Шансы. Том 1

ДЖИНО. 1923 — 1924

Та работа, которую Джино выполнял для Чарли Луканиа, — крутить баранку грузовика, нелегально перевозя спиртное, — изменила всю его жизнь. Замысел Луканиа сводился к тому, чтобы, по возможности, обезопасить себя от тех людей, которые пытались перехитрить его. Выбывшего из строя Дзеко должен был кто-то заменить, и выбор пал на Джино, потому что он был чист — в случае его ареста он все равно не смог бы привести полицию к Чарли.

Джино сидел за рулем новенького «паккарда». Дожидавшийся его грузовик он нашел в заранее условленном месте. Рядом с ним в кабине помещались двое подручных.

Нервы Джино были на пределе, но когда с просьбой к тебе обращается сам Король спиртного, ему прост» так не откажешь. А потом, ведь это его собственная вина, что Дзеко вышел из игры, пусть даже этот подонок в заслуживал большего, чем всего-навсего сломанная рука.

Некоторым образом Джино чувствовал себя даже польщенным тем, что избрали именно его. Значит, он успел уже заработать репутацию, и уж он-то никогда не позволит себе подвести человека. Всем уже давно известно, что Чарли Луканиа исподволь подбирает себе способных молодых людей. «На верности, — любил говаривать он, — можно построить целую империю. Нужно только тщательнее присматриваться к молодежи и учить ее как следует, тогда можно быть спокойным, что никто из парней не ударит тебя пером под ребро».

Грузовик Джино водил отлично. Первая его поездка прошла гладко, без всяких неожиданностей. А на следующий день в гараж заявился Эдди и вручил ему конверт с пятьюдесятью новенькими хрустящими однодолларовыми купюрами.

— Ты показал себя неплохо, — заявил Эдди. — Тебя еще позовут.

Джино был поражен. Пятьдесят долларов! За то, чтобы покрутить баранку! К чертям собачьим, у него никогда в жизни руки еще не держали такой суммы денег.

Такое событие необходимо отметить, и лучше всего покупкой нового костюма. В витрине у портного он как-то видел то, что ему нужно: из черной шерсти в тончайшую белую полоску — ничего более элегантного Джино и представить себе не мог. Он купит его!

Он не стал дожидаться конца рабочего дня, а просто направился к двери. Банан в спину окликнул его:

— Эй, Джино, а что я скажу боссу?

— Скажи ему, чтобы он засунул эту работу себе в задницу, — многозначительно бросил на ходу Джино.

В конце концов, разве Эдди не сказал, что его еще позовут? Тогда какого дьявола уродоваться здесь за несколько долларов в неделю, занимаясь ремонтом чужих машин, если всего за пару часов он в состоянии заработать пятьдесят новеньких «зеленых»?

Не торопясь, Джино шел по улице, полной грудью вдыхая воздух. Ощущение было такое, будто у него только что раскрылись глаза. Внезапно он понял, чего хочет от жизни. Деньги. Много денег! Вкалывая с девяти до пяти в этом грязном гараже, никогда не получишь того, к чему стремишься. Дудки! Чарли Луканиа тоже начинал с разной мелочевки, но он умел использовать любую подворачивающуюся возможность, и пожалуйста — кем он стал сегодня? Большой человек. Кумир многих. Крутой и уверенный в себе, но, когда тебя воспитывает улица, крутость — единственный способ выжить.

Портной с большой неохотой снял костюм с витрины, и то только после того, как Джино помахал у него перед носом банкнотами. Примерив свою мечту, Джино с отчаянием обнаружил, что пиджак выглядит на нем просто комично, а брюки велики по меньшей мере на три размера. Глядя в зеркало, Джино окончательно расстроился.

— Все болтается, — упавшим голосом признал он.

— Я могу его поправить, — предложил портной. Он видел деньги и хотел заполучить их. — Мне нужна неделя. Придешь ко мне через семь дней, и костюм будет сидеть, как перчатка.

— Сегодня вечером.

— Это невозможно. Глаза Джино сузились.

— Сегодня вечером, — с нажимом в голосе повторил он. — Сколько?

Они договорились, и это лишний раз убедило Джино в том, что, когда у тебя есть деньги, ты можешь позволить себе все.

Он вышел на улицу абсолютно довольный собой. Деньги жгли ему карман. Требовалось как-то убить время.

