Шпора дракона

Глава 12 Карман Осла

Оливия ударила копытом и в двенадцатый раз прокляла Кэт: «Почему волшебники всегда такие осторожные? Если то, что она собирается предать доброго Джиджи, еще недостаточно плохо, то она к тому же заперла меня в сарае, чтобы я не смогла выбраться и остановить ее. Я догадалась, что эта женщина опасна, как только увидела ее».

Оливия схватила зубами ручку двери и повернула ее, но обнаружила, что Кэт заложила дверь засовом. В обычной ситуации Оливия смогла бы открыть замок проволокой или еще чем-нибудь, но копыта сильно ограничивали ее возможности.

«Мне сейчас хотя бы одну руку», – подумала Оливия, грызя ручку зубами.

Ослик бегал по сараю, как нервная кошка. «Я никогда не смогу объяснить Джиджи, что я вовсе не ослица. Мне нужно выбраться отсюда и найти кого-нибудь поумнее и достаточно могущественного, чтобы превратить меня обратно в хафлинга.

Затем я вернусь и предупрежу Джиджи, что Шут один из его родственников и к тому же чокнутый убийца, а Кэт просто змея.

Оливия прикинула, кому из хафлингов в городе она могла бы доверить тайну своего ужасного превращения, и начала придумывать способ общения с ними. Она решила, что сможет написать свое имя в грязи копытом. «Если только я смогу выбраться из этого сарая, мне нужно встретить какого-нибудь хафлинга, продемонстрировать мои способности, и все будет нормально», – подумала Оливия.

После продолжительных раздумий, она очень устала и придумала множество версий, оканчивающихся чудесным спасением в последний момент, но так и не нашла способа выбраться из сарая.

Оливия решила получше исследовать сарай. Последние лучи заходящего солнца пробивались сквозь облака и проникали через окна, поэтому света для осмотра было достаточно.

С одной стороны от коляски лежали различные необходимые путешественнику вещи. «Такое редко можно найти в доме городского жителя, – подумала Оливия. – Это то, что Джиджи нагружал на меня сегодня утром».

Все, что Оливия таскала по катакомбам, было аккуратно сложено в ящиках и клетях, где кроме этого еще лежали мешки, тенты, одеяла, сумки, цепи, ножны, точильные камни, посуда, помятый щит, колода талисских карт, кости, доска для трик-трака, зеркала, ловушки, сети, увеличительные стекла, несколько бутылок вина. Наверху на сеновале, Оливия увидела еще несколько ящиков, но она не могла подняться туда по лестнице. Садовый инвентарь висел на боковой стене, там еще были гвозди различного размера и седла.

Хафлинг осмотрела все самым внимательным образом. Большинство вещей было старыми и поношенными, но хорошо сохранились. Однако интерес Оливии вскоре угас. Ослик имел очень ограниченные возможности в использовании человеческих вещей.

«Я умру от скуки», – подумала Оливия, возвращаясь в стойло. Кэт оставила портрет Безымянного лицевой стороной к стене, наверное, чтобы избежать опасности поджога со стороны Шута при следующем свидании. Солнце зашло, но в серых сумерках Оливия увидела, что краска, которой было замазано имя Безымянного, от жара слегка отслоилась.

«А ну, посмотрим поближе», – решила Оливия. Она провела мордой по холсту, и краска отвалилась. Она отошла на шаг и присмотрелась.

«Безымянный, ты больше не будешь безымянным, – возбужденно подумала Оливия. – Твое имя… Путеводец? Путеводец Драконошпор. Странное имя. А имеет ли он отношение к путеводному камню? Может быть, камень принадлежал ему? Почему Эльминстер дал его Элии? Было ли это простым совпадением, что кристалл попал в руки еще одного представителя династии Драконошпоров?»

Оливия уловила запах обгоревшей краски. Было ли это просто выражением ненависти, которую Шут испытывал к своему роду. Оливия подумала, что нет.

Первыми словами Шута было «будь проклят». Его гнев был направлен именно на Путеводца. Путеводец был в изгнании почти двести лет. Как же Шут смог узнать его? Может быть, Шут тоже достаточно стар и остается молодым только благодаря волшебству?

