Шопоголик и бэби

3.

О Венеции Картер я больше не упоминаю.

Во-первых, еще ничего не решено. А во-вторых, если супружеская жизнь и научила меня чему-то, так это умению не заводить разговоров на щекотливые темы, когда муж в запарке и одновременно открывает филиалы в Амстердаме и Мюнхене. Люк пропадал в разъездах всю неделю и только накануне вечером вернулся совсем измотанный.

И потом, смена врача – не единственная деликатная тема, которую мне давно пора поднять. Предстоит еще обсудить малюсенькую царапину на «мерседесе» (виновата не я, а тот, кто понаставил эти дурацкие столбы) и две пары туфель, которые надо забрать у Миу Миу, когда Люк будет в Милане.

Сегодня суббота, а я сижу в кабинете и с лэптопа проверяю свой банковский баланс. Сферу банковских интернет-услуг я открыла для себя всего пару месяцев назад и с тех пор не нарадуюсь. Ведь по Интернету состояние счета можно проверить в любой момент! Вдобавок из банка не присылают выписки по обычной почте, а значит, по дому они не расползутся и не попадутся на глаза никому (то есть мужу).

– Бекки, мама прислала письмо. – Люк входит с почтой и кружкой кофе. – Передает тебе привет.

– Твоя мама? – Мне едва удается скрыть ужас. – Элинор? Что ей надо?

У Люка две матери. Милая и добрая мачеха Аннабел живет вместе с отцом Люка в Девоне, и мы в прошлом месяце навещали их. А Снежная Королева и по совместительству настоящая мать Люка бросила сына, когда он был совсем маленьким, и укатила в Америку. Будь моя воля, я бы с Элинор и знаться не стала.

– Она путешествует по Европе вместе со своей коллекцией.

– Зачем? – тупо спрашиваю я. И тут же представляю Элинор на пляже, со свернутыми в рулон картинами под мышкой. В таком виде она сама на себя не похожа.

– Сейчас коллекцию демонстрируют в галерее Уффици, затем она будет выставлена в Париже… – Люк обрывает себя. – Надеюсь, ты не подумала, что мама повезла картины развеяться на курорт.

– Вот еще! – возмущаюсь я. – Я сразу поняла, что ты имеешь в виду.

– Словом, она хочет встретиться с нами ближе к концу года, когда будет в Лондоне.

– Люк… А я думала, ты ее ненавидишь. Ты забыл, что решил больше с ней никогда не встречаться?

– Перестань, Бекки. – Люк слегка хмурится. – Нашему ребенку она приходится бабушкой. Нельзя просто взять и вычеркнуть ее из жизни.

Еще как можно, хочется парировать мне. Но я только с сомнением пожимаю плечами. Пожалуй, Люк прав. Ведь наш будущий малыш – единственный внук Элинор. Ее кровинка.

Господи, а если ребенок уродится в нее? Перед глазами возникает жуткая картина: малыш в колясочке, в безукоризненном кремовом костюмчике от Шанель, возмущенно выговаривает мне: «Мама, опять у тебя неопрятный вид!»

– А чем это ты занимаешься? – вклинивается в мои мысли Люк, и я спохватываюсь. Слишком поздно, он уже идет прямо ко мне. И к моему лэптопу.

– Да так, ничем! – торопливо отвечаю я. – Банковский баланс смотрю…

Я щелкаю кнопкой, чтобы закрыть окно, а компьютер, как назло, зависает. Вот попала.

– Что-то не так? – интересуется Люк.

– Нет! – Я почти в панике. – То есть… просто выключила машину, да и все! – И я незаметно выдергиваю из розетки шнур.

Экран все равно светится. А на нем баланс – черным по белому.

Люк между тем приближается. Ладно, только бы на экран не смотрел.

– Дай-ка взглянуть… – Люк останавливается рядом. – На сайт банка зашла?

– Вроде как… Ничего страшного, честно…

Я пытаюсь загородить животом экран, но безуспешно. Несколько минут Люк ошеломленно взирает на баланс.

– Бекки, – наконец произносит он, – здесь правда написано «Первый кооперативный банк Намибии» или мне мерещится?

– Э-э… да. – Надеюсь, мой голос звучит деловито. – Я завела в нем маленький такой интернет-счет.

– В Намибии?