Он отправился к Ларри, однако народу в баре собралось немного, царила скука. Усевшись в кабинке, Джино заказал себе содовой.

Поначалу он даже не заметил маленькой блондинки, но она то и дело шмыгала то туда, то сюда мимо его столика, демонстративно выпячивая высокие крепкие груди. Тогда только Джино ее вспомнил. А, та самая, с острым язычком, из-за которой он поцапался с Дзеко. Пальцы Джино непроизвольно ощупали стягивавшие щеку швы.

— Эй, ты! — окликнул он девушку. Она замерла напротив его кабинки, в широко раскрытых голубых глазах — сама невинность и удивление.

— Вы мне?

— Да, тебе. — Он ткнул пальцем себе в щеку. — Видишь, чем со мной за тебя расплатились?

Голубые глаза смотрели на него не мигая. Девушка выглядела необыкновенно привлекательной. Внезапно Джино охватило острое желание нажать рукой на ее магическую кнопку, на этот волшебный бугорок.

— И тебе даже не хочется поблагодарить меня? С высокомерным видом она начала накручивать на палец завиток волос.

— Я вам очень признательна за то, что вы не позволили одному из ваших друзей оскорбить меня. — Ее мягкий грудной голос никак не соответствовал тому сарказму, который она пыталась в него вложить.

— Один из моих друзей! — Джино не верил своим ушам. — Так ты хочешь сказать, что это, — он провел по щеке, — я получил от своего друга?

— По правде говоря, мне все равно, где вы это получили. — Она не сводила с него взгляда. — Вид, конечно, ужасный, но это все, что я могу сказать.

Она повернулась, чтобы уйти, и Джино вскочил на ноги.

— Эй! — крикнул он, взбешенный ее холодностью. — Ты что, не знаешь, кто я такой?

Девушка подарила ему очаровательную улыбку.

— По-видимому, один из хулиганов, такой же, как и ваши друзья.

С этими словами она направилась к дверям, где ее с волнением дожидались две подружки.

— Я — Джино Сантанджело! — прокричал он. — Д-Ж-И-Н-О. Запомни это имя, ты его еще услышишь!

— Ну еще бы, — язвительно отозвалась девушка и вышла вместе с подругами на улицу.

В недоумении Джино потряс головой. Ехидная девка. Неужели это из-за нее ему исполосовали лицо? Нужно было не мешать Дзеко делать с ней все, что он хочет, может, это выбило бы из нее дурь.

Ему захотелось узнать ее имя. Адрес, где она живет. Ему захотелось узнать, кто она. Одним глотком он допил свой стакан. Ничего, теперь у него будет время выяснить.

Ни разу в жизни Джино еще не приходилось бывать в публичном доме. В отличие от его друзей у него не было в этом нужды — ведь вокруг на улицах столько приятных кисок. Только выбирай. Тем не менее ему приходилось слышать об опытных профессионалках из заведения мадам Лолы. Настоящие мастерицы, которые берут по двенадцать долларов только за то, чтобы раздвинуть свои ноги. Ничего себе денежки. Да у них что там — соболиный мех, что ли?

Катто и Розовый Банан обычно отправлялись на эти дела вместе с компанией какой-нибудь шпаны, выглядевшей так, будто все они только что вышли из драки с Дракулой. Трех долларов им хватало, чтобы расплатиться за всех. Но их попутчиком в эти места Джино никогда не был. Другое дело по-настоящему приличное заведение… Где с тебя требуют двенадцать долларов… «Ладно, — решил Джино, — раз в жизни нужно попробовать всего. А потом, все равно после обеда сегодня делать нечего, да и бумажки в кармане подогревают кровь».

Мадам Лола представляла собой высокую и худую крашеную блондинку с твердым, налитым кровью взглядом и огромным ртом. Внимательно изучив Джино глазами с головы до кончиков его ботинок, она выстрелила в него резким: «Да?»

В этот момент Джино вдруг осознал, как он выглядит: помятая рабочая одежда, вся в пятнах машинного масла, жирная траурная кайма под ногтями. Может, следовало дождаться, когда его костюм будет готов? Хотя какого черта? От Веры он достаточно много слышал о шлюхах. Если у тебя есть деньги, то совершенно не важно, на кого ты там похож. Сунув руку в карман, он извлек несколько долларовых бумажек.

Мадам Лола шевельнула пальцами, но Джино был не из тех, кто даст себя обдурить.

