Шестьдесят сражений Наполеона

Наступил 1796 год — звездный год Бонапарта! Продолжалась война Франции с первой коалицией европейских государств. Директория планировала наступательную кампанию против австрийцев, главным местом предстоящих сражений считалась Западная и Юго-Западная Германия, через которую французы в дальнейшем будут пытаться вторгнуться в исконно австрийские владения. В этом походе Директория предполагала использовать лучшие войска и самых выдающихся стратегов. На берегах Рейна к решающему удару готовились две армии под командованием генералов Жана Журдана и Жана Моро общей численностью около 155 000 человек. Их задача состояла в том, чтобы нанести решающее поражение австрийцам в Южной Германии и проложить дорогу на Вену. Для этих армий не жалели средств, снаряжения; их обоз был прекрасно организован, на их действия французское правительство возлагало большие надежды.

В это время командующий войсками Парижского гарнизона Бонапарт составил «Записку об Итальянской армии», в которой предложил из Южной Франции вторгнуться в Северную Италию, чтобы отвлечь силы коалиции от германского театра военных действий и этим обеспечить успешные действия главных сил. Эти предложения были приняты Директорией и отправлены к исполнению генералу Шереру командовавшему в то время Итальянской армией. Но Шереру план не понравился — уж он-то знал состояние своих войск. «Пусть его выполняет тот, кто его составил» — так Шерер оценил план и тут же отправился в отставку. И вот, когда возник вопрос, кого же назначить главнокомандующим на этом второстепенном участке фронта, Карно назвал Бонапарта. Остальные директора легко согласились, потому что никто из более известных генералов этого назначения не добивался.

2 марта 1796 года Бонапарт был назначен командующим Итальянской армией. Его мечта сбылась — он получил, наконец, самостоятельную должность. Уже 11 марта, через три дня после собственной свадьбы, новый главнокомандующий помчался к месту назначения.

Таким образом, откорректированный и принятый Директорией план войны с коалицией теперь предусматривал одновременные действия на двух театрах. Армии Журдана и Моро должны были войти в Южную Германию в обход Швардцвальда с юга и с севера, следуя по долинам Майна и Дуная. Итальянской армии была поставлена задача захватить Пьемонт и Ломбардию, после чего движением через Тироль и Баварию соединиться с главными силами для занятия Вены. Правда, больших надежд на действия корсиканского «простака» в Париже не возлагали. И уж тем более никто не мог тогда предвидеть, что именно в Италии развернутся решающие события.

К началу марта Итальянская армия располагалась вдоль побережья Генуэзского залива, ее фронт растянулся на 45 километров.

Австро-сардинские войска с конца 1795 года квартировали в Северной Италии. На правом фланге, к западу от Турина, растянут был на фронте протяженностью около 90 километров 20-тысячный сардинский отряд герцога Аостского. Ему противостояла Альпийская армия генерала Франсуа Келлермана, которая прикрывала горные проходы из Пьемонта во Францию. 22-тысячная сардинская армия генерала Л. Колли, включавшая в свой состав 5-тысячный австрийский отряд Провера, располагалась по линии Мондови, Чева. Левее Колли в двух группах дислоцировалась австрийская армия фельдмаршала И. Больё: 14 000 солдат генерала Е. Аржанто были растянуты на лини Чева—Тортона, а 16 000 генерала Себотендорфа находились в районе Пьяченца, Лоди. Пресловутая кордонная система нашла яркое воплощение в этой диспозиции.

Был ли у Бонапарта план кампании? Несомненно. С 1794 года он составил несколько тщательно разработанных вариантов наступательных операций в Италии. За два года в совершенстве изучил карту будущего театра военных действий и знал его, по выражению Клаузевица, как «собственный карман». План Бонапарта в главном был прост. Французам противостояли две основные силы: австрийская армия и армия пьемонтского короля.

Задача состояла в том, чтобы разъединить эти силы, нанести решающие удары прежде всего по пьемонтской армии, принудить Пьемонт к миру и затем обрушить всей мощью на австрийцев. Удобные долины давали возможность занять внутреннее положение между группами войск Колли и Больё и разбить их по частям. Итак, план был прост, но на пути его выполнения стояли неисчислимые трудности. Первый сюрприз ждал Бонапарта в Ницце.

Новый главнокомандующий прибыл в Ниццу, в главную ставку Итальянской армии, 27 марта. Генерал Шерер сдал ему дела и ввел в курс дел. Производя смотр войск, Бонапарт имел возможность сразу догадаться, почему никто из знаменитых французских генералов не рвался на этот пост. Армия состояла из четырех действующих пехотных и двух кавалерийских дивизий под командованием генералов Массена, Ожеро, Лагарпа, Серюрье, Стенжеля и Кильмена. Вся кавалерия состояла из 2 500 человек. Списочный состав армии насчитывал 106 000 солдат, однако из них 70 000 были «мертвыми душами»: пленными, дизертировавшими, умершими, лежали в госпиталях, были переброшены в другие военные округа или переподчинены.

С удивлением Бонапарт понял, что у него имеется всего около 30 000 человек, которые могли бы выступить в поход. Но и они походили скорее на скопище оборванцев. То немногое, что отпускалось на содержание армии правительством, открыто разворовывалось интендантами. Район расположения армии был истощен реквизициями, солдаты — полураздеты и плохо питались. В арсеналах имелось достаточно пушек, но все упряжные лошади пали от голода. Этот развал не мог не сопровождаться упадком дисциплины. Имелись затруднения и личного порядка. Кем был 27-летний Бонапарт, который за всю свою службу не командовал даже полком, в глазах боевых командиров? Выскочкой, салонным генералом, заработавшим эполеты не в сражениях с иностранными армиями, а в гражданской войне с соотечественниками. К тому же он говорил по-французски с сильным корсиканским акцентом, допускал грубые ошибки в разговорной речи, был худ, невысок ростом — и тут же получил кличку Замухрышка. Бонапарт понимал, что приказами уважения армии не добьешься, потому резко повел борьбу с воровством и за восстановление дисциплины. «Приходится часто расстреливать», — доносил он в Париж Директории.

Но времени на создание настоящих боевых частей уже не было. Откладывать военные действия до того, когда будет наведен порядок в армии, означало фактически пропустить кампанию 1796 года. Бонапарт принял решение, которое и сформулировал в своем первом воззвании к войскам. Ему предстояло труднейшее дело: не только одеть, обуть, дисциплинировать свое войско, но сделать это на ходу, во время самого похода, в промежутках между сражениями. Он не мог и не хотел ждать, ибо это означало лишить себя единственного шанса на успех, если этот шанс был. Сам Наполеон впоследствии вспоминал об этом времени: «...во французской армии было только 30 000 человек и 30 пушек. Ей противостояли 80 000 человек и 200 пушек. В генеральном сражении численная слабость, недостаток артиллерии не позволили бы ей долго сопротивляться. Следовательно, ей надо было восполнить недостаток численности быстротой переходов, недостаток артиллерии — характером маневрирования, недостаток кавалерии — выбором соответствующих позиций. Лишения, бедность и нищета — школа хорошего солдата».

5 апреля 1796 года, на девятый день после принятия дел новым главнокомандующим, Итальянская армия выступила в поход. Бонапарт выбрал самый короткий, хотя и самый опасный путь. Армия шла по прибрежной кромке приморских Альп, по знаменитому «карнизу», где она в течение всего перехода находилась под пушками крейсировавших у берега английских кораблей. Но зато это позволило обойти горный кряж и намного ускорило движение. Впереди, пешком, в походном мундире шел командующий. Расчет оказался правильным. Командование австро-сардинских войск и мысли не допускало, что французы рискнут на такую дерзость. Через четверо суток самая опасная часть пути осталась позади — 9 апреля французские полки вступили в Италию.

Монтенотте. 12 апреля

Армия Бонапарта не имела выбора, она могла идти только вперед. Голод подгонял солдат, разутые и раздетые, с тяжелыми ружьями наперевес, внешне скорее напоминавшие орду оборванцев, чем регулярную армию, они могли надеяться только на победу, все иное означало для них гибель.

Сразу после перехода Бонапарт отрядил дивизию генерала Серюрье для наблюдения за позициями Колли около Чевы, а дивизии Лагарпа, Массена и Ожеро сосредоточил в Савоне, изображая намерение двигаться на Геную. Авангард дивизии Лагарпа под командованием генерала Червони продвинулся еще дальше и захватил Вольтри. Эта военная хитрость была прикрыта соответствующей акцией французской дипломатии.