– Оттуда мне прислали письмо и предложили очень выгодный процент, – слегка смущаясь, объясняю я. – Глупо было упускать такую возможность.

– Бекки, ты что, отвечаешь на все электронные письма, какие только получаешь? – Люк как будто не верит своим ушам. – Может, ты уже и заменитель виагры заказала?

Так я и знала: мою блестящую банковскую стратегию он не оценил.

– Не дави на меня! – возмущаюсь я. – Какая разница, в каком банке у меня счет? Люк, ты же сам говорил – коммерция вышла на глобальный уровень. Прежних границ уже не существует. И если можно на выгодных условиях открыть счет в Бангладеш, значит…

– В Бангладеш?

– Ох. Ну, в общем… Там у меня тоже есть счет. Совсем крохотный, – поспешно добавляю я, заметив, как переменился в лице Люк.

– Бекки… – Похоже, столько новостей сразу Люку не осилить. – Скажи, сколько банковских интернет-счетов ты уже открыла?

– Три, – помедлив, отвечаю я. – Приблизительно.

Люк сверлит меня взглядом. Вот в чем главный недостаток мужей: они знают нас как облупленных.

– Ну хорошо, пятнадцать, – бормочу я.

– И по скольким у тебя перерасход?

– По пятнадцати. А что такого? – с вызовом добавляю я. – Для чего нужен банковский счет, если перерасходы запрещены?

Люк в изумлении хватается за голову:

– Пятнадцать перерасходов! Бекки, долги стран третьего мира – твоя вина.

– Я всего лишь поставила глобальную экономику себе на службу, – возражаю я. – Между прочим, за одно открытие счета Банк Чада выдал мне пятьдесят долларов премии!

Все-таки не умеет Люк мыслить глобально. Ну и что, если у меня пятнадцать счетов в банках? Всем известно, что нельзя класть все яйца в одну корзину.

– Ты, видимо, забыл, – высокомерно продолжаю я, – что я – бывший финансовый журналист. Мир финансов и инвестиций я знаю как свои пять пальцев. Чем выше риск, тем больше прибыль, и ты в этом еще убедишься.

Сразить Люка наповал не удалось.

– Благодарю, Бекки, азы инвестирования мне известны, – вежливо сообщает он.

– В таком случае… – Меня внезапно осеняет: – Надо заодно инвестировать в экономику Бангладеш трастовый фонд ребенка! Мы разбогатеем!

– Ты рехнулась? – Люк смотрит на меня в упор.

– А что такого? Это же развивающийся рынок!

– Вряд ли, – закатывает глаза Люк. – Тем более что я уже поговорил с Кеннетом насчет траста для ребенка, и мы решили вложить эти средства в ряд надежных паевых фондов…

Я вскидываю руку:

– Минуточку! Что это значит – «уже поговорил с Кеннетом»? А меня не спросил?

Ушам не верю: со мной даже не посоветовались! Словно со мной можно вообще не считаться. Будто я не была финансовым консультантом на телевидении и не получала каждую неделю сотни писем. Будто зрители не умоляли меня дать совет.

– Послушай, Бекки, – вздыхает Люк, – Кеннет охотно порекомендует нам самые выгодные инвестиции. Тебе не о чем беспокоиться.

– Не в этом дело! – Меня просто распирает от негодования. – Люк, ты не понимаешь. Мы скоро станем родителями. Значит, пора учиться принимать все важные решения вместе. А не то родной ребенок начнет лупить нас, нам придется прятаться от него в спальне и навсегда забыть про секс!

– Что?

– Думаешь, так не бывает? В «Суперняне» показывали!

Люк вконец озадачен. Напрасно он так редко смотрит телевизор.

– Ну хорошо, – наконец говорит он, – мы можем принимать решения вместе. Как скажешь. Но рисковать средствами нашего ребенка и вкладывать их в развивающийся рынок я не стану.

– А я не доверю их замшелому банку, от которого прибыли вообще не дождешься! – наношу ответный удар я.

– Тупик. – У Люка дергаются губы. – Что рекомендует эта твоя Суперняня, если у родителей принципиально разный подход к вложению капитала?

– Такого сюжета еще не было, – признаюсь я. В голову вдруг приходит идея. – Знаю! Мы поделим деньги. Ты вложишь половину, и я половину. И посмотрим, у кого лучше получится. – Не удержавшись, добавляю: – Ручаюсь, что у меня.