— Каким временем я располагаю за двенадцать долларов? — требовательно спросил он. Она расхохоталась.

— Каким временем? Сынок, для тебя и двух минут хватит. Как войдешь, так и выйдешь.

Указательным пальцем с ярко-красным маникюром она поманила его за собой, проведя через занавес в не очень опрятную комнату, где тут и там были расставлены кушетки, кресла и низкие столики с бутылками нелегального спиртного. Мадам Лола умела позаботиться о нужных людях с нужными связями .

Комната казалась обескураживающе пустой. Джино представлял себе, что увидит по меньшей мере десяток обольстительных девушек, замерших в самых фантастических позах в ожидании, пока он не остановит на какой-нибудь свой выбор.

— Садись, — обратилась к нему хозяйка. — Сейчас я приведу ее к тебе.

— Сначала я хочу выпить.

— Ты слишком молод для этого, мальчик.

— Я слишком молод для того, чтобы трахаться, но этого вы мне не запрещаете. Налейте-ка двойную порцию виски. Лола поджала тонкие губы.

— Маленький упрямец.

— Мое имя Джино Сантанджело. Запомните его. Вам придется его еще услышать.

— Правда? — Она и не пыталась скрыть насмешки.

— Правда. А заплатив вам двенадцать долларов, я имею право выбора, не так ли? Зовите сюда всех.

С профессионалкой все обстояло по-другому. Невысокая блондинка, понравившаяся Джино больше, чем другие, выглядела по-деловому невозмутимой. Она провела его в свою комнату, сбросила с себя кимоно и улеглась на кровати в ожидании, с готовностью расставив ноги. Да, это совсем не то, что заниматься любовью в подвалах или на чердаках. Поколебавшись, Джино снял брюки, трусы и с удивлением после этого обнаружил, что он вовсе не так уж и разгорячен, как ему представлялось, пока он шел сюда. По правде говоря, он чувствовал себя чуть ли не беспомощным.

— Наверное, первый раз, лапочка? — с сочувствием обратилась к нему блондинка.

— Ты смеешься? — попробовал возмутиться Джино.

— Зачем же так смущаться?

Смущаться? Ему? Просто смех. Да ведь его прозвали Жеребцом. И все же впервые в жизни он ощутил, что не в состоянии возбудить себя.

Блондинка на постели села. Груди ее были очень маленькими, одна из них в едва заметных царапинах. Рукой она потянулась к его пенису.

Джино отпрянул в сторону.

— Нет, — быстро сказал он. — Я хочу кое-чего другого.

— Чего же? — с некоторым подозрением спросила она.

— Я хочу поработать языком.

— Что?

— Поработать языком. Полизать у тебя, пососать. Теперь у нее уже был встревоженный вид. Она пришла в это заведение ровно шесть месяцев назад, но никому из ее клиентов еще в голову не приходило потребовать чего-то отличного от обыкновенного траханья.

— Ложись на спину и расставь ноги пошире, — потребовал Джино.

Блондинка почувствовала себя совсем неуверенно.

— За это, наверное, придется заплатить дополнительно. — В растерянности она несколько раз моргнула. — Я должна спросить Лолу.

— Ну уж нет, — заявил Джино, с каждой секундой воодушевляясь все больше. — Я бы сказал, что это должно стоить дешевле. Но уме поскольку я заплатил двенадцать «зеленых», сдачи требовать не буду.

— Сколько тебе лет? — поинтересовалась она, ложась в кровати и принимая нужную Джино позу.

— Достаточно для того, чтобы доставить тебе удовольствие.

Он сделал глубокий вдох и как бы нырнул головой вниз.

Ощущение было странным. Кончиком языка он исследовал ее влажное лоно, впитывая в себя запах и вкус ее тела, а она в это время лежала абсолютно неподвижно, с как бы в судороге сведенными ногами. Инстинктивно язык Джино нашел магическую точку, и он понял, что близок к цели, когда услышал, как блондинка издала тихий непроизвольный стон. Язык заработал вовсю. Если уж Джино учился чему-нибудь для себя новому, он хотел быть уверенным в том, что учится по-настоящему.

Постепенно ноги ее расслабились, лицом Джино ощущал густую, горячую влагу, стоны сделались громче.

Раздался легкий стук в дверь, а за ним голос мадам Лолы:

— У вас все в порядке?

— Все отлично, — отозвался Джино. — Все просто замечательно.

