Шесть священных камней

Как только два артефакта воссоединились, все вокруг озарила знакомая белая вспышка. Когда же шаман извлек вторую колонну из углубления, ту словно подменили: она стала прозрачной, как утренняя росинка.

Отполированной.

Шаман выглядел как человек, узревший свое божество.

Завершив церемонию, он вернул вторую колонну на пьедестал.

Камни Рамсеса ждала иная судьба: помощники гор­буна понесли их к лабиринту (вместе с «нехакой» Вол­шебника).

Минут через двадцать воины-монахи оказались в центре запутанного сооружения, у подножия длинной узкой лест­ницы.

—Они знают, как выйти к ступеням? — изумилась Лили.

—В Древнем мире такие лабиринты были обычным де­лом, — пояснил Волшебник. — Лабиринт Египта, дворец Кноссоса... Однако они не создавались неприступными. У каждого лабиринта имелся какой-то секрет. Зная этот секрет, можно выйти к цели довольно быстро.

—Обычно им владели только члены королевской семьи и духовники монархов, — сказала Зоу. — Прекрасный спо­соб уберечь свои сокровища от простолюдинов.

Монахи поднялись по огромной лестнице и вошли в святая святых племени нитов, где камням Рамсеса и первой колонне полагалось остаться на веки вечные.

Зазвучала тихая музыка. Заплясали языки факелов.

Через несколько минут в небе над святилищем появи­лось огненное пятно. Должно быть, один из монахов за­брался на вершину вулкана по какой-нибудь тайной лест­нице.

Вдруг пламенную точку сменило неземное фиолетовое сияние.

—Это сфера, — прошептал Волшебник. — Видимо, они взяли наверх не только ее, но и Огненный камень. Они по­местили сферу на камень и высвободили ее особую силу.

—Какую? — спросил Соломон.

—Способность видеть Темное Солнце, — ответил Элби торжественно. — Взгляни.

Он указал на шамана, продолжающего стоять на тре­угольном островке. Только теперь старый горбун согнулся над креномером, глядя в окуляр, направленный прямо... на пурпурное сияние на вершине вулкана.

—Это телескоп, — сказал Элби. — Беструбный телескоп вроде того, что изобрел Рук в 1600-х годах. У телескопа не обязательно должна быть труба. Ему достаточно двух линз — снизу и наверху, расположенных на правильном фокусном расстоянии. Только этот беструбный телескоп огромен, размером с вулкан.

—Телескоп, сконструированный с единственной целью: видеть Темную звезду, — констатировал Волшебник.

Шаман издал ликующий вопль.

— Нептус! — закричал он, впившись глазом в окуляр. — Нептус! Нептус!

Затем он произнес что-то на своем родном языке. Лили послушала и перевела:

—Великий Нептус! Твои верные слуги готовы к твоему пришествию. Явись, омой нас в своих смертоносных лучах! Спаси нас от этого бренного существования!

—О-о, дело плохо... — сказала Зоу.

—Почему?

—Этот шаман не собирается спасать мир от Темной звез­ды. Наоборот: он хочет, чтобы она явилась. Чтобы излила свою «нулевую энергию» на нашу планету. Более того — этот человек жаждет принять смерть от рук своего божества...

Лили снова заснула, но перед самой зарей случилось кое-что еще.

Это произошло через несколько часов после того, как шаман и воины-монахи выполнили свой священный долг, вернув Дельфийскую сферу и вторую колонну на островной пьедестал. Затем жрецы удалились в храм-крепость — и деревня погрузилась в тишину. Ночное спокойствие нару­шил голос:

— Ум-м-м...

Она нехотя открыла глаза...

...и увидела молодого нита, бросающего в нее камешки.

Девочка села.

Незнакомцу было лет двадцать. Без уродливого нароста на левом виске он бы выглядел вполне миловидно.

—Привет, — сказал он осторожно.

—Вы знаете наш язык? — изумилась Лили. Юноша кивнул.

—Несколько. Я ученик восьмерной жены вождя, — произнес он, тщательно проговаривая каждое слово. — Племя, теснит ее и меня, поэтому мы много говорим. Я хочу спро­сить вас много вопросов. Очень много.

—Например?

—Какой ваш мир?

Посмотрев на молодого нита внимательнее, Лили поняла, что ей нечего бояться. Если не считать уже упомяну­того нароста, внешность юноши была вполне европейской. Да и манеры тоже.

—Как тебя зовут? — спросила девочка.

—Я Оно, семерной сын верховного вождя Рано.

—Меня зовут Лили. Ты знаешь мой язык очень хорошо.

Оно просиял от гордости.

—Я способный ученик. Мне нравится учиться.

—Я тоже. Языки — мой конек. Твой язык очень древний, ты это знаешь?

—Да, я это знаю.

Оно оказался очень любознательным молодым челове­ком с множеством вопросов о мире, простирающемся за ущельем и Долиной древесных стражей.

Например, его интересовал «секрет летания». Когда-то он участвовал в нападении на гидросамолет, приземливший­ся у диковинного леса. После того как незадачливых путешественников увели и съели, он провел у самолета несколь­ко часов, пытаясь понять, как такая махина может летать словно птица. Увы, безуспешно.

Теперь же ему перепало радио Зоу, отобранное шаманом. Он спросил у Лили, как это устройство позволяет двум лю­дям общаться друг с другом на огромных расстояниях.

Лили старалась отвечать как можно понятнее и подроб­нее (не самое простое искусство). Из разговора с юношей она поняла, что ее новый знакомый не только любознателен, но и весьма мил.

— Не мог бы ты рассказать мне о своем племени?

Он зевнул.

— Племя нитов очень древнее. Власть поделена у королевской семьи и жрецов Священного камня.

Мой отец вождь, потому что моя семья сильная много годов. Ниты уважают сильного вождя. Но я думаю, что мой отец глупый. Мои братья тоже глупые. Большое тело, ма­ленький мозг. Но здесь у сильных все, что им нужно: здоровые женщины, лучшая еда, — поэтому они продолжают править. Они бьют слабых и берут у них животных, фруктов, дочерей...

Но у воинов-монахов тоже сила, потому что они охра­няют лабиринт. В их крепости с очень маленького возраста учат заклинаниям и бойному искусству — поэтому, когда вырастают, они становятся убивателями.

Лили посмотрела на храм-крепость. Раскинувший щу­пальца-мосты, ощерившийся зубчатыми стенами и сло­новьими бивнями, он производил воистину зловещее впе­чатление.

—В лабиринт можно попасть только через храм?

—Да, — кивнул Оно. — У правящего класса и духовен­ства считается... доблестностью... помогать один второму. Королевская семья приказывает народу почитать священ­ников, а священники благословляют королевские браки и наказывают всех, которые посягают на правящий класс.

—И каково же наказание?

—Человека сувают в лабиринт, — ответил Оно, глядя на большое круглое сооружение на дальнем берегу озера. — Иногда его выслеживают жрецы, иногда собаки, но, как правильно, человек просто бродит по лабиринту, пока умрет от голода или положит на себя руки. Из лабиринта никто не выбрался. Никогда.

Оно с грустью посмотрел куда-то вдаль.

— Дорогая Лили, я не сильный. Я маленький, но у меня острые мозги. Но острые мозги здесь ничего не значат. Я не могу победить моих братьев в бою, поэтому я... пошел в тень.

Жизнь в моем племени совсем не счастливая, даже если ты семерной сын вождя.

Оно опустил голову — и Лили посмотрела на него с те­плотой.

Но вдруг издали донесся какой-то звук — и юноша встал.

— Разминается заря... Деревня скоро проснется. Я должен идти. Спасибо за разговор, милая Лили. Мне жаль тебя, тот день, который тебя ждет...

Лили выпрямилась.

— День, который меня ждет? Ты о чем?

Но Оно уже отошел от ямы, исчез в предрассветном сумраке...

— Какой день меня ждет? — крикнула она ему вслед.

Настало утро.

Густую крону, скрывающую теснины, пронзили солнеч­ные лучи. Вокруг платформ с пленниками собралась огром­ная толпа.

Впереди, у самой ямы, стоял исполинских размеров воин-монах, недавно оценивавший Лили и Зоу. Рядом лопался от гордости и ожирения великий вождь нитов, которому явно не терпелось приступить к церемонии.

Воин-гигант обратился к присутствующим громким, раскатистым басом. Лили тихонько перевела:

— Слуги верховного вождя Рано, нашего великого и благородного короля, хранителя тайны лабиринта, поработителя белых людей и хозяина белой женщины, внемлите моим

словам! Как старший сын нашего славного вождя, я, Варано, жаждущий пойти по стопам своего великого отца, заявляю о своих правах на эту белую женщину!

Лили выпучила глаза.

—Что?! Этот уродливый нит заявляет о своих правах на Зоу?!

— Если никто не осмелится бросить мне вызов, я овладею ее телом и отныне и впредь буду считать ее своей женой!

Толпа молчала.

Казалось, никому и в голову не приходило перечить этому человеку-скале.

Лили увидела, как Оно, стоящий дальше всех, грустно опустил голову, а доктор Диана Кэссиди с ужасом отверну­лась, прикрыв рот рукой.

Девочка взглянула на Зоу. Лицо ирландки стало белым как полотно.

Лили встревожилась еще сильнее.

Она снова посмотрела на толпу и увидела странную картину: все нитянки указывали на нее пальцем, скользя по ней оценивающим взглядом и одобрительно кивая.

Девочка содрогнулась от жуткой догадки.

Этот человек требовал не Зоу.

Он требовал ее!

Кровь Лили превратилась в лед.

Толпа безмолвствовала. Старший сын вождя пожирал свою жертву похотливым взглядом, обнажив гнилые желтые зубы...

«Его женой? Но мне только двенадцать!»

Вдруг тишину нарушила короткая, произнесенная ровным голосом английская фраза:

— Я буду биться за нее.

Лили обернулась и увидела Соломона.

Он стоял на своей платформе — худой, нескладный, но излучающий уверенность и благородство.

Старший сын вождя, Варано, медленно повернулся ли­цом к Соломону. Нит явно не ожидал, что кто-нибудь осмелится бросить ему вызов. Оценив телосложение смельчака. Он презрительно фыркнул и что-то прокричал.

Кэссиди перевела:

— Варано говорит: «Да будет так! Все к Боевому камню!»

Как только были положены доски, Варано с Соломоном изошли на Боевой камень — широкую квадратную плат­форму, расположенную над центральным озером.

Она была ниже тех, на которых стояли пленники: сан­тиметров тридцать, не больше. Внизу ждали своей минуты несколько больших крокодилов.

Жители деревни расположились в «амфитеатре», окаймлявшем Боевой камень, готовые насладиться кровавым зрелищем.

На ринг бросили два меча.

Лили с ужасом отметила, что Соломон держит свое ору жие черт-те как, словно ему никогда не приходилось вы­хватывать меч в приступе ярости. Лили догадывалась, что так оно и было.

— Это безумность, Лили! — сказал Оно, подошедший к краю ямы. — Даже если этот худой человек победит Варано, его отправят в лабиринт за убивание сына вождя. Твой друг

опытный боец?

Глаза Лили наполнились слезами.

— Нет.

— Тогда почему он бросился вызовом в Варано?

Лили молчала... Она не отводила глаз от Соломона, стоявшего на Боевом камне ради нее.

На вопрос Оно ответила Зоу:

— Там, откуда мы прилетели, люди порой вступаются за своих друзей без всяких шансов на победу.

Оно нахмурился:

— Не вижу в этом смысла.

В этот момент ожил огромный барабан и толстый вождь нитов прошествовал в королевскую ложу.

— К бою! — крикнул он.

Это было самое жуткое зрелище из всех, какие видела Лили.

Варано обрушил на противника серию мощных ударов, и Соломон — добрый Соломон, ласковый Соломон, когда-то баюкавший ее у себя на колене, — парировал их как мог, отступая к краю Боевого камня.

И все же это была битва черта с младенцем...

Варано обезоружил Соломона пятью сокрушительными ударами и не моргнув глазом проткнул насквозь.

Лили вздрогнула.

Храбрый негр упал на колени, посмотрел на Лили и прохрипел:

— Прости, я не смог...

В следующее мгновение Варано отсек ему голову.

Обезглавленный труп Соломона повалился на ринг.

Толпа взревела от восторга.

По щекам Лили потекли слезы. Зоу крепко прижала ее к груди. Волшебник и Элби просто стояли на платформе, наблюдая за ужасной сценой.

Варано триумфально воздел кулаки к небу, окатил всех вокруг безумным взглядом и непринужденно вытер окро­вавленный меч о тело Соломона.

Затем он спихнул труп в озеро на радость крокодилам.

— Еще добровольцы?.. — проревел он.

Толпа угодливо загалдела.

Лили всхлипнула.

Вдруг она уловила краем уха ровный голос, доносящийся из радиоприемника Оно: «...около получаса назад обна­ружили остаточное тепловыделение. Только что был уста­новлен его источник. Похоже на сломанный «Хьюи». Рядом со странным на вид лесом. Сэр, сообщаю вам свои коор­динаты...»

Галдеж стих, и воцарилась тишина.

Долгая, напряженная...

Ее нарушало лишь чавканье крокодилов, раздирающих тело Соломона.

— Значит, добровольцев нет! — рявкнул Варано. — Отлично! Тогда я забираю свою новую женщину и наслаждаюсь ею!

Вдруг случилось непредвиденное.

— Я бросаю тебе вызов!

Это была Зоу.

Ниты пришли в замешательство. Они никогда не видели ничего подобного.

Женщина, бросающая вызов королевскому сыну...

Все ошеломленно зашептались.

— Если только старший сын вождя не струсит... —добавила Зоу.

Ощутив важность момента, доктор Кэссиди немедленно перевела слова отважной ирландки остальным, и толпу словно парализовало.

— Если этот Варано победит меня, у него будет еще одна белая жена! — крикнула Зоу, подмигнув триумфатору.

Когда Кэссиди перевела это, глаза Варано вспыхнули словно красные фонари. Обладать белой женщиной считалось наивысшей привилегией; обладать же двумя...

— Ведите ее ко мне! — приказал он. — Я сохраню ее жизнь, но сделаю эту жизнь собачьей!

Зоу ступила на длинную доску, положенную между платформой и Боевым камнем.

Когда она дошла до ринга, мост убрали, оставив храбрую женщину лицом к лицу с дикарем-исполином.

