Шпора дракона

Глава 10 Хозяин Кэт

Из дневника Джиджиони Драконошпора:

20-й день месяца Чес, Года Теней Сегодня утром погиб дядя Дрон, по-видимому, он пал жертвой своего собственного волшебства. Никто не будет оплакивать его так, как я. Хотя мои чувства к нему нельзя назвать простыми и однозначными. Видимо, он как-то замешан в похищении шпоры дракона. Однако после его последнего сообщения, в котором он просил меня найти вора, я склонен думать, что он сам не крал шпоры.

Но дядя Дрон легко мог с помощью волшебства нейтрализовать заклинания на склепе, чтобы пустить туда своего сообщника.

Похищение могло бы некоторое время оставаться незамеченным, если бы появление второго вора не подняло тревогу.

Вероятно, дядя Дрон был в отчаянии и применил очень опасное заклинание, чтобы найти шпору, потому что сообщник предал его. Очень. печальная мысль, так как вором должен быть какой-то другой представитель рода Драконошпоров.

Кроме того, что мне надо изобличить вора, меня, к тому же, не покидает чувство беспокойства из-за «возможной опасности для моей жизни», о которой предупредил меня дядя Дрон прошлым вечером. Может быть, сейчас, когда я невредимым вернулся из склепа, она миновала? Сомневаюсь. Я только что взял под свою защиту молодую женщину по имени Кэт, чей бывший хозяин, некий Шут, является, по ее словам, «могущественным волшебником с опасным характером».

Шут, несомненно, мечтает заполучить шпору. Но, сколько бы я не думал об этом, поискам шпоры это не поможет. Мне необходимо побольше узнать о приписываемой ей силе. Дух стражницы в семейном склепе может знать это, хотя мне не по душе мысль о том, чтобы расспрашивать ее. Тетя Дора тоже может знать.

Но я не уверен, что идея расспросить ее кажется мне более подходящей.

Джиджи выпрямился на стуле, лениво помахав пером в воздухе. Оставив свою гостью в ее комнате, он вернулся в гостиную, чтобы сделать кое-какие заметки в своем дневнике перед тем, как отправиться в замок.

Как обычно случалось в те моменты, когда он делал записи в дневнике, у него в голове возникали разные мысли, которые лучше было бы не записывать.

Кроме того, что он не раскрыл возмутительного поведения его кузины Джулии на кладбище, он не мог заставить себя написать, что вторым вором была Кэт. Ему не верилось, что она может вообще что-нибудь украсть. По-видимому, она освободилась от злого влияния Шута.

Джиджи понял, что он не может упоминать, что Кэт – представитель рода Драконошпоров, поскольку этот факт сразу ставил бы ее под подозрение.

Как он записал в своем дневнике, казалось роковым стечением обстоятельств, что Шут и дядя Дрон нашли неизвестных членов семьи Драконошпоров, которые вошли для них в склеп. Это напомнило Джиджи, как он сам встретился с двумя Женщинами, похожими на Элию из Вестгейта. Это было очень необычно и очень поразило его.

Возможно, Элия тоже была Драконошпор.

Если это правда, то Элия может быть вором. Прошлой ночью Садкар сказал, что она работает в Тенистом Доле у мудреца Эльминстера, но, возможно, Садкар ошибался. Единственный, кто может знать наверняка, это друг и покровитель Элии, Оливия Раскеттл, которая сейчас находится в городе.

Джиджи положил перо. «Сначала я должен повидать ребенка Фреффорда, – решил он. затем поговорить с тетей Дорой о шпоре».

«Не стоит, – подумал он, – пытаться встретиться с госпожой Раскеттл до захода солнца. Все артисты спят днем». После ужина он зайдет в «Рыбы», может быть, известная певица там.

Известная певица, госпожа Раскеттл, тяжело ворочалась во сне. Ее мучал кошмарный сон про Кассану, злую колдунью, которая создала, а затем пыталась убить Элию. В этом сне Кассана не было уничтожена, она стала лича, восстав из мертвых. Кассана была одета в еще более дорогие одежды и украшения, чем при жизни. Но весь этот блеск не мог заставить Оливию оторвать взгляд от ее высохшего лица, когда-то так напоминавшего лицо Элии.

