Шпора дракона

Глава 22 Возвращение домой

Из дневника Джиджиони Драконошпора:

25-е число, месяца Чес года Теней.

Второе дополнение Оливии Раскеттл.

Три дня прошло со времени тех событий, которые я описала в предыдущем дополнении этого тома, а Джиджиони все еще. не вернулся в Приморье. Я склонна предполагать, что мать Лледью не вглядывалась в свой кристалл, а увидела то, что хотела увидеть: Джиджиони, летящего прочь от места его битвы с Шутом, чего на самом деле не было.

Может, она перепутала двух драконов. Я пыталась убедить в этом Дору и Кэт, но они наотрез отказываются верить, что Джиджиони потерян для них навсегда. Они ежедневно приезжают в храм Селины, чтобы поговорить с Лледью, которая утверждает, что Джиджиони вернется, как только будет готов.

На почве совместных волнений Дора очень привязалась к Кэт, а Дрон взял волшебницу в свои ассистенты, потому что Гейлин полностью занята Эмбери. Кэт, хотя и очень несчастна из-за отсутствия Джиджи, похоже, согласна успокаивать и помогать его родственникам.

Вчера я застала Томаса, плачущим над серебряной ложкой Джейд. Оказалось, что две недели назад она столкнулась с ним на улице, и, кроме того, что стащила его кошелек, она, вдобавок, украла его сердце. После бурного ухаживания он представил ее своему ближайшему советчику – Дрону – итог этого знакомства уже здесь описан.

Ключ от мавзолея был в сумке Джейд, и я вернула его Дрону, но попросила оставить на память вещи, которые он подарил Джейд. Я отдала Томасу серебряную ложку.

Гейлин упросила меня спеть на крестинах Эмбери на следующей неделе. Ей нельзя было отказать.

Дрон предложил мне остановиться в доме Джиджи, чтобы дожидаться его. Хотя, после крестин Эмбери, я, наверное, покину Приморье. Без Джейд мне так одиноко здесь.

Хлопнула передняя дверь. Оливия положила перо. Томас обычно входил и выходил через кухню и никогда не хлопал дверями. Кэт и Дора все еще на холме Храма. Дверь гостиной отворилась.

– Хей-хо, есть кто-нибудь дома?

– Джиджи! – закричала Оливия, подбегая к парню, стоявшему на пороге. Она чуть не забыла, что он был человеком, выше шести футов ростом. Она притормозила, едва не ударившись об его ноги и протянула руку.

– Поздравляю с победой! – сказала она, тряся его руку и улыбаясь от уха до уха.

– О, спасибо. А где все?

– Томас пошел за покупками. Кэт с Дорой… Они скоро вернутся. Оливия посмотрела на грязную и разорванную одежду дворянина, на его разодранную шею, на изможденное лицо с трехдневной щетиной. Он выглядел, как настоящий путешественник. – У вас есть достаточно времени, чтобы умыться.

– Хорошо. Похоже, я плоховато выгляжу. Я не хотел бы никого тревожить.

Оливия рассмеялась.

– Уже поздновато. Что вас там задержало.

Джиджи вздрогнул.

– Мне нужно выпить. Вы не составите мне компанию, госпожа Раскеттл?

– Конечно. Садитесь. Я налью.

Оливия подошла к чайному столику и открыла бутылку бренди. «Томас хорошо сделал, что оставил ее», – подумала Раскеттл. Наполнив два стакана, она отнесла их к камину. Джиджи плюхнулся в кресло, не беспокоясь о том, что может его испачкать, и сделал большой глоток. Оливия села на диван у его ног.

– О чем вы хотите поговорить? – спросила она.

– О том, о чем я не могу говорить с кем-либо, кроме вас. Думаю, что это встревожит моих родственников, и не уверен, что Кэт поймет меня правильно.

– Я всегда готова поговорить со своими друзьями, – уверила его Оливия.

Джиджи благодарно улыбнулся.

– В действительности, это две вещи. В первой нет ничего плохого. Тело дракона требует много… горючего, как вы бы сказали. Когда я первый раз использовал его, то был очень голоден. Я умирал с голоду после сражения с Шутом. Я был в нескольких милях от дороги, а ягод и орехов было явно недостаточно, и было очень холодно. Поэтому я остался драконом и ел, как дракон. Джиджи опять вздрогнул.

– Сырая пища может вывести любого из равновесия, – сказала Оливия, вспомнив подслащенный овес.

Джиджи засмеялся.

– Вы так складно говорите. Я думаю, поэтому вы и стали бардом.

– А дальше? Что случилось потом? – спросила Оливия.

– Ну, я съел дикую свинью, просто ужас, вся в шерсти. Затем я уснул. Для человека там было слишком холодно, и я остался драконом.

