Шестьдесят сражений Наполеона

Итак, Наполеон воцарился на Эльбе, а в Париж вернулись Бурбоны. В это же время активно шел передел Европы. 30 мая 1814 года был подписан Парижский мирный договор, которым Франция возвращалась к границам 1792 года, союзные войска при этом были выведены из страны.

В сентябре начал работать конгресс в Вене. Основной сто целью было создание гарантий существованию монархических режимов в Европе и предотвращение проявлений революционного движения на континенте. Не менее важным стал раздел добычи между державами-победительницами. По последнему вопросу шел ожесточенный торг. «Народы покупались и продавались, разделялись и соединялись, исходя из того, что больше отвечало интересам и намерениям их правителей», — писал Маркс.

Оставаясь на Эльбе, Наполеон зорко следил за обстановкой в Европе, внешне делая совершенно равнодушный вид и играя в «солдатики» со своим малочисленным войском. Он видел, что возможность его возвращения на французский престол не исключена. За несколько месяцев своего правления Бурбоны умудрились стать невыносимыми для всех слоев населения. Они вели себя так, словно никакой революции и никакого Наполеона никогда не существовало, словно не было этих двадцати лет войн, империи и гигантских преобразований в общественной жизни страны. Людовик XVIII и его приближенные стремились к восстановлению дореволюционных порядков. Возвратившиеся из эмиграции феодалы заговорили о возвращении им земель, перешедших в крестьянское владение. Естественно, в деревне это никому не могло понравиться. Настроение крестьян передавалось солдатам, враждебно настроенным к роялистским офицерам, в которых они привыкли видеть своих врагов. В связи с сокращением армии множество военных оказались не удел, жалованье оставшихся было уменьшено вдвое. Боевые генералы и офицеры были уволены в отставку, а их места заняли дворяне-эмигранты. Невежественные бездарности из окружения короля и его брата графа д'Артуа заняли высшие командные должности в армии. Буржуазию не устраивала экономическая политика Бурбонов: иностранные товары, заполнившие французские рынки, подрывали промышленность.

Не прошло и полгода со дня воцарения Людовика XVIII, как в стране возникла широкая оппозиция и даже заговоры против реставрирования королевской власти.

Внешнеполитическая обстановка также благоприятствовала Наполеону. На Венском конгрессе уже началась грызня между союзниками, когда от общих политических деклараций дело дошло до дележа отторгнутых от Франции земель. Наполеон видел, что Англия и Австрия решительно выступают против России и Пруссии и по вопросу Саксонии, и по вопросу Польши. Прежнего единства действий европейских держав ожидать было нельзя.

И экс-император решился на смелый шаг. «Он был человеком действия, ему было сорок пять лет, в нем жил темперамент никогда не сдающегося раньше времени игрока».

Венский конгресс продолжал еще свою работ); когда пришло известие о том, что Наполеон во главе небольшого отряда в 1400 человек высадился на южном побережье Франции у Канн и двинулся к Греноблю. Высланные навстречу правительственные войска присоединились к нему. Из Гренобля Наполеон двинулся на Лион, разослав многочисленные воззвания к народу и армии. Он запретил своим солдатам стрелять, его возвращение должно было быть совершенно бескровным либо гибельным для него одного. Собственная смерть в данной обстановке была для него предпочтительнее гражданской войны. У Лиона его ждали королевские войска под командованием Макдональда, но они без колебаний перешли на сторону Наполеона, а сам Макдональд бежал. Точно также перешел на сторону возвратившегося императора высланный против него маршал Ней с четырьмя полками. Из Лиона Наполеон, имея уже 15 000 солдат, двинулся к Парижу. По пути следования народ встречал его как избавителя; королевство Бурбонов было сметено, словно бурей.

19 марта королевская семья бежала в Бельгию, а на следующий день утром Наполеон вступил в Париж. Начались знаменитые «сто дней». Под лозунгом мира и введения конституции император Наполеон I вновь воцарился во Франции.

Именно с предложением мира он обратился к России, Англии, Австрии и Пруссии. Однако члены Венского конгресса отнеслись к возвращению «корсиканского чудовища» резко отрицательно. Все споры о разделе наполеоновского наследства были немедленно прекращены и в течение одного часа был решен вопрос о войне.

13 марта главы европейских правительств приняли декларацию, объявившую Наполеона вне закона. В ней говорилось: «Наполеон Бонапарт исключил себя из всех гражданских и общественных отношений и как враг и нарушитель мирового спокойствия осудил себя на публичное наказание». Это решение было совершенно незаконно и продиктовано страхом новых потрясений. Ведь что, собственно, произошло? Наполеон как суверенный властитель Эльбы выиграл войну с суверенным королем Франции; французская нация признала его своим главой, и сам он, не переставая, предлагал мир. Таким образом, его низложение было актом грубого насилия и вопиющим нарушением норм международного права. А война, на которую тотчас же решились державы, чтобы раздавить Наполеона колоссальным превосходством сил, была обыкновенной реакционной войной, ведшейся в интересах династий, и не имела решительно ничего общего с интересами наций. Монархи боялись Наполеона, а главное, тех идей, которые несла на своих штыках его армия. «Державы не со мной ведут войну, а с революцией. Они всегда видели во мне ее представителя, человека революции», — считал Наполеон.

