Шкатулка желаний

~~~

Я зашла навестить папу.

Выяснив, кто я такая, папа осведомился, как поживает мама. Я сказала, что она сейчас ходит по магазинам и заглянет к нему попозже. Надеюсь, твоя мама принесет мне газету, сказал он, и еще пену для бритья, а то у меня совсем не осталось.

Когда я в сотый раз рассказала ему про свою галантерейную лавку, он в сотый раз спросил, я ли ее хозяйка, и, услышав, что да, я, преисполнился гордости и долго не мог опомниться. Он не уставал восторгаться: «Галантерейная лавка Жо, бывший торговый дом мадам Пийяр!» Галантерейная лавка, Жо, — и твое имя на вывеске! Нет, Жо, ты представляешь! Я так доволен, так за тебя рад! — повторял он. А потом поднял голову и взглянул на меня: вы кто такая?

Кто я такая. Шесть минут истекли…

А мой Жо уже чувствовал себя получше. Осельтамивир, покой, домашняя лапша со шпинатом и творогом и мои детские песенки победили-таки грипп-убийцу. Муж еще несколько дней посидел дома бездельничая, потом начал потихоньку что-то мастерить, а в тот вечер, когда он открыл банку безалкогольного пива и включил телевизор, я поняла, что Жо совершенно здоров. Жизнь снова вошла в прежнее русло, снова потекла спокойно, ее снова можно было приручить…

В следующие дни лавка не знала отбоя от покупателей, а блог насчитывал больше пяти тысяч посещений в день. Впервые за двадцать лет у меня кончились запасы многих товаров: казеиновые, галалитовые и из поддельной слоновой кости пуговицы, кружевная тесьма и гипюровое кружево, маркеры, алфавиты для вышивания крестиком, но главное — помпоны. Это было самое удивительное, потому что до того мне за целый год ни одного помпона продать не удалось. У меня было полное ощущение, что я оказалась внутри одного из слащавых фильмов Фрэнка Капра.[13] Что ж, теперь могу вам сказать со знанием дела: иногда сладкое тесто, из которого лепят эти фильмы, бывает очень вкусным.

Когда волнения улеглись, мы с двойняшками упаковали одеяла, пуловеры и вышитые наволочки, которые за дни болезни надарили Жо читательницы моего блога, они же поклонницы моей лавки, и Даниель обещала отнести все это хозяйство в епархиальную благотворительную организацию.

Но самым выдающимся событием нашей жизни — тем, из-за которого сестры вот уже третий день бились в истерике, — был выигрыш в лотерее «Евро-миллионы»: он выпал на карточку, зарегистрированную в Аррасе. В Аррасе, блин, в нашей жопе мира, выигрыш мог достаться нам! — вопили они. Восемнадцать миллионов евро, ну ладно, ладно, пусть это мелочь по сравнению с семьюдесятью пятью миллионами, которые выиграл кто-то из Франковиля, но все-таки это восемнадцать миллионов, ой, меня так и распирает, сейчас лопну! — орали сестрички в два голоса.

И больше всего возбуждало Даниель и Франсуазу, доводя их почти до апоплексического удара, что счастливчик все еще не объявился.

Тем более что у него оставалось всего-навсего четыре дня. Потом, если он так и не заберет свой выигрыш, деньги уплывут, их снова станут разыгрывать.