«Я никогда не узнаю ответа на эти вопросы, если останусь здесь, – вздохнула Оливия. – Нужно выбираться».

Она вышла из стойла и остановилась около двери, надеясь выбежать, если кто-нибудь откроет сарай. «Мне нужно быть готовой к действию. Я должна быть внимательной, как паук в паутине, быстрой, как змея, и свирепой, как пантера», – подумала Оливия.

Ожидая своего шанса, Оливия задремала, стоя на ногах.

Голоса в саду разбудили ее. Было уже совсем темно. Оливия прислушалась.

Дверь со стуком открылась. Оливия ждала подходящего момента.

«Все тихо», – произнес тихий мужской голос. Дверь открылась дальше, и вошли двое. Мужчина и женщина. Они тихо закрыли за собой дверь. «Я открою дверь зубами, как только они отойдут подальше», – решила Оливия.

– Стил, это сумасшествие, – прошипела женщина. Хафлинг узнала голос Джулии. Мужчина расчехлил фонарь, и Оливия увидела красивое лицо Джулии. Сейчас она казалась не такой надменной. Ее лицо выглядело утомленным, а в глазах было смущение.

Хафлинг отошла в тень. Оливия не хотелось встречаться с маленькой ведьмой, которая наверняка захочет отомстить бедному ослику за провалившуеся из-за него попытку отравить Джиджи.

– Сестричка, дорогая, – прошипел мужчина, – перестань стонать и возьми себя в руки.

«Интересный совет, – подумала Оливия, – для человека, который любит помучать кобольдов и которому те едва не переломали его собственные ручонки».

Стил поднял фонарь, чтобы осмотреть сарай.

«Можно легко отличить Стила от Фреффорда, Безымянного и Шута, – подумала Оливия, – не только из-за возраста и родимого пятна». У Фреффорда милая улыбка, которую невозможно изобразить другому. Долгие годы изгнания и последующие мучения оставили свой след на лице Безымянного. Его строгий, задумчивый взгляд совершенно лишен надменности, не похож на взгляд Стила.

Манеры Стила гораздо больше напоминали Шута. У него был такой же холодный, оценивающий взгляд, Оливия подозревала, что и такой же ледяной смех. Но Шут оставался невозмутимым, за исключением момента, когда едва не поджег сарай – тогда он напомнил Оливии бешеную собаку. Стил же не мог скрыть свое безрассудство. Оливия удивилась бы, если Стил обладал хотя бы частью волшебной силы Шута, но уж самонадеянностью он точно превосходил колдуна.

– Ты все еще не сказал, зачем в эту ужасную погоду мы проделали путь от замка до этого мерзкого хлева, – сказала Джулия, не пытаясь скрыть свое раздражение.

– Это конюшня, а не хлев, – уточнил Стил, – и мы здесь для того, чтобы наш слабоумный кузен Джиджи не получил шпору. Ей следует быть у того, кто знает, как использовать силу. Того, кто знает, как применить ее. Человека, обладающего силой и доблестью.

Оливия вспомнила, как однажды Элия назвала Безымянного человеком чрезмерного тщеславия. «Несомненно, это передалось через поколения, – подумала хафлинг. – Хотя, по сравнению со Стилом и Шутом, Безымянный просто скромняга».

– Стил, ближе к делу, – потребовала Джулия.

– Ты говорила, у Джиджи есть ослик, – сказал Стил.

– Да, – ответила девушка. Грязная маленькая тварь, с которой я не хотела бы встретиться вновь. Она огляделась вокруг.

«Взаимно», – подумала Оливия.

– Я должен найти ослика, – сказал Стил.

Оливия отступила дальше в тень. Ей не очень-то хотелось попасться в руки известному мучителю кобольдов. «Если бы только Джулия отошла от двери», – подумала хафлинг.

– А что особенного в ослике? – спросила Джулия, устало прислонившись к двери.

– Я заплатил жрецу церкви Вейкин, чтобы тот узнал, где шпора. Он ответил мне: «В кармашке ослика», – объяснил Стил.

