Шиповник

Официант Гарри ушел, ухмыляясь. Лафтер смотрел ему вслед. Тогда он вспомнил о своем коньяке, взял его и выпил. Положив сигарету, он причмокнул и закурил одну из своих сигарет «Пэлл-Мэлл».

«В этой истории не было клеветы», — сказал он Диллу. «Думаешь, я не знаю, когда приближаюсь к краю?»

Дилл пожал плечами и посмотрел на Синджа. «Суды по делу о клевете могут быть долгими, не так ли?»

«Они могут продолжаться вечно», — сказала она.

Дилл снова посмотрел на Лаффтера. — Знаешь, что сделает старик Хартшорн, когда я подам в суд? Он вывесит тебя на просушку, Чаклз, особенно если «Трибьюн» не будет ответчиком. Он даже не запомнит твоего имени. Он может даже уволить тебя, но это не остановит иск. У меня есть и деньги, и время. Я думаю, тебе не хватает ни того, ни другого.

Лафтер залпом допил коньяк. «Шантаж», — сказал он.

«Справедливость», — сказал Дилл.

— Я не говорил, что она была на пике.

«Вы это подразумевали. Вы сказали мне, что однажды написали о ней еще один рассказ, очерк, но его не напечатали. Будет интересно узнать, почему».

«Они убили его, вот и все».

"Но почему?" — спросила Анна Мод Синдж. «Они убили его — если убили — потому, что оно было неточным, злонамеренным, несправедливым, клеветническим? Что?"

«Это была чертова особенность, леди, вот и все. Это было мило, если уж на то пошло. Ты не можешь подать в суд за милость».

«Сегодняшняя история не была милой, Чаклз», — сказал Дилл.

Старик долго смотрел на Дилла. Наконец, когда он вздохнул и сказал: «Ты бы действительно сделал это, не так ли?» Дилл знал, что выиграл, и почти жалел, что этого не сделал.

"Рассчитывай на это."

«Пять лет назад я бы сказал тебе пойти на хуй».

— Пять лет назад тебе было всего шестьдесят восемь.

— Так чего ты хочешь?

«Кто слил вам информацию о финансах моей сестры?»

«Слил?» — сказал Лафтер. «Откуда вы знаете, что это была утечка? Там внизу есть краны, которые я открываю и закрываю, как кран. Знаешь, сколько я служу в полиции? Пятьдесят лет, вот сколько. Думаю об этом. Пятьдесят лет, если не считать войны. Я видел, как новички приходили в армию, старели и уходили на пенсию. Господи, я даже видел, как у новичков есть дети, которые сами чертовски близки к пенсии. Я там чертов институт, Дилл. Утечки!» Он почти выплюнул последнее слово.

— От кого ты это взял, Чаклз? - сказал Дилл.

Старик снова вздохнул, взял пустой стакан и допил последние несколько капель. — Шеф, — сказал он смиренным голосом.

— Вы имеете в виду начальника полиции Ринклера?

«Шеф детективов, мудак. Стракер.

"Почему?"

"Почему?" — сказал старик недоверчивым тоном. «Вы когда-нибудь спрашивали кого-нибудь, почему они вам что-то сказали? Ты так делал для UP, Дилл? Кто-нибудь в здании штата уронил что-нибудь, и вы сказали: «Боже мой, зачем ты мне все это рассказываешь?» Ты так раньше это делал, чувак?

"Нет."

— Тогда не спрашивай меня, почему.

— Что он тебе сказал?

«Стракер? Он сказал: «Возможно, вам это покажется интересным». Он перемотал это, и я записал. И сидели на нем - до сегодняшнего дня, когда прозвучало слово и они сказали: «Давай пойдем с той штукой Фелисити Дилл, которая у тебя есть». Это была история, вот и все – новости – и я написал ее прямо в виде строки, потому что я так делаю. И в нем не было ни слова клеветы. Ты это знаешь, и я это знаю».

— Откуда пришло это слово — старик Хартшорн? — спросил Дилл.

«Я не знаю», сказал Лафтер. «Либо он, либо младший. Какая, черт возьми, разница?» Он сделал паузу, а затем сказал: «Вот и все! Вот и все, ей-богу!» Он отодвинул стол и поднялся. «Ты все еще хочешь подать в суд, Дилл, ну, ты просто иди и, черт возьми, подавай в суд.

Лафтер начал было ходить вокруг стола, но остановился. Его бледно-голубые глаза вылезли из орбит, темно-красный румянец разлился по лицу и исказился чистой болью. Он прижал правую руку к груди и наклонился вперед. Тогда он начал провисать и пытался опереться на стол левой рукой, но они отказались сотрудничать. Он рухнул и упал бы, если бы Гарри-Официант не подбежал, не подхватил его и осторожно не опустил на пол.

Официант Гарри посмотрел на Дилла. «Скажите греку, чтобы он вызвал медиков для старого дурака», — сказал он.

«Я сделаю это», — сказала Анна Мод Синдж. Она поднялась и поспешила к бару.

— Ты не умрешь от меня, старик, — пробормотал Гарри Официант, срывая с Лаффтера засаленный серый галстук. «Ты не умрешь вместо меня».

Официант Гарри потряс старика за плечо и крикнул: «С тобой все в порядке?» в него. Ответа не последовало, но он, кажется, и не ожидал его. Он положил левую руку под шею старика, поднял его и надавил правой рукой на уже вспотевший лоб. Рот старика открылся. Официант Гарри наклонился, чтобы послушать, а затем покачал головой почти с отвращением.

— Мне придется снова поцеловать тебя в губы, старик, — пробормотал Гарри Официант. Он держал левую руку под шеей Лаффтера, все еще поднимая ее вверх, а правой рукой зажимал ноздри Лаффтера, пока они не закрылись. Официант Гарри глубоко вздохнул, открыл рот так широко, как только мог, прижал его ко рту старика и дунул в него. Дилл увидел, как грудь старика поднялась. Официант Гарри отдернул рот, проверил, не опускается ли грудь старика, и, увидев, что это не так, четырежды полных быстрых вздоха в рот Лаффтера. На этот раз грудь старика поднялась, опустилась и остановилась.

Официант Гарри встал на колени и проверил сонную артерию на шее Лаффтера рядом с голосовым аппаратом. — Будь ты проклят, старик, — сказал он. Он расположил пятку левой руки примерно на дюйм ниже кончика грудины у мечевидного отростка, сцепил пальцы рук, наклонился над Лаффтером и надавил. Грудь старика, казалось, опустилась на два дюйма. Официант Гарри откинулся назад, вышел вперед и повторил процесс. Он повторил это пятнадцать раз, а затем быстро наклонился и дважды дунул в рот старика.

Женский голос позади Дилла сказал: «Разве это не отвратительно?» Он оглянулся и увидел, что собралась небольшая толпа любопытных посетителей.

Официант Гарри посмотрел на Дилла. — Можешь вдуть в него?

— Конечно, — сказал Дилл и опустился на колени рядом с Лаффтером. — Просто скажи мне, когда.

— Когда я снова наберу пять, — сказал Официант Гарри и начал вслух считать свои сжатия. Когда официант дозвонился до пяти, Дилл глубоко вдохнул, накрыл рот старика своим и дунул.

— Еще раз, — сказал Гарри Официант.

Дилл вдохнул и подул снова. Во рту старика пах застоявшимся табачным дымом и коньяком. «И, возможно, Полидент», — подумал Дилл, заставляя себя не заткнуться.

— Опять пять, — сказал Гарри Официант.

— Верно, — сказал Дилл.

После того, как официант снова сделал пятую компрессию сердца, Дилл снова дважды выдохнул в легкие старика. Они оба все еще занимались этим несколько минут спустя, когда прибыли парамедики пожарной части и вступили во владение. Парамедики подключили Лаффтера к кислороду, подняли его на каталку и покатили к входу в клуб. Дилл и официант Гарри пошли с ними. Зрители вернулись к своим напиткам и ужинам.

— Он справится? — спросил Официант Гарри у одного из медиков.

"Думаю, да. Ты снова здорово ударил его своим СЛР, Гарри. Спасибо."

Когда парамедики ушли, Дилл спросил официанта Гарри: «Вы раньше делали ему искусственное дыхание?»

"Дважды."

"Иисус."

«Я снова и снова говорил старому дураку, что он не умрет здесь вместо меня. Он умрет дома, в постели, один. Вот как и где он умрет. Не здесь, у меня. Ты правда говоришь, что собираешься подать на него в суд?

Дилл кивнул.

Официант Гарри покачал головой и ухмыльнулся. «Это его разозлило . Это наверняка его разозлит. Знаешь, кому этот старый дурак оставит все, что у него есть?

Дилл мог только смотреть на официанта Гарри с полным недоверием.

Официант Гарри продолжал ухмыляться. "Это верно. Мне. Разве это не что-то? Он провел языком по губам и поморщился. — А у этого старика не плохой вкус?

OceanofPDF.com

ГЛАВА 26

Дилл нашел Анну Мод Синдж в узком конце L-образного бара, склонившуюся над стаканом чего-то, похожего на водку со льдом. Он сказал греку, что получит то же самое, что бы это ни было. Левидес налил напиток и указал на молчащую женщину. «Я сказал ей, что на самом деле вы двое ничего не говорили и не делали, но она на это не верит».

Дилл кивнул и выпил. Это оказалась водка. Он посмотрел на Синджа. Она продолжала смотреть в свой стакан.

— Я сказал ей, что этому старику семьдесят три года, — продолжал Левидес, — и что он выпивает по крайней мере пятую часть в день, выкуривает три пачки «Пэлл-Мэлл», ест жир и всякую дрянь и проходит, наверное, пятьдесят или шестьдесят шагов в неделю. если так, и это то, что сделало с ним это раньше, и это то, что сделало это с ним сегодня вечером. Никто ничего не сказал. Он сделал паузу. «Господи, вы и официант Гарри спасли ему жизнь».

— Если он выживет, — сказал Дилл.

"Так? Ему семьдесят три. Левидес помолчал. «Проклятый старый дурак».

«Я хочу уйти отсюда», — сказала Анна Мод Синдж, все еще глядя в свой напиток.

Дилл положил на стойку десятидолларовую купюру, взял свой напиток, допил его в три глотка, вздрогнул и сказал: «Пошли».

Она молча слезла с барного стула и направилась к двери. Дилл собирал сдачу, когда Левидес, глядя куда-то в сторону, спросил своим слишком небрежным и небрежным голосом: — Что бы ты вообще сказал старине Чаклзу?

«Я сказал, что собираюсь подать на него в суд за клевету».

«Ни хрена», — сказал Левидес, когда Дилл повернулся и пошел за Анной Мод Синдж.

Дилл поехал на юг по бульвару Т.Р. в сторону центра города. Анна Мод Синдж прижалась к правой двери. Дилл взглянул на нее и сказал: «Я не думаю, что ты голодна».

"Нет."

"Я тоже."

— Я бы хотел пойти домой.

«Хорошо», — сказал он. — Вы не возражаете, если я остановлюсь в аптеке?

"За что?"

«Полоскание рта. Я все еще чувствую его вкус.

Дилл остановился у аптеки, цифровой указатель температуры и времени которой показывал, что сейчас 9:39 и 89 градусов. Он купил маленькую бутылку «Скоупа», вышел, откупорил бутылку на обочине, прополоскал рот и сплюнул в канаву, чего он не помнил, чтобы когда-либо делал раньше — по крайней мере, с тех пор, как был ребенком.

Он вернулся в машину, завел двигатель и выехал на улицу. Синдж сказал: «Тебе не терпелось вернуться домой, чтобы сделать это?»

«Нет, — сказал он, — я не мог. Я все еще чувствовал его вкус.

«Какой он на вкус?»

«Как старая смерть».

«Да, — сказала она, — я так и предполагала, что он будет на вкус».

Когда они приблизились к башне Ван Бюрен, Дилл начал искать место для парковки. — Не беспокойся, — сказала она ему. — Просто выпусти меня вперед.

"Хорошо."

Он остановился перед зданием и остановился. Анна Мод Синдж не предприняла никаких попыток выйти. Вместо этого, глядя прямо перед собой, она сказала: «Я не думаю, что хочу больше быть твоим другом. Я буду твоим адвокатом, если хочешь, но я не хочу быть твоим другом».

«Мне очень жаль», сказал он. «У меня не так уж много друзей».

"Никто не делает."

«Это старик почти умирал?»

Затем она посмотрела на него и медленно покачала головой. — Ты не пытался его убить.

"Ты прав. Я не был.

«Если бы я и дальше был твоим другом, а не только твоим адвокатом, боюсь, могли бы произойти две вещи».

"Что?"

— Я могу влюбиться в тебя — и, вероятно, попаду в какую-нибудь неприятность, в которую не хочу ввязываться. Влюбиться в тебя — ну, я с этим справлюсь. По крайней мере, я думаю, что мог бы. Другой, я не знаю.

«Что еще?»

"Проблема."

— Ты имеешь в виду, как сегодня днем с Гарольдом Сноу? Она кивнула. «Тебе это понравилось, — сказал Дилл, — я мог сказать».

«Ты прав», сказала она. "Я сделал. Я никогда раньше не думал, что мне понравится что-то подобное. Я думал, что мне нравятся безопасные и вежливые вещи». Она покачала головой, как будто в удивлении. «Даже сегодня вечером мне понравилось, когда мы только разговаривали с этим стариком, с Лаффтером, и он не просто лежал и принимал это. Он отдал столько же, сколько получил. На самом деле, он был лучше, чем вы — чем мы — в любом случае большую часть времени, и, ну, мне это тоже нравилось. По крайней мере, пока он не упал. Это потрясло меня. Даже то, что Клэя подстрелили, не сильно меня задело. И бедный тупой Гарольд Сноу, это был просто кайф. Но я был связан с этим стариком. Я помог это осуществить. И это задело меня, потому что я наконец понял, что это не просто притворяться, не так ли?»

— Нет, — сказал Дилл.

«Помнишь, я спрашивал, не притворяешься ли ты просто?»

"Да."

«Ты не притворяешься».

— Думаю, нет.

«Это заставляет меня бояться, и я не хочу бояться. И я тоже не хочу в тебя влюбляться. И я не хочу быть твоим другом.

«Просто мой адвокат».

"Если это."

Дилл совсем не был уверен, что ему следует сказать. Поэтому он ничего не сказал. Вместо этого он протянул руку и привлек ее к себе. Сначала она пошла неохотно, но затем всякое сопротивление прекратилось, и их губы снова соприкоснулись в одном из долгих, почти гневных поцелуев.

Когда все закончилось, она полулежала на автокресле, положив голову ему на плечо. «Я хотела этого», — сказала она. «Я хотел проверить, смогу ли я попробовать старую смерть».

— А ты?

«Если на вкус это похоже на Скоуп, то да».

Он снова поцеловал ее, на этот раз нежно, почти с любовью, и сказал: — Ты ведь не хочешь быть просто моим адвокатом, не так ли?

Она вздохнула. — Думаю, нет.

«Ты можешь быть и моим адвокатом, и моей любимой».

«Твой сладкий? О Боже."

"Что в этом плохого?"

Она приподнялась, чтобы посмотреть на него. «Я не хочу больше проблем».