Зоу не отличалась крупными габаритами. Да и трико­тажная рубашка, рабочие штаны и бутсы не добавляли ей внушительности. Однако жилы на ее ладных мускулистых плечах напряглись будто проволоки.

Чернокожий громила возвышался над ней, как девятый вал над лодкой. Макушка ее светловолосой головы едва достигала его плеч.

Первенец верховного вождя Рано бросил ей меч Со­ломона и пробормотал что-то презрительное на своем языке.

— Значит, вот мы как... — Зоу подняла оружие. — Но мне почему-то кажется, что ты не встречал женщин вроде меня. Потанцуем, ублюдок?

Варано с ревом кинулся на нее и рубанул мечом, как разяренный мясник — тесаком. Зоу еле успела отскочить в сторону.

Дикарь споткнулся и чуть не напоролся на собственное лезвие.

Фыркая как бык, он обрушил на нее серию молниеносных ударов невиданной силы. Зоу отчаянно оборонялась, выставив перед собой меч Соломона, дрожавший, словно ворота под натиском тарана.

Сын вождя был определенно сильнее — к тому же каж­дый удар прибавлял ему уверенности. Уйдя в глухую обо­рону, Зоу так ни разу и не атаковала. По мнению жителей деревни, ждать оставалось недолго.

Однако вскоре стало понятно, что блицкригом здесь и не пахнет.

Пять секунд превратились в десять, потом в двадцать.

Лили заметила в действиях Зоу определенную систему: ирландка отражала серию ударов, отступала и ждала сле­дующего шквала.

Варано атаковал все медленнее и медленнее.

Он устал, с него струился пот.

Вдруг Лили вспомнила фильм, который смотрела с Зоу пару лет назад, — документальное кино о боксерском пое­динке между Мохаммедом Али и Джорджем Форманом. Последний был больше, сильнее и моложе — но Али вы­матывал его глухой обороной в течение восьми раундов, после чего...

Как только изможденный Варано поплелся в очеред­ную атаку, Зоу отпрянула в сторону и всадила свой корот­кий меч ему в горло — прямо в кадык, чуть ли не по самую рукоять.

Дикарь застыл — не столько от боли, сколько от изум­ления.

Толпа ахнула.

Вождь вскочил.

Шаман повернулся к жрецам и кивнул. Некоторые из них удалились.

Варано покачивался на Боевом камне — живой, но неспособный ни двигаться, ни говорить. Его взгляд застыл на ней — на женщине, которой удалось всадить в него меч, в него, старшего сына верховного вождя Рано.

Зоу стояла перед парализованным гигантом, глядя ему прямо в глаза.

Затем она медленно извлекла меч поверженного противника из его правой руки и обратилась к толпе:

— Меч в его горле — возмездие за всех девушек, на которых этот человек «женился» за много лет.

Диана Кэссиди тихо перевела. Ниты смотрели затаив дыхание.

— А это — за моего друга, которого он сегодня убил. — Зоу вцепилась в рукоять меча, торчавшего из горла Варано, и вогнала лезвие еще глубже. Сын вождя отшатнулся и рухнул на самом краю Боевого камня.

Зоу пнула его ноги, и они свесились над чудовищным озером. Варано с ужасом смотрел, как ближайший крокодил высовывается из грязи, подплывает к нему и... хватает за ступню.

Перед тем как исчезнуть в мерзкой пучине, Варано пришлось увидеть, как два чешуйчатых монстра оторвали его нижние конечности, то есть буквально сожрали его живьем...

Наконец крокодилы утянули нечестивца в зловонную геенну, и грязные воды снова разгладились.

— Святые черти! — выдохнул Элби, нарушив сгустив­шуюся тишину.

Вождь стоял в ложе вне себя от ярости и горя. Эта жен­щина убила его сына!

Шаман, понятное дело, находился под меньшим впе­чатлением и сохранил ясность ума. Он протянул руку вперед и что-то прокричал.

Убит член королевской семьи! — перевела Диана Кэссиди - Всем известно, чем карается подобный поступок! Убийца должен отправиться в лабиринт!

Зоу окружили воины-монахи. У нее отняли меч и погпали к храму-крепости — единственному месту, откуда мож­но было попасть в гигантский лабиринт на другом берегу Озера.

Шаман и Зоу стояли у ворот рокового здания.

—Эта женщина умертвила того, в чьих жилах течет ко­ролевская кровь! — объявил горбун. — По древней традиции нашего племени ее отправят в лабиринт нитов, где ее будут преследовать собаки. Если вечная мудрость сих существ позволит ей выбраться из лабиринта целой и невредимой, значит, так угодно великим богам — и мы не вправе оспа­ривать их волю.

—Старо как мир, — поморщился Волшебник. — Если она не сможет выбраться из лабиринта, значит, ее смерть угодна великим богам. Это все равно что бросать женщину в реку, чтобы проверить, ведьма она или нет. Утонет — значит, ведьма, не утонет — извините, ошиблись. Это безвыигрышная ситуация для нее и беспроигрышная для жреца, прославляющего божественную силу.

Стоя на приличном расстоянии от Зоу, Диана Кэссиди сообщила ей формальным тоном:

— Лабиринт имеет два входа — северный и южный. Также в нем много тупиков. От каждого входа можно пройти к центру — существует два отдельных маршрута. Тебя введут в лабиринт через северный вход. Через несколько минут за тобой отправятся воины-монахи с гиенами. Чтобы выжить, ты должна продвигаться к центру лабиринта, а оттуда — к южному входу. Это единственный путь к спасе...

Шаман повернулся к Зоу и что-то рявкнул.

Кэссиди перевела:

— Шаман спрашивает, есть ли у тебя последнее же­лание.

Зоу посмотрела на Лили и Волшебника, стоящих на своих платформах с выпученными от ужаса глазами, потом — на Элби. Вдруг она заметила на груди у подростка что-то серое...

— Вообще-то есть, — сказала ирландка.

— Какое?

— Я хочу, чтобы со мной пошел один из членов моей команды: мальчик.

— Что?! — выпалили Волшебник и Лили.

— Я? — изумился Элби, коснувшись пальцем своей ху­денькой груди.

Диана Кэссиди удивилась, но перевела слова Зоу ша­ману.

Тот скользнул взглядом по тощенькой фигурке мальчи­ка —и дал добро.

Элби доставили к лестнице храма-крепости.

— Зоу...

— Верь мне, Элби.

Ворота храма-крепости раздвинулись. Перед тем как пленников ввели внутрь, Зоу крикнула Лили:

—Лили! Продолжай слушать радио своего друга!

—А? — не расслышала девочка.

В эту секунду ворота храма-крепости распахнулись.

Зоу и Элби ступили на величественный разводной мост и прошли ко входу в огромный круглый лабиринт. С пло­щадки, на которой они стояли, Зоу увидела деревню нитов; Лили и Волшебника, ждущих своей участи на платформах; священный остров с Дельфийской сферой и второй ко­лонной.

Послышалось рычание. Пленники обернулись.

Из клетки, вделанной в стену, появились четыре вои­на-монаха с большими пятнистыми гиенами на толстых цепях.

Казалось, животных специально морили голодом. Они метались из стороны в сторону, лая и брызгая пенистой слюной.

—Объясни еще раз, зачем ты взяла меня с собой, — прошептал Элби.

—Потому что ты разбираешься в картах лучше меня.

—Разбираюсь в чем?

—И потому что у тебя на шее висит моя цифровая ка­мера, которая знает тайну этого лабиринта.

—В смысле?

Не успела Зоу ответить, как их подвели к северному входу: широкому порталу в огромном каменном кольце.

Круглая стена, высеченная из горной породы мрамор­ного цвета, казалась абсолютно монолитной. В то, что это дело рук примитивного африканского племени, не верилось ни на секунду.

Шаман повернулся к толпе, стоящей у озера, и возопил:

— О всемогущий Нептус, темный владыка небес, несущий смерть и разрушение, твои верные рабы отправляют эту женщину, умертвившую того, в чьих жилах течет королевская кровь, и ее спутника в твой лабиринт! Поступай с ними так, как считаешь нужным!

После этих слов Зоу и Элби ввели в лабиринт — древнее сооружение, из которого за много веков не вышел живым ни один приговоренный.

Ворота захлопнулись. Зоу и Элби оказались в невероятно длинном коридоре с круглыми мраморными стенами.

Потолка не существовало — и пленники смогли увидеть огромную каменную лестницу, простирающуюся над лаби­ринтом из самого центра. Она вела внутрь вулкана, в святая святых племени нитов. У подножия лестницы стояли десять воинов-монахов — на тот случай, если у Зоу и Элби получится пробраться в сердце сооружения.

У пленников имелось три пути: налево, направо или в узкий проход, зияющий прямо перед ними.

Однако в проеме лежал скелет огромного крокодила, перелезать через который не очень-то хотелось. На желтых костях догнивало мясо.

«Черт возьми, кто сожрал этого крокодила?» — подумалось Элби.

Вдруг его осенило.

«Другие крокодилы! Здесь есть другие крокодилы...»

— Скорее, сюда! — Зоу схватила мальчика за руку и потащила налево. — Дай мне камеру.

Элби снял с себя камеру и отдал ее своей спутнице. Пока они бежали, ирландка продиралась через интерес­ные, но вопиюще ненужные в данный момент фотографии Долины древесных стражей, Руанды, озера Насер, статуй Абу-Симбела.

Наконец она добралась до того, что искала: снимков, сделанных у первой воронки.

Сначала замелькали изображения перевернутой брон­зовой пирамиды, затем — гигантского колонного зала (в том числе — золотой плиты с диковинными символами).

— Вот оно! — Зоу показала снимок Элби. — То, что нам нужно!

Мальчик взглянул на фото.

На нем был изображен лабиринт. Этот лабиринт! Левая часть фото представляла собой обыкновенный отпечаток действительности; правая же раскрывала тайну древнего сооружения: показывала маршруты, по которым можно бы­ло пройти к центру с юга и севера.

Элби покачал головой. Эти стены-кольца, эта длинная лестница, растущая из самой сердцевины. Место, куда они попали, и впрямь напоминало лабиринт.

—Очевидно, у шамана и его жрецов имеется такой же чертеж, — предположила Зоу. — По нему они и добираются до центра.

—Зоу! Подожди! Стой!!

—Если верить чертежу, мы на неверном пути.

—Как? Уже?!

Зоу и Элби впились глазами в правый чертеж: они по­вернули налево и побежали по внешнему кольцу...

— Нам надо было перепрыгнуть через скелет крокодила и бежать по второму кругу, — сказал Элби. — Смотри! Этот маршрут ведет в тупик! Скорее! Мы должны вернуться, пока

они не выпустили своих гиен!

— Как же я рада, что взяла тебя с собой!

Пленники помчались назад — к огромным воротам и полусгнившему крокодильему скелету.

Они перепрыгнули через мертвую рептилию — и оказались в следующем кольце.

—Теперь налево, — скомандовал Элби. На бегу они увидели, что гигантская лестница, прости­рающаяся над лабиринтом, стала немного ближе. Под ее каменным брюхом красовалась величественная арка.

— Нет! — крикнул Элби. — Направо, в следующий круг!

Послышался скрип открывающихся ворот, а затем — лай гиен и чмоканье грязи.

— Они спустили собак! — ужаснулась Зоу.

Пленники помчались по лабиринту с удвоенной скоростью.

За мраморными стенами надрывали глотки оголодавшие преследователи.

Иногда наши беглецы натыкались на лужи с затхлой водой, в которых сидели крокодилы (иногда — два). Обычно возле ловушки лежали человеческие скелеты, а также остан­ки рептилий, не сумевших разжиться пищей.

Зоу и Элби обегали их или перепрыгивали, не смея не то что притормозить — даже оглянуться. Зоу остановилась лишь один раз: чтобы выудить из крокодильего скелета длинную толстую кость.

Центральная лестница становилась все ниже и ниже.

— Зоу, а что мы будем делать, если выберемся отсюда? — спросил Элби. — Ведь они все равно убьют нас, разве нет?

— Не убьют, если произойдет то, на что я рассчитываю, — ответила Зоу. — Я пыталась выиграть время. Поэтому-то я и провозилась с тем августейшим ублюдком так долго.

Элби был в шоке.

— Так ты делала это намеренно?! Но почему? Что должно произойти?

— Сюда направляются плохие ребята.

— Я знаю. Те, что с гиенами.

— Более плохие. Те, что преследовали нас в Египте. И убили Джека. Они уже почти здесь. Когда они ворвутся в деревню и нападут на нитов, у нас появится шанс. К тому времени нам следует выбраться из лабиринта.

Лили томилась на своей каменной платформе, раскалившейся от полуденного зноя. На краю ямы, как можно ближе к девочке, сидел Оно, седьмой сын вождя.

Вдруг радио, висевшее у него на шее, громко откашлялось.

—Командир первой наземной бригады, это Волк! Как слышно?

—Командир первой наземной бригады на связи. Какие будут распоряжения, сэр?

—Перочинный Нож, держи ухо востро! Пока вы с Па­лашом точили лясы у этих дурацких деревьев, мы поймали несколько сигналов. К вашим вертолетам направляется около дюжины человек. С востока.

—Спасибо за информацию, сэр. Перочинный Нож, уходим!

Лили повернулась к Волшебнику, сидящему на другой платформе. Он все слышал.

— Люди Волка... — произнес он. — Они уже почти здесь.

Зоу и Элби проникали в лабиринт все глубже и глубже. Мальчик указывал дорогу, а ирландка настороженно оглядывалась: разъяренные бестии могли напасть на них в любой момент. Также она выполняла одно странное действие: изо всех сил царапала стену крокодильей костью — разумеется, на бегу.

До лестницы оставалось рукой подать. Вот они вбежа­ли в последнюю арку и оказались в небольшом, идеально круглом зале с двумя выходами.

Они добрались до центра лабиринта! Неужели?!

Элби не отводил глаз от каменных ступеней, ведущих в святилище, выдолбленное в толще вулкана. Лишенная пе­рил лестница оказалась невероятно длинной и очень узкой — по ней мог пройти только один человек. На ступенях стояли воины-монахи с копьями и пистолетами. У подножия лестницы, на «нулевом метре» лабиринта, располагалась красивая мраморная стела с надписями на языке Тота:

Поскольку стела занимала столь почетное место, Элби решил, что надписи заслуживают внимания, и сделал несколько снимков. Он бы нащелкал больше, но Зоу схватила его за руку и потащила к другому выходу.

