Шок

Глава 5

– Абрахас, Абрахас...

Чиун стоял на маленькой террасе отеля в Западном Макомсете, всего в полумиле от дома Орвилла Пибоди, и тихо бормотал. Он сосредоточился, его и без того узкие глаза стали еще уже. Руки Чиуна с длинными продолговатыми ногтями спокойно лежали на складках рукавов его длинной зеленой сатиновой накидки. Дул легкий бриз, взъерошивая его седые волосы и мягко касаясь лица.

– Абрахас, – повторил старый кореец. – Вот в чем дело, я уверен.

– Что ты сказал, папочка? – крикнул из комнаты Римо.

Старик не ответил, и Римо высунулся наружу, кладя фотографию Орвилла Пибоди в конверт, и спросил:

– В чем дело?

– Хм. Я думаю об этом имени. Оно приводит меня в замешательство.

Чиун потряс головой. Длинные усы качнулись из стороны в сторону.

– Может, я могу чем-нибудь помочь?

– Ты? Не смеши меня.

– Я не понимаю, что произошло, – весело сказал Римо. – Ну ладно, можешь не объяснять.

– Абрахас, – серьезно произнес Чиун.

– Абрахас? – как эхо, вторил ему Римо.

– Я до сих пор не могу понять, что означает это слово.

– Очень просто. Это Пибоди произнес перед тем, как умереть, – улыбаясь, сказал Римо. – Ты должен был слышать это в ежедневных новостях, Чиун.

– Ты думаешь, в новостях?

– Конечно. Где же еще? Смит тоже говорил мне об этом по телефону.

Чиун выглядел задумчивым и обеспокоенным:

– Какое-то странное имя, я никак не могу выкинуть его из головы. Оно преследует меня даже во сне.

– Абрахас, – в третий раз сказал Римо, – я не слышал его до звонка Смита.

– Меня это не удивляет, – почти крикнул Чиун, резко оборвав Римо. – Большинство мыслей мелькают у тебя в голове, оставляя следа не больше, чем дыхание бабочки.

– Пример корейской благодарности, – обиделся Римо. – Я стараюсь помочь, а ты оскорбляешь меня.

– И вот еще что... – сказал кореец не очень уверенно, снова став задумчивым и хмурым.

– Это ты об Абрахасе или о моей тупости?

– Я не слышу имя, а вижу его. Это похоже на видение. Это как изображение на корейском и английском.

– Видение с субтитрами, – насмешливо протянул Римо.

– Идиот! Само имя – видение. О, почему именно мне нужно учить безмозглого белого мальчишку с сообразительностью буйвола. – Чиун даже запрыгал от злости. – Видение – это просто надпись на ткани в серую полоску.

– Успокойся, папочка. Я понимаю, – смягчился Римо.

– Ничего ты не понял. Ты смеешься надо мной, потому что думаешь, будто я теряю чувство реальности. Вот так наивная молодежь всегда думает о старших, когда сталкивается с чем-то, что не в силах понять.

– Что ты несешь? – Римо даже отступил назад.

– Успокойся. Я не имел в виду тебя. Расскажи лучше, что ты собираешься делать.

– Послушай, ух... Я не думаю, что встреча с миссис Пибоди займет много времени. Почему бы тебе не подождать моего возвращения.

– Я делаю так, как хочу, – упрямо процедил старик.

– Послушай, Чиун, я действительно хочу, чтобы ты дождался меня.

– Римо, я не сумасшедший, – гневно лязгнул зубами кореец.

– О'кей, о'кей, – Римо держал перед собой конверт, как щит.

– Так, может, ты наконец отправишься? Или думаешь, что я, как слабоумный маньяк, брошусь на улицу приставать к несовершеннолетним в твое отсутствие.

– Не валяй дурака, – Римо остановился, – я хочу сказать... я просто...

– Не имеет значения, – отрезал Чиун. – Я собираюсь в библиотеку, и, когда вернусь, ты поймешь, что способности Мастера Синанджу в полном порядке, а ты, как всегда, не прав.

– Что тебе нужно в библиотеке?

– Знание, – спокойно ответил Чиун. – Я намерен исследовать произведение Унга. Поэта великого Ванга – самого главного наставника Синанджу. Если имя Абрахас имеет какое-либо значение, я найду его в их величайших мыслях.

– Интересно, сколько великих мыслей можно почерпнуть в публичной библиотеке Западного Макомсета, – усомнился Римо.

– Если это действительно видение, я хочу знать, что оно означает.

