Шаг сквозь туман. Дилогия

Утром мы отправились в больницу. Мне пришлось запастись всеми возможными бумагами, которые могли потребоваться.

В регистратуре нам назвали имя лечащего врача, к которому мы и прошли.

Постучавшись, вошли в кабинет.

-Извините за ранний визит,- начала я разговор.

-Я весь внимание, - вежливо откликнулся врач и представился, – Савин Сергей Петрович.

-Очень приятно Светлана Гольц, художница, а это моя подруга Екатерина.

-Что же привело столь очаровательных девушек ко мне? - улыбаясь, поинтересовался врач.

-Мы пришли узнать о Вячеславе Горелине. Нам известно, что он находится в вашей клинике,- опередила меня Екатерина.

-Позвольте поинтересоваться, а кем вы ему приходитесь?- осведомился врач.

-Я его невеста,- мне пришлось соврать.

-Ах да, вспоминаю, значит, это вы! Вячеслав часто говорил о вас. У вашего жениха очень и очень непростое положение. Мы вылечили его физическое тело, но душевную рану – увы, не смогли! Как мне кажется, ему следует пройти лечение у психиатра, - задумчиво сказал Савин.

-Я думаю, что смогу справиться с его проблемой, если вы отпустите моего жениха со мной. Готова подписать любые бумаги и взять всю ответственность за дальнейшее лечение Вячеслава на себя, - я протянула Сергею Петровичу конверт с приятно шуршащими зелёными купюрами.

Он вопросительно посмотрел на меня, а я, сделав вид, что смутилась, ответила на его немой вопрос.

-На лечение моего друга потребовались некие средства, которые я и решила вам компенсировать.

-Если так,- врач заглянул в конверт, - то вашу проблему можно решить прямо сейчас.

Он нажал на кнопку, и в кабинет вошла медсестра.

-Алевтина Константиновна, проводите девушек к Горелину. Да, его можно выписать. Всё вопросы улажены.

-Пройдемте со мной,- скомандовала медсестра.

Мы прошли за Алевтиной Константиновной на третий этаж, где и обнаружили Вячеслава. Когда мы познакомились, он выглядел гораздо лучше.

-Вячеслав Сергеевич, вы можете собираться, вас выписывают. Ваша невеста оформила все бумаги,- обрадовала пациента медсестра.

Вячеслав странно посмотрел на нас с Екатериной, но тем не мене стал собираться. Вскоре он был готов, и мы покинули клинику.

Уже в машине он поинтересовался, как нам удалось найти его, и я рассказала про Любу.

-Слава богу, а я уже не верил, что мне когда-либо удастся увидеть вас, Светлана. Вы не представляете, что со мной было!

-Кое-что нам известно: Люба вкратце рассказала о том, что с тобой произошло.

-Меня все посчитали сумасшедшим, когда я сообщил о том, что со мной случилось, - мрачно усмехнулся Вячеслав. - Да и я бы, пожалуй, не поверил, если бы мне кто-то рассказал, что на улицах Москвы его машину раздавил танк Т-34, а его самого ранили из винтовки Токарева, времён Великой Отечественной войны. Вся надежда была на вас, Светлана. Я до сих пор не могу поверить, что я не попал в руки психиатров. Спасибо за помощь!- А вы не считаете меня сумасшедшим?

Я с грустью посмотрела на него и предложила продолжить разговор у меня дома.

Вскоре мы расположились в гостиной. Едва пробивавшиеся сквозь плотные шторы лучи солнца робко освещали развешенные на стенах картины. Не успели мы отпить по глотку кофе, как раздался звонок в дверь.

На пороге стояла консьержка и держала на руках страшно исхудавшего кота.

-Кажется, это ваш Тимофей. Сегодня я увидела его у дома, он подходил к прохожим, затем направлялся к парадному и садился у двери, словно просил впустить его. Хорошо, что я заметила, держите, - мне протянули Тимофея.

Тот тут же лизнул меня в нос и жалобно замяукал, словно пытаясь что-то сказать. С котом на руках я прошла в ванную вымыла и вытерла его, затем налила молока. Тимофей, повозившись, улёгся спать там же у блюдца с остатками молока. Интересно, где он был? В последний раз я его видела там, в 1941 году. Неужели и он, как и мы с Екатериной, переместился во времени?

Подумаю об этом позже, а сейчас нам предстоит серьёзный разговор с Вячеславом. Я решила рассказать ему часть правду, утаив то, что на самом деле я не Светлана, а Съюзен. Думаю, упоминать об этом ещё рано.

Вячеслав с Катей с нетерпением ждали меня: -Вячеслав, сначала нам хотелось бы получить информацию о том, что случилось с вами, как говорится, из первых рук.

Вячеслав, вздохнув, приступил к повествованию.

-Я до сих пор помню то утро, начал Вячеслав, - было рано, я только что встал и не успел даже умыться, когда услышал звонок сотового телефона.

Раздался женский голос: -Слава, аллё, Слава!

-Слушаю, кто это?

-Ольга, помнишь? Светина подруга. Приезжай за нами, скорее!

-А где вы находитесь?

-Славик, приезжай на Сивцев Вражек, дом пятнадцать, мы будем ждать у подъезда.

Я понял, что вы, Светлана, и ваши подруги попали в беду и вас необходимо выручать. Тотчас я спустился вниз, было тепло, но я захватил с собой ветровку, так, на всякий случай.

До названного вами адреса, ехать было далековато, но где-то за час я добрался до места. Уже подъезжая, заметил, что по улице стелется туман. Я сбавил скорость, проехал дальше, и вот тут-то произошло самое странное: когда туман рассеялся, я обнаружил, что на улице резко похолодало, и даже кое-где виднеется снег. Очередной каприз природы! У нас всё ни как у людей, То жара не продохнуть, то снег в августе выпадает. Если уж несколько лет назад леса под Москвой горели от несусветной жары, то почему бы и снегу не выпасть?

-Что за чертовщина? - подумал я и решил выйти из машины. Ого, холодно как! Надел ветровку, но та плохо грела, и поэтому я поторопился вам навстречу, но тут услышал окрик: -Стой! Кому говорят, стой!

Так грубо это было сказано, что я решил не реагировать, а продолжить свой путь, но тут вновь послышалось: -Стой! Кажи документы. Кому говорят!

Пришлось остановиться и узнать, кто же так хочет со мной пообщаться.

Когда я увидел говорившего, то впал в ступор: навстречу мне двигались двое мужчин, одетых как-то странно. Так сейчас никто не одевается. К тому же оба были вооружены! Я стал вспоминать, когда я мог видеть людей в такой одежде. Оказалось, что нечто подобное видел в фильмах про войну.

-Точно! Неужели кино снимают?- изумился я.

Если это так, то понятно, что мне дальше идти нельзя, но вот документы, зачем спрашивают?

Кино, так кино! Я развернулся и решил поехать в объезд. В спину мне раздалось: -Стой, шпиён фашистский!

Ничего себе, я и шпион. Хорошо ребята играют. Вжились в роль. Решил не реагировать, но тут прозвучал выстрел.

Чёрт побери! В чём дело?

Я побежал, стараясь как можно быстрее добраться до машины, и уже открывал дверцу, когда плечо обожгла острая боль.

Ого, это уже не шутки! Скорее, скорее. Руки дрожали, но мне удалось завести мотор и выехать на другую улицу. Туман начал рассеиваться, но по- прежнему видимость была плохая. Я решил найти ближайшее отделение полиции и рассказать о том, что со мной произошло; и тут услышал какой-то странный гул. Пришлось остановиться. Прижав машину к обочине, я вышел, предварительно перевязав рану. Шум приближался и становился всё сильнее.

Вскоре показалась колонна танков. Первая мысль была о том, что проходят учения, но когда колонна подошла ближе, я рассмотрел, что танки были какими-то странными. Теперь я могу с уверенностью сказать, что это были Т- тридцатьчетвёрки, бронемашины, широко использовавшиеся в годы войны.

Вторая мысль была о том, что «Мосфильму» выделили неплохие деньги на съёмку военного блокбастера.

-Ничего себе развернулись! Ладно, пропущу ребят и дальше в полицию.

Хватит на мою голову приключений!- подумал я.

Однако, судьба преподнесла мне ещё один сюрприз. Первые танки проехали мимо. Но тут я заметил, что одна тридцатьчетвёрка начала съезжать на обочину. Танк остановился, повернулась башня, открылся люк, оттуда показалась голова, затем появился мужчина в комбинезоне.

-Вот и ладно,- пронеслось у меня в голове,- сейчас всё узнаю.

-Ты что здесь делаешь со своей тарантайкой? – раздалось из танка.

-Ничего себе, тарантайка! Так обозвать «Ауди» последней модели! Да твой танк меньше стоит! Так от жизни отстать! Может, реконструкторы какие? – пронеслась шальная мысль, но тут же исчезла в недрах подсознания. – Что- то многовато реконструкторов будет. Нет, здесь явно либо кино снимают, либо воинская часть всякое старьё в утиль гонит. Дожили, прямо по улицам столицы на танках разъезжают!

Я стоял, во все глаза уставившись на танкиста. Что-то с ним было не то, а вот что, я понять не мог. Взгляд вроде бы не такой. Но причём здесь взгляд?

Между тем мужчина продолжал изучать меня. Да в чём, собственно, дело? С самого утра всё идёт наперекосяк! То документы непонятно кто требует, то танкисты чересчур любознательные попадаются! Одет я вроде нормально: джинсы, мокасины последней модели, рубашка-поло и ветровка.

Танкист подумал ещё немного, и его рука потянулась к кобуре.

-Чёрт, тикать нужно!- пронеслось в голове.

Преодолев оцепенение, я помчался прочь от этого кошмара. Туман по- прежнему стелился над землёй. Было холодно, но я этого не замечал, и лишь за спиной слышал лязг металла. Оглянувшись, увидел, что танкист, по видимому, решил преследовать меня, но моя машина помешала маневру. Я остановился и в полном недоумении смотрел на происходящее. Следовало бежать, и бежать как можно дальше, а я стоял и смотрел, как моя машина превращается в груду металлолома.

Повязка, сделанная мной, съехала и из плеча стала сочиться кровь. Из ступора меня вывел крик.

-Эй, ты, стой на месте! Стреляю!

Ага, как бы не так, он стрелять будет, а я изображать мишень! Не выйдет! Я ещё раз взглянул на остатки своей «ласточки» и бросился бежать. Ускорения мне придала пулемётная очередь, раздавшаяся за спиной. Меня мутило, видимо из-за потери крови, я забежал в какой-то дворик, присел на скамейку, а когда очнулся, увидел перед собой лицо старушки.

-Вам плохо?- участливо спросила она.

Я смог лишь кивнуть, мимолётно отметив, что на улице вновь лето, и опять потерял сознание. Окончательно я очнулся уже в больнице после операции.

Мне сказали, чтобы я не беспокоился, операция прошла успешно, пулю извлекли из плеча и осторожно спросили, смогу ли я поговорить с полицейским, приехавшим расспросить меня о случившемся. Я кивнул, и в палату вошёл лейтенант, задавший положенные в таком случае вопросы.

Я постарался подробно рассказать обо всём, что произошло со мной, не забыв упомянуть о версии с «Мосфильмом».

-Проверим!- успокоил меня страж порядка и ушёл. Позже я стал замечать, что на меня стали как-то странно посматривать, а медсёстры, кивая головами, шептались по углам. До меня долетали обрывки их разговоров: -Какой молодой, а уже того! Жаль, придётся в психушку отправлять, если, конечно, родственники не заберут его отсюда.

И тут мне пришла в голову мысль связаться с вами, Светлана. Родственников у меня нет. Родители погибли, когда я был совсем маленьким, меня воспитала бабушку, но год назад и она приказала долго жить. Таким образом, вы оказались единственным близким мне человеком, - закончил свой рассказ Вячеслав.

-А как же коллеги по работе?- поинтересовалась Екатерина.

-Тоже мне скажете, коллеги по работе! Там все готовы друг друга с костями проглотить, и никто не подавится! Сказал с досадой Вячеслав.

Теперь вы знаете, что со мной произошло. Сам никак не могу понять, что бы всё это значило? Я порылся в интернете и выяснил кое-какие факты. Те танки, что я встретил на проспекте, явно были военных лет, и их было много.

Такое количество не осилит никакая киностудия и никакой клуб реконструктров. К тому же форма патруля, запросившего мои документы, по описанию соответствовала первым месяцам войны. Хотите верьте, хотите нет, но мне кажется, что меня каким-то ветром занесло в военную Москву. Я читал о подобном, но до сих пор считал это бредом писателей-фантастов. Ну, не может быть такого! Не может, и всё тут! Я рассказал вам всё как на духу.

Теперь ваша очередь объявить меня сумасшедшим. Может, мне всё это приснилось? Тогда, где моя «Ауди»? Почему в меня стреляли? Почему пуля, которую извлекли из моего плеча, была выпущена из винтовки Токарева образца сороковых годов прошлого века?

Да, логика в его словах явно присутствовала.

-Вячеслав, мы ненадолго оставим тебя одного. Хорошо? А ты пока, налей себе чего-нибудь покрепче, разговор нам предстоит трудный! - угрюмо сказала я.

-Я всё понимаю, вы хотите решить, как мне объявить о том, что я сошёл сума? Идите, совещайтесь,- вдруг рассердился Вячеслав.

Мы с Катей прошли на кухню, и я предложила выпить по стопочке коньяка для храбрости.

-Что делать будем?- поинтересовалась Екатерина, доставая «Нenеssy».

Оставить Славу в неведении было бы непорядочно с нашей стороны: он и так в стрессовом состоянии. Если ему сказать всю правду, поверит ли он в неё?

Хороший коньяк быстро прочистил мозги и придал уверенности.

Действительно, пора рассказать всю правду.

Мне кажется, что правда всегда лучше лжи и недосказанности. А вот говорить о том, что я не Светлана, а Съюзен Гольц и родным для меня является начало двадцатого века, пока следует повременить.

-Идём, Катюша, объявим гостю наше решение.

Екатерина согласилась, и мы прошли в гостиную, где ожидал вынесения вердикта наш гость.

-Ну что вы решили?- мрачно спросил Вячеслав.

Катя уютно расположилась в большом кресле. Я подошла к открытому окну.

-Знаешь, Слава,- нерешительно начала я, - мы хотели бы кое-что рассказать тебе, но не знаем, как начать? Боюсь, что ты нас не поймёшь.

-Говорите уж всё сразу, я ничему не удивлюсь, и приму правду какой бы она не была,- грустно ответил наш друг.

Была, не была, и я бросилась в омут с головой! Однако, едва решилась произнести то, что мы решили сообщить Вячеславу, как раздался ужасный грохот и на пол рухнула шикарная люстра, висевшая в гостиной, наполняя всё вокруг весёлым звоном разбившихся стекляшек. На кухне жалобно заскрипела дверца шкафчика. Тимофей, словно ужаленный, выбежал из спальни и забился под диван, телевизор отключился и стал мигать красный сигнальный огонёк.

