Шансы. Том 1

КЭРРИ. 1943

День рождения Кэрри. Тридцатилетие.

Сьюзита, Сильвер и еще две девушки, также поселившиеся с ними, испекли огромный шоколадный торт, украсив его тридцатью свечами. Пламя свечей легонько подрагивало. Кэрри хотелось плакать. Ни разу в жизни не дарили ей на день рождения торта.

Маленький Стивен восторженно прыгал вокруг в своем новеньком костюмчике, а они ласкали и тискали его, приговаривая:

— Посмотри, ведь он — самый симпатичный мальчишка в мире!

Это было правдой: светло-шоколадная кожа, черная курчавая головка, вздернутый носик и огромные зеленые глаза. Кэрри с обожанием смотрела на сына.

Стивен наполнял ее жизнь смыслом, и она была исполнена решимости сделать его будущее безоблачно счастливым.

Теперь их дом находится под охраной. Еженедельно изрядная сумма денег вручалась специально приходившему за ними человеку.

— Не будем же мы сами вступать в драку с человеком мафии, — настаивала Сьюзита, когда два года назад к ним зашел вежливый молодой человек, чтобы предложить свои услуги.

Кэрри была вынуждена согласиться с нею, хотя инстинкт подсказывал, что лучше всего было бы послать юношу ко всем чертям.

— Ну-ка! — Сьюзита подняла мальчика на стол, поставила рядом с тортом. — Спой же для мамочки «С днем рождения тебя!». Будь паинькой.

Кто-то из девушек щелкнул затвором фотоаппарата. Стивен заулыбался и тонким голоском затянул куплет.

На глазах у Кэрри выступили слезы. Она испытывала радость при мысли о том, что отец ребенка остался неизвестным. Тем больше было оснований считать мальчика безраздельно своим.

Сидя в едва освещенном зале маленького театра, Бернард Даймс наблюдал за расхаживающими по сцене артистами. Репетиции его нового шоу проходили гладко.

Режиссер объявил десятиминутный перерыв и направился к занятому Даймсом креслу. Началась дружеская беседа о том о сем. О костюмах. О сценическом темпераменте артистов. Об условиях проживания в Филадельфии и других городах, где будут проходить их гастроли.

— Интересный случай произошел со мной прошлым вечером, — как бы про себя, негромко сказал режиссер.

— Что же это было? — вежливо поинтересовался Бернард.

— Черт, не знаю, стоит ли, право, мне вам о нем рассказывать.

Из бумажного стаканчика Даймс отхлебнул кофе.

— А, собственно, почему не сказать — мои слабости все равно вам известны.

Бернард улыбнулся. О слабостях режиссера знала вся без исключения труппа.

— Я отправился в этот известный бордель на Тридцать шестой улице. Кто-то, не помню кто, сказал мне, что тамошняя мексиканка специализируется именно на том, что мне нравится. И как вы думаете, кто заправляет всем заведением?

— Кто?

— Та самая чернокожая девушка, почти ребенок, что была тут у нас несколько лет назад. Тогда она убежала… Жила вместе с Золотцем. Вспомнили?

— Кэрри, — произнес имя Бернард. В животе у него похолодело.

— Вот-вот, Кэрри! И я сказал ей: «Что это такая славная мордашка типа твоей делает в этом притоне?» Не поверите! Она притворилась, что не знает меня! Как вам это понравится?

— А мексиканка оказалась на высоте? — Бернарду пришлось сделать над собой усилие, чтобы голос не выдал волнения.

— Буря страсти. Но в чем дело, ведь это же не в вашем вкусе?

— Я знаю, что один из наших спонсоров может оказаться куда более щедрым в случае, если я смогу рекомендовать ему такое обслуживание.

— Да ну! Кто же это?

— Предоставьте финансовую сторону вопроса мне. Просто напишите мне адрес — вдруг и в самом деле это поможет.