Австрийский главнокомандующий, введенный в заблуждение относительно намерений противника, 11 апреля начал активные действия с целью изгнания французов из Северной Италии. Он перенес свою главную квартиру в Нови и разделил войска на три части. Правый фланг, из пьемонтцев под командованием генерала Колли с главной квартирой в Чеве, получил задачу оборонять линию рек Стура и Танаро. Центр под командой Ар-жанто двинулся на Монтенотте, чтобы отрезать французскую армию во время ее предполагаемого марша к Генуе, обрушившись на ее левый фланг. Лично 72-летний Больё со своим левым флангом двинулся на Вольтри — спасать Геную. В результате Больё еще более распылил свои силы. Между его левым флангом и центром не было путей сообщений. Тогда как французская армия, наоборот, была расположена таким образом, что могла сосредоточиться в несколько часов и обрушиться всей силой на отдельные корпуса противника. Именно этого и добивался своей демонстрацией Бонапарт — ситуация созрела. Все, что последовало дальше, историки позже назовут «шесть побед в шесть дней».

Генерал Аржанто, в соответствии с полученным приказом, занял Монтенотте. 11 апреля он выступил на Савону, но был остановлен в горах заслоном полковника Рампона, и в течение всего дня так и не смог взять французского редута. Больё со своей стороны 10 апреля вышел к Генуе и атаковал авангард генерала Червони перед Вольтри. И здесь французы отбили все атаки противника. Бонапарт решил, что наступил подходящий момент для удара по австрийскому центру. Этот удар приводил к полному отрыву войск Колли от армии Больё. Выдвинув дивизию Серюрье к самой Чеве для демонстрации против генерала Колли, Бонапарт в течение суток стянул все свои остальные силы к Монтенотте. В ночь на 12 апреля дивизия Лагарпа заняла позиции позади редутов Рампона и приготовилась к фронтальной атаке. Части Червони тайно покинули позиции у Вольтри и присоединились к своей дивизии. Сам Бонапарт с дивизиями Ожеро и Массена вышел через Кадибонский перевал за Монтенотте. С рассветом Аржанто, окруженный со всех сторон, был атакован с фронта Лагарпом, с тыла и флангов — Массена. Поражение австрийцев было полным, их потери составили 2700 человек. Французы захватили 4 знамени, 5 пушек и 2000 пленных. Остатки войск Аржанто в беспорядке отступили к Дего.

В то же самое время Больё вошел в Вольтри, но уже никого там не застал. Только днем 13-го он узнал о поражении под Монтенотте и о выходе французов в Пьемонт. Больё повернул свои войска назад, но ему предстояло идти почти двое суток по плохим дорогам, чтобы вернуться к месту основных событий.

Это была первая победа французов в Итальянской кампании. В Вене были озадачены, но посчитали происшедшее случайностью. Силы коалиции по-прежнему имели двойное количественное превосходство.

Миллезимо и Дего. 13—14 апреля

После первого поражения пьемонтцы отступили на Миллезимо, а австрийцы на Дего. Эти две позиции имели связь через пьемонтскую бригаду, занимавшую высоты Биестро между ними. В Миллезимо пьемонтцы осадили дорогу, ведущую в Турин. Правый фланг их позиции опирался на холм Коссария, господствовавший над местностью. В Дего австрийцы стояли на позиции, защищающей дорогу в Миланскую область. К ним присоединился и Больё со всеми теми, кого он смог вывести из Вольтри. Таким образом, два основных прохода — в Пьемонт и на Милан были прикрыты. Союзники не торопились. Время работало на них, позволяя еще более укрепиться и получить подкрепления из тылов. Бонапарт, в отличие от противника, ждать не мог. Ему было необходимо непрерывно развивать наступление, расширяя брешь между армиями союзников.

Поэтому уже вечером 13 апреля генерал Пьер Ожеро стремительным ударом выбил противника из миллезимских ущелий и окружил холм Коссария, отрезав на его вершине арьергард в 2000 человек. Командовавший арьергардом генерал Провера забаррикадировался в полуразрушенном замке и удерживал его до темноты, успешно отбивая все атаки французов. С высоты Провера видел правый фланг сардинской армии, готовящийся к битве, и надеялся, что эти войска его выручат.

На следующий день началось сражение между двумя армиями. Утром 14 апреля Ожеро с левым флангом французской армии атаковал Миллезимо, Массена с центром направился на Биестро и Дего, а Лагарп с правым флангом начал обходный маневр. После упорного боя

Массена и Лагарп захватили Дего, а Жубер — высоты Биестро. Все атаки генерала Колли, направленные на осовбождение Коссарии, были безрезультатны: он сам был разбит, а его преследователи шли по пятам. Отчаявшийся Провера капитулировал. Множество убитых на поле боя, сдача в плен пяти батальонов, бегство остатков армии — таков результат сражения для союзников. Французы захватили 30 орудий, 15 знамен и 6000 пленных, среди которых были и два генерала.

На следующий день, 15 апреля в 3 часа утра состоялось второе сражение за Дего. В город внезапно ворвалась австрийская гренадерская дивизия генерала Вукасовича, запоздало прибывшая из Вольтри. После двухчасового боя Дего был взят французами снова, а дивизия Вукасовича почти полностью уничтожена или пленена.

С этого момента разделение австрийской и сардинской армий стало ярко выраженным. Больё с остатками своих войск отступил на северо-восток и собирал силы у Акви. Бонапарт его не преследовал, а повернул на запад и пошел на Колли, который теперь не имел никакой связи с австрийской группировкой.

Чева и Мондови. 19—21 апреля

Хотя путь к Турину был уже открыт, Бонапарта не интересовали географические пункты сами по себе, что как раз являлось очень важным с точки зрения кордонной стратегии. Он оценивал в первую очередь, каково значение разгрома живой силы врага. Оставив в Дего дивизию Лагарпа в виде заслона от Больё, с остальными войсками Бонапарт перешел в наступление на Чеву, где Колли с 13 000 солдат занял позицию в укрепленном лагере. Фронтальная атака французам не удалась, но угроза флангам сардинцев заставила последних, бросив артиллерию, отступить на Сан-Микеле.

20 апреля Бонапарт начал новый обходной маневр, двинув дивизию Серюрье для удара по правому флангу противника, в то время как Массена обходил левый фланг. После нескольких стычек Колли оценил невыгодность создавшегося положения и ночью отошел к Мондови, где успел возвести несколько редугов. Но французы, окрыленные успехом, не ослабляли натиска. 21 апреля они тремя колоннами атаковали Мондови, захватили редуты и вошли в город. Разбитые пьемонтцы, так и не получив никакой помощи от Больё, бежали в Кераско, преследуемые конницей полковника Мюрата. В этом сражении войска Колли потеряли 3000 человек, 10 знамен, 8 орудий, 1500 пленных. Преследуя противника, французы вступили в Кераско, в 40 километрах от Турина. Это был полный разгром. В приказе по армии от 26 апреля Бонапарт писал: «Солдаты, в течение пятнадцати дней вы одержали шесть побед, взяли 21 знамя, 55 пушек, много крепостей и завоевали самую богатую часть Пьемонта, вы захватили 15 000 пленных, вы вывели из строя убитыми и ранеными 10 000 человек. Вы были лишены всего — вы получили все, вы выиграли сражения без пушек, переходили реки без мостов, совершали трудные переходы без обуви, отдыхали без вина и часто без хлеба. Только фаланги республиканцев, солдаты Свободы способны на такие подвиги!»

Дальнейшее участие в борьбе с французами Сардиния признала бесцельным и, заключив 28 апреля перемирие с Бонапартом, вышла из коалиции. Французы стали хозяевами всего Пьемонта и всей территории Генуи. 15 мая в Париже был подписан мир. Пьемонт обязывался не пропускать через свою территорию ничьих войск, кроме французских, не заключать отныне ни с кем союзы, уступал Франции графство Ниццу и всю Савойю, а также должен был поставлять французской армии все необходимые ей припасы. Так в кратчайший срок Бонапарт достиг крупного успеха, выполнив план Директории по разрыву австро-сардинского союза и обеспечив себе сообщения с Францией. Что же принесло успех Итальянской армии? Прежде всего, быстрота и маневренность. Такого темпа наступательных операций противник не ожидал. Мармон писал отцу, что он 28 часов не слезал с коня, затем три часа отдыхал и после этого снова 15 часов находился в седле. Молниеносность операций позволила Бонапарту постоянно сохранять инициативу и навязывать противнику свою волю. Будучи слабее союзников по численности армии, французский главнокомандующий действовал сосредоточенными силами против разбросанного на большом фронте противника и в каждом решающем столкновении с ним имел перевес в силах.

Изменилось и состояние его армии. В боях было захвачено много пушек и лошадей. В Кераско французы имели уже 60 орудий с запасом снарядов и упряжками. Солдаты стали регулярно получать продовольствие и звонкую монету. Была восстановлена дисциплина. Со всех сборных пунктов и госпиталей генуэзской Ривьеры через перевалы стало прибывать подкрепление, едва только туда дошел слух о победах и изобилии. Теперь австрийцев, оставшихся в изоляции, можно было преследовать в глубь Ломбардии, а освободившиеся части войск Альпийской армии Келлермана перевести в Италию. Протяженность коммуникации с Парижем сократилась вдвое. Наконец были созданы опорные пункты и артиллерийские склады для формирования осадного парка.