-Что случилось? – пробормотала Екатерина.

-Сама ничего не могу понять,- испуганно ответила я.

Вячеслав с ужасом смотрел на нас.

-Всё повторяется!- чуть слышно прошептал он.

Я подбежала к окну и выглянула на улицу. О боже! Соседний дом, постройки начала двадцатого века, исчез, а на его месте клубилась столетняя пыль. Что же могло произойти? Первое, что пришло на ум – теракт!

-Девочки, скорее на улицу, дома оставаться опасно!- раздался уверенный голос Вячеслава.

Он прав. Я пробежала в спальню, открыла секретер, нашла документы, взяла банковскую карточку и всю наличность, которую удалось найти, накинула на плечи кофту и последовала за моими друзьями.

На улице царил хаос: люди метались из стороны в сторону, натыкаясь друг на друга, задавали какие-то вопросы, на которые никто не отвечал, и всё повторялось.

Мы остановились у входа, и только тут до меня дошло, что мне холодно.

Вдоль тротуара лежал снег! Я посмотрела на своих спутников. Вячеславу явно было не по себе. Он обхватил плечи руками и, покачивался из стороны в сторону, бормотал: -Я же говорил, что видел снег, я никого не обманывал! Вы ведь видите снег?- задал он вопрос одной из женщин, проходивших мимо.

Та лишь пожала плечами и спросила его.

-А вы нигде не встречали мою Анечку? Девочку пяти лет. Вы её не видели?

Екатерина, уставившись в одну точку, стояла, прислонившись к двери.

Я взглянула на дом, где находилась моя квартира и не узнала его: некогда шикарный, теперь он представлял жалкое зрелище. Выбитые стёкла, осыпавшаяся штукатурка; атланты, украшавшие парадный вход, потеряли своё величие. Ничего не могу понять! Где мы? Что произошло? И тут я услышала обрывок разговора: -Сегодня не обещали налёта. А они, фрицы проклятые, бонбу снова скинули!

Как теперь жить? От нашего дома ничего не осталось,- горестно сообщила пожилая женщина своей соседке.

-Ничего уж не поделать! Петровна, не переживай так, давай ко мне.

Женщины повернули за угол и исчезли из поля зрения.

-Неужели, - пронеслось у меня в голове, - мы снова попали в далёкий сорок первый? Вот ведь как получается: мы с Екатериной столько времени пытались вернуться обратно, чтобы помочь Ольге и Серафиме, но у нас ничего не выходило, тут - на тебе, мы на месте!

Я подошла к Кате, и мы вдвоём едва успокоили Вячеслава.

-Что будем делать?- тихонько спросила Екатерина.

-Я думаю, надо вернуться в квартиру, а там обсудить наши дальнейшие действия,- предложила я.

Все согласились, и мы вошли в подъезд, который кардинальным образом отличался от того, к которому я уже привыкла. Исчезли цветы и ковры, не было консьержки, всё покрыто пылью, и воздух какой-то спёртый.

Мы поднялись на мой этаж, я толкнула дверь квартиры, но та не открылась.

-В чём дело? Уходя, я нарочно не запирала квартиру. Кто же это мог сделать?

Я попробовала ещё раз, но результат был тем же.

-Свет, а ты уверена, что это твоя квартира?- поинтересовалась Екатерина.

-Ну конечно, а чья же ещё?- буркнула я.

-Посмотри внимательно на дверь. Ничего не замечаешь?- подначил меня Вячеслав.

-Дверь как дверь, ничего особенного!

И только тут до меня дошла вся нелепость ситуации: дверь была крашеной, старинной резной, но крашеной! У меня дверь в точности повторяла эту, но была покрыта лаком. Значит, все, как и я предполагала. Мы вновь оказались в прошлом, а в таком уж ли далёком от меня прошлом?

-Так, что дальше?

Катя выглядела совершенно растерянной.

-А что ты предлагаешь?- поинтересовался Слава.

-А вот что, - воскликнула я, вытаскивая из-под коврика ключ. – Нам следует войти в квартиру и там, в спокойной обстановке всё обсудить.

-Ты что, с ума сошла?- воскликнула Екатерина. – Придут хозяева, и всё – прощай свобода! Нет, нам туда нельзя!- подруга кивнула на дверь. – Разве ты не понимаешь, что с нами может случиться?

-Ещё как понимаю. Нас просто-напросто могут расстрелять как мародёров, -спокойно ответила я, поворачивая ключ в замке. - Между прочим, чем скорей мы войдём в квартиру, тем быстрее оттуда выйдем,- и я пригласила всех войти, приоткрыв дверь.

Первым проскользнул Вячеслав, затем Екатерина, а я, оглянувшись, не видит ли нас кто-нибудь, прошмыгнула последней. Обстановка этой квартиры разительно отличалась от той, что была у меня. Для своего времени, конечно, мебель была то, что надо. Однако, мне она не понравилась. Слишком простая и массивная, хотя и было заметно, что сделана была из цельного дерева, что само по себе говорило о её стоимости.

Мы прошли в зал, где посредине стоял круглый стол, покрытый бархатной скатертью, явно старой, но в хорошем состоянии. Вокруг были расставлены светлые стулья, обтянутые коричневой кожей. У одной из стен виднелся громоздкий диван с полочкой вверху спинки, на которой друг за другом выстроилось пять фарфоровых слоников. Над диваном висела неплохая репродукция в старинной позолоченной раме. Подойдя поближе, я убедилась, что это подлинник, и даже прочитала подпись «Шишкинъ». Не плохой художник, надо сказать! В высоком буфете напоказ были выставлены разнообразные фарфоровые чашки, сахарницы и даже чайник. Подушки, лежавшие на диване, как и спинки стульев, были накрыты белоснежными ажурными салфетками. На полу красовался овальный ковёр с большими цветами. В углу висела чёрная тарелка. Я уже знала, что это радио. У окна расположился небольшой письменный стол с пододвинутым к нему старинным креслом, и опять же на кресле лежала ажурная салфетка на этот раз кремового цвета.

Мы с Катей расположились на диване, наш друг предпочёл кресло, предварительно сняв с него салфетку.

-И так, что мы имеем?- решила начать разговор Катя.

-Мне кажется, что я вновь попал в тот же день, когда со мной случилась очень странная история, о которой вы уже слышали, заявил Вячеслав. - Вы могли бы мне объяснить, что всё это значит? Как я посмотрю, вы подобному повороту событий не особенно удивлены!

-Знаешь, Слава, в чём-то ты и прав, согласилась я. - Мы на самом деле поражены тем, что сейчас увидели, но подобное нам не в диковинку. Я, Катя и Ольга уже бывали здесь. Только вот вернуться удалось не всем. Ольга где- то здесь, в этом времени. Мы расстались при довольно печальных обстоятельствах: её арестовали, нам же с Екатериной каким-то образом удалось вернуться в наше время (знал бы Вячеслав, каким родным является для меня двадцать первый век!).

-Значит, всё, что я видел в тот день, было правдой и мне ничего не привиделось, и я не сошёл с ума!- воскликнул наш друг.

-Ты абсолютно прав! На дворе сейчас осень 1941 года. Идёт война, а мы в Москве. Такие вот дела,- заметила Катя.

-Теперь нам необходимо переодеться, чтобы не вызывать недоумённых взглядов. Документы, думаю, нам не достать. Даже если мы найдём что-то в этой квартире, пользоваться этими документами не следует: мы подвергнем опасности их истинных владельцев. А вот одежду действительно нужно поискать.

Я прошла в спальню и увидела там объёмный платяной шкаф, у противоположной стены стояла двуспальная кровать с целой горкой разнообразных подушек и подушечек. Рядом притулились две тумбочки с лампами под зелёными абажурами. В углу примостилось трюмо с целым набором духов и кремов. На пуфике лежал небрежно брошенный пеньюар.

Заглянув внутрь шкафа, я обнаружила перед собой своеобразную выставку ретроодежды. Интересно, а давно ли она для меня стала ретро? Всего месяц назад я с Катей, одетые в допотопные пальто, регулярно ездили под арку того дома, откуда мы надеялись вернуться в день ареста Ольги.

Так, посмотрим, выбор впечатляет! Есть и мужские вещи, а вот и шубка из беличьего меха! Нет, это нам ни к чему.

-Ребята, - позвала я,- идите сюда, здесь есть всё необходимое.

Вскоре мы уже примеряли одежду сороковых годов. Слава натянул широкие брюки коричневого цвета, рубашку менять он не стал, а вместо пиджака надел толстовку. Мы с Катей нашли платья чуть длиннее колен, одно тёмно- бежевого цвета, а другое синее. Выглядели мы в них своеобразно, но я не сказала бы, что нелепо. Обнаружили мы и тёплые кофты, а в прихожей отыскали только одно женское пальто; волей - неволей мне пришлось надеть беличью шубку длиной до середины бёдер. Нашему другу нашлась тужурка и кепка, мы же предпочли обычные платки. Вот с обувью была проблемы.

Слава остался в своей, а нам пришлось надеть нечто, напоминавшее утеплённые боты. И так, мы готовы, теперь можно и на выход. Заперев за дсобой дверь, я положили ключ под коврик туда, где и взяла его ранее.

Выйдя на улицу, мы заметили, что погода лучше не стала. Шёл снег с дождём, дул пронизывающий ветер. У соседних домов уже работали спасательные бригады. Стояла карета скорой помощи, а место, куда упала бомба, было оцеплено вооружёнными людьми. Мы не стали задерживаться, а решили пройти туда, где некогда жили вместе с Серафимой.

Интересно, а где она сейчас? Возможно, ей удалось каким-то образом выкрутиться из той ситуации, в которую она попала, пытаясь помочь Ольге.

Хотя мало вероятно. Ладно, сначала нужно добраться до места, а потом думать. Я посмотрела на Вячеслава и заметила, что он ведёт себя как турист.

Наш друг постоянно вертел головой, как человек, впервые попавший за границу - рассматривал прохожих. Казалось, Вячеславу хотелось увидеть и узнать всё и сразу. Нет, так дело не пойдёт, он начал привлекать к себе внимание. А нам это нужно? Документов ведь наша троица не имеет!

Достаточно заинтересовать хотя бы один проходящий мимо патруль и пиши, пропало – арестуют, как пить дать! Пришлось сделать Славе замечание. На некоторое время он успокоился. Улицы Москвы отличались от того, какими я их видела в первый раз. Появилось много домов, от которых остались лишь стены, а пустые глазницы окон словно вопрошали «А что с нами случилось?

Куда пропали жильцы?». Да, немецкая авиация постаралась! То тут, то там встречались надписи, предупреждавшие о возможности обрушения остатков зданий. Кое-где виднелись руины, появившиеся совсем недавно, рядом бродили поникшие люди, некоторые копались в развалинах, пытаясь отыскать уцелевшие вещи. Странно и страшно было всё это видеть.

Внезапно я услышала сзади шум мотора и, оглянувшись, заметила, что к нам приближается грузовик, в кузове которого сидели молодые парни с рюкзаками, чемоданами и сумками на коленях. У борта с двух сторон расположились вооружённые военные, в кабине находился, по всей видимости, офицер, я заметила у него в петлицах кубики. Мне Серафима как- то рассказала о воинских знаках отличия. Правда, в то время офицеров не было, а на службе состояли командиры. Это я так назвала мужчину офицером по старой памяти. Внезапно до нас донёсся крик.

-Славка, чёрт, ты где пропал? Мы тебя обыскались! Все наши ребята в армию идут, ты тоже обещал к военкомату подойти, а сам пропал!

Наш спутник, услышав это, не обратил на слова никакого внимания и продолжил путь. Мало ли парней по имени Слава! Здесь, по крайней мере, он никого не знает и его никто знать не должен.

Тем временем грузовик остановился, и на землю спрыгнул парень в тужурке и в кепке набекрень. Он подбежал к нашему Вячеславу и схватил его за руку.

-Славка, да что с тобой? Это же я, Толик! Так ты едешь с нами? Мы прямо сейчас на вокзал, а потом на фронт! Давай, залезай в кузов. Смотри, вон Митька, Колян, а вон Никита. Да ты сам глянь, там все наши.

Вячеслав недоумённо пожал плечами, но парень не отставал.

-А, я вижу, ты не хочешь с подругами прощаться. Так бы сразу и сказал. Вон, каких девчат отхватил, одна другой краше! Может, познакомишь,- молодой человек подошёл к нам и протянул руку, – давайте знакомиться, я Егор, а вас как зовут?

-Катя,- растерянно ответила моя подруга.

-А вас?- спросил Егор у меня.

-Света.

Парень проявил настойчивость и продолжил: -Всё. Слав, давай прощайся и айда с нами!

Из кузова выпрыгнули, если я правильно запомнила, Николай и Никита. Они подхватили Вячеслава под руки, потащили к машине и помогли ему забраться в кузов.

Мы с Катей стояли ошеломлённые происходящим. Я ничего не могла понять.

Кто такой Егор, откуда он взялся и, причём здесь наш друг? Скорее всего, Егор обознался, приняв нашего спутника за своего товарища. Вячеслав попытался выбраться из кузова, но все его попытки были тщетны. Раздались голоса.

-Смотри, как девки его приворожили, о друзьях даже забыл! Всё, прощайте, девчонки, встретимся на этом же месте после войны!

-Вы нас ждите, и мы вернёмся,- прокричал Егор, когда грузовик тронулся с места.

Мы посмотрели на Славу, но ничего, кроме тоски в его глазах, не заметили.

Он, вероятно, понял, что сопротивляться бесполезно, а то ещё хуже будет.

Вскоре грузовик скрылся за поворотом, а мы всё стояли и стояли не в силах поверить в случившееся. Буквально несколько часов назад мы ездили за Славой в поликлинику, искали одежду в чужой квартире, - и на тебе, Вячеслава уже нет с нами!

-Ну, что, Катюш, пошли и мы,- потянула я подругу в сторону дома, где жила Серафима. Подойдя, мы едва узнали то место. Напротив нашего (ого, уже говорю нашего) дома виднелись развалины. Я помнила, что дом был разрушен прямым попаданием авиабомбы. И мы, услышав звук взрыва, выбежали на улицу. Интересно, а та женщина, которая искала Веру, нашла свою дочь?

Рядом с домом появились и новые развалины: исчез магазин, из которого Серафима принесла коробки с макаронами, а тот дом, под аркой которого мы прятались от обстрела, был совершенно цел, не хватало только стёкол в окнах, впрочем, и наше жилище выглядело не лучшим образом.

Мы поднялись в квартиру, но никого там не обнаружили. Лишь остатки еды в кухне напоминали о том, что здесь когда-то были люди. Наша обувь оставляла чёткие отпечатки на пыльном полу.