– А-а, ясно. Это вызов, не так ли, миссис Брэндон?

– Кто не рискует, тот не выигрывает, – бесстрастно заявляю я, а Люк смеется.

– Хорошо, так и поступим. Делим средства пополам, и каждый вкладывает их, куда сочтет нужным.

Я протягиваю руку:

– Решено. – Пока мы со всей серьезностью скрепляем сделку рукопожатием, звонит телефон.

– Я подойду. – Люк направляется к столу. – Алло!.. О, приветствую. Как дела?

Я выиграю, вот увидите! Выберу самые выгодные способы вложения капитала и озолочу нашего малыша. Пожалуй, я инвестирую средства во фьючерсы. Или в золото. Или… в искусство! Проще простого: надо только найти еще одного Дэмиена Херста, задешево купить у него заспиртованную корову или еще что-нибудь, а потом с бешеной прибылью продать ее на аукционе Сотбис, и все будут восхищаться моим талантом и дальновидностью…

– Вот как? – произносит Люк. – Нет, мне она не говорила. Ну что ж, спасибо. – Он кладет трубку и с недоуменным видом оборачивается ко мне: – Бекки, звонил Джайлс из агентства недвижимости, вроде бы ты связывалась с ним на этой неделе. О чем шла речь?

Влипла. Ведь чувствовала, что забыла еще одну щекотливую тему. Пора составлять список.

– А-а, это… – Я прокашливаюсь и рассеянно собираю в стопку бумаги на своем столе. – Да просто я сообщила Джайлсу, что мы готовы отказаться от прежних требований. Например, слегка расширить район поисков, как ты и предлагал.

– Слегка? – недоверчиво переспрашивает Люк. – Вплоть до островов Карибского моря? Джайлс уже высылает нам описания восьми вилл на берегу и интересуется, заказывать билеты на самолет или пока не надо!

– Люк, но ты же сам сказал, что поиски нужно вести не только в своем районе! – оправдываюсь я. – Это была твоя идея!

– Я имел в виду – в Кенсингтоне! А не на Барбадосе!

– А ты видел, что нам предлагают на Барбадосе? – оживляюсь я. – Ты только взгляни! – Оттолкнувшись, я подкатываюсь в своем кресле на колесиках прямо к его столу, захожу в Интернет и открываю сайт карибского агентства недвижимости.

Эти сайты с недвижимостью такая прелесть! Особенно с виртуальными экскурсиями.

– Видишь? – указываю я на экран. – Вилла с пятью спальнями, гигантским бассейном, водяным садиком и коттеджем для гостей!

– Бекки… – Люк делает паузу, словно размышляя, как бы получше втолковать мне, что к чему. – Эта вилла. Находится. На Барбадосе.

Любит же он цепляться к мелочам.

– И что? – удивляюсь я. – Наоборот, классно! Ребенок плавать научится, ты будешь рассылать электронные письма из коттеджа для гостей, а я – каждое утро делать пробежки по пляжу…

Соблазнительная картина: я в бикини из одних тесемочек везу коляску – такую специальную коляску для мамаш, увлекающихся бегом трусцой, – по белоснежному карибскому пляжу. А бронзово-загорелый Люк в тенниске потягивает пунш с ромом. Может, он даже увлечется серфингом и снова будет носить бусинки в волосах…

– Ну уж нет, цеплять на волосы бусы не стану, – прерывает мои мечты Люк.

Мистика какая-то! Мысли мои прочел, что ли?

Да нет, не может быть. Наверное, я уже делилась с ним карибскими фантазиями.

– Послушай, милая, – говорит Люк и садится, – лет через пять мы подумаем об этом серьезно. Если все пойдет по плану, к тому времени у нас будет уйма возможностей. А пока придется жить в центре Лондона.

– Тогда что же нам делать? – Я раздраженно пробегаю взглядом страницу с барбадосской недвижимостью. – Ведь на лондонском рынке ни единого стоящего предложения. А скоро Рождество, нас выставят на улицу, и будем мы скитаться – бесприютные, с младенцем, давиться бесплатным супом…

– Бекки, – вскинув руку, перебивает меня Люк, – супа не будет!

Он открывает свою почту, находит приложение к письму и жмет кнопку печати. Секунда – и пробуждается принтер.