В этом сне Кассана захватила Джейд, но Оливия, в своем хафлингском обличий была слишком напугана, чтобы спасать ее. Более того. она побежала прочь от Кассаны. Как это часто бывает в снах, сколько Оливия не старалась убежать, казалось, что она стоит на месте. Она услышала лошадиное ржание. «Если бы я смогла найти и поймать лошадь, – подумала Оливия, – то спаслась бы».

Лошадь заржала опять. Оливия начала просыпаться. Она вернулась в Приморье, в сарай Джиджи. Она все еще была осликом.

– Глупая кобыла. Ешь овес, – сказал знакомый голос.

Оливия посмотрела через дырочку в стенке стойла. Кэт стояла перед стойлом Ромашки, протянув руку к кобыле. Волшебница успешно подавила с помощью подслащенного овса инстинктивное желание животного поднять тревогу. Кобыла приняла угощенье, и всякое недоверие к женщине пропало.

Все еще шел дождь со снегом, но. сумеречный свет проникал в сарай через окно. «Вечер», – догадалась Оливия.

«Что она здесь делает? – размышляла хафлинг. – Может быть, она решила покинуть Джиджи, – подумала Оливия, – и пришла, чтобы выкрасть Ромашку».

Ей пришло на ум, что, может быть, дядя Дрон ошибся в том, что Джиджи не найдет шпору в катакомбах. Эта шпора всегда была у Кэт, и та только ждала, удобного случая, чтобы убежать с ней.

Но вместо того, чтобы оседлать лошадь, Кэт вытащила из кармана своей грязной одежды лист белой бумаги. Она все складывала его и складывала, подгибая уголки, пока тот не стал похож на длиннокрылую птицу.

Она поднесла эту птицу к лицу и зло уставилась на нее. Резким движением она внезапно скомкала бумагу и бросила ее в стойло Оливии.

Оливия увидела, как Кэт пошла к входной двери, остановившись в нерешительности у выхода, постояла там некоторое время и вернулась обратно к стойлу Оливии.

Открыв дверь, Кэт наклонилась. Она пошарила рукой по полу в поисках бумажной птицы. Подняв скомканную бумагу, волшебница расправила ее, опять придав форму птицы.

Поднеся птицу к губам, она прошептала:

– Господин Шут, у вашей Кэт есть сведения о шпоре. Я умоляю вас быстрее прийти сюда. Я вас жду одна в сарае Джиджиони Драконошпора.

Кэт вышла из стойла Оливии, видимо очень поглощенная своей бумажной птицей, так как забыла закрыть дверь. Она вернулась к входной двери и, открыв ее верхнюю половину, высунула руку наружу, положив бумажную птицу на ладонь.

Птица дернулась и замахала крыльями.

– Лети к трону моего хозяина, – приказала Кэт. Творение волшебницы вылетело из сарая и исчезло в снежной пелене.

Кэт оставила открытой верхнюю часть двери и уселась в кабриолет на место кучера. Она вздохнула и сидела неподвижно, положив руки на колени. Девушка прикрыла глаза. Со своего места хафлинг могла видеть, что Кэт явно чего-то ждет.

Оливию трясло от злости.

«Маленькая ведьма не теряет зря времени», – подумала она.

Тихо, как только было возможно, Оливия в обличий ослика вышла из стойла и спряталась в тени в конце конюшни.

«Сколько времени, – размышляла Оливия, – понадобится хозяину Кэт, чтобы прибыть сюда? Кассана и лич Зрай Пракис тоже сидели на тронах. Колдуны, которые сидят на тронах всегда сулят неприятности. Они ведут себя слишком серьезно».

То ли маленькая бумажная птичка Кэт летела со скоростью дракона, то ли трон ее хозяина находился на другом конце городка, но женщине не пришлось долго ждать. Времени прошло меньше, чем для того, чтобы сварить яйцо, и через открытую верхнюю половинку двери в сарай влетел огромный черный ворон. Он приземлился на фонарь кабриолета.

Птица стряхнула снег с перьев и уселась рядом с Кэт на сиденье. Сначала Оливия подумала, что птица – волшебный курьер, возможно питомец Шута. Ворон был огромным, таких хафлинг еще не видела.