Режиссер бросил на Даймса озадаченный взгляд, но нацарапал все же несколько слов на протянутой ему карточке.

Бернард не глядя сунул ее в карман и не вынимал оттуда до самого вечера, до того, как в одиночестве вернулся домой. Внимательно всматриваясь в каждую букву адреса, он выучил его наизусть, не переставая твердить про себя, что, конечно же, никогда в жизни он туда не отправится. Потом мысли его переключились на Кэрри — все те годы, что прошли с момента ее бегства из театра, мысли эти его не покидали.

Золотце ничем не могла помочь ему в розысках Кэрри.

— Мне абсолютно непонятно, из-за чего она решила удрать. Мы так приятно проводили время — я с приятелем и она — с его очень хорошим другом. Странная девушка.

Да. Она была другой. Не такой, как все.

Бернард принял решение. Усевшись в машину, он поехал на Тридцать шестую улицу. Затормозив напротив входа, принялся изучать взглядом здание. Текли минуты, за ними — часы. Он следил за тем, как в

подъезд входят и выходят из него люди. Главным образом, мужчины. Почти беспрерывным потоком.

Даймс просидел в машине едва ли не до рассвета. От неудобной позы все тело затекло, ломило шею. Тогда он повернул ключ зажигания и медленно поехал домой.

Те уроки, что преподала ей сначала Флоренс Уильяме, а затем мадам Мэй, пошли на пользу. Хозяйка заведения должна быть дружелюбной, гостеприимной и чуточку суровой. В мужчинах видеть партнеров по веселой вечеринке. Знать марки их любимых сигарет или сигар. Их любимую выпивку. Любимую постельную игру. Должна уметь предложить им время от времени попробовать какую-нибудь новую девушку. И в каждый приход приветствовать их так, будто видит перед собой старого друга, которого уже не надеялась дождаться… Своих собственных услуг хозяйка никогда и никому не предлагала. Ее благосклонностью могли воспользоваться лишь избранные клиенты. Перспектива трахнуть мадам была сродни предложению занять лучший столик в ресторане.

Сьюзита и не думала возражать против главенства Кэрри.

— Меня это полностью устраивает, — говорила она, пожимая изящными плечиками. — Ты отвечаешь за все. Я — только за удовольствие.

Кэрри не жалела усилий на то, чтобы сделать заведение как можно более профессиональным. Ее девушки всегда были безукоризненно чистенькими, все до единой — не моложе шестнадцати, и все самоотверженно любящие свою работу. Поэтому-то сложившаяся репутация была совершенно заслуженной.

После первого и единственного недоразумения с полицией Кэрри научилась откупаться. Больше копы ее не беспокоили. Мафия — тоже. Временами Кэрри начинало казаться, что жизнь — это выплата какого-то бесконечного выкупа. Но немало денег оставалось и внутри их маленького сплоченного коллектива. В том же доме она сняла другую квартиру, поменьше, — специально для Стивена и присматривавшей за ним девочки. Чем дальше он будет в стороне от материнских проблем, тем лучше.

В полдень она каждый день выходила с ним на прогулку. Он восседал в своей коляске, разодетый, и вместе они добирались до Пятой авеню с ее сверкающими витринами. От этих прогулок Стивен приходил в восторг, и ни разу еще Кэрри не обманула ожиданий сына.

Да и как могло быть иначе — ведь ради него она и жила.

Бернард Даймс все больше времени привык проводить у здания на Тридцать шестой улице. Не выбираясь из своего автомобиля. Он и сам толком не знал, для чего это делает, только чувствовал, что это его засасывает. Он использовал каждую возможность: по утрам — перед тем как отправиться на репетицию, по вечерам — по пути домой и в конце концов после ужина — когда он останавливал машину неподалеку от подъезда и замирал в ней.

