Шейх и невеста напрокат

Глава 13

Катеб вошел в гарем. Сколько бы он не занимал себя подготовкой к схватке и правительственными задачами, он все равно не мог забыть, как Виктория призналась ему в любви и сказала, что он боится снова потерять дорого ему человека.

Разумеется, Виктория была неправа. Он принц королевства Эль Дехария и ничего не боится. Но скучать по ней все-таки будет.

И чтобы это увидеть, ему потребовалась целая ночь. Виктория не походила ни на одну из тех женщин, которых он встречал. Кантара… с ней было уютно. Они понимали друг друга. Она была любовью его молодости. А кто для него Виктория?

Так и не найдя ответа, Катеб прошел в гарем и позвал ее.

— Я тут! — крикнула она.

Принц последовал за ее голосом в спальню. Когда он вошел, взгляд остановился на кровати, на которой они вчера занимались любовью, и где Виктория предложила ему свое сердце. Тогда он не знал, принять предложение или нет. Может ли он ей доверять?

Все чемоданы уже были закрыты, готовые к дороге. Виктория надела джинсы и футболку, очевидно, собравшись уезжать.

— Начались месячные, — сообщила она, пожав плечами. — После битвы я вернусь в город.

Она его уже предупреждала об этом, но он не слушал. Теперь Катеб ощутил разочарование, и ему захотелось потребовать, чтобы она осталась. Если бы она забеременела, все оказалось бы намного проще. Он бы смог запретить ей покидать деревню. У него было бы больше времени, чтобы определить, какая она на самом деле, а какая она только в его глазах.

— Тебе нечего делать на сражении, — произнес Катеб.

— Я хочу увидеть, как ты победишь.

— Сегодня победы не будет. Не с Фуадом. Я не хочу его убивать.

— А это обязательно?

— Если он попросит пощады, то я могу его отпустить.

— Фуад собрался мстить. Он не станет просить пощады.

— Я знаю.

Катеб прошел через двери, ведущие в сад.

— Иногда старые традиции камнем падают на мои плечи. Я словно закован в цепи, которые тянут меня вниз.

— Когда ты станешь вождем, то сможешь сорвать с себя эти цепи.

— Когда… — повторил Катеб и повернулся к Виктории.

Солнце ласкало ее лицо, словно и ему будет ее не хватать. Взгляд принца упал на ее сапоги на высоких каблуках, которым вообще не место в чьем-либо гардеробе.

— Оставайся! — попросил Катеб без лишних размышлений. — Живи здесь со мной. Ты ведь любишь меня, так что выходи за меня замуж.

Виктория сжала губы и сглотнула.

— Почему вдруг?

Катеб рассчитывал на счастливый отклик, что она бросится на него с объятиями и зацелует, пока у него не будет другого выбора, как уложить ее в постель. Но Виктория никогда не отличалась простотой и предсказуемостью.

— Потому что ты сама этого хочешь. И потому, что мне приятна твоя компания. Мне все равно необходимо жениться, ну я и выбрал тебя. Свои умственные способности и решительность ты передашь нашим сыновьям. Дочери унаследуют твою красоту и остроумие.

— Иногда ты ведешь себя как настоящая свинья, — ответила она со вздохом. — Решил сделать мне больно? Ты меня любишь?

— Нет.

— А в то, что я тебя люблю, веришь?

Верит ли он в это? Поверить, значит начать доверять, а доверие — первый шаг к другим желаниям. Готов ли он снова отдать свое сердце? Смерть Кантары его опустошила. А если он потеряет и Викторию?

— Получается, что нет, — пробормотала она. — После сражения я сразу уеду.

— А если я запрещаю?

— Ты мне не начальник. Уже нет. Катеб, так будет лучше. Ты и сам это знаешь. Пребывание здесь, понимая, что ты мне не доверяешь, только сделает меня несчастной. А я не люблю страдать в одиночку. Мы будем постоянно ругаться, а кому это надо?

Его охватило волнение. Он тут же переключился на гнев, поскольку это чувство было ему лучше знакомо.

— Я запру тебя в гареме!

— Нет, не запрешь. На тебя это не похоже.