И вдруг его перья стали одеждой и волосами, крылья превратились в руки, а лапы в ноги. Кэт сидела неподвижно, наблюдая за этими превращениями.

Ворон обернулся человеком. Он был одет в черный плащ огромного размера.

Шелковистые черные волосы, более блестящие, чем перья ворона, падали на плечи.

Он сидел затылком к Оливии, но хафлингу и не нужно было его видеть, настолько знаком был ей этот низкий, глубокий бас.

– Ну, Кэтлинг? – спросил он.

Кэт задрожала и опустила голову. Когда она заговорила, ее было еле слышно, и Оливия едва различала слова.

– Простите меня, хозяин, – сказала Кэт, – Я не выполнила поручение, которое вы дали мне.

Не сказав ни слова, Шут наотмашь ударил женщину по лицу. Удар испугал Ромашку, и она нервно забила копытом в стену и тревожно заржала. Оливия попятилась назад, приготовившись к ужасной битве. Только в прошлом месяце она была свидетельницей того, как Джейд отрубила палец одному глупому наемнику, который ущипнул ее, и, конечно, каждый, кто попытался подобным образом обращаться с Элией, умер бы от ее руки или от рук ее друзей. Оливию вдруг обуял страх, что сарай может оказаться недостаточно большим, чтобы вместить в себя какой-нибудь волшебный ответ резкой волшебницы, которая приходится сестрой обеим: Джейд и Элии.

Но Кэт сидела неподвижно. Она не издала ни звука в знак протеста. Ее голова оставалась покорно опущенной.

– С тех пор как я поручил тебе это простейшее задание, шпора уже дважды ускользала от меня. Твой провал означает, что мы потеряли ее навсегда, – прорычал Шут.

– Шпоры не было там, где вы сказали, она должна быть.

– Ты хочешь сказать, что я ошибся? – спросил Шут.

– Нет, хозяин. Хочу сказать, что кто-то выкрал шпору еще до того, как я попала в склеп.

– Кто? – рявкнул Шут.

– Я не знаю, – ответила Кэт. Но, может быть, я смогу узнать это, – торопливо добавила она.

Она замолчала, надеясь, что ее хозяин подаст знак своего удовольствия, но напрасно.

– Продолжай, – холодно сказал Шут.

– В тот вечер я не увидела в катакомбах никого, – объясняла Кэт, – кроме монстров, которые живут там. Как только я нашла склеп и обнаружила, что шпора исчезла, то попыталась выбраться из катакомб через потайную дверь, но она была закрыта снаружи. Я вернулась в склеп, но дверь на лестницу мавзолея была тоже заперта. Я оказалась замурована внутри.

Голос девушки дрогнул при воспоминании о том страхе, который она испытала, обнаружив, что погребена под землей.

Шут не проявил сочувствия ее бедственному положению, как в свое время сделал Джиджи. Маг вообще не был сентиментальным.

– Тебе надо было остаться там и избавить меня от твоих жалких извинений, – прорычал он.

Кэт задрожала. Оливия подумала, что может быть женщина плачет, но пока хафлинг не видела ее лица, то не была в этом уверена.

– Продолжай, – набросился на волшебницу Шут.

Кэт всхлипнула один раз и повиновалась.

– Джиджиони Драконошпор обнаружил меня в катакомбах, – сказал она. Я сказала ему тоже, что и вам, я не украла шпору только потому, что кто-то другой стащил ее первым. И он поверил мне. Его дядя, Дрон Драконошпор, сказал ему, что Джиджи не найдет вора в катакомбах, и Джиджи принял слова старика как пророчество.

Понимая, что Дрон должен больше знать о воре, я договорилась с Джиджиони вернуться, надеясь встретить Дрона и выудить у него все, что он знает. Однако Дрон умер сегодня утром, неудачно применив волшебство.

– Городской глашатай оповестил о его смерти, – сказал Шут. Впервые его голос был довольным. Не похоже, чтобы это было сюрпризом, не так ли? – хихикнул он.

– Я не понимаю, – ответила Кэт. Кажется, его семья очень шокирована этим.

Шут саркастически хмыкнул.