Лоди. 10 мая

Обеспечив себе тыл со стороны пьемонтской армии, Бонапарт продолжил наступление. Теперь у него остался один враг, но враг могущественный — австрийская армия. Ее превосходство над французской в численности, артиллерии, материальном снабжении продолжало оставаться неоспоримым. Бонапарт должен был по-прежнему действовать в соответствии со своим основным принципом: «Численную слабость возмещать быстротой движений».

Сосредоточив к 3 мая войска в районе Алессандрия, Тортона, Вогера, Валенца, Бонапарт решил переправиться на левый берег реки По и выйти на коммуникации австрийской армии, главные силы которой расположились для обороны на линии Ломелло—Павия. Этот маневр давал возможность быстро покончить с Больё, который мог в случае промедления, усилить свое войско войсками итальянских герцогств, склонных в страхе перед революцией выступить против французов. Поэтому своим ходом Бонапарт одновременно угрожал и герцогствам Парма и Модена, вынуждая их окончательно выявить свое отношение к Французской республике.

7 мая переправилась на паромах кавалерия и гренадеры Ланна, а через три дня по наведенному у Пьяченцы понтонному мосту перешли остальные войска. Появление Бонапарта в непосредственной близости заставило герцогов Пармы и Модены заключить с ним мирный договор. Верный своему не менее знаменитому принципу, что «война должна кормить себя сама», французский командующий наложил на них огромные контрибуции деньгами, продовольствием и лошадьми. Только Парма вынуждена была выплатить два миллиона франков золотом.

Введенный поначалу в заблуждение демонстративными действиями французов у Валенцы, Больё наконец понял маневр Бонапарта. Опасаясь за свои сообщения, австрийский командующий частично перебросил свои войска в Бельгиозо и Фомбио, но под давлением французов отошел к Лоди. Бросив Павию и Милан на произвол судьбы, Больё переправился на левый берег реки Адда. Для прикрытия отхода он оставил 10-тысячный отряд во главе с генералом Себотендорфом. Австрийский арьергард занимал позицию в Лоди на правом берегу реки, прикрыв дорогу на Кремону.

10 мая Бонапарт с силами 18 000 человек атаковал город и довольно быстро вытеснил австрийцев на левый берег Адды, но переправиться вслед за ними не смог. 20 австрийских орудий на другом берегу буквально сметали картечью все на мосту и вокруг его.

С прибытием подкреплений — войск Массена — Бонапарт решил повторить атаку. По его собственным воспоминаниям, он хотел «в тот же день перейти реку Адда по мосту под огнем неприятеля и изумить его такой смелой операцией». С целью отвлечь австрийцев около 17 часов Наполеон приказал генералу Бомону переправиться с кавалерией через Адду в 2 километрах вверх по течению через броды и произвести диверсию на правом фланге неприятеля. В то же время у моста, на городском валу и по краю правого берега была выставлена вся французская артиллерия, которая начала интенсивный обстрел австрийских позиций. Позади городского вала на берегу Адды Бонапарт укрыл колонну гренадер. Огонь французских батарей вынудил австрийскую пехоту отступить от реки и искать укрытия от сыпавшихся ядер в складках местности. Теперь батальон французских гренадер находился ближе к вражеским пушкам, чем линия австрийской пехоты.

Как только Бонапарт заметил, что огонь противника ослабел, а авангард кавалерии появился на левом берегу, он приказал атаковать. В этот момент Наполеон нашел нужным рискнуть своей жизнью и сам повел солдат в штыковую атаку. Беглым шагом французская колонна перешла через мост, захватила пушки и обрушилась на линии противника. Разгромленный австрийский арьергард в беспорядке отошел в Кремону, оставив на месте около 2000 убитых и раненых и 15 пушек. Потери французов составили 200 человек.

В этом сражении Бонапарт окончательно завоевал сердца своих солдат, выказав огромную личную храбрость, и получил от них прозвище Маленький капрал. Но истинное значение Лоди было в другом. Ведь с тактической точки зрения штурм был бессмыслицей. Клаузевиц так объяснил этот феномен: «...штурм моста у Лоди представляется предприятием, которое, с одной стороны, настолько отступает от обычных приемов, с другой — является настолько немотивированным, что невольно возникает вопрос, можно ли найти ему оправдание или же это невозможно». В самом деле, мост длиной в 300 шагов обороняли 7000 солдат и 20 орудий. Была ли надежда на успех? Бонапарт доказал победой оправданность своих действий. Снова Клаузевиц: «Предприятие отважного Бонапарта увенчалось полным успехом... Бесспорно, никакой боевой подвиг не вызвал такого изумления во всей Европе, как эта переправа через Адду... Итак, когда говорят, что штурм у Лоди стратегически не мотивирован, так как Бонапарт мог получить этот мост на другой день даром, то имеют ввиду только пространственные отношения стратегии. А разве моральные результаты... не принадлежат стратегии?»

Клаузевиц был прав. Уже 11 марта Бонапарт писал Карно: «Битва при Лоди, мой дорогой Директор, отдала Республике всю Ломбардию... В Ваших расчетах Вы можете исходить из того, как если бы я был в Милане». И это не пустое бахвальство — 15 мая французская армия триумфально вступила в Милан. Столица Ломбардии встретила своих завоевателей цветами и овациями. Господство австрийцев, феодальное болото великих герцогств и карманных королевств опротивело народу. По всей Италии прокатилась волна революционного антифеодального движения, зашатались троны и устои. Эта поддержка простого населения во многом способствовала потрясшим Европу успехам молодого французского генерала. Значение этой поддержки он в полной мере сможет оценить в своих будущих походах в Египет, Испанию и Россию.

Тем не менее победители не забыли наложить на Милан дань в 20 миллионов лир. В тех местностях, где население оказывало сопротивление реквизициям, эти выступления жестоко подавлялись, а города и поселки отдавались на разграбление солдатам. Бонапарт не слишком препятствовал грабежам, давая солдатам почувствовать плоды своих побед. Но в целом французская армия, окруженная ореолом революционной романтики и надежд на перемены, встречала восторженный прием у итальянцев. Бонапарт — полководец чистых итальянских корней, с итальянским именем и родным итальянским языком — в глазах миланцев не был французским генералом: он казался им посланцем свободы и равенства.

Победа при Лоди позволила занять всю Ломбардию по линии реки Адда. Часть французских сил двинулась в Тоскану и 29 июня заняла Ливорно, ликвидировав там базу английского флота. Обеспечив свой тыл устройством магазинов по левому берегу реки По, Бонапарт 30 мая перешел через Минчио, отбросил войска Больё и после серии блестящих маневров заставил его уйти в Тироль. 4 июня Бонапарт осадил Мантую. Теперь вся Северная Италия в его руках...

На большом и сложном жизненном пути Наполеона Бонапарта весна 1796 года навсегда осталась самой замечательной страницей. Слава пришла к нему не в дни Тулона и еще менее 13 вандемьера. Она явилась, когда, командуя небольшой армией раздетых и голодных солдат, он словно чудом одну за другой одерживал блистательные победы, заставляя всю Европу повторять неведомое ей ранее имя генерала Бонапарта. Тогда в него уверовали и боевые генералы, и простые солдаты, а он впервые поверил сам в себя: «Именно вечером у Лоди я уверовал в себя как в необыкновенного человека и проникся честолюбием для свершения великих дел, которые до тех пор рисовались мне фантазией».

Именно эту весну двадцать лет спустя на острове Святой Елены экс-император чаще всего любил вспоминать.

Лонато и Кастильоне. 3—5 августа

«Начиная войну в апреле 1796 года, Бонапарт действовал по тщательно продуманному и отработанному плану. Он рассчитывал. Как в шахматной партии, все варианты, все возможные ходы — свои и противника — до двадцатого хода. Но вот пришла пора, когда 20-й ход был сделан, когда ранее продуманные варианты плана были исчерпаны. Война вступила в новую стадию — в сферу непредвиденного; наступило время импровизаций, время мгновенных, не допускавших отлагательств решений. И тут Бонапарт впервые для себя открыл, что именно эта сфера и есть его стихия, в ней он не имел равных, она приносила наибольшие успехи! Этот 27-летний командующий армией опрокидывал все установившиеся принципы ведения войны».

Итак, Мантуя была ключом к Италии. Гарнизон ее составлял 13 000 человек и имел продовольствия на 2,5 месяца. Считавшаяся неприступной крепость была охвачена с севера и востока озерами, а с юга на запад — поросшими камышом болотами, проходимыми лишь по пяти имевшимся плотинам. Попасть в нее было тяжело, но зато и блокировать можно было горстью людей. Выдвинув дивизию Массена против группы Больё, отошедшей к северу, Бонапарт блокировал Мальту и, получив осадные орудия из Милана и Феррары, приступил к постепенной атаке крепости. Большая часть французских войск встала вдоль реки Адидже, тем самым осуществляя прикрытие осадных операций. Дальнейшие боевые действия противников в течение восьми месяцев протекали в борьбе за Мангую, которую австрийцы пытались деблокировать.