Что с ним происходило? Разум покидал его голову? В свои пятьдесят он чувствовал себя пятнадцатилетмнм мальчишкой. Слишком взволнованным для того, чтобы войти внутрь и повидаться с ней. Не имеющим воли уехать прочь.

— Бернард, дорогой, ты в последнее время стал ужасно дерганым, — жаловалась одна из его блондинок. — Что тебя тревожит?

Что-то тревожило его, что-то не давало покоя. Он влюбился и женщину, которую едва знал. Влюбился в печальные загадочные глаза и грациозное тело. Ом стал одержимым.

Кэрри улыбнулась Энцо Боннатти. Это был его второй визит. Во время их первой встречи она ему явно понравилась. В протянутый ему стакан виски Кэрри, зная уже его вкус, бросила два кубика льда и чуть плеснула содовой.

Энцо, лежа в ее комнате на кровати, говорил о своей жене, Франческе. Похоже было, что думал оп о ней постоянно. Молодая, красивая, чуткая и интеллигентная — такой представала она в его словах.

Но если она именно такова, то как же получается, что сейчас он лежит здесь, а не дома, рядом с ней? Кэрри давно уже научилась не задавать вопросов. Лишь легкий кивок и негромкое ободряющее «понимаю»

Энцо распростерся на постели, не позаботившись раздеться, и теперь, по мере того как он переходил к самым интимным деталям их совместных с Франческой занятий любовью, эрекция все явственнее давала о себе знать.

Франческа была прекрасной женой. Великолепной матерью. Она обладала совершенным телом, и главное ее достоинство было под стать всем прочим. Вот только в рот она отказывалась брать.

Кэрри абсолютно точно знала момент, когда нужно будет расстегнуть ему брюки и коснуться губами набравшего полную мощь члена. Это было единственным, что требовалось от нее Боннатти. Ни больше. Ни меньше. Денег он не платил. В этом не было нужды. Энцо Боннатти держал под своим контролем все до последнего публичные дома.

— У тебя это ловко получается, — сказал он как бы между прочим, когда она вернулась в комнату из душа, — но хорошая шлюха должна уметь заглатывать.

— В следующий раз, — быстро ответила ему Корри.

— Я… надеюсь. Он рассмеялся.

— Мне хочется, чтобы ты начала предлагать своим клиентам мою травку, разумеется, самую безобидную, ничего серьезного. Черномазые без ума от нее, да и эти тупицы из колледжей тоже.

Кэрри почувствовала, что на лице ее отразилась тревога.

— Э-э… Мистер Боннатти… Я так не думаю.

— Не думаешь? — Он внимательно, со значением смотрел на нее. — Ля уверен.

Его последняя фраза прозвучала обманывающе ласково.

— Я, пожалуй… откажусь, — проговорила Кэрри, теряя присутствие духа.

— А я, пожалуй, буду настаивать. Я подошлю и тебе своего паренька, он принесет первую партию. Не предлагай только кому попало. И хранить ее нужно в безопасном месте.

Кэрри была расстроена.

— Если вдруг сюда явится с инспекцией полиция, меня могут послать за решетку. Энцо поднялся.

— Мне ты показалась более сообразительной. Если они вздумают явиться к тебе, ты будешь знать об этом заранее. Тебе хватит времени, чтобы не оставить никаких следов.

Она бездумно кивнула головой. Похоже, приблизилось время выходить из бизнеса.

— Славный у тебя малыш, — заметил Энцо, как бы читая ее мысли. — У меня у самого сыновья. Тебе нужно быть повнимательнее к нему. Город — опасное место для ребенка.

Когда же он успел увидеть Стивена? Ее душило чувство беспомощной ярости.

Энцо уже стоял у двери.

— И не вздумай скрыться от меня, девочка. Мне нравится, как ты поставила дело. Продолжай в том же духе, и с мальчиком ничего не случится. Да и с тобой тоже.

Подонок! Выродок! Опять она в ловушке.