Дилл ухмыльнулся. "Вам нравится это. Беда. Ты сам так сказал.

Она снова положила голову ему на плечо. — Милый, — сказала она недоверчиво. "Боже мой. Милый."

Возвращаясь в отель «Хоккинс» по Нашей Джек-стрит, Дилл увидел, что в 22:31 Первый национальный банк объявил о температуре 88 градусов. Он автоматически искал синий фургон «Додж» Клайда Брэттла, когда въезжал в подземный гараж. , но не увидел. Дилл вышел из «форда» и поспешил к лифту, осторожно обогнув большие квадратные бетонные столбы. Он проехал на лифте до девятого этажа, не удосуживаясь зайти к столу, чтобы узнать какие-нибудь сообщения.

Дилл отпер дверь номера 981 и толкнул ее, но не вошел. Единственный звук, который он услышал, был звук кондиционера. Он быстро вошел, закрыл дверь и заглянул в ванную, но обнаружил только кран, капающий в раковину. Он выключил его.

Вернувшись в комнату, Дилл подошел к телефону и вызвал справочную. Он попросил и получил номер больницы Святого Антония. Он позвонил в больницу и, пройдя четыре разных отделения, наконец связался с мистером Уэйдом, который говорил очень молодо и очень непринужденно.

«Я хотел бы знать, как поживает ваш пациент в отделении интенсивной терапии», — сказал Дилл. «Лафтер. Фред Ю.

«Смех, как в ха-ха?» — спросил мистер Уэйд.

«Как в Лаффтере».

«Дай мне проверить. Лафтер… Лафтер. О да, ну, он умер. Около двадцати минут назад. Вы родственник?

"Нет."

«В его признании родственников не указано. Как ты думаешь, кому мне следует позвонить?

Дилл на мгновение задумался, а затем велел мистеру Уэйду позвонить официанту Гарри в пресс-клуб.

Позже Дилл позвонил в службу обслуживания номеров и попросил принести ему бутылку виски J&B, немного льда и сэндвич со стейком. Когда пришло время, он проигнорировал сэндвич и смешал напиток. Эту порцию он выпил быстро, стоя, а затем смешал вторую.

Вторую порцию он поднес к окну и стоял там, потягивая ее и глядя на улицу Нашего Джека субботним вечером. Машин было мало, а пешеходов еще меньше. Однажды в субботу вечером в центр города пришли люди, но больше они не приходили, и ему было интересно, куда они пошли — и пошли ли они куда-нибудь. Тогда он подумал о Клее Коркоране, мертвом футболисте, ставшем частным детективом, который любил мертвую сестру Дилла. Дилл знал, что эти две смерти каким-то образом связаны, но вскоре ему надоели попытки понять, в чем именно связь. После этого он подумал об овечьем лице Гарольда Сноу, но ненадолго, а затем его мысли пошли в том направлении, в котором он не хотел, чтобы они шли, и он подумал о вспыльчивом старом полицейском репортере, который умер один в больнице, возможно, об апоплексии. Он долго думал о Лаффтере и остановился только потому, что заметил, что его стакан пуст. Он посмотрел на указатель времени и температуры Первого национального банка. В сообщении говорилось, что в воскресенье, 7 августа, было две минуты первого ночи. В сообщении также утверждалось, что температура по-прежнему составляла 88 градусов.

Дилл отвернулся от своего дежурства у окна, подошел к телефону и позвонил Анне Мод Синдж. На седьмом гудке она ответила почти неслышным приветствием.

«Он умер около двух часов назад», — сказал Дилл.

Она молчала несколько мгновений, а затем сказала: «Мне очень жаль». Она сделала паузу. «Я могу что-нибудь сделать?»

"Нет."

— Ты винишь себя, не так ли?

«Некоторые, я думаю. Я его изрядно разозлил.

«Ну, теперь дело сделано. Все кончено. Ты ничего не можешь сделать, если не хочешь оплакивать его.

— Я не так уж хорошо его знал.

— Тогда я дам тебе несколько юридических советов.

"Все в порядке."

— Забудь об этом, милый, — сказала она и повесила трубку.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 27

В воскресенье, около девяти утра, в гостиничном номере Дилла зазвонил телефон. Он спал, когда раздался звонок, и все еще находился в полусне, когда ответил скрипучим приветствием и услышал слова сенатора Рамиреса: «Это Джо Рамирес, Бен. Вы будите?"

"Я проснулся."

«Мы придем завтра около четырех часов. Не могли бы вы случайно арендовать машину и встретить нас в аэропорту?

"Нас?"

«Долан и я. Он приедет из Вашингтона. Я все еще в Санта-Фе».

— Около четырех, — сказал Дилл. "Завтра."

— Если вас это не затруднит, конечно.

"Я буду там. Можешь подождать секунду?

"Конечно."

Дилл положил трубку, пошел в ванную, плеснул себе в лицо холодной водой, вернулся в комнату, заметил бутылку виски, остановился, наклонил ее вверх, быстро глотнул и вернулся к телефону с вопросом. : «А Долан рассказывал тебе о Клайде Брэттле?»

«Да, он это сделал, и это представляет собой проблему, не так ли?»

«Я сказал Долану, что ты можешь взять либо Брэттла, либо Джейка Спайви, но не обоих».

«Я не совсем уверен, что согласен, Бен. Думаю, мне нужно поговорить с ними обоими. Вы можете это устроить?»

— Со Спайви нет проблем. Я вижу его сегодня. Но мне придется подождать, пока Брэттл позвонит мне, хотя я почти уверен, что он позвонит, если только его не поймает ФБР.

— Ты не сказал им, что он там, не так ли? Баритон сенатора повысился, что прозвучало для Дилла как тревога.

«Я не разговаривал с ФБР, сенатор», — осторожно сказал он. «Я собирался позвонить им, но Долан сказал, что позаботится об этом в Вашингтоне. Он сделал это?

— Я уверен, что он это сделал.

«Может быть, мне лучше позвонить в их офис здесь, просто чтобы убедиться».

— На самом деле я так не думаю, Бен, — сказал сенатор тоном, одновременно разумным и строгим. «Я уверен, что у Долана все получилось в Вашингтоне. Ваш звонок может… ну, запутать ситуацию и разрушить любое политическое преимущество, которое мы могли бы получить от этого. Конечно, я говорю о политическом преимуществе в его самом широком аспекте».

«Конечно», — сказал Дилл, не пытаясь скрыть своего скептицизма. — Что ты хочешь, чтобы я сказал Брэттлу, когда он позвонит?

«Скажите ему, что я готов к совершенно неофициальной предварительной встрече либо завтра поздно вечером, либо рано утром во вторник». Сенатор сделал паузу. — Только он, Долан, я… и ты, конечно.

– А как насчет Джейка Спайви?

«Сделайте ему то же самое предложение, но не позволяйте временам противоречить».

— Я все устрою, — сказал Дилл.

"Хороший." Сенатор снова сделал паузу. — А Бен?

"Да."

Сегодня утром я прочитал короткую заметку в «Нью-Мексиканце» . Речь шла о похоронах твоей сестры. Там был убит бывший полицейский?

«Клэй Коркоран».

— Тот самый Коркоран, который раньше играл за «Рейдерс»?

"Одинаковый. Он также ходил с моей сестрой».

— Я… ну, я не совсем уверен, как задать следующий вопрос.

«Лучше всего просто спросить».

— Ничто из того, что случилось с твоей сестрой или Коркораном, не имеет никакого отношения к тебе или к нам, не так ли?

"Не то, что я знаю из."

«Если бы это произошло, это могло бы быть ужасно неловко, хотя я не понимаю, как это возможно».

— Я тоже, — сказал Дилл.

— Да, ну, тогда увидимся завтра — в аэропорту.

Дилл сказал, что будет там. После того как сенатор повесил трубку, Дилл вызвал обслуживание номеров. В ванной он постоял под душем пять минут, побрился, еще пять минут почистил зубы и оделся в серые брюки, белую рубашку на пуговицах и начищенные черные туфли.

Кофе принесли, как только он закончил одеваться. Он дал тому же официанту еще два доллара на чаевые и получил в ответ радостное спасибо, сэр. Официант ушел, Дилл налил чашку кофе, помедлил, добавил рюмку виски и сел за письменный стол, чтобы выпить. Он делал четвертый глоток, когда телефон снова зазвонил.

После того, как Дилл поздоровался, Клайд Брэттл спросил: «Вы уже говорили с нашим другом из Страны Чаров?»

— Я только что прошел.

"И?"

«Он хочет провести совершенно неофициальную встречу либо завтра вечером, либо во вторник утром. Рано. Только ты, он, Долан и я.

— Немного запутанно, не так ли?

— Что ты предлагаешь?

— Я бы хотел взять с собой Сида и Харли — просто для проверки безопасности, конечно.

— Если вы их приведете, я назову место встречи.

Последовала пауза, пока Брэттл не сказал: — При условии, что это будет какое-нибудь нейтральное место.

«У моей сестры был каретный сарай — в переулке, через дорогу от парка. Очень личное. Как это звучит?"

Брэттл задумался об этом. — Да, — сказал он, — это могло бы подойти. Какой адрес?"

«Угол Девятнадцатой улицы и Филлмора, в переулке».

— А что насчет завтра в шесть?

«Сделайте семь», — сказал Дилл.

— Тогда до семи, — сказал Брэттл. — Кстати, я так понимаю, ты все-таки не звонил в ФБР. Почему бы и нет, позвольте мне спросить?

— Откуда ты знаешь, что я им не звонил, Клайд?

«Какой своеобразный вопрос».

— Долан позаботится об этом в Вашингтоне.

«Он сейчас? Ну, это нормально. Да, это великолепно. Тогда до завтра."

После того как Брэттл повесил трубку, Дилл переключил трубку, снова взял трубку и позвонил в справочную. Он попросил и ему дали номер. Он набрал номер, и на третьем звонке ему ответило женское приветствие.

— Синди, — сказал Дилл с притворным весельем. «Это Бен Дилл».

"ВОЗ?"

— Бен Дилл, брат Фелисити.

"Ой. Ага. Ты. Ну, я не могу сейчас говорить.

«Я хочу поговорить с Гарольдом, Синди».

— Гарольду?

"Это верно."

Наступила пауза, и Дилл услышал приглушенный голос Синди Маккейб: «Это брат Фелисити, и он говорит, что хочет с тобой поговорить».

Гарольд Сноу подошел к трубке с рычащим вопросом: «Какого черта ты хочешь?»

«Как бы ты хотел заработать тысячу долларов, Гарольд, за час работы?»

"Хм?"

Дилл повторил вопрос.

— Что делаешь?

«Просто верни на место то, что вытащил вчера».

— Ты имеешь в виду там — напротив парка, на чердаке?

— Но на этот раз над гостиной, Гарольд, — чтобы было легче слушать.

"Когда?"

— Либо сегодня утром, либо сегодня днем.

«Когда день зарплаты?»

— Вы берете чек?

"Нет."

"Хорошо. Наличные. Поздно сегодня. Где-то сегодня вечером.

"Где?"

"Ваше место."

"Что происходит?"

«Поверь мне, Гарольд, тебя это не волнует».

«Вы хотите, чтобы я установил все так же, как и раньше, только на этот раз над гостиной?»

"Верно."

— И ты покончишь с этим «что-ча-макаллит» сегодня позже?

— Самое позднее к семи. Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы Синди знала о том, что за чамакалли.

«Я не думаю, что это действительно необходимо», — сказал Сноу.

— Я тоже, Гарольд, — сказал Дилл и повесил трубку.

Когда Дилл забрал Анну Мод Синдж в ее квартире, это было незадолго до полудня, и радио Форда предсказывало, что в воскресенье, седьмого августа, вполне может быть установлен небывалый рекорд жары. В 12 часов дня было уже 95 градусов. Не было ни ветра, ни облаков, и никакого облегчения не было видно.

На Синге были белые шорты, желтая хлопчатобумажная рубашка с хвостом наружу и сандалии. Сев в машину, она критически посмотрела на Дилла. — Куда, ты говоришь, мы направляемся?

«К Джейку Спиви».

«Для молитвенного собрания?»

Дилл посмотрел на свою белую рубашку и серые брюки. — Думаю, я мог бы засучить рукава.

«На пути есть открытая дорога TG&Y», — сказала она. «Мы купим тебе рубашку и что-нибудь для плавания. Тогда ты сможешь снять носки и надеть босиком туфли, и все подумают, что ты только что прилетел из Южной Калифорнии».

«А что такое TG&Y?» - сказал Дилл. "Я забыл."

«Топы, пистолеты и йо-йо», — сказала она. — По крайней мере, так всегда утверждала Фелисити.

Они остановились у большого магазина универсальных товаров в торговом центре, который в последний раз, когда Дилл видел его, был молочной фермой. Он купил простую белую рубашку-поло и пару коричневых плавок. Вернувшись в машину, он снял рубашку на пуговицах и надел рубашку-поло.

«Теперь носки», — сказала она.

— Тебе не кажется, что это немного смело?

— Ты дома, а не в Джорджтауне.

«В Джорджтауне тоже одеваются странно», — сказал Дилл, наклонившись и сняв черные носки до икры. Они были единственными, которые он когда-либо носил, прежде всего потому, что все они были совершенно одинаковыми, и когда он полез в ящик с носками, ему не нужно было беспокоиться о том, совпадают ли они.

"Хорошо?" он сказал.

Синге еще раз критически осмотрел его. «Ты по-прежнему выглядишь так, будто собираешься в офис в субботу, но, думаю, мы больше ничего не можем с этим поделать».

«Где твой купальник?» он спросил.

— У меня это внизу — то, что там есть.

Дилл ухмыльнулся, завел двигатель и выехал с парковочного места. «Вы рекламируете?» он спросил.

Она улыбнулась. «Мне мог бы пригодиться богатый клиент. Вот кто там будет, не так ли, богатые люди?

– У Джейка Спайви? — сказал Дилл и покачал головой. «Неизвестно, кто появится у Джейка».

OceanofPDF.com

ГЛАВА 28

У больших железных ворот дома Джейка Спайви стоял молодой мексиканский охранник. В последний раз, когда Дилл видел его, мексиканец помогал что-то раскапывать на заднем дворе Спайви. Теперь он сидел в режиссерском кресле под зонтиком Чинзано. Рядом с его ногами стоял термос на галлон с чем-то прохладительным. На коленях у него лежал дробовик. На правом бедре у него был револьвер в кобуре с пластиковой перламутровой рукояткой.

Мексиканец поднялся, когда Дилл проехал на машине половину ворот и остановился. Мексиканец перешёл на сторону Дилла в «Форде». Ружье он носил на груди. Дилл заметил, что его безопасность отключена. Мексиканец наклонился и внимательно посмотрел на Дилла и Синджа через темные очки-авиаторы. Он задумчиво кивнул на то, что увидел, и сказал: «Ты?»

«Я Бен Дилл, а это мисс Синдж».

Продолжая держать указательный палец на спусковом крючке дробовика, в котором Дилл теперь узнал дробовик 12-го калибра, мексиканец другой рукой полез в карман рубашки и достал карточку размером три на пять дюймов, содержащую список напечатанных имен. . Он какое-то время изучал его , затем кивнул и сказал: «Дилл», произнося это очень похоже на «сделка».