К концу июля армия Бонапарта усилилась до 46 000 человек, кроме 10 000, оставленных в качестве гарнизона в Ломбардии и Пьемонте. Французы были развернуты на широком фронте от Леньяго до Пескиеры. Сообщение с Миланом обеспечивалось вновь сформированной дивизией Соре, наблюдавшей за горными перевалами от Сало и далее. Блокада Мантуи была возложена на дивизию Серюрье — 11 000 солдат. Дивизия убитого в бою Лагарпа была расформирована, и ее личный состав распределен между другими дивизиями.

Вялые действия Журдана на германском фронте дали возможность австрийцам усилить свои войска на итальянском театре военных действий, перебросив сюда армию генерала Вурмзера. Он принял командование над объединенными силами австрийцев, действовавшими против Бонапарта. Помимо заблокированного в Мантуе гарнизона, Вурмзер располагал сосредоточенными у Триента 50 000 человек при 192 орудиях, с которыми он, по указанию гофкригсрата, должен был предпринять наступательную операцию для деблокады крепости и вытеснения французов из Ломбардии.

Вурмзер планировал наступление четырьмя колоннами на широком фронте, имея в виду в дальнейшем соединить их для действия под Мантуей. Колонна генерала Кваждановича (17 000 человек и 52 орудия) должна была наступать западнее озера Гарда с целью перерезать сообщение Бонапарта с Миланом. Колонне Меласа (15 000 человек и 52 орудия) предписано было двигаться восточнее озера в направлении Риволи. Десятитысячная колонна Давидовича, с 60 орудиями, направлялась вдоль левого берега реки Адидже, а колонна Мессароша (5000 человек и 18 орудий) была выдвинута на Бассано и Виченцу в демонстративных целях. Сам Вурмзер следовал с колонной Меласа.

Подготовка австрийцев к наступлению не осталась тайной для Бонапарта, однако намерения их еще не были ясны. 28 июля австрийские колонны начали наступательный марш. Первоначальные действия Кваждановича были успешны. Под натиском противника французы очистили Сало и горные проходы, ведущие в долину реки По, а 30 июля войска Кваждановича уже занимали Брешию. Они перерезали дорогу Милан—Мантуя и передовыми частями продвинулись к Монтепиаро. В дальнейшем Кважданович, наступая на юго-восток, предполагал соединиться с Вурмзером и окружить французов.

Для того чтобы задержать движение колонны Вурмзера на главном направлении, Бонапарт послал дивизию Массена. Но Вурмзер отбросил ее. На помощь Массена выдвинулась дивизия Ожеро и тоже была отброшена австрийцами. 29 июля колонна Меласа с боем заняла Риволийское плато. Положение становилось отчаянным для французов, и тут Бонапарт совершил свой маневр, который, по мнению всех военных теоретиков, мог бы сам по себе обеспечить ему бессмертную славу, даже если бы тогда он был убит.

Получив донесения о неудачах у Сало и Риволи, Бонапарт решил в ночь с 30 на 31 июля снять осаду Мантуи и собрать как можно больше сил для нанесения удара по войскам Кваждановича, выставив заслоны против колонны Меласа. Французский командующий начал сосредоточение своих сил у Лонато и Монтекиаро. Причем переброшенные сюда части Ожеро и Кильмена, продвинувшись вперед, вытеснили австрийцев из Брешии, а Соре вновь занял Сало, обеспечив сообщение французов с Миланом.

Вурмзер в это время праздновал победу. Он вошел в Мантую, сняв с нее таким образом осаду, как вдруг узнал, что Бонапарт со всеми силами ушел на восток. После некоторых колебаний Вурмзер вышел из крепости, отбросив заслон французов под начальством Валетта. Затем он переправил через Минчио колонны Меласа и Мессароша — в тыл французской армии. В результате сосредоточенные силы Бонапарта оказались между войсками Вурмзера и Кваждановича. Признав свое положение весьма рискованным, Бонапарт подумал даже об отступлении, но после совещания с генералами остался при принятом решении: нанести удар Кваждановичу. Против Вурмзера у Монтекиаро оставлены были дивизии Ожеро и Кильмена.

3 августа Бонапарт бросил остатки своей армии против Кваждановича к северу от Лонато и разбил все три его колонны. Одна из них сдалась, остальные отошли на север. Затем Бонапарт расположил свою армию против Вурмзера. Австрийский главнокомандующий, узнав о неудаче Кваждановича, тем не менее решил дать французам сражение и развернул свои войска в боевой порядок у Кастильоне.

Сражение, в которое французы вступили с ходу, началось 5 августа около 6 часов утра. Бонапарт сковал основные силы австрийцев в центре и на правом фланге, а главный удар нанес по их левому крылу. К 9 часам действовавшая на главном направлении дивизия генерала Ж.-А. Вердье овладела господствующей высотой Медоле и, установив на ней артиллерию, открыла фланкирующий огонь по основным силам австрийской армии. Австрийцы упорно сопротивлялись, но выход им во фланг и тыл передовых частей дивизии генерала Серюрье, подошедшей от Мантуи, и одновременный удар с фронта всей французской армии — решили исход сражения. Потерпевшая поражение армия Вурмзера отступила в северном направлении, потеряв 3000 человек и 20 орудий. Таким образом, более передовая тактика французов — колонны в сочетании с рассыпным строем — показала свое превосходство над устаревшей линейной тактикой австрийцев. В то время как Вурмзер распределил свои войска равномерно по всему фронту, не выделив даже резерва, Бонапарт произвел решительное массирование сил и средств на главном направлении. Сильный фронтальный удар в сочетании с маневром во фланг и тыл противнику обеспечили ему успех.

После снятия осады с Мантуи, из крепости был выслан отряд для преследования войск Серюье. Но в связи с неудачей полевых войск австрийцев, отряд этот отошел к Мантуе. Остатки армии Вурмзера ушли в Тироль. Общие потери австрийцев в первой попытке деблокировать Мантую составили 13 000 человек и 71 орудие. Французы потеряли 4000 человек, а также 187 осадных пушек, оставленных под Мантуей — это была самая невосполнимая потеря. Кроме материальных результатов победа дает и колоссальные моральные преимущества. Наполеон всегда это учитывал: «Австрийская армия после своего поражения все еще состояла из 40 000 человек, но отныне один батальон Итальянской армии обращал в бегство четыре неприятельских, и повсюду французы захватывали пушки, пленных и предметы военного снаряжения. Вурмзер, правда, снабдил припасами гарнизон Мантуи. Он вывел оттуда бригады Рокковина и Вукасовича, которые заменил свежими войсками, но он увел с собой только половину своей прекрасной армии, притом ничто не может сравниться с деморализацией этой армии и потерей ею боеспособности после понесенных неудач».

Роверето и Бассано. 4—8 сентября

Успехи Бонапарта на итальянском театре военных действий, а Журдана — на Рейне подняли настроение Директории, которая предприняла ряд мер по усилению французской армии в Италии. К концу августа силы Бонапарта выросли до 70 000 человек, из которых 10 000 были выделены для возобновления блокады Мантуи, а 20 000 обеспечивали тылы. Оставшиеся 40 000 солдат располагались главными силами в районе Вероны, Риволи с обеспечением флангов на Нижнем Минчио и в Сало.

Осада Мантуи возобновилась 24 августа. Австрийский гарнизон, увеличившийся за счет беглецов из армии Вурмзера, теперь составлял 17 000 человек. Потеря осадного парка, созданного с большими трудностями из орудий, собранных из различных крепостей Италии, была для французов весьма чувствительной. Бонапарт не стал организовывать новый осадный парк. Он удовлетворился простой осадой крепости и стал готовить наступление на Тироль.

В это же время 46 000 австрийцев готовились совершить новую попытку и вновь разделились на две самостоятельные и равные по численности части: армия генерала Пауля Давидовича располагалась в районе Роверето на дороге из Триеста в Верону. Армия Вурмзера, состоявшая из трех дивизий (26 000 человек), — в районе Бассано, Примолано. По плану австрийцев обе армии должны были двинуться самостоятельными путями, разобщенные отрогами Тирольских Альп, и соединиться в районе Леньяго для дальнейшего наступления на Мантую. При этом Вурмзер предполагал, что движение армии Давидовича, создавая угрозу сообщениям Бонапарта, вынудит последнего отвести свои войска к западу от Минчио.

Наступление австрийцев было намечено на 4 сентября. Бонапарт, узнав о планах противника, решил опредить его, начав свои действия 1 сентября. Первой задачей был разгром Давидовича и захват Триента. Бонапарт предполагал быстрым и решительным маневром отбросить войска Давидовича к северу, после чего нанести удар в тыл колонне Вурмзера. Оставив 8000 человек осаждать Мантую и 3-тысячный отряд Кильмена на линии реки Адидже для прикрытия осадных войск, Бонапарт с 34 000 человек пошел на север в Тироль. Быстрым маршем французские дивизии Массена, Ожеро, Вобуа поднялись вверх по реке Эч к изолированному от главных сил корпусу Давидовича, для которого наступление противника оказалось полной неожиданностью.