Теперь блондинка уже каталась в экстазе по кровати. Джино вернулся к прерванному стуком в дверь процессу. Большими пальцами он развел ее плоть в стороны, и это доставило ей наслаждение. Затем язык его проник еще глубже. Он почувствовал, как тело блондинки конвульсивно содрогнулось.

В этот момент Джино понял, что сейчас уже он окончательно набрался сил. Вытянувшись на постели рядом с блондинкой, он медленно вошел в нее.

Потеряв над собой всякий контроль, та стонала все громче. Момент наивысшего наслаждения настиг их обоих одновременно, два тела пытались вжаться друг в друга. Несколько минут они пролежали в таком положении поперек постели, потом до блондинки постепенно дошло, что все закончилось. В смущении она отлепилась от Джино и, избегая встречаться с ним взглядом, набросила на себя кимоно.

Довольный собой, Джино негромко засмеялся.

— Неплохо, а?

— Где ты этому научился? — не удержалась от вопроса блондинка.

— Здесь, вместе с тобой, — отвечал он, одеваясь. — Теперь я смогу пойти и попробовать проделать то же со всем миром.

Костюм сидел просто здорово, и Джино заплатил портному на доллар больше за его удивительное мастерство.

В восхищении он смотрелся в зеркало. Отлично выглядит, в самом деле. Неплохо бы еще черную рубашку, да и новые ботинки не помешали бы. Он провел пальцами по темным линиям швов на щеке; большой палец еще хранил на себе запах блондинки. Улыбнулся.

— Заходите в любое время, — радушно попрощался с ним портной. — Когда захотите.

— Да. Я так и сделаю.

Почти ничего вокруг себя не замечая, Джино вышел на улицу. Он чувствовал себя королем. Новый костюм. Мадам Лола. Деньги, которые все еще шуршали в его кармане.

Он шел по улице, и в голове у него шумело. Нет, ему вовсе не хотелось становиться таким же, как его отец, затраханный жизнью неудачник, умевший доставлять себе удовольствие лишь тем, чтобы избивать живших с ним женщин. Аресты и регулярные отсидки — это не для Джино. С него хватило того опыта, что он приобрел в приюте на Кони-Айленде, он слишком хорошо знал, что такое тюремная камера.

Но кому захочется тратить свою жизнь на то, чтобы лежа на спине приводить в порядок чужие автомобили? Пачкаясь в грязи и масле? Получая за эту работу буквально гроши?

Только не Джино. Ему нужны деньги. Ему нужны все те вещи, что на эти деньги можно купить. И Джино никоим образом не собирался теперь зарабатывать себе на жизнь, строго и неукоснительно придерживаясь рамок закона.

Паоло оказался просто дураком, а дураков ловят. У Джино планы иные. Он станет большим человеком, таким, как Чарли Луканиа. Самое время начинать — сейчас.

Та работа, которую он выполнил для Чарли, оказалась не более чем приятной прогулкой. Все, что для нее потребовалось, это двое парней со стальными прутьями в руках для охраны, шофер и машина. Ничего сложного. Ему та поездка принесла пятьдесят долларов. Парням, может, раза в два больше. А остальным? Так что, в общем, выручка должна быть очень и очень неплохой.

Джино направился в бар к Ларри, где при его виде Банан и Катто вылупили глаза.

— О-го-го, где это ты так приоделся? — завопил Катто.

— Я тоже такой хочу. — Банан вращал глазами, щупал материал. — Мама, как я хочу такой же!

— Не вижу в этом ничего невозможного, — отозвался Джино. — У меня есть одна идея. Нужно только раздобыть пару железных прутьев, угнать где-нибудь грузовик и — ура-ура — мы в бизнесе!

— Железные прутья, — заморгал Катто. — Мне это не нравится.

— Не для того, чтобы пользоваться ими, — быстро нашелся Джино, — только чтобы произвести впечатление — сработает как надо.

Катто носом прошелся вдоль рукава рубашки.

— О чем это ты толкуешь, Джино?

— О деньгах. Вокруг их достаточно. А за что мы задницы дерем? Почему бы нам не выйти на улицу и не подобрать то, что там лежит, как делают все?

Планы можно будет доработать, но если только у него хватит денег. В них-то все дело. С этим новым костюмом, с блондинкой — от пятидесяти долларов мало что осталось. А чтобы делать деньги, тебе прежде всего нужны деньги. Может, если рассказать Вере, что у него на уме, она одолжит ему требуемую сумму… Он взял бы ее в долю, он непременно и с лихвой рассчитался бы с нею из первой же прибыли.