– Если она в кармане Джиджи, то почему мы здесь? – недовольно спросила Джулия.

– Она не в кармане Джиджи, – раздраженно ответил Стил. – Она в кармане ослика. Очень медленно, как будто разговаривая с ребенком, он объяснил сестре:

– Ослик это маленький осел.

«Куда бы я не пришла, – тихо застонала Оливия, – если что-то пропадет, люди обвиняют меня. Это не честно. Я в глаза не видела этой шпоры. кроме того…»

– У ослов не бывает карманов, – возразила Джулия.

«Я тоже хотела это сказать», – подумала Оливия.

– Очевидно, это игра слов, – сказал Стил. Тихим ровным голосом он продолжил:

– Шпора может быть в седельной сумке, или Джиджи мог сделать ему жакет – что-нибудь из тех глупостей, которые он всегда делает. Может быть, шпора внутри осла. Тогда мне придется содрать с него шкуру.

Сердце в груди хафлинга глухо ударилось о ребра, и она поискала глазами более безопасное убежище. «Это не честно, – вновь подумала она. В моих карманах нет шпоры. Если… если только она не в волшебном мешке Джейд».

Стил пошел к стойлу, где должна была находиться Оливия.

– Вот это да, – присвистнул он.

– Что там? – спросила Джулия. Она слишком нервничала, чтобы отойти от двери.

– Похоже, здесь был пожар, – ответил Стил. – Наверно, у Джиджи что-то случилось с лампой.

– Посмотри в его экипаже, – посоветовала Джулия.

Стил отошел от стойла.

– Кто-то разломил колесо надвое. Я никогда не видел ничего подобного. Он покачал головой и повернулся.

– Может, он держит ослика вместе с кобылой, – пробормотал Стил и открыл дверь в стойло Ромашки.

Оливия внезапно почувствовала тошноту.

«Леди Удача, только бы не нашли», – взмолилась она.

Ромашка заржала.

– Тихо, девочка, – прошептал Стил, протягивая лошади горсть овса. Ты здесь одна? Да.

Оливия затаила дыхание, пытаясь не замычать от боли. Она не могла согнуться, и поэтому ей очень хотелось лечь.

«Не делай этого, Оливия! – ругала она себя. Это худшее, что ты можешь сделать. Тебе нужно уйти». Но страх попасться на глаза Стилу сковал Оливию.

– Разве ты не прелесть, – обратился Стил к Ромашке.

– У Джиджи всегда были лучшие лошади, – пожаловался он, – но он называл их всегда одним и тем же идиотским именем.

– Может быть, осел в саду, – предположила Джулия.

– В такую погоду? – Стал покачал головой. У Джиджи слишком мягкое сердце, чтобы оставить животное на холоде.

– Может быть, он отдал или продал его.

– Я. проверил все конюшни в городе. Я нашел четырех мулов, но ни одного осла не заметил. Нет, он где-то здесь. Может быть, Джиджи привязал его около повозки?

«Он собирается искать в этой стороне сарая!» – Оливии стало очень страшно.

Она отошла еще дальше в темноту. «Я не смогу спрятаться одновременно от их обоих. Что делать? Думай, Оливия», – приказала она себе, потирая пальцами висок.

Внезапно Оливия поняла, что же она делает. Вытянув руки вперед, она недоверчиво посмотрела на них. «Пальцы! Руки! У меня есть руки! Я опять хафлинг! Слава Тайморе!» – подумала она.

Свет фонаря Стила начал приближаться. Оливия тихо подошла к лестнице, ведущей на сеновал. Она осторожно потрогала ступени, лестница казалась достаточно крепкой. Оливия залезла наверх, перекатилась вглубь чердака и едва не задохнулась.

Хотя она и стала снова хафлингом, но сбруя на ней осталась. Кожаный ремешок зацепился и, обернувшись вокруг шеи Оливии, едва не задушил ее. Хафлинг быстро освободилась от уздечки, но не удержалась и закашлялась.

– Что это? – спросила Джулия, указывая на падающий с чердака клочок сена.