— Скорее! У нас еще вторая половина! Не забывай о соба...

Ее свалило с ног большое коричневое пятно.

У Элби отвисла челюсть: на Зоу набросилось огромное зубастoe животное со свалявшейся пятнистой шерстью и маленькими задними лапами.

Гиена!

Зверюга была ужасна, но... одна. Должно быть, стая разделилась.

Зоу увернулась от клыков, истекающих голодной слю­ной, и ударила чудовище по животу рифленой подошвой. Гиена отлетела к стене с жалобным визгом, но в следующую секунду снова метнулась к Зоу... и напоролась на заточенную крокодилью кость.

Зоу извлекла оружие из мохнатого брюха. Труп гиены рухнул на пол.

Элби оторопел.

—Круто!

—Да уж, круче, извини, только горы, — сказала Зоу, вставая на ноги. — Если твоя мама узнает, что ты видел нечто подобное, она будет не в восторге. Вперед!

Лили продолжала слушать радио Оно:

— «Рапира, это Перочинный Нож. Я нейтрализовал туземцев, подкрадывавшихся к нашему вертолету. На редкость отвратительные создания. Вход на их базу — нечто вроде укрепленных ворот — находится к востоку от «резного леса». Ворота под усиленной охраной — мне понадобится больше людей...»

Сердце Лили наполнилось ужасом.

Пока Зоу и Элби пытаются выбраться из лабиринта, а она и Волшебник сидят над озером, кишащим крокодила­ми, люди Волка готовятся напасть на владения нитов.

Теперь мужественная ирландка и ее маленький помощ­ник мчались по южной части лабиринта, все больше удаляясь от центральной лестницы.

Им встретились новые лужи с крокодилами, несколько глубоких ям и даже пара-тройка человеческих скелетов (значит, кому-то все-таки удалось добраться до центра).

В середине пути на них напала вторая гиена. Зоу удари­ла ее по морде черепом крокодила. Зубы мертвого животного пронзили плоть мохнатой преследовательницы, словно короткие кинжалы. Гиена взвизгнула и убежала зали­зывать раны.

Наконец, благодаря блестящему руководству Элби, они достигли внешнего кольца и бежали по нему, пока не уви­дели высокую арку наподобие той, через которую вошли в лабиринт.

Южный вход!

Метрах в двадцати от спасительного портала Зоу оста­новилась.

—Нам еще рано покидать лабиринт. Нужно подождать.

—И долго ждать?

Стоило Элби задать этот вопрос, как по окрестностям прокатилось эхо от взорвавшейся гранаты.

—Пора, — сказала Зоу. — Более плохие ребята прибыли.

Армия Волка — добрая сотня солдат Республики Конго с автоматами АК-47 под предводительством морского пехотинца под кодовым именем Перочинный Нож и офи­цера отряда «Дельта» Палаша — вторглась во владения нитов.

Местные солдаты были куплены на деньги Саудовской Аравии. Перочинный Нож использовал их как пушечное мясо.

Он отправил их в ущелье. Тамошние ловушки нейтрализовали пару человек, но были уничтожены ордой, идущей следом.

У некоторых нитов-охранников имелись пистолеты, однако это старье не могло тягаться с ультрасовременным оружием противника.

Армия Волка продвигалась по ущелью, расстреливая туземцев направо и налево. Ниты стояли насмерть. Многих наемников убило пулей или стрелой, но их численное и техническое превосходство оказалось слишком значи­тельным.

Вскоре захватчики ворвались на главную площадь.

Как только на ущелье напали, вокруг платформ с плен­никами началось настоящее столпотворение.

Жители деревни, до этого не отрывавшие глаз от лаби­ринта, бросились врассыпную. Так же поступили и члены королевского клана.

Воины-монахи, стоявшие возле платформ, заняли позиции в священной башне — четырехэтажном сооружении, возвышавшемся посреди озера между храмом-крепостью и противоположным берегом.

О Лили и Волшебнике никто даже не вспомнил.

Им оставалось лишь наблюдать за взрывами и автомат­ным огнем, которые становились все громче и громче, все ближе и ближе...

Вдруг Лили заметила какое-то движение на другом берегу озера.

Она увидела, как шаман и два монаха прошли на тре­угольный остров и забрали три священных предмета: Дельфийскую сферу, вторую колонну и прибор, напоминающий креномер.

Затем они зашагали по узкой дорожке, ведущей к юж­ному входу лабиринта... как вдруг на эту тропинку выскочили Зоу и Элби!

Лили чуть не вскрикнула от радости. Они выбрались из лабиринта!

Разоружив двух воинов-монахов, Зоу ударила шамана по лицу тупым концом копья. Тот упал замертво.

Лили с замиранием сердца наблюдала, как ее везучие друзья подбирают упавшие артефакты...

Кланк!

Лили обернулась и увидела Оно. Юноша стоял у ямы, держа в руках длинную доску — так, словно собирался по­ложить ее между «большой землей» и платформой Лили. Со стороны Волшебника Диана Кэссиди держала точно та­кую же доску.

В свободных руках они сжимали пистолеты — довольно старые.

Вынужденные спасаться от гранат и свинцового ливня, ниты совсем забыли о платформах с пленниками.

—Юная Лили, в священной башне есть секретная тун­нель, через которую можно сбежать, — произнес юноша скороговоркой. — Я тебе ее покажу... если ты возьмешь нас с тобой.

—Идет!

—Кто? Куда?

— Да, да, мы возьмем тебя с собой.

Кланк! Кланк!

Обе доски коснулись платформ — и Лили с Волшебником обрели долгожданную свободу.

Когда они бежали к храму-крепости, Волшебник увидел на другом берегу озера Зоу и Элби, мчащихся в том же направлении с тремя святынями в руках.

—Зоу! — крикнул он. — Беги к центральной башне! К башне жрецов! Там выход!

— Поняла!

Едва она это сказала, над огромным водопадом в северной части ущелья прогремел мощный взрыв.

Кроны, скрывающие теснину, охватило пламя... Пылающие ветви и стволы посыпались в озеро, словно непогасший табачный пепел — в пепельницу из голубого стекла.

Послышался стрекот лопастей. В образовавшуюся ды­ру ворвались два вертолета. Вздернув носы, они зависли над башней жрецов.

Это были «Черные ястребы». Несмотря на замысловатое и название, их единственной особенностью было количество оружия: автоматов, пушек, пулеметов...

Вертолеты выпустили по паре ракет. Ка­менные башни разнесло на куски. Воины-монахи попадали в озеро. Водные ловушки в главном ущелье полностью лик­видировали. Теперь захватчикам ничто не мешало войти в деревню.

Первая ракета, как несложно догадаться, досталась храму-крепости. В следующую секунду из его узких камен­ных окон вырвались огненные столбы, а еще через миг огромные укрепленные ворота распахнулись и на лестницу выбежали охваченные пламенем воины-монахи. Обезумев от боли, они бросились в озеро. Огонь погас, но крокодилы не дремали.

Вопли. Брызги. Отголоски неравной борьбы...

— Это наш шанс, — сказал Волшебник. — Внутрь! Быстрее!

Лили, Оно и Кэссиди кинулись к полыхающему храму, уворачиваясь от стрел и трассирующих пуль.

Но произошло неожиданное: у подножия лестницы им преградил путь вождь нитов с двумя сыновьями. Незванные хозяева направили на беглецов пистолеты-автоматы.

Вождь рявкнул что-то Оно и Кэссиди — и те опустили оружие. Тут же, с какой-то рефлекторной покорностью.

—Что он сказал? — прошептал Волшебник.

—Он сказал, что мы не можем сбежать, — ответила Кэссиди. — Он сказал, что я принадлежу ему. Что, когда все это закончится, он преподаст мне урок в своей постели и что заставит Оно проклинать каждый миг его никчемной жизни.

Кэссиди пронзила вождя ненавидящим взглядом.

— Постельные уроки окончены, — сказала она, отливая каждое слово как пулю. Затем она подняла пистолет и всадила две настоящие пули в головы королевским сыновьям.

Их высочества рухнули на площадку. Из затылков лилась кровь.

Вождь выхватил было пистолет, но увидел, что ему в глаза смотрит оружие Дианы Кэссиди.

— Я ждала этого много лет, — сказала она.

Свинцовая месть пробила переносицу вождя и увязла в его зажиревшем мозгу. Безобразное лицо залил красно-черный фонтан.

Труп толстяка повалился на ступени и стал сползать на площадку. Из его разбитого черепа вытекало серое вещество.

Диана Кэссиди взглянула на тело со смесью отвращения и злорадного триумфа.

Волшебник поднял пистолет вождя и схватил Кэссиди за руку:

— Пошли! Нам нужно спешить!

Они мчались по ступеням храма-крепости. Это напоминало путешествие по «пещере ужасов»: с пыточных орудий свисали окровавленные скелеты, в черных котлах бурлила зловонная жидкость, стены испещряли древние письмена...

Миновав несколько пролетов, они оказались у длинного разводного моста, соприкасавшегося с акведуком цент­ральной башни.

— Сюда! — сказал Оно и побежал по мосту.

Остальные ринулись за ним.

Когда они были на полпути к заветной цели, Волшеб­ника парализовал внезапный оклик:

— Эппер! Профессор Макс Эппер!

Волшебник обернулся... и увидел Волка, стоявшего у боевого камня и смотревшего в сторону моста.

— Мы нашли тебя, Макс! Ты знал, что мы тебя найдем! Даже мой сын не смог избежать этой участи. Куда уж тебе!

Волк показал Волшебнику покореженную пожарную каску. Каску Джека.

Волшебник почувствовал, как вздрогнула Лили.

— Я видел, как он умер, Эппер! — крикнул Волк. — Мой собственный сын! У вас кончились герои! Бежать нет смысла!

Волшебник стиснул зубы.

— Кончились, да не совсем...

Он взял Лили за руку и рванул к центральной башне.

Зоу и Элби спешили к той же цели, только с другой стороны.

Они мчались по узкой приозерной тропинке к неболь­шому форту, встроенному в стену ущелья, как вдруг тесни­ну захлестнула новая волна захватчиков. На этот раз люди Волка наступали с севера, над водопадом.

Они спускались в долину по тросам — два десятка солдат, прикрываемых «Черным ястребом».

Элби смотрел на новую людскую лавину, затаив дыхание. Вдруг на крыше ближайшего форта появился воин-монах и выстрелил по вертолету из ангольской ракетницы!

Снаряд попал в цель. Отчаянно дымя, «Черный ястреб» рухнул в озеро недалеко от центральной башни.

— Господи! — воскликнула Зоу. — Похоже, у этих нитов целый склад-арсенал!

Как только «Черный ястреб» осквернил священные во­ды, воин-монах, выпустивший ракету, исчез из виду — воз­можно, чтобы перезарядить свое грозное оружие.

Воспользовавшись его отсутствием, Зоу и Элби добежа­ли до форта, вошли внутрь и стали подниматься по камен­ной лестнице.

Вскоре они достигли гранитного полумоста, пролегаю­щего между фортом и центральной башней. Он был скон­струирован таким образом, чтобы соприкасаться с восточ­ным разводным мостом, когда тот полностью опущен. Сей­час все было именно так.

В следующую секунду они увидели Волшебника у входа в башню, машущего им рукой.

— Сюда! Скорее! — кричал он.

Вдруг разводной мост начал подниматься.

Волшебник не понимал, в чем дело. Он ничего не трогал. Должно быть, это кто-то другой.

—Бегите! — заорал он.

—Беги! — сказала Зоу Элби.

Они рванули вперед. Кругом гремели взрывы и стреко­тали автоматные очереди. Вот рядом с ними просвистела ра­кета и врезалась в склон утеса. Форт, расположенный на нем, обрушился...

Однако воин-монах, вооруженный ракетницей, успел спрыг­нуть с крыши и сломя голову понесся к двойному мосту, ведущему к центральной башне.

Разводной мост неумолимо поднимался. Полметра, метр, полтора...

Зоу и Элби находились почти на нем.

Монах наступал им на пятки.

Деревянный язык центральной башни поднялся чуть ли не на два метра. Зоу схватила Элби и перебросила на фи­нишную прямую.

Мальчик ударился грудью о край разводного моста — но, к счастью, не упал.

Зоу прыгнула следом. Зацепившись за край моста кон­чиками пальцев, она испустила вздох облегчения...

В следующую секунду от гранитной поверхности от­толкнулся воин-монах, но не допрыгнул и ухватил Зоу за талию.

Ирландку дернуло вниз, но она удержалась. Ее сильные пальцы побелели от напряжения.

Разводной мост начал подниматься над озерной гладью.

Руки Элби выполняли много работы: одна сжимала вто­рую колонну, другая не давала ему сорваться. Желая помочь Зоу, мальчик стал подбираться к борющимся за жизнь.

Вдруг огромный мост жутко заскрипел и остановился. Элби полетел вниз, к башне. Вернее — в башню!

Элби катился по струганным доскам, изо всех сил стара­ясь не выпустить из рук вторую колонну, пока не ударился о каменное основание. Пальцы разжались — и бесценный артефакт отлетел на другой разводной мост, ведущий к деревне, — именно туда, где он смыкался с мостом, протянувшимся от храма-крепости. Глаза мальчика расширились от ужаса.

— Элби! — послышалось у него за спиной. Он обернулся и увидел Волшебника. Тот стоял у подножия каменной лестницы двумя этажами ниже. Рядом сжалась от испуга Лили.

Но затем Элби услышал другие голоса. Он взглянул туда, где лежала вторая колонна, и увидел в нескольких метрах от нее с десяток тяжеловооруженных солдат Республики Конго под предводительством офицера морской пехоты США. Колонна поблескивала прозрачными гранями на равном расстоянии от него и людей Волка...

Раздался пронзительный женский крик. Элби обернулся: пальцы Зоу почти исчезли из виду...

«Все происходит слишком быстро! — пульсировало у него в мозгу. — Слишком много вариантов! Сбежать с Лили, схватить колонну или помочь Зоу...»

Вдруг в голове Элби Кальвина воцарилась полная, непроницаемая тишина. Время замерло.

Элби стоял на мысленном распутье.

Из трех дорог он мог выбрать лишь две.

Он мог добраться до колонны и вернуться в башню, к Волшебнику и Лили, — но тогда у него не получится спасти Зоу. Она упадет в озеро, кишащее крокодилами, и по­гибнет.

