Штучки!

Девичник

Какой мужчина не мечтает незаметной мышкой пробраться на девичник? Кто из нас не пытался вообразить, о чем беседуют дамы, зная, что их слова не долетят до наших мужских ушей, и, стало быть, можно высказываться свободно? Обсуждают ли они нас? Хвастаются ли нашими сексуальными подвигами? Говорят, девушки любят потрепаться о сексе, тогда как мы, мужчины, куда более стыдливы. Мы с удовольствием обсудим наши дела, достоинства наших машин или результаты футбольного матча, но стоит завести речь о чувствах – начинаем стесняться, как пристало бы юным барышням. А про секс? Ну, тут мы как будто все еще мальчишки, тут ничего не изменилось с тех времен, когда мы, закрывшись в школьном туалете, сравнивали, хихикая, наши едва опушившиеся причиндалы.

Однажды вечером, когда я пришел домой, Доротея, моя будущая бывшая жена, встретила меня так, словно я приблудный пес:

– Извини, Реми, но ты некстати. Я ведь тебя предупреждала, что сегодня у нас девичник! Только ты, как всегда, меня не слушал. Ты не мог бы куда-нибудь пойти?

– Отличная мысль. Пойду к шлюхам в бар на улице Фонтен.

– Ах, до чего смешно!

Не стану врать, Доротея меня тогда и правда предупредила, но я-то думал, речь идет об одном из ее обычных сборищ по поводу «распродаж на дому», вовсе не требовавших моего отсутствия. И вдруг мне дают понять, что я – враг, что ни слова из того, что будет сказано под крышей моего собственного дома, не должно достичь моего слуха. Ко всему еще я заметил в гостиной мужчину и бесился до тех пор, пока не узнал этого лицемера, кюре, крестившего моих детей. А девичник оказался приходским собранием. Мне тут же стало легче, и я полностью утратил к нему интерес.

Ну так вот, за тридцать семь лет мне ни разу не удалось проникнуть ни на один девичник или хотя бы упросить кого-нибудь рассказать, что там происходит, и в конце концов я смирился с тем, что некоторые тайны остаются нерушимыми.

Вчера после обеда я изменил свое мнение. Это случилось в номере отеля «Шопен», где Каролина назначила мне свидание, заявив, что больше не намерена тащиться через весь Париж ради того, чтобы попрыгать под одеялом всего-навсего какой-то часик, потому как больше, видите ли, не урвать в нашем перегруженном расписании. Едва мы завалились на постель, у нее зазвонил телефон. Она сразу же меня отпихнула, сказав, что ждет очень важного звонка, и схватила трубку. Потом открыла ежедневник и что-то там пометила.

Я стал выспрашивать – признаюсь, ревниво, – она ответила коротко:

– В среду вечером у нас девичник!

Чуть позже, когда она причесывалась в ванной, мне проще простого оказалось совершить очень неприличный поступок: я пошарил в ее сумке, отыскал там книжечку в обложке из поддельной кожи ящерицы, перелистал страницы до ближайшей среды и узнал время и место…

В качестве аперитива Флоранс, Элиза и Каролина заказали бутылку вина. Официант так и порхал вокруг этой сплоченной троицы в вечерних платьях.

– За нас! – звякнув бокалами, воскликнули они.

Флоранс, во всем знающая толк, пригубила и оценила:

– Отличное!

– Телячья отбивная со сморчками, – вслух прочитала Каролина.

– А что, закуски вы не берете? – поинтересовалась Элиза.

Они бесконечно долго обсуждали меню. Я сидел почти спина к спине с Каролиной, укрытый от их взглядов высокой спинкой диванчика.

– Уже выбрали что-нибудь, мсье?

– Нет еще.

– Хорошо, мсье, подумайте пока, я вас не тороплю.

Мне хотелось заказать то же самое, что и Каролина, но стоимость говяжьего филе «Россини» отбила всякое желание. Однако дамы ни в чем себе не отказывают! А я выбирал в списке что подешевле, продолжая прислушиваться к разговору за соседним столом.