Для Франции принятие декларации означало войну со всей Европой. 25 марта юридически была оформлена седьмая коалиция. Ее армии, в сущности, были готовы к выступлению. После свержения Наполеона в 1814 году союзные войска продолжали еще находиться в боевой готовности. Призрак «узурпатора», остававшегося свободным на острове Эльба, еще пугал европейских монархов (кстати, идея сослать его на остров Святой Елены родилась еще тогда), а споры на Венском конгрессе, угрожавшие перерасти в вооруженное столкновение между «союзниками», вынуждали их держать армии на военном положении.

План войны с Наполеоном разрабатывался рядом европейских генералов, присутствовавших в Вене. Наиболее активными участниками работы над планом стали русские генералы Толь и Волконский, а также Гнейзенау, Кнезебек, Шварценберг и Веллингтон. План предусматривал вторжение в пределы Франции союзных армий, развернутых на обширном пространстве от Северного до Средиземного морей с целью окружения Наполеона и Парижа железным кольцом. Англичане должны были двинуться через Перонн, пруссаки через Лаон, русские со стороны Нанси, австрийцы через Лангр, а итальянцы через Лион.

При этом союзники планировали выставить сразу около 700 000 солдат в первом эшелоне, а к концу лета еще 300 000 человек, рассчитывая двинуть против Франции более чем миллионную армию. Англия обязывалась, кроме того, выделить субсидий на сумму 5 миллионов фунтов стерлингов. Начало операций намечалось на 1 июля, когда русские войска подойдут к Рейну. Для того чтобы лишить Наполеона возможности успешных действий на внутренних операционных направлениях, отдельные армии союзников должны были находиться на расстоянии нескольких переходов друг от друга, чтобы переброска сил Наполеона с одного фронта на другой не могла бы оказаться неожиданной.

В Бельгии формировались две армии: англо-голландская: численностью в 95 000 человек под командованием английского фельдмаршала Веллингтона, и Нижне-Рейнская, под командованием прусского фельдмаршала Блюхера. Армия Блюхера, укомплектованная пруссаками и контингентами различных северогерманских владений, к началу войны насчитывала 124 000 человек, не считая еще 26 000 люксембургцев генерала Фридриха Клейста. Русская армия Барклая-де-Толли, силою в 167 000 человек, получив название Средне-Рейнской, выдвигалась из Центральной Германии к Майнцу и Мангейму.

К югу от Мангейма до Шафгаузена располагалась Верхне-Рейнская армия, укомплектованная австрийскими войсками и контингентами южно-германских владений. Эта армия численностью 210 000 солдат находилась под командованием австрийского фельдмаршала Шварценберга. Кроме того, созданы были еще две вспомогательные армии: 40-тысячная австрийская армия генерала Бианки в Северной Италии и 75-тысячная австро-сардинская армия генерала Иоганна фон Фримона в Савойе.

В начале мая армии коалиции находились в движении к границам Франции. Главная квартира коалиции расположилась в Гейдельсберге.

Наполеон видел, что новая война неизбежна. Необходимо было создать новую многочисленную армию, что встречало огромные затруднения. Франция была истощена многочисленными войнами, а ее людские ресурсы исчерпаны. Сорок миллионов золотом, оказавшиеся в ее казне, были употреблены на формирование армии. Началось производство нового оружия и ремонт старого. Спешно заготавливалось обмундирование и снаряжение. Возводились новые укрепления. К мобилизации людских резервов Наполеон подошел весьма осторожно. Призваны были старые солдаты, которым обещано было увольнение, «как только настоящий мир упрочится», а также рекруты 1815 года. Всего огромным массам войск союзников император мог противопоставить к 10 июня лишь около 200 000 человек, из которых, за вычетом сил, необходимых для прикрытия всех границ, он мог вывести на поле битвы 130 000 солдат и 344 орудия. Правда, в отличие от 1813 года и особенно 1814 года, это были отборные войска, возможно самые отборные из всех, которыми когда-либо командовал Наполеон. Они были сведены в гвардию, пять армейских корпусов и кавалерийский резерв.

После некоторых колебаний Наполеон решил не выжидать вторжения союзников в пределы Франции. Благодаря разведке, он имел довольно точное представление о силах и группировке войск коалиции. Наполеону было известно, что бельгийская группировка противника слабее рейнской, и к тому же готовность ее ожидается не ранее середины июня. Император не считал возможным оставаться под Парижем в ожидании противника, который мог подойти к французской столице к концу июля при огромном численном превосходстве. Кроме того, он понимал, что борьба на территории истощенной Франции при малейшей неудаче может вызвать взрыв негодования со стороны народных масс, уставших от многолетних непрерывных войн и без энтузиазма относившихся к военным приготовлениям императора. А ждать, что предпримет противник, было не в его характере.