— Ты меня совсем не знаешь.

— Очень хорошо знаю. — Виктория подошла к Катебу, встала на цыпочки и поцеловала его. — Именно за это я тебя и люблю. А теперь иди и воплоти в жизнь мои фантазии о непобедимом рыцаре.

Катеб пропустил ее шутку мимо ушей.

— Разговор еще не окончен.

— Прошу прощения, но время истекло. Тебе пора на арену.

Виктория была права, и это его раздражало.

— Но мы все равно поговорим об этом позже.

— Надеюсь. Я, правда, на это надеюсь.

Она подождала, пока не убедилась, что Катеб ушел, и отправилась к Юсре.

— Ты так и будешь в этой одежде? — спросила пожилая женщина, встретив Викторию у двери в кухню.

— Да, а что?

— Я нашла более традиционный наряд.

— Если уж мне и суждено сегодня умереть, то, по крайней мере, я сделаю это с комфортом. И ты должна признать, у меня эффектные сапожки.

Юсра ее обняла.

— Я молилась о твоей безопасности.

Виктория обняла ее в ответ.

— Отлично. Я и сама немного побеседовала с Господом. Очень надеюсь, что все хорошо закончится.

— Ты еще можешь изменить свое решение. Старейшины это поймут.

— Не могу, — ответила Виктория, несмотря на подступившую тошноту. — У меня очень нехорошее предчувствие. Мне нужно убедиться, что с Катебом все будет в порядке. Я даже не могу это объяснить.

— Ты его любишь. Тут и объяснять нечего.

Они пошли туда, где будет сражение.

— Если все обернется плохо, и я не вернусь, — сказала Виктория, — сделай так, чтобы следующие пятьдесят лет он чувствовал себя виноватым.

Юсра хохотала до икоты.

— Обязательно. Даю слово.

— Договорились. Я, конечно, хочу, чтобы он остался жив, но почему бы ему при этом не пострадать?

Они пошли по главной дороге, ведущей в сторону арены. Был жаркий, солнечный день, и все жители деревни вышли смотреть сражение. В воздухе парила праздничная атмосфера. На обочине дороги стояли ларьки, в которых продавалось все: от замороженных сладостей до питьевой воды.

Дойдя до главного входа, Юсра и Виктория повернули налево и прошли к находящимся под трибунами дверям. Охранники немедленно их пропустили и провели в зал для старейшин, где их встретил Заид.

— Ты так и будешь одета? — спросил он Викторию.

— Отстаньте от меня! Да, я буду в джинсах.

— Но ты же женщина!

Она посмотрела на добродушного старика и поняла, что положить его на лопатки на глазах у друзей жестоко.

Заид, казалось, почувствовал ее раздражение.

— Это неважно, — произнес он. — Ты собралась пожертвовать собой?

— Да, ради принца Катеба. — Это официальная часть мероприятия. Юсра научила ее, что нужно говорить. — Я не хочу, чтобы Катеб об этом знал, — добавила Виктория. — Только если понадобиться моя помощь. А если все пройдет удачно, и принц победит Фуада, тогда ему никто ничего не скажет. Договорились?

Заид кивнул.

— Будет так, как ты попросила. Мы уважаем пожелания жертвы.

— Ну, тогда я хочу пончиков.

— Что?

— Проехали! — Она же все равно не сможет проглотить ни кусочка. В животе были нервные спазмы. Виктория сходила с ума от ужаса и не только потому, что за себя переживала. А если что-нибудь случится с Катебом?

Принц ждал у поля битвы. Тяжелый палаш удобно лежал в руке, и Катеб чувствовал свою силу. Орудие не привлекало глаз. На рукоятке не было драгоценных камней, а на самом лезвии имелись следы прошлых сражений. Но Катеб тренировался с этим палашом еще с детства, учась военному искусству, как предписывала традиция. Палаш стал его старым другом. Они доверяли друг другу.

Солнце ярко освещало заполненную людьми арену, но Катеб не обращал ни на что внимания. Он видел только себя, Фуада и возможную смерть.

Катеб не хотел убивать юношу. Фуад и так переживал из-за смерти отца, хотя тот был преступником. А закончить жизнь молодого парня из-за какой-то мести, казалось Катебу не постижимым.