– Ты наверное слишком глупа. Полагаю, – высокомерно заявил он, – что я прощу тебя за то, что ты не вернулась ко мне сразу, как только узнала, что Дрон Драконошпор мертв.

– Дрон оставил сообщение для Джиджиони Драконошпора, в котором просил его найти вора, – озабоченно объяснила Кэт. Если я останусь около Джиджиони, а он преуспеет в поисках, то смогу получить информацию, которую вы ищете.

– Этот Джиджиони хлыщ и к тому же – идиот. Как он может преуспеть там, где я не смог? Ты зря теряешь и свое, и мое время, – прорычал Шут.

– Но, Дрон Драконошпор верил в Джиджиони и завещал ему найти вора. Разве не вы говорили мне вчера, что Дрон был провидцем?

– Да, – неохотно согласился Шут. Несколько минут он сидел, погрузившись в свои мысли. Наконец, он спросил Кэт.

– Под каким предлогом ты остаешься у этого Джиджиони?

– Я сказала ему, что боюсь без шпоры возвращаться к своему хозяину. Он предложил мне защиту от вас.

Шут громко рассмеялся. Этот звук отразился от потолка сарая, и по телу Оливии побежали мурашки. Маг спрыгнул с кабриолета, схватившись за его заднее колесо, и сломал обод пополам. Ось кабриолета воткнулась в землю, а Шут подхватил на руки потерявшую равновесие Кэт и завертел ее. Оливии такое обращение с женщиной напомнило отнюдь не кружение с партнером в танце, а скорее то, как злобная собака треплет в зубах тряпичную куклу.

Закончив дурачиться, он отступил к стойлу Ромашки. Все еще продолжая держать Кэт на руках, он резко прошипел.

– Драконошпор не сможет защитить тебя, если я узнаю, что ты предала меня.

Помни 96 этом.

Тусклый свет осветил его лицо, на котором в этот миг была жуткая злобная гримаса. У Оливии остановилось сердца и перехватило дыхание, когда она увидела лицо Шута. У него были жестокие голубые глаза, ястребиный нос, тонкие губы, острый подбородок, – все отличительные особенности Драконошпора. Оно выглядело моложе, что у Безымянного, но старше, чем у Стила и Фреффорда. Это было лицо человека, убившего Джейд.

– Ты совсем мне не доверяешь. Разве это в моих силах – предать тебя? – спросила Кэт.

Шут сердито посмотрел на нее.

– Не смей упрекать меня, глупая Кэт. Что так сейчас тебя тревожит?

– Ты не сказал мне о стражнице в склепе.

Шут пожал плечами и поставил ее на пол.

– Ну, и что из этого?

– Стражница в склепе убивает любого, кто не является Драконошпором. Ты ничего не говорил мне об этом. Даже не сказал мне, что ты – Драконошпор.

– Значит ты об этом догадалась, не так ли? – засмеялся Шут. Что это меняет? Я предусмотрел твою защиту. Я дал тебе свое имя.

– И только из-за этого ты настаивал, чтобы мы обвенчались? – спросила Кэт.

Ее тон был мягким, но требовательным.

Шут засмеялся снова.

– Это задевает твою гордость, Кэт?

– Только из-за этого? – более твердо спросила Кэт.

– Я еще не решил, – холодно ответил Шут.

– А если бы стражница не признала нашу свадьбу? Ты – Драконошпор. Почему ты сам не пошел за шпорой? Почему ты послал меня вместо себя?

Быстро и ловко, как змея, рука Шута схватила Кэт за одежду. Он притянул ее к себе, так, что его лицо оказалось прямо над ней.

– Ты должна была сделать что-нибудь, чтобы показать чего ты стоишь, ленивая ведьма, – сказал маг.

Шут, взяв женщину за талию, поднял ее и бросил. Кэт перевернулась в воздухе и, как кошка приземлилась на ноги. Шут схватил Кэт за волосы и подтащил обратно к себе. Он сильно дернул ее за руку.

– Ты поклялась служить мне, – напомнил он. Кэт сразу же стала покорной. Ее плечи ссутулились, голова поникла. Весь дух борьбы, которого было совсем немного, улетучился, и она прошептала.

– Да, хозяин.