На следующий день я понял, что заблудился, Я думал, что нахожусь к северу от дороги на Дедлак, в то время как был к югу. Поэтому я долго летал, прежде чем нашел дорогу. И я снова был голоден. Вы знаете, Садкар говорил, что моему отцу было позволено охотиться в королевских лесах. Я теперь понимаю, что он это делал не с луком и стрелами. Я сожрал корову. Я хотел сначала съесть оленя, но он убежал в лес. Поэтому пришлось съесть корову. Я должен вернуться и возместить ущерб ее хозяину.

Стражница говорила, что я не могу стать полностью драконом и забыть, что я человек. Но я пытался. Я не хотел быть человеком. Я… госпожа Раскеттл, вы убивали кого-нибудь раньше?

– О, да, – понимающе кивнула Оливия. – Не так часто, как вы можете подумать. Первые два раза это был вопрос жизни и смерти, но я была слишком изранена, чтобы понять, что я сделала.

– Да! – сказал Джиджи. – Я был ранен. Но это ничего не меняет. Я убил человека. Человека, который был мне в некотором роде родственником. Знаю, что он пытался убить меня, убил моего отца, всех этих эльфов, хотел убить моего дядю Дрона и бог знает кого еще. Я никого не убивал раньше, и мне хотелось бы думать, что это все из-за моего тела дракона. Мне пришлось кусать его как дракону, чтобы убить его. Когда ты дракон, убить просто. Иначе говоря, вы становитесь голодным. Я оставался драконом, пока не понял, что я убил Шута, будучи человеком.

– Тогда что же заставило вас вернуться? – спросила Оливия.

– Ну, стражница была права. Я – не дракон. Я продолжал думать о вещах, которые снова сделали меня человеком. Я должен был как человек думать о Шуте.

Думаю, что должен убить его. Я не хотел этого, но я принял решение. Было важнее защитить мою семью.

Джиджи сделал еще глоток бренди. Затем он спросил.

– Госпожа Раскеттл, кем был Шут? Что он имел в виду, когда сказал, что Путеводец Драконошпор сделал его? Путеводец действительно злой?

Оливия вздохнула. Она поняла, что пора.

– Безымянный, то есть Путеводец Драконошпор, один из ваших предков. Внук Патона Драконошпора, насколько я могу судить. Я изучила историю семьи, пока вы… отсутствовали. На странице с внуками Патона есть зачеркнутое имя, поэтому я подумала, что это, должно быть, он. Он волшебным образом создал Шута как свою копию. Я все думаю, назвал ли он его Шутом, или Шут назвался сам, или кто-нибудь другой назвал его. Путеводец был очень высокомерным. Он хотел, чтобы его песни и его имя сохранились навсегда, совершенно неподвластные времени, неизменяемые со сменой поколений. Очень интересная идея, но абсолютно не осуществимая.

– Как бы то ни было, но создавая Шута, Безымянный – Путеводец – оказался повинен в смерти двух людей. Я не знаю, знали ли арферы, что Шут жив, и знал ли об этом его создатель, но они приговорили Путеводца к изгнанию, запретили его песни и заставили забыть его имя. Он не постарел в изгнании, но сильно изменился. Уверена, что он ужаснулся, увидев, чем стал Шут.

– Но сейчас арферы простили Путеводца и освободили его? – с надеждой спросил Джиджи.

– Ну, он освобожден. Арферы обсуждают, что с ним делать. Я думаю, что он искупил свою вину, и не только потому, что люблю музыку этого человека.

– Почему Шут так настойчиво хотел убить его?

– Шут был результатом эксперимента, который окончился неудачей. Он был слишком похож на Путеводца. Говорят, что если маг делает абсолютную копию человека, то копия и человек сходят с ума и пытаются уничтожить друг друга.

Шут, должно быть, почувствовал, что имеет право на существование, потому что арферы осудили другого. Или он боялся, что его «отец» захочет найти его и наказать за то, что он не делал то, для чего был создан.

– Почему Шут не хотел петь его песни?

– Я не знаю. Может быть Шут проклят, потому что при его создании погиб другой, или Путеводец забыл вложить в него то, что есть в вас.

– Что есть во мне?

– Да. Это то, что не дает вам забыть, что вы – человек. Славный, чудесный человек, – улыбаясь сказала хафлинг.

– И из-за этого Шут боялся идти в склеп за шпорой?

– Возможно. Он не был уверен, что он человек. Вот почему он так разозлился, когда вы сказали ему об этом. А раз не был человеком, то не мог быть настоящим Драконошпором. Поэтому он женился на Кэт и послал ее в склеп.

Если бы он был Драконошпором, она осталась бы жива, и он завладел бы шпорой.

Если он не был Драконошпором, она бы умерла, и он вынужден был бы придумать другой способ получить шпору.

– Но, вы сказали, что Джейд и Кэт уже были Драконошпоры.

Становилось все труднее отвечать на вопросы Джиджи, не раскрывая тайну, что Элия, Джейд и Кэт тоже были созданы Путеводцем. Оливия сообщила столько правды, сколько считала нужным.