Ничего не поделаешь, надо жить дальше! Хорошо, что Серафима показала нам тайник на чердаке. Значит, с голоду не умрём. Следует найти старых соседей и расспросить их о том, не видел ли кто Серафиму, или знает, где она находится.

В моей комнате на комоде, прислоненный к стене, стоял портрет, написанный мной сорок лет тому назад в Лондоне. Как давно это было и как недавно! Екатерина тоже обратила внимание на картину, и заметила, что изображённая на нём девушка точная моя копия. Если бы Катя знала, что это я и есть!

Несмотря на все наши приключения, желудок требовал своего. Пока Екатерина разжигала плиту на кухне, я сходила на чердак и принесла макарон и банку тушёнки, заварку мы нашли в шкафчике на кухне. Открыв дверцу буфета в поисках соли, обнаружила бутыль с мутной жидкостью. Ого, да это же самогон!

-Кать, давай по чуть-чуть,- предложила я, и тут же на столе появились гранёные стаканы, - выпьем за наших друзей.

На плите закипела вода, макароны заняли своё законное место, на столе появились тарелки, банка тушёнки, два стакана, а украшением стала бутылка самогона.

-За Серафиму. Олю и Вячеслава! За то, чтобы они все были живы!

предложила я тост.- Эх, хорошо пошла!

И это говорю я, Съюзен Гольц, раньше не соприкасавшаяся с алкоголем крепче десяти градусов.

Вскоре на тарелках лежали макароны, сдобренные тушёнкой. Жизнь налаживается.

-Ну, что, по второй? - предложила Екатерина.

Внезапно раздался голос: -Ага, пьете, а обо мне забыли! Наливайте за встречу. Да не жалейте!

Я оглянулась. Серафима собственной персоной!

-Сима!- вскрикнули мы и бросились к ней.

-Ну, хватит, хватит, - остановила нас подруга.- И я рада вас видеть! Всё переживала за тебя, Светка, как ты тут одна, а вон, смотрю, ничего, хорошо устроилась! Мы что, так и будем стоять? К столу зовите.

Катя тут же наполнила третий стакан.

-Лей, не жалей, до ободка давай!

Серафима выпила залпом и, занюхав рукавом, уселась за стол, взяла вилку и принялась за наш кулинарный шедевр.

-А вы чего, девки, застыли? Наливай ещё за встречу! - подстегнула нас Сима.

Вскоре на кухне установилась тишина, вся компания с удовольствием поглощала знаменитое российское блюдо – макароны с тушёнкой.

-Всё, накормили! – отодвинула Серафима тарелку. – Рассказывайте, как вы тут без меня?

-Да более-менее, а вот что с тобой произошло? Мы тебя искали, уже собирались в органы идти выручать,- перебила Екатерина.

-Мне удалось всё-таки доказать, что я это я, Серафима Львовна Кузнецова собственной персоной, а вот с вашей подругой дела хуже. Документа нет и человека нет. Хоть я и объясняла, что Ольга попала под бомбёжку и все документы потеряла, обещали проверить. Там таких, как она, набралось десятка два и все бедолаги говорят, что потеряли бумаги удостоверяющие личность. Одни во время бомбёжки, у других сгорели, третьи ничего не помнят, амнезия, говорят, какая-то. Так вот их всех решили, пока суд да дело, отправить ближе к фронту окопы рыть. Только подругу вашу, видать, шандарахнуло здорово, заговариваться стала. Всё твердит, что баретки потеряла какие-то гуччивые. Девки, а енто что такое, гуччивые? Ещё всё переживает, что карточку забыла в булике.

-В бутике, - поправила я.

-Вот-вот, в бутике, так и она говорила. Выручать девку надо, пропадёт! Ой, Светка, знала ведь, что ты не от мира сего, вот и подруг таких же нашла! Ну что делать будем?

-Как что? Спасать будем!- воскликнули мы с Катей.

-Значит, так, слушайте меня,- строго сказала Серафима,- завтра всех, у кого нет документа, отправят на вокзал, погрузят в один вагон и прицепят его к пассажирскому, а на одной из станций высадят и дальше на работы.

-А после что будет,- встревожилась я,- их отпустят?

-А вот это бабушка надвое сказала. Возможно, и отпустят, но это в том случае, если придут ответы на запросы. Только вот какое дело, не все документы сохранились, кое-что вывезти сумели, а что и просто пожгли, чтобы врагу не досталось. Вот так вот! А у вашей Ольги, где документ?

-Честно говоря, мы и сами не знаем. Вроде с собой брала, когда мы ездили окопы рыть, а когда её оглушило, возможно, бумаги и потерялись,- пояснила Екатерина.

-Значит так - завтра едем на вокзал. Садимся в поезд, к которому прицепят вагон СС всеми арестованными, а там решим, что сделать можно, - изложила свой план Сима. – А сейчас, - спать! День завтра тяжёлый.

Спать, так спать. Действительно, нам завтра необходимо выручить нашу подругу, а дело это, как мне кажется, нелёгкое. Мы с Катей прошли в комнату и приготовились ко сну, предварительно закрыв окно тёмной шторой. Мне вновь приснился странный сон. В прошлый раз я видела, как автомобиль, пробив парапет набережной, упал в воду, увлекая за собой женщину.

На этот раз я видела продолжение. Автомобиль, рухнув в реку, стал медленно погружаться в тёмные воды. Женщина, задержав дыхание, пытается освободить подол платья, зацепившийся за какой-то крючок. Ей это удаётся, но тяжелое платье тянет вниз. Каким-то образом ей удаётся отцепиться и женщина начинает медленно подниматься кверху. Рядом с ней вижу маленький живой комочек, это кот. Внезапно тёмнота воды взрывается яркой вспышкой, и женщина исчезает. А вместе с ней и кот. В последний миг я вижу блеск изумрудов на брошке, изображавшей ветку ландыша. Боже, да это же моя брошь! Неужели я видела то, что со мной может произойти? Да нет, не может этого быть! Я видела авто из моей прошлой жизни. Значит, это Светлана, и мне приснилась именно она. Что же с ней могло случиться?

Хотелось бы надеяться, что она жива!

Досмотреть мне помешал стук в дверь.

-Свет, вставайте, уже пора. Давайте завтракать и на выход, - скомандовала Серафима.

Пришлось подчиниться, хотя после увиденного сна, я чувствовала себя не очень хорошо – не выспалась.

Было ещё совсем темно, когда мы вышли из дома и направились на Казанский вокзал. Дождя уже не было. Но стало гораздо холоднее. На улице виднелись немногочисленные прохожие, зябко кутавшиеся в воротники своих пальто. Мела позёмка, дул ветер, а тяжёлое серое небо пригибало к земле. Серафима пошла первой, предупредив, что к вокзалу придётся идти пешком, поскольку автобуса мы не дождёмся. В последнее время с транспортом случались перебои.

Пару раз нам встречался патруль, но всё обошлось. Первой шла Серафима, и все разговоры велись с ней. Что она там говорила, неизвестно, но в результате мы через час с небольшим беспрепятственно добрались до вокзала. На площади перед зданием вокзала было многолюдно, То тут, то там встречались многочисленные группы военных, каждую минуту подъезжали грузовики с новобранцами.

Серафима, уверенно лавируя среди этой массы людей, прошла к кассам. Мы, как два послушных цыплёнка, следовали за ней. Мне показалось, что мы попали в преисподнюю. Толпы народа осаждали кассы, и было непонятно, существовала ли какая-либо очередь. Женщины, подвязанные платками, с баулами за спиной тянули за руки чумазых плачущих детей, мужчины с остервенением расталкивали тех, кому посчастливилось подойти ближе к долгожданному окошечку кассы. Стоял невозможный шум, и было неясно, как люди могли общаться друг с другом. Я растерялась, меня подхватила толпа и понесла в известном только ей направлении. Екатерина с Серафимой исчезли из вида. Я запаниковала. Только этого мне и не хватало! Внезапно кто-то схватил меня за руку, и сквозь весь этот гвалт я услышала знакомый голос: -Светка, глазами не хлопай, держись за нами, - Катя потянула меня за собой.

Слава богу, а то Серафима испугалась. В такой толчее тебя найти было трудно. Теперь стой здесь, Сима скоро подойдёт.

Я огляделась и заметила, что у одной кассы практически не было народа, только изредка подходили военные с кубиками в петлицах, протягивали деньги и уходили, получив билеты. Вот туда-то и направилась Серафима.

Наверное, там продавались билеты первого класса. Интересно, почему же все остальные не подходили к этому окошку? Вероятно, у них не было денег. Я редко пользовалась услугами железнодорожного транспорта, но всегда старалась выкупать билеты во всём купе, так как я предпочитала путешествовать в одиночестве. Вот и сейчас мне вспомнилось, как я возвращалась в Лондон из Брайтона, где прожила около месяца, работая на пленёре. Тогда мне удалось написать несколько удачных «марин». Да, как это давно было. Остались лишь одни воспоминания!

Между тем Серафима подошла к кассе, просунула в окошечко какую-то бумагу и вскоре вернулась к нам, зажимая в руке билеты.

-Ну всё, полдела сделано. Теперь самое главное - в вагон попасть.

Я ничего не поняла. Ведь есть билеты, так в чём проблема?

-Сим, я надеюсь, что ты взяла первый класс?- задала я вопрос, повергший её в крайнее изумление.

-Светка, ты, что, совсем сбрендила? Какой первый класс? Скажи спасибо, что вообще билеты удалось достать. Знала я, что ты витаешь в облаках, но не настолько высоко! Ладно, чего уж теперь лясы точить, пошли. Нам ещё бой выдержать придётся. Держитесь за меня! Особо, ты Света, знаю я твою привычку глазеть по сторонам. Не зевай, поехали!

Только попав на перрон, я поняла смысл слов «нам ещё бой выдержать придётся». Толпы народа осаждали вагоны. Кто-то старался влезть через окна, женщины с детьми толпились перед входом в вагоны, а мужчины упорно не хотели их пропускать вперёд. Такого я ещё не видела. Интересно, а мы как попадём внутрь?

Теперь становились понятными слова «штурмовать поезд» Штурмовать, так штурмовать. Правда, мне этого ни разу делать не приходилось.

-Симочка, а ты уверена, что мы туда сможем войти? - показала я рукой на состав.

-Не дрейфь, прорвёмся! Айда за мной! - Серафима уверенно заработала локтями, пробиваясь к вагону. Слышались возмущённые крики, ругань, откровенные угрозы, но мы на такие мелочи не обращали внимания.

Оглянувшись, я заметила, что на пути выкатывают вагон под названием «теплушка». Когда я первый раз услышала про такое название, то подумала, что оно происходит от слова тепло, поэтому я настаивала, чтобы Сима взяла билеты именно в «теплушку», но мне популярно объяснили, что это за вагоны. Оказалось, что в них перевозили животных, а теперь за неимением лучшего те были приспособлены для перевозки людей. Вот такой вагон и цепляли к нашему составу. Вскоре появились и его пассажиры: на перрон выехал крытый брезентом грузовик в сопровождении вооружённой охраны, остановился около вагона, один из охранников отодвинул тяжёлые створки, и тут я заметила Ольгу, вылезавшую из грузовика.

Сзади послышался шёпот.

-Смотри, фашистских шпиёнов привезли. Видать на расстрел!

-А чего их к нам цепляють?- раздался мужской голос.

-Да за город вывезут, и там шлёпнуть. Так- то вот! Не зевай, а то вона, бабы какие нахальные, вперёд пролезли, а ты, Фанасий, всё сопли жуёшь!

-Светка, ты чего остановилась?- услышала я Симин голос.

-Да вон, Ольгу увидела, в последний вагон всех загнали. Что теперь делать?

-Как что?- Возмутилась Серафима – В вагон садиться!

С этими словами она ещё усерднее заработала руками и вскоре мы пробрались к поезду. Сначала мы протиснулись на подножку, потом оказались в тамбуре. А затем с боем и матюгами прорвались внутрь. Вагон был забит людьми под завязку, вдобавок кругом стояли сумки, сумочки, баулы, рюкзаки, чемоданы. Казалось, наметилось великое переселение народов. В этой толчее Симе каким-то образом удалось отыскать сидячие места, которые мы и не замедлили занять. Слава богу, сели, теперь и ехать можно. Действительно, минут через пять раздался гудок, показались клубы, дыма и состав тронулся. По вагону пронёсся вздох облегчения, люди начали притираться друг к другу, послышались разговоры, кое-где уже слышались шутки и смех. Правду говорят, что тяжёлые времена сближают людей.

Ещё несколько месяцев назад я ни за что бы не поверила, что поеду третьим классом, а вот, на тебе, еду! Жить можно. Тесно, душно, пахнет не особо приятно, но не смертельно.

-Сим, - тихонько поинтересовалась я, - а ехать нам долго?

-Да не особо, думаю, около часу, если ничего такого не случится.

-А что такое может произойти? - удивилась Екатерина.

-Как это что? Вдруг фашист какой налетит, да бомбу на нас сбросит.

-Эй, тётка не каркай!- раздался приглушённый мужской голос. – Не ровен час, накличешь!

Я поглядела в окно. Всё как-то уныло и блекло. Серые невзрачные деревушки, чёрные ветви деревьев, покрытые снегом поля, редкие огни полустанков. Вагоны мерно покачивались, колёса тихонько стучали по рельсам, и я задремала. Хотя бы на время забыться и не видеть окружающей действительности. Приснилась мне добрая, старая Британия, мой дом, бабушка. Однако сказка ненадолго задержалась в моём сне. Проснулась я от страшного грохота. Вначале ничего не поняла, но взглянув в окно, увидела невдалеке чёрные точки аэропланов, неумолимо приближавшиеся к нашему эшелону. Неужели повторится тот ужас, который мне удалось испытать не так уж и давно?

Вскоре над нашим составом проплывали самолёты с нарисованными на крыльях крестами. От одного из них отделились бомбы и медленно, но неумолимо приближались к земле. Взрывы раздались совсем рядом. Паровоз, продолжая нещадно дымить, стал набирать скорость, пытаясь уйти от бомбёжки. Однако это не помогло, а только на несколько минут отсрочило неизбежное: одна из бомб упала, по всей видимости, на рельсы прямо перед паровозом. Состав дёрнулся и остановился. Люди, находившиеся в вагоне, на секунду замерли в немом ожидании новых взрывов. Тишину разорвал голос Серафимы: -Давай за мной! Катька, Светка, бежим! Да не сидите вы как истуканши!

Двигай к выходу!

Не обращая внимания на ругань, злые выкрики и даже удары, мы спешно пробирались к своему спасению. За нами потянулись и другие. Совсем рядом раздался взрыв, и осколки испуганными птицами ворвались в вагон, поражая своими острыми клювами людей. Прямо перед нами женщина пошатнулась, схватившись за грудь, осела на пол. На телогрейке расплылось кровавое пятно, и женщина умоляюще посмотрела на нас.