– Что там? – любопытствую я. – Что ты делаешь?

– Сейчас. – Люк собирает распечатки и протягивает мне. – Джайлс поэтому и звонил. На случай, если мы «еще не передумали насчет Лондона», как он выразился. Предложение только что поступило, дом совсем рядом, за углом. На Деламейн-роуд. Но решать надо быстро.

Я просматриваю первую страницу:

«Элегантный семейный дом… идеален для приема гостей… просторный холл… великолепная, роскошная кухня…»

Ого. Поневоле заинтересуешься.

«Сад с игровой зоной, обустроенной по проекту ландшафтного дизайнера… шесть спален… гардеробная со стенным шкафом для обуви…»

У меня захватывает дух. Стенной шкаф для обуви! Это же просто другое название для…

– Даже «обувная гардеробная» есть. – Люк смотрит на меня с усмешкой. – Джайлс этому особенно рад. Может, сходим и посмотрим?

Я в восторге от этого дома! И не только из-за обувной гардеробной. Перечитываю описание – и прямо вижу, как мы с Люком живем в новом прекрасном доме. Принимаем душ в бескаркасной кабинке «Рейнджет», облицованной известняком… варим кофе в кухне «Балтхауп», оборудованной по последнему слову техники… а потом, может быть, гуляем по уединенному, обращенному на запад саду среди великолепных взрослых экземпляров разнообразных кустарниковых растений. Не знаю, что это такое, но как звучит!

В тот же день мы пешком идем по зеленой Мейда-Вейл осматривать наш будущий дом. В руке я судорожно сжимаю листок с описанием, но мне он без надобности: я заучила его наизусть.

– Двадцать четвертый… Двадцать шестой… – Люк щурится, вглядываясь в номера домов, мимо которых мы проходим. – Наверное, он на другой стороне.

– Вот он! – Я застываю как вкопанная и смотрю на противоположную сторону улицы. – «Впечатляющий портик с колоннами, двустворчатыми дверями и стильным веерообразным окном над ними»! Какая красота! Идем скорее!

Я уже готова бежать через улицу, но Люк удерживает меня за руку:

– Бекки, сначала выслушай меня.

– Ну что еще? – Я пытаюсь высвободить руку, рвусь, как пес с поводка. – Что такое?

– Давай вести себя сдержанно, ладно? Просто попридержим восторг, и все. Первое правило любой сделки гласит: выглядеть надо так, будто ты в любой момент можешь уйти не оглядываясь.

– А-а… – Я перестаю вырываться. – Хорошо.

Сдержанность. Это по мне, это я умею.

Но когда мы приближаемся к парадной двери, мое сердце дико колотится. Это наш дом, я сразу его узнала!

– Суперская дверь! – восклицаю я, нажимая на кнопку звонка. – Такая лакированная!

– Бекки… не забывай: никаких эмоций, – предостерегает Люк. – Делай вид, будто ты и не такое видала.

– Ах да, точно.

Едва я успеваю напустить на себя бесстрастный вид, как дверь открывается.

За дверью, на полу, выложенном черно-белой мраморной плиткой, стоит тоненькая женщина лет сорока. На ней белые джинсы «Дольче и Габбана» и топик в повседневном стиле, который – я-то знаю! – обошелся ей не меньше чем в пятьсот фунтов. И кольцо с большущим бриллиантом – непонятно, как она вообще поднимает руку с такой тяжестью.

– Привет, – произносит она томно, но с акцентом под простецкий. – Вы по поводу дома?

– Да! – Эх, слишком поторопилась с ответом. – То есть… вообще-то да. – Я старательно подражаю невозмутимой незнакомке. – Пожалуй, мы не прочь его осмотреть.

– Я Фабиа Паскали.

Рукопожатие у хозяйки влажное и какое-то ватное.

– Бекки Брэндон. А это мой муж Люк.

– Прошу, проходите.

Мы следуем за ней, нас провожает гулкое эхо шагов, а я оглядываюсь по сторонам и с трудом сдерживаюсь, чтобы не ахнуть. Холл необозримый. Изогнутая лестница похожа на голливудскую декорацию. Живо представляю, как медленно шествую по ней в потрясающем вечернем туалете, а восхищенный Люк ждет меня у подножия.