Мексиканец направил дробовик на дом. — Езжай к дому, — сказал он. «Кто-нибудь припаркует твою машину».

Дилл поблагодарил его и двинулся по извилистой асфальтированной дороге. И снова все разбрызгиватели были включены, и трава выглядела прохладной, мокрой и очень зеленой.

«Бочэм Лейн», — сказала Синдж почти про себя. «Боже мой, я наконец-то добрался до дома старого Эйса Доусона на Бошам-лейн».

«Мне было одиннадцать, когда я впервые оказался здесь», — сказал Дилл. «На рождественской вечеринке».

«Вы солгали и вмешались в это, вы и Спайви. Фелисити рассказала мне об этом. Меня действительно пригласили… ну, во всяком случае.

Асфальтовая дорога закончилась сразу за большой дубовой входной дверью и превратилась в большую площадь, где уже была припаркована дюжина машин. Все это были новые автомобили, в основном дорогие отечественные марки, в том числе четыре «Кадиллака», два «Линкольна», один «Олдсмобиль 98» и кабриолет «Бьюик Ривьера». Но были еще два «Мерседеса», «Порше» и один большой «БМВ». По оценкам Дилла, на небольшой парковке стояли автомобили стоимостью в три-четыреста тысяч долларов, а также арендованный «Форд».

«Похоже, я был прав», — сказал Синге, когда еще один молодой мексиканец направился к машине.

«Насчет богатых людей, которые здесь?»

Синге кивнула, когда молодой мексиканец поспешил вокруг «Форда» и открыл ей дверь. Он вежливо улыбнулся, когда она вышла. Затем мексиканец подождал, пока Дилл выйдет из-за руля. Когда он это сделал, мексиканец, все еще улыбаясь, скользнул по сидению. На нем была белая рубашка квадратной формы поверх черных брюк. В результате скользящего движения подол рубашки приподнялся ровно настолько, чтобы Дилл смог увидеть пистолет в кобуре. Ему показалось, что это похоже на 9-миллиметровый пистолет какой-то иностранной марки. Мексиканец заметил интерес Дилла к пистолету. Улыбка исчезла, но почти мгновенно вернулась, более вежливая, чем когда-либо, когда он завел двигатель и умело загнал «Форд» на парковочное место между «Кадиллаком» и «БМВ».

Прежде чем Дилл и Анна Мод Синдж успели позвонить в дверной звонок «Как я сух», дверь открыла улыбающаяся Дафна Оуэнс, на которой было даже меньше одежды, чем в первый раз, когда Дилл встретил ее. На этот раз на ней были только бледно-зеленые плавки от бикини и что-то вроде топа без рукавов с огромными проймами, который выглядел так, словно был сделан из старой толстовки, хотя Дилл знал, что это не так.

Он познакомил их и почему-то почувствовал удовлетворение, когда обе женщины сразу же возненавидели друг друга. Хотя их улыбки были вежливыми, ритуальное приветствие и непринужденное рукопожатие, тем не менее, эта встреча мгновенно породила двух врагов.

«Как мне тебя называть, — спросила Дафна Оуэнс, — Анна или Мод, или обе?»

«Большинство людей просто управляют этим вместе и называют меня обоими».

— И я тоже. Вы должны звать меня Даффи — как в «Утка», верно, мистер Дилл?

«Правильно», сказал он.

«А теперь давайте вернемся, чтобы вы могли что-нибудь выпить и встретиться со всеми».

Они последовали за ней по длинному широкому коридору и через французские двери, ведущие на внутренний дворик, составленный в виде головоломки из больших кусков черного сланца неправильной формы. В щелях между кусками росла тщательно подстриженная и культивированная трава. Дилл подозревал, что если бы он поднялся достаточно высоко, например, на крышу дома, зеленая трава могла бы написать слово, имя или даже картинку. «Наверное, что-то непристойное», — подумал он и решил спросить об этом Спайви.

Оглянувшись вокруг, он увидел, что в большом бассейне плещутся четыре человека. Затем Дафна Оуэнс представила его и Синджа трем разным группам гостей, которым было от тридцати до сорока лет. Все были подтянуты, ухожены и держали в руках бокалы с вином или перье, но не сигареты. Все мужчины выглядели так, словно пробегали по шесть миль в день; женщины, как будто они были ученицами тренировки Джейн Фонда. Дилл тут же забыл их имена.

Он не забыл имена следующих двух человек, которых они с Синджем встретили. Оба были мужчинами и оба были старше. Старший был настолько стар, что, возможно, не смог бы подняться со своего белого железного шезлонга. Другой, которому было всего шестьдесят семь лет, легко поднялся.

«Я не верю, что вы встречали Хартшорнов», — сказала Дафна Оуэнс. "Мистер. Джим Хартшорн, и это его…

Прежде чем она успела закончить, шестидесятисемилетний мужчина, который встал, протянул Синджу руку и сказал: «Я Джимми-младший».

Она пожала ему руку и сказала: «Анна Мод Синдж и Бен Дилл».

— Кто это, Джуниор? — сказал тот самый старик со своего железного сиденья.

— Мисс Синдж и мистер Дилл, папочка.

"Укроп? Укроп?" — сказал надтреснутым голосом тот самый старик. — Выпей с нами, Дилл.

Дафна Оуэнс спросила Дилла и Синджа, чего они хотят. Они сказали ей. Она сказала, что отправит его, и ушла. Пожилой мужчина похлопал по железному стулу рядом с ним и сказал: «Садитесь здесь, молодая леди, чье имя, к сожалению, я не расслышал».

— Анна Мод, — сказал Синдж, садясь рядом с очень старым мужчиной, который носил серые брюки из хлопчатобумажной ткани, доходившие ему до середины груди. Они закрывали большую часть синей рубашки-пуловера с короткими рукавами, на которой был изображен маленький аллигатор. На ногах у него были синие кроссовки. Фиолетовые очки закрывали глаза. В его левом ухе, рядом с Синджем, был крошечный слуховой аппарат. Над ушами осталось немного волос, но остальные уже давно исчезли. Купол остался гладким и коричневым, пока не достиг того места, где когда-то была линия роста волос. Там и начались морщины — гребень за параллельным гребнем, пока они почти не дошли до его носа, где изменили направление и превратились в маленькие вертикальные углубления, переходящие в короткие мелкие морщинки и другие, не такие тонкие, которые расходились во все стороны. Губы старика были синеватого цвета, и когда он открыл рот, то обнаружил только черную дыру. Нос все еще оставался острым и пытливым, но некогда твердый подбородок, казалось, вот-вот рухнет. Джеймсу Хартшорну-старшему было девяносто семь лет.

— Дилл, садись сюда, — сказал старик, похлопывая по стулу с другой стороны от себя. — Джуниор, подними еще один стул.

Пока его сын тащил еще один стул, старик снова повернулся к Анне Мод Синдж. «Мне нравятся обнаженные женские руки», — сказал он, быстро поглаживая правую руку Синджа. «Они меня заводят, как и все остальное в наши дни, а это не так уж и много. Но голые руки всегда помогали. Сбитый со светло-каштановыми волосами. Кто-нибудь читает его сейчас?

«Я слышал, что дети в колледже так делают», — сказал Синдж. — Ты знал его, не так ли?

«Элиот?»

"Мне жаль. Я имел в виду Эйса Доусона.

«Старый Эйс. Да, я знал Эйса. Самая блестящая статья, когда-либо появлявшаяся в «Йеллофорке». Старик каркнул, как ворона, и Дилл решил, что он посмеивается. «Он приехал откуда-то из Техаса, а я приехал из Шривпорта. Раньше я думал, что таких, как Эйс, больше не делают. Я так и думал, пока не встретил мальчика, которому сейчас принадлежит это место. Где ты вообще встречал Джейка?

«Я еще этого не сделал», сказал Синге.

Старик повернулся к Диллу как раз в тот момент, когда мексиканский садовник-домработник принес напитки. — Значит, Спайви твой приятель, да, Дилл?

— Верно, — сказал Дилл, принимая свой напиток.

— Давно его знаешь?

"Навсегда."

«Если бы вы были на моем месте, вы бы имели с ним дело?»

"Какой вид бизнеса?"

«Может быть, политика?»

«Я думаю, что политика может быть тем, к чему Джейк шел всю свою жизнь».

Старик улыбнулся своей улыбкой с синими губами. — Тот далекий берег, да?

"Может быть."

— Папа, — сказал Хартшорн-младший.

"Что?"

«Я думаю, нам следует поблагодарить мистера Дилла».

"Да, ты прав." Старик склонил голову и осмотрел Дилла. — И Джуниор, и я хотим поблагодарить тебя за прошлую ночь.

"Вчера вечером?"

— За попытку спасти жизнь молодого Лаффтера — ну, знаешь, дул ему в рот и все такое, ты и этот негр-официант Пресс-клуба, как его зовут, Гарри. Я уже позвонил ему и поблагодарил. Кажется, больница допустила какую-то дурацкую ошибку и позвонила негру после смерти Лаффтера. Ну, в любом случае это казалось ошибкой, пока я не услышал, что Фред оставил негру все. Он посмотрел на сына. — Ты уверен, что Лаффтер все-таки не был няшкой?

Хартсхорн-младший нахмурился. «Он оставил все Гарри, папочка, потому что Гарри терпел его все эти годы. Я тебе это говорил.

— Ну, ты должен знать, во всяком случае, о Нэнси Бойз. Он повернулся к Диллу и снова кудахтал. «Джуниор почему-то так и не женился. Вот уже сорок пять-сорок шесть лет он является самым завидным холостяком города. Верно, Джуниор?

Хартсхорн-младший проигнорировал отца и повернулся к Диллу. «В любом случае, мистер Дилл, мы хотели бы сказать вам, как сильно мы ценим то, что вы сделали».

«Насколько ты действительно это ценишь?» - сказал Дилл.

Хартсхорн-старший медленно снял фиолетовые очки и надел круглые очки в роговой оправе. Трифокальные очки, заметил Дилл. Старик запрокинул голову и осмотрел Дилла во всех трех фокальных плоскостях. Глаза за очками выглядели яркими, черными и удивительно молодыми.

— Что у тебя на уме, Дилл?

— Зачем ты рассказал эту историю о моей сестре?

Старик посмотрел на своего пожилого сына. «Какая история?»

Сын снова нахмурился. «Фелисити Дилл. Детектив по расследованию убийств. Убит. Финансовые нарушения. Последняя история Лаффтера.

— Ох, — сказал старик и уставился на Дилла. «Ты тот самый Дилл, да? Брат. Я должен был добавить это сразу. Но я все еще не понимаю вашего вопроса.

«Почему вы опубликовали эту историю о финансах моей сестры?»

«Вы думаете подать в суд?»

"Нет."

— Это не принесет тебе никакой пользы. Ничего клеветнического в этом нет. У нас есть юристы, которые этим занимаются. И почему бы мне не запустить его? Вы хотите сказать, что кто-то говорит мне, что печатать, а что не печатать?» Прежде чем Дилл успел ответить, старик повернулся к сыну и спросил: «А зачем мы вообще напечатали эту чертову статью?»

Хартсхорн-младший был полным мужчиной с большой круглой головой и маленьким розовым лицом. Жир на его правой голой руке задрожал, когда он поднес стакан к губам. Рот у него был маленький и обычно сморщенный, как будто он собирался сказать: «Ой-ой!» На нем были желтые брюки и ярко-зеленая рубашка с короткими рукавами, вывернутая наружу. За исключением глаз, он не очень был похож на своего отца. Глаза Хартсхорна-младшего тоже были черными и блестящими, но они не казались удивительно молодыми. Они казались ужасно старыми. Он отпил из стакана белого вина. Когда он положил его обратно на стол со стеклянной столешницей, жир на его правой руке снова затрясся.

«Мы опубликовали эту историю, — медленно произнес он, — потому что нас попросила полиция». Он прочистил горло. «Мы часто сотрудничаем с полицией, особенно когда они говорят нам, что это поможет их расследованиям. Почти каждая газета так делает».

«В их расследовании чего?» - сказал Дилл.

— Конечно, смерть твоей сестры, — сказал Хартшорн-младший. — А также смерть человека, которого убили вчера, — бывшего футболиста.

— Коркоран, — сказал Дилл.

"Это верно. Коркоран. Клэй Коркоран.

"Мистер. Хартшорн», — сказала Анна Мод Синдж. И отец, и сын посмотрели на нее. — Я имею в виду Джимми-младшего. Он улыбнулся. "Можно вас спросить о чем-то?"

"Конечно."

— Какой полицейский посоветовал тебе заняться этим? — спросила она холодным ровным голосом.

Хартсхорн-старший снова захихикал. «Это тот тип вопросов, который мне нравится. Прямо. Прямо к делу. Никакой возни. Такой вопрос заслуживает ответа. Скажи ей, Джуниор. Скажи ей, какой полицейский поручил нам заняться этим.

Хартсхорн-младший поджал губы. «Это была просьба, а не приказ, папочка».

"Скажи ей."

«Это был Стракер», — сказал Хартсхорн-младший. «Шеф детективов Стракер».

Хартсхорн-старший посмотрел на Дилла. — Ты собираешься обсудить это с ним, со Стракером? Может, спросишь его, почему?»

"Я мог бы."

— Он здесь, ты знаешь.

— Стракер?

"Ага. Последний раз, когда я видел его – не более получаса назад – он направлялся на переговоры с твоим приятелем Джейком Спиви. В библиотеке." Старик посмотрел в сторону бассейна. «Это миссис Стракер», — сказал он. «Тот, что в черном костюме».

Дилл посмотрел и увидел высокую темноволосую женщину, стоящую на краю бассейна, в его глубоком конце. Он думал, что ей на вид около сорока. Она чисто нырнула в воду. Это было профессиональное погружение.

«Красивая женщина», — сказал Хартсхорн-старший. «Ее муж и Джейк там обсуждают политику».

«Мы планируем присоединиться к ним позже», — сказал Хартсхорн-младший.

— Поговорим о будущем шефа, — сказал его отец и повернулся, чтобы посмотреть, как миссис Стракер вылезает из бассейна. Он снова повернулся к Диллу. «Что, по вашему мнению, самое важное, что жена может привнести в политическую кампанию мужчины?»

— Деньги, — сказал Дилл.

Старик кивнул в знак согласия и снова повернулся, чтобы посмотреть на миссис Стракер. «И у нее есть почти все, что есть».

«Некоторое время назад, — сказал Дилл, — может быть, год назад, вы убили историю, которую Лаффтер написал о моей сестре. Он сказал, что это безобидная особенность девушки-детектива. Зачем ты убил его, если убил?

Старик все еще смотрел на миссис Стракер. — Думаю, вам и об этом лучше спросить шефа, мистер Дилл.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 29

Четверка была распущена прибытием мексиканского домохозяина-садовника (и предполагаемого дворецкого), который спросил Дилла, не желает ли он присоединиться к сеньору Спиви в библиотеке . Мысль о том, что у Джейка Спиви есть дворецкий, которого он может послать с приглашением на встречу в собственной библиотеке сеньора Спайви, показалась Диллу забавной, но никто даже не улыбнулся, даже Анна Мод Синдж, которая сказала, что думала, что пойдет на поплавать и начала расстегивать блузку. Хартсхорн-младший сказал, что, по его мнению, он будет распространяться. Хартсхорн-старший снова каркнул и сказал, что, по его мнению, он вздремнет, как только Анна Мод закончит сбрасывать с себя остальную одежду.