4 сентября дивизия Массена и обошедшая австрийцев по западному берегу озера Гарда дивизия Вобуа разгромили передовые австрийские части южнее Роверето и овладели им. К вечеру того же дня французские дивизии мощной атакой разгромили главные силы Давидовича севернее города и утром 5 сентября вступили в Триент, захватив 6000 пленных. Попытка Давидовича удержать за собой линию реки Лавия не удалась — под давлением французов австрийцы бросились в бегство на Неймаркт, где были собраны только 4000 человек. Остальные разбежались в хаосе отступления.

Вурмзер узнал о поражении Давидовича, однако, выполняя первоначальный план, решил двигаться к Мантуе по долине реки Бренты. Пока Вурмзер стягивал свои разбросанные войска, Бонапарт, оставив против Давидовича небольшой заслон, последовал через Примолано вслед за Вурмзером и после серии форсированных маршей настиг его у Бассано.

8 сентября французский авангард в 6 часов утра атаковал и отбросил шесть австрийских батальонов, засевших на позициях в ущельях по обеим берегам реки Брента. Их остатки отошли на линии главных сил Вурмзера, насчитывавших около 20 000 человек, но оказавших лишь слабое сопротивление. Дивизия Ожеро атаковала левый фланг, дивизия Массена — правый. Австрийцы были опрокинуты повсюду и бежали на Бассано, одна дивизия была окружена и сдалась. В 15 часов французская армия уже вошла в Бассано. Потеряв 3000 пленными (а также многих —дизертировавшими) и 35 орудий, войска Вурмзера, преследуемые французами, в беспорядке отступили на Виченцу. Вурмзер оказался полностью отрезанным от сообщений с Австрией.

9 сентября Ожеро двинулся на Виченцу, а Массена — на Падую, перекрывая австрийцам пути возможного прорыва на север. Фактически Вурмзер оказался в окружении, у него осталось 16 000 деморализованных солдат, и французы уже предвкушали капитуляцию. И только оплошность блокадной дивизии спасла остатки австрийской армии. Использовав не наблюдаемые французами болотные пространства, прилегающие к Мантуе, Вурмзер при помощи проводника из местных жителей на рассвете 12 сентября с ничтожными потерями прорвался к крепости и расположился в ее предместьях. Прибывший сюда Бонапарт с преследующими войсками 13 и 14 сентября безуспешно атаковал Вурмзера, усилившегося войсками гарнизона. 15-го числа Вурмзер предпринял неудачную попытку отбросить французов: атакованные с флангов австрийцы вынуждены были укрыться в крепости.

В результате второй попытки деблокады австрийская армия потеряла 27 000 человек за счет убитых, раненых и дизертировавших. Бонапарт лишился 7500 человек, из которых большинство выбыло из строя по болезни после усиленных маршей. Французский полководец, действуя быстро и энергично сосредоточенными силами против разделившегося противника, вновь достиг численного перевеса против каждой из австрийских армий и в обоих случаях имел успех.

Вурмзеру удалось прорваться в Мантую, но там он и остался, увеличив гарнизон крепости до 27 000 человек. Это привело к сокращению солдатского пайка и увеличению смертности. К октябрю треть гарнизона — около 10 000 солдат — находились вне строя по болезни. Был только один плюс в новом положении осажденных: Вурмзер привел с собой 4-тысячную кавалерию, коней пришлось засолить — и только это пока спасало австрийцев от голода.

Арколе. 15—17 ноября

Весь сентябрь 1796 года австрийский двор провел в переходах от радости к унынию. За курьерами, привозившими в Вену известия об успехах эрцгерцога Карла в Германии, приезжали следом гонцы от Вурмзера с донесениями о его поражениях. Германия была спасена, но Италия потеряна, а армия, охранявшая эту границу, исчезла. Ее многочисленный штаб, старый командующий и кое-какие остатки войск смогли найти спасение только запершись в Мантуе, которая, доведенная до крайности голодом и болезнями, вскоре могла оказаться вынужденной открыть ворота.

Тем не менее поражение французской армии Журдана на германском театре военных действий подняло дух всех антифранцузских сил, опасавшихся революционной заразы со стороны республики. Папа римский Пий VI выступил с воззванием, призывающим к «крестовому походу» против Франции. Австрийское правительство, получив новые субсидии от Англии, сумело в короткий срок сформировать новую 50-тысячную армию. Австрийским главнокомандующим в Италии стал фельдмаршал Иозеф Альвинци, [который приобрел большой боевой опыт в первых войнах с Французской революцией. Задача его армии оставалась прежней — новая операция по деблокаде Мантуи.

Наступательный план Альвинци мало отличался от плана его предшественника Вурмзера. Действуя в горной местности, он также разделил свое войско на две части: 18 000 солдат — генерала Давидовича и 29 000 — генерала Кваждановича. Давидович должен был наступать из Неймаркта вдоль течения реки Адидже. Кважданович направлялся из Фриуля через Бассано. Объединенными усилиями обеих армий предполагалось дать сражение где-нибудь в районе Вероны, в которой располагалась главная квартира французов. Естественно, после победы должно было последовать общее движение на выручку войскам в Мантуе. Австрийцы снова с тупым упрямством действовали так, как будто противник ничего не будет предпринимать. Таким образом, раздельное движение двух армий, разобщенных между собой гористой местностью, вновь облегчало Бонапарту выполнение его любимой схемы — не допустить соединения группировок противника и разбить их по частям.

Для действий в поле у Бонапарта было 32 000 человек. Из них 5000 солдат Массена располагались в Бассано, а 10-тысячная дивизия Вобуа находилась в Триенте, прикрывая северное направление. Конница Шарля Кильмена была придвинута к Мантуе для прикрытия блокадных сил. Остальные французские войска группировались в районе Вероны.

Не ожидая наступления австрийцев, Бонапарт 2 ноября атаковал Давидовича войсками Вобуа. Австрийцы отбивали все атаки и, сами перейдя в наступление, заставили Вобуа оставить Триент. Более того, невыгодность позиции у Калиано вынудила Вобуа отступить еще южнее и занять оборону на Риволийском плато. Нерешительный Давидович после отражения атак французов почти не сдвинулся с места и только 14 ноября под давлением Альвинци медленно пошел вперед.

Между тем на востоке Массена отступил под натиском армии Кваждановича, при которой следовал и австрийский главнокомандующий. На помощь Массена прибыл Бонапарт с дивизией Ожеро, планируя нанести удар Кваждановичу у Виченцы. Бой длился весь день 6 ноября с большими потерями с обеих сторон. Французы были близки к победе, когда пришло известие о поражении Вобуа. Бонапарт решил вернуться к Вероне и разобраться в обстановке. На первом этапе операции Альвинци удалось завладеть всем Тиролем и всей местностью между реками Брента и Адидже.

Под угрозой нападения войск Давидовича со стороны Риволи и Альвинци со стороны Кольдиеро Бонапарт потребовал дополнительно 6000 человек от Вобуа и 5000 от блокадных сил, стянув их все к Вероне. Ослабление блокады Мантуи, пока еще не замеченное австрийцами, создавало также угрозу со стороны гарнизона Вурмзера, против которого осталось не более 2000 французов. Для французской армии сложилась весьма рискованная обстановка, однако Бонапарт не хотел отступать и потерять плоды предыдущих побед. Давидович и Вурмзер еще стояли на своих местах, и нужно было действовать против наиболее активного противника — Альвинци. 12 ноября Бонапарт весь день атаковал войска Кваждановича, занявшие удобные позиции на Кольдиерских высотах и укрепившие их редутами и сильными батареями. Сражение шло под проливным дождем. Земля настолько раскисла, что французская артиллерия увязла в грязи и практически не могла маневрировать на поле боя. В то время как австрийская, находясь на позициях, вела самый эффективный огонь. Потеряв 2000 человек, Бонапарт вновь отступил к Вероне. Только вконец испортившаяся погода помешала австрийцам закрепить успех, дороги стали малопроезжими от грязи, порох в ружьях отсырел и не воспламенялся. Теперь положение французской армии действительно стало критическим.

Вобуа понес значительные потери; у него оставалось не более 8000 солдат. В дивизиях Массена и Ожеро — не более 13 000. Армия оказалась зажатой в узком пространстве между Кольдиерскими высотами и ущельями Тироля. Австрийцы предвкушали победу и уже готовили осадные лестницы для штурма Вероны. Неудачи подорвали и моральное состояние французских солдат. Все понимали, что вновь атаковать австрийские позиции безнадежно, ввиду явного численного превосходства последних.

И тогда Бонапарт принял смелое решение — обойти левый фланг Кваждановича с юга, переправившись через реку Адидже у Ронко и выйти в тыл главным силам противника. «Он хочет обойти Кольдиеро, которого не мог взять с фронта; не имея возможности драться на равнине с 13 000 человек против 40 000, он переносит поле сражения на ряд шоссе, окруженных обширными болотами, где одной численностью не сделаешь ничего, но где доблесть головных частей колонны решает все...» (Наполеон).