Шут улыбнулся.

– Завтра я буду ждать тебя опять, – сказал он.

– Да, хозяин.

– Обмани этого Джиджиони. Я знаю – ты можешь.

– Да, хозяин.

Шут пошел назад к кабриолету. Он обернулся назад, чтобы держать Кэт в поле зрения, опасаясь как бы она не набросилась на него, как только увидит его спину, но та вела себя смирно. Оливия тоже стояла тихо, боясь себя выдать.

Успокоенный молчанием и покорностью Кэт, Шут осмотрелся. Его взгляд упал на портрет Безымянного Барда, который висел над стойлом Оливии.

Колдун зарычал как дикий зверь.

– Огненные копья, – сказал он, махнув рукой в сторону стойла.

Струи пламени вылетели из кончиков его пальцев и охватили портрет. Картина упала на пол и огонь перекинулся на солому. Ромашка в соседнем стойле испуганно заржала.

– Господин Шут, что вы делаете? – в испуге закричала Кэт.

– Что ты волнуешься? Будь он проклят. Будь они все прокляты. Путь их дома сгорят, когда они спят внутри.

– Это место очень полезно для тайных встреч, – крикнула Кэт, бросаясь к огню. Ее кротость теперь исчезла.

– Ну, тогда ты спасешь его, – фыркнул Шут.

Он раскинул руки и выкрикнул несколько слов заклинания. Его голос стал сиплым и тонким. Тело стало уменьшаться, и покрываться перьями. Уже в обличий ворона он что-то прокаркал, а затем через открытое окно вылетел во мрак.

Яростно ругаясь, Кэт схватила ведро из-под овса и, набрав воды в кормушке, вылила ее на огонь. Когда девушка залила последний язычок пламени, то была такой же мокрой, как и солома вокруг нее.

Кэт подняла с земли портрет. Он сильно почернел и поэтому она не смогла выяснить, что же так рассердило Шута. Она поставила обугленную раму к стене и повернулась к следующему стойлу, чтобы успокоить Ромашку. Кобыла приняла ее ласку и не смогла отказаться от полной пригоршни овса из рук волшебницы.

«Глупая лошадь», – подумала Оливия. Как раз в это время Кэт заметила отсутствие ослика.

– Пташка? – прошептала она. – Малышка?

Оливия похолодела.

– Пташка, я знаю, что ты здесь. Выходи, ты, слабоумная ослица.

Оливия затаила дыхание. Кэт засунула руку в сумку с овсом.

– Хочешь угощенья, Пташка?

Оливия чувствовала, как в носу щекочет от запаха дыма.

– Поступай как хочешь, – сказала Кэт в темноту, – Джиджиони может подумать, что это ты устроила весь этот беспорядок, вот о чем я беспокоюсь.

Хлопнув последний раз Ромашку по заду, волшебница вернулась ко входной двери. Она соединила верхнюю и нижнюю половинки, вышла наружу и закрыла за собой дверь.

Оливия оставалась неподвижной, спрятавшись темном сарае, до тех пор, пока не перестала слышать шаги Кэт и еще долго после этого.

Она осторожно зашла в обгоревшее стойло, опасаясь, что Кэт могла оставить непотушенные угольки. Казалось, волшебница сделала все возможное, чтобы сохранить сарай от уничтожения.

«Очень плохо, что она не проявляет соответствующей заботы о Джиджи», – подумала хафлинг.

Но даже если бы Кэт и заботилась о Джиджи, то Оливия не могла себе представить, что волшебница сможет помешать Шуту убить его. Это было выше понимания Оливии, догадаться, почему Кэт из умной и уверенной волшебницы превратилась в покорного и смиренного раба, который безмолвно наблюдает, как некто ломает экипажи и сжигает стойла лошадей. Какого рода силой обладал Шут, что смог запугать ее как маленького ребенка и даже склонить к замужеству?

«Во всяком случае, – поняла Оливия, – мне надо помешать Кэт надуть Джиджи».

Оливия ухмыльнулась.

«У меня столько же шансов сделать это, – подумала хафлинг, – как убедить ее помочь мне уничтожить Шута, чтобы отомстить за Джейд».