Дилл последовал за домохозяином-садовником. Они прошли мимо того места в саду, где в пятницу копали трое мексиканцев. Теперь Дилл увидел, что они копали огромную яму для барбекю. Четверть куска говядины жарилась на углях гикори. Ребрышки как минимум трех или четырех свиней готовились на гриле. В стороне кипела большая железная кастрюля с соусом. Шеф-поваром оказался пожилой чернокожий с седыми волосами, который, казалось, знал, что делает. Запах готовящегося мяса заставил Дилла проголодаться.

Прежде чем они вошли в дом, Дилл снова посмотрел на бассейн. Он видел, как Анна Мод Синдж беседовала с миссис Стракер. Мгновение спустя к ним присоединилась Дафна Оуэнс. Синдж, смеясь, сказал что-то миссис Стракер, а затем нырнул в бассейн. Дилл, который кое-что знал о дайвинге, считал, что она ныряет очень хорошо.

Из-за уличной жары, которая уже достигла 100 градусов, в доме с кондиционером было почти прохладно. После того, как мексиканец отодвинул двойные двери библиотеки, Дилл вошел в комнату и обнаружил Спайви, сидящего за столом, и Стракера, стоящего перед ним, как будто собираясь уйти. Спайви позвал Дилла: «Как дела, Пик?»

— Прекрасно, — сказал Дилл.

— Вы знаете здесь шефа.

Дилл сказал «да» и кивнул Стракеру, который кивнул в ответ и сказал: «Я как раз уходил».

— Я бы хотел поговорить с тобой позже, — сказал Дилл.

«Хорошо», — сказал Стракер, повернулся к Спайви и добавил: «Мы можем обсудить все это сегодня днем».

Спайви поднялся. — Мы что-нибудь придумаем.

«Думаю, мне лучше пойти смешать и пообщаться», — сказал Стракер, ухмыльнулся и ушел. Спайви задумчиво смотрел ему вслед. После того как Стракер закрыл двойные раздвижные двери, Спайви улыбнулся Диллу. «Думает, что он хотел бы стать мэром. Это для начала.

«Что напоследок?»

"Конгрессмен. Или губернатор. Или сенатор. Во всяком случае, один из них. Ошибка голосования его укусила. Спайви снова улыбнулся. «Конечно, его жена подстрекала его к чему-то. Ты с ней встречаешься?

"Я видел ее."

«Она нечто. Богатый, как жир, как мы говорили, пока вы не узнали, кто такой Крез.

— Говоря о деньгах, Джейк, мне они нужны. Сегодня."

Спайви нахмурился. — Господи, Пик, сегодня воскресенье. Сколько тебе нужно?"

— Тысяча наличными.

Хмурый взгляд Спайви исчез. — Черт, я думал, ты сказал «деньги». Он полез в карман своих выцветших джинсов и достал пачку купюр, перевязанную резинкой. Он снял браслет, отсчитал на столе десять стодолларовых купюр, взял их и предложил деньги Диллу. После того, как Дилл принял это, Спиви снова закрутил ленту вокруг рулона. Оно все еще было больше трех дюймов в диаметре. Дилл достал чековую книжку, сел за стол и начал выписывать чек.

«Ты не маленький, не так ли?» — спросил Спайви. «Если у тебя маленький рост, просто отправь это мне как-нибудь по почте».

— У меня не маленький рост, — сказал Дилл, вырвал чек и протянул его Спайви, который, не глядя, сложил его и спрятал в карман своей синей рубашки из шамбре.

«Хочешь пива?» — спросил Спайви.

"Конечно."

Спайви сел, достал из настольного холодильника две банки «Мишелоба» и протянул одну Диллу. Открыв пиво, Спайви сделал несколько длинных глотков, улыбнулся от удовольствия и сказал: «Первый сегодня, если не считать тот, который я съел за завтраком, а я не считаю».

«Кто все твои симпатичные новые друзья?» — спросил Дилл.

Спайви ухмыльнулся. «Вы имеете в виду молодых и беспокойных людей? Что ж, сэр, позвольте мне рассказать вам, кто они. Все они ветераны нашего недавнего бурного прошлого. В шестьдесят пятом году вы бы нашли парочку таких в Хейт-Эшбери. Или в Сельме. Или в шестьдесят седьмом марше с Мейлером по Пентагону. Но когда все это дерьмо закончилось, они вернулись домой и вернулись в школу, или в папину нефтяную компанию, или в его банк, или в его строительную компанию, или женились на ком-то, кто это сделал, и зарегистрировались независимыми, заработали кучу денег и проголосовали за Рейгана. , или, во всяком случае, для старого Джона Андерсона, и теперь, когда им сорок, или они почти горды, они полагают, что готовы совершить настоящее движение и тряску. В конце концов, они снова похудели, занимаются аэробикой, и больше не курят травку, разве что немного в субботу вечером, и почти не употребляют кокаин и никогда не прикасаются к чему-то сильному. ликер. Итак, теперь, ей-богу, они считают, что пришло время пойти и выполнить свой гражданский долг и избрать кого-то на что-то. Ну, я своего рода их прославленный политический гуру и начальник участка, потому что у меня больше всего денег, за исключением Доры Ли Стракер, у которой денег больше, чем у кого-либо.

— А Стракер твой мальчик? - сказал Дилл.

— При условии, что Хартшорны согласятся, что, я думаю, так и будет.

— Мэр, отвечающий за закон и порядок, да? - сказал Дилл.

Спайви ухмыльнулся. — Вы не за порядок? — как вы заметили, это одно слово в этом доме.

Дилл улыбнулся, отпил немного пива, а затем посмотрел на потолок. — Ты можешь справиться с этим, Джейк.

«Я думаю, что на самом деле я выращиваю свой собственный шиповник. Вырастите его достаточно высоким и достаточно толстым, чтобы никто не стал в нем копаться». Он сделал паузу. «За исключением, может быть, этого твоего ребенка-сенатора».

«Я говорил с ним», — сказал Дилл, все еще глядя в потолок.

"И?"

Дилл перевел взгляд с потолка на Спайви. «Я думаю, он собирается тебя трахнуть, Джейк».

Спайви спокойно кивнул. — Он пойдет с Клайдом, да?

«Я думаю, он думает, что сможет пригвоздить вас обоих».

«Он ни в коем случае не сможет справиться с Брэттлом без меня, и он не получит меня, пока я не получу иммунитет». Спайви зажег сигарету, глубоко затянулся и выпустил дым в потолок. — Видишь моего мальчика у ворот?

"Я видел его."

«А ребенок паркует машины?»

— Я тоже его видел.

— Я думаю, старина Клайд придет за мной.

"Сам?"

«Господи, нет. Он заставит Харли и Сида кого-нибудь найти. Спайви усмехнулся. «Может быть, они уже разместили рекламу в «Солдате удачи». Или, может быть, Сид попробует это сам. Старому Сиду нравится такое дерьмо.

— Вы хотите поговорить с сенатором?

"Когда?"

"Завтра. Он и Долан придут в четыре.

– Когда он встречается с Брэттлом?

"В семь."

— Как ты думаешь, Пик, мне идти первым или последним?

Дилл не колебался. "Первый."

"Почему?"

«Потому что, возможно, я смогу обеспечить тебе некоторую страховку».

«Чего мне это будет стоить?»

«Какие у вас рычаги влияния на Стракера?»

Спайви пожал плечами. «Достаточно, я считаю. Чего ты хочешь?

«Я хочу, чтобы он сел и рассказал мне факты». Дилл сделал паузу. «Кем бы они ни были».

— Насчет Фелисити?

Дилл кивнул.

«Я посмотрю, что можно сделать», — сказал Джейк Спайви.

Дилл встретился с Дорой Ли Стракер только после того, как выполнил не совсем идеальный полугейнер с двенадцатифутовой доски. Войдя в воду, он подумал, что его спина могла бы быть немного прямее, но он также знал, что это все равно было довольно хорошее погружение. Дайвинг был единственным видом спорта, которым Дилл когда-либо серьезно занимался — вероятно, потому, что это был по сути одиночный вид спорта. Он шел к этому в младших и старших классах средней школы, а также на первом курсе колледжа, когда понял, что никогда не станет лучше, чем был в тот момент, что было недостаточно хорошо. Он оставил это без сожаления и даже с некоторым чувством облегчения. Единственное, что он сейчас нырял, — это бассейн в спортзале Уотергейта, когда его охватывало настроение, что случалось каждые две недели или около того.

Когда он вылез из бассейна, Анна Мод Синдж трижды насмешливо аплодировала и сказала: «Понты». На ней был темно-красный купальник, состоящий из двух маленьких треугольников вверху и намека на что-то внизу.

Если бы она сняла все, подумал Дилл, то выглядела бы гораздо менее обнаженной. Он сказал: «Я просто хотел посмотреть, сможет ли мозг по-прежнему говорить телу, что делать».

«Я не думаю, что вы встречали миссис Стракер, не так ли?» — сказал Синге и повернулся к женщине в цельном черном костюме. «Бен Дилл».

Миссис Стракер протянула руку. Дилл обнаружила, что у нее крепкая, сильная хватка и твердый сильный голос, который сказал: «Я думаю, это было прекрасное погружение».

Дилл поблагодарил ее и сел рядом с Синджем, который сидел, скрестив ноги, на большом полотенце. Миссис Стракер сидела в кресле, сделанном из алюминиевых трубок и пластиковой ленты. У нее были длинные, загорелые, крепкие ноги, не совсем тяжелые бедра, очень тонкая талия, большая, упругая на вид грудь и великолепные плечи. На макушке у нее была собрана копна чернильно-черных волос. Под ним было смелое лицо: высокие скулы, черноглазые и широкоротые. В ее носу также чувствовалось прикосновение ястреба, привлекательное прикосновение, и Дилл задавался вопросом, были ли у нее индейские предки и как она стала такой богатой. Он прикинул, что ей сорок три года, хотя, если возникнет такая необходимость, она легко могла бы сбросить лет пять. Он решил, что шеф детективов Стракер удачно женился.

Синдж сказал: «Я говорил миссис Стракер…»

Миссис Стракер прервала его. — Дора Ли, пожалуйста.

"Верно. Я рассказывал Доре Ли, как вы с Джейком Спайви возвращаетесь в прошлое.

— Эоны лет, — сказал Дилл.

Синге ухмыльнулся. — И вообще, сколько длится эон?

«Думаю, две или более эпохи», — сказала г-жа Стракер, и, поскольку это имело слабый геологический оттенок, Дилл решила, что она, должно быть, заработала свои деньги на нефти. Или ее бывший муж. Или ее отец. Или кто-то. Она улыбнулась и добавила: «А это довольно долго».

«Ровно столько я знаю Джейка», — сказал Дилл. "Какое-то время."

— Он всегда был таким… ну, таким чертовски оптимистичным? — спросила миссис Стракер.

Дилл сделал небольшой жест, обозревая бассейн, дом и территорию. «Может быть, у него есть веская причина для этого», — сказал он с улыбкой. «Это синдром Микобера. Что-то обязательно произойдет, и для Джейка это всегда происходило и было.

— В ваших словах нет ни малейшей зависти, мистер Дилл, или Бен, если вы не возражаете против внезапного знакомства со старым приятелем.

«Вовсе нет», — сказал Дилл. «Я имею в виду, что я совсем не завидую Джейку и совсем не против, чтобы меня называли Беном».

«Я заметила, — сказала она, — что удача одного старого друга иногда оборачивается отчаянием другого старого друга».

— Вероятно, ты прав, — сказал Дилл. «Когда кто-то из ваших знакомых терпит неудачу, ваша немедленная реакция такова: «Слава богу, это он, а не я». Но когда кто-то из твоих знакомых добивается успеха, возникает вопрос: «Почему именно он, Господь, а не я?» А что касается Джейка… ну, я считаю Джейка своего рода ходячим чудом: ты не совсем в это веришь, но чертовски надеешься, что это правда.

— Ты его очень любишь, не так ли?

«О Джейке? Допустим, мы с Джейком понимаем друг друга и всегда понимали. Это выходит за рамки нежности».

«Джонни — это мой муж — говорит, что Джейк Спайви самый умный человек, которого он когда-либо встречал».

«Я не совсем понимаю, что ваш муж подразумевает под умным. Я думаю, что Джейк, возможно, самый проницательный человек, которого я когда-либо встречал, самый хитрый, самый…

— Хитрый? — предложил Синге.

— И самый хитрый.

Миссис Стракер внимательно осмотрела Дилла с полуулыбкой на губах. «У меня также такое ощущение, что ты ему безоговорочно доверяешь».

Прежде чем Дилл успел сказать ей, что она совершенно неправа, голос Джейка Спайви прогремел с расстояния двадцати футов. «Кто эта хорошенькая полуголая штучка, с которой меня еще никто не познакомил?»

Дилл повернулся и сказал: «Она не такая уж маленькая».

Когда Спайви подошел к ним, он ухмыльнулся Анне Мод Синдж и сказал: «Ей-богу, ты прав, Пик, это не так».

«Джейк Спайви, — сказал Дилл, — познакомься с Анной Мод Синдж, моя дорогая».

"Милый!" - сказал Спайви. «Будь ты проклят, если ты не используешь старые добрые слова». Он все еще ухмылялся Синджу. «Знаешь, как он меня иногда называет? Он называет меня кирпичом, вот только тебе нужно очень внимательно прислушаться, чтобы убедиться, как он это произносит. Спайви перевел ухмылку на миссис Стракер. — Как дела, Дора Ли?

«Очень приятно, Джейк; Спасибо."

«Ну, это нормально. Мы собираемся пообедать примерно через тридцать минут, так что дайте мне знать, если вам всем что-нибудь нужно.

«Есть одна вещь», — сказал Синге.

— Что это, дорогая?

«Если я встану на голову и съем жука, кто-нибудь проведет мне экскурсию по твоему дому?»

Спайви поднял голову и улыбнулся ей. — Ты растешь богатой или бедной, Анна Мод?

«Как-то бедно».

«Тогда я устрою вам экскурсию по особняку Эйса Доусона в сопровождении Джейка Спайви для бедных людей, посмотрите, как законно».

Синге быстро поднялась на ноги. "Без шуток?"

— Без шуток. Он повернулся к Диллу. — Кстати, Пик, тот парень, которого ты хотел увидеть. Я думаю, он ждет тебя в библиотеке.

"Спасибо."

Спайви снова повернулся к Синджу. — Пойдем, сахарка.

На этот раз шеф детективов Стракер не улыбнулся и даже не кивнул, когда Дилл, снова одетый в рубашку и брюки, вошел в библиотеку. Стракер сидел перед большим столом Спайви, и Дилл на мгновение подумал о том, чтобы сесть за него, но тут же отбросил эту идею как глупую. Стракер также был одет в повседневную одежду — дорогую темно-синюю спортивную рубашку, брюки-мороженое и пару новых топ-сайдеров с белыми носками в рубчик. Дилл подумал, что Стракер носит этот наряд как новую и неудобную униформу.

