Школяры

Новая школа

Начиная с пятого класса, обучение школярам предстояло проходить в здании новой школы. У них появилась классная руководительница – Маргарита Владимировна, преподаватель ботаники и биологии. Женщина она была оригинальная, особенно в своих высказываниях. Как-то на уроке она воспитывала Вовку Евстратова:

– Володя! Ну-ка, не вертись и не кривляйся. Смотри лучше на меня, а то так и не узнаешь строение и повадки обезьяны.

Кто посмышлёнее, тот сразу заметил оговорку учительницы и потихоньку захихикакл. Но сама Маргарита Владимировна этого не заметила и спокойно продолжила урок.

Отношения с новой «классной мамой» у ребят складывались очень сложно. Было непонятно: или они её недолюбливали, или она их. Во всяком случае, при общении со школярами учительница очень часто срывалась на крик.

Новый класс у школяров находился на первом этаже двухэтажного здания. Чистый, светлый, с трибуной для учителей. Было только одно неудобство – рядом с классом находился кабинет директора школы Серафимы Андриановны. Директор она была строгая, как говорится – военной закалки. Не дай, Бог, было кому-то провиниться, хорошая взбучка с последующим вызовом родителей была обеспечена. Наверно, поэтому возле кабинета директора школы, а, следовательно, и возле класса наших школяров было всегда тихо.

Что же касается обстановки в самом классе, то тут было всё, как у всех: шум и гам, игры и беготня на переменках и относительная тишина на уроках. Одно слово – школа.

Редко участвовал в школьных играх только Юрка. В последнее время он стал немного замкнутым и сторонился шумного общества. Причина этому лежала на поверхности: два месяца назад у него умер отец. Ребята знали об этом и особо не досаждали ему. Но недоразумения всё-таки случались.

Как-то на перемене Юрка сидел на подоконнике возле учительской трибуны. Подошёл Вовка Протченко и, шутя, без предупреждения, наклонил трибуну на Юрку. От неожиданности Юрка качнулся назад, раздался звон разбитого, а, точнее, выдавленного оконного стекла. Вовка ойкнул и отскочил к своей парте, а Юрка стоял и растерянно смотрел на валявшиеся на полу осколки. К нему молча подошли несколько человек, но в этот момент раздался звонок на урок.

И, как назло, по расписанию была ботаника. Вошла Маргарита Владимировна, быстро прошла к учительскому столу и застыла при виде разбитого окна.

– Кто?! – не то закричала, не то завизжала она.

Тут она увидела стоявшего возле осколков Юрку. Конечно же, сразу началась истерика.

– Да как ты посмел! Совсем от рук отбился! Только отца похоронил, а уже хулиганишь!!!

И так далее, и тому подобное…

– Марш к директору! Объясняйся, как такое натворить посмел!

В классе стояла тишина. Молчал и Вовка, хотя прекрасно знал, что виноват-то был он. Юрка, ничего не сказав, вышел из класса и подошёл к кабинету директора школы. Заходить было страшно, но и не заходить было нельзя. Он нерешительно постучал в дверь.

– Да, заходите! – послышался голос Серафимы Андриановны.

Отступать было поздно, и Юрка открыл дверь.

Серафима Андриановна сидела за столом и что-то писала. Мельком глянув на вошедшего, строго спросила:

– Слушаю тебя, Юра. Что произошло?

Глотая подступившие слёзы, Юрка, путаясь в словах, кое-как объяснил причину своего визита. Директор встала из-за стола и подошла к Юрке. «Ну, всё, – пронеслось в его голове, – сейчас вдарит». Он, как мог, втянул голову в плечи, весь сжался. Со стороны мальчишка, и так не отличавшийся крупными габаритами, стал выглядеть ещё меньше.

Но экзекуций не последовало.

– Мама-то, как, работает или нет? – спросила директор.

– Да, устроилась швеёй. Папы-то нет, нас с братом кормить надо.

– А кто с братишкой водится?

– Так до обеда соседи, а потом я. И хозяйство всё теперь на мне. Маме некогда, она и так устаёт на работе. А я со школы бегом домой, ну, и… делаю всё, что надо.

Серафима Андриановна потрепала Юрку по голове.

– Ты всё-таки передай маме, пусть завтра в школу зайдёт. Сейчас иди в класс и скажи Володе, пусть ко мне зайдёт.

Юрка вышел в коридор, вытер со щёк набежавшие слёзы, глубоко вздохнул и открыл дверь в свой класс.

– Разрешите войти, Маргарита Владимировна?

– Заходи, заходи, – с ехидной улыбкой ответила учительница. – Ну, как – головомойку получил? Чего молчишь?

– Так вы мне слова сказать не даёте.