«Хотя, она – прекрасная кандидатура, – размышляла Оливия, – Шут доверяет ей настолько, насколько ему позволяет его безумие. Было бы очень оригинально и эффектно, если бы его уничтожил некто с таким же лицом, как у той женщины, которую он убил».

Вот такие мысли посетили Оливию, пока она жевала сено в задымленном сарае.

Джиджи протянул руку и погладил крошечную ручонку своей маленькой кузины.

Ее нежные пальчики раскрылись и коснулись его. Прикосновение было влажным и теплым, как парное молоко.

– Она – само совершенство, Фреффи, – прошептал Джиджи. – прекрасна, как и ее мать.

– Ну, она получила немного красоты и от меня, как ты думаешь? – спросил Фреффорд.

Джиджи посмотрел на своего кузена Фреффорда, на девочку, спящую в колыбели. Затем снова посмотрел на Фреффорда, потом опять на ребенка.

– Если ей повезло, то нет, – сказал он с улыбкой. Фреффорд хихикнул.

– Это так интересно, Фреффи, – сказал Джиджи. – Ты теперь отец, а я – дядя. Погоди. Дядя ли, я не очень то уверен. Ведь только второй кузен…

– Ты можешь быть дядей, Джиджи, если хочешь, – сказал Фреффорд.

– Леди Эмбер Леона Драконршпор, – прошептал он спящему ребенку, – это твой богатый дядя Джоджо. Научись говорить его имя, и он купит тебе всех пони, каких ты захочешь.

Джиджи улыбнулся.

– Я пойду посмотрю, не проснулась ли уже Гейлин, – сказал Фреффорд. – Если тебе здесь нравится – оставайся.

Джиджи кивнул.

– Передай Гейлин привет от меня, – сказал он.

– Хорошо, – прошептал Фреффорд и на цыпочках вышел из детской, где лежала его дочь, чтобы гости могли посмотреть на нее, пока его жена спокойно спала в соседней комнате.

Джиджи остался с ребенком. Он чувствовал себя неловко из-за необходимости произнести поздравления и соболезнования сразу.

«Похороны, – предположил Джиджи, – должно быть, будут отложены из-за плохой погоды».

Мокрый снег покрыл все вокруг коркой льда, и Приморье казался стеклянным.

Не желая рисковать ногами Ромашки на скользких дорогах, Джиджи проделал путь до Краснокаменного замка пешком. Это было очень утомительно, но ему было легче идти по полям и болотам, нежели по мощеным улицам. Это последнее усилие в сочетании с подъемом на рассвете после пьяной ночи и целыми милями пути через катакомбы истощили молодого дворянина.

Джиджи сел в кресло-качалку около колыбели.

– Нет ничего лучше, чем сидеть здесь с тобой, Эмбери, – прошептал он ребенку. Это так умиротворяет. Здесь так уютно. Я смог бы забыть здесь все плохое, что случилось.

Глаза Джиджи закрылись, и он откинул голову назад. Его дыхание стало медленным и ровням. Джиджи почувствовал, как будто он взлетает. Он опять спал.

Во сне он открыл глаза и обнаружил, что летит над полем, покрытым льдом, как поля, окружающие Приморье. Ему на глаза попался бегущий рысью ослик.

Джиджи открыл рот от изумления.

«Нет! Пташка? – подумал он. Не умея во сне говорить, он подгонял ослика мысленно, – беги, Пташка!»

Пташку не нужно было подгонять. Она понеслась галопом с холма, но ее копыта заскользили по льду, она упала на передние колени. Джиджи полетел вниз.

Пташка жалобно закричала.

– Джиджиони Драконошпор! А ты что здесь делаешь? – раздался женский голос.

Джиджи начал просыпаться. Он не знал, как долго длился сон, но если уж тетя Дора застала его спящим, то даже если он спал всего минуту, это его не спасет. Тетя Дора считала, что здоровый молодой человек не должен хотеть спать днем, и Джиджи вряд ли мог рассчитывать на прощение, если бы сказал, что устал, так как всю прошлую ночь пил с Самтаваном Садкаром.

Молодой человек вскочил на ноги.

– Добрый день, тетя Дора. Я только взглянул на Эмбер. Фреффи сказал, что ничего не будет страшного, если я посижу с ней несколько минуточек.

