Шерлок Холмс: прекрасный новый мир

Глава XI. Король говорит

Часть ночи, потраченная на шпионаж, сказалась на моём сне. Я проснулся в полдень и увидел, что Холмс в ожидании Вульфа и Бонда выражает свою работоспособность.

— Скоро должны прийти наши союзники в борьбе за мир. В мои намерения входит высказать им свою гипотезу.

Послышался звонок, раздались шаги, и фрау Штольц впустила Джеймса Бонда и Ниро Вульфа. Шпион показал белоснежные зубы и опустился в кресло. Сыщик с трудом опустился кресло и тяжело вздохнул.

— Итак, я должен высказать вам свои догадки, — обратился к ним мой друг. — Вам известно о королевских прерогативах?

— Конечно, мистер Холмс, — ответил Бонд.

— В их число входит объявление войны. Конечно, британский монарх царствует, но не правит. Но он имеет свои прерогативы. Вы говорили, что войну объявит Черчилль. Вы уверены, что это именно его приказ?

— Все знают, что войну устроил Черчилль. И ни слова о короле, хотя он следует рекомендациям премьер-министра.

— А где в это время был король? И заметили ли вы, что сегодня ночью Черчилль обещал созвать парламент? Это опять же королевская прерогатива. Теперь вспомните слова Черчилля об аббате Фариа. «Мы должны быть благодарны Господу Богу за то, что на острове Джойса нет аббата Фариа!». Моё поверхностное знакомство с «Графом Монте-Кристо» заставляет предполагать, что так звали узника замка.

— Аббат Фариа был заточён в замке Иф и способствовал освобождению Эдмона Дантеса, будущего графа Монте-Кристо.

— Об этом я и говорю. Следовательно, мы имеем узника острова Джойса, который не должен выйти на свободу, по крайней мере, в ближайшее время.

— Не хотите ли вы сказать, что Уинстон Черчилль заточил в тюрьму самого Георга Шестого, чтобы тот не мешал грандиозным планам? — спросил я, услышав столь смелые выводы.

— Именно так, дорогой Ватсон, именно так.

— А как же Лайонел Лог и лечение заикания?

— Всего лишь благовидный предлог для объяснения отсутствия короля. Теперь обратите на то, что на практике Суверен не может отправить премьер-министра в отставку. Мистер Бонд объяснил, что Уильям Лэм был премьер-министром, отправленным в отставку. Черчилль сказал, что помнит «о судьбе Уильяма Лэма». Следовательно, он опасается, что Суверен теоретически может отправить его в отставку. Теперь Георг Шестой лишён такой возможности начисто.

— Но ведь Черчилль совершил преступление против короля!

— Вы в некоторой степени правы, — заметил Исаев. — Я не удивлюсь, если однажды он казнит короля и объявит себя самодержцем.

— В этих словах есть доля истины, — заметил Бонд. — Я обещал рассказать, почему завоевательный план назван планом «Кромвель». Дело в том, что Оливер Кромвель является для Черчилля кумиром и «величайшим героем Англии». Черчилль, находясь на посту первого лорда Адмиралтейства, предложил Георгу Пятому назвать линкор «Кромвелем». Тот ответил: «Нельзя называть корабль именем человека, казнившего короля». Несколько последующих попыток Черчилля добиться своего были безуспешны.

Уголок рта Вульфа приподнялся, что, как я впоследствии прочитал, означает усмешку.

— Где же находится остров Джойса? — вернулся я к важной теме.

— Насколько мне известно, остров Джойса находится в эстуарии Темзы. Я слышал о нём, но не предполагал, что там был заключён король. Нам придётся спасти его.

— Спасти короля, чтобы тот отправил в отставку Черчилля? Боюсь, король заявит, что не имеет права так поступать. Его права ограничены конвенцией и прецедентами, а отставка Лэма всего лишь инцидент.

— Доктор Ватсон, вспомните о словах Черчилля. Он собирался задобрить Палату Общин. Премьер-министр выбирается из состава Палаты Общин, и подаёт в отставку, когда теряет доверие Палаты Общин. Если Палата Общин узнает, что Черчилль сделал с королём, он будет вынужден подать в отставку.