– Здесь проводили фотосессии, – говорит Фабиа, указывая на лестницу. – Мрамор привезен из Италии, люстра – антикварное муранское стекло. Входит в стоимость дома.

Вижу, Фабиа ждет моей реакции.

– Недурно, – замечает Люк. – А как тебе, Бекки?

Поменьше эмоций. Надо вести себя сдержанно.

– Да, ничего, – соглашаюсь я, зевая. – Можно посмотреть кухню?

Кухня изумительна, как и все остальное. Широченная барная стойка, стеклянная крыша, вся-вся техника, известная человечеству. Из последних сил стараюсь удержать отвисающую челюсть, а Фабиа перечисляет экспонаты:

– Печь индукционная с духовкой… встроенная варочная панель… вращающиеся многоярусные разделочные поверхности…

– Неплохо. – Небрежно, со скучающим видом я провожу ладонью по гранитной столешнице. – А встроенной электроформовки для суши нет?

– Есть, конечно, – отвечает Фабиа таким тоном, будто без этой штуковины и жить нельзя.

Даже электроформовка для суши у них есть!

Господи, это не кухня, а выставочный образец. И терраса, летняя кухня в пристройке и помещение для барбекю тоже. И гостиная со стеллажами от Дэвида Линли. Мы поднимаемся вслед за Фабией на второй этаж, а мне уже почти невмоготу держать в себе восторги.

– Вот гардеробная… – Фабиа приглашает нас в небольшую комнату, вдоль стен которой выстроились ореховые шкафы. – А этот стенной шкаф для обуви мне делали на заказ… – Она распахивает дверь, и мы входим в него. Ой, не могу больше. Куда ни глянь, всюду бесконечные ряды туфель, расставленных на чистеньких, обтянутых замшей полочках. «Лубутены»… «бланики»…

– Фантастика! – выпаливаю я. – И размер у меня такой же, и вообще! Значит, здесь и… (Люк осаживает меня предостерегающим взглядом.) То есть я хотела сказать… да, – я равнодушно пожимаю плечами. – Смотрится неплохо, пожалуй.

– У вас есть дети? – Мы выходим из гардеробной, Фабиа смотрит на мой живот.

– В декабре ждем первенца.

– А мои учатся в пансионе. – Фабиа срывает с руки пластырь «Никоретте», хмурится и бросает его в мусорное ведро. Затем достает из кармана джинсов пачку легких «Мальборо». – Теперь у них другие комнаты, но детские в прежнем виде. Можете осмотреть их, если хотите, – она щелкает зажигалкой и выпускает облачко дыма.

– Детские? – переспрашивает Люк и смотрит на меня. – Их несколько?

– Да, у каждого своя. У нас мальчик и девочка. Так и не собрались сделать ремонт. Вот это комната моего сына. – И она распахивает белую дверь.

Я застываю с разинутым ртом. Как будто в сказку попала. Стены сплошь покрыты росписью: зеленые холмы, голубое небо, лес и плюшевые мишки, устроившие пикник на опушке. В глубине комнаты – кроватка в форме крепости, рядом – красный деревянный поезд на рельсах. В вагоны можно забраться, на скамейках в них рассажены игрушки.

Меня охватывает нестерпимое желание. Хочу мальчика. Как я хочу мальчика!

– А рядом комната моей дочери, – продолжает Фабиа.

С трудом вытаскиваю себя из мальчишеской детской, иду за Фабией через лестничную площадку, переступаю порог – и невольно ахаю.

Впервые вижу такую красоту. Мечта любой девочки! Здесь стены расписаны эльфами и феями, воздушные белые занавески подхвачены пышными бантами из лиловой тафты. А колыбелька вся в оборочках, вышитых английской гладью, как у маленькой принцессы.

Боже. Теперь мне хочется девочку.

И мальчика тоже. Почему нельзя родить сразу двоих?

– Что скажете? – поворачивается ко мне Фабиа.

Повисает пауза. У меня ком в горле, как я хочу эти детские. Никогда в жизни ни о чем так не мечтала! Весь дом хочу. Чтобы жить здесь, встречать первое семейное Рождество, украшать высокую елку на черно-белом мраморном полу в холле, вывешивать чулочки для подарков над камином…

– Очень мило, – наконец выговариваю я, слегка пожав плечами. – По-моему, да.

– Ну что ж, – Фабиа затягивается сигаретой, – пойдем осмотрим остальное.