Второй вариант: он спасает Зоу и присоединяется к Лили и Волшебнику. Однако в таком случае вторая колонна достанется захватчикам. А это может иметь глобальные последствия...

«Глобальные последствия...»

Колонна или Зоу?

Первый вариант, возможно, спасет весь мир; второй — ту единственную жизнь: жизнь женщины, которую любит он и и те, кто дорог ему: Лили, Волшебник и Джек Уэст.

«Это нечестно! — подумал он со злостью. — Такой выбор не для ребенка! Он слишком важный, слишком ответственный!»

И Элби сделал этот выбор.

Выбор, чреватый глобальными последствиями.

Время оттаяло. Элби вскочил и помчался назад — к краю разводного моста.

Юный храбрец карабкался по дощатой поверхности, впиваясь в нее ногтями. Наконец он добрался до белых, как мел, пальцев Зоу. Те предприняли последнюю попытку удержаться на мосту — и начали соскальзывать.

В этот момент Элби схватил руку Зоу своими тощими руками и что было сил потянул вверх.

Лицо ирландки озарила надежда. Она ударила ногой воина-монаха, чем ослабила его хватку.

Тот полетел вниз с душераздирающим воплем, который был вскоре заглушён громким всплеском и рычанием голодных рептилий.

Зоу вскарабкалась на мост — разумеется, не без помощи своего маленького спасителя.

—Спасибо, парень.

—Нам, мягко говоря, пора идти...

Они съехали по мосту на пятых точках, словно дети по горке, и увидели, как солдаты, подобрав колон­ну, понесли ее Перочинному Ножу.

— Черт! Вторая колонна! — прошептала Зоу.

Элби хоть и расстроился, но не раскаялся в своем вы­боре.

— Сюда, — сказал он, толкая Зоу к каменной лестнице, ведущей внутрь башни: туда, где их ждали Волшебник, Лили, Оно и Диана Кэссиди.

— Скорее! — крикнула Лили. — Здесь туннель! Ну же, спускайтесь!

Элби хотел последовать за Зоу, но вдруг случилось нечто совершенно неожиданное...

Стоило Элби ступить на лестницу, как в его левое плечо вонзилось что-то горячее. Мальчик отлетел к ближайшей стене.

Придя в себя после секундного обморока, Элби почуствовал невыносимую боль в плече. Оно было в крови!

Его крови!

Он видел, как Зоу хочет помочь ему, но оказалось слишком поздно: солдаты Республики Конго и офицер морской пехоты США ворвались в башню и Волшебнику пришлось затолкать ирландку в спасительный туннель.

Элби оставили у каменной стены — окровавленного, с ужасом смотрящего на приближавшегося к нему морского пехотинца...

Темный, сырой, узкий туннель вел на север.

Впереди бежал Оно, освещая путь факелом. За ним спе­шили Лили и Диана Кэссиди. Замыкали колонну Волшебник и Зоу.

—О Боже! Элби! — вскрикнула Зоу.

—Нам пришлось его покинуть! — произнес Волшебник с необычайной твердостью.

—Мне кажется, его ранило...

—Волк не настолько бесчеловечен, чтобы убить ребен­ка! И не забывай — нам нужно было спешить! Если бы Волк поймал нас, то убил бы — всех до одного! Что тебе удалось забрать со священного острова?

—Мы забрали сферу и телескоп, но упустили вторую колонну! Элби мог ее вернуть, но предпочел спасти меня! Люди Волка завладели ею, перед тем как выстрелить в него!

Волшебник прокричал на бегу:

— Теперь, считай, у Волка на руках все четыре туза: обе колонны, Огненный камень и Философский камень! Он может пожаловать к любой из оставшихся воронок! Это катастрофа!

Наконец они спустились по длинной каменной лестни­це в маленькую пещеру, к долгожданному выходу, и оказались на берету быстрой реки, питающей огромный водопад.

Над живописной зеленой долиной возвышалось три спящих вулкана; не считая большущей дыры в кроне, проде­ланной вражеской ракетой, ущелье нитов полностью скрывали джунгли.

Крики и автоматный огонь заставили беглецов оглянуться.

Метрах в ста от пещеры разворачивалась битва...

Два пилота армии Конго отчаянно защищали большой гидросамолет от трех десятков воинов-монахов. Впрочем, обороняемый объект было бы правильнее назвать «летаю­щей лодкой»: он представлял собой бездарную пародию на классический «Боинг-314».

Этот дряхлый старикашка являлся обладателем четырех моторов-пропеллеров и огромного луковицеобразного брюха. Такие доходяги пользовались популярностью в тех частях Африки, где функцию посадочных полос выполняли реки.

И вот сейчас над этим почтенным пенсионером глуми­лась целая орава безобразных дикарей. Они лупили его по бокам, прыгали на крыльях, стояли на носу, крушили ветро­вое стекло своими жуткими палицами.

Зоу внимательно наблюдала за осадой гидросамолета. Ее глаза превратились в узкие щелочки.

—Зоу, ты же не собираешься... — вздрогнул Волшебник.

—Очень даже собираюсь, — отрезала ирландка и вы­хватила у него пистолет убитого вождя.

Пока пилоты обдавали нитов свинцовым душем, к ка­бине гидросамолета бесшумно подплыли пятеро посто­ронних. Зоу открыла дверь — и столкнулась лицом к лицу с огромным желтозубым нитом. Не успел противник зубной пасты натянуть тетиву на своем луке, как Зоу нажала на спусковой крючок.

Ворвавшись в кабину, она увидела, как второй пилот выпал в разбитое переднее окно — прямо в руки к двум разъяренным дикарям. Убийцы направились к кабине, и вдруг узрели перед собой роковую черную точку.

Бум! Бум!

Оба воина-монаха рухнули в реку. Вскоре их трупы унесло течением.

Зоу села в кресло пилота. Волшебник и Оно встали на вахте наверху спиралевидной лестницы, ведущей в пассажирский отсек. В руках профессор сжимал найденный внизу автомат АК-47.

—Ты можешь управлять этой штукой? — спросила Лили у Зоу.

—Небесный Монстр дал мне несколько уроков. — Ирландка пробежала глазами по приборной доске. — Не так уж отличается от вертолета... по-моему.

Она повернула ключ зажигания.

Четыре мотора гидросамолета моментально ожили.

Удивлению второго пилота, палившего по нитам из бокового дверного проема, не было предела. Это его и сгуби­ло. Как только летчик обернулся на звук пропеллеров, ему в грудь вонзились шесть отравленных стрел. Труп бедняги упал в реку.

Самолет начал отдаляться от берега, но за секунду до того, как отвалился трап, по нему забрались на крышу десять воинов-монахов.

Несмотря на шквальный ветер, врывавшийся в разбитое окно, Зоу удалось удержаться у приборной доски.

Речные волны щекотали брюхо самолета все сильнее и сильнее... Наконец он разогнался как следует и поднялся в воздух.

Зоу облегченно улыбнулась:

— Господи, кажется, у нас получи...

Автоматный стрекот заставил ее обернуться.

Волшебник стрелял из своего АК-47 по разъяренным воинам-монахам, пытавшимся пробраться на верхнюю палубу.

Они визжали, перешагивали через убитых, пускали стрелы при малейшей возможности.

Увидев свой самолет со стороны, Зоу, наверное, испуга­лась бы: несколько уродливых дикарей, вооруженных па­лицами и луками, ползли по крыше к беззащитной кабине.

А в это время двое нитов, стоявших на крыле, готовились набросить на один из пропеллеров толстую сеть... Лопасти увязли в плоти толстых канатов.

Самолет резко накренился — и оба диверсанта слетели с крыла.

—И чего им неймется? — крикнула Зоу, выравнивая воздушное судно.

—Они скрывают местонахождение своей деревни с религиозным фанатизмом! — пояснила Диана Кэссиди. — Если нит-воин удержит беглеца ценой собственной жизни, то попадет в рай, каким бы грешником ни был.

—Значит, наш самолет облепили фанатики-самоубий­цы, — ухмыльнулась Зоу. — Что ж, в таком случае неудиви­тельно...

Она замолчала, услышав выстрелы. Где-то в отдалении...

—Волшебник!

—Это не я! Они прекратили штурм верхней палубы и спустились. Только что.

Еще несколько отдаленных выстрелов. Вдруг Зоу увидела, что второй двигатель изрыгает чер­ный дым и вот-вот заглохнет. Она поняла, что происходит.

— О Боже! Они стреляют по моторам из боковых дверей. Очередной способ не дать нам улететь!

— Думаю, топливо вытечет быстрее, чем заглохнут моторы!

Новые выстрелы.

— Черт, черт, черт! — паниковала Зоу.

Она чувствовала, что теряет управление самолетом. «Бесполезно, — подумалось ей. — Нельзя остановить того, кто решил посадить твой самолет подобным образом».

— Мы обречены, — сказала она.

Словно в ответ на ее реплику, встрепенулось переговор­ное устройство:

—Зоу! Это ты в «Клипере»? Это Небесный Монстр!

—Небесный Монстр! — Зоу прижала наушники к голове. — Да, это мы! Ты где?!

—Прямо над вами.

Над крупным гидросамолетом парило еще более внушительное воздушное судно, опускающееся все ниже и ниже.

«Галикарнас»!

—Извините за задержку, — сказал Небесный Монстр. — Пришлось лететь через Кению!

—Как ты нас нашел? — спросила Лили.

—Поговорим об этом позже! — остановила ее Зоу. — Не­бесный Монстр, у нас внизу несколько разгневанных пас­сажиров. Желают опалить перышки нашей птичке. Нам нужно эвакуироваться! Быстро!

—Вас понял. Вижу, у тебя разбито ветровое стекло. Как там с управлением?

—Более-менее.

—Тогда давайте устроим «собачью свадьбу». Зоу, вы­жимай четыреста узлов и зови остальных.

—Ясно.

—А что такое «собачья свадьба»? — спросила Лили.

— Увидишь, — ответила Зоу.

Снизу снова послышались выстрелы.

«Галикарнас» обогнал гидросамолет и выдвинул свой легендарный пандус прямо перед раскуроченной кабиной.

Стоя у приборной доски, Зоу увидела, как хвостовой отсек «Галикарнаса» раскрылся и оттуда, в считанных метрах от конусообразного носа «Клипера», высунулась огромная металлическая полоса. Это и впрямь походило на ежевесенние бракосочетания наших четвероногих друзей. Иной раз технари мыслят образнее поэтов...

— Порядок, Небесный Монстр! — крикнула она в микрофон. — Так держать! Я сейчас подлечу — и мы переберемся к тебе!

Зоу приближалась к «Галикарнасу», пока нос гидроса­молета не уперся в край пандуса.

— Все отлично! — сообщила она. — Волшебник, бери остальных — и вперед!

Профессор археологии отреагировал молниеносно.

Он перемахнул через приборную доску и встал между двумя самолетами, на пути у пронизывающего ветра.

Затем он помог Лили, Оно и Кэссиди выбраться на нос «Клипера». Сделав несколько осторожных шагов, они за­прыгнули на пандус и оказались в относительной безопас­ности.

В гидросамолете оставалась одна лишь Зоу.

Врубив автопилот, она пролезла в разбитое переднее окно. Вдруг ниты прострелили еще один мотор... Он взорвался — и самолет сильно тряхануло.

Отступать было слишком поздно, и Зоу прыгнула. В сле­дующее мгновение гидросамолет болезненно качнулся и по­летел вниз по спирали.

Приземлившись на самый край пандуса, Зоу стала терять равновесие. Она попыталась ухватиться за гидравлическую стойку, но промахнулась и с ужасом поняла, что вот-вот упадет, как вдруг в нее вцепились аж три пары рук.

Руки Волшебника, Лили и Оно.

Каждый из них видел, как отважная ирландка прыгнула с гибнущего «Клипера», не смогла ухватиться за стойку и начала падать.

Все они бросились на помощь в один и тот же миг, словно отражения друг друга.

Тем временем беспилотный гидросамолет рухнул в джунгли и превратился в огромный огненный шар.

Волшебник, Лили и Оно увели Зоу в хвостовой отсек. Диана Кэссиди закрыла люк. В течение нескольких секунд они просто сидели на полу, наслаждаясь долгожданной передышкой...

— С-спасибо, ребята, — прохрипела Зоу.

Волшебник не поверил своим ушам.

— Ты благодаришь нас?.. ТЫ благодаришь НАС?! Зоу,да видела ли ты себя в последние несколько дней? Ты убила сына вождя на Боевом камне, вышла из лабиринта смер­ти, управляла самолетом, осаждаемым обезумевшими нитами, и, наконец, чуть не погибла, помогая нам выбраться из него. Честно говоря, Зоу, я никогда не видел ничего подобного. То, что ты сделала, просто невероятно! Отныне Джек Уэст-младший не единственный супергерой, которого я знаю. Ты настоящее чудо, феновумен!

Зоу опустила голову. Она даже не задумывалась о том, какой подвиг совершает. Дело не успевало подкрепиться мыслью.

Лили сжала ее в объятиях.

— Ты была потрясна, Принцесса Зоу! Ты могла бы стать идолом здешних феминисток!

Зоу улыбнулась — впервые за несколько дней.

Тем временем люди Волка захватили деревню нитов. Мирных жителей и воинов-монахов собрали на главном площади, поставили на колени и связали. Перочинный Нож подошел к Волку.

— Сэр, ваш приказ выполнен, — сообщил он с гордостью и отступил в сторону. Пред начальственным взором предстал Палаш, офицер отряда «Дельта». В его мускулистых руках

переливалась вторая колонна.

Глаза Волка заблестели. Объятый трепетом, он взял отполированный артефакт и поднес к лицу.

— Еще мы нашли вот этого юного джентльмена. — Перочинный Нож вывел Элби вперед, впившись своей огромной ручищей в его раненое плечико. — Его зовут Альберт Кальвин. Называет себя другом дочери Джека Уэста.

Волк посмотрел на мальчика и снисходительно улыб­нулся:

— Займитесь его раной. Мы берем его с собой.

Кивнув стоявшему рядом доктору, Перочинный Нож продолжил свой доклад:

—Рапира в святилище — том, что над лабиринтом. Го­ворит, что нашел Огненный камень, Философский камень и первую колонну. Все они стояли на алтарях. Он уже спу­скается.

—Великолепно! — воскликнул Волк. — Просто велико­лепно! Ниты отобрали их у людей Эппера! Что за чудный денек! — Вдруг он повернулся к Перочинному Ножу: — А что со сферой? С Дельфийским камнем?