«Иногда попадаются идиотские традиции», — думал он, улыбаясь, представляя голос Виктории. Она права. Он изменит закон, но для Фуада это будет уже слишком поздно.

Сегодня вечером начнется празднование. Катеб станет вождем, о его победе будут ходить рассказы. И сколько человек обратят внимание на то, что все это неправильно? Кто будет оплакивать Фуада?

Виктория поймет. Она догадается, что какое-то время он не сможет спокойно спать, так как сделал то, чего требовали традиции. Она бы разогнала призраков прошлого.

Только она уедет сразу после сражения. Даже если он запретит ей уезжать, от этого ничего не изменится. Виктория не станет его слушаться. Он, конечно, мог бы удержать ее здесь силой, но посадить ее в клетку, значит лишить свободы дикое и красивое создание. Со временем она завянет, а он этого не вынесет.

— Невыносимая женщина! — прорычал Катеб.

Виктория бы с этим согласилась и предложила бы простое решение. Все что от него требуется — это любить ее. Признать, что он чувствует в своем сердце. Отдать ей себя целиком и полностью, и она станет принадлежать ему.

Снова отважиться на такое? Поверить ее словам, поверить в их отношения и знать, что в любую секунду она может исчезнуть? Этого Катеб не вынесет.

Но жить без нее?.. Какая это жизнь? Просто бесцельно проведенные годы.

— Время пришло, — произнес официальный наблюдатель.

Катеб освободился от ненужных мыслей, оставив в голове только предстоящую схватку, и вышел на поле боя. Арену потряс возглас зрителей. Казалось, что даже земля затряслась от этого звука. Но Катеб не стал обращать на это внимания, сосредоточившись на приближении парня.

— Ты стал очень высоким, — сказал он Фуаду, когда их разделяло всего несколько футов.

Парню было почти двадцать лет, он выглядел мускулистым и полным решимости. Его темные глаза обещали смерть, но в их глубине Катеб сумел разглядеть одинокого ребенка, выросшего в тени отцовского позора. И с Саидом стало бы то же самое, если бы не вмешалась Виктория? Неужели Фуада сделал таким его же народ?

— Готовься к смерти, старикашка! — насмешливо проговорил Фуад. — Сегодня я отомщу твоей кровью за своего отца.

Старикашка? Катеб полагал, что в тридцать лет он на самом деле мог показаться мальчишке стариком.

— Твой отец взял меня в заложники и собирался лишить жизни. Я имел право его убить.

— Я его сын. И теперь у меня есть право убить тебя.

Виктория бы не одобрила этот порочный круг. Она бы назвала это глупостью и напрасной тратой человеческих ресурсов и сказала бы, что если он на самом деле хорошо умеет справляться со своей работой, то найдет как всего этого избежать.

— Неужели ты не внемлешь голосу разума? — спросил Катеб.

Фуад повернулся к нему спиной и отошел.

— Я не хочу тебя убивать, — прокричал Катеб ему вослед. — Попроси пощады, и я сохраню тебе жизнь.

Фуад развернулся и поднял палаш.

— Не тебе ее сохранять, старик! Я убью тебя медленно. Будешь валяться на земле, истекая кровью, и тебе хватит времени на то, чтобы узнать, за что.

Виктория не расслышала, о чем они говорили, но язык тела Фуада ей не понравился. Мальчишка хотел заставить Катеба страдать. Это ей было понятно. Он стремительно двинулся на принца с поднятым палашом. Виктория поморщилась и попыталась отвернуться, но не смогла. Звон металла разносился в послеполуденном воздухе. Катеб отбил удар и двинулся в другую сторону.

В течение следующих минут Виктории удалось расслабиться. Фуада переполняла злость, и это сделало его неуклюжим. Катеб же дрался более правильно. Он двигался грациозно, почти танцуя. Она сразу сообразила, что Катеб хотел скорее утомить пацана, чем ранить.

— Катеб может сохранить ему жизнь, ведь так? — спросила она Юсру.

— Если Фуад попросит пощады, — голос прозвучал неуверенно, — но он полон решимости.