– Кошка или сова, – предположил Стил. Он стоял около лестницы, подняв лампу над головой, и пытался заглянуть на сеновал.

– Стил, – сказала Джулия голосом женщины, которая никогда не допустит глупости, – ослики не умеют лазить по лестницам.

«Она права, Стил, – подумала Оливия. – Послушай ее».

– Ты даже не видела ослов до сегодняшнего дня, – возразил Стил. – Откуда ты знаешь?

– Они ходят на четырех ногах, Стил. Ради бога, не говори ерунды. Джулия всплеснула руками. Не знаю, почему я мирюсь с твоим сумасшествием. Я согласилась помочь тебе забрать шпору из склепа, – сказала Джулия, отчаянно пытаясь убедить брата в своей преданности. Это не моя ошибка, что дверь открылась на двенадцать дней раньше, и шпору взял кто-то другой.

– Это дядя Дрон так сказал, – ответил Стил.

– А зачем бы ему понадобилось врать? – спросила Джулия.

– Слушай Джулия. Джиджи не было почти год, якобы из-за секретного королевского поручения. Он вернулся поздним вечером, а на следующее утро поднялась волшебная тревога.

– Ты думаешь, что Джиджи брал шпору с собой в путешествие?

– Точно, – согласился Стил. – Дядя Дрон покрывал его, точно так же, как покрывал Коула. Дядя Дрон забыл выключить волшебную сигнализацию. Он сказал, что не смог увидеть, кто украл шпору – потому что он не хотел рассказывать о Джиджи. – Стил продолжил свои поиски, заглядывая в ящики с разными вещами, такими нужными в путешествиях, и осматривая каждый уголок сарая.

– Но если Джиджи пошел в склеп, чтобы вернуть шпору обратно, – возразила Джулия, – то почему ее там нет?

Стил пожал плечами.

– Джиджи в последний момент передумал. Он не понял, что тревогу услышали все в Краснокаменном замке, и решил оставить шпору себе.

– Но зачем он спустился в катакомбы для поисков вора?

– Чтобы подтвердить свою непричастность, – ответил Стил.

– Но зачем дядя Дрон сказал, что вор заперт в катакомбах?

– Он тянул время, поэтому я так долго не обращался к жрецу. Но теперь я займусь этим делом. Без дяди Дрона Джиджи не сможет тягаться со мной. Стил ударил по повозке кулаком. Она закачалась на трех оставшихся колесах.

– Здесь нет ни одного осла, – зарычал он. Где же он может быть?

– Джиджи мог оставить его у друзей, – предположила Джулия.

– У Шейвера Кормарила есть конюшня. Он может быть там.

– Может быть. Пошли, – Стил направился к двери.

– Куда?

– В имение Кормарилов, конечно.

– Стил, сейчас на улице холодно, темно и скользко. Разве мы не можем пойти домой, и продолжить поиски утром?

– Нет. В темноте проще, а ты мне нужна, чтобы смотреть на сторонам, – ответил он. Стил зачехлил фонарь и открыл дверь.

– Стил, я хочу домой, – с железной твердостью сказала девушка.

– Замечательно, – ответил брат. Он остановился в дверях. Иди домой. Ты все равно бесполезна, – сказал Стил и растворился в темноте.

Оливия услышала всхлипывания Джулии. Через мгновение девушка выбежала из сарая, даже не побеспокоившись закрыть за собой дверь. Оливия уловила шепот:

– Стил, Подожди.

Все еще лежа на сеновале, Оливия перевернулась на спину и потянулась. Она любовалась своими руками и ногами. Она снова была красивым, талантливым хафлингом. К тому же, тошнота покинула ее. «Это не овес, – поняла она. Это просто побочное действие превращения».

На ней была та же одежда, что и в предыдущую ночь.

Хафлинг сунула руку в карман жилета. Волшебный мешок Джейд был там.

– Я ослица, – со смехом прошептала Оливия, – потому что не смогла понять раньше.

«Кто еще, – подумала она, – мог оказаться настолько смелым и хитрым, чтобы украсть из-под носа Драконошпоров их семейную реликвию? Кто еще мог пройти стражницу? Только моя воспитанница Джейд».