В ночь на 15 ноября Бонапарт в строжайшей тайне вывел войска из Вероны, оставив в ней всего 1500 человек, и двинулся на восток в район Ронко. Частью сил дивизии Андре Массена был занят Бионде, что обеспечивало левый фланг со стороны Сан-Мартино. Переправившись через реку Адидже и преодолев по дамбам труднопроходимое болото, французы вышли к Аркольскому мосту и сходу попытались прорваться на другой берег реки Альпоне и перерезать австрийские коммуникации. Но первые атаки на мост были отбиты. Дело в том, что войскам Ожеро приходилось наступать по узкой дамбе, не имея возможности развернуться в боевой порядок. Как только французская колонна выходила из-за поворота к мосту, ее голова попадала под прицельный огонь с другого берега и вынуждена была откатываться назад.

Альвинци утром получил известие о французской атаке у Арколе, но посчитал ее ложной демонстрацией, так как не мог поверить, что можно всю армию бросить в непроходимые болота, — в этом треугольнике было всего две узкие насыпные дороги. Наконец австрийский главнокомандующий выделил две дивизии для контратаки. Дивизию Митровского он направил на аркольскую дамбу, а дивизию Провера — на левую дамбу. Около 9 часов они энергично атаковали французов. Но теперь австрийское численное преимущество, как и рассчитывал Бонапарт, не имело никакого значения. На левой дамбе Массена штыковой атакой отбросил противника с большими потерями. На аркольской дамбе происходило то же самое: едва австрийцы переходили мост и поворачивали на дамбу, лишаясь огневой поддержки со своего берега, как войска Ожеро жестокими контратаками сбрасывали их в болото и заставляли ретироваться.

Сложилась патовая ситуация. Захват Арколе становился чрезвычайно важным делом. В этой обстановке Бонапарт нашел необходимым вновь рискнуть собственной жизнью, Схватив знамя, он лично повел полки в бой, но и эта атака была отбита. Отступая, солдаты волокли упиравшегося генерала за собой. Прикрывая Бонапарта своим телом, погиб его адъютант Мюирон. Бои на дамбах и Аркольском мосту продолжались еще двое суток

К вечеру 15 ноября, переправив часть сил через реку на понтонах, французы взяли Арколе, но вскоре вынуждены были оставить его. Время было упущено, и Бонапарт колебался. Он даже раздумывал о возвращении к Вероне, опасаясь за свой тыл со стороны войск Давидовича, которые понемногу теснили дивизию Вобуа. Наконец вечером 16-го французский главнокомандующий получил информацию, что Давидович остановился и ничего не предпринимает, чтобы поддержать Альвинци. Действия двух австрийских армий продолжали оставаться абсолютно несогласованными между собой, и Бонапарт решил продолжить операцию.

17 ноября дивизия Пьера Ожеро навела мост через Альпону близ ее впадения в реку Адидже и переправилась на левый берег. Здесь Ожеро соединился с французским гарнизоном, прибывшим из Линьяго, и после упорного боя овладел селением Десмонта. Дальнейшее продвижение Ожеро на север к Арколе решило исход боя. Альвинци, понеся тяжелые потери и опасаясь за свои сообщения, отвел войска за Виченцу. В трехдневном сражении австрийцы потеряли около 7000 человек, французы 4500. Преследовать отходящего противника французская армия не стала, так как была вынуждена поспешить на помощь дивизии Вобуа. Дело в том, что 17 ноября Давидович атаковал Риволийское плато и заставил французов отступить к Пескиере, но ничего не предпринял, чтобы поддержать Кваждановича. Теперь, оставшись один, Давидович под ударами сосредоточенных сил французской армии также был разбит и отступил к Триенту.

Таким образом, энергичные действия .Бонапарта против превосходящих сил противника, действовавших с двух направлений, закончились торжеством французов. Бонапарт проявил большое искусство, своевременно перебрасывая свои войска к пункту решающего удара, оставляя на второстепенных направлениях только слабые заслоны. Если отдельные соединения Бонапарта находились в полном взаимодействии, то отдельные группы австрийцев действовали в большинстве случаев бессвязно. Давидович оставался в бездействии в то время, когда Бонапарт направил усилия своих войск против Кваждановича. Малообученная австрийская армия не смогла успешно противостоять опытным французским солдатам. К тому же дождливый осенний период, когда отсыревший порох зачастую не воспламенялся, необходимо было действовать штыком, что, несомненно, давало перевес французским солдатам.

Под Арколе Бонапарт еще раз продемонстрировал личную храбрость, вызывая восторг своих бойцов, а генералы, когда-то скептически встретившие молодого командующего армией, теперь чувствовали в нем полководца с крупным дарованием. Авторитет Бонапарта еще более возрос.

Риволи. 13—15 января 1797 года

Слабость сил Бонапарта и неподготовленность австрийцев к наступлению вызвали полуторамесячное затишье на итальянском театре военных действий. Востребованные Бонапартом от Директории крупные пополнения могли прибыть не ранее весны 1797 года. К концу 1796 года у него было 45 000 солдат. Австрийцы при помощи своих союзников и английских субсидий стремились к созданию крупных сил, планируя новую попытку деблокады Мантуи. Они собирались усилить свои войска в Италии за счет переброски войск с германского театра военных действий. Папа римский и неаполитанский король обещали выставить против французов 15 000 человек.

Попытка Директории вступить в мирные переговоры с Австрией не удалась: успех эрцгерцога Карла на Рейне обещал правительству успешное окончание борьбы на итальянском театре военных действий. Гофкригсрат торопил Альвинци с наступлением, хотя австрийский главнокомандующий, наученный горьким опытом, считал, что армия еще не подготовлена к активным действиям. Ожидаемые пополнения не прибывали. К концу 1796 года Альвинци имел 42 000 бойцов, расположенные в трех группировках: в районе Неймаркта были сосредоточены главные силы — 28 000 человек, в районе Бассано — 6000 генерала Баялича, в Падуе — 8000 человек генерала Провера. 15 000 солдат, выставленных папой и Неаполем, двигались к Болонье. Запертый в Мантуе гарнизон находился в тяжелом положении. Смерть уносила ежедневно до 100 человек. К концу декабря гарнизон имел в строю не более 9000 солдат.

Получив настойчивые требования правительства начать активные действия, Альвинци решил перейти в наступление в начале января 1797 года. Сам фельдмаршал с главными силами должен был наступать через Триент вдоль реки Адидже к Мантуе. В то же время туда направлялся генерал Провера через Леньяго. Выдвигавшийся к Вероне отряд Баялича должен был служить связью между Альвинци и Провера, отвлекая на себя при этом внимание французов. Предполагалась также, что часть сил Бонапарта будет отвлечена войсками папы и Неаполя, создававшими французам угрозу с тыла.

Не ожидавший наступления австрийцев ранее второй половины января Бонапарт держал свои войска расположенными вдоль реки Адидже. Дивизии Ожеро, Массена и Жубера (заменившего Вобуа), насчитывавшие каждая по 10 000 человек, располагались соответственно в Леньяго, Вероне и на Риволийском плато. Охрана левого фланга и сообщений с Миланом была возложена на 4-тысячный отряд Энтони Рея, занимавшего Сало и Брешию. В Кастельяно стояли 1800 человек Виктора, 2700 солдат Ланна находились в Болонье с задачей отразить наступление неаполитанских и папских войск.

И снова Бонапарт оказался в центре сложнейшей ситуации. Бездействуя в Германии, Директория затягивала отправку подкреплений в Италию и фактически сознательно подставляла ставшего излишне самостоятельным генерала. Силы французской армии таяли от сражения к сражению. Сам командующий был болен: его трясла лихорадка. Он был желтого цвета, еще более похудел, высох; в кругах роялистов распространилась молва, что дни его сочтены и что через неделю, самое большое через две, его можно будет «списать» из числа противников. Но прошли еще две недели, и этот «живой мертвец» показал еще раз, на что он способен: он дал битву, ставшую одним из самых блистательных достижений военного искусства...

Четвертое наступление австрийцев на Мантую началось 8 января столкновением у Бавилаквы между войсками Провера и авангардом Ожеро, который вынужден был отойти на правый берег Адидже. Получив сообщение о наступлении противника, Бонапарт направил Ланна к Леньяго и лично отправился в Верону, чтобы разобраться в обстановке на общем фронте и принять решение. При этом случайное обстоятельство открыло французам намерения австрийского командования: из писем, найденных у захваченного австрийского шпиона, Бонапарт узнал, что главный удар следует ожидать со стороны Триента на Риволи.

Французский командующий решил разбить в первую очередь главную группировку противника и направил в Риволи большую часть дивизии Массена и войск Рея. Этой переброской он организовал против Альвинци ударную группу в 22 000 человек при 60 орудиях.