– Нет, вы посмотрите на него! Он ещё и дерзит! Тебя, что, опять к директору послать?!

– Меня не надо, а вот Вовке Протченко велели зайти.

Юрка прошёл к своей парте и достал учебник. Но постичь азы ботаники ему сегодня было не суждено. Сначала мимо прошёл Вовка и, показав кулак, шепнул ему: «Предатель…». Юрка не понял, почему его записали в предатели, если случившееся видел весь класс, однако промолчал. В довершение всего учительница своим визгливым голосом приказала:

– Юрий, на перемене уберёшь все осколки!

Быть может, последовали бы и ещё какие-то распоряжения, но в этот момент раздался спасительный звонок на перемену.

– Ну, как тебе, здорово досталось? – поинтересовался Серёжка «Персик».

– Да нет. Просто поговорили. Мать завтра вызывают. Слушай, что хоть сегодня Маргарита рассказывала? Дай-ка задание спишу. А то ведь в следующий раз точно меня спрашивать будет, раз уж прицепилась. Вовка тоже – сам виноват и отмалчивается. Ещё и меня в предатели записал…

Инцидент с окном не могли решить очень долго. После разбирательств, стекло вставить заставили всё-таки Юрку. Но, ни он, ни его мать с таким решением были не согласны. Да и ни стекла, ни денег на стекло в их семье не было. В конце концов, вместо стекла в окно вставили фанеру, которая красовалась в раме несколько месяцев.

Вообще-то Юрка рос спокойным мальчишкой. Его нисколько не прельщали озорство и хулиганские замашки, присущие мальчишкам его возраста. Он никогда не дрался, считая, что это ему совсем не нужно, и что все споры можно уладить мирным путём. Один-единственный раз он не удержался и врезал по носу Кольке Бельникову, когда тот очень некрасиво обозвал его мать. Из Колькиного носа брызнула кровь, окрасив весь снег возле Чайной. Колька завизжал не то от боли, не то от страха, а Юрка спокойно продолжил свой путь домой, бросив напоследок через плечо:

– Болтать меньше надо и думать, что говоришь.

И ведь подействовало. Колька не обиделся, и домой после школы они частенько возвращались вместе. А о разбитом носе не вспоминали никогда.

Как-то незаметно у Юрки завязалась дружба с Витькой Воловиковым, сыном нового директора Висимского совхоза. Витька был немного полноватым, за что сразу же получил прозвище «Шанежка». Причём, чаще его так дразнили девчонки, а мальчишки просто звали его по имени. А Витька как-то не обижался на дразнилки в свой адрес, наоборот, относился к ним спокойно и даже чуток по-философски.

Несмотря на высокую должность своего отца, сам Витька был парень простой и не стеснялся приносить с собой в школу завтраки в виде бутылочки молока и какой-нибудь ватрушки или шанежки, которые с удовольствием поглощал на большой перемене. Скорее всего, своё прозвище он получил как раз из-за этих ежедневных шанежек, а не от своей полноты. Но, так уж получилось, что одно не стало помехой другому.

Юрка с Витькой ходили в гости друг к другу, делали вместе домашние задания, играли в шашки. Что их сблизило, было трудно понять. Возможно, то, что и тот, и другой были немного замкнуты в себе: Витька из-за своей полноты, а Юрка из-за свалившегося на него горя. Как бы там ни было, но что-то общее у них появилось, что-то, что называется мальчишечьей дружбой. А что?.. Да мало ли каких интересных занятий было вокруг.

Много интересного появилось у школяров с переходом в очередной класс. В первую очередь, это множество новых предметов. Родная речь превратилась вдруг в русский язык и литературу, а арифметика стала называться математикой, рисование стало черчением.

Кстати, преподавал черчение Сергей Александрович Бодров – личность, известная далеко за пределами посёлка. О нём даже писали в журнале «Огонёк». А известность свою он приобрёл из-за своей руки, точнее сказать, из-за её отсутствия. Да-да, у Сергея Александровича совсем не было правой руки, вместо неё в рукаве находился протез. Но, несмотря на это, он прекрасно рисовал и чертил на доске одной левой рукой. Причём, делал это так умело, что многим и с двумя руками было далековато до его рисунков и чертежей. Да и по характеру Сергей Александрович был человеком спокойным и отзывчивым.

А ещё появились такие предметы, как физика и химия. С последней сразу же не заладились отношения у Юрки. Ну, не понимал он никак все эти мудрёные формулы, разные валентности и прочие химические премудрости. Впоследствии, когда учились в девятом классе, ему даже пришлось заниматься этой химией во время дополнительных летних занятий, которые почему-то назывались осенними.