Римо подождал минуту, внимательно наблюдая за корейцем, потом сказал: «Хорошо, Чиун. Увидимся позже» – и вышел.

Но мысли о старом учителе, преследуемом дикой галлюцинацией, испугали и опечалили его. Римо решил позвонить Смиту, как только закончит с миссис Пибоди, и попросить разрешения о поездке в Синанджу вместе с Чиуном. Побывав дома, старик снова станет счастливым.

Римо подошел к дому Пибоди, чувствуя себя очень усталым.

Арлин Пибоди оказалась крошечной, похожей на маленькую птичку женщиной, с облаком ярко-рыжих волос, обрамлявших ее лицо, делая его похожим на загорелый колобок.

– Я просто не могу понять этого, – с легкостью защищалась женщина, из чего Римо сделал вывод, что защита вообще была линией ее поведения. – Я хочу сказать, что он был прямо здесь, сидел в пижаме на кушетке и смотрел альманах «Театральное мастерство» однажды вечером, а на следующее утро словно испарился. – Она истерично захохотала, затем зарыдала.

– Успокойтесь, миссис Пибоди, – Римо пытался помочь женщине прийти в себя, положив ей руку на плечо. – Все хорошо.

Она в гневе скинула руку.

– Ничего хорошего. Полный бедлам. Дети никогда не смогут ходить в школу. Люди всегда будут напоминать им, что их отец – убийца. Я не могу показаться в магазине. В нашем доме вечно торчат копы, или кто-нибудь из ЦРУ, или репортеры, а теперь вот вы.

– Я был другом Орвилла, – солгал Римо.

– Вы? – слезы еще не высохли на ее глазах.

– Не думаю, что он сам решился на убийство в Риме.

Арлин вскочила с кушетки.

– То же самое я говорю всем, – вскричала она. – Он исчез совершенно неожиданно. Ни одного слова, ничего. Ни прощания, ни поцелуя. Он даже не взял чистой рубашки. И затем три недели спустя мы узнаем, что он мертв. Увидели его фото на первой странице в газете!

– Миссис Пибоди...

– Теперь они говорят, что Орвилл был политическим террористом или кем-то там еще.

– Это человек, которого он убил, был террористом.

– О, какая разница? – бушевала Арлин. – Мы с Орвиллом даже новости редко смотрели. Ему была неинтересна вся эта чепуха. Новички скауты и подстригание газона – вот все, что интересовало его. Малыши-скауты. Вот хобби для убийцы. Я вам повторяю, он не мог этого сделать.

– А как же сотни людей, которые видели убийство?

– Мне наплевать. Должно быть, это был его двойник.

– Я не думаю, что это был двойник вашего мужа, – бесстрастно произнес Римо.

– Тогда как он добрался до Италии? У нас было всего двадцать семь долларов. Они не тронуты. Даже если бы он взял все до последнего цента, ему все равно не хватило бы на билет до Рима.

– Сначала он направился в Ньюфаундленд.

– Где это? – она выглядела озадаченной.

– На побережье Канады.

– Это глупо, – заметила миссис Пибоди. – Зачем ему понадобилось лететь в Италию через Канаду?

– Хоть убейте меня, не знаю, – пожал плечами Римо.

– Я же говорю вам, это был не он.

– У меня есть фотография. – Он достал ее из конверта. Это был отличный снимок, запечатлевший Пибоди после убийства террориста, еще до того, как толпа растерзала его самого. У него было радостное, смелое лицо, глаза лучились, весь облик выражал удовлетворение.

Миссис Пибоди взглянула и рассмеялась.

– Это не Орвилл, – крикнула она.

Римо обеспокоенно взглянул на фото.

– Разве вы не опознали его в морге?

– Опознала, но это тоже был двойник. Смотрите. – Она носилась по комнате как сумасшедшая, доставая фотографии из рамок и альбомов, швыряя их Римо. – Убедитесь сами.

Он изучал их одну за другой, сравнивая с фотографией, которую дал ему Смит. Они действительно были различные. Черты лица были идентичны, но ласковое выражение лица на фотографиях мужа миссис Пибоди не имело ни малейшего сходства с мистическим выражением экстаза на снимке, который был у Римо.

– Он выглядит здесь здоровее и каким-то обновленным, – пробормотал Римо в замешательстве.

– Это двойник, Я же говорила вам. Я вам говорила, – как курица на насесте, закудахтала Арлин.

– Миссис Пибоди...

– Я знаю лицо мужа. Он никогда не улыбался.