– Только не ври, Каролина! Опять небось деньгами сорила!

– Ничего подобного! Купила на распродаже, в три раза дешевле.

– Может, и с нами поделишься своими выгодными адресочками?

– Да сколько угодно. Регистрируешься там, через Интернет, а потом платишь ежегодный взнос в тридцать евро. Распродажи почти каждый месяц, это же классно!

– А детская одежда там тоже есть?

– Элиза! – в два голоса завопили Каролина и Флоранс. – Ты что, забыла золотое правило наших девичников?

– Забудешь с вами! Не волнуетесь, помню: мужей и детей сдаем в гардероб! Вместе со всем неприятным. Ну и о чем поговорим сегодня вечером?

– Для разнообразия – о личной жизни Каролины, – предложила Флоранс.

– Ой, нет, пожалуйста, не надо! – взмолилась моя подруга.

– Девочки, а кто видел последний фильм Вуди Аллена? Мне так понравился…

– Мне тоже. А как вам Скарлетт Иоханссон?

– Ничего, но толстовата малость, а?

– Да брось, ты просто завидуешь! Она совершенно роскошная! А если Голливуду стали нравиться толстушки, то для нас это хорошая новость, правда?

– Напомню, что этой толстушке двадцать один год. А этот, как его, – он вам как?

– Не мой тип, но актер, конечно, отличный.

– Хочешь сказать – убойно-сексапильный?

– Да при чем тут… Слушай, Каролина, что ж ты кидаешься-то на все, что шевелится! Лично меня эти красавчики совершенно не колышут. В крайнем случае – уж тогда Вуди Аллен, у него взгляд такой собачий…

– Перестань, Элиза! Ты видела последнюю фотографию своего Вуди Аллена?

– Нет, но…

– Нет, потому что их теперь и не продают! И правильно: чего ж продавать такого старого и страшного! Да если б ты была хоть вполовину такой потрепанной, как он, на тебя ни один мужик даже и не поглядел бы.

– Вы уже выбрали?

– Антрекот.

– Как зажарить?

– Вполовину… я хотел сказать – в меру.

– Закуску желаете?

– Нет.

– Что будете пить?

– Принесите графин воды.

Официант посмотрел на меня косо.

Пока что разговор за соседним столиком не тянул на те тридцать евро, в которые мне обойдется этот антрекот. Наверняка при мне они говорили бы то же самое. Я услышал, как они заказывают паштет из гусиной печенки с жареным инжиром, двадцать восемь евро, и это только закуска. Затем – говяжье филе «Россини» для Каролины. Ну что ж, я хотя бы узнал секрет ее тонкой талии.

Внезапно они понизили голоса, и теперь до меня доносились лишь перешептывания и смешки. Напрасно я прижимался ухом к спинке диванчика – все, чего удалось добиться, это привлечь внимание официанта, которому я и так не нравился.

У меня зазвонил мобильник, но я поспешил его заткнуть, боясь, как бы он меня не выдал.

– Такое впечатление, что он бросил трубку! – объявила Каролина.

– Перезвони ему!

– Да нет, в любом случае шутка вышла глупая.

– Ты ведь уже год с ним встречаешься, да?

– Да, девочки! С Реми я побила рекорд по длительности внебрачной связи.

– А когда нам его покажешь?

– Она боится, как бы мы его не отбили!

– Чего мне бояться-то? Его песни вам не нравятся, а поскольку больше ему привлечь нечем…

– Раньше ты так не считала! И вообще, судя по фотографиям, он красивый мужик.