—Мы его упустили, сэр. Как и профессора Эппера с его группой.

Волк фыркнул:

—Даже если Волшебник еще жив, ему, мягко говоря, не позавидуешь. Ведь он понимает, что теперь у нас в колоде все четыре туза: первые две колонны, Философский камень и, главное, Огненный камень.

—Есть кое-что еще, сэр, — сказал Перочинный Нож.

—Что же?

Офицер «Дельты» подал солдатам знак — и они вывели из толпы еще одного пленника.

Брови Волка подскочили от удивления. Это был шаман нитов.

Руки горбуна были в наручниках, но глаза горели яростью.

— И чем же ТЫ можешь помочь МНЕ? — поинтересовался Волк, зная, что старик скорее всего не поймет его вопроса.

Однако, к вящему удивлению Джека Уэста-старшего, шаман ответил. Он говорил не на языке Тота и даже не на английском, а... на греческом.

— Вторая воронка машины, — протянул горбун. — Я видел ее. Я отведу вас туда.

Волк, полиглот со стажем, хищно улыбнулся:

— Перочинный Нож, Палаш! Разогрейте вертолеты и свяжитесь с нашими людьми в Киншасе. Пусть приготовят самолет на Кейптаун. Пора получить нашу награду.

«Галикарнас» мчался на юго-восток, управляемый услуж­ливым автопилотом. Зоу и остальные сидели в салоне, в уютных креслах.

Познакомившись с Оно и Дианой Кэссиди, Небесный Монстр поведал о том, что произошло с ним за это время.

— Когда парни Соломона подкинули мне немного топлива, я полетел на старую кенийскую ферму и отблагодарил моего малютку по полной: отремонтировал, напоил горю­чим до отказа... даже подарил ему новый двигатель.

— Ты хранишь там реактивные двигатели? — изуми­лась Зоу.

—Должно быть, я... нашел несколько штук, путешествуя по миру, и... приберег на черный день, — последовал уклон­чивый ответ. — В общем, с самого утра я не отрывал глаз от датчиков, следя за воздушными сигналами. Наконец я засек несколько «Клиперов» и штатовских вертолетов, летевших в Руанду. Я решил, что они вас нашли, и пристроился сзади. Затем, когда увидел, что ваш самолет взял неверное направ­ление, я понял, что за штурвалом Зоу.

Героиня дня засмеялась.

— Эй, а где же Соломон? Мне хотелось бы поблагодарить его за то горючее.

Зоу покачала головой.

— Он погиб, защищая меня, — прошептала Лили, опу­стив глаза.

—Как жаль... — произнес Небесный Монстр со всей мягкостью, на какую был способен. — А что с Элби?

—Даже не спрашивай, — сказала Зоу, потирая виски. — Надеюсь, ему сохранили жизнь...

Она посмотрела на Лили. Их глаза встретились. Девочка промолчала.

Пока они разговаривали, Волшебник набирал закоди­рованное сообщение в форуме «Властелина колец».

— Думаешь, папа жив? — спросила Лили, подойдя к профессору. — Но ведь тот человек показал нам его шлем.

Волшебник взглянул на нее со смесью жалости и легко­го осуждения:

— Твой отец — очень смышленый парень, Лили. Самый смышленый, настойчивый, верный, заботливый человек, которого я знаю. Для меня Джек Уэст жив, пока я не увидел его труп своими собственными глазами.

Его слова не ободрили девочку. Волшебник улыбнулся:

— Мы должны надеяться, малышка: на то, что наши близ­кие живы, на то, что добро в конце концов победит зло. В этом странном мире, полном опасных врагов и целей, не оправдывающих средства, надежда — это все, что у нас осталось. Никогда не расставайся с надеждой, Лили. В сущности,у плохих людей вроде Волка нет надежды — и они подменяют ее жаждой власти. Лишь добившись власти, они становятся... не так несчастны. Никогда не расставайся с надеждой,

Лили. Надежда — это то, что делает нас хорошими ребятами.

Лили посмотрела на старого профессора:

— Этот человек, по имени Волк, сказал по телефону, что он мой дедушка, папин отец. Как может папа быть таким хорошим, а Волк — таким плохим?

Волшебник покачал головой:

—Я не могу этого объяснить. Иногда путь, которым идет человек, выбирает не он сам, а обстоятельства. Множество случайностей, возможно, ничего не значащих в отдельности. У Джека и его отца много общего: они оба невероятно настойчивы и потрясающе умны. Только Джек действует ради других, а его отец — ради самого себя. Что было последней каплей, предопределившей их выбор, неизвестно...

—Какой же буду я? — забеспокоилась Лили. — Я хочу быть такой, как папа, но, судя по вашим словам, никакой гарантии нет. Я не хочу сделать неправильный выбор.

Волшебник улыбнулся и потрепал ее по голове.

—Лили, я даже представить не могу, что ты сделаешь неправильный выбор.

—А теперь этот Волк схватил Элби.

—Да, — выдавил Волшебник. — Да...

В этот момент в кабине что-то пискнуло — и Небесный Монстр кинулся проверить, в чем дело.

— Твою налево! — завопил он через пару секунд. — Kакого...

Зоу и остальные бросились в кабину.

Небесный Монстр ткнул пальцем в полетную карту.

Небо над северной границей ЮАР было испещрено де­сятками маленьких красных точек. Западное побережье близ Кейптауна усеяли кругляшки синего цвета.

—Что это? — спросила Зоу.

—Посмотрите на эти точки! — сказал Небесный Монстр. — Красные точки — это военные самолеты, синие — военные корабли. И еще сообщение: воздушные силы ЮАР пере­крыли доступ в страну для всей иностранной авиации — и военной, и гражданской. А их флот оцепил Кейптаун, Сто­ловую гору и половину мыса Доброй Надежды. — Он указал на несколько белых точек к югу от Кейптауна. — Это по­следние корабли, которым позволили пересечь границу, — судя по всему, траулеры, вернувшиеся из Индийского океана. Больше никого не пропускают. Граница на воздушно-водяном замке.

— Но нам нужно быть в Кейптауне к завтрашнему вечеру, — сказала Зоу.

Небесный Монстр заерзал в кресле.

— Извини, Принцесса, мы не можем этого сделать, если не хотим, чтобы нас подстрелили. Враги взяли нас в кольцо. Видимо, они скупили все юаровское правительство... Мне не хочется этого говорить, но мы не можем попасть в Кейптаун.

АНГЛИЯ - ЮАР

11 ДЕКАБРЯ 2007 ГОДА

6 ДНЕЙ ДО ВТОРОГО ЦЕЙТНОТА

(ЧЕТЫРЬМЯ ДНЯМИ РАНЕЕ)

ПОМЕСТЬЕ ЭНМОР

ЛЕНДС-ЭНД, АНГЛИЯ

11 ДЕКАБРЯ 2007 ГОДА

Лачлан и Джулиус Адамсоны сидели под замком в би­блиотеке поместья Энмор — уединенного имения на юго-западе Великобритании, близ Лендс-Энда.

За каждым их движением следило красное око сверх­чувствительной камеры. Благодаря этому неподкупному стражу японцы знали, что пленники там, где нужно.

У братьев не осталось ничего, кроме рюкзака Лили, на­битого игрушками, — все прочее было изъято.

Время от времени к ним заходили и заставляли расшиф­ровывать диаграммы, сохраненные на их компьютере, и электронные сообщения о машине, написанные Волшеб­ником.

За вежливой маской Тэнка Танаки проглядывало что-то очень недоброе. Его холодный взгляд сфокусировался на цели, непонятной смышленым близнецам.

Лишь однажды Лачлану удалось вырвать его из транса.

— Эй, Тэнк! Зачем ты это делаешь? А как же твои друзья — Волшебник и Лили?

Предатель резко обернулся. В его узких глазах полыхал огонь.

— Друзья? Друзья?! Дружба — ничто по сравнению с унижением. В 1945 году мою страну обесчестили — не просто покорили, а отпинали, как собаку, на виду у всего мира. Императора, ниспосланного нам самим Богом, по­следнего представителя древнейшей королевской дина­стии, втоптали в грязь на глазах у миллиардов людей. Это была пощечина, которую не в силах забыть ни один японец!

—Но Япония восстановила свою мощь, — заметил Джу­лиус. — Это одно из богатейших и самых развитых госу­дарств земного шара!

—Роботы и электроника не восстановят честь, Джулиус. На это способно лишь возмездие. Я занимаюсь машиной вот уже двадцать лет — и все это время меня не покидало желание отомстить. В глубине души все японцы согласны со мной. Когда наше возмездие свершится, Страна восходя­щего солнца возликует!

—Но она погибнет! — сказал Джулиус. — Если ваш план сработает, вся жизнь на Земле исчезнет!

Тэнк пожал плечами:

— Смерть не смерть, если ты забрал с собой в могилу своего врага.

Когда предатель отлучался, охранники обменивались репликами, полагая, что «гайдзины» не понимают япон­ского.

Однажды непредусмотрительные стражи разговорились прямо над ухом у работающего за компьютером Лачлана. Юноша заметно напрягся.

—О чем они говорят? — прошептал Джулиус.

—Они говорят, что только что получили сообщение от их человека в команде Волка, некоего Акиры Исаки.

—Исаки?

—Кто бы это ни был, он работает не на Волка, а на этих засранцев. Он только что позвонил и сообщил им — о черт! — что Джек Уэст мертв и что Волк направляется в Конго, за второй колонной. Этот Исаки перезвонит, когда все закон­чится, и скажет, нужно ли им выдвигаться.

Джулиус не поверил своим ушам.

—Охотник мертв?! Думаешь, это правда?

—Не знаю, что и думать. Знаю одно: времени у нас ком­пьютерная мышка наплакала. Пора смываться отсюда!

Через двенадцать часов, глубоко за полночь, охранник пошел проверить, как ведут себя пленники.

Датчик показывал, что, хотя одно из окон повреждено, близнецы находятся в библиотеке. Правда, они почти не двигались: очевидно, спали.

Японец открыл дверь... и у него отвисла челюсть.

В помещении было пусто.

Близнецы исчезли.

Единственным движущимся объектом оказался робопес Лили — сэр Тявкинг. Он приподнимался и опускался на своих коротких металлических лапках и поливал опешив­шего охранника бесшумным лаем.

Взвыла сигнализация, вспыхнул свет... Но к этому вре­мени братья Адамсон уже сидели в кабине грузовика-пикапа, мчащегося на восток, подальше от Лендс-Энда.

— Ну и куда мы теперь? — поинтересовался Джулиус, наслаждаясь ветром свободы, холодящим лицо.

Лачлан наморщил лоб:

— Мне на ум приходит только одно место.

СИСТЕМА ШАХТ

ГДЕ-ТО В ЭФИОПИИ

11 ДЕКАБРЯ 2007 ГОДА

Пока Зоу вела свою команду через дебри Республики Конго, а близнецы мчались прочь от валлийского особняка, приютившего кровавое братство Йобу Танаки, Винни Пух томился в таинственной эфиопской шахте в самом что ни на есть подвешенном состоянии.

Через шесть часов после гибели Джека Уэста — и после того как Сабля предал своего родного брата — рабочий день на шахте подошел к концу и охранники-христиане отпра­вили рабов-иудеев в грязные подземные кельи с досками вместо кроватей и пыльными мешками вместо простыней. На ужин им дали супообразную жижу и хлебоподобное месиво.

Заперев рабов, охранники собрались вокруг лужи с рас­твором мышьяка и воззрились на сидящего в клетке Винни Пуха.

Вспыхнули факелы.

Зазвучали песнопения.

Подал голос огромный барабан.

Два эфиопа установили в центре шахты христианский крест и подожгли его.

Начались ритуальные танцы.

Когда крест разгорелся, все факелы потушили — и сим­вол мировой религии стал единственным источником света в гигантской пещере. Он залил подземелье призрачным оранжевым сиянием, выхватившим из тьмы высокие ка­менные башни.

Винни Пух глядел на происходящее с ужасом. «Мое вре­мя пришло», — подумал он. Он бросил печальный взгляд на глубокую яму, расположенную примерно в тридцати метрах от лужи с ядовитой жидкостью. Яму, в которой встретил смерть его друг Джек Уэст...

Вдруг клетка, в которой сидел Винни Пух, стала опу­скаться: два охранника, стоявших возле лужи, медленно поворачивали ручку намоточного механизма...

Остальные запели быстрее.

Это напоминало латинскую молитву: «Pater Noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum...».

Клетка продолжала опускаться.

Винни Пух вцепился в прутья.

«Pater Noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum...»

Теперь клетка с Винни Пухом была всего в двух метрах от черной пузырящейся жидкости.

«Pater Noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum...».

Полтора метра, один...

Винни Пуха окутал горячий дым.

«Pater Noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum...».

Песнопения продолжались.

Танцы продолжались.

Барабан гремел все оглушительнее...

А клетка с младшим сыном шейха опускалась все ниже и ниже...

Винни Пух смотрел то на кипящий раствор, то на за­ходящихся в танце эфиопов, то на полыхающий крест. Когда жуткое действо находилось в самом разгаре, пленни­ку показалось, что сквозь барабанный грохот прорвался какой-то другой шум. Сын шейха не видел, откуда он ис­ходил, и тут же забыл о нем перед лицом приближающейся смерти.

«Pater Noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum...»

До ужасной лужи оставалось всего полметра... Раскален­ный дым завладевал легкими. Понимая, что это конец, Винни Пух начал молиться...

За барабаном стоял мускулистый эфиоп, распявший Дже­ка Уэста на кресте. Чем ниже опускалась клетка с жертвой, тем больше радости светилось в его безумных глазах.

Теперь он и вовсе вошел в раж, заставляя толпу трепетать от предвкушения. Вдруг из ниоткуда вылетел толстый стальной гвоздь и вонзился барабанщику в правый глаз — по самую шляпку. Труп рухнул на землю.

Все прекратилось.

Танцы, песнопения, колыхание воздуха. Даже охран­ники, опускавшие клетку с Винни Пухом, перестали крутить ручку.

Воцарилась тишина.

Эфиопы обернулись ...и увидели рядом с полыхающим крестом человеческую фигуру, залитую кровью. Кровь была везде: на лице, на одежде и особенно на повязке, обмотанной вокруг правой руки.

В центре шахты стоял воскресший из мертвых, выбрав­шийся из-под гигантской каменной плиты Джек Уэст-младший. Его можно было принять за грешника, сбежав­шего из преисподней.