Наполеону нужно было начать войну решающей победой хотя бы на одном из участков обширного фронта. Он решил сосредоточить свою армию против ближайшей англо-прусской группировки в Бельгии и разбить ее, прежде чем она успеет получить поддержку. После разгрома Блюхера и Веллингтона Наполеон намеревался обратиться против рейнской группировки русских, оставив в Бельгии наблюдательный корпус. Император предполагал, что первые его победы смогут поколебать коалицию и зажечь военный энтузиазм во французской нации.

Пока Наполеон обдумывал план своих действий, 4-й корпус Жерара в 16 000 человек был выдвинут к Мецу под названием Мозельской группы, для того чтобы ввести в заблуждение командование союзников, 5-й корпус Раппа численностью в 19 000 человек, под названием Рейнской армии, был выдвинут к Страсбургу. Послан был также корпус на подавление восстания роялистов в Вандею. Остальные войска готовились к вторжению в Бельгию.

Линьи. 16 июня

В начале июня армия герцога Веллингтона в составе 95 000 человек и 196 орудий была расположена в обширном районе между рекой Шельда и дорогой Брюссель — Шарлеруа. Франко-бельгийская граница, а также ряд крепостей в Бельгии были укреплены, на что Англия отпустила союзникам 50 миллионов франков. Укрепления возводились главным образом по обоим берегам реки Самбры, где ожидалось наступление французов, но ничего не было сделано для укрепления Шарлеруа, в направлении которого двинулась армия Наполеона.

Войска Блюхера — 124 000 человек и 304 орудия — в это время были разбросаны в районе по обоим берегам рек Маас и Самбра от Шарлеруа до Люттиха. Условия снабжения армий заставили Веллингтона и Блюхера распылить свои войска на широком пространстве, но по соглашению между командующими, в случае активных действий со стороны французов, каждый из них должен был продержаться вплоть до получения помощи от другого. Если Наполеон перейдет в наступление, армия Веллингтона должна была сосредоточиться у Катр-Бра, а армия Блюхера на позиции у Сомбрефа.

Наполеон решил разъединить англо-голландскую и прусскую армии и разбить каждую из них в отдельности. Для разобщения Веллингтона и Блюхера необходимо было нанести удар в направлении Шарлеруа, где предполагался стык двух армий, и овладеть дорогой Нивель — Намюр, их связующей. План был отчаянно смел и чисто наполеоновский по духу. Вот только надежных исполнителей у императора осталось маловато. По непонятной причине одного из способнейших своих подчиненных маршала Луи-Никола Даву Наполеон оставил в Париже в качестве военного министра. Маршал Никола Сульт был смещен с поста главнокомандующего и назначен на должность начальника штаба, которой он совершенно не соответствовал. С императором оставался храбрый до безрассудства маршал Мишель Ней и нерешительный генерал Эммануэль Альфонс де Груши. Именно им он доверил командовать флангами.

11 июня Наполеон покинул Париж и выехал в войска. Когда император прибыл к армии, он был встречен с необычайным энтузиазмом. Английские лазутчики не могли прийти в себя от удивления и доносили Веллингтону, что обожание Наполеона в армии дошло до умопомешательства. Другой тенденцией было подозрительное отношение солдат к командному составу Солдаты помнили, как в 1814 году маршалы изменили императору. Уже в самом начале кампании ряд генералов и офицеров французской армии перебежали к противнику, вследствие чего это недоверие усилилось еще больше. Впрочем, даже верные Наполеону его старые соратники не испытывали подъема, не веря в успех предстоящей кампании.

К вечеру 14 июня 120-тысячная французская армия, ранее разбросанная между Мецем и Лиллем, была сосредоточена на фронте Филипивиль—Мерб почти незаметно для противника. Сам Наполеон с главной квартирой находился в этот день в Бомоне. 15 июня он перешел в наступление тремя колоннами в направлении на Шарлеруа, и к полудню мост через реку Самбра был уже в руках французов. Передовые части 1-го прусского корпуса генерала Циттена были отброшены. Средняя колонна Ван-дама — около 60 000 человек — выступила с опозданием, поэтому первый удар французов был недостаточно мощным. Корпус Циттена к вечеру сосредоточился в районе Линьи. Левая колонна французов — два корпуса и конница под общим командованием Нея, всего 44 000 человек, — достигла в этот день Франа, отбросив передовые части Веллингтона. Войска правой колонны Жерара — 16 000 человек — были еще на левом берегу реки Самбра.

Блюхер быстро осознал нависшую опасность и начал сосредоточение своей армии к Сомбрефу. Веллингтон же, плохо осведомленный, только в полночь отдал приказание своим войскам двигаться в Катр-Бра. Таким образом, французам удалось вбить клин, оставалось оседлать дорогу и полностью изолировать союзников друг от друга.