Мы решили слегка передохнуть перед визитом на остров Джойса. Тем временем Вульф и Бонд рассказали нам вещи, из которых стало ясно, что виденное нами ранее ещё не самое крайнее, что может произойти.

— Среди известных персонажей американской литературы присутствует Скарлетт О’Хара, — начал Вульф. — Как кто-то рассказывал, у неё была такая же 18-дюймовая талия, как и у Агнесс Клозе[54]. Такой же обхват талии у американской актрисы Камиллы Клиффорд, которая, кроме фигуры, ничем не прославилась.

— Кайзер устроил «общедоступный бал», не допустив туда военных? — продолжил Бонд. — Всё это пустяки по сравнению с фильмом «Бал пожарных»! Холмс, вы думаете, что Штольц, изготовив электромагнит из корсета, проявил верх цинизма? Это пустяки по сравнению с тем, что будет в шестидесятые годы!

— Что же будет в шестидесятые годы? — ужаснулся я.

— Революция в общественном сознании. Конец эпохи пуританства. С современной мне точки зрения, Штольц не совершил ничего неприличного. Братья Шварц шпионили за вами, а Исаев в свою очередь шпионил за тем, как Штольц заводил шашни с медсестрой? Это пустяки по сравнению с деятельностью ФБР!

— Вы уже упоминали ФБР, — напомнил Холмс.

— ФБР, чтобы найти в Америке государственную измену, прослушивает телефонные разговоры, перлюстрирует почту и, из-за чего я это вспомнил, находит сведения о любовных связях граждан и прочем «грязном белье». Нет, ваш Исаев-Штирлиц просто дилетант. Теперь я кое-что расскажу о китайцах. Им следует брать пример с Эрнста Штольца и фрау Агнесс Штольц.

— Чем же они могут подать пример китайцам? — спросил Холмс.

— Они не оставили после себя потомков. Из принципа. А китайцы с их миллиардом людей? Правда, после прихода англичан их станет меньше.

— Мистер Бонд, я был бы благодарен, если бы вы рассказали нам о Черчилле.

— Правильная мысль. Я расскажу вам то, что мне известно о нашем противнике. Уинстон Леонард Спенсер Черчилль является потомком прославленного Джона Черчилля, его родители — лорд Руперт Черчилль и леди Джулия Черчилль, дочь американского миллионера. То есть его отец стал одним из участников англо-американских браков, подобно лорду Роберту Сент-Саймону, клиенту Холмса. Про леди Джулию рассказывали, что в её жилах течёт кровь ирокезов, и если это правда, то в таком случае Уинстон имеет ещё более интересных предков. Уинстон Черчилль родился, когда его мать танцевала на балу. Точнее, он появился на свет в комнате, временно превращенной в дамскую раздевалку.

— Нам обязательно нужно об этом знать? — поинтересовался Холмс.

— Ладно, этот факт мы опустим. Черчилль поступил в гусарский полк, покинув его в 1895 году. Во время Англо-бурской войны он, будучи военным корреспондентом, попал в плен. Побег из плена сделал его знаменитостью. Тогда же он был избран в Палату общин от консервативной партии. Через четыре года Черчилль вступил Либеральную партию по карьеристским соображениям. Потом Черчилль женился на очаровательной Клементине Хозье. Впоследствии он заместитель министра колоний, министр торговли, министр внутренних дел. В это время он использовал войска против уэльских рабочих. Первый лорд Адмиралтейства, военный министр и министр по делам колоний. Будучи министром по делам колоний, Черчилль применил военную авиацию для подавления освободительного движения в колониях. А, я уже говорил об этом. Далее он стал канцлером казначейства. На посту канцлера казначейства он восстановил золотой стандарт. Результатом стало обогащение крупной буржуазии и сокращение зарплаты рабочих. И, как следствие, повышение безработицы и всеобщая стачка 1926 года. После Черчилль снова стал первым лордом Адмиралтейства. В прошлом году он стал премьер-министром.