Джино решил сходить к ней попозже вечером. Он ведь обещал ей как-то, что заглянет, расскажет, чем живет. Если очень повезет, то Паоло, может, рядом не будет.

В тот вечер Вера не была занята работой. Трезвой она тоже не была. Она лежала на постели в темной комнате, все освещение которой составлял падающий через окно свет уличного фонаря. Услышав стук Джино, она отозвалась, не поднимаясь:

— Заходи, клади на стол деньги и приступай.

— Эй, это я, — быстро проговорил Джино. — Шел мимо и решил заглянуть, как ты тут.

— Все нормально, — пробормотала она, — все хорошо. — Рука ее протянулась к стоявшей на полу у постели бутылке, поднесла ее ко рту. Послышался глоток. — Кто это, черт побери, «я»?

— Джино, конечно.

Он повернул выключатель, вспыхнул свет, и Джино тут же пожалел об этом. Выглядела Вера далеко не лучшим образом. Грязная ночная рубашка из сатина порвана на плече, открывая взгляду груди, обезображенные свежими круглыми следами ожогов, — видимо, кто-то поработал сигаретой. Избитое лицо представляло собой чудовищную маску, оба глаза заплыли.

Она едва разлепила их, чтобы окинуть Джино сонным взглядом, и попробовала улыбнуться. На месте нескольких передних зубов зияли черные дырки.

— Видок у меня так себе, — с трудом выговорила Вера. Глаза ее наполнились слезами, беззвучно скатывавшимися вниз по исцарапанным щекам.

Джино не было никакой нужды спрашивать, кто ее так отделал. Он знал одно: сейчас ее надо как можно быстрое доставить в больницу.

Склонившись над постелью, он осторожно, как ребенка, поднял Веру на руки. Пахло от нее, как из пивной бочки, и помимо перегара Джино безошибочно различил запах пота и мочи.

— Эй, — мягко сказал он, — я оставлю тебя на минутку, чтобы вызвать «скорую».

— Нельзя, — прошептала она. — Мне нужно быть здесь. Паоло сказал, чтобы я лежала здесь и зарабатывала деньги, много денег…

Глаза ее закатились и через мгновение закрылись. Она потеряла сознание.

В больнице его принялись засыпать вопросами, но Джино в ответ только молчал. Делал вид, что немой. Решение он уже для себя принял. На этот раз Паоло так просто от него не уйдет.

Когда его уверили в том, что Вера находится на больничной койке и жизни ее не угрожает опасность, он вышел из здания.

Вернувшись в ее комнату, он уселся на стул напротив двери и принялся ждать. Так прошло три часа.

Паоло вошел в комнату в четыре утра. Джино вскочил на ноги и бросился на отца еще до того, как тот успел понять, с кем имеет дело.

— Ты… подлый… трус… — Голос Джино срывался, он наносил удары куда попало. — Дети… и женщины… Ты… грязный… сукин сын…

Паоло потребовалось не меньше пары минут, пока он осознал, что происходит. Он провел такой приятный вечер в соседней забегаловке наедине с бутылкой виски и теперь явился домой с единственным желанием лечь и хорошенько выспаться. И вдруг на него нападают и бьют — совершенно непонятно за что. Обычно бывало наоборот. Обычно бил он.

От удара, пришедшегося по голове, он застонал, и изо рта его обратным ходом стало выходить выпитое виски и съеденная лазанья.

— Ты дерьмо! — с отвращением выговорил нападавший. — Слышишь меня? Ты — дерьмо'.

Паоло показалось, что голос ему чем-то знаком, но память отказывалась сообщить, кому он может принадлежать. На скулу его обрушился второй мощный удар, от которого Паоло упал на пол.

— Не вздумай еще раз прикоснуться к ней, — предупредил его голос. — В следующий раз тебе достанется еще больше.

Когда избивший его вышел из комнаты, Паоло освободил желудок от остатков лазаньи. Сучка Вера. Значит, у нее есть любовник. Ну ничего. В следующий раз он достанет ее по-настоящему.

Джино вбежал в свою комнату и сорвал с себя безнадежно испорченный костюм. Его трясло от отвращения, и все же он немного приободрился. Ну и денек был сегодня.