Оттого что у него несварение, говорил Орвилл. Кроме того, он не любил солнце.

– Что вы сказали? – Римо оторвался от фотографий.

– Он не любил солнце, – она уставилась на бывшего полицейского. – А двойник загорелый.

Римо почесал затылок. Конечно! Вот в чем разница! На старых снимках Пибоди был мужчиной не то чтобы смуглым, а просто бледным. Как кожа, закрытая купальником. «Новый» Орвилл, казалось, готовый вынуть сигарету, хладнокровно убив человека, был темным от загара. Словно он провел недели на солнце.

– Ну теперь-то вы верите, что это был двойник?

– Я не знаю, чему верить, – сказал Римо.

– Если говорить честно, – она тяжело села, – это судьба, И вообще, происходят странные вещи.

– Например?

– Да, чепуха... К примеру, этот Абрахас, – доверилась Римо женщина. – Предполагают, что именно это слово произнес Орвилл, перед тем как... перед...

– Я знаю. И что дальше?

– Я не перестаю думать об этом. ЦРУ тоже заинтересовалось этим, Все расспрашивали меня.

– Что же вы им сказали?

– Ничего. Я даже не знаю, что это значит. Конечно, Орвилл никогда не говорил ни слова об этом Абрахасе. Я считаю, что это какое-то магическое имя. Только... – Она посмотрела на Римо, широко раскрыв большие, испуганные глаза.

– Только – что?

Она оглянулась.

– О, забудьте это. Похоже, я теряю рассудок. Я домохозяйка, знаете ли, – прошептала она, как будто это был секрет. – У меня куча проблем. Я ем «валиум», как семечки. Наверное, они размягчают мои мозги. Я читала, что так иногда случается.

– Только – что, миссис Пибоди?

– Я рассказала соседке, она подняла меня на смех.

– Я не буду смеяться, – сказал Римо. Он ждал.

– Обещаете?

– Обещаю.

– Ну хорошо, – она недоверчиво посмотрела на него. – Я знала это имя еще до того, как прочитала в газете.

Римо почувствовал, как быстрее забилось сердце.

– Вы имеете в виду «Абрахас»? – мягко спросил он.

Миссис Пибоди кивнула.

– Это случилось после исчезновения Орвилла. Это смешное имя витало у меня в голове. Знаете, как какая-нибудь мелодия, которая преследует тебя целый день, примерно так: «Абрахас, Абрахас, Абрахас», – напела она. – И я видела слово ясно, как день, прямо перед собой. О, это какой-то рок.

Кровь прилила к щекам Римо.

– Продолжайте, – без всякого выражения попросил он.

– Вы думаете, что я сошла с ума?

– Нет, – успокоил ее Римо.

– Хорошо. Однажды вечером я, как обычно, укладывала детей спать. День был тяжелый, с полицией, с молодчиками из ЦРУ, репортерами и всем остальным. В этот же день я была в морге. Это было ужасно...

– Что же тогда случилось, миссис Пибоди? – нетерпеливо торопил женщину Римо.

– Ну вот, казалось, этому дню не будет конца, я прямо думала, что разорвусь на части. Выплакав все глаза, думая о том, что случилось, я пошла поцеловать детей и пожелать им спокойной ночи. Младший сын уже спал, а Тимлиш, старший, – ему десять лет – еще ждал меня. Он попытался меня успокоить. – Миссис Пибоди смотрела прямо перед собой, как бы находясь в трансе. – Он сказал: «Мамочка, не плачь. Абрахас все исправит. Все будет хорошо».

– Я лучше пойду, – поднялся Римо.

– Вы мне не верите, не так ли?

– Я уже говорил вам. Верю. Вы не сумасшедшая. Вы и ваш сын – не единственные, кого посещают такого рода галлюцинации.

– Это не галлюцинация! – вскрикнула женщина. – Абрахас – это имя. Это какой-то человек. Говорю вам, это он все придумал с двойником Орвилла, и только Бог знает, что он собирается сделать со всеми нами.

– Я проверю это, – пообещал Римо Арлин Пибоди.

Женщина была явно не в себе, но что-то в ее словах заставило Римо затрепетать. «Так что это было? – задавал он себе вопрос, возвращаясь в гостиницу. – Страшное имя „Абрахас“ одновременно возникло в головах трех людей. Неужели это имя, и оно принадлежит реально существующему человеку? Безумие. Просто безумие. Это невозможно».

«Только Бог знает, что он собирается сделать со всеми нами».