-Помогите, - прошептали её губы.

Серафима, схватив меня за руку, потащила меня к выходу, несмотря на мои протесты.

Убедившись, что раненая женщина её не слышит, Сима тихонько сказала.

-Отбегалась, сердешная! Не жилица! Помрёт скоро. Ей уже не помочь.

Самим бы выбраться. Пошли ужо!

Вскоре нам удалось выбраться из вагона, остальные следовали за нами.

Выпрыгнув на снег, все старались как можно дальше отойти от поезда. Кто пытался вытащить свои вещи, кто-то помогал раненым, некоторые, отталкивая женщин и детей, торопились отбежать как можно дальше от места взрывов. Мы заметили язычки пламени, появившиеся над одним из вагонов, и вскоре огонь перебрался на теплушку, где находилась наша подруга. Надо спасать Ольгу, и не только её, там, вместе с ней, ещё человек двадцать. Сгореть ведь могут! Неужели никто не догадается открыть засов на двери и выпустить людей. Оказалось, что никому до этого нет никакого дела.

Надо действовать самим, и мы побежали спасать находящихся в горящем вагоне людей.

Около теплушки, испуганно озираясь, стоял молоденький солдат с винтовкой наперевес. Выглядел он довольно странно: великоватая шинель едва не волочилась по земле. Голова на тощей шее болталась в слишком широком воротнике, а на ногах ботинки, заправленные в галифе. Тем не менее, он старался придать себе грозный вид и, едва завидев, что мы приближаемся, вскинул винтовку и тонким фальцетом выкрикнул.

-Стой, стрелять буду!

Сима не обратила внимания на его «грозный» окрик и подошла ближе, участливо спросив: -Тебя как зовут то, сынок?

Солдат ещё больше вытянув шею, пробормотал.

-Костя я, - а затем, вспомнив, что он солдат, отчеканил. – Рядовой Константин Зимин.

Серафима подошла ещё ближе, и Костя чуть ли не плача постарался придать своему голосу строгости: -Тётенька, вам туда нельзя. Стрелять ведь буду! Не велено никого к вагону подпускать. Там преступников арестованных везут, а я их охранять приставлен. Пожалуйста, стойте!

-Слушай, солдат, ну какие же они преступники? Бабы да девки молодые.

Одна беда, нет у них документа, – напирала Серафима. – Выпустить бы их надоть. Смотри, вагон вот уж занялся, горит, и люди в нём сгорят. На твоей совести будут невинные смерти. Открой дверь!

-Не велено,- упорствовал он. – Не велено! Отойдите от греха подальше.

Христом Богом прошу!

-А кем не велено? – поинтересовалась Екатерина.

-Как это кем? Мишка, сержант, сказал!

-А где он, твой, Мишка?

Мне захотелось увидеть этого таинственного Михаила.

-Как это где? Вона, мёртвый лежит, - на глазах у Константина явно выступили слёзы – Их всех поубивало, и Никитку, и Вадимку, и друга моего Витальку. Всё - там, бомбой накрыло. Я один остался.

-Слышь, Костя, - Серафима схватила рукой винтовку,- Мишку уже не вернёшь, мёртвый он, понимаешь? А в вагоне люди, живые люди! Неужто ты хочешь, чтоб они также мёртвые лежали, как и твои друзья?

Солдат разжал руки, выпустил винтовку и, опустившись, на корточки, зарыдал. Совсем ведь молодой парень и, по всей видимости, подобное он видел впервые.

-Сынок, - обратилась к нему Серафима,- лет то тебе сколь?

-Семнадцать, восемнадцатый пошёл!

-Как же тебя в армию взяли?

Парень стушевался и, потупив глаза, объяснил.

-Так я в военкомате год себе прибавил. Сам я из деревни, паспорта у меня не было, только справка, я там и подправил.

-На, держи!- Сима протянула ему винтовку. – Негоже солдату без оружия! А теперь помоги запор отодвинуть.

Успокоившись, Константин принял решение, и вскоре на снег спрыгнули все, кто находился в теплушке.

-Кого благодарить за спасение?- спросила молодая цыганка, державшая на руках плачущего младенца.

-Солдатика вон того, ему спасибо скажи, нас пропустил, стрелять не стал, вам вот помог!

-Спасибо тебе, солдат, и вам спасибо! Хочу вас отблагодарить, но денег у меня нет, а вот будущее я вижу. Марой меня зовут. Всё вам скажу как на духу. Тебе,- цыганка повернулась к Константину, – судьба подготовила много испытаний. Домой ты больше не вернешься, отца с матерью увидишь, но не скоро. Не бойся! Живой, здоровый будешь, до вражеской столицы дойдёшь, а там свою любовь встретишь, немка она. Домой тебе нельзя будет, за океан поедешь.

Константин удивлённо посмотрел на цыганку и с недоверием помотал головой, а Мара тем временем продолжила, глядя на Екатерину: - Ты, обещание свое выполнишь. Какое, сама знаешь. Вижу, это тревожит тебя.

Всё хорошо будет. Только ты не ходи фотографироваться. Беда может случиться. Тебя, - она обратилась к Симе, - ждут испытания и встреча, которую ты ждёшь почти двадцать лет. Вижу, что и ты хочешь фото сделать.

Не надо! Не ходи. Может позже. Через год-два, но не сейчас. Прошу, не ходи! А теперь про подругу вашу скажу, - Мара поглядела на Ольгу, - Странная она какая-то. Вернётся домой, если повезёт ей в тот день раньше из дома выйти, а вы за ней бегите, не задерживайтесь. Тогда всё хорошо будет, но подруга ваша не успокоится. Станет её терзать что-то. Стремиться обратно будет, но не скоро это случится. Теперь о тебе, - наконец очередь дошла и до меня. - Не вижу тебя, не знаю, в чём дело. Горе вроде у тебя будет, а вроде и мимо пройдёт. Запутано с тобой всё как-то. Увидишь свой мир, не волнуйся, но не рада будешь, обратно вернуться захочешь. Для тебя главное, не потеряться. Смотри, не потеряй себя!

Сказав это, цыганка, не попрощавшись, развернулась и зашагала в сторону леса. Странные они люди, цыгане! Если верить всем их словам, то и жить страшно становится. Вот, например. Её слова «Не ходи фотографироваться».

А когда, куда не ходи, не сказала ведь! Теперь думаться будет.

-И что всё это значит? – пробормотала Катя.- Какое-такое обещание?

И тут, словно, очнувшись, тихонько воскликнула: -А ведь цыганка права, было обещание! Помнишь, Свет, тогда Олега мы встретили. Может, она его в виду имела?

Константин стоял и в удивлении хлопал глазами.

-А как же маманька с батей? Не влюблюсь я во вражину! Ни за что! Я домой хочу.

-Ладно, Аника-воин! Пора нам идти, как бы снова супостаты не налетели,- заявила Серафима.

Не успела она произнести это, как совсем рядом раздался новый взрыв Последнее, что я запомнила, были удивлённые взгляды моих подруг, а дальше меня окутала тьма.

Не знаю, сколько времени прошло, а разбудил меня тихий голос, принадлежавший довольно пожилой женщине. Она сидела около печки и что-то напевала. Я попыталась встать, но тут же упала обратно.

-Что, очнулась, дочка?- ласково спросила старушка.

Я попыталась оглядеться и увидела, что нахожусь в простой деревенской избе и лежу на кровати, укрытая разноцветным лоскутным одеялом.

-Ты, дочка, лежи, вставать тебе пока рано. На, выпей, полегче станет.

Мне протянули кружку с какой-то тёплой пахучей жидкостью.

-А вы кто?- решила я прояснить ситуацию.

-Я то? Знахарка я. Теперяча одна в деревне осталась. Все уехали, а я стара уж стала, куда мне! А ты пей, пей, не смотри, что горько. Хорошее лекарство, сама делала из трав разных настойку.

Раз надо, придётся выпить. Едва был сделан последний глоток, как я провалилась в спасительный сон.

Следующий день встретил меня довольно прохладно. Это я к тому, что в избе было холодно. Как пояснила Аглая, моя хозяйка, печь она протопить ещё не успела, так что чуток помёрзнуть придётся. На табурете, стоявшем рядом с кроватью, сидел совершенно чёрный кот и с интересом наблюдал за мной, в то же время умудряясь вылизывать шёрстку.

-Погодь, сейчас помогу подняться,- увидев, что я хочу встать, произнесла Аглая.- Удобства все у меня во дворе. Телогрейку накинь, а там всё сама найдёшь.

Я вышла на улицу. Где-то метрах в двадцати от дома виднелась покосившаяся деревянная будка с вырезанным сердечком на двери.

-Чего встала? Не видела никогда что-ли? Иди, иди, тебе туда, - направила меня старушка, потом умоешься, я печь затопила, а там и завтракать будем.

Минут через сорок мы уже сидели за столом, на котором виднелся чугунок с отварной картошкой, а миска с квашеной капустой и солёными огурчиками притягивала к себе взгляд.

-Хлеба, извини, нету, - засмущалась Аглая, – хотела вот в Ивановку за мукой сходить, да не досуг был. А ты ешь, тебе сил набираться надоть.

И только тут я поняла, как проголодалась. Простая картошка с капустой и огурцами показалась королевской пищей.

- Ну, что дальше делать будешь? – поинтересовалась хозяйка, убирая посуду со стола.

-Надо подруг найти, они, наверное, в Москве. Мне туда идти надо, - произнесла я задумчиво.

-Надо, так надо, но только до Москвы далековато будет, километров двести с гаком. Транспорта туда никакого нету, не ходит по войне-то. Я-то сама вот, что кумекаю: оставайся у меня на недельку. Окрепнешь, может чего к тому времени и прояснится. Заодно со мной в Ивановку завтра сходишь, поможешь. Старая уж стала. Много мне не донесть. Вдвоём сподручней будет.

Соглашайся! Мне и самой повеселей будет, а потом я что-нибудь придумаю!

Я-то вот всё одна, да одна, даже, когда народ в деревне был. Все меня за колдунью держали. А я кто? Я просто травы хорошо знаю, лечить могу.

Люди, хоть и боялись меня, но со всяческой хворью ко мне бегали. Не скрою, и ворожить могу, но редко это делаю. Смотри, да и кот мой, Васька, нелюдимый ужасть, от тебя не шарахается. Видно, по душе ты ему пришлась, а животные хорошего человека видють. Ужо, коли ластиться придёт, ты его за ушком почеши, он не обидит. Ну ладно, заболталась я что-то. Делов ещё прорва. А ты отдыхай пока. Завтра пойдём, - не спрашивая меня, согласна ли я остаться, завершила своё монолог знахарка.

Раз за меня всё решили, хлопот меньше.

-Останусь, - подумала я, да и хозяйка была доброй женщиной, не видела я ней никакой корысти. Почему бы и не задержаться на пару дней.

Успокоившись, решила отдохнуть, поскольку чувствовала некую слабость.

Выпила настой, который мне оставила Аглая, и спать. Проснулась лишь ближе к вечеру, самочувствие было отличное, слабость исчезла. Хозяйка суетилась у печки, видимо готовила ужин.

-Что, проснулась?- услышала я её голос. – Давай. Вставай, есть будем, завтра работы много.

На этот раз я самостоятельно поднялась и оделась. После ужина я решилась задать вопрос, который давно засел в моей голове, не давая покоя.

-Аглая, а как я к вам попала?

Старушка внимательно посмотрела на меня, и её ответ поразил меня.

-А тебе действительно хочется это знать?

Поколебавшись немного, я утвердительно кивнула головой.

-Три дня назад я тебя нашла, - начала женщина -Как это три дня назад? - в удивлении воскликнула я, - не может этого быть!

-Ты не перебивай, а уж коли решила что узнать, слушай. Так вот, три дня назад пошла я в Ивановку за мукой, там меня знают, я договорилась, обещались продать. Да вот, не дошла. Дорога к селу проходит рядом с путями, где поезда ходят. Гляжу, боже мой, вагоны горять, люди мёртвые лежат, ужасть! Пошла посмотреть, нету ли кого живого. Ходила, ходила, да всё без толку, кого не посмотрю - мертвый. Ужо уходить собралась, вдруг слышу, вроде кто стонет. Посмотрела, посмотрела, ты лежишь рядом с теплушкой, кровь на снегу и женщина неподалёку, не живая. Хорошо, санки со мной были, заволокла я тебя на них и привезла к себе. Так вот. Ну что, всё узнала?

-Аглая, а что за женщина рядом со мной лежала? Как была одета?

-Да так обычно, пальто темно-синее с воротником меховым. Мех лисий. На голове платок пуховый старый, на ногах боты зимние. Знакомая что-ли?

Я покачала головой, стараясь вспомнить, как была одета Серафима. Вроде не она, пальто было, кажется, коричневым. Ольга, точно помню, была в телогрейке, Екатерина надела меховой полушубок. Слава богу, подруги живы, но где они?

-Скисла что-то ты, ложись, утро вечера мудрее,- посоветовала мне Аглая.

Я улеглась, кот прыгнул на кровать, забрался мне на грудь, свернулся клубком, замурлыкал. Я не заметила, как и заснула.

Утром меня разбудил пристальный взгляд. Я открыла глаза, кот сидел на табурете и внимательно смотрел на меня. Увидев, что я проснулась, мяукнул, словно говоря «С добрым утром, вставать пора» -Встаю, встаю,- ответила я коту.

-Ага, уже проснулась,- послышалось из-за печки, - одевайся, завтракать будем, нам ещё за мукой идти.

После завтрака мы быстро собрались. Кот, решив, что нам без его помощи не обойтись, увязался с нами.

Погода резко испортилась: подул северный ветер, закружила позёмка. Даже деревья, как мне показалось, обхватили себя ветками, словно пытаясь защититься от холода.

Аглая вынесла из сараюшки санки, кот тут же запрыгнул на них, решив провести весь путь до Ивановки с максимально возможными удобствами.

-Ну, что, поехали!- Аглая взялась за веревку, и мы вышли на дорогу, ведущую к деревне.

-Там у меня кум, сначала мы к нему, а потом уж и к мельнику за мукой заедем,- пояснила мне знахарка.

-Ты, как я посмотрю, - продолжила она, - городская. Чем же ты занималась, там, в своём городе?

-В Москве?- уточнила я.

-Да нет, в своём родном городе. Ведь я тебе говорила, что ворожить могу.

Прошлой ночью раскинула я карты на тебя и по всему выходит, что ты нездешняя.

-Как это? – я уже начала догадываться, что Аглая не так проста, как старалась казаться.

-Да так вот, просто. Вижу я, да и карты сказали, что пришла ты издалёка, не отсюда. Не наша ты! Если хочешь - расскажешь, а если нет, то на то и суда нет!

-До войны была художницей, - пролепетала я, решив утаить часть правды.

Неужели мне поверят, если я скажу, что жила в далёком 1912 году в Лондоне. Нет! Думаю, даже Аглая усомнится, несмотря на все карточные предсказания.