Если смерть Джека Уэста-младшего от рук собственно­го отца вызвала у эфиопов ассоциации с Иисусом Христом, то его воскрешение и вовсе поразило до глубины души.

Зажатый в здоровой руке пистолет, обезоруживший чет­верых из них, окончательно утвердил охранников в мысли, что этот человек обладает божественными качествами.

Правда, за одним исключением.

Джек Уэст-младший не был милосердным Богом.

Чтобы выбраться из-под каменной плиты, Джеку пона­добилось шесть часов — шесть долгих мучительных часов...

Остановить смертоносный «пресс» оказалось, мягко го­воря, непросто.

Когда рабы подтащили плиту, Джек понял, что един­ственный шанс на спасение — это его металлическая рука.

И вот, как только огромный квадрат закрыл жерло ямы, Уэст стиснул зубы и что было силы рванул свою тита­новую конечность, прибитую к деревянному бруску.

Гвоздь вздрогнул, но руку освободить не удалось.

Рабы отпустили плиту...

...В эту секунду Джек повторил попытку — на этот раз успешно. Он выставил металлическую руку перпендикуляр­но своему телу, сжал ладонь в кулак и поднял ноги. В сле­дующий миг огромная плита обрушилась на его титановую руку, сломав два пальца, но не сам протез.

Рука согнулась в локте — и вся тяжесть чужого греха легла на могучее металлическое предплечье.

Каменная глыба остановилась в паре миллиметров от носа Джека. При взгляде вниз ни у кого не возникло бы сомнений в том, что несчастный превратился в кровавый блин.

Однако Джек не умер. Его ноги были повернуты влево, голова — вправо, а правая рука оставалась прибитой к де­ревянному бруску.

Храбрость, сила и время — вот всё, что понадобилось нашему герою: храбрость — чтобы решиться потревожить гвоздь, пронзивший правую руку; сила — чтобы ухватиться за шляпку гвоздя и вытянуть его из бруска; время — чтобы сделать это, не оторвав себе кисть и не умерев от болевого шока.

Три раза он терял сознание и пребывал в вынужденном бездействии.

Однако часа через два его усилия увенчались успехом. Он вцепился зубами в гвоздь и вытянул его из истерзанной ладони.

Из раны хлынула кровь. Джек снял ремень и использо­вал его в качестве жгута, снова прибегнув к помощи челю­стей.

После этого он опять отключился и пролежал без со­знания целый час.

Он пришел в себя под звуки песен, топот ног и грохот барабана.

«Pater Noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum...».

Теперь ему предстояло разобраться со своим «могиль­ным камнем».

Джек стал ощупывать плиту в поисках трещины и обна­ружил ее рядом с тем местом, куда угодил его титановый кулак.

Он вложил в этот разлом крохотную, величиной с жвач­ку, пластиковую взрывчатку С-2 — ту, что хранил в специ­альном отсеке своей искусственной руки. Вообще-то он рассчитывал запихнуть вещество в замочную скважину, ока­завшись в плену.

С-2 взорвалась (шум, напрасно проигнорированный Винни Пухом) — и плита раскололась надвое. Правая по­ловина рухнула на каменный пол.

В конце концов Джеку удалось просочиться в образовавшееся отверстие, но его искусственная рука не смогла избавиться от тяжеленного обломка.

Он поступил единственно возможным образом: отсо­единил свое титановое предплечье и выкатился из-под плиты.

Джек Уэст-младший стоял на дне ямы с металлическим обрубком вместо левой руки под звуки песнопений, грохот барабана... и слышную только ему мелодию сво­боды.

Еще одна порция услужливой С-2 расколола каменную глыбу, прижавшую отсоединенное предплечье. Джек тут же вернул его на место и обмотал раненую ладонь куском гру­бой материи.

Затем он вскарабкался по лестнице в стене и начал соб­ственную одинокую войну с охранниками шахты, принад­лежащей его отцу.

Джек стоял перед толпой ошарашенных эфиопов, напо­миная выходца с того света.

В его глазах кипела ярость, вокруг рта запеклась кровь от стального гвоздя, который он вытянул из своей правой ладони собственными зубами.

И все же он был один против тридцати.

Впрочем, не совсем один: его титановая рука сжимала огнетушитель, прихваченный у подъемника.

Он выпустил струю углекислого глаза в пылающий крест.

Шахта погрузилась во тьму. Кромешную тьму.

Эфиопы запаниковали, подняли крик. Затем послы­шался топот множества ног.

Вдруг зажглось тусклое аварийное освещение, и охран­ники узрели Джека Уэста, стоящего там же, где и раньше: рядом с крестом.

...только теперь с ним была целая армия.

Армия, состоящая из нескольких сотен рабов, которых он выпустил из келий, перед тем как явить себя рабовла­дельцам.

Ярость, ненависть, жажда мести — вот что отражалось в глазах освобожденных невольников. Им не терпелось расплатиться с бывшими хозяевами за месяцы, годы уни­жений; милосердие и не думало стучаться в их ожесточен­ные сердца.

Исторгнув истошный вопль, толпа илотов кинулась на своих мучителей.

Началось что-то жуткое...

Некоторые охранники попытались выхватить пистоле­ты — но были свалены с ног и затоптаны насмерть. Осталь­ных бросили в чан с ядовитым раствором.

Те, кто посмекалистее, метнулись к подъемнику — сво­ему единственному шансу. Однако там их поджидали не­сколько десятков рабов с досками, оскалившимися ржавы­ми гвоздями.

Несколько минут спустя все охранники были мертвы. Огромная шахта молчала, окропленная тусклым аварийным светом.

Джек тут же бросился к клетке и освободил Винни Пуха. Ступив на землю, сын шейха с ужасом воскликнул:

—Аллах, оторви мои уши!.. Джек, ты похож на убитый труп мертвого покойника!

—Спасибо за комплимент, — улыбнулся Джек и... по­терял сознание.

Придя в себя, Джек почувствовал, что его лицо омыто солнечным теплом.

Глаза мученика раскрылись. Он понял, что лежит на кой­ке в караульном помещении, расположенном возле шахты.

На его лбу, скулах и щеках не осталось ни крови, ни грязи; на правой кисти белела свежая повязка; его переоде­ли в традиционный эфиопский халат.

Джек встал и, покачиваясь, поплелся к двери. В проеме он столкнулся с Винни Пухом.

—А, наш воин проснулся! — воскликнул младший сын шейха. — Думаю, тебе будет приятно узнать, что теперь эта шахта принадлежит нам. Мы нейтрализовали верхних охранников с помощью рабов. Точнее — бывших рабов. Жажда мести и воздух свободы превратили их в настоящих зверей!

—Их можно понять, — произнес Джек. — А где мы, соб­ственно? Это Эфиопия — вот все, что мне известно.

—Ты не поверишь.

Они вышли из караульного помещения под яркое африканское солнце.

Джек огляделся.

Вокруг лежала голая, ржавого цвета земля, покрытая трещинами и лысинами холмов.

Однако некоторые возвышенности венчали огромные каменные строения удивительной красоты, высеченные из скального монолита и погруженные в глубокие рвы с бу­лыжными стенами.

Джек заметил, что одно из сооружений напоминает хра­мовый крест.

—Теперь ты понимаешь, где мы? — спросил Винни Пух.

—Да, — ответил Джек. — Это легендарные церкви Лалибелии...

—Наша миссия провалена, Охотник, — произнес Вин­ни Пух с грустью.

Они сидели у входа в шахту в золотой клетке из солнечных лучей. Джек потирал раненую руку, сын шейха водил по иссушенной почве ржавой железкой. Рядом наслажда­лись обрушившейся на них свободой недавние рабы: ели, пили, обшаривали караульные помещения в поисках одеж­ды, простирали руки к небу.

— Нас разгромили, Джек, — продолжал Винни Пух. — Твой отец отправил Каланчу в МОССАД, желая получить вознаграждение за его голову.

— Черт! А Космос? Он ведь с Волком, не так ли?

—Да.

— Бойся данайцев, дары приносящих, — прошептал Уэст.

—А вообще-то, Джек, я не знаю... Космос вел себя как-то странно, словно это был не он. К тому же, когда мы работали вместе, он показался мне славным парнем, неспособным на предательство. Я бы не стал спешить с выводами.

—Я всегда прислушивался к твоему мнению, Заир. Не будем спешить с выводами — но и не будем о них забывать. Что насчет Волка?

—Он полетел вслед за Волшебником, Зоу и Лили, чтобы отнять вторую колонну у древнего племени.

—Ниты... — Джек на секунду задумался, а затем вы­палил: — Мы должны быть с Лили и остальными. Нужно убедиться, что они забрали колонну, и помочь им добраться до следующей воронки.

—Но тебе нужен отдых. И лечение.

— И ремонт...

Джек потрогал два покореженных металлических паль­ца на своей левой руке.

— Думаю, нам следует поехать на нашу старую кенийскую ферму, — сказал Винни Пух. — До нее отсюда всего день езды. Там ты подлечишься и починишь свою руку, а затем отправишься вглубь континента.

— Отправлюсь?.. Может, все-таки отправимся?

Винни Пух посмотрел ему в глаза. Потом — куда-то вдаль...

— Извини, Охотник. Как только мы приедем на ферму, мне придется тебя покинуть.

Джек молчал.

— Я не могу оставить Каланчу умирать в застенках МОССАДА, — объяснил сын шейха. — Эта организация не прощает оскорблений. Как и простого непослушания. Даже если наступит конец света, я не допущу, чтобы моего друга сгноили в тюрьме.

—Он бы тоже не допустил.

—Спасибо, Охотник. Я отвезу тебя в Кению, и там мы расстанемся.

—Звучит как план...

К ним приблизилось около десятка бывших рабов. Гла­ва делегации, немолодой эфиопский еврей, держал в руках что-то прямоугольное, завернутое в грязную мешковину.

—Извините, господин Джек. В знак благодарности мы хотели бы подарить вам вот это.

—Что это?

—Камни, которые мы искали по приказу вашего отца. Мы нашли их три недели назад, но не сказали об этом ни ему, ни его жутким охранникам. Мы спрятали их и продол­жали копать, ожидая освобождения. Ожидая вас.

Джек покачал головой и невольно улыбнулся. Он не верил своим ушам.

— И поскольку вы нас освободили, мы бы хотели подарить священные камни вам. Нам кажется, что вы хороший человек, господин Джек.

Глава делегации протянул Уэсту загадочный сверток. Джек посмотрел в глаза пожилому эфиопу:

—Я искренне благодарен вам за это. И простите меня за жестокость моего отца.

—Его поступки не ваши, господин Джек. Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы на африканской земле, зовите нас. Мы поможем.

Делегация удалилась.

— Чтоб мне провалиться! — выдохнул Винни Пух. — Во­истину любое доброе дело возвращается сторицей!

Тем временем Джек развернул сверток и увидел две ка­менные плиты размером с манильский конверт, вместили­ще многостраничной корреспонденции. Обе части подарка дышали древностью и содержали надписи на языке Тота.

— Двойные плиты Тутмоса, — прошептал Джек. — Да, везет мне в последнее время на подобные вещи...

КЕНИЙСКАЯ САВАННА

12 ДЕКАБРЯ 2007 ГОДА

5 ДНЕЙ ДО ЦЕЙТНОТА

Джек и Винни Пух мчались по безбрежной кенийской саванне в старом грузовике, обнаруженном рядом с шахтой.

Сын шейха крутил руль, а Уэст сидел сзади и любовался двумя древними плитами.

—Охотник, что это?

—Ты не поверишь, — сказал Джек, не отрывая глаз от бесценного подарка.

—А вдруг поверю?

—Ладно, так уж и быть. Двойные плиты Тутмоса — это две каменные плиты, которыми владел фараон Рамсес Ве­ликий примерно в 1250 году до нашей эры. Они лежали на священном алтаре в его любимом тибетском храме. У Рам­сеса не было более ценного сокровища. В конце жизни фараона плиты украл из храма священник-ренегат.

—Честно говоря, я слыхом не слыхивал об этих плитах.

—Да слыхивал, слыхивал. Дело в том, что двойные пли­ты Тутмоса более известны как десять заповедей.

—Десять заповедей?! — воскликнул Винни Пух. — Ты, наверное, шутишь. Те самые каменные плиты с Законом Божьим, дарованные Моисею на горе Синай?

—Небольшое уточнение, мой друг, — произнес Джек вкрадчивым голосом. — Речь о каменных плитах, содер­жащих незаменимое древнее знание, которые похитил из тибетского храма египетский священник по имени Моисей и тайно перенес на Синай... после побега из египетской тюрьмы.

И, раз уж мы устремились к точности, следует заметить, что изначально существовала только одна плита. В Исходе сказано, что Моисей разломил ее на две части, а перед этим она содержала всего пять заповедей. Плиты одинаковые, с одним и тем же текстом. Исследователи до сих пор спорят, что же произошло с плитами на горе Синай. Одни считают, что Господь передал их Моисею, другие — что священник показал их своим единомышленникам.

—Ничего себе!

—А теперь позволь мне задать тебе вопрос: кто такой Моисей?

Винни Пух пожал плечами:

—Еврейский крестьянин, брошенный матерью и фак­тически ставший братом...

—Рамсесу Второму, — закончил Джек. — Все знают эту историю. То, что Моисей жил во времена Рамсеса Второго, похоже на правду. А вот то, что он был иудеем, маловероят­но: Моисей — египетское имя.

—Египетское?!

—Да. На самом деле это только половина имени. «Мосес», «моис», «мос», «мсес» означает «рожденный тем-то» или «сын того-то». Как правило, это постфикс, присоеди­няемый к имени бога. Так, Рамсес — или, в другом вариан­те, Ра-мос — означает «сын Ра».

—Выходит, у человека, которого мы называем Моисеем, было другое имя... Ведь это все равно что называть шотланд­ца Мак, а ирландца — О без добавления фамилии: Макферсон, О'Рейли. Так как же его звали?

—Многие современные ученые сходятся во мнении, что его звали Тутмос: сын Тота.

—Это как язык Тота, да?

—Именно. И, насколько нам известно, Тот являлся египетским богом мудрости. Священной мудрости. Это навело многих ученых на мысль, что человек, которого мы называем Моисеем, был представителем египетского ду­ховенства. Причем очень ярким представителем: талант­ливым оратором, харизматичным лидером. Правда, име­лась одна серьезная проблема: он проповедовал еретиче­скую религию.

—Какую?