— Пока Катеб его не тронул. Но ведь он только ранит Фуада. Я просто в этом уверена. Он не хочет его убивать.

— С чего ты взяла?

— Знаю.

Схватка продолжалась. Пусть Виктория и не получала удовольствия от созерцания направленного в сторону Катеба палаша, она видела, что он дрался куда лучше, чем Фуад. У мальчишки просто не было шансов. Виктория даже смогла оценить футболку Катеба без рукавов, похожую на кимоно, оголявшую его впечатляющие мускулы на руках. Позже она попросит его продефилировать в ней, словно по подиуму. А потом она ее сорвет…

Нет. Этого никогда не случится. После схватки она уедет. Она просто не могла здесь остаться. Его предложение звучало соблазнительно, но она не станет загонять себя в ловушку, в которой желания сердца осуществятся только частично Сначала все будет замечательно, а потом ее сердце завянет и остановится. Ведь…

Фуад уронил палаш. Зрители повскакивали с мест. Юсра ликовала от восторга, но Виктория знала: что-то тут было совсем не так. Она нутром это чувствовала и прокричала Катебу, чтобы он был осторожен.

Вряд ли он мог расслышать ее голос среди тысячи других.

Катеб повел себя благородно и опустил свой палаш, позволяя Фуаду поднять упавшее оружие. Пацан наклонился, но вместо того, чтобы поднять палаш, вытащил из сапога нож и вонзил его в ногу Катеба.

— А это разрешено?! — пронзительно прокричала Виктория.

— Нет. Но и переживать тут не о чем. Всего лишь маленький порез. Крови почти не будет.

— Дело не в этом! — ответила Виктория, не понимая, откуда ей это точно известно. В голове крутилась одна единственная мысль: «Это хорошо не закончится, Фуад все спланировал».

— Опасен не порез, а то, что на лезвии ножа.

Катеб, уронив палаш, упал на колени еще до того, как Виктория выбежала на поле битвы через полураскрытую дверь. Фуад схватил палаш и поднял его над головой, явно приготовившись лишить противника жизни.

— Нет! — прокричала она на бегу. — Остановись! Ты не можешь… Я жертва.

Фуад уставился на Викторию. В глазах плескалось бешенство, лицо побледнело.

— Убирайся отсюда, женщина! Тебе здесь нечего делать.

Виктория слышала, как другие люди суетились за ее спиной. Она чуть не споткнулась на чертовых каблуках, но удержала равновесие и встала между Фуадом и Катебом.

— Я жертва, — проорала она Фуаду в лицо. — Это меня… меня ты должен убить. Таков закон. — Виктория повернулась и увидела склонившихся над Катебом мужчин. — Думаю на лезвии ножа что-то было. Наверно, это яд, — сказала Виктория. — Скорее всего он быстродействующий, поэтому можно опоздать.

Заид, тяжело дыша, поспешил к ним. Он нагнулся, взял нож и, понюхав лезвие, посмотрел на Фуада.

— Нечестная месть бессмысленна, малыш.

— Мертвый он и в Африке мертвый, — сердито произнес Фуад.

Виктория влепила ему пощечину.

— Ты совсем с ума спятил?! Позор твоего отца продолжается в тебе.

На лице Фуада читалось потрясение.

— Хочешь умереть вместо него? Я это устрою.

— Прекрасно! — прокричала Виктория в ответ. — Давай! Убей меня! Проколи меня насквозь! И что дальше? Твой отец так и останется в могиле. Его убил мальчик, которого он взял в заложники. Мальчик намного моложе тебя, Фуад. Ты когда-нибудь об этом задумывался? Катеб был всего лишь ребенком. Неужели ты считаешь, что он хотел причинить вред твоему отцу? У него просто не было выбора, а у тебя он есть. У тебя хотя бы была возможность честно сражаться. А это больше, чем твой отец дал Катебу. И больше, чем дал Катебу ты.

— Заткнись! — потребовал Фуад. — Немедленно замолчи!

— Чтобы ты меня убил? Большой и сильный Фуад убивает девчонок. Выше подбородок, боец, тебе есть чем гордиться!