Переходя из комнаты в комнату, я не чую под собой ног. Мы нашли свой дом. Наконец-то нашли.

– Давай же! – шепчу я Люку, пока мы изучаем водонагреватель. – Скажи ей, что мы согласны!

– Бекки, сбавь обороты. – Он посмеивается. – Так переговоры не ведут. Мы еще не все осмотрели.

Но я же вижу: ему здесь тоже очень нравится. У Люка разгорелись глаза, в холле он начинает расспрашивать про здешних соседей.

– Ну что ж, спасибо, – наконец произносит он, пожимая Фабии руку. – Мы свяжемся с вами через агентство.

Он что, железный? Почему до сих пор не схватился за чековую книжку?

– Большое вам спасибо, – добавляю я и уже собираюсь обменяться рукопожатием с Фабией, как в замке парадной двери лязгает ключ. Входит загорелый мужчина лет пятидесяти, в джинсах, кожаном пиджаке и со стильной папкой вроде тех, какие носят дизайнеры.

– Привет, – говорит он и обводит нас взглядом, как будто не может решить, знаком с нами или нет. – Как жизнь?

– Дорогой, это супруги Брэндон, – объясняет Фабиа. – Они осматривали дом.

Он хмурится.

– А-а. От Хэмптонов? Если бы я знал, что они придут, позвонил бы. Десять минут назад я уже принял предложение. От другого агента.

Меня пронзает ужас. Что-что он сделал?

– Мы тоже согласны! – вырывается у меня. – Цена нас устраивает!

Хозяин пожимает плечами и снимает пиджак.

– Сожалею, но дом уже продан. Тем американцам, которые приходили утром, – поясняет он Фабии.

Нет. Нет. Мы никому не отдадим дом нашей мечты!

– Люк, сделай же что-нибудь! – Я изо всех сил стараюсь сохранить спокойствие. – Предложи купить дом! Скорее!

– Так он вам нравится? – удивляется Фабиа. – Мне казалось, вы остались недовольны.

– Мы просто притворялись! – чуть не плачу я, плюнув на сдержанность. – Люк, я так и знала: надо было хоть что-нибудь сказать! Мы в восторге от дома! Я без ума от детских! Мы хотим заключить сделку!

– И готовы заплатить сверх указанной стоимости, – подхватывает Люк, выступая вперед. – Мы можем заключить сделку с максимальной быстротой: завтра же наш юрист свяжется с вашим…

– Послушайте, я же сказал – дом продан, – в изнеможении закатывая глаза, перебивает муж Фабии. – Мне надо выпить. Удачи вам в поисках. – Он удаляется в кухню и хлопает там дверцей холодильника.

– Мне очень жаль, – пожимает плечами Фабиа и ведет нас к двери.

– А как же… – беспомощно начинаю я.

– Ничего страшного. Если сделка не состоится, пожалуйста, известите нас. – Люк учтиво улыбается хозяйке, и мы медленно выходим навстречу вечеру.

Лето заканчивается, листья уже подсыхают. В окна дома напротив бьют лучи заходящего солнца.

Еще совсем недавно я представляла, как буду жить на этой улице. Возить по ней коляску, приветливо махать рукой соседям…

– Не может быть… – срывающимся голосом шепчу я.

– Подумаешь, дом. – Люк обнимает меня за поникшие плечи. – Найдем другой, еще лучше.

– Не найдем. Такого дома нам ни за что не найти. Лучше просто не бывает!

Взявшись за чугунную калитку, я замираю. Не могу я сдаться просто так. Я не какая-нибудь размазня.

– Подожди здесь, – говорю я Люку и круто поворачиваюсь на каблуках. Проношусь по дорожке, взбегаю на крыльцо и успеваю втиснуть ногу между косяком и дверью, чтобы Фабиа не захлопнула ее. – Послушайте, – торопливо начинаю я, – пожалуйста, послушайте. Фабиа, нам очень-очень нравится ваш дом. Мы заплатим сколько вы скажете.

– Мой муж уже заключил сделку, – пятится она. – Ничем не могу вам помочь.

– А вы его отговорите! Скажите, как мне вас убедить?

– Слушайте, это не я решаю, – вздыхает она. – Не могли бы вы убрать ногу?