– Да, смотрится неплохо. Но надоел мне – сил нет, устала я от него. Вечно считает гроши – видите ли, его бывшая отнимает почти все, что он зарабатывает. Говорит только о себе и о своей карьере и вечно ноет, что фирма грамзаписи недостаточно его раскручивает. А в остальном… Бывало у меня и получше, бывало похуже. Так, середнячок…

Вот оно как… Да уж, теперь этот антрекот у меня точно поперек горла встанет. Стало быть, мое время вышло, а эти две ведьмы узнают о моей отставке раньше меня. Я был влюблен в Каролину. Несмотря на то что она не захотела жить со мной, я ради нее бросил жену с четырьмя детьми. Она никогда ничего мне не обещала, кроме приятных минут от случая к случаю, но я все еще надеялся, что в конце концов она ко мне привыкнет и уже не сможет без меня обходиться. Как же, как же! Я был для нее всего лишь развлечением. Хлебные катышки на скатерти посерели от моих пальцев. Вода в графине стала отдавать хлоркой.

Флоранс заказала вторую бутылку.

– До чего же хорошо без мужиков, – вздохнула она.

– Ой, какую сплетню я вам сейчас расскажу… – протянула Элиза.

– Новости из гадюшника? Давай!

– Не совсем… Извини, Каролина, история романтичная – дальше некуда. Вы помните Валери Ледруа?

– Еще бы! Это же ее Каролина считала дурой, потому что она вышла замуж за парня, которого знала с двенадцати лет, и в девятнадцать у нее уже было двое детей и третий на подходе.

– Смешно, но это уж слишком! Ладно, слушайте. Месяц назад я случайно встретила Валери, мы с ней выпили по чашке кофе, и она вкратце рассказала мне, как жила последние пятнадцать лет.

– И как же?

– Не знаю, с чего и начать…

– Глотни винца, Элиза, легче будет!

– Да ведь роль алкоголички уже занята, дорогая моя Фло! Ну не дуйся, я же пошутила! Так вот, Валери действительно вышла замуж за мальчика, в которого была влюблена в детстве. На первое время они поселились у родителей мужа, потому что оба были студентами и при этом сами очень скоро должны были стать родителями.

– Вот придурки, я именно так и думала!

– Помолчи, Каролина! Дай Элизе рассказать!

– Рассказываю. Время шло, и эта образцово-показательная семья благодаря усердному труду и строгой экономии сумела купить участок в пригороде, в как бы элитном месте, где-то в Кламаре или типа того. Там они построили домик.

– Просто мечта!

– Ага, сама говоришь! А когда набралось уже десять лет семейного стажа и пятеро детей, Валери задала мужу идиотский вопрос.

– Спорю, она у него спросила, нет ли в его жизни другой женщины!

– Угадала, Флоранс! И в ответ услышала «да»… само собой.

– Почему это – «само собой»?

– Да потому что иначе и рассказывать было бы не о чем. И тут Валери ляпнула глупость, которую никогда и ни в коем случае нельзя произносить…

– «Выбирай – она или я!» – хором воскликнули Каролина и Флоранс.

– Все-то вы наперед знаете! Да, именно это и сказала. А Поль ответил не так, как ей хотелось, и бросил семью, и сбежал к своей косметичке. Дом продали, и Валери очутилась со своими пятью детишками в трехкомнатной квартире в Ванве.

– До чего романтично!

– Погодите, это же еще не все! И вот… вдруг, перед самым Рождеством, Поль заявляется к Валери с букетом красных роз, падает на колени и… делает предложение своей бывшей жене.

– Только не говори, что она согласилась! – возмутилась Флоранс.

– А ты бы что сделала на ее месте?

– Если бы Франсуа[14] такое себе позволил, я бы заставила его сжевать этот чертов букет до последнего шипа!

– Потому что нет у тебя такого понимания христианских ценностей, какое есть у Валери! А она отдала подогнать свадебное платье, оставшееся от первого раза, и снова сказала ему «да» – на всю оставшуюся жизнь.

– Ну и дура!

– Только и это еще не все! Им хотелось не начинать все сначала, а продолжать с того места, на котором остановились, и они попытались уговорить владельцев их прежнего дома им его продать. К сожалению, те отказали. Тогда они купили участок рядом и построили точно такой же домик с гаражом на две машины.