— Всё это очень интересно, мистер Бонд, и теперь нам хотелось бы узнать о качествах Черчилля.

— Отличный художник, наездник и игрок в поло. Имеет литературный талант. Его хобби — строительство и пилотирование самолёта. Любитель гаванских сигар и армянского коньяка.

— Я тоже пью армянский коньяк, — заметил Исаев.

— Миссис Уинстон Черчилль однажды призналась, что Черчилль ни разу не пользовался автобусом… то есть омнибусом с двигателем внутреннего сгорания. Во время стачки 1926 года он заблудился в подземке. Ему постоянно прислуживают. Вроде бы, даже зубную пасту на щётку ему выдавливает камердинер. О плохом здоровье и говорить не приходится. Кстати, я могу привести три фактора, которые затрудняют нашу задачу.

— Мы хотели бы их выслушать.

— Первый. Я слышал, что Черчилль впервые встретился с будущей женой во время тушения пожара. Он до последней минуты выносил вещи из горевшего дома. Когда он выходил, за его спиной обрушилась стена. Помедли он секунду, и такого премьер-министра никогда не было бы. Но я не уверен в этих фактах. Следующий фактор более убедителен. Отец Черчилля не был герцогом. Герцогский титул передаётся старшему сыну в семье. Если бы у Черчилля не было племянника, он стал бы герцогом. Но тогда он не стал бы премьер-министром.

— Я догадываюсь о третьем факторе, — добавил Вульф. — Этот фактор называется Уоллис Симпсон. Эдуард Восьмой, чтобы жениться на этой американке, отрёкся от престола в 1936 году. Но в противном случае в нынешнем году на месте Георга Шестого был бы Эдуард Восьмой. Тогда Черчилль вряд ли смог бы придумать причину отсутствия короля. Кроме того, в 1936 году журнал «Тайм» назвал Уоллис Симпсон «человеком года». А вот в прошлом году «человеком года» оказался Черчилль.

Холмс поднял палец.

— Пора перейти от слов к делу. Мистер Бонд, вы приготовили ваши шпионские инструменты?

— В полной боевой готовности. Теперь мы должны отправиться на пристань, где есть моторные лодки. В наше время существуют лодки с бензиновым мотором. Холмс, вы ведь когда-то брали катер для погони за Джонатаном Смоллом?

— Да, мистер Бонд, мы брали катер у Мордекая Смита. Но я вижу одну трудность.

— Догадываюсь, о какой трудности вы говорите. Вы не можете без смущения смотреть на современную женскую моду? В таком случае вас может спасти только Кристиан Диор.

— Кто этот человек?

— Французский модельер. Через несколько лет он вернёт женщинам шляпки, перчатки, длинные платья и корсеты.

— Хорошо было бы всё это вернуть, — заметил Холмс, полностью повторив моё мнение.

— Не дождётесь! Прошу прощения, то есть я хотел сказать, что New Look Кристиана Диора будет вызван стремлением к контрасту из-за разрухи после войны. А если мы предотвратим эту войну, то повод для New Look вряд ли появится.

— Надеюсь, мы исправим эту несправедливость, — невозмутимо ответил Холмс.

— А пока наденьте тёмные очки, если вы не хотите видеть женские ноги. Говорят, у вас прикрывали даже ножки стола.

— Если уж мы наденем тёмные очки, то нам лучше было бы выдать себя за слепых.

— Отлично. Вам и не придётся долго идти вслепую, если мы сядем в кэб.

— Вы говорите, в кэб?

— Кэбами теперь называют такси.

Бонд взял чемодан, и мы, притворяясь слепыми, сели в такси. Нам не приходилось опасаться за недостоверность притворства, потому что мы действительно закрыли глаза. Я думал о том же, когда мы с Холмсом после пробежки с Тоби по следу от креозота добрались до домика Мордекая Смита. Теперь же мы ясно представляли нашу цель. Такси проехало по Ламбетскому мосту и остановило нас на Брод-стрит. Как и в прежние времена, там располагалась пристань с прокатом лодок. Моторная лодка оказалась в нашем распоряжении.