Как только Дилл сел на другой стул перед столом, Стракер сказал: «Твоя сестра была на съёмках».

Дилл ничего не сказал. Тишина нарастала. Они смотрели друг на друга, и взгляду старшего мужчины каким-то образом удавалось быть одновременно бесстрастным и неумолимым. Это был взгляд человека, который давным-давно определил настоящую разницу между добром и злом — и на кого следует возложить вину. Это был взгляд без жалости. Это был взгляд закона. Наконец Дилл спросил: «Сколько?»

Стракер посмотрел на потолок, словно пытаясь сосчитать в уме сложную сумму. Еще он выудил из кармана рубашки сигару. «Через восемнадцать месяцев», — сказал он и закурил сигару деревянной спичкой. «Плюс-минус неделя». Он убедился, что сигара идет хорошо. — По нашим оценкам, через ее руки прошло девяносто шесть тысяч двести восемьдесят три доллара. Он помахал спичкой и бросил ее в пепельницу на столе Спайви. «Примерно раз-два-пять в неделю или чуть меньше, если хотите усреднить». Он остановился, чтобы еще раз рассмотреть горящий кончик сигары. «Мы также знаем, куда делась часть информации: в дуплексе; на страховом полисе, который она взяла; арендную плату за другое жилье, которое у нее было, — за квартиру в гараже, — но еще около пятидесяти тысяч не хватает. Он затянулся сигарой. — Пятьдесят тысяч — это интересно.

Дилл кивнул. «Это примерно то, что ей понадобилось для оплаты воздушного шара».

«Почти».

— Зачем ты скормил всю эту чушь о ней в «Трибьюн», а потом проследил за тем, чтобы они ее напечатали?

Стракер пожал плечами. «Планость зачастую является наиболее полезным инструментом в любом расследовании. Ты это знаешь, Дилл.

«Старый Фред Лаффтер сказал мне, что некоторое время назад он написал безобидную и милую статью о Фелисити. Говорят, ты убил его. Почему?"

И снова Стракер пожал плечами. «Мы думали, что это преждевременно, вот и все. Что это могло принести ей больше вреда, чем пользы.

— На чьем блокноте она была?

«Мы не знаем».

«Почему ее убили?»

— Мы этого тоже не знаем, и прежде чем вы спросите меня, кто ее убил или что она делала, чтобы заработать один-два-пять-0 в неделю, я должен напомнить вам, что это продолжающееся расследование убийства и Я не могу сказать вам больше, чем уже сказал.

— Расскажи мне, как смерть Клея Коркорана связана со смертью моей сестры.

«Это не так».

"Бред сивой кобылы."

«Чушь чушь», — задумчиво сказал Стракер, как будто он только что наткнулся на новый интересный синоним. — Ну, вот еще кое-что: Коркоран был убит пулей с мягким носом двадцать пятого калибра с расстояния примерно двенадцати ярдов. Я удивлен, что дыра в его горле не оказалась больше, чем была. Я еще больше удивлен тем, что тот, кто стрелял в него, ударил его. Он, должно быть, был лучшим стрелком в мире, если на самом деле целился в Коркорана».

— В кого еще он может нацелиться?

«Ну, есть вы и есть мисс Синдж».

«В меня никто не стрелял».

— А как насчет мисс Синдж?

— И она тоже.

Стракер втянул еще немного сигарного дыма, попробовал его на мгновение, поддул в воздух и сказал: «Я сделал несколько телефонных звонков в Вашингтон. Не много. Два-три максимум. Кажется, тебя там хорошо знают, по крайней мере, некоторым людям. Насколько я понимаю, вы выслеживаете каких-то призраков-отступников, и каждый из них представляет собой настоящее, честное слово, тяжелое дело. Может быть, один из них решил, что вы подошли слишком близко, оделся в форму полицейского из другого штата (звучит как призрак, не правда ли?), выстрелил в вас, промахнулся и ударил беднягу. Вместо него Клэй Коркоран. Он странно, почти средиземноморски, пожал плечами. «Могло случиться и так».

«Нет, — сказал Дилл, — не могло быть». Затем он сделал паузу, отчасти из-за уклонений Штрукера, а отчасти потому, что на самом деле ему не хотелось говорить то, что он собирался сказать дальше. «Я понимаю, — сказал Дилл, — что вы хотели бы стать мэром».

Штрукер уничижительно махнул сигарой. "Просто говори."

— Но если разговор перейдет к чему-то другому, Джейк Спайви окажется для тебя ужасно полезным, верно?

— Ну да, сэр, его помощь будет очень признательна, если он сочтет нужным оказать ее.

Дилл наклонился вперед, словно хотел рассмотреть Стракера поближе. «Я могу натянуть цепь на Джейка», — сказал он. «Я могу отправить его в трубу, где он никому не будет полезен».

Стракер снова затянулся сигарой, вынул ее изо рта, посмотрел на нее и сказал: «Твой самый старый друг».

«Мой самый старый друг». Дилл откинулся на спинку стула. Его голос стал холодным, отстраненным и почти неизменным. «Она была моей сестрой. Единственная семья, которая у меня была. Я знал ее лучше, чем когда-либо знал кого-либо в своей жизни. Она не была согнута. Ее не было ни у кого на блокноте. Я знаю это. И я почти уверен, что ты это знаешь. Я также думаю, ты знаешь, что случилось с Фелисити и почему. Мне нужно знать то, что знаешь ты. Так что либо ты скажешь мне, либо я смываю моего старого друга и твое политическое будущее прямо в канализацию».

Штрукер почти сочувственно кивнул. «Должно быть, сложно выбирать между живым другом и мертвым родственником».

«Не все так уж сложно».

— Для тебя, возможно, нет. Он затянул еще немного дыма, задул его и снова задумчиво осмотрел сигару. «Сколько мне еще можно? Неделю?»

«Три дня», — сказал Дилл.

— Неделю было бы лучше.

«Я бы сказал, ладно, но три дня — это все, что у меня есть».

Стракер поднялся, немного потянулся и тяжело вздохнул. — Тогда три дня. Он почти с любопытством посмотрел на Дилла. — Ты бы действительно хотел, не так ли, бросить своего старого друга?

«Да, — сказал Дилл, — я бы действительно сделал это».

Штрукер еще раз кивнул, как бы подтверждая некоторые ожидаемые, но тем не менее неприятные новости, повернулся и вышел из комнаты. Дилл смотрел ему вслед. Когда раздвижная дверь закрылась, Дилл встал и подошел к столу Спайви. Он провел рукой под углублением стола и в конце концов нашел выключатель. Он опустился на четвереньки, чтобы осмотреть его. Переключатель был повернут в положение «включено». Дилл оставил все так, выдвинул верхний правый ящик стола, затем средний ящик и, наконец, глубокий нижний. Японский магнитофон лежал в нижнем ящике и медленно вращался. Очевидно, его установил эксперт. Дилл осторожно закрыл ящик и поднялся.

Он оглядел комнату, а затем сказал твердым, громким и ясным голосом: — Я не шучу, Джейк. Я бы действительно сделал это.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 30

Вечеринка у Джейка Спайви начала расходиться с заходом солнца, и было чуть больше девяти вечера, когда Дилл и Анна Мод Синдж прибыли в двухквартирный дом из желтого кирпича на углу Тридцать второй и Техас-авеню. В квартире на первом этаже горел свет. Радио арендованного Форда сообщило, что температура упала до 93 градусов, но Дилл подумал, что все равно было намного жарче.

— Ну, он дома, — сказал Синдж, глядя на свет в квартире Гарольда Сноу.

«Держи ее в гостиной, если мы с ним пойдем на кухню», — сказал Дилл. «Если она пойдет на кухню, иди с ней и проследи, чтобы она оставалась там хотя бы две или три минуты».

"Хорошо."

Они вышли из машины и пошли по дорожке к двери с вздутой коричневой лепниной. Дилл позвонил. Через несколько секунд дверь открыл Гарольд Сноу, одетый в футболку, теннисные шорты и косой взгляд. Прежде чем Сноу успел что-либо сказать, Дилл сказал слишком громким голосом: — Мы пришли по поводу арендной платы, Гарольд.

Был краткий озадаченный взгляд, который длился меньше секунды, пока глаза койота не выразили свое понимание. Сноу повернул голову, чтобы убедиться, что его голос донесется до гостиной. "Ага. Верно. Рента."

Сноу провела их через небольшой холл в гостиную, где Синди Маккейб наносила розовый лак на ногти на ногах и смотрела телепрограмму с участием пожилых британских актеров. Дилл представил двух женщин, и Синди МакКейб сказала: «Привет».

«Выключи это дерьмо», — сказал Сноу. — Они здесь по поводу арендной платы.

Маккейб закрыла бутылку с лаком для ногтей, поднялась и, пытаясь защитить свеженакрашенные пальцы ног, неуклюже на каблуках подошла к большому телевизору и выключила его. — Что с арендой? она сказала.

«Боже, на улице жарко», — сказал Дилл, надеясь, что ему не придется добавлять: «Это определенно вызывает жажду».

Он этого не сделал. Ум снова мелькнул на лице Гарольда Сноу, и он сказал: «Хочешь пива или чего-нибудь еще?»

Дилл улыбнулся. «Пиво было бы здорово».

— Принеси нам четыре пива, куколка? Сноу сказала Синди Маккейб. Прежде чем она успела ответить, Анна Мод Синдж сказала: «Позволь мне помочь, Синди». Маккейб равнодушно кивнула и направилась на кухню, все еще неуклюже идя на каблуках. Синге пошел с ней.

«Где моя тысяча баксов?» Сказал Сноу низким торопливым голосом.

— Ты это вставил, Гарольд?

— Я поставил его, как вы и сказали, — в гостиной. Где мои деньги?»

Дилл достал из кармана брюк сложенные десять стодолларовых купюр и протянул их Сноу, который быстро их пересчитал. «Господи, — сказал он, — ты не мог найти даже конверт?» Он пересчитал купюры во второй раз и сунул их в правый карман теннисных шорт.

— Ты уверен, что это работает, Гарольд? - сказал Дилл.

"Оно работает. Я проверил это. Активируется голосом, как и раньше. Забавно, однако, что я нашел кое-что еще.

"Что?"

«Что будет дополнительно».

Дилл устало покачал головой. — Арендная плата, Гарольд. Вам не придется платить арендную плату за этот месяц».

— А что насчет следующего месяца?

Дилл нахмурился. «Помни о своем колене, Гарольд».

Предупреждение заставило Сноу сделать быстрый шаг назад. Это был почти пропуск. «Но мне не придется платить арендную плату за этот месяц, верно?»

"Верно."

«Ну, я обнаружил, что кто-то другой подключил это место. Я имею в виду гостиную. Похоже на работу полицейского.

— Что ты имеешь в виду под «работой полицейского»?

«Я имею в виду, что это сделал профессионал. Не такой ловкий, как я, но он все равно знал, что делает. Так что я оставил его на месте, но я просто брызнул в микрофон немного мочи. Звук по-прежнему будет улавливаться, но на устранение искажений уйдет неделя. Если они не смогут, все, что у них будет, это забавный шум». Он нахмурился. — Ты не выглядишь слишком удивленным.

Дилл предположил, что Клайд Брэттл приказал проложить проводку в месте, где должна была состояться встреча с сенатором Рамиресом, и никакие действия Брэттла никогда не удивили бы Дилла. Он улыбнулся Сноу и сказал: «Гарольд, просто чтобы показать, насколько я ценю твои усилия, тебе также не придется платить арендную плату за следующий месяц».

Вместо того, чтобы выглядеть довольным, Сноу снова нахмурилась. «Он должен работать под углом», — подумал Дилл. Ему придется придать этому еще один поворот. — Не говори Синди, — сказал Сноу. — Я имею в виду, мы скажем ей, что нам не придется платить арендную плату за этот месяц, но не о том, что за следующий месяц. Хорошо?"

"Отлично."

«Ну, я думаю, нам стоит присесть», — сказала Сноу и указала Диллу на кремовое кресло, на котором сидела Синди Маккейб, красившая ногти на ногах. После того, как Дилл сел, Сноу села на диван напротив. На диване был чехол, украшенный бабочками-монархами. Сноу наклонился вперед, положив локти на голые колени, выражение его лица и тон были доверительными. — Все это как-то связано с твоей сестрой, верно?

— Неправильно, — сказал Дилл.

Выражение лица Сноу сменилось с доверительного на скептическое. Но прежде чем он успел изложить свои сомнения, вернулась Синди МакКейб, неся поднос с четырьмя открытыми банками пива. За ней последовала Анна Мод Синдж с двумя стаканами в каждой руке.

«Я принесла очки, если кто-нибудь захочет», — сказала она.

Никто этого не сделал. Маккейб подал пиво и сел на диван рядом с Гарольдом Сноу. Синге сидел в единственном мягком кресле в комнате. Синди Маккейб посмотрела на Сноу. — А что насчет арендной платы? она сказала.

«Нам не придется платить за этот месяц».

«Ни хрена. Почему?"

Она задала вопрос Диллу, но ответил Гарольд Сноу. «Он хочет, чтобы мы как бы присматривали за этим местом, пока он не решит, что с ним делать. Может быть, даже показать его людям, которые захотят его купить. Он посмотрел на Дилла. "Верно?"

"Верно."

«Эй, все в порядке», — сказала Синди Маккейб и улыбнулась.

«Но мы должны заплатить в следующем месяце», — сказал Гарольд Сноу.

«Ну, конечно, но один месяц бесплатного — это не повод для беспокойства». Ей пришло в голову кое-что еще. — Ты благодаришь его?

— Конечно, я поблагодарил его.

— Ну, иногда забываешь.

Раздался звонок в дверь, и Гарольд Сноу сказал то, что все говорят, когда в дверь звонят после захода солнца. Он сказал: «Кто, черт возьми, это может быть?»

«Может быть, коллекционеры векселей», — сказала Синди Маккейб и захихикала.

Сноу Роуз, держа в руках пиво, пересек гостиную и исчез в небольшом холле. Они слышали, как он открывает входную дверь. Они также могли услышать, как он сказал: «Да, что такое?»

Затем они услышали первый выстрел из дробовика. Потом второй. После этого было абсолютно тихо, пока Синди Маккейб не начала кричать. Она не встала с дивана. Она просто сидела, медленно раздавливая банку с пивом обеими руками, и кричала снова и снова. Пиво вылилось из банки на ее голые ноги. Анна Мод Синдж быстро поднялась, поспешила к Маккейбу и ударила ее по лицу. Крик прекратился. Синдж опустилась на колени рядом с Маккейбом, отобрала раздавленную банку из-под пива и взяла на руки рыдающую женщину.