Но гордость Оливии вмиг пропала, когда она поняла, что никогда больше не увидит Джейд. Она свернулась комком, сжав кулаки и пытаясь прогнать свое отчаяние.

Эмоции переполняли ее. Оливия плакала, чего не случалось с тех пор, как умерла ее мать. Она лежала на соломе, пока от плача у нее не заболела голова.

Оливия чувствовала себя опустошенной. Но, наконец, решимость отомстить снова вернулась к ней. «Шут заплатит, – подумала она. Он может считать себя крутым, потому что убил Джейд и избивает Кэт, но он еще узнает обо мне».

«Я верну шпору Джиджи, мы узнаем, в чем ее сила и используем ее против Шута», – решила хафлинг.

Оливия села и вытерла слезы с лица. Посмотрев на рукав, она фыркнула и поняла, что вся грязь, которую она собрала, будучи ослицей, осталась на ней.

«Если мне нужна помощь Джиджи, – подумала она, – то сначала мне нужно привести себя в божеский вид. Мне нужно ванна, чистая одежда, спокойный сон и время, чтобы все обдумать».

Оливия встала, отряхнула солому и полезла вниз по лестнице. Через минуту она уже была за воротами дома Драконошпора и направлялась к постоялому двору Мелы.

Джиджи стоял внизу лестницы и смотрел на спускающуюся к нему Кэт. Он был твердо уверен, что во всем Кормире нет женщины красивее. Она была одета в длинное платье из бледно-лилового сатина, отороченное золотой каймой. Ее длинные волосы удерживала золотая сетка.

– Так хорошо? – остановившись двумя ступеньками выше его, спросила Кэт.

– Я не видел никогда, чтобы моя мать одевала это, – сказал Джиджи, пытаясь не обращать внимания на декольте платья. Я вообще не знал, что у нее есть такое…

– Открытое? – предположила Кэт, скромно сложив руки около ворота платья.

– Немного, – ответил Джиджи. – Моя мать была не настолько стройной, как ты. Он предложил Кэт руку.

– Возможно, тогда, когда она еще не была твоей матерью, – возразила Кэт, спускаясь с помощью Джиджи, – была. Я нашла это на самом дне сундука. Наверное, она носила это, когда только что появилась в свете.

– О, она не была дебютанткой в свете, – объяснил Джиджи. – Ее отец, Шар из Сюзейла, был плотником. Он надзирал за постройкой всех мостов в Кормире и шлюзов на Велуне, они все до сих пор еще стоят. У него было много денег, но он был очень скромным человеком. Король Ригард II, отец Азуна, предложил ему звание пэра за его работу, тот отказался, сказал, что не может одновременно и быть лордом и работать. Когда его дочь похитил злой волшебник, старый Шар попросил моего отца спасти ее. Так мои родители и познакомились.

– Когда твоя мать вышла за твоего отца, то должна была быть представлена ко двору.

– Да, конечно.

– Наверное, она одевала это тогда. Мне не хотелось бы одалживать такие ценные вещи, но это так хорошо сидит. Я нашла кое-то и для тебя.

– Извини? – спросил Джиджи..

Кэт остановилась и вытянула что-то из кармана.

– Вот. Я нашла это в ювелирной шкатулке. Кэт протянула платиновый обруч и одела его на голову Джиджи. – Очень хорошо. Это придает твоему облику благородство.

– Очень забавно, – сказал Джиджи, пристраивая обруч поудобнее.

Кэт рассмеялась.

– Тебе надо его носить, – сказала она, подталкивая Драконошпора к двери столовой.

Джиджи повернул ручку и провел обворожительницу в столовую. Дворянину было приятно увидеть, что его причудливое украшение понравилось Томасу. Слуга накрыл стол с необычайной роскошью. Джиджи заметил оценивающий взгляд Томаса в сторону Кэт.

Томасу хотелось, чтобы его господин не носил щегольских украшений в волосах и ушах, но обруч ему понравился. Слуга решил, что это придает Джиджи важности – того, чего. ему всегда недоставало. Что касается девушки, то хотя ее незнание этикета выдавало ее «низкое» происхождение, речь показывала некоторую образованность.