— Итак, нам предстоит диалог с пленённым королём, — говорил нам английский шпион, когда моторная лодка уносила нас к эстуарию Темзы. — Он родился в том же году, когда вы вошли в машину времени. Если я не ошибаюсь, Альберт, будущий Георг, родился с вывернутыми коленками. Этот физический недостаток был исправлен. С заиканием он борется до сих пор. Также у него болезнь желудка. Как и я, он много курит. Как и Черчилль, Георг Шестой — левша. Не знаю, насколько изменилась бы наша задача, если бы Тауэр оставался тюрьмой для королей.

На протяжении остального пути мы не вымолвили ни слова. Полпути мы находились в пределах Лондона, и лишь в 7 вечера мы достигли эстуария.

Вдалеке виднелся остров Джойса, угловатые очертания которого выдавали его искусственное происхождение. Нет сомнения, что он был создан по заказу профессора Джойса. Бонд скинул тёмно-синий пиджак и чёрную рубашку. Недолго постояв неподвижно, по-видимому, не зная, снимать ли брюки в нашем присутствии, он снял чёрные мокасины и опустился в воду. Мы снова видели его силу, и теперь Бонд толкал нашу лодку. Причина была видна из того, что на острове сидел вооружённый охранник, чьи уши могли услышать звук мотора.

Мы успели разглядеть, что охранник вооружён автоматом и что у берегу острова покачивается на волнах моторная лодка. От наших взоров не укрылось то, что дверь в прямоугольное здание, послужившее королю темницей (мы видели дверь сбоку), имеет при себе застеклённые барабаны, как у замка братьев Шварц.

Мы высадились на берег и подошли к зданию. Оно было в полтора раза выше человеческого роста, но двое из нас достигали шести футов. На верху стены виднелось зарешеченное окошко. Бонд надул маленький аэростат и начал проводить в окошко шпионские устройства.

Из окошка доносился запах табака, который мы, курильщики, не сразу заметили. Вскоре за запахом последовал и дым.

— Правильно, ведь Георг Шестой много курит. Он и умереть должен, насколько мне известно, от рака лёгких.

Как только Бонд произнёс эти слова, передав стене звуковые вибрации, из наушников послышался кашель. Запах табачного дыма резко уменьшился.

— Он слышит меня. Связь в порядке. Узник, представьтесь, пожалуйста!

— Я к-к-к-ко… оль Г-Г-Геор-рг…

— Слышите? Король говорит! — сказал нам Бонд.

В окуляре перед нами предстало удивлённое лицо со светлыми глазами, вздёрнутым носом и зачёсанными назад русыми волосами. Король был посажен в неволю прямо в мундире. Он сидел в деревянном кресле, держа в левой руке только что потушенную сигарету, вокруг него были разбросаны журналы. Несмотря на такой способ убивать время, король вынужден был обитать в спартанских условиях. На противоположной нам стороне виднелись стальная дверь и рядом окошко для подачи еды, из которого высовывался край конвейерной ленты. Наше вмешательство порядком всполошило его, и, вероятно, в противном случае он говорил бы лучше. Неожиданно мы услышали искажённый помехами голос, словно из телефонной трубки.

— Я слышал, вы что-то говорили, Ваше Величество.

Ответом было мычание.

— А, вы тренируете дикцию? Хорошая идея. Только не раздражайтесь попусту, как вы поступаете после очередной неудачи с произношением. Рядом с вами нет мистера Лайонела Лога, и вам придётся тренироваться самому. Такова воля Черчилля.

Холмс немедленно отреагировал построением рассуждений.

— Как видно, охранник в случае необходимости общается с королём по телефонной связи. Судя по окошку, через которое, видимо, король получает пищу, охранник даже не заходит вовнутрь. Куда легче было бы обеспечить непосредственный контакт, чем обустраивать устройство для подачи пищи и телефонную связь! Скорее всего, охранник не знает код замка. Ваше Величество, вы знаете, почему вас поместили сюда? Черчилль изолировал вас, чтобы вы не мешали ему объявить войну некоторым странам. Он боится, что вы отправите его в отставку, как это было с некоторыми премьер-министрами. Если Палата Общин узнает вашем положении, Черчиллю придётся самому подать в отставку.