Дилл встал. Он медленно двинулся в прихожую. «Я не хочу на него смотреть», — подумал он. Я не хочу видеть, как он выглядит. Он сглотнул, увидев Гарольда Сноу, а затем сделал четыре очень глубоких вдоха. Снег лежал на спине в прихожей. Банка пива все еще была в его левой руке. Правая сторона его лица исчезла, хотя левый глаз остался открытым. Но это уже не выглядело умным. Большая часть верхней части груди Сноу представляла собой красную влажную впадину. Кровь, кости и плоть забрызгали стены и зеркало, висевшее на дальнем из них. Дилл опустился на колени возле тела и попытался вспомнить, в какой карман Сноу положил тысячу долларов. Он решил, что это левый карман. Но после того, как он сунул в него руку, он обнаружил, что ошибся, попробовал правый карман и нашел деньги. Он положил его в карман и поднялся, осознав, что ни разу не вздохнул с тех пор, как встал на колени перед Гарольдом Сноу. «Ты не хочешь его нюхать», — подумал он. Вы не хотели чувствовать запах коррупции и крови. Ты не хотел чувствовать запах смерти.

Дилл вернулся в гостиную. Синди Маккейб, все еще рыдая, подняла голову с плеча Анны Мод Синдж. «Это… он…»

— Он мертв, Синди, — сказал Дилл.

«Ох черт, ох Боже, ох черт», — взвыла она, опустила голову на плечо Синджа и снова начала рыдать.

Дилл оглядел комнату и заметил на крышке телевизора сумочку Синди Маккейб. Он подошел, открыл кошелек, достал из кармана десять стодолларовых купюр, убедился, что на них нет крови, и сунул их в кошелек. Затем Дилл подошел к телефону и позвонил в полицию.

Первыми прибыли двое молодых офицеров в форме на бело-зеленой патрульной машине. Они прибыли под вой сирены и мигающие огни бара. Им обоим было не намного больше двадцати пяти. У одного из них был большой красивый нос. У другого был огромный подбородок. Они назвали Диллу свои имена, которые он тут же забыл и подумал о них как о Подбородке и Носе. Чин бросил один взгляд на тело Гарольда Сноу, а затем быстро отвел взгляд — как будто ища место, где его вырвало. Нос зачарованно смотрел на тело. Наконец он посмотрел на Дилла.

— Обрез, да?

— Похоже на то, — сказал Дилл.

«Должно быть», — сказал Нос и повернулся к своему партнеру, который теперь, казалось, чрезвычайно интересовался небольшой толпой соседей, собравшейся снаружи на безопасном и почтительном расстоянии. — Иди и поговори с ними, — сказал Нос своему партнеру. «Узнайте их имена. Посмотрите, слышали ли они или видели что-нибудь, а также проверьте, что там сзади.

"Зачем?"

— Может быть, тот, кто с обрезом, еще там.

«Тот, кого уже давно нет».

«Все равно проверь».

После того как Чин направился к соседям, Нос посмотрел на Дилла. Они все еще стояли в холле. "Кто ты?" — спросил полицейский.

«Бен Дилл».

— Бендилл?

«Бенджамин Дилл».

«Правильно», — сказал Нос и записал это. "Кто он?"

«Гарольд Сноу».

Записав это, молодой полицейский указал на гостиную. «Кто там производит весь этот шум?»

«Его подруга и мой адвокат».

— Ваш адвокат? Это на мгновение вызвало у Носа подозрения, но он прошел мимо него и снова обратил внимание на тело Гарольда Сноу. Казалось, это все еще очаровывало его. — Что он сделал — покойный?

Дилл покачал головой. Это был небольшой жест сочувствия. — Думаю, он открыл дверь после наступления темноты.

Настоящий допрос не начался, пока не прибыла группа по расследованию убийств во главе с детективом-сержантом Миком и детективом первого класса Лоу. После того как Дилл представился, Мик вопросительно посмотрел на него. — Брат Фелисити?

Дилл кивнул. — Ты знал ее?

Прежде чем ответить, Мик задумчиво посмотрел в пол. Затем он посмотрел на Дилла и сказал: «Да, я знал ее довольно хорошо. Она была… ну, с Фелисити все в порядке.

Мик взял на себя допрос, а детектив Лоу занимался технической стороной. Мик был высоким, почти худощавым мужчиной лет под тридцать. Лоу было немногим больше тридцати одного или тридцати двух лет, его рост и вес были чуть выше среднего, и если у него и была одна отличительная черта, так это его совершенно скучающее выражение лица, если не считать глаз. Его серо-голубые глаза, казалось, интересовались всем.

Судмедэксперт пришел и ушел, фотограф закончил, и они уже собирались унести тело Гарольда Сноу, когда в гостиную вошел капитан отдела убийств Джин Колдер, одетый в темно-синий спортивный костюм, кроссовки Nike и с спортивным костюмом. пинта мороженого, которое, по его словам, было помадкой. Он передал мешок детективу Лоу и велел положить его в морозильник. Чин вызвался это сделать, и детектив Лоу выглядел благодарным.

Синди Маккейб наконец перестала рыдать. Она села на диван, сложив руки на коленях и сведя колени вместе. Она говорила только тогда, когда к ней обращались. Голос ее был низким и почти неразборчивым. Еще раз, ради капитана Колдера, она рассказала свою историю. Затем Дилл повторил свое, а Анна Мод Синдж свое. Колдер вопросительно посмотрел на сержанта Мика, который к тому времени уже трижды слышал одни и те же истории. Сержант слегка кивнул капитану.

Колдер задумчиво посмотрел на Дилла. — Пойдем с тобой на кухню.

"Официально?" - сказал Дилл.

— Что ты имеешь в виду под «официально»?

«Если это официально, — сказал Дилл, — она пойдет со мной». Он кивнул Анне Мод Синдж.

— Если вам нужен адвокат, возьмите ее с собой, — сказал Колдер и направился на кухню. Дилл и Синдж последовали за ним. Они стояли и смотрели, как Колдер открывает морозильную камеру, достает пинту мороженого, находит ложку, садится за кухонный стол, откручивает верхнюю часть пинты и начинает есть помадку, предлагая им только объяснение: «Я не сделал этого». У меня нет ужина.

Они также стояли и смотрели, как Колдер допил почти половину пинты, поднялся, надел крышку и поставил контейнер в морозильную камеру. Сев обратно за стол, он посмотрел на Дилла и спросил: «Что ты знаешь о Гарольде Сноу?»

"Немного."

– Фелисити когда-нибудь писала тебе о нем?

— Нет, — сказал Дилл и повернулся к Синжу. — Ты хочешь сесть?

Она покачала головой. — Я бы скорее встал.

Колдер отодвинул стул от кухонного стола, но ни Синдж, ни Дилл на него не сели. «Мы начали проверять Гарольда сразу после смерти Фелисити», — сказал Колдер. — И угадайте, что мы нашли? Он ответил на свой же вопрос. «Гарольд совсем потерял форму».

— Вы имеете в виду нечестность, — сказал Синдж с легкой вежливой улыбкой.

— Очень, — сказал Колдер.

Дилл покачал головой с явным недоверием. «Он сказал мне, что был продавцом домашних компьютеров».

«Иногда он был, — сказал Колдер, — но он работал строго по заказу, и если в какие-то дни ему не хотелось работать, ну, в этом и не было необходимости. Он мог остаться дома. Или пойти куда-нибудь еще и стать тем, в чем он действительно хорош, то есть вором».

— Что он украл? - сказал Дилл.

"Время."

"Время?"

«Компьютерное время, — сказал Колдер, — мэйнфрейма, а это очень ценно».

— Итак, я понимаю, — сказал Дилл.

«Ну, Сноу найдет его, придумает, как его украсть, и продаст. Он был своего рода гением компьютеров и электроники. Некоторые люди такие. Возможно, они не слишком умны в большинстве вещей, но они настоящие технические гении. Ты ведь знал таких парней, не так ли, Дилл?

«Я так не думаю», — сказал Дилл.

— А что насчет вас, мисс Синдж?

— Я тоже нет.

"Хм. Я думал, что у всех так. Ну, когда Сноу не крал и не продавал компьютерное время, он занимался чем-то еще, что тоже было не слишком приятно. Он прослушивал телефоны людей, прослушивал их офисы, спальни и тому подобное, хотя я сомневаюсь, что мы сможем это доказать сейчас. Но угадайте, кто был его последним клиентом?»

— Вы не хотите, чтобы я догадался, — сказал Дилл.

"Ты прав. Я не. Ну, его последним клиентом был Клэй Коркоран, который вчера упал замертво у твоих ног на кладбище. И вот сегодня вечером бедный старина Гарольд падает замертво у твоих ног. Как это совпадение, мистер Дилл?

«Странно и редко», — сказал Дилл. «Но позвольте мне спросить вас: какое отношение Сноу и Коркоран имеют к тому, кто убил Фелисити?»

Колдер несколько секунд смотрел на Дилла. В этом взгляде, по мнению Дилла, не было ничего, кроме недоверия и неприязни. — Мы работаем над этим, — наконец сказал Колдер. «На самом деле, мы над этим очень, очень усердно работаем».

Колдер поднялся из-за стола, достал из морозилки пинту помадки и направился обратно в гостиную. Дилл и Синдж последовали за ним. Синди МакКейб все еще сидела на диване, положив руки на колени и плотно прижав колени друг к другу. Колдер подошел к ней.

— Мисс Маккейб?

Она посмотрела на него. "Да?"

— Есть ли кто-нибудь, кому мы можем позвонить по поводу Гарольда?

Она опустила глаза. «Вот его брат», — сказала она.

"Как его зовут?"

«Джордан Сноу».

— У тебя есть его номер?

«Нет, но вы можете получить это из информации на большом расстоянии. Дома он единственный Джордан Сноу в книге».

Колдер повернулся к сержанту Мику. «Пусть кто-нибудь позвонит брату и расскажет ему, что произошло».

«А где дома?» — спросил сержант Мик.

«Канзас-Сити», — сказал Колдер.

— Верно, — сказал сержант Мик.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 31

Они спорили всю дорогу до отеля Хокинс. Это стало неприятно, когда они вышли из арендованного «Форда» в подвальном гараже отеля и направились к лифту. Они поругались в лифте. Они все еще ссорились, когда Дилл открыл дверь в комнату 981 и придержал ее открытой для Анны Мод Синдж, которая влетела в комнату, таща за собой обвинение в «чертовом дураке».

— Это сработает, — сказал Дилл, закрывая дверь.

«Никогда», — отрезала она.

— Смотри, — сказал он и подошел к телефону. Взяв его в руки, он вопросительно посмотрел на нее. "Хорошо?"

— Что с тобой вообще? — спросила она яростным тоном, лицо ее было розовым и злым под загаром. «Я тебе что-то должен? За что? Потому что мы пару раз подурачились? Я ничего тебе не должен, Дилл. Ни одной чертовой вещи.

Дилл сейчас набирал номер. «Конечно, да», — сказал он. "Ты мой сладкий."

«Ваша милая ! Господи, ты мне даже больше не нравишься. Я твой адвокат. Вот и все. И все, что мне нужно сделать, это дать тебе дельный совет. Ну, вот кое-что: не делайте этот звонок. Если хочешь позвонить кому-нибудь, позвони в ФБР».

«Кто-то им уже звонил», — сказал Дилл, слушая телефонный звонок. «В Вашингтоне. Если бы я позвонил им и ошибся, это просто испортило бы сделку, которую заключил с ними сенатор. Вот так… ну, если я ошибаюсь, ничего не произойдет.

«Ничего хорошего», — сказала она, когда Дафна Оуэнс ответила на пятый звонок. Дилл представился, и через несколько секунд Джейк Спайви произнес: «Я получил твое сообщение, Пик, в конце ленты. Я думаю, ты немного встряхнул старого шефа Стракера. Ты действительно думаешь, что он знает, кто убил Фелисити?

«Он так думает».

— Так что у тебя на уме?

— Хотели бы вы навсегда избавиться от Клайда Брэттла?

Спайви ответил не сразу. Когда он это сделал, то с осторожным вопросом: «Вы имеете в виду заключить с ним сделку?»

"Что-то вроде того."

«Какая сделка?»

— Не по телефону, Джейк. Но мне кажется, у меня есть идея, о которой вам двоим стоит сесть и поговорить — только ты, он и я.

"Когда?"

— Завтра вечером, после того, как вы оба закончите разговор с сенатором.

"Где?" - сказал Спайви. «Где будет важно, Пик. На встрече с Клайдом, что будет почти так же важно, как и то, о чем мы будем говорить. Так где же это будет?

«Одну секунду», — сказал Дилл. Он прижал телефон к груди и посмотрел на Анну Мод Синдж, которая теперь лежала на кровати и смотрела в потолок. "Хорошо?" - сказал Дилл.

Она не смотрела на него. Она все еще смотрела в потолок, когда сказала: «Хорошо. Мое место."

Дилл снова поднес телефон к уху. «Я думаю о доме Анны Мод в Доме престарелых, но нужно еще проработать пару деталей. Позвольте мне перезвонить вам через пятнадцать-двадцать минут».

— Я буду здесь, — сказал Спайви и повесил трубку.

Положив трубку, Дилл повернулся к Синжу и сказал: «Пошли».

Она спросила у потолка: «Интересно, почему я сказала «да».

Дилл отпер дверь на узкую лестницу, ведущую в квартиру его умершей сестры в каретном сарае. На безвоздушной лестнице было по крайней мере на десять градусов жарче, чем на улице, которая, похоже, всю ночь держалась на уровне 91 градуса.

В сопровождении Анны Мод Синдж Дилл медленно поднялся по лестнице, отпер дверь на небольшой площадке, вошел внутрь и включил медную лампу для чтения. Когда Синге начал закрывать дверь, он сказал: «Оставь ее открытой».

Он подошел к телефону, снял трубку и снова позвонил Джейку Спиви. Когда ответил сам Спайви, Дилл сказал: «Это я».

— Ты разобрался?

«Ну, я думаю, что это и нейтрально, и достаточно безопасно».

— Разумно, не сокращай это, Пик, но я подумал, что Дом престарелых вполне может подойти. Все, что нам нужно, это кто-то на лестнице и у лифта. Мои мексиканцы с этим справятся. И я ожидаю, что старый Клайд захочет, чтобы Харли и Сид были с ним, так что у нас будет своего рода мексиканское противостояние, которое меня вполне устроит. К какому времени вы стремитесь?»

«Завтра в десять вечера».

«Когда мы встретимся с сенатором?»

— Он придет завтра в четыре дня, — сказал Дилл. «Почему бы тебе не поехать со мной в аэропорт? Я бронирую им номер в Хокинсе. Мы можем все вместе поехать обратно и поговорить в машине, а потом подняться в номер».

Спайви сделал встречное предложение. Дилл знал, что так и будет. — Вот что я тебе скажу, — сказал Спайви. «Почему бы мне не приехать в три и не отвезти тебя в аэропорт на моем автомобиле «роллс-ройс»? У меня никогда не возникало желания причинить кому-либо вред, заключая подобную сделку.

«Хорошо, — сказал Дилл, — но водителя нет».

«Мальчик, тебе наверняка нравится объяснять нам, тупым, вещи, не так ли?» Сказал Спайви и повесил трубку.

Двадцать пять минут спустя они сидели на диване в гостиной Анны Мод Синдж. Она держала стакан виски с водой и оглядывала комнату так, словно видела ее впервые. «Итак, — сказала она, — вот где ты собираешься это сделать — в единственном доме, который у меня есть».

С другого конца дивана Дилл сказал: «Прямо здесь».

«Вы все еще думаете, что эти телефонные звонки сработали? Что, если ни один из них не был прослушан? Что это значит для тебя?»