Сев на кровать, он восстановил в памяти события последних суток. Деньги. Маленькая блондинка. Шлюха у мадам Лолы. Вера. Паоло. И планы на будущее, чтобы уме ничего не упустить.

Улегшись, он уставился в потолок, с ненавистью разглядывая трещины, облупившуюся побелку и всю эту окружавшую его бедность. Ничего лучшего в жизни у него и не было, но ведь в кино-то он ходил, по Пятой и по Парк-авеню прогуливался и видел роскошные особняки и автомобили с шоферами в ливрее. Он знал, что где-то там идет совсем другая, красивая жизнь. Он знал, что единственный способ оказаться в ней, этой далекой и прекрасной жизни, — это деньги.

На следующий день он начал действовать. В районе, где жил Джино, орудовало несколько банд подростков, которые только и делали, что искали повода пустить кому-нибудь кровь. Наиболее сильной группировкой считались печально известные «Минитмены» , получившие свое название благодаря признанному факту, что они успевают обделывать свои дела в течение буквально одной минуты. Поначалу Джино собирался присоединиться к ним, но у них уже был свой вожак, пользующийся беспрекословным авторитетом, по имени Валачи. Джино решил, что связываться с ним не стоит.

Были еще банды ирландцев, евреев, смешанные. Некоторые из них промышляли мелким рэкетом, другие занимались квартирными кражами, большинство же просто хватали все, что плохо лежит, и делали ноги.

Джино хотел найти какую-нибудь небольшую шайку, над которой он в течение короткого времени сможет взять верх. Он немного знал одного парня по имени Алдо Динунцио, который брался за кое-какую работу, выполняя ее только с двумя своими подручными. Человеком он слыл ловким, был себе на уме, а еще про него шел слушок, будто в Чикаго живет его двоюродный брат, почти такой же могущественный, как сам Капоне. Как-то в беседе с ним Джино предложил Алдо работать вместе.

Алдо выразил свое согласие кивком головы. В соседних кварталах у Джино уже сложилась определенная репутация. Он считался крепким парнем, никому не дававшим спуску, и, что еще важнее, он действительно умел водить машину.

Сидя в баре у Ларри над чашкой кофе, они обменялись рукопожатием, после чего Алдо поделился с Джино своими планами относительно нового дела. Он сказал, что знает неподалеку склад, до крыши набитый мехами, которые ждут не дождутся, чтобы их кто-нибудь унес.

— Мы можем неплохо на этом подзаработать, только действовать нужно быстро. Птички нашептали мне, что охранная сигнализация вышла из строя. Ты, я, еще пара ребят, нам придется позаботиться о ночном стороже, он поможет. Так что тебе — пятая часть. Это немало.

— Когда? — задал единственный вопрос Джино.

— Сегодня вечером. Идешь?

— Конечно.

Они проговорили детали, и Алдо оставил его одного. Джино собирался уже отправиться в больницу к Вере, когда в бар вошла маленькая блондиночка со своими двумя подружками. С гордым видом она прошла мимо, не обратив на него ни малейшего внимания, уселась в кабинке и спряталась за карточкой меню.

Поднявшись, Джино подошел к ее столику.

— Эй! — Он вырвал меню у нее из рук. — Что это с тобой? Неужели тебя так воспитывали?

Она смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами.

— Вы пришли принять у меня заказ? — осведомилась она.

— Синди! — прыснула смехом одна из ее подружек.

— И чего ты вы…

— Что? — Она не дала ему возможности договорить.

— Не хочешь как-нибудь вечером сходить в кино? — Джино и самому не верилось, что это он говорит, но тем не менее он был рад, что осмелился наконец задать ей этот вопрос.

— С вами? — Интонация ее прозвучала более выразительно, чем сами слова.

— Нет, с королем Кануты.

— Я не гуляю с незнакомыми.

— Само собой. Но ведь теперь я не незнакомец какой-нибудь. Сдается мне, что мы можем назвать друг друга старыми друзьями, верно?

— Неверно.

Джино скорчил гримасу.

— Да кому ты нужна?

Он зашагал прочь от стола. Дура набитая. Будет еще тут ехидничать. Да она просто не понимает, какой случай упускает.

Джино повернул голову назад как раз в тот момент, когда все три девушки буквально изнемогали от сдерживаемого хохота. Дети. Младенцы. Им лет по пятнадцать-шестнадцать, не больше. Ничего они ее понимают.