– Я на все согласна! – кричу я в отчаянии. – Я куплю вам что угодно! Я работаю в модном магазине, могу достать потрясающие вещи…

Я осекаюсь. Фабиа все еще смотрит на мою ногу, втиснутую в щель. Потом переводит взгляд на другую.

Нет, она заинтересовалась не моими ногами, а моими ковбойскими сапожками от Арчи Суонна – на шнуровке, из искусственно состаренной телячьей кожи. Арчи – последняя сенсация в мире обувной моды, эти сапожки на прошлой неделе были в «Вог», в рубрике «Предмет желания». Фабиа посматривала на них с тех пор, как мы вошли в дом.

Фабиа глядит мне в глаза.

– Ничего сапожки, – говорит она. На миг я теряю дар речи.

«Сдержанность, Бекки, главное, сдержанность».

– Я за ними целый год охотилась, – наконец произношу я и понимаю, что ступаю по тонкому льду. – Таких нигде не найти.

– Я записана в очередь за ними в «Харви Николе», – не сдается Фабиа.

– Ну разве что… – небрежно отзываюсь я. – Но вам все равно не достанется. Изготовлено всего пятьдесят пар, и все они уже разобраны. Уж я-то знаю, я консультант по шопингу.

Чистейший блеф. Но если повезет, он сработает. От моих сапожек у Фабии прямо слюнки текут.

– Бекки! – окликает меня Люк и направляется к нам. – Что там?

– Люк! – Я поднимаю руку. – Стой на месте!

Чувствую себя Оби-Ваном Кеноби, который велит Люку Скайуокеру не влезать в разборки: рано еще, сущность Силы он пока не постиг.

Стряхиваю с ноги левый сапожок, ставлю его на коврик у порога – он напоминает миниатюрный тотемный столб.

– Он ваш, – объявляю я, – если вы согласны принять наше предложение. Второй получите после подписания договора.

– Позвоните в агентство завтра, – предлагает Фабиа, задыхаясь от волнения. – Мужа я как-нибудь уболтаю. Дом ваш.

Получилось! Не может быть!

Прихрамывая, бегу от крыльца к Люку. Одна нога в сапоге, другая в чулке. Я кидаюсь к мужу на шею:

– Ура! Я добыла нам дом!

– Какой еще… Что ты сказала? И почему ты босиком?

А, это просто… итог переговоров, – беззаботно объясняю я и оглядываюсь. Фабиа уже сбросила золотистую балетку и сунула обтянутую джинсовой штаниной ногу в сапожок. И теперь вертит мыском, глядя на него как завороженная. – Если утром позвонишь в агентство, то убедишься, что хозяева согласны. Ждать следующего утра нам не приходится. Телефон Люка звонит меньше чем через два часа, когда мы едем к маме.

– Да? – произносит Люк в телефонный наушник. – Да… Вот как?

Я строю ему гримасы, мне не терпится узнать, в чем дело, но Люк не сводит глаз с дороги, и это здорово раздражает. Наконец он отключается и поворачивается ко мне с едва заметной улыбкой.

– Он наш.

– Й-есть! – ликующе визжу я. – Говорила же я тебе!

– Они переселяются в Нью-Йорк и хотят разделаться с продажей как можно скорее. Я пообещал завершить оформление к декабрю.

– И тогда к Рождеству у нас будет и ребенок, и роскошный новый дом! – Я радостно обхватываю себя обеими руками. – Вот здорово!

Лицо моего мужа сияет.

– Отличные новости. И все благодаря тебе.

– Ничего особенного, – скромничаю я. – Подумаешь, правильно провела переговоры. – Достаю мобильник и уже собираюсь отправить Сьюзи СМСку с хорошим известием, как вдруг телефон звонит сам. – Алло! – радостно говорю я.

– Миссис Брэндон? Вас беспокоит Маргарет из офиса Венеции Картер.

– Ox… – Метнув взгляд в сторону Люка, я напрягаюсь. – Э-э… привет.

– Мы хотели сообщить вам, что в расписании мисс Картер все-таки возникло окно. Если вы не передумали, мисс Картер будет рада видеть вас и вашего мужа в четверг, в три часа дня.

– Ясно. – От волнения я слегка задыхаюсь. – М-м… да, конечно, я обязательно приду! Огромное вам спасибо!

– Не за что. Всего хорошего, миссис Брэндон.