Однако действия Наполеона на следующий день не носили свойственного ему решительного характера. Необходимость помешать соединению Блюхера и Веллингтона требовала быстроты действий по внутренним операционным линиям, что крайне затруднялось недостатком времени. А Наполеон колебался. Вспоминая впоследствии кампанию 1815 года, он говорил: «Тогда во мне уже не было предчувствия конечного успеха, не было прежней уверенности, и я сознавал, что во мне чего-то не хватало».

Потеряв много времени в колебаниях и размышлениях, Наполеон только в 8 часов 16 июня разослал приказания о дальнейшем наступлении. Подтянув свои войска, он разделил их на две колонны. Первой колонне — двум пехотным корпусам и трем кавалерийским под общим командованием Груши, предписывалось атаковать пруссаков у Сомберфа и Жамблу. Император рассчитывал, что противник не успеет сосредоточить здесь более 40 000 человек. Левой колонне — маршала Нея — приказано было атаковать противника у Катр-Бра и отбросить его на Брюссельскую дорогу. «Прусская армия погибла, если вы будете действовать решительно, — сказал Наполеон Нею, — участь Франции в ваших руках». Корпус Лобау и гвардия оставались у Наполеона в резерве.

Предпринятый императором маневр привел в этот день к двум сражениям: главные силы Наполеона атаковали немцев под Линьи, а группа Нея столкнулась с англо-голландской армией у Катр-Бра.

Как уже говорилось, французы начали свое движение с запозданием, тогда как их противники стягивали войска. Поэтому для Наполеона, прибывшего в 11 часов 30 минут в Флерюс, сосредоточение пруссаков у Линьи явилось неожиданным. Армия Блюхера из трех корпусов, за исключением запоздавшего Бюлова, уже занимала позиции на пересеченной местности Сент-Аманд, Линьи, Буанье, имея в строю 84 000 человек и 216 орудий, против 68 000 и 210 орудий Наполеона. Правый фланг Блюхера был открыт в надежде на поддержку Веллингтона. Оборону здесь держал корпус генерала Циттена. В центре Линьи прикрывал корпус Пирха. На левом фланге стоял корпус Тильмана. Его сильная позиция была прикрыта болотистым ручьем, образовавшим столь труднопроходимое препятствие перед фронтом, что оборонявшийся не мог быть атакован, но и сам не мог атаковать. Тильман оказался зрителем, для участия в сражении он не подходил, правда, с его крыла можно было перебрасывать резервы. Вся прусская позиция имела узкий фронт, что привело к большой глубине и чрезмерно густому строю, в котором стояли войска, подвергая себя излишним потерям во время боя.

В 14 часов 30 минут Наполеон начал атаку. Против левого фланга противника в демонстрационных целях были направлены два кавалерийских корпуса. В центре атаковал корпус Жерара, поддержанный одной кавалерийской дивизией. На правое крыло Блюхера двинулся корпус Вандама, усиленный одной пехотной и одной кавалерийской дивизиями. Остальные войска французов оставались в резерве у Флерюса. Нею было послано приказание немедленно двигаться для охвата правого фланга Блюхера, а корпус Лобау, который до этих пор находился в Шарлеруа, должен был идти на соединение с главными силами.

Наполеон полагал, что Ней уже захватил Катр-Бра и вот-вот обрушится на правый фланг пруссаков и выйдет им в тыл. Однако «храбрейший из храбрых» не справился с поставленной задачей и сам в этот момент нуждался в подкреплении.

После некоторого сопротивления пруссаки очистили Сент-Аманд и прилегающие к нему с севера два поселка, однако упорный бой продолжался. Противники на всем фронте подкрепляли войска резервами.

Около 17 часов 30 минут за левым флангом Наполеона показался 20-тысячный корпус генерала д'Эрлона из группы Нея. Встретив на пути следования к Франу адъютанта Наполеона и узнав от него обстановку у Линьи, д'Эрлон решил оказать помощь главным силам. Однако вместо удара в правый фланг пруссаков, он двигался к Флерюсу, очевидно желая пристроиться к левому флангу Наполеона. В этом движении д'Эрлон был перехвачен депешей Нея, требовавшего следовать в Катр-Бра, и, не имея никаких указаний от императора, начал движение в указанном направлении.

Между тем ожесточение боя нарастало. На своем правом фланге немцам удалось вновь овладеть поселками, примыкавшими к Сент-Аманду. Получив от Веллингтона сообщение о бое у Катр-Бра, Блюхер воспрял духом, решив, что против него действуют незначительные силы. После 19 часов Наполеон, так и не дождавшись прихода Нея, решил перенести направление главного удара в центр прусской позиции и направил к Линьи часть своего резерва. Блюхер же как раз в этот момент ослабил центр, послав отсюда помощь своему правому флангу. Подготовив атаку огнем 60 орудий, император нанес решительный удар по Линьи и обратил немцев в беспорядочное бегство. Прискакавший Блюхер не имел возможности подкрепить центр, ввиду отсутствия резервов. Поэтому исправить положение он уже не мог. Сбитый с лошади беглецами, престарелый фельдмаршал расшибся и остался лежать на земле. Вступивший в командование начальник штаба Гнейзенау, увидев, что фронт оказался прорванным, отдал приказ об отступлении к Вавру. Это движение Гнейзенау на соединение с Веллингтоном, в сущности, решило исход кампании.