За спиной что-то происходило, но Виктория не смела взглянуть. Ей только оставалось надеяться, что они сумеют спасти Катеба.

Фуад полоснул палашом ее руку. Острие прорезало кожу и оттолкнуло Викторию на несколько футов назад. По руке потекла кровь, рана болела сильнее, чем Виктория себе представляла.

— Хочешь со мной сразиться? — глумливо произнес Фауд. — Ну что ж, победи меня, жертва. Если тебе так не терпится умереть, то сегодня это случится.

Страх был неподдельным, как и ненависть в глазах мальчишки. Виктория не хотела этого делать. Она не хотела, чтобы этот день стал для нее последним. Но у нее не осталось выбора.

— Бери палаш, — приказал Фуад.

— Издеваешься? Ты вообще в курсе, сколько он весит? Не собираюсь я его поднимать. Да и если бы подняла, мы оба знаем, что я понятия не имею, что делать с этой штуковиной.

Виктория глубоко вдохнула.

— Хорошо, Фуад. Просто сделай это и с концами. Я здесь. Не знаю, как будет проще. Наверно, сразу в сердце, я думаю. Только не промахнись. Я не любитель страданий. Завоплю так, что мало не покажется, а мне хочется уйти из жизни достойно. Так что, пожалуйста, с первого раза.

Фуад моргнул.

— Я не стану убивать безоружную женщину.

— Почему? Ты же отравил Катеба. Какая тебе разница?

Он опустил палаш.

— Почему ты это делаешь? Это мужская работа.

— Умирать? Я считаю, что у смерти нет половой принадлежности. Все умирают.

Фуад вперился в нее взглядом.

— Но почему ты это делаешь? — повторил он свой вопрос. — Почему ты жертвуешь жизнью?

— Потому что я слишком его люблю, чтобы дать ему умереть. Катеб для меня целый мир. Он единственный мужчина, которого я когда-либо любила. — Виктория с трудом сдержала слезы. — Тебе нравится меня мучить? Тебе от этого хорошо?

— Я не могу убить женщину.

— Почему нет? Ведь еще пару минут назад ты бы с радостью проколол мою грудь. — Виктория подошла поближе. — Мне очень жаль, что с твоим отцом это случилось. Я потеряла маму и много из-за этого пережила. Мой отец обычный неудачник. Он азартный игрок, и когда я росла, его вечно не было рядом. Но моя мама его любила, хоть я и не понимала за что. Правда теперь поняла. Катеб не идеален, тем не менее он хороший человек. Он старается поступать правильно. Он сделает свой народ великим. Я в это верю. Однако мне все равно больно за твоего отца.

Фауда затрясло. Палаш выпал у него из рук, и мальчишка упал на землю.

— Ты первая, кто мне это сказал, — прошептал он и разрыдался. Виктория подошла к нему и заключила в свои объятия.

Его всхлипы проникали в самую душу. Несмотря на его высоту и силу, он все еще оставался маленьким мальчиком, много лет назад потерявшим своего отца.

— Ну, и как мы это закончим? — спросила Виктория, прижимая его к груди.

Фуад поднял заплаканное лицо и посмотрел в ее глаза.

— Прошу пощады, — прошептал он.

Охранник увел Фуада прочь. Виктория немедля побежала в зал старейшин. Катеб лежал на раскладной кровати. Он был бледен, правда еще дышал.

— Как он? — требовательно спросила Виктория, прокладывая себе путь поближе к Катебу. Она упала на колени рядом с мужчиной со стетоскопом на шее.

— Он в порядке?

— Катеб поправится, — ответил ей врач. — Яд древний и сильный, но при этом легко реагирует на противоядие. Через пару часов от симптомов не останется и следа.

— Ну, слава Богу! — выдохнула она, а затем наклонилась и поцеловала принца.

Катеб открыл глаза.

— Из-за тебя я чуть с ума не сошла, — произнесла Виктория, не обращая внимания на стоящих вокруг людей. — Вот взяла бы и пристукнула тебя, если бы только была уверена в том, что это поможет! У меня чуть инфаркт не случился.

Он слабо улыбнулся.

— Ты убила бы меня, чтобы проучить?