Томас хорошо видел, что интерес его хозяина к девушке определяется не только ее способностями волшебницы. Привлекательность Кэт невозможно было не заметить.

Он думал, что. сделать для того, чтобы отношения Джиджи и этой девушки не зашли слишком далеко. «Эта ситуация, – решил Томас, – может привести к скандалу».

Мысль о том, чтобы рассказать о появлении этой женщины тете Доре, была почти сразу отвергнута. Тетя Дора была в этих делах настолько неуклюжа, что скорее могла добиться результата, противоположного желаемому. Поставив на стол жареную утку, Томас решил, что лучше будет ему самому попробовать убедить своего хозяина.

Убирая тарелки и подавая на стол яблоки и сыр, Томас понял, что необходимо посоветоваться с кем-то, кто не только заботиться о благополучии Джиджи, но также понимает и всю тонкость ситуации, а к тому же сможет присмотреть за Кэт, и на кого она не сможет повлиять с помощью своего волшебства. Слуга подумал, что необходимо подождать, пока хозяин удалится.

– Итак, – после того, как Томас ушел, начала Кэт – этот человек, Садкар, не смог рассказать, как твой отец использовал шпору?

– Нет, но он думает, что мой отец летал с ее помощью.

– У нее должно быть силы больше, чем нужно только для этого, – потягивая коньяк, ответила Кэт, – иначе бы Шут не послал меня за ней. Он уже может летать.

– Ну а Садкар предложил мне расспросить мать Лледью. Она когда-то путешествовала с моим отцом.

– Кто такая мать Лледью? – спросила Кэт.

– Это верховная жрица в храме Селины. Я пошел туда вчера вечером вдоль Серого Ручья. Было темно, и я упал в ручей. Я уже рассказывал об этом.

– Это когда на тебя напали лацедоны, и тебя спас медведь? – вспомнила Кэт.

– Да. Один из них ударил меня по лицу – лацедон конечно, а не медведь.

Когда я пришел в храм, там была девушка. Джиджи нахмурился. Я только сейчас понял, что девушка похожа на статую Кледвилла, только моложе. Стражница говорила, что меня поцеловала Селина, и теперь эта девушка ассоциируется у меня с богиней. Она поцеловала меня, моя рана зажила, и я оказался дома. О, ну сначала она сказала мне, что матери Лледью нет, и я должен придти завтра. Это все показалось мне очень странным. Ты не думаешь, что это все мне приснилось?

– Ну… Кэт замолчала и посмотрела вниз, затем продолжила:

– Ты знаешь, о ком путешественники говорят, что его поцеловала Селина?

– Ну, Селина – богиня луны, и я думаю, что это значит, что я родился в полнолуние. Что-то вроде родился под счастливой звездой.

Кэт покачала головой.

– Иногда это говорят о человека, который слегка тронулся. Но обычно, о том, кого закляли Джиджи побледнел.

– Ты имеешь в виду волкодлака?

Кэт кивнула.

– Да. Или крысодлака или тигра, или медведя.

– Крысодлака, тигра или медведя? Ты думаешь, поэтому мне сняться эти ужасные сны про охоту?

– Ты не замечал, что это усиливается в полнолуние?

Джиджи задумался на мгновение.

– Я никогда не следил. Это слишком нелепо. Я бы знал, если бы был оборотнем. Я могу слегка перебрать и плохо помнить на следующее утро события прошедшей ночи, но я никогда не возвращался домой в окровавленной одежде. А сегодня ведь полнолуние? Я не брился сегодня утром, но ведь щетины не больше обычного?

– Иногда это проявляется только после определенного возраста, например после двадцати.

– Мне двадцать три.

– Иногда двадцати пяти или тридцати.

– А как насчет тети Доры. Ей тоже это снилось.

– Ей?

– Да. Она сказала, что я не должен обращать на сны внимания.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – сказала Кэт. Наши сны рассказывают важные вещи о нас самих, а иногда в них говорят боги. Ты собираешься снова отправиться к этой Лледью, чтобы узнать побольше о шпоре и своем отце?