– Слушать страшно! – отозвалась Каролина. – Бывшая жена Реми вполне могла бы на такое пойти. Но вряд ли ей представится случай.

– А он по-прежнему хочет жить с тобой? – спросила Элиза.

– Куда он денется… Хочет… Потому что воображение у него начисто отсутствует. А мне кажется – бросить мужа ради любовника означало бы просчитаться. Любовник, когда с ним просыпаешься рядом каждое утро, в конце концов становится ничем не лучше мужа.

– Извини, что повторяюсь, но это лишнее свидетельство в пользу верности.

– Святая Флоранс, молитесь за нас, несчастных грешниц! – усмехнулась Каролина. – Неужто никак не поймешь, что если бы ты один раз изменила своему Николя, то конец света точно не наступил? Может разок побаловалась бы – для цвета лица и настроения?

– У меня другие взгляды. С таким же успехом можно приравнять секс к продуктам потребления.

– Ну и что? А как, по-твоему, рассуждают мужчины?

– Пусть рассуждают как хотят. А женщины не обязаны становиться такими же непорядочными, как они.

Я бы с удовольствием послушал еще, мне хотелось, чтобы Флоранс продолжала развивать свою мысль, но подруги беззлобно ее высмеяли и сменили тему. Работа, тринадцатая зарплата, надбавки на транспортные расходы… Официант кружил около меня навозной мухой. Было совершенно ясно, на что он намекает. Мне предлагалось на выбор – заказать десерт за шестнадцать пятьдесят или попросить счет. Вот черт, досада какая! Даже материала для песенки про то, о чем девушки говорят между собой, не набралось! Выложил без малого полсотни евро, а всего-то и узнал, что Каролина собирается дать мне отставку, причем скоро! Что за собачья жизнь! Может, и в самом деле пора отправиться к Доротее с букетом цветов, чтобы разом покончить с оплатой второй квартиры, алиментами и чувством вины за то, что дети растут без отца? Вообще-то девочки в чем-то правы. Наверное, когда живешь вместе, самая желанная любовница превращается в самую что ни на есть занудную супругу, и с этим ничего не поделаешь… Выходит, я все-таки не совсем напрасно потратил время и деньги.

Я расплатился, для ровного счета оставив немножко на чай – плата за маленький урок жизни, благодаря которому мне, возможно, не придется тратиться на развод. И кто мне помешает, пока кормящая Доротея будет прикована к младенцу, плоду нашего примирения, полакомиться двумя-тремя сладкими девочками, укладываясь при этом на ночь в супружескую постель, благоухающую луговой свежестью стирального порошка?

Выйдя из ресторана, я твердо решил взять себя в руки и начал мысленно сочинять письмо Каролине: очень важно не дать ей возможности первой заговорить о разрыве. Разумеется, она не должна заподозрить истинных мотивов моего поступка!

Они в один голос расхохотались, когда Габриэль показал им монетку в пятьдесят сантимов, которую Реми оставил на соседнем столике.

– Вы просто чудо! – воскликнула Каролина.

– А вы – мои самые любимые клиентки. Всегда к вашим услугам, барышни!

И официант удалился, не переставая хихикать.

– Благодаря Габриэлю мы расправились со шпионом меньше чем за тридцать пять минут. Вот идиот! Зарезервировал столик под собственным именем! Даже не постеснялся! Ладно, хватит о нем! Теперь можно наконец перейти к серьезным вещам.

– Да уж! Флоранс, налей-ка винца!

Элиза, Флоранс и Каролина чокнулись, выпили, и… готова спорить – любой мужчина что угодно отдал бы за возможность услышать тот разговор, который начался вслед за этим.

Что? Да вы шутите? Вы в самом деле считаете, что за те пятнадцать евро девяносто пять сантимов, которые стоила эта книга, я открою вам одну из самых бережно хранимых тайн на свете? Послушайте, да за кого вы меня принимаете?!