— Я в-в-все-да п-под… поддерж… его…

— Вы всегда поддерживали его?

— Но с-с-снача… я отно…относил… с п-предубеж…

Как и говорил охранник, несчастные попытки короля говорить внятно вызывали его раздражение.

— Вы относились к нему с предубеждением? Теперь Черчилль отомстил вам. Кстати, вы слышали слова о том, что вы умрёте от рака лёгких? Джентльмен, который это сказал, прибыл из будущего. Я Шерлок Холмс, а я рядом со мной доктор Ватсон. На самом деле мы остались живы и всего-навсего перенеслись в ваш год на машине времени. Нам некогда объяснять подробно. Мы спасём вас. Мы поняли, что замок открывается с помощью числового кода и чтобы его открыть, нужен магнит. Но нам требуется время.

— Н-на… на… надею…сь… у меня же…же…

— Вы хотите сказать, что у вас жена и две дочери? — спросил Бонд. — Я знаю. Мы спасём вас, если узнаем секреты Черчилля. Терпите, Ваше Величество.

— Ли… ли-лите… тура…

— О какой литературе вы говорите?

— Ли… ли-лите… тур… з…мок.

— Литературный замок? Какое он имеет отношение к литературе? Вы не знаете?

Король молча кивнул.

— Чтобы открыть замок, мы должны знать, что он имеет отношение к литературе, — твёрдо произнёс Холмс с задумчивым видом. — Вы можете что-нибудь сказать нам, Ваше Величество?

Король помотал головой.

— Боюсь, мы больше ничего не узнаем от короля. Нам остаётся получать секретную информацию из уст Черчилля и профессора.

— Черчилль будет использовать предсказания Нострадамуса для проведения контрпропаганды, — рассказывал Бонд на следующий день после того, как мы вернулись на Бейкер-стрит. — Враги должны будут поверить в то, что Нострадамус предсказал их поражение. Самое интересное то, что этот прорицатель предсказал поражение Советского союза в 1942 году.

— Вы говорите серьёзно?

— По крайней мере, в этом уверен Черчилль. Вся Великобритания услышала от него строки Нострадамуса: «Царство антихриста…»

— Согласно интерпретации Черчилля, под антихристом подразумевается Сталин? — спросил Максим Исаев.

— Вполне вероятно. Итак, «Царство антихриста прекратит существование спустя 7 лет и 3 месяца после своего начала». Исаев, вы говорите, что некий Ленин мог прийти к власти в России ещё раньше? Сталин пришёл к власти в январе 1935 года. Империалисты окончательно завоюют Советский союз в марте 1942 года. Всё сходится.

— Я с вами не согласен, — возразил я Бонду. — Я точно помню, что Нострадамус писал: «спустя 73 года и 7 месяцев после своего начала». Неужели Черчилль ошибся?

— Но я точно помню, что Черчилль произнёс в своей речи именно эти слова. То, что Черчилль процитировал Нострадамуса, попало в историю.

— Вы говорите парадоксами.

— Это ещё не самое заметное предсказание. Говорят, будто Нострадамус предсказал победу Нельсона в Трафальгарской битве. Ладно, отложим эту проблему на потом. Пока я хотел бы предложить мистеру Холмсу книги о его вымышленном последователе.

— Неужели у меня появился вымышленный последователь?

— И не один. Вы стали прообразом многих персонажей детективной литературы. Я хотел бы показать вам книги о расследованиях Эркюля Пуаро.

Бонд вышел из гостиной и вернулся с пятью сборниками рассказов. За неимением других занятий до очередного акта шпионажа Холмсу пришлось углубиться в чтение.

— Я могу предъявить мсье Пуаро не одну претензию, — вынес вердикт Холмс после часа, посвященному чтению.