-Художница, значица, - едва слышно произнесла моя спутница.- А ты, случаем, не врёшь? Помню, году этак, не дай соврать, в восемнадцатом останавливалась у нас одна такая художница. Уж не знаю, что она делала в нашей глухомани, но мой портрет нарисовала.

-Написала, - машинально поправила я.

-Вот, вот и та говорила: «Написала я ваш портрет, держите и за приют вам спасибо!» - С этим и ушла, а вместе с ней мужик и девка были. Клавой кликали её. Красивая аж жуть.

-Кто красивая? - поинтересовалась я.

-Да Клавка та! Пока они у меня гостевали, парни наши деревенские всё к ней подкатить пытались.

-Что это такое подкатить?

-Это значится, закадрить!

-Света я, - решив не называть своего настоящего имени, ответила я. Впрочем, и это было правдой. Для всех в этом времени я была Светланой Гольц.

-Светлана, так Светлана. Только сдаётся мне, что зовут тебя иначе. Да бог с тобой, не хочешь говорить и не надо! Кажется мне, что встречала я тебя раньше. Что-то знакомое. Слушай, кажись, я поняла, на ту художницу ты, как две капли воды, похожа. Случайно не сродственницы? Да что это я? Откель знать тебе, коль не виделись вы ни разу. Да и откуда? Тебе, чать, лет двадцать, двадцать пять от силы. Когда они пришли ко мне, тебя, наверное, и в помине не было. А похожа ты на неё, аж жуть берёт. Если бы не прошло почти двадцать лет с тех пор, то и я бы подумала, что встретила ту художницу снова. Странные твои дела, господи!

Ну ладно, пошли, чего лясы точить. Нам ещё и обратно успеть надоть.

Сейчас темнеет рано. Смотри, Васька мордой закрутил. Чует, зараза этакая, что скоро придём, а там ему сметанки отвалят чуток. Вот он и ждёт, не дождётся, когда дойдём. Сейчас соскочит, сам побежит, не терпится ему лакомства отведать. Пущай бежит, кум хоть заранее узнает, что я иду.

Действительно кот спрыгнул на снег и, посмотрев на хозяйку, дождался разрешающего кивка и побежал к деревне.

Вскоре мы подошли к довольно большой избе, из трубы которой вился дымок.

-Нам туда, - указала рукой старушка, - давай, не бойся. Кум у меня мужик добрый. Примет, накормит.

Мы уже отряхивали снег с валенок, когда из избы вышел мужчина средних лет в накинутом на плечи полушубке.

-Кума, рад тебя видеть, проходи! А это кто с тобой?

Договорить он не успел, лицо у него вытянулось: -Светка, что ли? Ну, точно, она, художница, мгновенно сориентировался Пётр. - Но как? Дай вспомню, когда последний раз её видал. Ну да, году в восемнадцатом. Я тогда молодой был, на её подругу Клавку заглядывался, но ничего у меня не вышло тогда. А ты не изменилась, всё такая же молодая.

-Слышь, Пётр, чего гостей на холоде держишь? – Аглая прервала своего кума, - веди в дом давай!

-Да ладно, чего шуметь! Заходьте, - Пётр приоткрыл дверь, пропуская нас внутрь.

В избе было тепло. Мы прошли в комнату и сели за стол, на котором вскоре появилась ароматная жареная картошка с салом.

Аглая изумленно посмотрела на кума, словно спрашивая, когда это он успел нажарить. Пётр объяснил, когда в доме появился кот, понял, что кума на подходе, вот и расстарался.

На столе оказались и огурчики, и капуста, а центральное место заняла литровая бутыль с желтоватой жидкостью. Кажется, я догадывалась, что в ней.

-За встречу!- произнёс хозяин дома, разливая самогон по стаканам.

-Светка, ты пила ли когда такое? - поинтересовалась Аглая.

-Приходилось,- развеяла я её сомнения.

-Ну, вздрогнули, - Пётр первым осушил свой стакан, а за ним и мы. Тепло обожгло желудок, и приятная истома ударила в голову.

-Жизнь удалась,- подумала я, нацеливаясь на вторую порцию горячительного напитка.

Впрочем, увлекаться не стоит. Завтра голова болеть будет, а мне так много следует узнать: кто же был в гостях у Петра и Аглаи двадцать лет назад. И кто такая Клавдия? Поэтому я отказалась от третьего тоста и решила тут же, не вставая от стола, всё и разузнать. Пётр, приняв и третий стакан, правда, не полный, стал разговорчивым и вот, что он поведал: -Случилось это толи в восемнадцатом, толи в девятнадцатом году, точно уж и не припомню. У нас тогда было неспокойно. Недавно закончилась Гражданская война, и в деревню наведывались то белые, то красные, иногда появлялись бывшие владельцы усадьбы, той, что неподалёку от Ивановки. И всем им было что-то нужно! Как-то ноябрьской ночью я услышал стук в окно. Больно уж вставать не хотелось, но чем чёрт не шутит, пальнут вдруг или ещё хуже, дом подпалят. Подойдя к окошку и приоткрыв занавеску, увидел троих, одного мужчину и двух женщин. Было заметно, что одной из женщин нездоровится. Решив, что особой беды от них, не будет, открыл дверь. Выяснилось, пробираются в Москву, а в дороге одна из женщин приболела. Я пустил их переночевать, а утром мы увидели, что Светлане, так больную-то и звали, стало совсем худо: она не могла встать с постели. Я потрогал её лоб и понял, что дело плохо.

-Вы можете помочь нашей подруге? - спросила вторая женщина, Клавдия.

-Я точно не смогу, но моя кума может попытаться,- ответил я.

-Умоляем вас, спасите её! Мы заплатим, - и мужчина протянул мне брошку, как он объяснил, очень дорогую.

-Сейчас принесу, покажу.

Пётр поднялся и, пошатываясь, скрылся в соседней комнате. Вскоре он появился, бережно прижимая к груди небольшую коробочку, и тут мне показалось, что я эту коробочку уже где-то видела.

-Вот, глянь, - и Пётр протянул мне брошку. Это была ветка ландыша - зелёные изумрудные листья и бриллиантовые цветы украшали платиновый стебель. Боже, так это же моя брошь, я её купила когда-то в Лондоне!

Пётр продолжил свой рассказ.

-Я сначала хотел отказаться, но Александр (так звали того мужчину) заставил взять её в качестве подарка за оказанную помощь. Ближе к полудню, как перестало вьюжить, я запряг лошадь, да отправился за Аглаей. Живёт она, как ты знаешь, не так уж и далеко. Так что мы вернулись часа через два.

Осмотрев Светлану, кума сказала, что у той, лёгкие болят и потребуется долгое лечение.

Задержались они у меня дней, может, на десять, пока Светлане не стало лучше, а затем Аглая убедила всех, что той надо бы переехать к ней в дом, чтобы закончить лечение. Я собрал сани, запряг лошадь и увёз их. Такие вот дела. Через неделю кума сообщила, что со Светой всё хорошо, и они отправились в Москву. Аглае предлагали царских червонцев, но она не взяла, тогда Светлана, сказавшись художницей, нарисовала ейный портрет.

Попросите, вам Аглая его покажет. А уж Клавдея такая раскрасавица была, все наши парни за ней табуном ходили. И я сам пару раз к ней подкатывал, а она так вежливо нет, да нет, и в сторонку отойдёт. Да,.. Так о чём это я? Вот память осталась, брошка да портрет кумы. И чего это я тебе всё рассказываю, - пьяно пробормотал Пётр, - сама всё знаешь. Вернулась ведь. За брошкой пришла? Говори!

Я пыталась слабо возразить, но мой собеседник уже не слушал,- он заснул, уронив голову на стол.

-Помоги,- Аглая указала на Петра, - нечего ему здесь рассиживаться, очнётся, опять к бутылке приложится. Знаю я его. Давай-ка, на кровать его отведём.

Аглая растормошила Петра, тот что-то пробурчал, но очнулся. Мы подхватили его под руки и с трудом, но всё же довели до места.

-Навестили кума! Нечего сказать, посидели! Какая тепереча мука? Самим тоже нужно прилечь. Ты, Свет, иди вон туда, на диван ложись, а я здесь приберу и найду себе местечко, - распорядилась Аглая.

Я уже и сама почувствовала, что стала клевать носом.

Я прилегла, но сон, несмотря на выпитое, не шёл, и я стала размышлять над рассказом Петра.

Значит так, по всей видимости, здесь была настоящая Светлана, но как она здесь очутилась? Она должна быть в Нью-Йорке, а при чём здесь Москва?

Правда, помнится мне, что я просила помочь семье сестры моего отца.

Неужели она не забыла? Опять нестыковка, тётя Роза жила в Петербурге.

Ничего не понимаю. Самое главное, Светлана жива и, по всей видимости, познакомилась с людьми, которые ей стали близки и она оказалась им не безразлична.

Наконец сон одолел меня и я задремала. Разбудила меня Аглая.

-Вставай, Света, вставай. Скорее, беда! Фашисты пожаловали. По домам ходют,- выпалила Аглая.

Наконец и до меня дошло.

-А как же Пётр?

-Проснулся уж, и ты давай собирайся. Уходить надо. Глянь, людей к сараю гонют. Не к добру это. Хорошо, что наш дом на отшибе стоит, не сразу до нас доберутся.

В комнате появился Пётр в полушубке и рюкзаком в руках.

-Чего квохчете, как две курицы? Скорее, скорее, и до нас очередь дойдёт.

Пришлось поторопиться. Наскоро оделась, и мне в руки сунули мешок, перевязанный верёвкой.

-Всё, идём, неси, Светка, там продукты. Это так, на всякий случай. Может пригодиться, - пояснила Аглая.

Мы вышли через сарай и сделали это вовремя, солдаты уже ломились в дверь. Пётр провёл нас неприметной тропкой, ведущей к расположенному неподалёку лесу. Я заметила, что он взял в руки несколько веток и стал заметать снег на тропинке, по которой мы только сто прошли. Зачем интересно? Мне пояснили, чтобы как-то избавиться от наших следов, по которым нас могли бы обнаружить. Вот тут я и поняла смысл поговорки «Замести следы». Действительно мы замели наши следы, хотя и было заметно, что здесь кто-то был, но вот определить когда, было трудно. Вскоре появились первые заросли кустарника, слегка запорошенные снегом. Мы двинулись вглубь леса, наблюдая, не следует ли кто за нами. Повезло, что мы вовремя заметили приближающуюся опасность.

Уходили мы второпях и не смогли много захватить с собой, только необходимые продукты на первое время. Тем не менее, пришлось остановиться, чтобы немного отдохнуть. Укрывшись за ближайшими деревьями, мы в последний раз решили взглянуть на то место, которое недавно покинули. Вначале ничего необычно не заметили, единственное, что привлекло моё внимание – полная тишина, даже птицы, напуганные внезапным появлением большого количества людей, поспешили спрятаться в укромных местах. На фоне этой тишины одиночные выстрелы со стороны деревни производили жуткое впечатление. Выстрел и собачий визг, выстрел и визг.

-Что происходит?- с ужасом спросила я.

-Собак стреляют, сволочи!- мрачно ответил Пётр.

-Зачем? - изумилась я.

Аглая пожала плечами, и тут я заметила дым, поднимающийся со стороны деревни. Вскоре показались языки пламени, которые с каждой минутой становилось всё больше и больше.

-Дома-то зачем поджигать?- пронеслось у меня в голове.

-Света, пошли, хватит смотреть!- позвал меня Пётр.

Внезапно тишину разорвал дикий вопль, настолько страшный, что казалось, будто бы лес сошёл с ума.

Аглая побледнела, Пётр грязно выругался.

-Что это было?- удивилась я.

-Тебе этого знать не нужно, хватит пялиться! - грубо оборвали меня. Мои спутники развернулись и зашагали вглубь леса, так и не ответив на мой вопрос. Что-то странное и ужасное происходит, пронеслось у меня в голове, но времени на размышления не было, и пришлось срочно догонять своих попутчиков.

Хорошо, что снега пока ещё было мало, идти было не трудно. Единственным препятствием оказались поваленные деревья и заросли кустарника. Пётр уверенно продвигался вперёд, за ним его кума, а я замыкала нашу маленькую колонну. Вскоре показалась изба Аглаи, и мы прибавили шагу. Из-за кустов появился Василий, но как он выглядел! Грязный с обгоревшей местами шерстью, припадая на правую лапу. Оглядевшись, поняли, что можно продолжать путь.

Минут через пять хозяйка уже хлопотала у печки, стараясь её растопить, в избе было холодно.

Пётр присел за стол и, обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону. Только я, прижав к себе израненного кота, ничего не могла понять.

Неужели, всё так плохо, если Пётр не хочет разговаривать, а Аглая делает вид, что меня не замечает?

Вскоре печка разгорелась, в избе заметно потеплело. Пётр присел за стол, перед ним появилась бутылка с водкой и стакан. На столе уже стояла миска с солёными огурцами. Кум время от времени наливал себе порцию спиртного и, пробормотав что-то наподобие «Ну за что?», выпивал.

-Подожди, сейчас и мы их помянем!- сказала Аглая.

Аглая выставив на стол вторую бутылку, грустно сообщила: -Вот, хранила про запас. Думала, не пригодится. А вот - поди ведь! Садись, Светлана, выпьем за тех, кто остался там, в Ивановке. Всех ведь пожгли, супостаты окаянные, собак и тех даже постреляли, ироды!

-Помянем, пусть земля будет им пухом, - тихо сказал Пётр, и мы выпили за упокой невинных душ жителей Ивановки.

Поев, решили, что на месте оставаться опасно, завтра покинуть эти края.

Только вот куда идти? Ещё меня беспокоил вопрос, где мои подруги. Ольга ведь ещё не совсем оправилась от болезни, Екатерина озабочена поисками Олега и лишь одна Серафима способна на более-менее осмысленные действия.

Ближе к ночи я подошла к Аглае и, смущаясь, попросила её по картам узнать, где находятся мои подруги.

-Садись,- женщина разложила на столе гадание и продолжила, - вижу вагон, много людей, двое мужчин разговаривают друг с другом.

-Николай Петрович, вы всех раненых посмотрели? - спрашивает пожилой мужчина в белом халате своего молодого коллегу.

-Военных всех, Семён Ильич. Остались гражданские.

-А эти как к нам в эшелон попали?

-Их всего человек пять. Вы, наверное, помните, состав пассажирский разбомбили тут неподалёку, так вот мы всех к нам в вагон и решили взять.

Тут нет тяжёлых. Только одна женщина после контузии не в себе, Ольгой вроде зовут. Всё время сотовый какой-то просит. Вы, Семён Ильич, не знаете, что это такое?

-Да нет, в первый раз слышу. Николай Петрович, думаю это последствия контузии. Да вы не переживайте, мы всех гражданских на первой станции отправим в госпиталь. Вроде здесь неподалёку должен быть.