Уставшие французы не преследовали противника в наступившей темноте. Беспорядочное бегство прусской армии ввело Наполеона в заблуждение: он решил, что Блюхер отступает на восток и, тем самым, его армия выбыла из игры.

На самом деле поражение Блюхера у Линьи, благодаря отсутствию преследования со стороны французов, не привело к катастрофе. Наполеону не удалось также использовать возможность нанести противнику решающий удар охватом его правого фланга. Слабая координация действий между двумя французскими группировками привела к тому, что 20 000 солдат д'Эрлона провели полдня в бессмысленных маршах между двумя французскими армиями, так и не оказав помощи ни одной из них. Слабая разведка, не давшая своевременно сведений о сосредоточении немцев у Линьи, лишила Наполеона, столкнувшегося с противником неожиданно, возможности предпринять широкий маневр, который принес бы более ощутимые результаты.

Император ограничился фронтальной атакой. Недостаток сведений о противнике привел к тому, что она началась слишком поздно, когда три корпуса Блюхера уже были сосредоточены у Линьи. Более ранняя атака могла бы закончиться разгромом подходящих к полю сражения корпусов по частям. Даже сосредоточенная армия противника могла бы потерпеть решающее поражение, если бы Наполеон начал атаку раньше и имел бы больше времени для развития успеха до наступления темноты. Вопреки собственным правилам император в этот день распылил свои силы и не сумел создать численное превосходство на направлении главного удара.

Ней, втянувшийся в безуспешный бой у Катр-Бра, не смог поддержать Наполеона у Линьи. Более того, он сам был отброшен Веллингтоном, потеряв 4400 человек. Между тем пруссаки, потеряв 17 000 человек убитыми и ранеными и 35 орудий, помимо 8000 разбежавшихся человек, усилились подошедшим корпусом Бюлова и отступали на соединение с армией Веллингтона. Тогда как Наполеон предполагал, что Блюхер отходит на Люттих.

Таким образом, кампания для императора началась вроде бы и удачно, но основная цель достигнута не была. В стратегическом отношении день 16 июня не дал Наполеону никаких выгод. Несогласованность действий с Неем помешала окончательному разгрому Блюхера, а развитию успеха французов на фронте прусской армии в последующие дни мешала сосредоточившаяся армия Веллингтона.

Ватерлоо. 18 июня

Отступление немцев, открывших фланг англо-голландской армии, заставило Веллингтона отойти к северу. Он сообщил Блюхеру, что готов принять сражение у Мон-Сен-Жана при условии, если будет поддержан двумя прусскими корпусами. Это совпадало с планом Гнейзенау, который вел прусскую армию на соединение с англо-голландской.

Весь день 17 июня армия Веллингтона находилась в движении на Ватерлоо, а армия Блюхера — на Вавр. Как уже говорилось, Наполеон немедленное преследование пруссаков не организовал. Он не проявил прежней энергии и решительности, полагаясь больше на своих подчиненных, но те мало верили в успех и не блистали инициативой, исполняя только прямые распоряжения. Штаб, возглавляемый неопытным в штабной работе Сультом, не в состоянии был справиться с делом управления войсками. Связи он не дублировал, как это делал Бертье. Так, Вандам не получил своевременно приказа о выступлении из Шарлеруа только потому, что посланный к нему с пакетом офицер упал с лошади и расшибся. Сведения о противнике были более чем скудны.

На основе опыта своих легких побед над немцами в прошлом Наполеон полагал, что у Линьи разгромлена вся армия Блюхера (то есть все четыре корпуса), которая в своем отступлении рассеялась и откатывается на восток, поэтому император и не торопился с выступлением. Ней, заняв Катр-Бра, также оставался на месте.

Только в 12 часов Наполеон решил двинуть свои главные силы против Веллингтона, выделив группу Груши в 33 000 человек для преследования Блюхера с задачей «довершить поражение противника». Одновременно с этим Груши было предложено держаться ближе к Брюссельской дороге, чтобы в нужный момент поддержать Наполеона. Ни Груши, ни императору не было известно направление, по которому отступила прусская армия. Груши медленно двигался под проливным дождем на Жамблу, а Наполеон с главными силами, соединившись с Неем, пошел на север вдоль Брюссельской дороги.

К исходу дня 17 июня император прибыл на плато Бель-Альянс и увидел английскую армию. Веллингтон занял позицию на холме Мон-Сен-Жан недалеко от бельгийской деревни Ватерлоо, собрав свои главные силы на правом фланге. Герцог выстроил свои войска в каре, укрыв их от французского артиллерийского огня за склонами холмов. Аванпосты англо-голландской армии были выставлены на линии: замок Угумон — ферма Ла-Хе-Сэнт.