—Монотеизм. Единобожие. До того как Рамсес взошел на трон, Египтом правил эксцентричный фараон по имени Акенатен. Он вошел в историю как единственный египет­ский фараон, исповедовавший монотеизм. Век этого чуда­ка оказался недолог: его убила группа оскорбленных свя­щенников, всю жизнь твердивших египтянам, что нужно поклоняться многим богам.

А почитав о библейском Моисее, ты поймешь, что им владела очень похожая идея. Вера в одного всемогущего Бога. Весьма вероятно, что Моисей был духовником Аканатена, пережившим его. А теперь подумай: если бы этот харизматичный священник наткнулся на две каменные пли­ты, созданные продвинутой працивилизацией, неужели он бы не использовал их для распространения своей идеи, для того чтобы сказать своим последователям: «Воззритесь на то, что ниспослал вам Господь в своей неиссякаемой мудрости! На его непререкаемые заповеди!»?

—Ты хоть понимаешь, что, если все это правда, вос­кресные христианские школы изменятся до неузнаваемо­сти? — воскликнул Винни Пух. — Только как все это связа­но с каменными церквями Эфиопии?

—Хороший вопрос. По библейскому канону, десять заповедей хранились в ковчеге Завета, arca foedera, в специ­альном подвале внутри храма Соломона. Киношный Ин­диана Джонс нашел ковчег в древнем египетском городе Танис, но, если верить народу Эфиопии, старина Инди ошибся.

Жители Эфиопии утверждают на протяжении семи с лишним веков, что ковчег Завета находится в их землях. По их убеждению, его принесли туда европейские рыцари в 1280 году. Те самые рыцари, которые построили церкви Лалибелии. Похоже, что эфиопы правы.

— Но если на плитах не десять Божьих заповедей, то что же тогда? — спросил Винни Пух.

Джек взглянул на надписи, высеченные на древних плитах.

— Еще один хороший вопрос, даже лучше предыдущего. Это слова ритуала, который нужно провести у шестой воронки, когда Темная Звезда почти достигла Земли. Двойные плиты Тутмоса содержат священный текст, который спасет всех нас, все человечество.

Они неслись по кенийским хайвеям, пока не увидели свою старую базу — большую ферму, расположенную не­далеко от границы с Танзанией. Над южным горизонтом возвышалась величественная Килиманджаро.

А на крыльце стояли два человека.

Один одет в черную футболку, другой — в белую. «Я видел коровий уровень!» — уверяла черная футболка. «Коровьего уровня не существует!» — протестовала белая. Близнецы.

На руке Лачлана сидел Хорус. Увидев Джека, он радост­но вскрикнул и перепорхнул ему на плечо.

—Твой маленький друг встретил нас сегодня утром, когда мы подъехали к ферме, — сказал Джулиус. — Опе­редил...

—Эта птичка — настоящий сирин, — добавил Лачлан.

—Лучшая птица в мире, — произнес Джек, улыбнув­шись Хорусу. — Лучшая в мире.

Они вошли в дом.

— Нам, мягко говоря, есть что тебе рассказать. —начал Лачлан.

Джек жестом прервал его и направился в свой старый кабинет.

Он отодвинул половицу и достал из тайника шляпную коробку с пачками американских долларов и аптечкой ав­стралийского спецназа.

Джек открыл аптечку, достал шприц и наполнил его андарином (или «суперсоком», как любят называть его сами спецназовцы) — смесью адреналина с кортизолом. Это был боевой наркотик, подавляющий боль и провоцирующий всплеск бодрости. Сие чудодейственное средство позволя­ло тяжело раненному солдату — такому, как Джек, — ощу­тить второе дыхание.

Уэст ввел андарин в правую руку и закрыл глаза.

— Могучая штучка... Извините, джентльмены. Просто небольшая иглотерапия. Я весь внимание.

В гостиной пустого дома близнецы рассказали Джеку обо всем, что узнали за последнюю неделю. Они сообщили ему о местонахождении второй воронки: ЮАР, Кейптаун, к югу от Столовой горы.

Воскресший лидер команды услышал о Тэнке Танаке и о том, что его кровавое братство жаждет отомстить за уни­жение своей страны во Второй мировой войне.

Также братья поведали Джеку о некоем Акире Исаки, внедренном в окружение Волка людьми Танаки.

Приехав на ферму, Лачлан и Джулиус залезли в базу дан­ных Пентагона и обнаружили в тамошних списках Акиру Джуниро Исаки — морского пехотинца, впоследствии пере­веденного в Международный разведывательный центр.

—Исаки родился в 1979 году от японца и американки, — сказал Лачлан. — По имеющимся сведениям, они были...

—...очень милыми людьми, — закончил Джулиус.

—Дело в том, что его бабушка и дедушка по отцовской линии были чистокровными японцами и во время Второй мировой войны их отправили в калифорнийский концла­герь. Без суда и следствия.

—Бррр, эти лагеря. Черное пятно на американской истории.

—Но в 1980 году родители Исаки погибли в автомобиль­ной катастрофе и его стали воспитывать бабушка с дедуш­кой, два измученных, униженных японца, члены кровавого братства. Исаки стал морским пехотинцем, потом развед­чиком, а в 2003 году его приняли — по его собственной просьбе — в Международный разведывательный центр.

—Его кодовое имя — Перочинный Нож, — сказал Лачлан.

—Перочинный Нож... — протянул Джек, смутно при­поминая «амеразийского» морского пехотинца, которого представил ему Волк в эфиопской шахте. — Так, понятно. Вы сейчас в сети?

—Мы в ней родились. Ну и в рубашке, разумеется, — улыбнулся Джулиус и протянул Джеку свой ноутбук.

Уэст пробежался по клавишам.

— Мы должны выяснить, удалось ли Волшебнику и Зоу украсть у нитов вторую колонну. Надеюсь, они оставили мне сообщение.

Он зашел на чат «Властелина колец», ввел свой ник — Бродяга101 — и пароль.

Появился новый экран, и Джек нахмурился. Ничего. Ни одного сообщения. Прошло три дня...

—Джек, тут еще кое-что, — сказал Лачлан.

—Что там? — оживился Уэст.

—Приехав сюда, мы не отводили ушей от военных ча­стот. За последние двадцать четыре часа добрый десяток африканских государств растормошили свои ВВС. На юге континента отказано в посадке всем коммерческим рейсам. В Мозамбике, Анголе, Намибии и Ботсване. Кто-то забар­рикадировал все воздушные коридоры Южной Африки.

Джек задумался.

—Значит, следующая воронка находится в Кейптауне, под Столовой горой...

—Немного к югу, — уточнил Лачлан.

—Мы должны попасть туда, — отрезал Джек. — Пока не поздно!

—Что ты имеешь в виду? — не понял Джулиус.

—События могут развиваться по двум сценариям. Сце­нарий номер один: Волшебник, Лили и Зоу крадут колонну и отправляются в Кейптаун. В таком случае за ними много кто увяжется и им понадобится наша помощь.

— А сценарий номер два?

Джек прикусил губу.

—По этому сценарию в Кейптаун с колонной отправ­ляются не наши друзья, а Волк и его люди. Если он вставит колонну куда следует, это даже хорошо: мир просуществует чуть дольше. Но, по вашим сведениям, в команде Волка по крайней мере один предатель — Перочинный Нож. Этот человек не хочет, чтобы колонну установили. Он хочет унич­тожить мир, смыть позор Японии. Поэтому Перочинный Нож сделает все возможное, чтобы помешать Волку вставить колонну во вторую воронку.

—Дело плохо, — поежился Лачлан.

—Апокалиптически плохо, — содрогнулся Джулиус.

—Да, — кивнул Джек. — Так что нам в любом случае нужно попасть в Кейптаун: чтобы помочь Волшебнику или — о, тресни моя губа! — чтобы помочь Волку.

—Но как мы доберемся до ЮАР за четверо суток без самолета? — спросил Джулиус.

Джек посмотрел в окно.

— Есть один человек, который может нам помочь, — произнес он, вставая со стула. — вперед, господа! В Занзибар!

МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ НАЙРОБИ

13 ДЕКАБРЯ 2007 ГОДА, 18:00

4 ДНЯ ДО ЦЕЙТНОТА

В тот вечер Джек стоял на взлетной полосе Междуна­родного аэропорта Найроби, готовясь сесть на борт частно­го самолета.

Уэст расплатился за аренду наличными, прибавив сверху немало купюр, чтобы не возникло лишних вопросов.

Кенийский пилот взял пухлую пачку, не моргнув и гла­зом. Подобные «переплаты» стали обычным делом для тех, кто летел в Занзибар.

Близнецы забрались в салон, а Джек остался у трапа вместе с Винни Пухом.

—Ну, пора прощаться, — сказал Уэст.

—Я горжусь тем, что мне выпала честь работать бок о бок с таким человеком, как ты, Джек Уэст-младший, — про­изнес Винни Пух.

—Это мне выпала честь, мой друг.

—Когда увидишь Лили, передай ей, что я ее люблю.

—Обязательно.

—Извини, что не лечу с тобой. Я не могу бросить Ка­ланчу...

— Я понимаю. Если бы я мог, то отправился бы с тобой.

Некоторое время они молчали, глядя друг другу в глаза. Потом Джек отстегнул свои наручные часы и протянул их Винни Пуху:

— Вот, возьми. Здесь есть тревожная кнопка, локатор Джи-пи-эс. Если попадешь в беду, просто нажми на нее — и я узнаю, где ты находишься.

Винни Пух взял часы и надел на руку.

— Спасибо, Джек.

Уэст подошел к младшему сыну шейха и обнял его. Крепко-крепко.

—Удачи, Заир!

—Тебе тоже удачи, Охотник!

Джек смотрел вслед своему другу, шагающему вдаль уве­ренной походкой.

«Увижу ли я его снова?» — подумал он и отправился к трапу.

ТАНЗАНИЯ

ОСТРОВ ЗАНЗИБАР

13 ДЕКАБРЯ 2007 ГОДА, 23:45

4 ДНЯ ДО ЦЕЙТНОТА

Джек и близнецы прилетели в Занзибар под покровом ночи.

Занзибар...

В XIX веке этот островок у восточного побережья Аф­рики служил прибежищем пиратам, работорговцам, кон­трабандистам — всем тем, кто не испытывал трепета перед законом.

Наступило третье тысячелетие.

Если не считать прибрежных отелей для туристов, при­бывших полюбоваться легендарной Килиманджаро, на ост­рове мало что изменилось: пираты XXI века пропивали по­следний танзанийский шиллинг в окрестных тавернах, а загорелые рыбаки коротали недели душевного безрыбья в обществе «одноруких бандитов» и африканок нетяжелого поведения. Не простаивали без дела и старые пиратские пещеры: в каждой из них находилось что-то вроде клуба по интересам.

У сгнившего причала стоял заброшенный маяк, на ко­торый держал курс старенький «пежо».

Джек и близнецы (а кто еще мог сидеть в машине?) про­таранили ворота из колючей проволоки и помчались по длинной, заросшей папоротником дороге.

Вокруг не было ни души.

Лачлан указал на пистолет системы «Глок», выданный ему Джеком:

—Ты уверен, что нам это понадобится?

—Уверен, — ответил Джек.

Он вышел из машины и направился к маяку. Близнецы последовали за ним, не отводя глаз от широкого травяного кольца, опоясывающего путеводный перст.

Джек постучал в дверь.

Никто не ответил.

Он дернул за ручку.

Тщетно...

Ни единого звука, кроме плеска прибрежных волн.

— Кто вы?! — грянуло сзади.

Близнецы обернулись. Лачлан выхватил пистолет.

— Лачлан, нет!

Джек бросился вперед и выбил оружие из рук юноши.

Не сделай он этого, одним вундеркиндом стало бы меньше.

Их окружили.

Пока наши герои пытались пробраться к маяку, их об­ступил добрый десяток танзанийских матросов с винтов­ками М-16 — последним рыком военной моды. Иссиня-черная кожа африканцев едва различалась на фоне ночного африканского неба. Они подкрались бесшумно, словно пантеры.

Джек тут же узнал главного.

— Иниго, это ты? Это я, Джек. Джек Уэст. Это мои дру­зья, Лачлан и Джулиус Адамсоны, шотландские хакеры.

Командир посмотрел на близнецов.

—Хакеры? — пробасил он, грозно нахмурившись. — Компьютерщики, значит?

—Д-да, — захлебнулся страхом Лачлан.

Зловещие складки на лбу, украшенном татуировкой в виде флага Танзании, не разгладились.

—Вы играете в «Варкрафт» по Интернету? — спросил командир булыжным голосом.

—Э-э-э... да, — промямлил Джулиус. Африканец указал на их футболки:

—Коровий уровень. Вы играете в «Диабло-2»?

—Ну... да...

Суровое лицо командира расплылось в широченной улыб­ке. Огромные ровные жемчужины бросили вызов звездам. Белозубый африканец повернулся к Джеку:

— Охотник, я слышал об этом уровне, но — обними меня кальмар! — так его и не нашел... — Он посмотрел на близнецов. — Вы двое покажете мне, как до него добраться! Мои

коровнички...

Джек улыбнулся:

— Я тоже рад тебя видеть, Иниго. Но, к сожалению, мы немного спешим. Нам нужно увидеться с Морским Рейнджером. Немедленно.

В маяке их повели не наверх, а вниз — через пыльный подвал и цокольный этаж, где начиналась тайная лестница, спускающаяся к гигантской морской пещере.

В далеком прошлом — возможно, на заре XIX века — пираты построили там несколько хижин и деревянных до­ков. Два столетия спустя Морской Рейнджер дополнил этот пейзаж генераторами и светильниками. А еще через пару недель портовые сооружения облачились в бетонные панцири.

Гордостью «адмиралтейства» являлась огромная субма­рина, привязанная к одному из доков. Ее боевая рубка воз­вышалась над водной гладью, как не раз уже помянутая Килиманджаро над линией африканского горизонта.

Джек уже здесь бывал, поэтому впечатляющее зрелище оставило его равнодушным.

А вот близнецы просто очумели.

—Похоже на пещеру летучих мышей, — выдохнул Лачлан.

—Нет, на пещеру Бэтменов! — возразил Джулиус.

В океан можно было попасть через узкий петляющий проход, разделенный посередине подвижным волнорезом, который защищал пещеру от своенравного Нептуна. Но для этого приходилось ждать прилива, накрывающего ост­рые скалы толстым водяным одеялом.