– Насколько я знаю, да. Хотя, Шут не знал. Джейд, Наверное, понравилось быть приемной дочерью. Ей нравилось быть в моей семье. Ей также понравилось бы и в вашей.

– Почему дядя Дрон так сильно хотел, чтобы шпора была у меня? – спросил Джиджи.

– О, я полагаю, что по тем же причинам, почему хотел, чтобы она была у твоего отца. Это традиция Драконошпоров, и король нуждается у услугах дракона.

Если бы все Драконошпоры забыли бы о своем предназначении, как ваша тетя Дора, то через несколько поколений вы стали бы купцами или фермерами или кем-нибудь еще.

– Если бы только дядя Дрон сам взял шпору из склепа или велел бы мне сделать это. Можно было бы избежать стольких бед, – сказал Джиджи.

– Видимо, поспорив по поводу того, отдавать вам шпору или нет, ваша тетя пригрозила вашему дяде, что снимет с него кожу живьем, если он тронет шпору.

Поэтому он пообещал не трогать. Все, что он хотел – это сделать необходимое, не говоря никому не правды. Знаете, жизнь в вашей семье могла бы быть менее сложной, если бы мужчины вашей семьи говорили вашей тете Доре то, что они думают.

Джиджи засмеялся.

– Это не так просто, как кажется. Даже самые смелые из нас не могут это делать.

– Хм. Вам лучше почиститься. Если мать Лледью получит точные сведения, то пошлет Дору и Кэт прямо сюда.

Джиджи допил остатки бренди и встал.

– Я скоро. Пожалуйста, если Томас придет, пока я еще буду наверху, не могли бы вы сказать, что на обед я хочу много блюд. Приготовленных блюд.

Оливия улыбнулась и кивнула.

Когда Джиджи вышел из комнаты, хафлинг достала свой нож и очень осторожно вырезала заполненные ей страницы в дневнике Джиджи.

– Он сам может рассказать историю для потомков, – пробормотала она.

Она сложила листы и сунула их себе в карман, затем глотнула еще бренди.

Через четверть часа в гостиную вернулся чистый, выбритый и щеголевато одетый Джиджи. На его шее был повязан платок, который скрывал шрамы, рука была неподвижна из-за ранения, но выглядел веселее.

Они с Оливией пили уже по второй порции бренди, когда услышали как открылась и закрылась входная дверь. В прихожей стояла одна Кэт.

– А где госпожа Дора? – спросила хафлинг.

– Там в экипаже, – ответила Кэт. Она очень устала. Я сказала ей, что зайду узнать, нет ли каких-нибудь новостей.

– Подождите минуточку. Я проверю, – сказала Оливия, поворачиваясь, чтобы осмотреть гостиную. Джиджи? У нас есть новости?

– Ну, я слышал, что епископ Чантии и настоятельница Огмы все еще не разговаривают друг с другом. Пропавшую принцессу Эйлисар Накацию еще не нашли.

Появились местные слухи, что этот глупый Джиджиони Драконошпор – дома.

– Джиджи! – закричала Кэт, отстраняя Оливию и падая в объятия дворянина, – Ты в порядке? где ты был? Мать Лледью сказала нам, что ты выиграл битву с Шутом, но когда ты не вернулся домой, мы очень беспокоились о тебе.

– Я некоторое время оставался драконом.

– Это было забавно? Ты возьмешь меня снова полетать? Мы могли бы пойти путешествовать этим летом и летать везде – если твой дядя и отпустит меня на немного. Может быть, я уговорю его, и он научит меня превращаться во что-нибудь, что тоже умеет летать. О, я скучала по тебе.

– Я тоже скучал по тебе, – сказал Джиджи. Он обнял Кэт и поцеловал ее.

Оливия выскользнула из гостиной и вышла наружу. Она помахала Доре, чтобы та зашла внутрь.

Возница спрыгнул со своего места, открыл дверь кареты и помог почтенной женщине сойти. Оливия бросилась к ней.

– Он вернулся. С ним все в порядке. Он долго искал дорогу.

– Как похоже на Джиджи. У этого мальчика нет чувства направления. А Кэт сейчас с ним?

– Да.

Дора уставилась на дом, как будто могла видеть сквозь стены, а затем сказала.

– Тогда я лучше вернусь в замок и расскажу всем хорошие новости.

– Вы не хотите войти и поздороваться? – спросила Оливия.

Дора покачала головой.

– Думаю, лучше оставлю их на время одних. Знаете, госпожа Раскеттл, я думаю, Кэт как раз та девушка, которая нужна Джиджи, чтобы прочистить его мозги от этой драконовской ереси.

Оливия с трудом поборола свои чувства. Мужчины рода Драконошпоров должны научиться говорить Доре то, что они действительно думают, но к Раскеттл это не относилось.

– Знаете, госпожа Дора, – сказала она. Думаю, вы правы. Она – то, что надо.