-Ну вот и ладненько! Действуйте, батенька, действуйте!

Ольга лежала и слушала разговор этих двух врачей.

Несколько дней назад она уже потеряла надежду, что когда-либо вновь увидит своих подруг и эту женщину со странным именем Серафима.

Последняя неделя её жизни представляла собой череду непрекращающихся кошмаров. Она великолепно помнила и ту летнюю прогулку по тверским бутикам, и тот странный туман, и непонятного полицейского, забравшего её документы, и поездку на рытьё окопов, и взрывы, и свою внезапную болезнь.

Помнит она и звонок Вячеславу, после которого отправилась его встречать, а вместо этого оказалась в камере, где находилось человек двадцать таких же бедолаг, как и она. Весь этот кошмар теперь постоянно преследовал её, и Ольга боялась, что может сойти с ума. Однако, на вокзале, куда их привезли, она увидела знакомые лица, и у неё затеплилась надежда, рухнувшая вместе с налётом немецкой авиации на их эшелон.

Теперь ещё одна напасть - пропала Светлана. Она вот лежит на больничной койке, правда, в более-менее нормальных условиях, а поезд куда-то всё едет и едет. Неужели всё это происходит с ней, любительницей посплетничать о том, о сём, побегать по магазинам., посидеть у Светланы за чашечкой крепкого «латте», который она так изумительно готовит.

Ольга открыла глаза и увидела, что Катя с Серафимой сидят неподалеку за небольшим откидным столиком и о чём-то беседуют.

-Кать, мне больно об этом говорить, но кажется, что Светлана всё-таки погибла: бомба взорвалась рядом с ней. Сама помнишь, потом, как мы её не искали, найти так и не смогли.

-Нет, Света так не могла поступить, никак она не могла погибнуть,- с трудом произнесла Ольг, приподнимаясь на полке, - пропасть да, а вот умереть ни за что! Её искать нужно. Нам надо вернуться на то же место, где мы её видели в последний раз. Мы обязательно её найдём!

-Я думаю, что Ольга права, - решительно сказала Екатерина. - Рядом с железной дорогой обязательно должны находиться какие-то деревни. Люди, наверняка слышали про налёт и, возможно, пришли посмотреть, нельзя ли кому помочь. Может быть, кто и нашу Свету обнаружил. Искать нужно!

-Раз так, - встряла в разговор Серафима, – обязательно найдём! А сейчас давайте отдохнём чуток, неизвестно, что нас ждёт завтра.

Ближе к вечеру состав подошёл к какой-то станции. Здесь военные врачи и оставили гражданских больных, которых тут же и отправили в ближайший госпиталь, расположившийся километрах в пяти-семи от станции в старинной усадьбе. Сейчас это был пересылочный пункт, куда доставляли раненых, а затем их распределяли в зависимости от степени ранения по другим лечебным учреждениям.

Несмотря на поздний час в санатории кипела жизнь: подъезжали и уезжали грузовики с крытыми брезентом бортами, кого-то привозили, кого-то увозили, вносили в здание, или же, наоборот, увозили.

Появлялись подводы, запряжённые лошадьми, и тоже доставляли раненых или привозили продукты и воду.

Ольга к этому времени уже проснулась и даже сама попыталась встать, но не удалось, пришлось Серафиме помочь ей подняться на второй этаж в палату, где находились легкораненые.

Под потолком слабо мерцала единственная лампочка, подвешенная на потёртом проводе, вырывая из мрака спинки кроватей, бросая их причудливыми тенями на стены палаты. В тусклом свете виднелся потолок с остатками некогда великолепной лепнины и росписи, изображавшей райские кущи и нежных ангелов, обитающих там. Хлопала дверь, ведущая на балкон и это, несмотря на то, что на улице было холодно. Вдоль стен стояли заправленные койки. На некоторых лежали люди, укрытые одеялами. Ольге отвели место в углу, где над изголовьем висел старинный канделябр. По всей видимости, раньше в здании находилась богатая усадьба: остатки былой роскоши прямо кричали об этом.

-Ну что, Катя? Нам бы тут до завтрашнего утра перекантоваться надо, - задумчиво сказала Серафима, - Ольгу придётся оставить здесь. Всё-таки как- то спокойнее, да и уход за ней будет. Нам же с утра в дорогу. Ольге с нами не дойти, сама видишь, еще слаба она. Пока, давай-ка кухню разыщем.

Перекусить неплохо было бы.

Кухню нашли по запаху. Располагалась она в одном из боковых флигелей, окружавших внутренний двор. Рядом царило броуновское движение: в дверь входили люди, что-то приносили, что-то выносили, изредка подъезжали крытые брезентом грузовики, доставлявшие новые партии раненых в сопровождении санитаров.

По дороге обратно Екатерина заметила, что большая часть машин старается как можно быстрее покинуть территорию санатория. Странно. Вроде бы с десяток минут назад всё было по-другому. Серафима разжилась буханкой хлеба, двумя банками тушёнки и миской отварных макарон, приправленных постным маслом.

-Живём! Пошли Ольге поесть отнесём, а то силов у ней не осталось совсем.

Ты, Кать, бери продукты, а ещё тут пошукаю,- предложила Серафима.

Я не успела затолкать хлеб и тушёнку в сидор, как раздался крик.

-Братцы, тикать надоть, немец!

-Какой к чёрту немец? – удивилась Сима, - откуда ему взяться?

-Говорят, оборону прорвали где-то, вот и прёт вражина, тепереча сюда направляется! - воскликнул тот же голос.

-Слышь, Катерина, беги галопом к Ольге и собирай её! Не ровен час, всё правдой окажется, и немчура до нас доберётся. Тикать надо будет и чем скорее, тем лучше. Иди уж, давай. А я всё разузнаю!- Сима подтолкнула Катю к лестнице на второй этаж.

Не успела Серафима исчезнуть в темноте, как во двор въехало несколько грузовиков, и свет фар осветил всё вокруг. Едва Екатерина успела захлопнуть за собой дверь, как раздались выстрелы, послышались крики. Кто-то за спиной Кати приказал: -Выводите раненых в парк через чёрный вход. Там немцев пока нет, может, удастся незаметно уйти.

Екатерина поспешила к Ольге, а та уже, одетая, сидела на кровати, видимо, услышав непонятный шум, решила на всякий случай приготовиться.

-Нам туда,- Ольга показала на балконную дверь,- там есть пожарная лестница и мы можем спуститься вниз. Девушки не стали долго рассуждать и поспешили скрыться за дверью, предварительно плотно прикрыв её. Едва они это успели сделать, как в палату вошли немецкие солдаты и стали ударами прикладов выгонять людей на улицу. Один из солдат подошёл к балкону, заглянул в окно, но ночная темнота не позволила ему ничего рассмотреть.

-Не торопись, Кать, Серафима просила её подождать и никуда не уходить без неё. Давай пройдём в парк. Там можно укрыться, я видела беседку за деревьями.

-Оля, Оля, какая же ты наивная! Беседка только кажется надёжной защитой, но скоро здесь будет светло как днём и нам наверняка не удастся нигде спрятаться. Нужно как можно скорее покинуть территорию санатория.

Сможем выбраться, будем ждать Серафиму.

Внезапно кто-то дотронулся до Екатерины, та вскрикнула, но тут же, испуганно озираясь, замолчала. Перед ней стояла Сима собственной персоной.

-Всё, мы влипли! Скорее за мной, пока не перекрыли все пути отхода!

Серафима быстрыми шагами направилась куда-то в темноту парка и, пока совсем не исчезла из вида, девушки были вынуждены последовать за ней.

Впереди виднелись остатки некогда красивых ворот, от которых остались лишь покорёженные створки. Серафима выбежала за ворота и, поманив девушек рукой, позвала их следовать за ней. Через несколько минут три тёмные фигуры исчезли в сумраке ночи.

-Вот и всё,- произнесла Аглая, собирая карты,- подруги твои живы, а что дальше будет, не знаю. Карты показали мне всё, что с ними произошло буквально до последней минуты. Значит так, подруги собрались вернуться за тобой, но мы не можем оставаться здесь. Сама знаешь, что произошло в Ивановке. Не дай бог, немчура и до нас доберётся. Они разбираться, кто есть, кто не будут. Им совершенно наплевать, что ты художница, я – ведунья, а Пётр мой кум. Стрельнут и все дела! Вот задачку-то задали нам твои подружки! Надо всё прикинуть. Сегодня ночью они вышли в путь. Однако, ночью идти трудно, не видно ни зги. Значит, в дороге они будут завтра целый день, и, возможно, ещё один день на дорогу потребуется. Слушай внимательно. Мы тебе оставим продукты, печь знаешь, как растопить.

Оставайся, жди подруг, а мы с Петром пойдём. Опасно становится. Или с нами отправишься?

Я покачала головой, что однозначно означало - нет, не пойду, останусь и буду ждать близких мне людей. А затем в Москву, если, конечно, удастся.

Аглая и Пётр остались со мной до утра, а когда рассвело, взяли всё, что им требуется, и оставили меня одну. В доме пока было тепло, Аглая хорошо протопила печь и оставила мне приготовленный ею обед. Дня на два питанием я обеспечена, дров Пётр натаскал. Не пропаду, если ничего не произойдёт. Потянулся однообразный серый зимний день, плавно перешедший в вечер. А затем наступила и ночь. Ночевать одной было страшновато.

Петроград зима 1918 год Единственное, что мне запомнилось это то, как попыталась уйти от столкновения с каретой, выхватив у Виктора руль и решив вывернуть авто, но оно заартачилось и выбрало свою линию поведения, пробив парапет набережной и начиная погружаться в воду. Виктор что-то кричал и пытался помочь мне выбраться из машины, но моя юбка, вот ведь чёртова мода, зацепилась за что-то и не давала мне шанса выкарабкаться. Ещё я помнила, что какое-то животное, прыгнувшее в воду, подплывало ко мне. Боже, да это же Тимофей! Он с трудом держится на воде. Я рванула к нему. Платье треснуло по шву, мне удалось освободиться, избавившись от туфель, которые только мешали, и я стала подниматься вверх. Тут меня ослепила яркая вспышка света, и тут сознание оставило меня.

Не знаю, как долго я пребывала в этом бессознательном состоянии, но очнулась я оттого, что моё лицо протирали какой-то сырой тряпкой.

Открываю глаза. Тимофей, грязный и мокрый забрался ко мне на грудь и тщательно вылизывал лицо. Откуда здесь взялся мой кот? Огляделась и обнаружила себя в какой-то яме с водой. Чёрт, темно и холодно! Как я умудрилась сюда попасть? Ведь отчётливо помню, что мне удалось выбраться из автомобиля, свалившегося в реку, и я уже начала выплывать, когда меня ослепила вспышка света. Совсем можно запутаться! Может быть, это снова сон и сейчас появится Клавдия, а за ней и Александр с Верой? Если так, тогда всё в порядке: я проснусь и окажется, что это был сон. Всего лишь очередной сон. От размышлений меня оторвали голоса.

-Съюзен, ты где?

Я попыталась крикнуть, но едва смогла разжать губы, издав совсем тихий звук. Видимо, падая, я сильно ударилась, и последствия этого падения сказались на моём самочувствии.

На выручку пришёл кот, издав такой пронзительный и мерзкий звук, что я подумала, будто попала в ад. Однако, это принесло свои плоды: вскоре надо мной показалась чья-то голова, которая попросила принести факел.

-Съюзен, - произнесла голова голосом Виктора,- я же предупреждал тебя, чтобы ты никуда одна не ходили.

Вскоре появился свет, и я смогла разглядеть, что кроме Виктора надо мной склонились Вера и Клавдия.

-Съюзен, что ты здесь делаешь? Мы тебя повсюду ищем, а ты разлеглась, не пойми где, - проворчала Клавдия. – Как теперь тебя отсюда достать?

-Я сейчас принесу верёвку. Где-то видела моток, - Вера, развернувшись, побежала. По всей видимости, за верёвкой.

Вернувшись, она протянула её Виктору. Тот размотал связку и попросил Веру и Клавдию покрепче ухватиться за один из концов, второй кинул мне.

-Держи, мы постараемся вытянуть тебя наверх.

Попыталась встать, с трудом, но удалось. Кот, поняв, что сейчас нас будут спасать, залез ко мне на плечо и там уцепился когтями за платье. Схватив конец верёвки, я намотала его на левую руку, а второй рукой как можно крепче ухватилась за неё.

-Я готова! - крикнула я и почувствовала, что меня потянули. Помогая себе ногами, вскоре оказалась наверху в каком-то пыльном коридоре.

-Слава богу, всё в порядке!- воскликнула Клавдия. - Сюзи, а где твои туфли?

Во всём надо знать меру, а не разбрасываться обувью. Так не пойдёт. Вера, у тебя найдётся запасная пара?

-Естественно, найдётся и не одна.

-Ну что, хватит приключений? – осведомился Виктор. – Идём назад, а завтра во всём разберёмся.

Мы прошли всё по тому же коридору к двери, которая нас привела опять в уютный особняк. Помню, такой же мне приснился, тогда в Нью-Йорке.

Пройдя на кухню, Клавдия разожгла керогаз и предложила всем согреться кофе. Вера пригласила меня с собой, сказав, что мне сейчас необходимо переодеться. Мы поднялись по мраморной лестнице, украшенной бронзовыми канделябрами, на второй этаж. Я заметила, что один из пролётов лестницы украшало панно Анри Матисса, известного французского художника. Вера, перехватив мой недоумённый взгляд, объяснила, что муж заказал картину в Париже, а потом привёз её в Петербург. Хозяйка провела меня в свой будуар и, распахнув неприметную дверцу, предложила пройти в комнату, служившую гардеробной.

-Выбирай, - улыбаясь, предложила Вера, - бери, что хочешь!

Я осмотрелась и поняла, что, несмотря на богатство разнообразия фасонов, выбор у меня невелик. Вся одежда была помпезно нарядной и модно, но мало приспособленной к повседневной жизни. Тем не менее, в самом конце комнаты я заметила то, что было мне необходимо: тёмную прямую юбку с вышивкой по подолу, к которой прилагался жакет с широкими отворотами с такой же вышивкой, что и на юбке. Туфли на невысоком каблуке чёрного цвета пришлись мне впору.

-Возьми шубку, вон та подойдёт, - предложила Вера, показав рукой на норковую шубку благородного серо-голубого цвета.

Хороша! Но не для нашего случая. Нам необходимо выглядеть как можно незаметнее, поэтому я спросила, нет ли чего-нибудь попроще. Вера предложила пальто, некогда привезённое из Берлина. Вот это то, что нужно,- недлинное, всего лишь до щиколоток, оно идеально подошло по фигуре. Я благоразумно отказалась от великолепной шляпки, поменяв её на шаль.

Закончив с нарядами, мы спустились вниз, где нас уже ждали.