Между тем отряд Альвинци наступал в общем направлении на Риволийское плато, возвышающееся между рекой Адидже и озером Гарда. Войска Жубера расположились на высотах, окаймляющих плато с севера. Для обеспечения левого фланга французов к озеру был выдвинут один батальон. 13 января австрийцы, наступавшие шестью колоннами, приблизились к Риволийскому плато. Четыре колонны начали фронтальную атаку Жубера. Правофланговую колонну генерала Лузиньяна (4500 человек) Альвинци направил на Аффи с задачей выйти в тыл французской дивизии. Левофланговая колонна с артиллерией крупного калибра должна была идти по дороге вдоль восточного берега реки Адидже. Глубокий снег и пересеченная местность крайне затрудняли использование артиллерии и конницы.

Под натиском превосходящих сил противника Жубер вынужден был отойти к Риволи. Не дождавшись в этот день подкреплений, он предполагал даже начать отступление на Кастельяно. Однако вечером в Риволи прибыл Бонапарт и приказал Жуберу оставаться на месте. В ночь на 14 января Альвинци остановился на привале севернее Риволийского плато, намереваясь с утра охватить французов с обоих флангов. Освещенное огнями бивачное расположение отдельных колонн австрийцев позволило Бонапарту, лично наблюдавшему за войсками противника, разгадать его намерения. Он ясно, как на карте, увидел дальнейшие движения австрийских войск. Желая упредить австрийцев и перехватить инициативу, Бонапарт приказал Жуберу перейти в наступление еще до рассвета, не ожидая прибытия подкреплений.

Утром 14 января начались упорные, с переменным успехом, бои. Однако на флангах австрийские колонны Лузиньяна с запада и Вукасовича с востока обошли Риволийское плато. Охваченный с обоих флангов Жубер держался с трудом. Но к 10 часам к полю сражения с 6000 подкрепления прибыл из Вероны генерал Массена, и обстановка резко изменилась в пользу французов. Поддержав частью сил правый фланг Жубера, Массена бросился с остальными войсками на Лузиньяна. В это же время к Орце подоспела дивизия Рея и атаковала колонну Лузиньяна с тыла. Австрийцы с большими потерями начали отступление, которое превратилось в бегство, когда у них в тылу появился небольшой отряд Мюрата, переправившегося на судах из Сало через озеро Гарда. К вечеру австрийцы были отбиты повсеместно.

Столь же неудачной оказалась попытка Альвинци повторить атаку на следующий день. После первого же столкновения с французами австрийские солдаты бросились бежать на север. Французы преследовали их по всему фронту. Трехдневное сражение закончилось полным поражением главных сил Альвинци.

Оставив Жубера и Рея для преследования разбитого противника, Бонапарт с дивизией Массена поспешил на помощь Ожеро, который доносил, что переправившийся на правый берег Адидже Провера продолжает двигаться к Мантуе. Прибыв в Леньяго, Бонапарт мобилизовал все силы для уничтожения отряда Провера. С одной стороны появилась дивизия Массена, прошедшая за сутки 50 километров, с другой — Ожеро с отрядом Ланна, прибывшим из Болоньи, с третьей стороны — Виктор со своим отрядом. Вурмзер пытался вылазкой из крепости оказать содействие Провера, уже подходившего к Мантуе, однако столкновение с французами вынудило его вновь запереться в крепости. 16 января, охваченный со всех сторон, генерал Провера капитулировал. В то же время гарнизон Вероны разбил отряд Баялича, крайне ослабленный выделением войск для обеспечения флангов и тыла.

Потери австрийцев в четвертом наступлении составили 22 000 человек, из которых под Риволи Альвинци потерял 14 000, в том числе более 10 000 пленными. Французы потеряли 3200 человек.

Сражение при Риволи определило падение Мантуи. 2 февраля голод и повальные болезни заставили Вурмзера капитулировать и сдать гарнизон — 19 000 человек (30 генералов), из которых более трети находились в госпиталях. Французы в качестве трофеев захватили около 1600 орудий и 24 знамени. За время осады в Мантуе, в основном от болезней, умерло 18 000 австрийцев. Отныне вся Италия лежала у ног победителей.

Уроки первых трех наступлений так и не были осознаны австрийским командованием. Опять три отдельных отряда наступали без связи между собой и без общего управления, что позволило Бонапарту действовать по внутренним операционным линиям, сосредотачивая крупные силы для нанесения удара сначала одному, а затем другому австрийскому генералу.

Триумф Риволи поднял престиж Бонапарта на недосягаемую высоту. Граф Моцениго доносил из Флоренции в Петербург: «Французская армия в ожесточенном бою почти полностью сокрушила австрийцев... и в результате Буонопарте, в течение четырех дней почти уничтоживший императорские войска в Италии, вступил триумфатором в Верону, окруженный всеми атрибутами победы».

Начиная утром 14 января решающее сражение, Бонапарт отдавал себе отчет в том, что предстоящая битва определит не только исход всей итальянской кампании — тем самым будет решен его долгий спор с Директорией. Расчеты Бонапарта были подтверждены победами французского оружия. Он одержал победу не только над Альвинци и Вурмзером, но и над Директорией. В льстивых выражениях она поздравляла генерала. И хотя успехи Бонапарта вызывали все большее беспокойство членов Директории, она могла лишь скромно высказывать свои пожелания победоносному генералу. Прежние намерения «проучить», или отстранить своевольного командующего оказались по меньшей мере неуместны.

Бонапарту оставалось реализовать плоды своих побед.

Тальяменто. 16 марта

Непрерывные поражения сокрушили австрийскую армию. К весне 1797 года общественное мнение Европы уже говорило о «кризисе австрийского дома», и что в армии считают неизбежным заключение мира с республиканской Францией. Но и армия Бонапарта была крайне утомлена. Надо было спешно, пока за плечами трепетали крылья победы, кончать войну. Бонапарт считал, что австрийцы должны первыми попросить начать переговоры о мире. И чтобы их поторопить, он двинул свою армию, изнемогавшую от усталости, на север, теперь уже угрожая наследственным гамбургским владениям.

После разгрома Альвинци командующим австрийской армией, действующей против Бонапарта, был назначен эрцгерцог Карл. У него была репутация лучшего полководца империи: он нанес тяжелые удары Журдану, заставил отступить Моро. Теперь он должен был подтвердить свою репутацию, остановив Бонапарта. В конце февраля Карл перебросил с Рейна шесть дивизий — 40 000 человек — своих лучших войск, из них четыре были направлены в Фриуль, а две — в Тироль. Кроме того, в Тироле были набраны волонтерами 10 000 отличных тирольских стрелков. 27 000 человек основных австрийских сил расположились вдоль реки Тальяменто. Эрцгерцог рассчитывал укрепиться на перевалах Юлийских и Норических Альп и здесь остановить французов. С этой целью австрийские инженеры обследовали горные проходы, чтобы, как только сойдет снег, дополнительно приспособить их к обороне.

Бонапарт не мог этого допустить, потеря темпа грозила свести на нет результаты зимней кампании. «Имеюищий преимущество должен атаковать под угрозой потери этого преимущества», — это не только шахматное правило. Поэтому он задумал упредить противника, не дать ему создать прочные рубежи обороны, атаковать и изгнать войска эрцгерцога из Италии до прибытия к нему новых подкреплений с германского театра военных действий. Армия Бонапарта состояла из восьми дивизий, для действий в Альпах он выделил семь — всего 53 000 солдат при 120 орудиях. К концу зимы он все же получил в подкрепление войска из Рейнской и Саамбрской армий. Четыре французские дивизии генералов Массена, Серюрье, Гюйо и Бернадота находились в Бассано и предназначались для действий на главном направлении. Сюда же 9 марта Бонапарт перенес и свою главную квартиру. Три дивизии — 12 000 человек — под общим командованием Жубера находились в Тироле. Французам необходимо было переправиться через реки Пьяве и Тальяменто на глазах австрийской армии и обойти ее правый фланг, чтобы раньше ее занять ущелье Понтеба. Для выполнения этой задачи выделялось три дивизии, с которыми шел главнокомандующий. Дивизия Массена должна была выполнить отвлекающий маневр, заходя с другого фланга.

10 марта Массена, выступив из Бассано первым, переправился в горах через Пьяве и разбил австрийскую дивизию Лузиньяна, захватив 600 пленных и самого командира. Остатки австрийских войск были отброшены за Тальяменто. 12 марта дивизия Серюрье выступила к Азоло, переправилась через Пьяве и двинулась на Конельяно, где находилась австрийская главная квартира. За ней следовала дивизия Гюйо, а на следующий день — дивизия Бернадота. Таким образом, они обошли все австрийские войска, оборонявшие нижнюю Пьяве. Противник отступил, выбрав в качестве нового рубежа обороны долину реки Тальяменто, где было удобно действовать его многочисленной кавалерии. 16 марта в 9 часов утра здесь встретились главные силы обеих сторон.