«Я думаю, что мой телефон в отеле прослушивается», — сказал Дилл. — И Джейк, я почти уверен. Я уверен — ну, почти — что телефон в переулке Фелисити прослушивается. Должно быть, это уже произошло. Так что тот, кто читает эти записи, знает, что завтра вечером Джейк Спайви встретится здесь с Клайдом Брэттлом. Я не думаю, что они хотят, чтобы эта встреча состоялась».

"Почему нет?" она сказала.

«Я думаю, именно это и выяснил Коркоран. Почему. Я думаю, именно поэтому его убили».

— Но ты не уверен, не так ли?

"Нет."

Она еще раз оглядела комнату. «Что-то гнилое произойдет, не так ли?»

"Да. Вероятно."

"Здесь. Я имею в виду здесь, в этой комнате.

"Да."

— Что ты собираешься делать, когда это произойдет?

— Я пока не знаю, — сказал Дилл.

— Возможно, тебе лучше начать об этом думать.

«Да», сказал он. — Может быть, мне лучше.

На следующее утро Дилл встал в семь и кипятил воду для растворимого кофе на кухне Анны Мод Синдж. Он принес две кружки этого напитка в ее спальню. Она открыла глаза и села на кровати с обнаженной грудью. Дилл сел на край кровати, протянул ей одну из кружек, наклонился и поцеловал ее правую грудь. Она натянула простыню на шею, отхлебнула кофе и уставилась на натюрморт на дальней стене. Затем она сказала: «Интересно, что я буду делать, когда меня лишат адвокатского статуса».

«Вы можете на какое-то время переехать в Вашингтон, а когда вам это надоест, мы можем переехать жить куда-нибудь еще».

Она посмотрела на него с изумлением. — Как ты думаешь, почему мне хотелось бы это сделать?

— Потому что ты мой сладкий.

— Не рассчитывай на это, Дилл.

В 7:49 утра 8 августа, в понедельник, Дилл застрял в пробке недалеко от пересечения улиц Нашего Джека и Бродвея. Пока он ждал, он наблюдал, как цифровой указатель времени и температуры на Первом национальном банке изменился с 7:49 и 91 градуса до 7:50 и 92 градусов. Диктор по радио усталым голосом предсказал 106 градусов к 15:00.

Припарковав «Форд» в подвале, Дилл поднялся на лифте в вестибюль и остановился у стола, чтобы посмотреть, есть ли у него почта или сообщения. Он этого не сделал. Пожилая женщина, которую он принял за постоянную гостью отеля, тоже сидела за столом. Повернувшись, она посмотрела на него, поколебалась, а затем заговорила.

— Ты сын Генри Дилла, не так ли? — сказала она мягким голосом.

"Да, я. Вы его знали?"

- Давным-давно, - сказала она. «Я Джоан Чемберс». Минуту или две она изучала Дилла. «Знаешь, ты похож на своего отца. Тот же нос. Те же глаза. Однажды мы с ним провели вместе лето. Это был 1940 год — предпоследнее перед войной лето. Иногда мне кажется, что это было последнее хорошее лето в жизни». Она сделала паузу, а затем добавила: «Я читала о твоей сестре. Фелисити. Мне очень жаль."

«Спасибо», сказал Дилл.

— Извините, мэм, — сказал мужской голос. Женщина Чемберс отступила назад. Дилл повернулся. Голос принадлежал капитану Джину Колдеру. На нем больше не было ни синего спортивного костюма, ни кроссовок Nike. Вместо этого на нем был хорошо отутюженный коричневый костюм из мохера, платок и синяя рубашка, воротник которой скреплялся золотой булавкой. Колдер тоже был свежевыбрит, но под глазами у него были круги, а выражение вокруг рта было мрачным.

— Я ждал тебя, — сказал он, очевидно, равнодушный к все еще слушавшей женщине.

"Почему?" - сказал Дилл.

«Мы знаем, кто убил вашу сестру», — сказал Колдер.

— И тоже давно пора, — сказала женщина, которая провела свое последнее хорошее лето с отцом Дилла. Затем она повернулась и ушла.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 32

За угловым столиком кофейни отеля «Хоккинс» Колдер объяснил, что сообщать Диллу о выводах департамента не было его идеей. По его словам, он приехал только по настоянию шефа детективов Джона Стракера. «Я здесь с семи», — добавил он.

— Кто ее убил? - сказал Дилл.

В этот момент подошла официантка, и Колдер заказал кофе, апельсиновый сок и ржаные тосты. Дилл сказал, что хочет только кофе. Когда официантка ушла, Колдер достал небольшой блокнот и начал говорить, не совсем читая свои записи.

«Ордер был получен от окружного судьи Ф.К. Махони в 23:57 в воскресенье, 7 августа. Ордер был вручен, и был проведен полный обыск помещений по адресу Техас-авеню, 3212, которые принадлежат Фелисити Дилл, умершей и занятой Гарольдом Сноу, покойным, арендатором, и Люсиндой МакКейб, также арендатором и гражданской женой покойного Сноу. Обыск проводили детектив-сержант Эдвин Мик и детектив Кеннет Лоу под руководством капитана Юджина Колдера. Присутствовал также начальник детективного отдела Джон Стракер».

— Кто ее убил? - сказал Дилл.

Колдер не ответил. Вместо этого он снова начал читать из блокнота, но его прервала официантка, которая поставила кофе перед Диллом и кофе с соком перед Колдером, сообщив ему, что тост будет готов в один миг. Колдер взял стакан апельсинового сока и выпил его. Затем он вернулся к блокноту.

«Приблизительно в 12:41 был обнаружен серый стальной запертый ящик для инструментов. Ящик для инструментов был спрятан под и за двумя покрывалами и тремя чемоданами в чулане спальни, которую занимали покойный Сноу и его гражданская жена Маккейб. На допросе Маккейб заявила, что понятия не имеет, как ящик с инструментами оказался в шкафу».

Колдер прекратил чтение, потому что подошла официантка с ржаными тостами. Он отложил блокнот, чтобы смазать тост маслом. Он съел один кусочек, выпил кофе и снова взял блокнот. Дилл молча наблюдал за ним и задавался вопросом, что произошло между Колдером и Стракером и насколько неприятным был спор.

Холоднее снова читать из тетради. «Замок ящика с инструментами был взломан сержантом Миком, который затем открыл ящик с инструментами в присутствии шефа Стракера, капитана Колдера, детектива Лоу и Люсинды Маккейб». Колдер взглянул на Дилла. «А еще есть целый список вещей, которые мы нашли на верхнем лотке, но я не собираюсь его читать».

Дилл кивнул.

«В нижнем отделении лотка сержантом Миком были найдены, удалены и помечены следующие предметы:

— Один — десять тысяч двести долларов стодолларовыми купюрами.

— Два-четыре гремучих ртутных капсюля-детонатора.

— Три — автоматический пистолет «Лама» 25-го калибра, серийный номер… — Колдер замолчал и снова посмотрел на Дилла. «Хотите серийный номер?»

Дилл покачал головой: нет.

Колдер закрыл блокнот. «Ну, вот и все. Испанская статья посвящена баллистике. Они проверяют, тот ли он убил Клея Коркорана. Если это так, то это означает, что Сноу подключил машину Фелисити за определенную плату, а затем убил Коркорана, который, должно быть, следил за ним. Ваш следующий вопрос будет: кто убил Гарольда Сноу? Мы еще не знаем. И именно поэтому я возражал против того, чтобы рассказывать вам, к чему мы пришли. У тебя болтливый рот, Дилл, и ты ходишь довольно забавными кругами. Я сказал Стракеру, что не думаю, что ты будешь молчать об этом, но он все равно сказал мне сказать тебе. Возможно, он полагает, что вы сможете дать ему несколько голосов, когда он будет баллотироваться на пост мэра. Но это тоже не мое дело. Так. Любые вопросы?"

Прошло несколько секунд, прежде чем Дилл покачал головой и сказал: «Я так не думаю».

«Я не знаю, поможет ли тебе знание того, кто убил Фелисити, чувствовать себя лучше или нет. Я надеюсь, что это так».

«Думаю, я чувствую примерно то же самое».

«Так же, как и 1. Сноу только что наняли помощником. Пригвоздить ублюдка, который его нанял, — единственное, что заставит меня чувствовать себя лучше.

— Гарольд Сноу, — задумчиво сказал Дилл.

«Гарольд Сноу», — согласился Колдер.

«Десять тысяч баксов».

«Десять тысяч двести».

«Почему-то, — сказал Дилл, — я думал, что убийство Фелисити обойдется намного дороже».

Дилл поехал в свою комнату на лифте один. Проходя шестой этаж, он улыбнулся кривой, почти грустной улыбкой и сказал вслух: «Что ж, инспектор, я думаю, на этом дело закончено».

В своей комнате он принял душ и побрился. Одетый только в шорты, он лежал на кровати, скрестив руки за головой, и смотрел в потолок. В десять часов он заказал кофе. В час он попросил принести сэндвич с ветчиной и стакан молока. Закончив обед, он выставил поднос в холле, сел за стол и изложил факты так, как он их знал. Закончив, он бросил шариковую ручку на стол, почти уверенный, что никогда не узнает, кто на самом деле подключил бомбу к машине его мертвой сестры.

В 14:30 он взял трубку и позвонил на номер отдела полиции. Затем он набрал номер и спросил начальника детективного отдела Джона Стракера. Диллу пришлось представиться двум офицерам, мужчине и женщине, прежде чем его пропустили.

После того как Стракер поздоровался, Дилл сказал: «Это был не Гарольд Сноу, не так ли?»

«Не так ли?»

— Нет, — сказал Дилл. «Гарольд был из Канзас-Сити».

«Канзас-Сити», — сказал Стракер.

— Вам это не приходило в голову — Канзас-Сити?

Стракер издал один из своих вздохов — долгий и скорбный, который, казалось, длился вечно. "Это случилось со мной."

"Когда?"

— Около восемнадцати месяцев назад.

— Ты впереди меня, не так ли?

«Это то, что я делаю, Дилл. Это то, в чем я хорош». Стракер снова вздохнул, на этот раз устало. — Не облажайся со всеми, Дилл, — сказал он и повесил трубку.

Дилл встал из-за стола, достал из шкафа свой синий траурный костюм и положил его на кровать. Из ящика комода он достал предпоследнюю чистую белую рубашку. Он быстро оделся, смешал себе виски с водой безо льда и выпил, стоя у окна, глядя вниз на Бродвей и Наш Джек-стрит. Когда он допил напиток, было без пяти минут три. Он повернулся и направился к двери. Он миновал бюро, остановился и пошел обратно. После секундного колебания он открыл ящик комода и из-под пачки грязных рубашек достал револьвер 38-го калибра, когда-то принадлежавший Гарольду Сноу. Дилл несколько секунд смотрел на револьвер. «Тебе это не нужно», — сказал он себе. Вы бы не воспользовались им, даже если бы он вам был нужен. Он сунул пистолет обратно под грязные рубашки, закрыл ящик, постоял там секунду или две, снова открыл ящик, вынул пистолет и сунул его в правый задний карман. На двери, ведущей в коридор, было зеркало в полный рост. Дилл заметил, что пистолет почти не выпуклый.

Когда серый седан Rolls-Royce Silver Spur Джейка Спайви остановился перед отелем Хокинс, согласно вывеске Первого национального банка, было 15:01 и 105 градусов.

Дилл сел в машину с кондиционером и подождал, пока Спайви выехал на пробку, прежде чем сказать: — Как долго мы знаем друг друга, Джейк?

Спайви задумался об этом. — Тридцать лет, я считаю. Почему?"

«За все эти тридцать лет ты когда-нибудь мог себе представить, что однажды подвезешь меня на «Роллс-Ройсе» перед домом Хокинсов?»

«Я никогда не был «Роллсом», — сказал Спайви. «Тогда я всегда думал, что это будет Cadillac».

Они поехали на запад по Форресту, названному в честь генерала Конфедерации Натана Бедфорда Форреста. Некоторые старожилы, в основном с глубокого Юга, когда-то назвали ее «Самой крутой улицей» в честь стратегии — или тактики генерала, — которая заключалась в том, чтобы добраться туда быстрее всех. Дилл слышал эту историю от своего отца, хотя сам он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь называл эту улицу Фастест-стрит. Когда он спросил об этом Спайви, Спиви сказал, что его дедушка так называл это, но его дедушка был настоящим старым старикашкой, родившимся где-то в 1895 году.

Проезжая по восстановленному центру города, они пытались вспомнить, что когда-то стояло на месте возведенных или все еще возводившихся новых зданий. Иногда они могли вспомнить; иногда они не могли. Спайви сказал, что это заставляет его чувствовать себя старым, когда он не может этого сделать.

— Зачем ты вернулся сюда, Джейк, правда? Это было не просто вырастить шиповник. Ты мог бы сделать это где угодно.

Спайви некоторое время думал об этом. «Ну, черт возьми, я думаю, я вернулась по той же причине, по которой Фелисити никогда не уходила. Это дом. А ты, Пик, ты всегда это ненавидел. Я никогда не делал. Я помню, тем летом тебе было одиннадцать, и твой старик отвез тебя в Чикаго, и ты увидел первый водоем, который не мог видеть на всем протяжении. Я думал, что никогда не услышу конца этого. Чикаго. Господи, ты представил это как чертов рай. Но я попал туда, когда мне было семнадцать или восемнадцать, и все, что я видел, был один большой дерьмовый город, который какие-то люди, которые говорили смешно, построили на большом старом грязном озере.

«Мне все еще нравится Чикаго».

«И мне все еще здесь нравится, потому что я понимаю здешних сукиных детей, и, как говорит этот парень, это означает, что это дом. И я думаю, что дом — это то место, где я хотел вырастить свой шиповник и показать, каким богатым, бедным старичком Джейком Спиви, стал и стал. Он ухмыльнулся. «Это часть дела. Показываешь сукиным детям, насколько ты богат.

«Месть», — сказал Дилл.

«Не стучите».

— Я нет, — сказал Дилл. «Я вообще не сбиваюсь с толку».

Когда они были на полпути к международному аэропорту Гэтти, Дилл задал вопрос, ответ на который, как ему казалось, он уже знал. Это был первый из серии вопросов, ответы на которые могли решить, кто выживет, кто умрет и кто окажется в тюрьме.

Дилл задал первый вопрос как можно более непринужденно. — Когда, по-твоему, ты видел Брэттла в последний раз?

— Около полутора лет назад — в Канзас-Сити.

— Вы сказали, что пошли туда только для того, чтобы подписать какие-то бумаги.

— Ну, — сказал Спайви, вытягивая это слово, — возможно, это было немного больше, Пик.

"Как?"