– Да, девушка сказала мне, что нужно попробовать завтра днем, – объяснил Джиджи.

– Могу ли я пойти с тобой?

– Думаю, что будет безопаснее остаться здесь, а то Шут может тебя заметить.

Кэт снова взглянула вниз.

– Я не могу всегда прятаться в вашем дома, господин Джиджиони, – прошептала она.

Джиджи почувствовал глухой удар своего сердца. Он хотел сказать, что ему этого бы и хотелось, но не стал.

– Еще немного, – сказал он. Когда мы найдем шпору и вернем ее в склеп, то Шуту придется отказаться от своих намерений и убраться домой. Если нет, я обращусь за советом к Садкару. Он человек короля и должен поддерживать мир. Он знает, что нужно делать.

Кэт подняла глаза и слабо улыбнулась, но Джиджи опасался, что не переубедил ее.

– А ты не думаешь, что если твой дядя знал еще что-то о воре, то мог об этом где-нибудь написать? – спросила она.

– Конечно! – Джиджи хлопнул себя по шее. У него был журнал. Не знаю, почему не подумал об этом раньше. Журнал должен быть в его лаборатории.

– Если ты не думаешь, что это слишком личное, то я могу почитать его, пока ты будешь в храме Селины. Может быть, ты попросишь мать Лледью совершить гадание для тебя.

– Стил вчера собирался сделать это. Может быть, он уже что-нибудь узнал. Я спрошу его. Мне еще много нужно сделать. Сейчас еще не очень поздно, но мне лучше пойти спать, чтобы встать завтра пораньше. Ты не подумаешь, что я плохой хозяин, если я покину тебя? – спросил Джиджи.

– Конечно, нет, – ответила Кэт. Я тоже устала.

Джиджи проводил ее из столовой в коридор. Раньше ни одна женщина, кроме его матери, не останавливалась в его доме. Поэтому он чувствовал себя не очень уверенно.

Кэт остановилась у двери своей спальни и повернулась к Драконошпору.

Чувствуя себя еще более неуверенно, Джиджи тоже остановился и сцепил руки за спиной.

– Итак, ты предпочитаешь остановиться в сиреневой комнате, спросил он.

– Да. Она очень красивая.

– Я скажу утром Томасу.

Кэт подошла к Джиджи, поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к его губам.

– Спокойной ночи, господин Джиджиони. Сладких снов, – прошептала она.

– Спокойной ночи, – тихо ответил он. Кэт повернулась и пошла в комнату.

После того, как она закрыла за собой дверь, Джиджи постоял немного, вздохнул и направился к себе.

Драконошпор еще не ушел раздеться, как вдруг вспомнил, что собирался зайти в «Рыбы», чтобы найти Оливию Раскеттл и расспросить ее об Элии из Вестгейта.

– Черт, – пробормотал он. Я так устал. Зайду завтра.

Он залез в кровать.

Каким усталым он ни был, молодой дворянин все равно лежал с открытыми глазами, боясь заснуть. Хотя Кэт и пожелала ему сладких снов, он был очень встревожен.

Ему показалось, что он услышал крики Кэт, и он сел на край кровати, решая, следует ли пойти к девушке и успокоить ее или не стоит нарушать ее уединение.

Один его внутренний голос говорил, что вторжение ночью к девушке может быть неверно истолковано, а другой подсказывал, что следует показать свою заботливость. Он снова лег в кровать и стал прислушиваться.

Наконец, он заснул. Как стражница и предсказывала, кошмар пришел.

Как обычно, Джиджи парил над лугом. Это был луг над Весенним Холмом, и в середине его стоял храм. На ступенях храма был огромный черный медведь. Молодая послушница бежала по траве. Полет Джиджи был беззвучен, и у девушки не было шансов. Она дернулась, как кролик, но Джиджи кинулся вниз. Она закричала, и Джиджи проснулся.

Он был весь в холодном поту, но благодарил судьбу за то, что не увидел конца сна.

Затем Джиджи понял, что все еще слышит крик. Крик шел из комнаты Кэт.