-Съюзен, рад, что с тобой всё в порядке, - глаза Виктора восхищённо сияли, - великолепно выглядишь! Платье тебе к лицу! Садись, поговорить надо.

Клава предлагает выйти сегодня в город и опять проехать к банку, чтобы ещё раз выяснить всё на месте. Что ты на это скажешь?

Мне не особо хотелось покидать гостеприимный особняк, но спорить с друзьями я не стала.

-Тогда собираемся и через минут двадцать на выход, - поторопил нас Виктор.

Несмотря на своё недавнее падение, чувствовала я себя хорошо. Тимофея вытерли, накормили, а спать он улёгся сам, удобно устроившись у камина.

Хозяйка дома поднялась к себе, предупредив, что скоро вернётся. Прошло около получаса, а Веры всё не было. Виктор отправился за ней, чтобы поторопить, а вернулся злой до чрезвычайности: видите ли, Вера Львовна решила привести себя в порядок и навести то, что в моём времени называлось, макияжем. Не в силах понять женской логики, Виктор направил нас с Клавдией к ней. Когда мы вошли в комнату, она успела завершить работу лишь с одной половиной лица и принималась за вторую.

-Вера, пожалуйста, поторопись.

Женщина с удивлением посмотрела на нас одним накрашенным глазом: -А что, если меня в таком виде встретит кто-то из знакомых, что они тогда скажут?

Боже знакомые её увидят! Да твои знакомые, скорее всего, расселись по углам и прячутся за занавесками, ожидая, когда всё вернётся на круги своя.

Наскоро подкрасив губы, Вера накинула на себя соболью шубу. Пришлось и тут повоевать, заставив заменить её на нечто более простое, но вот платок повязать удалось уговорить не скоро. Когда мы спустились в холл, Виктор дремал в кресле. Да, его понять можно, вместо запланированных двадцати минут, мы задержались на целый час.

На улице было заметно некое оживление. Прохожие спешили по неотложным делам. Открылся ряд магазинов, куда, наконец, завезли кое- какие продукты. Вот народ и решил потихоньку вернуться к прежней жизни.

В очередях можно было обсудить последние новости, которые, похоже, были не особо радостными. Как и в прошлый раз, мы пошли пешком, стараясь обходить места возможного патрулирования.

К банку вышли, порядком продрогнув, поскольку начало вьюжить и усилился ветер.

Подойдя ближе, заметили, что двери, возле которых в прошлый раз стоял старик-охранник, были заколочены досками крест-накрест, а рядом дежурил военный патруль, состоявший из двух вооружённых винтовками солдат.

Рядом притулся пулемёт. Так, наша задача осложняется. Мы не думали, что появится вооружённая охрана. Надо бы как-то разузнать, что творится внутри. Только я подумала об этом, как к зданию подъехал грузовик, и из кузова стали выпрыгивать вооружённые матросы. Один из них, по всей видимости главный, стал подниматься по ступеням к входу, но был остановлен солдатами, потребовавшими предъявить какой-то непонятный мандат, дававший право на вход в банк. Такового у матросов не оказалось и они, вновь погрузившись в грузовик, куда-то укатили, решил пока не связываться с охраной банка. Вероятно, наличие пулемёта поубавило у них решимости проникнуть внутрь здания. Да, что-то тут не так. Вчера подобной охраны не было. Скорее всего, меры по сохранению активов банка Рубинштейна были приняты в связи со вчерашними событиями. Вероятно, было новое пришествие товарищей-анархистов.

-Так… Обстановка более-менее ясная, и в тоже время непонятно, что или же кто находится внутри, - прокомментировал ситуацию Виктор, - наше дело нельзя откладывать на длительный срок. Я думаю, что сегодня ночью следует непременно действовать. Нового нападения, наверняка, не ждут.

Охрана, как мне кажется, поставлена для отпугивания подобных бригад, типа тех матросов, попытку которых проникнуть в банк мы только что наблюдали.

Ну что же, будет вечер, будет пища, а с пищей и наши действия, кстати, станут более осмысленными.

Нам сегодня везло, мы заметили извозчика, решившего попытать удачу. Его - то мы и наняли для возвращения домой. За риск владелец пролётки запросил золотой червонец, с которым не без некоторых колебаний мы всё же расстались. Всем жить надо, к тому же вечером, как мы надеялись, нас ждала некая добыча. Вот тогда мы и компенсируем наши непредвиденные расходы.

-Поехали, залётные! – взмахнув кнутом, крикнул извозчик.

Хорошо-то как! Гораздо лучше, чем на своих двоих! Смеркалось… Шёл тихий снег, обволакивая чёрные деревья белым кружевом. Мы неслись по замершему в предвкушении зимнего чуда городу. Мелькали гранитные набережные и фасады особняков, укрывшихся за ажурными решётками.

Воздух пах свежестью. Красавец-город с невозмутимым спокойствием наблюдал за всем происходившим на его тёмных улицах и, казалось, что исподтишка подглядывал и за нами.

Вскоре мы входили в дом, ставший для всей нашей компании временным приютом. А вот здесь нас ожидал очередной сюрприз. Пока мы ездили на разведку, «Петроградский Жилком», решивший, что для Веры Львовны и её детей особняк слишком велик, приступил к его реструктуризации, как бы сказали в наше время. Проще говоря, нас решили выселить и даже без предоставления временной жилплощади. Жизнь вносила свои коррективы в радужные планы. Однако у этой горькой пилюли оказалась в приложении и ложка мёда: выселять нас будут, но не прямо сейчас, а через три дня, когда «Резснабпроммаш» будет готов к переезду. Я пыталась узнать, что такое «Резснабпроммаш», но так и не смогла получить более-менее внятного ответа. Как мне объяснили, сюда въедет именно вот эта контора, а вместе с ней и её служащие в количестве сорока трёх человек и вот именно для них следует освободить помещение.

Вера не знала, куда ей деваться с детьми, но Виктор обнадёжил, сказав, что в случае удачи, мы все двинемся в Москву, где можно будет укрыться у него на некоторое время. Если же и в Москве нас ждёт провал, то неподалёку в одной из деревень у Виктора была небольшая усадебка. Вот там-то легче всего переждать лихие времена. Вера благодарно улыбнулась, и отправилась укладывать детей спать. Минут через пятнадцать она вернулась, и мы начали готовиться к нашему рискованному мероприятию. Следовало запастись оружием. Вера заявила, что у мужа в кабинете что-то вроде было, что точно, она не помнит, но сейчас принесёт. Вернулась она довольно быстро, положила на стол пару винтовок и тут же убежала, сказав, что принесёт ещё.

Ничего себе, запасливый у неё муженёк был!

Окончательный набор, принесённого хозяйкой дома, был довольно внушительным: два револьвера типа «Наган», «Браунинг» - скорострельный, семизарядный пистолет, с особой гордостью Вера показала свой бельгийский «Велодог», совершенно миниатюрный пистолетик, предназначенный для защиты от собак, которые в начале двадцатого века крайне неодобрительно относились как к велосипедистам, так и к автомобилистам. Вера Львовна не избежала новомодного увлечения велосипедным спортом, и муж приобрёл для неё этот самый «Велодог». Еще она присовокупила пару винтовок, одна из них была, как сообщил Виктор, «Автоматическая Винтовка Мегрена», а вторая винтовка системы Банга, ко всему вдобавок прилагалась пара шашек и даже фехтовальная рапира. Хороший арсенал! Поблагодарив хозяйку, Виктор сразу же забраковал шашки и рапиру, как оружие явно устаревшее и громоздкое. Выбор мы остановили на «Браунинге», и револьверах «Наган», а Вера положила в сумочку, которую она непременно хотела взять с собой, свой «Велодог». Выяснилось, что стрелять умеем только мы с Виктором.

Вера, несмотря на наличие своего любимого пистолета, так и ни разу им не воспользовалась. Клавдия пробормотала что-то невнятное насчёт женской модели «Браунинга», заявив, что такой большой пистолет, какой нам принесли, она видит впервые. Я же, как любительница всякой техники, была знакома с основами стрельбы и довольно часто посещала тир так, для интереса. С экипировкой разобрались. Дальше что? А дальше кто-то говорил про необходимость ломать стену, значит, потребуется и ломик, который также нашёлся в хозяйстве Вериного мужа. Клавдия проверила, все ли ключи от ячеек у неё в ридикюле и не забыла ли она записи шифров. Виктор проконтролировал наличие плана, я напомнила о спичках и свечках, которые Вера тут же и принесла. Вроде всё, ничего не забыли. Передохнем с часок, и в путь. Время пролетело незаметно, и вскоре мы уже спускались вниз в подвал, из которого и начинался наш путь к большому разбою. Думала ли я, что когда-нибудь под покровом ночи, аки тать какой, буду пробираться по мрачному подземелью, имея перед собой цель незаконно проникнуть в банк!

Вначале мы шли уже по знакомому нам маршруту, но вскоре, начался путь, который был нам не знаком, и всё чаще приходилось сверяться с картой.

Наконец, перед нами оказалась стальная дверь, о которой нам говорила Вера.

Достав ключ из своей сумочки (всё-таки взяла с собой, как мы её не отговаривали), она протянула его Виктору. Без особых проблем тот отпер замок, и мы очутились в новом коридоре, утонувшем во мраке темноты.

Зажгли свечи и вперёд! Судя по плану, означенному на карте, идти нам осталось довольно долго, и на нашем пути не должно было встретиться никаких неожиданностей, если не принимать во внимание ту стену, которую придётся разбирать. Почему-то пыли на полу было меньше, чем на прежнем этапе пути. Странно. Хотя, возможно, этой дорогой пользовались гораздо чаще. Изредка встречались двери, но на нашей карте они отмечены не были, да и нам было недосуг разглядывать то, что за ними скрывалось. Очередной поворот, и Виктор внезапно останавливается так резко, что я едва не налетела на него.

-Впереди кто-то движется, - предупредил он.

Мы замерли в ожидании. Внезапно Вера побежала вперёд и с криком «Николаша, слава богу, живой!», бросилась обнимать мужчину. Тот словно впал в ступор, он явно не ожидал никого встретить, но, увидев, что ему ничего не угрожает, на мгновение отстранил от себя Веру, а затем, внимательно посмотрев на неё, заплакал и прижался к ней головой, непрерывно говоря «Верочка, Веруша, милая моя! Дорогая, как ты здесь очутилась?

Ничего себе, кажется, объявился пропавший на войне муж Веры Львовны!

Когда супруги, наконец, успокоились, Вера решила представить нас своему мужу.

-Николай Павлович Шухов, мой муж,- Вера снова прильнула к нему и теперь, не сдерживаясь, плакала, поглаживая мужа по плечу. Затем, вытерев слёзы, представила и нас.

-Знакомься, это мои друзья Виктор, Клавдия и Съюзен.

Я оторопела, когда Николай поинтересовался: -Извините, а вы, не та ли аглицкая (он так сказал не английская, а аглицкая) художница Съюзен Гольц?

Я растерянно кивнула в знак согласия, а Николай объяснил: -Как же бывал в Лондоне и видел ваши картины. Очень и очень даже неплохо! Извините меня за столь непрезентабельный вид. Но так уж получилось. А теперь разрешите поинтересоваться, как вы сюда попали?

Пришлось вкратце рассказать, что с нами произошло в последнее время и с какой целью мы оказались в подземелье. Николай тут же внёс свои коррективы в наш план, предложив свою помощь. Как он пояснил, о том, что произошло в Петрограде, он слышал, но не думал, что его семья теперь стала практически бездомной. Вера объяснила ему, что и денег теперь у них нет и, следовательно, необходимо забрать то, что находится в банке и по праву принадлежит им.

Двинулись дальше, время от времени сверяясь с картой. Судя по плану, идти нам осталось совсем немного, вскоре должно было показаться то место, где пришлось бы долбить стену. Николай внезапно остановился и прижал палец к губам, что означала не шуметь.

-В чём дело?- прошептала я.

Николай повернулся ко мне и также шёпотом ответил: -Мне кажется, за углом кто-то есть. Идите за мной, но будьте настороже.

Мы гуськом двинулись следом, каждую минуту ожидая какого-либо подвоха.

Вот и поворот, за которым и конечный пункт нашего похода. Осторожно заглянув за стену, я увидела страшную картину: около пролома в стене лежали два трупа. Никого больше не было видно. Все подошли ко мне и стали разглядывать открывшуюся перед ними картину. Интересно, что же здесь произошло? Стена, которую мы собирались долбить, смотрела нас чёрным зевом проёма, а рядом два мужских трупа, лежавших совсем рядом.

Мёртвые руки сжимали винтовки.

-Мосинки!- с видом знатока констатировал Виктор. – Хорошая вещь! Ими всю армию вооружили в четырнадцатом.

Николай подошёл к проходу и заглянул в него: -Вроде никого не видно, темнота сплошная. Если кто и был, то их давно тут нет, - произнёс он и, наклонившись к трупам, потрогал один из них.

-Остыли, и, по всей видимости, давно. Значит, застрелили их не раньше, чем часов десять тому назад. Всё, можно идти вперёд, а там будь, что будет. Если кто и проник в хранилище, то открыть сейфы врядли смогли, в хранилище тоже пробраться проблематично. Значит что? Я думаю, тем, кто опередил нас, нужны были не деньги и не золото, а вот что? Думаю, скорее всего, они как и мы, искали что-то из разряда документов, хранившихся в банке.

-Ладно, давайте за мной, - Николай исчез в проёме, мы последовали за ним.

Прямо перед нами простирался коридор с полом, покрытом керамической плиткой. В конце коридора мы обнаружили приоткрытую стальную дверь, что значительно облегчило нашу задачу. За этой самой дверью оказался громадный холл с великолепной отделкой. С потолка свисала изумительной работы бронзовая люстра, некогда освещавшая операционный зал. В центре располагалась лестница, ведущая на второй этаж, а под мраморными ступенями я заметила дверь.

-Нам туда,- указал направление Николай.- Там хранилище, где находятся сейфы частных вкладчиков. Клавдия, спокойно выслушав это, заявила, что присоединится к нам чуть позже, а пока отправится по своим делам. С этими словами она стала подниматься по лестнице, всё ещё устланной красивой ковровой дорожкой.

-Я с тобой, Клава, - Виктор последовал также на второй этаж. Обернувшись, он спокойно сказал: -Наверху могут быть люди, в случае чего я помогу Клавдии, а у вас за старшего остаётся Николай. Пока, до встречи!