Меня примет Венеция Картер! Я буду вращаться среди знаменитостей и наслаждаться холистическим тайским массажем!

Осталось только уговорить Люка.

– Кто звонил? – спрашивает он, включая радио. Хмурясь, вглядывается в цифровой дисплей и жмет пару кнопок.

– Мне? – Телефон выскальзывает из рук прямо как нарочно; приходится наклоняться за ним.

Бояться нечего. Люк в чудесном настроении – ведь дом достался нам, и вообще все хорошо. Просто объясню ему, в чем дело, и точка. А если начнет возражать, напомню, что я взрослая зрелая женщина, а значит, вправе сама выбирать, где буду получать медицинское обслуживание. Вот именно.

– Э-э… Люк. – Раскрасневшись, я выпрямляюсь. – Это насчет мистера Мозгли.

– Да? – Люк поворачивает за угол. – Кстати, я пообещал маме пригласить к нам на ужин доктора и Дэвида.

На ужин? Господи, сплошные осложнения. Надо поскорее во всем признаться.

– Люк, послушай. – Надо подождать, когда он пристроится в хвост за грузовиком и сбавит скорость. – Я тут серьезно подумала и провела исследования…

Звучит солидно, даже если все исследования – это чтение раздела «Голливудские тенденции деторождения» на сайте «Знаменитые мамочки».

– Видишь ли… – я сглатываю слюну, – мне хотелось бы наблюдаться у Венеции Картер.

Люк раздраженно вздыхает.

– Бекки, не будем больше об этом. Мы ведь договорились…

– А она уже согласилась принять меня, – поспешно продолжаю я, – мы и встречу назначили. Все улажено.

– Какую встречу? – Люк тормозит у светофора и поворачивается ко мне.

– Речь о моем теле! – возмущенно напоминаю я. – Я имею право доверить его кому хочу!

– Бекки, нам посчастливилось попасть к одному из самых выдающихся гинекологов страны, а тебя тянет к какой-то никому не известной…

– Сколько раз можно повторять: ее все знают! – вскипаю я. – Она голливудская знаменитость! Она идет в ногу со временем, в курсе современных тенденций, организует замечательные роды в воду с цветами лотоса…

– С цветами лотоса? Очередная шарлатанка. – Люк зло вдавливает педаль газа. – Ни за что не стану рисковать твоим здоровьем и ребенком…

– Венеция не шарлатанка!

Напрасно я ляпнула про лотос. Ясно же было, что Люк не проникнется. Надо пойти другим путем.

– Дорогой, послушай… Ты же сам всегда говоришь, что людям нужно давать шанс.

– Ничего подобного. – Люк непрошибаем.

– Значит, пора попробовать! – раздражаюсь я.

Мы стоим перед «зеброй», по которой женщина толкает очень красивую коляску – зеленую, обтекаемую, как ракета, на высоких колесах. Ух ты. Надо бы и нам завести такую. Я щурюсь, пытаясь разглядеть логотип.

Удивительно: до сих пор я вообще не замечала коляски. А теперь высматриваю их повсюду, даже в разгар ссоры с мужем.

Нет, просто серьезного разговора. А никакой не ссоры.

Пожалуй, лучше зайти с другой стороны.

– Знаешь, Люк, у меня в книге сказано, что беременная женщина должна доверять своим инстинктам. А мне инстинкты настойчиво советуют: «Иди к Венеции Картер». Это зов самой природы!

Люк молчит. Никак не пойму, почему он хмурится: то ли так пристально смотрит на дорогу, то ли сердится на мои слова.

– Можно сходить к ней один раз, на пробу – примирительно предлагаю я. – Только на один прием, и все. Если она нам не понравится этим и ограничимся.

Мы уже подъехали к дому моих родителей. Над дверью красуется огромный серебристый транспарант. Пока мы паркуемся, на капот приземляется сбежавший шарик, надутый гелием, на нем надпись «С шестидесятилетием, Джейн!»

– И потом, наш новый дом – моя заслуга, – не удержавшись, добавляю я. Хотя и понимаю, что дом здесь ни при чем.

Люк останавливает машину возле фургона с крупными буквами «Торжества в Оксшотте» на боку и наконец поворачивается ко мне.

– Уговорила, Бекки. – Он вздыхает. – Посмотрим, что это за птица.