Другое дело было с физикой. Тут всё было ясно и понятно: и законы легко запоминались, и расчёты делались просто. Знай себе, считай. И если химию недолюбливали очень многие, то уроки физики нравились почти всем. Тем более, что они преимущественно проводились в хорошо оборудованном кабинете, где преподаватель Николай Александрович Селиванов очень часто показывал ученикам специальные обучающие фильмы. А кто, скажите мне, не любит посмотреть бесплатное кино? Тем более, что во время сеансов не задают вопросов и не требуют выполнения заданий.

Однажды, на следующий день после того, как в школе проходили материал о Ньютоне, Валерка Зайцев громко, но, как бы между прочим, объявил:

– Проводил я вчера эти опыты с яблоком. Правда, яблока не было, так я солёные огурцы использовал.

– Ну и как?

– Как, как… Когда дед меня с берёзы стащил, ох, и наслушался я. Ни в одном учебнике такого не найдёте…

Появился в программе и такой предмет, как иностранный, в данном случае английский, язык. Первое время нашим школярам преподавала его Баклыкова Нина Прокопьевна. Как и другие предметы, кому-то «английский» нравился больше и поддавался легче, а кому-то – наоборот. Как ни странно, очень легко пошли дела у Юрки. Вплоть до восьмого класса, по английскому языку у него были одни пятёрки.

Заметив это, Нина Прокопьевна однажды спросила Юрку:

– А ты в библиотеке книги на английском языке брать не пробовал?

– Нет, – смущённо ответил Юрка.

– А ты попробуй, может быть, понравится…

Юрка последовал совету учительницы, взял пару книжек на английском языке и терпеливо переводил их вечерами, когда дома все укладывались спать. В то время у него появилась мечта – стать переводчиком. Но… жизнь впоследствии распорядилась совсем иначе.

Самыми же любимыми у всех и всегда были три предмета: труды, физкультура и пение. Наверно, любимыми они были потому, что по ним не задавали домашнего задания, и были эти предметы творческими, предоставляющими школярам развивать свои творческие способности и где-то даже фантазию.

Один из Юркиных дружков и соседей, когда отец спросил его, какие уроки заданы на завтра, так и протараторил: «Труд, труд, физкультура и пение». Вариант такого сочетания уроков в расписании, конечно же, нереальный, но отец поверил этому детскому лукавству, продлив тем самым Юркиному дружку время игры на свежем воздухе.

Физкультуру в школе преподавали два учителя – Сергей Максимович Калабухов и молодой Сергей Тамаров. Занятия проходили то на поселковом стадионе, то в спортивном зале. Ну, а зимой ходили на лыжах, которые имелись в изобилии в школе, кататься на Шихан или же наматывали километры на лыжне, проложенной по замёрзшему Висимскому пруду.

Однажды во время занятий в спортзале случилось несчастье с Верой Шугуровой. Мальчишки неудачно толкнули её, и она, упав, сломала себе руку.

Как-то в декабре по расписанию должны были быть уроки труда. Как обычно, класс разделился: девчонки пошли заниматься своим домоводством, учиться кашу варить, а мальчишкам предстояло пройти в мастерские, располагавшиеся в первом этаже двухэтажного здания напротив клуба. Пройти, а, точнее, пробежать нужно было совсем немного, и большинство мальчишек не стало надевать свои шубейки. В лучшем случае, нахлобучили шапки на головы и весело припустили к мастерским.

Погода стояла не очень морозная, по небу плыли густые низкие облака. Когда мальчишки пробежали уже половину пути, внезапно повалил снег. И не просто повалил, а создавалось такое впечатление, что кто-то одновременно в одном месте распотрошил несколько пуховых перин. Мальчишки едва различали друг друга, хотя расстояние между ними было не больше полутора метров. Снег попадал везде: и за шиворот, и в глаза, и в рот, затрудняя при этом возможность нормально дышать. Он моментально облепил маленькие мальчишеские фигурки.

– Посмотрите, что творится, как бы нам не заблудиться! – прокричал сквозь снег Юрка.

– А ты, что, – отплёвываясь от снега, спросил его на ходу Сашка Иванов, – стихи сочинять научился?

– Почему? – не понял его Юрка.

– Так ты ведь только что стихами орал!

– Не знаю, просто так получилось…

В мастерской мальчишки долго отряхивались от снега.

– Как же мы обратно-то пойдём, – спросил Вовка Широбоков, – если так будет валить, то за два-то часа нас совсем занесёт снегом…

– Да не переживай, – успокоил его с улыбкой преподаватель Анатолий Григорьевич Корякин, – снег скоро перестанет. Ну, в крайнем случае, лопатами себе дорогу разгребёте.

– Так, где же мы столько лопат-то возьмём? – не унимался Вовка.

– А мы их сейчас сделаем.

И преподаватель, взяв мелок, начал рисовать на школьной доске чертёж лопаты.