— Короче, ты знаешь, что я хотела сказать. Больше так не делай.

— Не буду, — Катеб прищурился. — Почему у тебя на руке кровь?

— Да так, ничего страшного.

Катеб нахмурился.

— Я не все помню, но кто-то, кажется, говорил о жертве. Жертвой стала ты? — Он заставил себя сесть и, несмотря на слабое состояние, выглядел достаточно угрожающе. — Это правда? — потребовал ответа Катеб. — Жертвой была ты?

— Ну… в принципе… — начала Виктория.

Не дослушав, Катеб прорычал.

— Кто это допустил? Кто разрешил женщине пожертвовать собой?

— Эй, ты, тише! — проговорила Виктория, тыча пальцем ему в грудь. — Нигде не сказано, что женщина не может быть жертвой. Я это сама уточняла.

— Ты не знаешь древнего языка.

— Мне помогли. И? Ты жив, я тоже жива, Фуад попросил пощады. У нас замечательный день!

— Ему нужно отдохнуть, — сказал врач. — Он должен поспать.

Виктория почувствовала, как ее кто-то оттаскивает. Ей хотелось пойти за Катебом, но внезапно она растерялась. Она же сказала ему, что после сражения уедет. С ним все в порядке. Разве ей не пора сдержать обещание?

Отъезд вдруг перестал казаться ей таким простым решением. Она не могла себе представить жизнь без Катеба. Ей хотелось большего. Она хотела чуда.

Юсра отвела ее в смежную комнату.

— Эх, глупый мальчишка, — пробормотала она, закрывая двери, а затем взяла тазик с водой и начала обрабатывать рану, которая все еще причиняла Виктории сильную боль.

— Так с ним все в порядке? Пощада разрешена законом. Ты сама мне об этом сказала.

— Он пытался отравить Катеба. Пощада возможна только в случае честной схватки. Преднамеренное убийство — серьезное преступление.

У Виктории скрутило живот.

— Ты шутишь? Я знаю, в чем он поступил нехорошо, но ведь на то были свои причины. У него умер отец. Он много лет был брошен. Удивительно, что он вообще выжил. И за все перенесенные невзгоды его еще и накажут?

— Этого требует закон. А твой закон разве бы оставил этот поступок безнаказанным?

— Нет, но ведь это не совсем его вина. — Такая большая плата за хороший день! — И что теперь с ним станет?

— Сегодня, до захода солнца, проведут слушание.

Виктория уже не чувствовала рану.

— Так скоро?

— Да. Есть тысячи свидетелей. Его признают виновным и вынесут приговор.

Она не хотела знать подробностей, но все-таки спросила:

— Какой?

— Смертный. Отравят ядом, которым он собирался убить Катеба. Фуад умрет до заката.

Все еще ощущая на себе последствия отравления, Катеб прошел в главный зал дворца. Врач дал ему снотворное, чтобы тело полностью восстановилось, и хотя Катеб ценил его усилия, он не хотел проспать весь день. Было слишком много дел.

Он знал закон, и какая участь ждет Фуада. «Это даже бессмысленнее самой схватки», — хмуро подумал он. Приговорить к смерти обиженного парня… И какая от этого польза? Отложить исполнение приговора уже нельзя. Он послал за Викторией, как только проснулся, но ему сказали, что ее не смогли найти.

Она уехала, как и обещала. А он, последний дурак, позволил ей уйти.

Заид и остальные старейшины прошли в зал. Сейчас они объявят его вождем и преступят к своей первостепенной задаче — смертной казни Фуада. Катеба такой исход не радовал.

Катеб подошел к Заиду и опустился перед ним на колени. Сначала произнесли небольшую речь, а потом его короновали. Теперь Катеб был совсем другим человеком. Он поднялся под восторженные возгласы людей.

Это была его судьба. Он знал, что находится на своем месте. Но этот день он представлял себе совершенно по-другому. Он потерял Викторию, потому что испугался признать свою слабость. Не то, чтобы он не доверял ей, он не доверял самому себе, боялся, что не переживет, если ее потеряет. Он любил Кантару и всегда будет ее любить, но Виктория тронула его душу так, как никто другой. Она читала его, словно открытую книгу. Она знала его изъяны и тем не менее любила. Узнав ее, он стал лучше.