В какое-то мгновение ему вспомнилась вчерашняя проститутка у мадам Лолы и то, чем он с нею занимался. Это было неплохо. Но будет гораздо интереснее, если за подобное развлечение не нужно платить.

Свой семнадцатый день рождения Джино отметил пятым по счету выходом на дело вместе с Алдо. Деньги плыли в руки сами. Меньше чем за месяц у него скопилось уже полторы тысячи «зеленых». Целое состояние! Он открыл в банке счет, на который положил пятьдесят долларов, остальные деньги запер в стальном банковском сейфе. С деньгами он связывал определенные планы, вовсе не собираясь промотать их, как те первые пятьдесят долларов. Больше никаких костюмов, никаких шлюх. Ничего такого, что могло бы внушить окружающим, в особенности соседским полицейским, какие-нибудь подозрения. Полиция имела обыкновение регулярно заглядывать к Ларри и наугад проверять посетителей. В округе так много банд, столько ограблений… Приходилось держать ухо востро.

Чтобы выглядеть добропорядочным гражданином, Джино устроился на дневную работу: доставка по заказам лекарств из аптеки. Однако снадобья, которые он разносил, все-таки кое-чем отличались от примитивного аспирина. Наркотики. Двадцать пять баксов за одну доставку. Неплохо. Но и не так уж здорово. Много риска. Если его поймают…

Свой риск имелся в каждой профессии. Когда Банан, распростершись под «кадиллаком», занимался ремонтом, внезапно сдал домкрат. В результате сломанная нога и три ребра — слава Богу, остался жив. И, подвергая свою жизнь такому риску, Банан не зарабатывал даже двадцати пяти в неделю.

Джино навестил его в больнице, поговорил с ним и, кажется, в чем-то просветил. Банан сказал, что когда выйдет, то пошлет ко всем чертям законные заработки.

На личном фронте особых перемен у Джино не наблюдалось. Блондиночка регулярно появлялась у Ларри в обеденное время, но Джино уже был по горло сыт ее выпадами, так что старался теперь держаться в стороне. Недостатка в девушках, любую из которых можно привести в свою комнату, чтобы попрактиковаться в искусстве любви, он не испытывал. А для Джино это поистине стало искусством. Если девушка не чувствовала себя счастливой, не испытывал никакой радости и он. Так что Жеребец Джино работал в полную силу.

К Вере второй раз он так и не сходил. Каждый день Джино давал себе слово, что пойдет, потом ему начинало казаться, что и завтра не будет поздно. Так прошла еще одна неделя. В конце концов он услышал, что она выписалась. Правда заключалась в том, что Джино просто боялся. До смерти боялся того, что Паоло изобьет Веру так, что ему, Джино, не останется ничего иного, как предпринять нечто серьезное. Ему было известно — случись такое, и он не сможет уже себя удержать. В последний раз он хоть как-то собрался, непроизвольной вспышки ярости не произошло. Но если теперь… если Паоло окажется трезвым и попытается защищаться…

Поэтому Джино предпочитал выжидать. То, о чем он ничего не знал, его и не волновало.

Из Калифорнии регулярно приходили письма от Косты. Однажды в конверте он обнаружил вложенную фотокарточку. Коста, когда-то костлявый заморыш, превратился теперь в симпатичного подростка, стоящего на снимке рядом со своей сводной сестрой и собакой. Разглядывая карточку, Джино улыбался. Ему стало приятно от того, что мальчишке так повезло. Он сумел проскользнуть в тот мир, который для Джино столь же нереален, как обратная сторона Луны.

Спустя два месяца после дня рождения Джино арестовали в то время, когда он сидел в кабине припаркованного у здания склада в Бронксе «доджа». Внутри самого склада арестовали Алдо и двоих его помощников, занятых укладкой штук шелка и сатина на тележку, с которой они собирались перегрузить похищенное в грузовик.

— Нас кто-то заложил, — шепнул Алдо в полицейском пикапе по дороге в участок. — Это совершенно ясно. Кому ты что-нибудь говорил?

Джино со злостью потряс головой.

— Какого черта! Что значит «ты говорил»?! Я никому не сказал ни слова, тупая твоя башка. А вот кому проболтался ты?

Их записали в какую-то книгу и развели по камерам. У Джино заурчало в живете. Опять его заперли! Это уже непереносимо. И на этот раз не в приюте для мальчиков. На этот раз все стало гораздо серьезнее.