У одного из доков стоял Д.Д. Уикхем — бывший офи­цер ВМФ США, кузен Джека Уэста-младшего, Морской Рейнджер.

Родственники обнялись. Они не видели друг друга с того новогоднего вечера в Дубае.

—Джек, что, черт возьми, происходит? — спросил Уик­хем. — Пол-Африки взбесилось! Саудовцы пообещали пол­миллиона долларов той стране, которая поймает людей, очень похожих на мою племянницу и твоего наставника.

—Саудовцы?.. — воскликнул Джек.

До этого момента он считал, что коварное королевство следит за ним, подослав к нему Стервятника.

«Стервятник... — подумал Джек, — маленький подлый...» Это объясняло перекрытые воздушные коридоры на юге континента: лишь Саудовская Аравия могла позволить себе столь масштабный подкуп.

— Саудовцы заодно с моим отцом, — произнес Уэст.

Это звучало правдоподобно. У Колдуэльской группы и саудовской знати имелись давнишние связи, насквозь про­питанные нефтью. А если Волшебник прав и вторая награ­да — тепло — на самом деле представляет собой вечное движение, саудовцы пойдут на все, чтобы ее заполучить.

Все это время он сражался не только со своим отцом — он сражался с «дьявольской троицей»: Колдуэльской группой, Саудовской Аравией и Китаем. Джек повернулся к Уикхему:

— Это становится все хуже и хуже! Мне нужно сейчас же попасть в Кейптаун! Незамеченным и не по воздуху! Под­робности в дороге.

— В этом замешан твой отец?

—Да.

— Не нужно подробностей, — сказал Уикхем, направляясь к субмарине. — Строгие отчимы не редкость, но этот человек был самым отвратным отчимом всех времен.

Джек последовал за Уикхемом.

—Наши враги готовы к визиту субмарин. У тебя есть какое-нибудь прикрытие?

—Ну, вообще-то есть, — ответил Уикхем на ходу.

Через четыре дня Джек и близнецы огибали мыс Агульяс, приближаясь к тому месту, где сливаются воды Индийского и Атлантического океанов.

Кейптаун находился северо-западнее, посреди гори­стого полуострова, омываемого теплыми течениями Ат­лантики.

Подлодка Морского Рейнджера, «Индийский рейдер», показала просто великолепное время. Как вы лодку на­зовете…

На боевую рубку советской субмарины было водружено прикрытие: верхняя половина старого южноафриканского траулера, освобожденного от механической требухи. Уикхем давно уже вознамерился укрыть свое родное судно от недреманного ока спутников — и выбрал такой вот нестан­дартный ход.

Траулер достался Морскому Рейнджеру отнюдь не в по­дарок. Однажды он решил поучить хорошим манерам пья­ных рыбаков, избивших самую зажигательную жрицу стра­сти в городе.

Пока мужланы валялись на заднем дворе таверны, Уикхем угнал их траулер и доставил в свою пещеру.

Очистив трофей от всего лишнего, благородный раз­бойник привязал его к доку и, как говорится, стал ждать у моря погоды.

По пути в Кейптаун Джек поведал кузену о своей не­скучной жизни: о китайском подземелье, начиненном ло­вушками; о поражающей самое безудержное воображение первой воронке в Абу-Симбеле; о десятках военных машин, учинивших погоню за «Боингом-747».

Он также рассказал ему о шести камнях Рамсеса, о ше­сти колоннах, о шести воронках и о том, что все шесть колонн необходимо вставить в воронки до пришествия Темной звезды.

А тем временем братья Адамсон вгоняли в ступор тан­занийских матросов, демонстрируя им некоторые компью­терные «фишки», включая легендарный коровий уровень в «Диабло-2». Узрев сие, мореходы застыли от изумления и закрепили за близнецами почетный титул, пожалованный командиром Иниго: «коровнички».

Что до личных титулов, Лачлан стал Быстродумом, а Джулиус — Скорострелом. Близнецы не возражали...

Пока они плыли, Джек регулярно заходил на сайт «Вла­стелина колец» в надежде увидеть сообщение от Волшебни­ка, Зоу или Лили.

Прошло три дня. Ни одной весточки.

В начале последнего — четвертого — дня Джек автома­тически ввел пароль и... чуть не свалился со стула.

Его дожидалось сообщение от Гендальфа 101.

Оно пришло всего час назад и содержало набор цифр — закодированное послание, которое могли отправить лишь три человека: Волшебник, Лили или Зоу.

Они живы!

Он повернулся и схватил книжную серию, купленную в аэропорту Найроби, — шесть томов в мягкой обложке и один переплетенный.

Эпопею о Гарри Поттере.

Кодовый язык, которым пользовались Джек и его дру­зья, был литературным в прямом смысле слова, ибо зиж­дился на текстах известных романов и повестей.

Как правило, код состоял из трех чисел. Например, «1/23/3» означало «страница 1, строка 23, слово 2».

Считая такую систему недостаточно надежной, Джек ввел дополнительное число, указывающее на том серии о приключениях юного волшебника.

Таким образом, «2/1/23/3» означало «Книга 2 («Гарри Поттер и Тайная комната»), страница 1, строка 23, сло­во 3».

Закончив расшифровку послания, Джек получил следующее:

Миссия в джунглях — ужас.

Волк обыграл нас и завладел обеими колоннами, Фило­софским камнем и Огненным камнем. Рон в плену. Кингсли мертв.

Остальные спаслись на гиппогрифе, но Южная Африка закрыта для всего воздушного транспорта.

Мы в безвыходном положении и надеемся лишь на одно: на то, что ты жив.

Джек так и застыл.

Оправдались его худшие опасения.

То, что у его отца появилась возможность вставить вто­рую колонну в воронку, пощипывало самолюбие Джека, но не являлось чем-то ужасным: кому бы ни досталась награда, гибель мира отдалится на целых три месяца.

Но Уэст знал, что в банду Волка затесался японский камикадзе Акира Исаки по прозвищу Перочинный Нож.

— Плохи дела, — сказал Джек. — Просто хуже некуда.

Он посмотрел на фразу «Кингсли мертв» и тяжело вздох­нул... Так звали высокого негра-волшебника из пятой кни­ги Поттерианы. А Элби как-то нарек этим именем черно­кожего гиганта Соломона Кола.

Значит, Соломона убили. Проклятие!

Но еще больше Джека расстроило предыдущее пред­ложение: «Рон в плену». Разумеется, имелся в виду Элби — лучший друг «Гарри Поттера» (Лили).

Волк схватил мальчика!

Пролистав эпопею, он набрал ответ и нажал «Отпра­вить».

Вот как выглядело его сообщение (для понимающего взгляда):

До сих пор в игре.

На пути в столицу йууу!! А? Рррр! С Фредом, Джорджем и Сириусом Блэком.

Сейчас звонить не могу. Слишком рискованно. Позвоню при возможности номер один.

Так рад, что вы живы. Вызволю Рона или умру.

«Индийский рейдер» мчался к Кейптауну под прикры­тием выпотрошенной половины траулера.

Это было последнее судно, которому удалось пересечь морскую границу Южной Африки в тот пасмурный декабрь­ский день.

Затем доступ перекрыли.

Кейптаун оказался отрезанным от внешнего мира. За­кат тускнел. Начиналась ночь второго цейтнота.

Через какое-то время «Индийский рейдер» подкрался к восточному побережью мыса Доброй Надежды — неболь­шого полуострова из лесистых гор и равнин.

Это было негостеприимное, совершенно безлюдное ме­сто, обдуваемое ледяным дыханием Антарктики и покрытое непроходимыми ущельями.

На вершине Столовой горы, этого древнего колосса, рас­положился современный город Кейптаун, взятый в полуколь­цо из военных кораблей Южно-Африканской Республики.

Рядом со скалистым побережьем, километрах в двух от ближайшего пляжа, стояли на якоре несколько американ­ских судов и частный крейсер Саудовской Аравии, прибыв­ший тремя днями ранее.

В водолазном колоколе под кораблями трудились со­трудники Международного разведывательного центра. Они очищали от водорослей древний каменный портал, высе­ченный в скале.

Главный вход в зал второй воронки.

Однако Джеку было известно о другом, восточном, входе.

—Он должен быть где-то здесь, — произнес Лачлан, глядя на индикаторную панель.

—Я зондирую побережье на предмет полостей и углуб­лений, — сказал Морской Рейнджер. — Но нам нужно быть осторожными с активным гидролокатором. Если кто-нибудь его услышит, считайте, что нас разоблачили.

Он посылал в подводную твердь гидроакустические сиг­налы, пока один из них не повел себя желанным образом.

— Сэр! — крикнул помощник Уикхема, следивший за локатором. — Аномальный сигнал на глубине пятьдесят пять метров!

На зов откликнулся не только Морской Рейнджер, но и Джек с близнецами.

Джулиус потер подбородок.

—Что ж, почему бы и нет... Сейчас уровень моря значи­тельно выше, чем раньше. Если древний портал погрузился под воду, в этом нет ничего удивительного.

—Давайте проверим, — предложил Морской Рейнд­жер. — Включить переднюю камеру!

Все поглядели на монитор и увидели, что подводный мир окрасился в призрачно-зеленые тона, словно субмари­на оказалась внутри гигантского изумруда.

Впереди проплывали рыбы (кажется, даже продефили­ровала пара акул), лениво покачивались водоросли, а за ними зеленел береговой склон из прочной горной породы.

— Вот он! — воскликнул Морской Рейнджер, указывая на расплывчатое темное пятно на мониторе.

Джек наклонился вперед и подумал, что это оптический обман.

— Увеличьте разрешение, — приказал Морской Рейнджер.

Как только распоряжение было выполнено, Джек вернул своим глазам вотум доверия.

На мониторе красовался древний резной портал огром­ного размера, частично скрытый водорослями.

— Святые апостолы! Мы его нашли!

«Индийский рейдер» сбросил свой ржавый панцирь и поплыл к заветному входу.

За водорослевой занавесью сгустилась кромешная, поч­ти осязаемая тьма, которую едва удалось пронзить двумя прожекторными лучами.

Джек увидел на мониторе квадратный туннель, ведущий в черноту, в зловещие недра мыса Доброй Надежды.

По приказу Морского Рейнджера его помощник сбавил скорость. Теперь Уикхем мог использовать гидролокатор, не опасаясь, что их засекут.

Минут через пятьдесят Уэст увидел на мониторе несколь­ко огромных колонн, упирающихся в каменный потолок, — точь-в-точь как в зале первой воронки.

Промежутки между колоннами оказались настолько ве­лики, что громадная субмарина не могла пожаловаться на тесноту.

— Похоже на дворец подводных гигантов, — прошептал Морской Рейнджер.

— Надеюсь, все гиганты захлебнулись, — сострил Джек.

Перед ними раскинулась гигантская лестница, каждая из ступеней которой была шириной с весь колонный зал. Только на этот раз величественное «крыльцо» вело не вниз, а вверх — прочь из морской пучины.

— Сэр, я вижу поверхность, — доложил помощник, следивший за локатором. — Там, наверху, выход.

Уикхем взглянул на Джека:

— Полагаю, это не выход, а вход куда-то еще.

«Индийский рейдер» грациозно поплыл над исполин­ской лестницей, бесшумно проскальзывая между гигант­скими колоннами.

Наконец они вынырнули.

Боевая рубка советской субмарины тихо высунулась из водной толщи.

Наши герои оказались в бассейне, похожем на неболь­шую гавань. С двух сторон возвышались неприступные сте­ны, с третьей продолжала свой путь невероятно широкая лестница, а четвертая сторона могла похвастаться полуза­топленными каменными зданиями.

Над головами Джека и Уикхема (вернее, над перископом их подлодки) царствовала тьма. Им было что-то видно лишь благодаря слабому желтому свету, подрагивающему на вершине лестницы.

Перед ними открылась гигантская, просто циклопиче­ская пещера!

Джек с Уикхемом вылезли из боевой рубки и почувство­вали себя лягушатами на коряге.

Морской Рейнджер выхватил сигнальный пистолет, но Уэст его остановил:

— Нет! Волк уже здесь!

Он указал на немощное желтое свечение: кто-то уже сделал несколько «мракоборческих» выстрелов.

Вскоре Джек, Уикхем и близнецы начали восхождение по надводной части таинственной лестницы. Впрочем, мы забыли упомянуть еще об одном герое: славном соколе Хорусе. Он примостился на плече у своего хозяина.

Когда они достигли вершины и увидели то, что увидели, Джек едва не утратил дар речи.

— Господи, спаси и помилуй нас, грешных, — прошептал он.

Перед ним простирался подземный город.

Самый настоящий!

Повсюду, насколько хватало глаз, тянулись к мраку узкие башни, соединенные каменными мостами — то головокру­жительно высокими, то очень низкими.

Пространство между строениями было затоплено.

В самом центре города-призрака над башенным лесом возвышался огромный зиккурат.

«Совсем как в древнем городе Ур», — подумал Джек.

Сооружение венчала диковинная конструкция: неверо­ятно высокая и необычайно узкая лестница, ведущая к по­толку пещеры.

К горизонтальной тверди прикреплялись металлические прутья: очевидно, для того, чтобы хвататься за них руками. Того, кто покорит потолок, ожидало нечто удивительное.

Джек так и замер: словно какой-нибудь летающий остров или космический корабль, над подземным городом нави­сала еще одна перевернутая пирамида, неотличимая от той, первой.

Бронзовая громадина была в два раза больше зиккурата.

Джек не смог разглядеть под пирамидой ни одного зда­ния и решил, что она тоже находится над пропастью, как и ее египетская сестра.

Однако вершина этой геометрической фигуры смотрела не в бездну, а на точную копию древнего города Ур.

Джеку пришла в голову мысль, что пирамиды отлича­ются тем, что под ними. В Абу-Симбеле это потрясающий колонный зал, здесь — изумительный город-мост.

Вдруг Джек услышал какой-то механический шум и крик человека. Звуки доносились из противоположного конца пещеры.

Вокруг ближайшей башни вилась длинная каменная лест­ница. Оказавшись наверху, Джек осознал все величие пеще­ры и свое место в этой смертельной гонке.

То, что он увидел, не предвещало ничего хорошего.

На крыше одной из отдаленных башен, в окружении личной армии, стоял не кто иной, как Джек Уэст-старший... Волк.

Джек выругался.

Его враги продвинулись по лабиринту гораздо дальше. Как же ему надоело наверстывать упущенное!