«Клайд очень разозлился на меня. Он думал, что я ему должен — достаточно, чтобы солгать федералам. Мне пришлось сказать ему, что я никому так много не должен. Ну, мы выпили немного, и он начал разглагольствовать и бредить о том, что, если я не буду свидетельствовать в его пользу, я, черт возьми, никогда не буду свидетельствовать против него. Поэтому я сказал ему сделать все возможное. И он сказал мне, что я могу на это рассчитывать. Итак, я дал ему один, и он дал мне ответ, и примерно в это же время Сид и Харли ворвались и разорвали отношения до того, как у нас обоих случился сердечный приступ. А потом старый Клайд посмотрел на Харли и Сида, указал на меня и сказал: «Видите его?» И они сказали: да, они меня хорошо видели. Затем Клайд становится драматичным и говорит: «Ну, взгляните на него внимательно, потому что он мертвец, вы понимаете, о чем я говорю?» Тогда это был либо Харли, либо Сид, сейчас уже не помню, который сказал что-то вроде «Конечно, Клайд, мы все прекрасно понимаем». Я думаю, это, должно быть, сказал Харли. Ну, наши дела были закончены, все бумаги подписаны, так что я ушел оттуда, полетел домой и нанял себе кучу мексиканцев.

— Брэттл когда-нибудь пробовал что-нибудь? — спросил Дилл.

"Я не уверен. Примерно через год или около того после того, как я нанял своих мексиканцев, я также нанял парня по имени Клэй Коркоран — того самого, которого убили на похоронах Фелисити?

Дилл кивнул. — Нанял его для чего?

«Посмотрим, сможет ли он пройти мимо моих мексиканцев».

— А мог бы?

«Он сказал, что не может, но хотел бы сделать еще один шаг и нанять другого парня, который должен был быть лучшим в прослушивании телефонов, установке жучков и тому подобном. Поэтому я сказал: «Давай». Ну, примерно за месяц или около того до того, как его убили, Коркоран позвонил и сказал мне, что парень, которого он нанял, сказал, что к моему дому невозможно подобраться. Теперь мне стало легче, но потом Коркорана убили, и я перестал так себя чувствовать».

— Коркоран когда-нибудь упоминал имя парня, которого он нанял?

«Он не упомянул об этом, и я не спрашивал. Почему?"

«Это не важно», сказал Дилл. «Кто выбрал Канзас-Сити для встречи — вы или Брэттл?»

«Браттл».

"Почему?"

"Почему? Черт, Пик, там родился Клайд. Это его шиповник, его родной город.

— Я этого не знал, — солгал Дилл. — А если и знал, то, должно быть, забыл.

OceanofPDF.com

ГЛАВА 33

Адвокат меньшинства подкомитета Тим Долан и Джейк Спайви никогда не встречались. Когда они пожали друг другу руки перед бронзовой статуей Уильяма Гэтти, Дилл был поражен сходством этой пары. Их одежда помогла. Оба носили мятые и мятые костюмы из хлопчатобумажной ткани (один синий, другой серый) и рубашки с расстегнутым воротом, из которых, как запоздалые мысли, свисали ослабленные завязки. У обоих был лишний вес на пятнадцать-двадцать фунтов, и большая его часть ушла в животы. Оба сильно вспотели, несмотря на работу кондиционера. Оба выглядели жаждущими.

Однако сходство было не только физическим. Когда они пожали друг другу руки, Дилл почувствовал, что каждый из них признал в другом родственную душу с общим подходом, подходом и гибкостью. Инстинкт, казалось, подсказывал им, что здесь можно заключить сделку, достичь компромисса и прийти к разумному компромиссу. Кажется, оба подумали, что вот кто-то, с кем можно вести дела.

Сначала нужно было разобраться с банальностями. Когда Спайви спросил, хорошо ли перелетел Долан, Долан ответил, что не совсем уверен, потому что всю дорогу из Херндона, штат Вирджиния, он проспал. Когда Долан спросил Спайви, всегда ли здесь такая погода, Спайви ответил, что на самом деле для августа она была лишь немного прохладной, но к концу месяца, вероятно, станет немного жарко. Каждый усмехнулся, узнав своего давнего коллегу по Bullshitters, International.

Затем Долан повернулся к Диллу и, поинтересовавшись о его самочувствии, сообщил ему, что рейс сенатора опоздает на двадцать или двадцать пять минут. Он предложил всем отправиться в бар аэропорта за чем-нибудь холодным и влажным. Дилл ответил: «Хорошо», а Спайви сказал, что, по его мнению, это чертовски крутая идея. Ни разу Долан не выказал ни малейшего удивления по поводу неожиданного присутствия Спайви.

Они сели в круглой угловой кабинке и заказали три бутылки «Будвайзера». Джейк Спайви заплатил. Никто не возражал. Все они подняли бокалы, поприветствовали или что-то столь же бессмысленное, напились, а затем заговорили о бейсболе, или, скорее, Спиви и Долан говорили о бейсболе, а Дилл сделал вид, что слушает. Долан, похоже, был впечатлен проницательным анализом Спайви того, как «Ред Сокс» могут выйти в плей-офф. Все еще испытывая жажду, они заказали еще порцию пива, и как только они допили ее, объявили о самолете сенатора. Именно тогда Дилл сделал второй ход.

Он повернулся к Спайви и сказал: «Джейк, мне нужно обсудить с Тимом пару вещей, и мне интересно, не против ли ты встретиться с сенатором, когда он выйдет из самолета?»

Спайви колебался лишь мгновение. «Конечно», — сказал он. «Будьте рады. Я никогда с ним не встречался, вы понимаете, но я видел его фотографию в газетах и по телевизору, так что, думаю, я его хорошо увижу.

«Просто найдите самого младшего ребенка в самолете», — сказал Долан.

Спайви усмехнулся, сказал, что сделает это, и ушел. Долан повернулся к Диллу, и удивление проросло в его тоне, если не в выражении лица. «Какого черта все это было?»

«Сначала расскажите мне о себе и ФБР. Какую сделку вы с ними заключили?

— Никакой сделки, Бен.

"Никто?"

"Никто."

— Почему, черт возьми, нет?

Долан задумчиво, возможно, даже рассудительно нахмурился. «А теперь придет бостонский лицемер», — подумал Дилл. Долан сказал: «Две причины. Во-первых, утечки.

— Из ФБР?

«Как мокрый коричневый мешок».

«Сколько два?»

"Два. Ну, во-вторых, это политический рычаг. Если ребенок справится с этим сам, он будет в полном восторге.

— А если он этого не сделает, — сказал Дилл, — он окажется в глубоком дерьме — и ты вместе с ним.

«Мы обсуждали это», — сказал Долан. «Мы оба согласились, что риск приемлем».

«Послушай меня, Тим. Для протокола, я думаю, что вы оба допустили ошибку. Плохой. Я думаю, вам следовало позвонить в ФБР — для протокола.

Долан пожал плечами. "Хорошо. Вы записаны. Теперь скажи мне, почему ты послал Спайви встретиться с ребенком.

— Вы заметили, как охотно он пошел?

Долан кивнул.

«Это означает, что он не боится пройти через металлодетектор».

На этот раз на пухлом красивом ирландском лице Долана отразилось одновременно удивление и шок. И страх тоже, подумал Дилл. Просто след. — Господи, — сказал Долан. — Ты имеешь в виду, что здесь, внизу, будет то же самое?

«Именно так», — сказал Дилл.

Сенатор и Джейк Спайви, казалось, дружелюбно болтали, пока ехали на пассажирском конвейере по длинному коридору туда, где их ждали Дилл и Долан. Спайви нес сумку с одеждой сенатора; Сенатор нес свой портфель.

После того как сенатор поприветствовал Дилла и Долана, Спайви передал Диллу сумку с одеждой и пошел за машиной. Трое мужчин ждали его у главного входа в аэропорт. «Выглядит жарко», — сказал сенатор Рамирес.

— Это так, — сказал Дилл.

Рамирес повернулся к Долану. "Хорошо?"

«Бен поставил себя на учет. Он считает, что нам следовало бы обратиться к ФБЛ».

Сенатор кивнул, как будто позиция Дилла была ожидаемой, хотя и не совсем разумной. «Нет выгоды без риска, Бен», — сказал он и повернулся, чтобы осмотреть аэропорт, которому менее двух лет. — Кем вообще была Гэтти? он спросил.

«Он облетел весь мир вместе с Уайли Постом в тридцать первом году», — сказал Дилл, не заботясь о том, знает ли сенатор, кто такой Пост.

Судя по всему, он так и сделал, потому что сказал «Ох» одобрительным тоном, еще раз окинул аэропорт быстрым взглядом, добавил: «Хороший аэропорт» и снова повернулся к Диллу. «Какова последняя цена Джейка Спайви?»

«Иммунитет».

— Что ты думаешь?

— Возьми, — сказал Дилл.

"Тим?"

«Примите это к сведению».

И снова сенатор кивнул, на этот раз задумчиво, и сказал: «По крайней мере, до тех пор, пока мы не выясним, что Клайд Брэттл хочет сказать о себе».

— Верно, — сказал Долан. «Никогда не заключайте контракт, пока не узнаете, сколько заплатит Пэдди».

Одна из элегантных бровей сенатора поползла вверх. «Бостонский фольклор?»

— Это в катехизисе.

«Что ж, — сказал сенатор, — мы поговорим с ними обоими, а затем примем решение». Он повернулся, чтобы еще раз осмотреть бронзовую статую. «Уильям Гэтти, да? Он выглядит настоящим парнем».

Пока они стояли и ждали, пока Джейк Спайви подъедет к машине, Дилл осмотрел сенатора, который все еще осматривал статую. «Вы приходите, молодой сэр», — подумал Дилл, не скованный ни угрызениями совести, ни совестью, не говоря уже о здравом смысле. Вы вооружены только безжалостными и жгучими амбициями, которых может быть достаточно, а может и не хватить. Будет интересно увидеть, как начнется битва. Будет еще интереснее посмотреть, кто победит.

«Господи», — сказал Тим Долан, когда Спайви остановил свою машину стоимостью сто тысяч долларов перед входом в аэропорт.

Сенатор слегка улыбнулся. «Почему-то, — сказал он, — я знал, что это будет Роллс».

На самом деле это был не тот номер, который Дилл зарезервировал для сенатора Рамиреса и Тима Долана на шестом этаже отеля «Хоккинс». Вместо этого это были просто две смежные комнаты: одна с двумя односпальными кроватями, а другая с односпальной кроватью, диваном и несколькими дополнительными стульями. Им прислали кофе. Пустые чашки теперь стояли на круглом низком столике вместе с пепельницами и желтым блокнотом Тима Долана, в котором еще не было написано ни слова. Спайви выкурил сигару; Долан — его сигареты; Сенатор и Дилл ничего. Все они были в рубашках без рукавов, за исключением Дилла, у которого в заднем кармане все еще торчал револьвер. Встреча, длившаяся всего лишь сорок пять минут, уже зашла в тупик.

Джейк Спайви откинулся на спинку стула, засунул сигару в уголок рта и весело улыбнулся. «Тим, ты просишь меня залезть на эшафот, сунуть голову в петлю, позволить вам, ребята, несколько раз ее дернуть – просто чтобы убедиться, что она плотно прилегает – а потом я должен сказать, что Для меня большая честь присутствовать там по случаю моего собственного повешения. Затем, в зависимости от того, как вы все себя чувствуете в тот день, возможно, вы захлопнете ловушку, а может, и нет.

«Никто не собирается ставить ловушки, Джейк», — сказал Долан.

Спайви вопросительно посмотрел на него. «Вы получили голоса в полном составе комитета?»

«Они у нас есть», — сказал сенатор Рамирес.

Спайви с интересом повернулся к сенатору. «Ну, сэр, я уверен, что вы можете добавить так же хорошо, как и я, и, возможно, даже лучше, потому что я не очень хорош в этом. Но я нанял себе в Вашингтоне нескольких юристов, которые, как все говорят, чертовски хороши в своих предложениях и выводах. Видит Бог, они должны быть такими. Они берут достаточно. Ну, эти юристы там - после того, как они сложили это и вычли это - ну, они говорят, что вам будет не хватать двух-трех голосов. Наверное, три».

«Тогда я предлагаю вам воспользоваться другим советом», — сказал Рамирес.

«Сенатор, позвольте мне задать вам один простой вопрос».

"Конечно."

«То, что ты хочешь, чтобы я сделал — если свести все к минимуму — помог тебе повесить Клайда Брэттла, верно?»

Сенатор кивнул.

«И что мне это даст?»

«Вы требуете полного иммунитета».

«Это то, о чем я прошу. Но что я получу?»

«Иммунитет вполне возможен», — сказал Рамирес.

Спайви улыбнулся. «Возможность не совсем взломать его, отдельно или нет».

«На данном этапе было бы преждевременно говорить что-либо еще, г-н Спайви. Ты знаешь что."

«Джейк», — сказал Тим Долан.

Спайви повернулся и посмотрел на него. Долан наклонился вперед, продавая. «Позволь мне сказать это так, Джейк. Брэттл плохой, и мы хотим, чтобы он был плохим. Ты, ну, ты плохой только наполовину, а может быть, даже только на четверть плохой, так что если нам придется выбирать между тобой и Брэттлом — выбирать, кому мы собираемся ставить блоки, — тогда мы пойдем по-настоящему плохо, и Брэттл, и мы с Джастисом почти можем гарантировать вам полную неприкосновенность.

Спайви снова улыбнулся, и Дилл заметил, что с каждым разом улыбка становилась все холоднее. — Опять это «почти», — сказал Спайви, — «что почти так же плохо, как и «явная возможность». Холодная улыбка стала ледяной. «Знаете, что, по моему мнению, вы, ребята, на самом деле пытаетесь сделать?» Холодная улыбка все еще была там, когда он посмотрел сначала на Долана, затем на сенатора, а затем снова на Долана. Его взгляд скользнул по Диллу.

Наконец сенатор сказал: «Что?»

— Я думаю, ты пытаешься обмануть и меня, и старину Клайда. Я думаю, вы собираетесь заключить сделку с Клайдом, согласно которой он отдохнет в одном из этих федеральных загородных клубов на год или два, а в обмен на это он подарит вам меня — и, может быть, пару другие парни, о которых я могу думать. Или он говорит, что отдаст нас тебе. Знаешь, Клайд много лжет. Дело в том, что он лжет все время — утром, в полдень и вечером. Но я сообщу вам факты: Клайд не может передать вам меня, что бы он ни утверждал.

«А как насчет всего этого во Вьетнаме, Джейк?» - сказал Дилл.

Спайви, казалось, был благодарен за вопрос. «Ну, все это произошло давным-давно, не так ли? И все равно никому больше нет дела. Но то, что я там делал, я делал как контрактный сотрудник правительства Соединенных Штатов. И хотя то, что я сделал, было некрасиво, оно не было хуже того, что сделали некоторые из них. Так что, если вы думаете, что можете сделать меня козлом отпущения, вы глубоко ошибаетесь. Для этого вам понадобится нечто большее, чем Клайд Брэттл. Вам понадобится поддержка Агентства, а ее вы просто не получите».

— А потом? - сказал Дилл.

— Вы имеете в виду после того, как последний вертолет взлетел с крыши посольства, а мы проиграли и отправились домой? Ну, после этого я купил вещи и продал их. Вот и все."

«Конечно, некоторые могут назвать это торговлей с врагом», — сказал сенатор.

Маленькая полуулыбка, появившаяся на лице Спайви, была злой для его размера. Вот оно, подумал Дилл. Тот, кого он спасал. Он посмотрел на Долана и Рамиреса и увидел, что они тоже это почувствовали.