К началу сражения 18 июня у Наполеона было приблизительно 72 000 человек и 243 орудия, у Веллингтона — 68 000 солдат при 156 орудиях. Оба полководца ждали подкреплений, император — Груши с его корпусом, Веллингтон надеялся на Блюхера, имевшего после Линьи около 80 000 человек, из которых к месту сражения могли успеть около 40 000 солдат.

К 8 часам утра армия Веллингтона построилась в боевой порядок, расположившись в две линии дивизий с конницей в третьей линии. Однако Наполеон и на этот раз не проявил свойственной ему стремительности. Желая дать своим войскам возможность обсушиться и почистить оружие после ночи, проведенной под проливным дождем, император медлил с началом атаки. Утром он объехал свои войска и был в восторге от оказанного ему приема — исключительного порыва энтузиазма, не виданного со времен Аустерлица. Это придало ему уверенности, но отсрочка стала для императора роковой. Груши, блуждавший в поисках прусской армии, только в 10 часов утра было приказано двигаться к Вавру. Блюхер же, оторвавшись от Груши, шел на соединение с Веллингтоном, стоявшим от него в 9 милях. Для того чтобы задержать Груши, он оставил в заслоне корпус Тильмана. Приказание императора было получено Груши только вечером, а в течение всего решающего дня он был увлечен боем под Вавром с незначительными силами пруссаков.

Наконец, к 11 часам французская армия развернулась для боя: четыре дивизии д'Эрлона встали по правую сторону Брюссельской дороги, три дивизии Рейля — по левую. Позади них в качестве резерва разместились корпус Лобау, гвардия и резервная кавалерия. Ставка императора находилась у фермы Дюх-Кайю.

В 11 часов 30 минут Наполеону показалось, что земля достаточно подсохла и можно начать сражение, и вот «последние солдаты последней войны» пошли в атаку на английские позиции. Первый, отвлекающий удар французов был направлен на правый фланг Веллингтона против замка Угумон. Французский корпус Рейля, пройдя лес на подступах к замку, бросился на штурм. Но стены укреплений оказались слишком высоки и неприступны, английская артиллерия и пехота вели убийственный огонь по нападавшим. Через некоторое время небольшая операция, затеянная поначалу как демонстративные действия, превратилась в отдельное жестокое сражение. Начав атаку незначительными силами, Рейль постепенно втянул в бой весь корпус, но успеха до конца дня так и не добился.

В это время Наполеон готовил главную атаку своих сил против левого крыла и центра англичан. На правом фланге французских позиций он установил батарею из 80 орудий, которая открыла смертоносный огонь по противнику. В это время на северо-востоке у Сен-Ламберского леса появились неясные очертания двигающихся войск. Мнения наполеоновских командиров разделились. Одни утверждали, что это войска Груши, другие придерживались мнения, что это армия Блюхера.

Тем не менее около двух часов дня Наполеон отдал приказ Нею начать массированное наступление. Четыре пехотные дивизии д'Эрлона под барабанный бой двинулись в атаку. Нога к ноге, штык к штыку взбирались они по скользким кручам Мон-Сен-Жана, прорываясь сквозь густой огонь английской картечи. В конце концов поредевшие ряды взошли на холм, но тут на них бросилась лава шотландской кавалерии, которая врезалась в плотную массу французских дивизий и изрубила часть их состава. Французы отступили. Причиной неудачи было еще и то, что они были построены в глубокие колонны; при этом в атаке одновременно участвовали незначительные силы, а наступавшие несли огромные потери от огня противника. К тому же французская артиллерия развернулась слишком далеко от английских линий, и ее огонь был малоэффективен. Левое крыло сломить не удалось. Тогда император изменил план и перенес главный удар своих сил на центр и правый фланг противника.

В то время как дивизии д'Эрлона пошли в атаку, Наполеону донесли страшную весть — Блюхер оторвался от Груши и полным ходом двигался к месту сражения; во второй половине дня авангард прусской армии вышел в район Фишемона. Немедленно против приближающихся пруссаков были брошены 10-тысячный корпус Лобау и часть Молодой гвардии. К ферме Паплот была направлена дивизия Дюрата, чтобы воспрепятствовать здесь соединению союзников. Ставка Наполеона была перенесена глубже в тыл расположения французских войск, дабы полководец мог держать под контролем обе операции. Наполеон был уверен, что за пруссаками подоспеет Груши, что Блюхер не имеет достаточно сил для серьезного сражения, и поэтому все свое внимание обратил на Веллингтона.

