами, с ее парками и Альксаром, в котором девушка так и не побывала пока что ни разу, начинала таять и махать на прощание ручкой.

Ну уж нет, разозлилась Воронцова, она не позволит испортить себе отпуск!

— Я в курсе, — вздохнула Света и умоляюще сложила руки перед собой. — Но больше некому. Ну что тебе стоит смотаться на денек в Барсу, а? Ну не убудет же, заодно компания оплатит отель! Отдохнешь… На пляже мохито попьешь… Согласись, а, Воронцова?

— Я не на пляже еду валяться, — девушка все же взяла папку и положила ее в сумку. — Я еду по музеям и замкам гулять, понимаешь? А в Барсе еще эти волнения… Слышала, что каталонцы собирались отделяться?..

— Не думаю, что их отпустят, — отмахнулась Светлана. — Они полвека уже отсоединяются, отсоединяются. Никак не отсоединятся… И что им не так?

— Да это же совершенно другая культура! — рассмеялась Марианна, присев на край стола и радуясь, что нашла с кем поговорить — работать перед отпуском совершенно не хотелось, а бумаги все она уже подписала — ради них и приезжала. — Ты не представляешь, какая разница между испанцами и каталонцами, первые любят корриду, фламенко, они агрессивны и огненны, и в их национальных костюмах даже были специальные мешочки для кинжалов. Представляешь, все горожане — даже женщины! — носили с собой ножи и по малейшему поводу хватались за них, чтобы разрешить спор! Они очень воинственные. А каталонцы ненавидят корриду, и излишняя жестокость претит им, они выращивали свои виноградники и горя не знали… слишком разные культуры, отсюда все проблемы в этой стране с сепаратизмом.

— И ты собралась ехать туда, где коррида и ножи? — уточнила Светлана, широко распахнув свои голубые глаза.

Марианна, смеясь, кивнула.

— Сумасшедшая! — вынесла вердикт секретарша. — Я бы на твоем месте полетела куда-то на Мальдивы…

— Но ты не на моем месте, — Воронцова спрыгнула с края стола, увидев через стеклянную перегородку, что приближается шеф. — Все, я побежала, пока еще чем-то не загрузили. Встречу проведу, но тогда зимой ты поможешь мне организовать отгул, чтобы я смогла поехать на пару дней на лыжный курорт! По рукам?

— По рукам, — и Светлана отпила кофе, скривившись от его горечи. — Вот же гадство. Остыл уже… Хорошо тебе отдохнуть, Воронцова, привези фоток побольше. И сувенирчик. Слоника там или магнитик…

— За этим не заржавеет, — улыбнулась Марианна и поспешно ретировалась из кабинета.

Проходя мимо своего рабочего стола, находящегося в центре огромного опен-спейса, Воронцова поправила монитор и спрятала в ящик стола фото с родителями. К счастью, ее рабочее место находилось возле окна, и не приходилось пялиться на чьи-то лица и спины. Офисы открытого типа становились все больше популярными, но Марианне они не нравились, и она с огромным удовольствием сидела бы в махонькой комнатке, лишь бы одна. Ну, максимум втроем.

Многим было удобно работать в огромном пространстве, но не Воронцовой. В опен-спейсе ее не покидало ощущение конвейера, ей не хватало уюта, было слишком шумно, было много отвлекающих факторов, что иногда мешало сосредоточиться. Потому рабочие вопросы девушка предпочитала обсуждать в чатах или по почте, чтобы не увеличивать уровень шума и не нагружать окружающих лишней информацией. Но ты при этом все равно был, как на ладони. Впрочем, поскольку на рабочем месте Воронцова занималась исключительно работой, то ее не смущало, кто там смотрит в ее монитор.

Хотя, конечно, коллектив в такой атмосфере был более дружным, но их фирме вообще повезло — никогда не было ощущения гадюшника, никто не возил за спиной сплетни, не плесневел, и работу свою Марианна любила.

Что не мешало ей мечтать о полноценном отдыхе, который мог сорваться в любой момент. Поэтому нужно бежать из офиса как можно скорее и отправляться собирать вещи, чтобы ничего не забыть. Коллеги приветственно кивали, улыбались, но с потаенной завистью — пробить отпуск к концу лета нужно еще постараться.

«Нужно просто уметь планировать! — думала девушка, с милой улыбкой кивая сотрудникам. — А то накануне поездки бегут в бухгалтерию, заранее не согласовав свой отпуск с начальством, а потом удивляются, что им его не дают!»

Своим талантом планировать путешествия Марианна очень гордилась, и обычно все складывалось весьма неплохо. Жаль только, что раньше она не позволяла себе делать выбор — соглашалась с родителями или Анечкой, делала так, как удобнее им. В этом году она впервые поедет отдыхать в гордом одиночестве — но, черт возьми, ей это нравится! И она совершенно об этом не жалеет! А от предвкушения сердце бьется так, словно ей адреналина вкололи.

— В путь дорогу? — улыбнулась младший менеджер отдела продаж, Вика Садович, с которой Воронцова была весьма дружна.

Вика сейчас обедала прямо на рабочем месте, ничуть не смущаясь окружающих — впрочем, все довольно быстро привыкали быть на виду.

— О, да, скоро я буду гулять по Севилье и пить вино с фруктами, а не вот это все… — и Марианна обвела рукой офис. — Я так устала от этого шума, в последнее время даже наушники не спасали. Но что ты думаешь! — она показал папку. — Светочка умудрилась меня вдогонку нагрузить одним клиентом! Видите ли, ему именно я нужна!

— Может, он в тебя влюбился? — хохотнула Вика, тряхнув своими кудряшками.

— Да я его даже не видела ни разу! — отмахнулась Воронцова. — Наверное, кто-то из наших постоянных клиентов посоветовал, такое бывает. Ладно, я полетела, пока еще чего-то не накинули. Пока-пока!

— Счастливо отдохнуть! — крикнула Вика вслед и занялась своим салатом.

А Воронцова, как на крыльях, летела из надоевшего офиса навстречу приключениям.