До встречи так до встречи, ведь она не за горами и пятнадцати минут не пройдёт, как мы воссоединимся вновь. Разделившись на две группы, мы продолжили путь. Виктор отправился с Клавдией, (вот ведь чёрт, совсем забыла взять у неё ключи и коды от сейфов её знакомых). А может, она просто не захотела их отдавать, не доверяет, что вполне возможно. Знала бы она, какие у меня в Лондоне активы. Стоп, а что это я рот раскрыла на чужие деньги? Ага, активы и к тому же в Лондоне. Только вот у кого? Раскатала губу. Однако, вжилась, чувствую себя воистину настоящей Съюзен, ведь все только так меня и называют, своё имя скоро забуду! Кажется, Николай пытается открыть дверь в хранилище. На первый взгляд, это самая обычная дубовая дверь, однако, как оказалось, за ней имеется ещё и стальная. Вот её- то открыть, никак не удаётся. Николай повернулся ко мне и, пожав плечами, пробормотал.

-Извините, никак не выходит.

На глазах у Веры появились слёзы.

-Николаша, попробуй ещё раз, пожалуйста! Ведь там, внутри, наше будущее.

Сам понимаешь, что в России нам уже не место. Необходимо бежать и как можно быстрее. Мои родители в Париже. Там у них и особняк, а на юге и поместье имеется. Поедем? Здесь нам не выжить. Подумай о детях!

-Верунь, не выходит, ну ни в какую! Сама видишь, не раз уж пробовал.

Тут вмешалась и я, вспомнив, что как-то мне пришлось вскрывать дверь в свою квартиру, когда в очередной раз потеряла ключ от входной двери. Тогда вышло. Может и сейчас получится.

-Отойдите,- попросила я Николая и Веру, а сама придвинулась к двери.

Внимательно посмотрела на неё и потянула за ручку на себя. Дверь чуть дёрнулась и открылась. Мои спутники стояли, широко раскрыв глаза. Внутри оказалось как-то скучно. Темно, душно, и это несмотря на зимний холод снаружи. По всему периметру стояли бронированные ряды сейфов с вмонтированными туда ячейками, которые и арендовали добропорядочные и не очень граждане. Я пожала плечами и жестом пригласила всех войти внутрь. Свечи у нас были, каждый взял по одной, и Николай прошёл, по всей видимости, к своему сейфу.

-Вера, ключи!- попросил он, и его супруга, пошарив в сумочке, в которой оказалось много всяческой женской мелочи, обнаружила их не сразу.

-Держи, - минут через пять протянула она два ключа.

Николай открыл замок и извлёк металлический ящик, открыл его, и я увидела там ряд коробок и коробочек, в которых, очевидно, и находились фамильные драгоценности семью Шуховых.

-Вера, давай свою сумочку, - попросил Николай. Та, удивлённо взглянув на него, спросила.

-А как же мои духи и помада?

Узнаю блондинок.

-Вера!

-Николай! Ну ладно, я оставлю помаду, но мои любимые духи?

-Вера, выбрось свои побрякушки.

-Ни за что!

Не знаю, как долго продолжались бы эти пререкания. Моё вмешательство привело к логическому завершению этой семейной сцены. Вера согласилась с доводами мужа, но флакон с духами всё-таки засунула в карман пальто.

-Съюзен, это вам,- Николай протянул мне коробочку, раскрыв которую я увидела изумрудное ожерелье. На первый взгляд это было то самое, которое я надевала во время путешествия на «Титанике» и которое оставила в качестве выкупа за Александра.

-Это слишком дорогая вещь, - засмущалась я.

Вера сжала мою ладонь, таким образом, зажав в ней коробочку: -Съюзен, жизнь дороже всех драгоценностей вместе взятых, так что, берите!

Это от чистого сердца!

Вот ведь как получается, - с одной стороны человек не может расстаться с флаконом духов, правда, недешёвых, и сразу же дарит вещь стоимостью в несколько десятков тысяч. Всё-таки я не права по поводу блондинок.

-А где наши друзья? – поинтересовался Николай, - их нет слишком долго.

Не успел он произнести эти слова, как мы услышали глухие выстрелы, раздавшиеся где-то над нами. Видимо, не всё удачно складывалось у Виктора и Клавдии. Вскоре послышался топот ног, и на пороге показались наши спутники. Клавдия прижимала к груди пухлый натуральной кожи портфель.

-Скорее, Съюзен, держи ключи,- мне протянули связку, а Клавдия ринулась к сейфам,- нам следует поторопиться. Кажется, мы нашумели. Слава богу, что Виктор пошёл со мной. Иначе, не знаю, как бы всё повернулось.

Виктор протянул сумку, куда Клавдия начала складывать вещи, изъятые из ячеек.

К последнему сейфу Клавдия подошла, как мне показалось, с неким трепетом.

-Вот и мой. Всё, последний!

Когда сейф был открыт, Клавдия извлекла на свет несколько коробочек и, раскрыв их, вытряхнула в свой ридикюль несколько брошей, пару колье и перстней. Самую большую коробку открывать она не стала.

-Ну всё, господа, дело сделано, пора и домой, - произнёс Николай и вдруг мы услышали слова, которые буквально пригвоздили нас к полу.

-Стоять на месте! Вещи на пол, руки вверх!

Ничего себе, мы работали, трудились, так сказать, в поте лица и вдруг, на тебе, отдай кому-то продукты нашего нелёгкого труда! Я повернулась к сказавшему эти слова и увидела мужчину с кровоподтёками на лице, его правый глаз украшал приличных размеров синяк, а в руке он держал наган, вроде такого же, каким мне пытались угрожать там, в Нью-Йорке. Всё это так изумило меня, что непроизвольно я взмахнула рукой, в которой была зажата коробочка с колье. Не выдержав столь вольного обращения, она вырвалась у меня из руки и впечаталась прямо в лоб грабителю, или кем он там был. Как не называй, а мужчина от неожиданности выстрелил, но пуля ушла вверх. Минутного замешательства хватило на то, чтобы Виктор бросился вперёд и вышиб наган из рук незнакомца. Повалив его на пол, перевернул на живот и связал руки за спиной. Теперь всё в порядке. Мы оставили теперь уже пленника лежать на холодной керамической плитке.

Клавдия тут же выступила со своим предложением утеплить нашего незадачливого грабителя, постольку тот может замёрзнуть, но после того, как все осуждающе посмотрели на неё, решила дальше тему милосердия не развивать.

-И что будем делать с этим?- Виктор указал на мужчину, который уже пришёл в себя и начал извиваться на полу, стараясь что-то нам сказать.

Николай помог Виктору поднять мужчину и дать тому возможность высказаться. Осмотрев всю нашу компанию, он произнёс, совсем не то, что мы ожидали.

-Ну, вы даёте, ребята!

Так. Это что-то из фольклора двадцать первого века. Сейчас так не выражаются. Неужели ещё один попаданец? Не может быть! Мои размышления были прерваны всё тем же незнакомцем.

-Съюзен, неужели ты меня не узнаёшь?

Вот это да, грабитель, несколько минут назад угрожавший моей жизни, знает меня по имени. Я всмотрелась в его лицо и что-то знакомое промелькнуло в его взгляде, но вот кто это, я пока не могла понять.

-Александр,- проворчал тот, и ты туда же? Не узнать своего брата!

Александр внимательно присмотрелся, подумал и с сомнением в голосе спросил.

-Виктор, это ты?

-Слава богу, наконец-то!

-Но ты же исчез почти шесть лет тому назад! Как уехал в Нью-Йорк, так пропал. До отца дошли слухи, что ты разбился на авто.

-Как видишь, я жив и вполне здоров. Рад видеть вас, Съюзен, вежливо произнес Виктор. – После той злополучной прогулки я долго нырял, пытаясь добраться до «Паккрада», но всё было напрасно и вот, когда мне удалось заметить авто, внезапно появилась белая вспышка, и всё исчезло. Меня выбросило на поверхность, и я ударился головой о парапет. Очнулся лишь через несколько дней в больнице для бедных. Случилось так, что я потерял память и довольно долго не мог вспомнить даже своего имени. Так прошло почти пять лет. Мне пришлось искать работу, ибо денег не было. Вероятно, они и были в моём гостиничном номере, но я не мог вспомнить, где находится тот отель. Работал грузчиком в порту, затем шофёром, устроился моряком на один из лайнеров, следовавших в Британию. Не знаю почему, но решил остаться в Лондоне. Вот там и ввязался в драку. Меня огрели бутылкой по голове. Очнувшись, понял, что память возвратилась. До Лондона дошли слухи о беспорядках в России, и я решил вернуться домой.

Впрочем одного моего желания было мало, необходимо было добыть денег и тут случай свёл меня с одним из русских купцов, который обещал оплатить все мои расходы, если я смогу забрать важные бумаги из его ячейки в банке Льва Рубинштейна в Санкт Петербурге. Пришлось согласиться. Оказывается, этот купец некогда имел дела с нашим отцом и поэтому решил довериться мне. Вот такие дела. А сейчас не будете ли вы так добры, развязать мне руки?- осведомился Виктор.

Мы все пребывали в состоянии лёгкой отрешённости и совсем забыли о том, что наш пленник ещё не обрел долгожданной свободы. Александр достал нож и, недолго думая, перерезал верёвки, которые не так давно сам же и завязал.

-Если вы позволите, господа, мне хотелось бы выполнить мою часть задания, - сообщил Виктор, проходя в хранилище.

Я вдруг вспомнила, что моя коробочка с брошью упала и решила найти её.

Оглядевшись, заметила, что под одним из диванчиков, стоявших в холле чуть в стороне от остальных, что-то красиво поблескивало. Я прошла к нему и на некоторое время скрылась за колонной, что, вероятнее всего, спасло мне жизнь. Входная дверь банка распахнулась, и в холл ворвалось несколько человек, одетых в матросскую форму. Один из них выхватил наган и, не говоря ни слова, выстрелил. Пуля пролетела совсем рядом со мной, выбив кусочек мраморной крошки из колонны, за которой я стояла.

Очевидно, они меня не заметили, поскольку, подойдя к моим друзьям, приказали им следовать за ними. Я увидела, что Виктор как раз выходит из хранилища.

-Как бы мне его предупредить? – подумала я, отступая вглубь зала. Впрочем, тот, увидев, что события вышли из-под контроля, благоразумно успел спрятаться за дверью, пока его не заметили.

-Ну что, господа хорошие, попались, голубчики! – воскликнул один из матросов, по всей видимости, главный, - прошу поднять ручки вверх!

Быстрее, быстрее!

Он подошёл к Николаю и ловко прощупал его одежду на предмет наличия оружия. Обнаружив «маузер», он передал его своим товарищам. То же самое он проделал и с Александром.

-Вот теперь всё, прошу следовать за мной, и не забудьте захватить вон тот портфельчик, - матрос указал на кожаный портфель, хранивший бумаги, за которыми охотилась Клавдия. Сумку, где лежали изъятые нами драгоценности, Вера каким-то образом умудрилась оттолкнуть ногой под стойку. Александр, за ним Николай с Верой под руку и Клавдия покинули здание банка, сопровождаемые вооружённой охраной.

Чувствую, что Клавдия рассказала не всю правду о добытых ею документах: слишком многие хотят заполучить их в свои руки.

Думаю, что и наших друзей арестовали именно из-за них. Не думаю, что кто-то из охраны мог вызвать патруль: телефонная связь не работала.

Я наконец-то подняла брошь и вышла из своего укрытия. Виктор, осмотревшись, подошёл ко мне: -Съюзен, ты что-либо понимаешь?

-Вероятно, всё дело в тех бумагах, которые были в кабинете владельца банка.

Клавдия явно что-то не договорила. Ладно, бог с этими документами. Нам следует поумать о том, куда увезли наших друзей.

-Я думаю, нам во-первых, нужно вернуться к Вере домой, но сначала выясним, куда всех увезли, - ответила я.

-Это к какой из них, блондинке или брюнетке?- полюбопытствовал он – И почему именно к ней? У тебя есть более надёжное место, о котором знает не так много народа?

-У меня квартира на Васильевском острове, но туда должны скоро заселить какого-то путиловца с семьёй. Правда, мне подсказали один выход, как избежать подобного подселения. Не забывай, что я подданная его величества Георга Пятого, а нам, иностранцам, пока ещё положены привилегии.

-Что положено?- не понял Виктор.

-Как что? Привилегии.

-Не совсем понятно изъясняетесь, мисс Съюзен,- улыбнувшись покачал головой Виктор.

И тут я поняла, что его не смутило само слово привилегии, а контекст, в котором я его употребила. Такое типичное для жителя двадцать первого века и такое необычное для тех, кто не привык к вульгаризму в речи. Я пояснила, что в данном случае слово «привилегии» означает лишь одно: мне, как иностранной подданной, положено обратиться в посольство, а там выдадут охранную грамоту и тогда в квартиру никого не смогут подселить.

-Тогда идём прямо к тебе, - быстро сориентировался Виктор.

-Нет, ты меня не понял, мы едем или идём, это как получится, к Вере.

-Но почему именно туда?

-Понимаешь, там остались её дети. Их двое, мальчик постарше и совсем маленькая девчушка. Все слуги разбежались, а дети не смогут долго оставаться одни, за ними нужен пригляд,- объяснила я.

-Раз так, то конечно, согласен!

Славно мы поговорили! Нет, чтобы выйти из банка и на улице решить все проблемы - так мы устроили диспут на месте преступления, и на тебе, дождались!

Было слышно, как кто-то поднимается по ступеням и уже собирается открыть дверь.

-Скорее, за портьеру!- Виктор схватил меня за руку и потянул к одному из ближайших окон, где сохранилась длинная бархатная занавеска. Мы успели укрыться и тут же увидели в небольшую прорезь, что дверь открылась и показалась рука с револьвером в ней. Вслед за рукой протиснулся и мужчина лет сорока в довольно затрапезной одежде. Оглядевшись, он направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Не слишком ли много нежданных гостей?

Интересно, а этому что понадобилось? Думается мне, всё те же бумаги.

Выяснять это мы не стали, а проследив за тем, когда мужчина скроется из вида, потихоньку выскользнули из-за портьеры и наконец-то покинули банк.

Естественно, ни о каких извозчиках не могло быть и речи, поэтому решили добираться на своих двоих. Перед собой мы видели отпечатки, оставленные протекторами грузовика, и старались, пока это было возможно, идти по этим следам. Возможно, нам удастся проследить, куда увезли наших друзей. Мы шли, вглядываясь в дорогу, пока не оказались на перекрёстке, где и остановились, так как невозможно было определить, в какую сторону направился грузовик. Растерянно оглянувшись, я внезапно заметила какой-то золотистый блеск на обочине. Подойдя поближе, обнаружила, что это тюбик с губной помадой Веры. Догадалась, как помочь нам! Пошли дальше, и вновь подарок судьбы. На этот раз - флакон духов, которым так дорожила его хозяйка. А Вера не так уж наивна, как это мне показалось. Мы двигались по дороге, подбирая различные вещи из сумочки Веры. Пройдя таким образом километра три-четыре, мы подошли к мрачному доходному дому, на первом этаже которого, судя по вывеске, когда-то располагалась контора «Русского Страхового Общества». Сюда, к этому зданию нас и привели подсказки Веры.