В 15 часов 30 минут д'Эрлон захватил мощный опорный пункт англичан — ферму Ла-Хе-Сэнт. Ганноверские солдаты, защищавшие этот участок, отступили, над фермой взвилось трехцветное французское знамя. Потеря Ла-Хе-Сэнта опасно обнажила участок центральной позиции Веллингтона, и вскоре французская артиллерия обрушила на его ряды ливень картечи. Тогда же Наполеон отдал Нею приказ пробить брешь в английский линии. 40 эскадронов французской конницы построились у подножия Мон-Сен-Жана и бросились вперед. Земля задрожала под копытами лошадей кирасир; сотни уланов, егерей и конной гвардии неслись за ними вслед — 9000 всадников, которые должны были разметать центр противника. Вся эта лавина в одном неудержимом потоке взлетела на вершину холма; была захвачена английская легкая артиллерия, канониры бежали, близилась победа. Но тут перед мчащейся конницей выросли построенные в шахматном порядке каре английской пехоты. Залп за залпом косил сотни всадников. Англичане стреляли по лошадям, штыками добивали упавших седоков. В боевом порыве носились французы среди дыма ружейной пальбы, безуспешно пытаясь пробить ощетинившиеся штыками ряды неприятеля. Поддержи вовремя эту атаку французская пехота, центр армии Веллингтона был бы смят. Весьма неудачной была атака французской кавалерии левее Брюссельского шоссе. Одна из бригад, не ознакомившись с местностью, на полном карьере неожиданно слетела в овраг. Мчавшиеся за этой бригадой другие эшелоны постигла такая же участь. В результате этой сумятицы только здесь погибло 1500 человек и 2000 лошадей.

В разгар битвы Наполеон, тщетно ожидавший подхода корпуса Груши, спросил Сульта: «Вы послали гонцов к Груши?» — «Я послал одного». — «Милостивый государь, — с негодованием воскликнул Наполеон, — Бертье послал бы сто гонцов!»

Но силы англичан были также на исходе. Веллингтон бросил в бой последние резервы, ему докладывали со всех сторон о невозможности сдерживать неприятеля. «Пусть в таком случае они все умрут на месте! У меня уже нет подкреплений», — отвечал главнокомандующий. Его задача заключалась в том, чтобы несмотря ни на что продержаться до подхода Блюхера. «Веллингтон не был военным гением, как его позднее изображали... Но у него была бульдожья хватка. Он вгрызся в землю, и его было трудно вышибить с занятых им позиций».

Французские генералы видели, что английская линия была готова дрогнуть, они просили императора дать им гвардию. В императорском резерве еще стояли нетронутые 8 батальонов Старой гвардии и 6 батальонов Средней. В 20 часов было еще светло, и последний натиск гвардейцев мог решить исход боя в пользу французов. Однако позиции Наполеона уже находились под угрозой: пруссаки на правом фланге, несмотря на все усилия Лобау, соединились с войсками Веллингтона и теснили батальоны Молодой гвардии. Фланг французов был обойден, угроза нависла над тылом. Прусский корпус Бюлова захватил деревню Планшнуа. За ним следовал корпус Пихта.

Наконец Наполеон построил 11 батальонов гвардии в каре на Брюссельской дороге. Два батальона отбросили пруссаков у Планшнуа, а девять оставшихся под командой самого Наполеона двинулись на Веллингтона. Все генералы, маршал Ней шли впереди.

Англичане встретили гвардию страшным огнем артиллерии с фронта и с фланга. Солдаты падали десятками, но не замедляли шага, лишь плотнее смыкая ряды и еще громче крича: «Виват император!» Наконец два батальона взошли на взлобье Мон-Сен-Жана, и перед ними из высоких колосьев пшеницы встала стена сомкнутых рядов английских гвардейцев. Первый их залп скосил несколько сот человек — половину двух батальонов, второй залп, третий... Французские гвардейцы остановились, смешались, стали отступать. Раздался крик: «Гвардия отступает!»

Соотношение сил в это время уже было в пользу союзников — с подходом трех прусских корпусов Бюлова, Пирха и Циттена они имели 130 000 человек. Веллингтон скомандовал общее наступление. Одновременно Блюхер вышел с 53 000 человек с Охайской дороги и опрокинул правый фланг французов. Наполеоновские солдаты побежали на Бель-Альянс, а за ними неслись английские гусары и драгуны, рубя на скаку отступавших. «Неожиданное отступление превратилось в бегство, императорская армия рассыпалась прямо на глазах, а неприятель, преследуя по пятам, кромсал на куски уцелевшие ее остатки».

Наполеон пытался организовать оборону, чтобы прикрыть бегущую армию. Три последних батальона гвардии построились в каре с императором в середине, откуда тот лично пытался командовать отступлением с тайной надеждой найти смерть на поле боя. Здесь же, недалеко, в водовороте бегущих людей метался маршал Ней. Израненный, с лицом, черным от пороха, в изодранном штыками и пулями мундире и с обломком шпаги в руке, он бросался в гущу схватки. «Смотрите, как умирают маршалы Франции!» — кричал Ней. Но пули его обходили, и смерть бежала от него. Под ним были убиты пять лошадей, а он оставался невредим. Его судьба — быть расстрелянным по решению палаты пэров через шесть месяцев.