Он должен спасти Фуада. Теперь он это видел. Если он спасет мальчика, то будет достоин этой женщины. Но как его спасти? Был только один единственный способ, но кто вступится за чужого человека, пытавшегося совершить убийство?

Катеб подошел к трону и попросил, чтобы к нему привели Фуада.

Подростка вели охранники. Он больше не держал себя дерзко. Более того, он выглядел очень молодым и напуганным.

Катеб подождал, пока зал стихнет, и заговорил. Он прочитал обвинение и предложил, чтобы свидетели преступления подписали бумагу. Потом зачитал наказание: смерть до захода солнца от идентичного яда.

Фуад склонил голову и зарыдал.

— Кто-нибудь готов поручиться за мальчика? — спросил Катеб, всматриваясь в толпу.

Требовался всего один человек. Тот, кто не является членом семьи Фуада или Катеба. Один человек, который выступит против обвинителей и скажет, что мальчишка достоин того, чтобы сохранить ему жизнь.

Нельзя кого-то просить за него поручиться. Ведь ответственность будет лежать на плечах поручившегося всю жизнь. Если Фуад совершит такое же преступление снова, то заступившейся понесет на себе часть его вины.

Большой зал наполнился тишиной. На Катеба давили переживания. Если бы ему позволили выступить в защиту Фуада, он бы это сделал. Но закон был предельно ясен. Поручаться может…

— Я выступлю в его защиту! — раздался из толпы голос.

Катеб наклонился вперед, пока Виктория шла в середину зала.

Она не уехала! Он почувствовал облегчение и захотел подбежать к ней. Виктория еще здесь, и кто-то объяснил ей, как спасти Фуада.

Виктория встала рядом с Фуадом и отогнала охранника. Она взяла ладонь юноши в свою и внимательно посмотрела в его глаза.

— Скажи мне правду, — проговорила она, — ты хочешь умереть?

Он покачал головой.

— Нет. Я думал… Ты права, месть не вернет мне отца. И я тоже сожалею.

— Хорошо, — Виктория повернулась к Катебу, — я поручусь за него.

— Ты была жертвой, — сказал он, зная, что никогда не будет ее достоин, но готов провести остаток своей жизни, пытаясь ее заслужить. После он все выскажет старейшинам за то, что разрешили ей практически отдать за него жизнь.

— Была. Представляешь, первый раз! Но ты же знаешь, как я люблю всяческие приключения. Просто не смогла удержаться.

Катеб заставил себя не улыбнуться — осталась еще куча формальностей.

— Ты знакома с Фуадом?

— Недостаточно хорошо.

— Ты понимаешь, какую ответственность на себя берешь?

— А еще говорят, что это я слишком много болтаю. — Виктория кивнула. — Да. Пока он жив, все его поступки отражаются на мне. Если он наломает дров, то сам за это ответит. — Она быстро посмотрела на мальчишку. — Ты в курсе, правильно?

— Не наломаю.

— Знакомая песня. — Виктория снова повернулась к Катебу. — Я кое-что придумала. Позвонила в королевский дворец в Баханию и поговорила с одним из местных принцев. Фуаду дадут работу на конюшне. Я слышала, он хорошо обращается с лошадьми. Во дворце будут наблюдать за ним и заботиться о нем. Он сможет начать все сначала. Может, даже пойдет в вечернюю школу. Бывший полицейский, пенсионер, предоставит ему жилье.

— Почему ты это делаешь? — поинтересовался Катеб.

Виктория насупилась.

— Юсра не предупредила о таком вопросе.

— Я спрашиваю, зачем тебе это? Ты же сказала, что не знаешь Фуада. Тебе с этого какая радость?

Она вздохнула.

— Мне его жаль. Он потерял отца, когда был еще маленьким. Его, можно сказать, бросили на произвол судьбы. Ты ведь изменишь этот закон, да? Теперь-то ты видишь, что происходит, когда обществу наплевать на детей?

Катеб едва сдержал улыбку.

— Да, я что-нибудь предприму.

