Остров Абако оказался намного меньше, чем обсерватория в Хьюстоне. Если бы Чиун как сумасшедший не искал телевизионную антенну, они бы могли просто не заметить его. Итак, они добрались, как прикинул Чиун, с большим запасом времени, чтобы застать трехчасовой показ «Наших дней».
– Давай быстро в отель, Римо, – беспокойно сказал Чиун. – Хорошо бы с кабельным телевидением. И с виброкроватью.
Римо осмотрелся вокруг. Среди камней и зелени торчали облезлые хижины. Оставив яхту в глубокой естественной гавани, они направились к узкой грязной дороге. Прямо из-под ног в разные стороны разбегались хамелеоны. Дорога называлась Покоте, это была главная артерия острова.
– Не думаю, что нас сейчас должен беспокоить отель, папочка, – сказал Римо. – Кроме того, у нас нет времени для «мыльных опер». Смит где-то здесь. Он попал в западню.
– Кто никогда не находит времени для прекрасного, тот лишь полчеловека.
– И виброкровать тебе не понадобится. Постой, кто-то идет.
Навстречу им грациозной легкой походкой шел по дороге высокий негр. Когда Римо двинулся ему навстречу, лицо мужчины расплылось в улыбке.
– Вы слишком быстро бежите, – дружелюбно сказал он. – Здесь куча времени для прогулок, здесь все делают медленно. На острове не принято торопиться.
– Я кое-кого ищу, – сказал Римо, радуясь, что первый человек, которого он встретил, оказался общительным парнем.
– Да? Может быть, я его знаю. Абако – маленькое местечко. Почти все друг друга знают. Конечно, кроме тех, кто живет на южном берегу.
– А кто там, на южном берегу?
Негр засмеялся.
– Захочешь – не узнаешь. Там поставили высокий забор, и никто не может попасть внутрь. А за забором люди, понятно?
– И что они делают?
Мужчина засунул большой палец в рот и запрокинул голову назад.
– Пьют, – его глаза озорно сверкали.
– Ну... тогда Смит не там, – Римо усмехнулся.
– Вашего друга зовут Смит? – переспросил негр. – Я знаю Смита.
– Знаете?
– Естественно. Здесь все Смита знают. Толстый, потный, девчонки на нем виснут постоянно.
– Нет, это не тот Смит, – возразил Римо. – Смит высокий, седой и носит шляпу... У него довольно заурядная внешность, – размышлял он вслух больше для себя. – Да, он мог быть не один. С женщиной.
– С белой женщиной?
– Я думаю, да. У нее на лице шрам. Довольно большой. Вот все, что я знаю о ней...
Улыбка исчезла с лица мужчины. Перекрестившись, он попятился назад.
– Что случилось? Вы знаете ее?
– Я ничего не знаю. Я ничего не видел. Не мое это дело. Идите на южный берег, о'кей?
Он повернулся так быстро, что еле удержался на ногах, и сломя голову бросился в густые заросли на холме.
– Я смотрю, опять сработало твое очарование, – улыбнулся Чиун, когда Римо вернулся.
– Ничего не понимаю. Только что я упомянул женщину со шрамом, как он прямо обезумел. Но он сказал что-то о южном береге. Это не похоже на любимое место Смита. Но если его похитили, он может быть там.
– В этом местечке хоть на юг иди, хоть на север, никакой разницы, – сказал угрюмо Чиун.
Не пройдя и двух миль, он впал в транс.
Дорога привела их в деревню Абако, состоящую из бакалейной и скобяной лавки и «Центрального отеля побережья Абако», состоявшего из семи комнат.
– Двадцать минут в запасе, – сказал Чиун, взглянув на солнце. – Иди зарегистрируй нас в отеле.
– Слушай, Чиун, а как же Смит? А тот парень, который просто стал невменяемым, стоило мне только упомянуть женщину со шрамом. Тебя что, это даже не интересует?
– Меня интересует, знает ли доктор Синклер, что богатая вдова, которую он лечил от маниакальной депрессии, – его давно потерянная дочь, – ответил Чиун сердито. – Кроме того, если тебе нужна белая женщина со шрамом, оглянись назад.
– Куда?
– Она в машине, – с раздражением сказал Чиун. Хотя на дороге было всего два автомобиля, они смогли создать пробку. Один из автомобилей, помятый «лендровер», стоял посреди дороги. Другой, белый «опель», съехал с асфальта, чтобы пропустить «лендровер». Сквозь яркое солнце Римо мельком увидел шофера.
Это была женщина с длинным шрамом на лице.
– Как ты отсюда смог разглядеть ее? – воскликнул Римо.
– Как! Ты не разглядел? – удивился Чиун.
– Ладно, не важно. Я должен остановить ее.
Он побежал к машине, которая уже съезжала на дорогу. Чиун вздохнул и поднял маленький камешек.