Гвардия медленно отходила, пытаясь прорваться сквозь войска наседавшего противника. Англичане были восхищены мужеством и стойкостью этих людей. Их ряды всегда были плотно сомкнуты, лица спокойны, шаг размерен и четок. Одному воину из каре под командованием генерала Камбронна английский полковник предложил сдаться. «Дерьмо! Гвардия погибает, но не сдается!» — ответил Камбронн. Французские гвардейцы, которых расстреливали в упор, предпочли смерть плену.

2-й батальон 3-го гренадерского полка, окруженный со всех сторон и отбивающий атаку за атакой англичан и пруссаков, расстреливаемый пушками с расстояния в 60 метров, уменьшился настолько, что из каре образовал треугольник. Оставшиеся в живых около 150 гвардейцев бросились в штыки на окружившую их кавалерию и погибли в рукопашной схватке все до единого.

Из этой мясорубки в полном порядки смогли выйти только 1-й гренадерский полк с присоединившимися к нему остатками других гвардейских полков и 1-й батальон 1-го егерского полка, не участвовавший в основном бою.

Над полем сгущались сумерки, битва при Ватерлоо была французами проиграна. Попытка Наполеона остановить войска коалиции у Женаппа при переправе через реку Диль также не удалась. Беспорядочное скопление войск у единственного моста под натиском преследующего врага исключало возможность управления. Генералы уже не повиновались, солдаты бежали, бросая оружие.

В битве французы потеряли 25 000 человек убитыми и ранеными, всю артиллерию и 7000 пленными. Армия Наполеона как организованная сила перестала существовать. Почти все снаряжение было потеряно, дух войск сломлен, свежих сил практически не осталось. Веллингтон потерял 15 000 человек, Блюхер — 7000.

Наполеон покинул остатки своих войск и поспешил в Париж, чтобы спасти тех, кого еще можно было спасти. Но было уже поздно, палаты бурно требовали его отречения, а затем выставили ультиматум: либо отречься, либо быть низложенным. В это время Даву с оставшимися войсками и Груши со своим корпусом маневрировали перед союзниками, давая императору выиграть время. Но Наполеон понял, что все кончено. Ватерлоо означало проигрыш всей кампании, поражение Франции в войне с коалицией. Император решил отказаться от дальнейшей борьбы.

22 июня Наполеон I вторично отрекся от престола. 25 июня он был вынужден покинуть Париж, союзные армии начали оккупацию территории Франции. 29-го император отправился в Рошфор, где были приготовлены два фрегата для бегства в Америку, но рейд уже блокировала английская эскадра.

15 июля Наполеону пришлось сдаться англичанам, лишь бы не попасть в руки Бурбонов. Самый могучий, упорный и грозный враг, какого Англия имела за все время исторического существования, был теперь в ее власти. Впереди императора ожидал остров Святой Елены, шесть лет узничества и смерть от яда...

Весьма жестко оценивая ведение Наполеоном своей последней кампании, другой великий стратег писал:

«Нельзя узнать Наполеона 1800 и 1805 годов в Наполеоне июньских дней 1815 года. Полководец, который 15 и 16 июня колебался, направить ли ему корпус направо или налево, был уже не тот человек с орлиным взором, который после длительного перехода в тот же вечер вновь выступал, чтобы, как тигр, наброситься у Фридланда на свою добычу. Император, который утром 18 июня медленно устанавливал боевой порядок и нашел еще время произвести смотр войскам, был не тот человек воли и действий, который кричал своим маршалам: «Энергия, энергия, быстрота!» или который в ночь на 14 октября 1807 года с факелом в руках поднимал артиллерию по крутому подъему на Ландграфен. Тот мастер военного дела, который бросал на фронт Веллингтона сначала пехоту, затем кавалерию и, наконец, гвардию, был, конечно, не тот бог полей сражений, который под Аустрелицем со всей своей армией обрушился на неприятельский фланг! Конечно нет. Ведь в 1797 году он сам сказал: «На полях сражений скоро стареют». Когда это было сказано, шел только второй год его полководческой карьеры. Но с тех пор... случилось многое, что должно было расшатать даже крепкое строение этого колосса... Ни стояние на месте, ни движение назад были невозможны. Он вынужден был идти вперед против все более и более возраставших сил. Ресурсов не хватало. Падение должно было наступить 18 июня или позднее. Во всяком случае, оно было неизбежно».

Но это с военной точки зрения, а с человеческой — Наполеон одержал по выражению Льва Толстого «моральную победу», важную для него лично и ставшую предметом гордости французской нации. Дельбрюк так оценивал результаты кампании 1815 года: «...Наполеон никак не мог выиграть кампанию... Но то, что он был совсем близок к победе и, в конце концов, был побежден не позорно, но со славой, озарило его самого немеркнущим сиянием, а для его народа создало источник моральной силы, из которого он непрерывно черпает все новую и новую живую воду».

Так была поставлена последняя точка в истории наполеоновских войн.