— Хорошо. Мне кажется, Фуад не плохой. Он просто обижен на мир. В этом-то и вся разница. Я хочу дать ему шанс.

— Это единственная причина?

— Нет. Я знала, ты не желаешь ему смерти. И делаю это для тебя.

Люди начали перешептываться, но Катеб не обращал внимания ни на кого, кроме стоящей пред ним женщины. Любимой женщины.

Он и сам не понимал, почему не разглядел ее раньше. Может быть, для того, чтобы он все осознал, требовалось проделать определенные шаги… И, как Фуаду, она дала ему второй шанс.

— Если я подарю Фуаду жизнь, — сказал Катеб, — что ты дашь мне взамен?

Виктория уперла руки в боки.

— Ничего себе! Тебе что, сегодняшних подвигов недостаточно? Вообще-то, мистер, я рисковала ради вас жизнью. Я согласилась ради тебя умереть. Думаю, правильный вопрос: как ты меня за это отблагодаришь?

— Сначала разберемся с Фуадом, — ответил Катеб, посмотрев на мальчишку. — Ты принимаешь условия Виктории?

Фуад кивнул.

— Да, я внимаю ее мудрости, несмотря на то что она женщина.

Виктория закатила глаза.

— Утром ты отправишься в Баханию, — сообщил ему Катеб. — Через месяц я приеду, и мы поговорим о том, как идут дела. Фуад, тебе дают второй шанс. Используй его с умом.

Охранники увели его прочь.

— Теперь, когда с Фуадом все ясно… Короче, ты так и не ответил на мой вопрос.

Катеб улыбнулся.

— Я вождь пустыни, а ты всего лишь женщина. Ты должна выполнять мои пожелания, а не наоборот.

— Ну, если ты решил, что я не смогу заставить тебя краснеть на публике, то ты серьезно ошибаешься. — Виктория не сердилась. Он видел, как в ее глазах сверкали смешинки. Смешинки и кое-что еще, придававшее ему надежды…

— Итак, вот мои требования, — провозгласил он, пропустив мимо ушей ее угрозу. — Я хочу разделить с тобой остаток жизни. И чтобы мне принадлежали твое сердце, душа и тело. Я хочу от тебя детей, хочу твое будущее, хочу восхищаться твоей мудростью и наслаждаться твоим смехом. Я хочу тебя, Виктория МакКаллен.

Она снова вздохнула.

— Ой, так много, — прошептала она. — А почему я должна согласиться?

— Ты хочешь, чтобы я сказал это прямо здесь?

— Если ты стесняешься сказать это в присутствии своего народа, какой смысл что-либо говорить?

Катеб поднялся и подошел к ней. Обхватил лицо ладонями и посмотрел в ее глаза.

— Я люблю тебя! Я полюбил тебя с того первого дня, когда увидел, но пытался побороть это чувство. Я убеждал себя в том, что ты была недостойна. Потом я сказал себе, что тебе нельзя доверять. А затем доказывал себе, что ты пытаешься заманить меня в ловушку.

— Принц, похоже, вам пора перестать разговаривать с самим собой, — ответила Виктория, улыбаясь.

— Определенно. — Он погладил ее щечку. — Я предлагаю тебе все, что у меня есть и всего себя. Я буду любить тебя, пока не издам последний вздох. Для меня ты ярче солнца. Ты целый мир. Пожалуйста, останься со мной и выйди за меня замуж. Люби меня.

Она положила свои ладони ему на грудь.

— Ладно.

— И это все? Обычно ты более разговорчива.

— Не сегодня.

— Ты любишь меня?

— Я признавалась тебе в любви уже раз сорок.

— А я снова хочу это услышать.

— Ты слишком требовательный, — произнесла Виктория, рассмеявшись. — Я люблю тебя, Катеб.

Отовсюду послышались восторженные возгласы.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Катеб, пытаясь перекричать толпу.

— Да.

— Прекрасно. — Он наклонился и поцеловал ее. — Ты знаешь, что скоро станешь принцессой? Ты сможешь покупать себе столько обуви, сколько захочешь.

— О-о-о, это много обуви, — ответила Виктория, хохотнув.

Катеб улыбнулся.

— У нас большой дворец, девочка.