— У меня и в мыслях такого не было, мистер Бонватти, — скучным голосом ответила ему Кэрри.

— Само собой. Разве я не сказал только что — ловко у тебя все это выходит!

Вот она. В ее длинных волосах, в этой недвусмысленной походке невозможно ошибиться. Она толкала перед собой коляску. От волнения Бернард чуть было не ткнулся бампером в идущую впереди машину.

Кое-как загнав автомобиль на оказавшуюся рядом стоянку, он заспешил вслед удалявшейся по улице фигуре.

Кэрри шла бодрой походкой, время от времени бросая взгляды на витрины магазинов. Стремительными шагами, быстро сокращая разделявшее их расстояние, Бернард оказался почти вплотную к ней. «Заговори с ней, — слышал он в ушах чей-то голос. — Скажи что-нибудь, что угодно». Он положил ей руку на плечо, и в испуге Кэрри резко и агрессивно развернулась к нему лицом.

— Кэрри! Я так и думал, что это ты!

На лице се появилось слабое подобие улыбки.

— Мистер Даймс…

— Надо же — натолкнуться на тебя здесь! «Только не переиграть удивление», — подумал он. Ее глаза заметались из стороны в сторону, как бы отыскивая путь к спасению.

— Как ты? И кто такой этот малыш? — Он склонился над коляской.

Кэрри была поражена. Бернард Даймс. После стольких-то лет.

— Это мой сын, — скороговоркой ответила она. — М-м… поэтому-то мне и пришлось в такой спешке уйти из театра. Я вышла замуж.

Быстрым взглядом он скользнул по ее пальцам. Кольца не было.

— Поздравляю.

— Благодарю вас.

Наступило неловкое для обоих молчание. Как ему произнести эти слова: я хочу быть с тобой. Она же смотрела на него так, будто он был последним в мире человеком, которого ей хотелось бы видеть.

— Может, нам как-нибудь поужинать вместе? — спросил он наконец высоким от напряжения голосом. — Мне бы очень этого хотелось.

Она покачала головой.

— Я же сказала вам. Я замужем. Но все равно я признательна за приглашение.

— В таком случае, может быть, вы вместе с мужем посетите предварительный просмотр нашей новой программы? Следующие полтора месяца мы будем на гастролях, но потом целую неделю проведем здесь, в городе и…

Она едва слышала его слова. Чувство невыносимого смущения, стыда жгло ей душу. О Господи! Если когда-нибудь ему станет известно, во что она превратилась…

— Мне нужно идти, — не дала она ему закончить.

— Да-да, конечно. — Он долгим взглядом смотрел ей в глаза. — Если я вдруг вам зачем-то понадоблюсь… Я живу по тому же адресу.

— Всего доброго.

Решительно она зашагала прочь, толкая перед собой коляску с ребенком.

— Мамочка! Мамочка! Слишком быстро, — певучим голоском пожаловался мальчик.

Замедлив шаг, Кэрри предалась размышлениям. Бернард Даймс хотел ее. Его глаза прямо говорили об этом. Бернард Даймс был таким же, как и все они. И все-таки он был другим. Он был очень богатым человеком.

— Конфету! — скомандовал Стивен. — Ну пожалуйста, мамочка. Пожалуйста!

Она остановилась у кондитерской лавки, чтобы купить шоколаду.

— Ты не бережешь свои зубы, — наставительно выговорила она, протягивая шоколадку сыну.

— Зубы! Зу-у-бы! — принялся распевать он. Кэрри вздохнула. Бернарду Даймсу было нужно ее тело, вот и все. Никакой помощи ждать от него не приходится. Боннатти прислал для продажи партию наркотиков, вот о чем надо сейчас беспокоиться. Теперь она уже не только шлюха и мадам, теперь она еще и пушер .

Она посмотрела на Стивена, разукрасившего обе щеки шоколадом, и почувствовала, как у нес сжалось сердце. Нужно было что-то делать. Но что?