Шанс на счастье

Глава 25

Марина, несколько месяцев спустя

— Ты уверен? Точно уверен? Ошибки быть не может? — радостно забрасываю Никиту вопросами, все еще силясь осознать то, что он сказал мне минутой раньше.

Бахчев тянется ко мне, сгребает в охапку и крепко сжимает в объятиях.

— Абсолютно точно… — ласково шепчет мне в макушку, а я чувствую как по щекам бегут слезы облегчения — наконец-то я свободна от того кошмара, что длился без малого два года.

Негромко шмыгнув носом, отстраняюсь от мужчины, который обволакивал и согревал теплом мощного тела, заставляя каждую клеточку моего расслабиться и подчиниться могучей силе, которая исходила от него. Мне было комфортно в его руках, ведь никакой агрессии, а только спокойная уверенность передавалась мне вместе с этой силой.

Но я все же отодвигаюсь, правда, лишь для того, чтобы заглянуть ему в глаза и сказать заветные слова:

— Я свободна, Ник! Я от него свободна! — визжу от радости так, словно мне подарили самый ценный и долгожданный подарок в жизни.

Бахчев улыбается и снова, правда уже медленнее, притягивает к себе, будто спрашивает разрешения, а я и не пытаюсь оттолкнуть. Скорее даже наоборот, я слишком долго ждала того момента когда же он наконец проявит инициативу. Поэтому, когда Ник легонько прихватывает мой подбородок и склоняется, я сама тянусь ему навстречу и первой касаюсь теплых губ.

По телу прокатывается волна мелких судорог, таких сладких, что я не могу сдержать тихий стон. Поначалу Ник целует нежно, будто боясь спугнуть, но в какой-то момент все меняется — поцелуй становится настойчивее, а ощущения ярче. Его руки, блуждающие по спине вызывают мириады электрических разрядов, которые будто пробуждают мое тело и готовят к чему-то большему, чем просто поцелуй.

Все последние месяцы что я, что Ник сдерживались из последних сил. Я уже была готова отступиться от своих принципов и наплевать на то, что не хотела никаких отношений будучи в браке, но Бахчев был непреклонен. Эдакий рыцарь из Средневековья, который боится запятнать честь своей дамы.

Признаюсь, мне это льстило и бесило одновременно, а еще, я иногда чувствовала себя совершенно ущербной, думала, что абсолютно не привлекаю его как женщина. Мысли такие возникали, когда я смотрела на свое отражение в зеркале и замечала как день ото дня моя талия раздавалась, а бедра приобретали не свойственную им обычно округлость. Вес я сильно не прибавляла, поэтому доктор, у которого я наблюдалась под вымышленным именем (спасибо Никите, именно он все устроил), просила не забивать себе голову ерундой. Но ерунда или нет, а на меня все чаще накатывало ощущение, что мне не комфортно в собственном теле.

Нику я ни слова не говорила о своих сомнениях, потому что знала, что он станет всеми силами переубеждать. Короче, смысла в этом не было никакого!

Единственное, что радовало — это шевеления малышки! Да-да! На УЗИ нам подтвердили уже во второй раз, что будет девочка, поэтому сомнений не оставалось. Поначалу я с замиранием сердца ждала каждого нового толчка, они были едва заметны, словно маленькая рыбка билась у меня внутри. Такое диковинное ощущение, но вместе с этим невероятно приятное и трогательное.

Даже Никита растрогался, когда я впервые решилась прижать его ладонь к своему животу. Он аж подскочил от неожиданного пинка, которым решила с ним поздороваться моя девочка.

— Вечером тебя будет ждать сюрприз… — шепнул Ник, разрывая наш поцелуй.

— Какой? — эхом отозвалась я.

— Если сейчас скажу, то какой-же это сюрприз будет? — он загадочно улыбнулся в ответ.

Я не стала больше расспрашивать, потому что прекрасно понимала — если Бахчев решил не говорить, то уговоры и стенания не помогут.

— Значит теперь мы сможем вернуться в Москву? — с надеждой спросила я, решив сменить тему, хотя прекрасно понимала: пока Игоря не арестуют опасность для меня все равно сохраняется и Никита не станет рисковать.

— Сможем, но чуть позже. — глухо ответил мужчина. — Вчера говорил с Самойловым, тот пообещал в течение пары дней все решить, там остались некоторые бюрократические проволочки, но ничего такого, что нельзя продвинуть имея в загашнике одобрение Кирилла. Он знаешь ли «большая шишка»!

Никита хитро улыбнулся и снова притянул меня к себе.

— Я так рад, что все наконец решилось! — облегченно выдохнул он. — Теперь я точно смогу назвать тебя своей…

От его слов по телу побежали мурашки, а в глубине души что-то яростно затрепетало отзываясь на призыв этого великолепного мужчины.

— Тебя и… нашу девочку. — Никита нежно прикоснулся к животу, а я вдруг ощутила довольно сильный пинок, что было удивительно, потому что дочка в последнее время вела себя абсолютно спокойно, изредка обозначая свое присутствие легкими шевелениями.

— Ого! — округлила я глаза. — Ты почувствовал?

— Да… — взволнованным до хрипоты голосом, произнес Никита. — Еще как!

— Такое чувство, что малышка все понимает и чувствует! — восторженно воскликнула я, наглаживая хорошо округлившийся животик.

— Так она и понимает! Чувствует, что я рядом, а это значит, что ни тебе, ни ей ничего не грозит. — в тон мне ответил мужчина, чем вызвал яркий румянец на моих щеках.

Так счастлива как сегодня я наверное не была никогда, даже серые тучи и совсем тусклое небо, которое практически каждый день навевало на меня тоску, сейчас не казалось таким безжизненным и унылым.

Этот день навсегда отпечатался в моей памяти незабываемыми радостными эмоциями, и я решила запечатлеть его как смогу — высвободилась из крепких мужских объятий. Хоть Ник и запротестовал, но я все же вырвалась, пообещав через секунду вернуться. Прошла в кухню, взяла маркет и жирно-жирно обвела шестнадцатое апреля — день, когда я наконец смогла вздохнуть полной грудью!