Французская армия встала на правом берегу реки, имея слева дивизию Гюйо, в центре дивизию Серюрье и справа дивизию Бернадота. Австрийская, почти равная им по силе, была построена на противоположном берегу. Канонада началась на обоих берегах Тальяменто. Легкая кавалерия произвела несколько атак через этот горный поток, но была всюду отбита. Тогда французская армия видя, что противник хорошо подготовил позицию, прекратила огонь, разбила бивак и принялась за обед на виду у противника. Такое поведение противника ввело эрцгерцога в заблуждение: он решил, что французские солдаты слишком утомлены длительными горными переходами и сегодня не могут сражаться. Тогда Карл отвел войска от берега и вернулся в свой лагерь.

Два часа спустя, когда все успокоилось, французская армия неожиданно вновь встала в ружье. Авангард Гюйо во главе с генералом Дюфо и авангард Бернадота во главе с Мюратом, поддерживаемые огнем своих дивизий, бросились в реку, на ходу развертываясь в боевые порядки. Противник бросился к оружию, но уже вся первая линия французов успела переправиться и выстроилась на другом берегу. Со всех сторон разгорелся орудийный и ружейный огонь. Легкая кавалерия, приданная этим двум дивизиям, заняла место на флангах. Как только первая линия удалилась на 200 метров от берега, дивизия кавалерийского резерва генерала Дюгуа и дивизия Серюрье тотчас переправились через реку и образовали вторую линию. После нескольких часов боя и ряда кавалерийских и пехотных атак австрийцы были отброшены от своих позиций у деревень Градиски и Кодроипо. А после удачной фланговой атаки дивизии Дюгуа начали отступление, оставив 8 орудий и пленных.

В это время Массена занял ущелье Понтеба, отбросив к югу австрийскую дивизию Очкая. Эрцгерцог попытался отойти на Тарвис, но здесь был остановлен войсками Массена. 18 марта Карл отвел свою армию за реку Изонцо. Разбив еще раз австрийцев у Градиски 19 марта и перейдя Изонцо, французы вступили в Германию, эрцгерцогу пришлось продолжить отход.

20 марта в Тироле перешел в наступление Жубер и в серии боев полностью разгромил противостоявшие ему войска. Теперь вся австрийская армия была изгнана из Италии. За двадцать дней войска эрцгерцога потерпели поражение на двух направлениях и были отброшены за Бреннер, Юлийские Альпы и реку Изонцо. Французы захватили Триест и Фиуме — единственные морские порты монархии, а также многочисленные трофеи — 20 знамен, 50 орудий и 20 000:. пленных. 23 марта Массена еще раз разбил австрийские части под Мальборгетто и завершил свой рейд в Клагенфурте, где соединился с перешедшими Альпы тремя колоннами Бонапарта. Теперь французская главная квартира стояла в Германии, до Вены оставалось 240 километров. В столице Габсбургов началась паника.

Пора было ставить точку. Бонапарт ожидал, что дальнейшее наступление будет вестись одновременно с Рейнской и Мааской армиями, поскольку понимал мизерность своих сил. Однако Директория ответила ему, что главные армии к активном действиям пока не готовы. Бонапарту снова предстояло совершить невозможное — принудить Австрию к миру, имея в своем распоряжении лишь семь неполнокровных дивизий.

Неймаркт. 1 апреля

31 марта генерал Бонапарт отправил австрийскому главнокомандующему письмо, в котором писал, что если ему удастся заключить мир, то этим он будет гордиться более, «чем печальной славой, которая может быть добыта военными успехами». «Разве не достаточно убили мы народа и причинили зла бедному человечеству?» Однако, извещая Карла о своей готовности к миру, продолжал непрерывно наседать на отступающих австрийцев, чтобы его предложения выглядели более убедительными.

1 апреля на рассвете Массена был направлен на Фризах. Перед замком он застал арьергард противника, прикрывавший большие запасы, собранные там эрцгерцогом. Массена энергично атаковал, на плечах австрийцев ворвался во Фризах, захватил все запасы и продолжал преследование до Неймаркта. У города его встретил эрцгерцог Карл с четырьмя дивизиями, прибывшими с Рейна, с резервом гренадер и остатками прежней армии, расположенными на позициях для обороны неймарктских ущелий.

Бонапарт тут же приказал Массена сосредоточить всю свою дивизию левее дороги. Дивизия Гюйо расположилась на высотах справа, а дивизия Серюрье была оставлена в резерве. В 15 часов бригада легкой пехоты дивизии Массена с ружьями наперевес бросилась на штурм первой неприятельской линии и прорвала ее. Затем французы начали общий штурм. Эрцгерцог метался по полю боя, рискуя жизнью, но все бесполезно — его войска были отброшены, потери составили 3000 человек. К ночи французские войска ворвались в Неймаркт на плечах австрийцев и захватили 1200 пленных, 6 пушек и 5 знамен. На рассвете 2 апреля французский авангард выступил в направлении на Мур. 4 апреля главная квартира Бонапарта находилась уже в Шейфлингене, замке на берегу реки Мур.

От Шейфлингена до Книттенфельда дорога пролегала вдоль реки Мур по труднопроходимым ущельям. На каждом шагу имелись позиции, способные остановить французскую армию. Для эрцгерцога было в высшей степени важно выиграть несколько дней, чтобы дать Вене прийти в себя и чтобы войска, спешно перебрасываемые с Рейна, могли успеть с прибытием и прикрыть столицу. Те же самые причины предписывали французской армии не щадить ничего, лишь бы ускорить свой марш. 3 апреля ее авангард завязал жаркий бой в ущельях Унцмаркта; он опрокинул противника, несмотря на его численное превосходство, сбросил его штыковым ударом со всех позиций и вышел к Книттенфельду. Потери австрийцев составили 1500 пленными, 4 орудия.

После Унцмарктского боя французская армия не встречала более сопротивления, и 7 апреля ее авангард прибыл в Леобен в 180 километрах от Вены. В это же время войска Жубера достигли Линца и двигались на соединение с Бонапартом. «Наполеон теперь мог бы войти в Вену, но это не принесло бы никаких результатов. Удержаться в ней было бы трудно, потому что рейнские армии не только еще не открыли кампании, но заявили, что не могут начать ее».

В Леобене к Бонапарту явились представители австрийской стороны, которые заявили, что уполномочены императором вести переговоры о предварительных условиях мира. Мечты Бонапарта сбывались! Добившись победы вопреки всем препятствиям, французский командующий теперь один, без наставников и советников, поведет переговоры с уполномоченными императора и заключит мир на тех условиях, которые найдет наиболее целесообразными. Он не позволил Директории вырвать у него плоды побед. 18 апреля был подписан прелиминарный мирный договор, который был утвержден, хотя и «с неудовольствием», членами Директории, но с огромным энтузиазмом воспринят французским народом. Директора не могли в момент наивысшей популярности генерала, завоевавшего почтенный и выгодный мир, отправить его в отставку. Имя гениального военного вождя было у всех на устах. Все понимали, что война, проигранная прочими генералами на Рейне, была выиграна одним Бонапартом в Италии. Официальным и частным, печатным и устным восхвалениям победоносного генерала не было конца.

17 октября 1797 года был подписан мирный договор в Кампо-Формио. Австрийское правительство приняло все условия, выдвинутые Бонапартом в Леобене, и карта Европы изменилась. Бельгия стала частью Франции, в Северной Италии из завоеванных земель была создана вассальная Цезальпинская республика. От Базеля до Альдернаха левый берег Рейна стал французским.

С точки зрения военного искусства в Итальянском походе Бонапарта отчетливо проявилось преимущество сосредоточенного использования сил на театре военных действий перед кордонным их применением. Успехи французских войск объяснялись, главным образом, их новой тактикой, а также полководческим искусством их вождя. Он последовательно использовал и развил тактику революционной армии — сочетание колонн с рассыпным строем. Решительно отвергая кордонную стратегию, которой слепо придерживалось австрийское командование, Бонапарт стремился, прежде всего, разгромить живую силу противника. Умело и быстро маневрируя своими войсками, он сосредоточенными ударами громил армии противника по частям, несмотря на их общее превосходство. В своей полководческой деятельности он умело опирался на талантливых генералов, выдвинутых революционной армией, таких как Бертье, Жубер, Массена, Ланн и др.

С точки зрения современников это был беспримерный подвиг, совершенный армией 20-летних героев, ведомых каким-то античным титаном. Гро, Верни, Давид в своих работах запечатлели образ устремленного вперед молодого, очень худого воина, с вдохновенным бледным лицом, со знаменем в руках рвущегося впереди солдат навстречу врагу. Бетховен, потрясенный громом великих побед и беспримерных подвигов, создал свою «Героическую симфонию»,

10 декабря 1797 года Бонапарта с триумфом встречал Париж. Несметные толпы народа приветствовали его бурными криками и рукоплесканиями. Все это 28-летний полководец воспринял с полным внешним равнодушием. «Народ с такой же поспешностью бежал бы вокруг меня, если бы меня везли на эшафот», — сказал он после этих оваций. Теперь ему нужно было значительно больше, чем ворох сыпавшихся наград и восторги толпы. Он уже уверовал в свою звезду.