– Он сказал, да? Он может, – фыркнула тетя Дора. – И он конечно же разрешил тебе забыть о своих обязанностях? Или ты уже не помнишь, что эта семья находится в ужасном кошмаре необыкновенного бедствия? Проклятие шпоры дракона уже потребовало дядю Дрона и едва не стоило жизни Стилу, а я нахожу тебя здесь спящим.

Джиджи мог заметит своей тете, что Стил получил свои ранения из-за своего ужасного поведения, И, что он, Джиджи, сыграл немаловажную роль в спасении Стила из лап смерти, как это и было на самом деле, но не воспользовался этим удобным случаем. Даже волшебство не могло остановить лавину разглагольствований тети Доры.

– Несмотря на свои ссадины, – продолжала она, – Стил сразу же после ленча отправился на поиски толкового жреца или мага, который мог бы помочь обнаружить шпору. Ты, конечно же, считаешь осторожность излишней, не так ли? Я только что узнала, что прошлой ночью о нашей семейной трагедии стало известно в каждой таверне Приморья. Не знаешь, почему ты никак не можешь проснуться? А я отвечу.

Потому что ты куролесил в городе всю ночь, обсуждая семейные дела. Я тебе ведь запрещала делать и то и другое.

– Но я не… начал было Джиджи.

– Я не считаю твое злоупотребление алкоголем достаточным основанием, чтобы извинить тебя как за разглашение наших семейных проблем, так и за то, что ты спишь, когда должен делать что-нибудь, что поможет поискам шпоры. Единственный человек, которому позволительно отдыхать – это Гейлин. Ну и Эмбер, конечно.

Даже Фреффорд дал себе работу. Он выясняет про всех приезжих в городе, которые могут быть нашими очень дальними родственниками, а следовательно – ворами.

– А как насчет Джулии? Почему ее не слышно за дверью? – саркастически спросил Джиджи.

Брови тети Доры в раздражении соединились на переносице. Ее реакция дала понять внучатому. племяннику, что она уже в курсе о привычке Джулии подслушивать под дверью. Но пожилая женщина быстро взяла себя в руки.

– Джулия, – холодно ответила она, – присматривает за организацией похорон кузена Дрона. Итак, что ты собираешься сделать за время, оставшееся от сегодняшнего дня?

«Ну, – подумал Джиджи, – извольте».

– Я намерен раскрыть секрет силы шпоры, – заявил он.

– У шпоры нет никакой секретной силы, – набросилась на него тетя Дора.

– Нет, есть, – настаивал Джиджи. – Мой отец использовал силу шпоры, когда путешествовал.

Тетя Дора тяжело вздохнула и опустилась в кресло.

– Кто рассказал тебе это? – потребовала она. Это был кузен Дрон, да? Я должна была знать, что нельзя верить его клятвам.

– Дядя Дрон не рассказывал мне, тетя Дора, – настаивал дворянин.

Он был зол на пожилую женщину за то, что та хранила в секрете путешествия его отца.

– Это общеизвестно, – съязвил он. Об этом говорят в каждой таверне Приморья.

Тетя Дора подалась вперед и всадила свой палец Джиджи между ребер.

– Это не тема для шуток.

– Нет, – согласился Джиджи, чувствуя свой промах. Хотя это семейное дело.

Он наклонился над своей тетей и положил руки ей на плечи.

– Я имею право знать о моем отце, – настоятельно сказал он. Ты должна рассказать мне. Тетя Дора взглянула на него.

– Хорошо, – неохотно ответила она. Коул использовал ее, чтобы путешествовать в компании грабителей и хулиганов, и когда уходил, то забирал шпору из склепа. Не то, чтобы я обвиняю Коула. Твой дядя Дрон, ко всем своим грехам, еще и помогал ему, а у Коула не было силы воли, чтобы сопротивляться духу этой зверюги. Она пользовалась этими ужасными снами, чтобы отвратить его от семьи.

– Зверюга? – спросил Джиджи. – Ты имеешь ввиду стражницу?

– Конечно, я имею ввиду стражницу, – резко ответила тетя Дора. – Какая еще зверюга таится в нашей семье?