– Куриные твои мозги, – сказал он и швырнул камень.
Камешек просвистел в воздухе, как удар хлыста.
Через мгновение шина правого заднего колеса лопнула и сдулась. Машина встала.
Римо резко остановился и повернулся к Чиуну.
– Спасибо, папочка, – сказал он застенчиво, – я это запомню.
– Отель, – напомнил Чиун.
– Мм... Может, ты зарегистрируешь нас?
– Я?! Стоило сделать тебе одолжение, и Мастера Синанджу сразу понизили до слуги?
– Потом жди меня там, – добавил Римо, быстро оглянувшись на женщину. Она вышла из машины и безнадежно смотрела на спущенное колесо. – Ты знаешь, женщины – моя специальность, – сказал он самоуверенно. – Думаю, если мне удастся остаться с ней наедине на несколько минут, она приведет нас к Смиту.
– Думаешь, подействует сила твоей сексопильности? – сказал Чиун, делая скучающее лицо.
– Что-то в этом роде. Предоставь это мне. – Римо с важным видом направился к машине.
– Привет. Помощь нужна? – Он улыбнулся женщине своей самой обаятельной улыбкой.
Она улыбнулась в ответ. Один – ноль, сказал сам себе Римо, изучая ее лицо. Она была красива, просто чудесная. И шрам делал ее еще более интересной.
– Ну, что вы смотрите? – томный голос вывел его из задумчивости.
– Извините.
– Ладно, я привыкла к этому. И я принимаю вашу помощь.
У нее был легкий, еле уловимый акцент. Она открыла багажник. Римо вытащил домкрат и запасную шину.
– Вы здесь живете? – поинтересовался он, пытаясь догадаться о ее происхождении.
– Иногда. А вы не здешний. Я никогда вас раньше не видела. Турист?
– Можно сказать и так.
– Редкая птица в этих краях.
Римо поднял машину и снял покрышку, достаточно медленно, чтобы выгадать время.
– Скажите, я слышал здесь разные истории о южном береге. По-моему, крутое место.
Женщина заколебалась.
– Боюсь, вы ошибаетесь, – сказала она осторожно, ее голос потерял надменность.
– Я слышал, там весело, вечеринки...
– Я сама закончу, – сказала она, потянувшись к инструментам. Римо отодвинул их.
– Ну что вы. Что я буду за джентльмен, если не закончу работу? Да, только на днях я разговорился с моим другом, Гарри Смитом...
Она окаменела.
– О, вы его знаете? – спросил Римо небрежно. – Он много путешествует. Высокий парень, седой и носит шляпу.
– Я его не знаю, – резко сказала она.
Значит, Большой Эд сказал правду. Женщина выведет его прямо к Смиту.
– Если вы не возражаете, я сяду в машину, – сказала она.
– Я уже почти закончил. – Он вкрутил последние гайки и встал. – Знаете, я здесь недавно и был бы рад угостить вас. Давайте выпьем где-нибудь вместе.
– Я не пью.
– Тогда как насчет обеда?
Он слегка коснулся ее левого запястья. Она вздрогнула. Давным-давно старый учитель просветил Римо в древнем искусстве ублажения женщин. В этом деле он быстро преуспел. Было много способов ввести женщину в экстаз, но все начиналось с левого запястья.
Как игра на арфе, подумал Римо. Эта женщина соблазнительна, даже при том, что у нее есть шрам.
– Нет... думаю, нет, – сказала она, запинаясь. Как бы случайно он коснулся ее бедра.
– Я бы с удовольствием встретился с вами, – прошептал он ей на ухо. Ее нежная кожа покрылась мурашками. – С удовольствием.
– Может, вы закончите с колесом? – задохнувшись, сказала она. Грудь ее под тонкой тканью набухла.
– А потом?
Она подставила ему свой рот. Ее полные губы были как наэлектризованный бархат.
– Я подожду вас в машине.
– Да, мэм.
Еще пять минут, и она скажет ему все, что известно о Харолде Смите. Он подошел к домкрату. Понадобилось лишь немного хитрости, подумал он не без гордости. Она уже завела машину и, видимо, дожидалась его. Римо улыбнулся, убирая домкрат.
Машина рванула с места, заскрежетав колесами и оставив Римо в вонючем облаке гари и пыли с домкратом в руке.
– Эй, – крикнул он сквозь пыльную завесу, увидев, как белый «опель» исчезает за поворотом.
Тяжело дыша и кашляя, он протер глаза, оставив два светлых пятна на лице, покрытом жирной черной пленкой.
– Прекрасная работа, а главное, профессиональная, – подходя к нему, сказал Чиун. – Не могу выразить, как я был горд, увидев твою удаль в действии. Мне кажется, прощание было особенно романтичным.
– Оставь это! – предостерег Римо, с яростью бросив домкрат на землю.
– Может, теперь посмотрим телевизор?
– Это все, что ты можешь сказать?