— Какие же?

— Где дедуктивный метод? Пуаро использует «серые клеточки мозга». Я не уверен, что такой примитивный метод даст хорошие результаты. Этот нахал обожает ради ведения расследования рыться в чужих вещах и читать чужие письма. И почему именно кабачки? Странное увлечение. А чего стоят его гордость огромными усами и мнение о себе как о великом человеке!

— Могу поспорить насчёт увлечения кабачками. Разве не странно то, что вы стреляете из револьвера в помещении, наполняете дом звуками скрипки в самое неподходящее время и ставите вонючие химические опыты?

— Вы правы, мистер Бонд, речь идёт не о критике меня, а о критике вымышленного сыщика.

— Вы еще не читали о расследованиях старой девы мисс Марпл.

В ответ Холмс разразился смехом.

— В прошлом веке писали такие неестественные детективы, и я не ожидал, что такое будет написано вновь! Разве женщинам можно доверять расследование преступлений? Такая литература сильно надумана.

— Неужели вы никогда не будете читать о расследованиях вымышленных сыщиков?

— С меня достаточно Огюста Дюпена и Лекока. Теперь наступило время, когда пора подумать об ужине и после его завершения приступить к получению сведений из уст самого Черчилля.

Мы во второй раз пришли к окутанной ночью резиденции. Холмс помог мне вскарабкаться на забор. Бонд немного задержался, но успел прийти на подмогу моему другу, помогавшему мне. Снова поднялся в воздух гелиевый баллон со шпионской аппаратурой. Когда я надел наушники, мои уши услышали шум. На этот раз мы вели наблюдение за Белой гостиной, расположенной, как и остальные частные помещения, на третьем этаже. Вслед за шумом перепалки последовал несколько обескураживший меня диалог.

— Кто эта девица, Винни?!

— Клемми, боюшь, ты вшё н-неверно понимаешь!

— Ага! Не понимаю! Говори, чья это фотография!

— Я не знаю, чья это ф-ф-фотография, Клемми!

— У тебя тяжёлый характер! Я хочу получить ответ!

Я прильнул к окуляру. В гостиной стоял Черчилль, державший в руке листок картона и испуганно взиравший на женщину с седеющими каштановыми волосами. Её вид говорил о сильном характере, и премьер как-то сжался в её присутствии.

— Что там происходит? — поразился я.

— Ничего особенного, — ответил Бонд. — Я всего лишь решил немного отвлечь Черчилля от его одиозных планов. Вы ведь знаете, что в ваше время были распространены фотооткрытки с изображением известных красавиц. Вы видели почтовый ящик и дверной молоток? Чтобы отвлечь Черчилля от его замыслов, я подложил ему открытку с изображением Агнесс Клозе.

— В таком случае вы перехватили через край. Семейная ссора на почве ревности не входит в наши планы.

— Очень штранно, — услышали мы голос Черчилля после того, как его супруга ушла. — Кто-то п-подшунул мне фотографию, по вшей видимошти, Этель Бэрримор, а мне п-приходитшя за это отвечать.

— Кто такая Этель Бэрримор? — спросил Холмс.

— Разве вы о ней не слышали? Американская актриса из актёрской династии Бэрриморов. Черчилль когда-то собирался жениться на ней.

— Тогда Черчилль вполне способен решить, что в этом происшествии виноваты американцы.

Как только Холмс произнёс эти слова, раздался крик Черчилля.

— Клемми! Ты знаешь, что американцы вшегда были нашими шошедями по англошакшонскому миру. Но теперь они з-заштавили наш пошшоритьшя, и теперь я ненавижу американцев!

Бонд не растерялся и включил рацию.

— Мистер Вульф, вы ещё не спите? У меня неприятное известие. Вы серьёзно влипли. Черчилль ненавидит вас. Да, теперь он ненавидит американцев!

— Мистер Бонд, по моему скромному мнению, нам нужно отойти ко сну, — строго заметил Холмс. — Теперь нам нечего делать здесь. По крайней мере, сегодня.