Джиджи едва удержался от ответа и прикусил язык.

– Кто, еще, – спросила Дора, – всегда бормочет про предсмертный крик жертвы, или вкус теплой крови, иди хруст костей?

– Она и тебе рассказывала? – пискнул в изумлении Джиджи.

– Конечно же, она мне рассказывала, дурачок, – ответила почтенная женщина.

– Ты же не думал, что из пятнадцати поколений Драконошпоров, ты был единственным ребенком, который когда-либо оказывался заперт в склепе.

Эмбер заворочалась и захныкала в своей колыбели, и тетя Дора встала, чтобы покачать малышку. Дочь Фреффорда успокоилась.

– Тебе снились такие же сны? – спросил Джиджи.

Некоторое время казалось, что ужасные воспоминания вновь навестили хладнокровную тетю Дору, но она встряхнула головой, как это делают лошади, отгоняя оводов, ее лицо стало непроницаемым.

– Снились однажды, – сказала она тихо, затем добавила более сурово, – но я забыла о них, как и положено любой добропорядочной молодой женщине.

– Но они не исчезли, – прошептал Джиджи. Тетя Дора повернулась к нему и положила руки на плечи.

– Ты должен забыть о них, – настаивала она, тряхнув его. – Ты – Драконошпор.

Ты относишься к династии из Приморья. Все эти путешествия по Королевствам убили твоего отца.

– Он погиб не от несчастного случая на скачках, как ты мне говорила, да? – обвинительным тоном спросил Джиджи. – Как он умер?

– Как умирают все искатели приключений? Полчища монстров охотятся за ними.

Безжалостные бандиты убивают их. Злые колдуны превращают их в пыль. Для меня это все одно. Коул умер. Он погиб очень молодым и очень далеко от дома. Твой дядя Дрон доставил его тело домой. Мы никогда не обсуждали, как он умер. Мое единственное желание, чтобы такого не повторилось снова.

– Я должен знать о силе шпоры, – сказал Джиджи. – Это может стать ключом к разгадке тайны, кто же является вором.

– Нет, – ответила Дора. – Ее нет. Даже если бы она была, я не должна рассказывать тебе.

Джиджи раздраженно выдохнул.

– Тетя Дора, я не хочу пользоваться шпорой, – настаивал он. Я только хочу знать, что это за сила. Тетя Дора покачала головой в знак отказа.

– Я это делаю для твоего же блага, Джиджи. Я не хочу видеть еще одного члена нашей семьи, уничтоженного этой проклятой вещью.

Она повернулась к колыбели и стала поправлять одеяла, в которые была завернута новорожденная.

– Если ты мне не расскажешь, тетя Дора, я вынужден буду найти еще кого-нибудь, – пригрозил Джиджи.

– Больше нет никого, – сказал тетя, проводя своим пальцем по ручке девочки.

Джиджи размышлял, кто мог бы рассказать ему о шпоре.

– Я последний член нашей семьи, кто это знает, – прошептала тетя Дора ребенку.

– Тогда я буду вынужден расспрашивать на стороне, – сказал Джиджи. Это решение пришло к нему внезапно. Есть же кто-то, кто знал его отца, кто обещал рассказать про него больше. Кого ненавидит тетя. И даже думать не может о том, чтобы рассказывать этому человеку о семейных тайнах.

– Я спрошу у Садкара, – сказал он.

Тетя Дора обернулась и взглянула на Джиджи.

– У этого выскочки? – фыркнула она. Что он может знать? Он даже не может есть без совета своего помощника.

– Он встречал Коула при дворе. Он знает обо всех приключениях Коула, – ответил Джиджи, надеясь, что все это правда.

Глаза тети Доры превратились в узенькие щелочки. Джиджи наверняка мог сказать, что она думала о том, что же может знать Садкар. Она раскусила блеф своего родственника.

– Ну и иди, – сказала она. Спрашивай Самтавана Садкара. Хотя, только зря время потеряешь.

– Я спрошу его, – ответил Джиджи. – Прямо сейчас.

Он нагнулся и поцеловал маленькое ушко Эмбер, затем повернулся к выходу.

– Доброго дня, тетя Дора, – прошептал он в дверях.