Силы Хаоса: Омнибус

Ник Кайм Несущие чуму

Было тихо. Плотный туман собирался и обволакивал дымящиеся руины городской площади, которые сливались с оседающей пылью и чадом недавнего сражения.

Теперь они удерживали их. По крайней мере, пока. Слуги Великого врага начали атаку, но наткнулись на сталь гвардейской техники и были опалены огнем их смелости.

Сержант О’Хеллар из 5-го Тундрийского находился поодаль от своей дивизии легкой пехоты, солдаты которой были выходцами с захолустного индустриального мира. Сев на броню прикомандированной к его подразделению «Химеры», он почувствовал неожиданный прилив гордости и сделал длинную затяжку своей сигарой.

«Хорошо сработано, дамочки» — сказал он, выпуская идеально ровное колечко дыма. «Мы отправили этих фраговых предателей обратно в ад, который их породил».

Его окружила поднявшаяся от солдат волна хриплого смеха и всеобщего одобрения.

Они заработали эту передышку, заработали ее кровью, потом и отвагой настоящих Имперских Гвардейцев.

— Сэр? — спросил рядовой.

— Что такое, рядовой Хескон? — спросил сержант с лукавой улыбкой, немного надвигая на глаза свои темные очки, старый подарок от друга с Имперского Флота, чтобы лучше разглядеть солдата.

— Вы чувствуете этот запах?

Озадаченный, О’Хеллар глубоко втянул воздух через нос.

Хескон был прав. В воздухе чувствовалась вонь, назойливая и тошнотворная.

Что-то, звякнув, столкнулось со шлемом рядового Голмара. Это привлекло внимание сержанта и он посмотрел в ту сторону.

Огромная, жирная муха жужжала над головой мужчины. Как только она подлетела ближе, Голмар смахнул ее мясистой рукой и раздавил, когда она упала на землю.

Внезапно стало слышно нарушающее тишину назойливое гудение. Непрерывное и раздражающее поначалу, вскоре оно стало угрожающим.

«Какого фрага?» — проронил О’Хеллар, убирая с глаз очки, чтобы ничто не мешало ему всмотреться в даль.

Сквозь дым и пыль что-то приближалось к ним. Как черный проявляющийся миазм, который парил, переваливаясь через обломки и развалины.

Сначала это выглядело как огромная неразличимая масса, но потом все стало ясно.

Это были мухи, тысячи и тысячи жирных мух, сродни той, которую раздавил своей ногой Голмар.

Слишком быстро рой охватил линию фронта, не давая О’Хеллару даже пошевелить ногой. Он смотрел и ужасался, его гвардейцы падали, были смяты, они задыхались от мух, попавших в их глотки, глаза, уши и рты.

Внезапно стали слышны беглые звуки, похожие на щелчки хлыста, паникующие гвардейцы стали стрелять в массу из своих лазерных ружей, но это не принесло спасения. Полу-приглушенные крики умирающих, задыхающихся до смерти людей врезались в бурлящий хаос.

«Всем встать!» — прокричал О’Хеллар: «Отступаем, огнеметы чтобы прикрыть отход,» — приказал он.

Командир танка Шерврон вслушивался в раздающееся звяканье тысячи маленьких телец, усеивавших "Яростный Молот", боевой танк «Леман Расс», не позволявший им попасть внутрь благодаря герметично задраенным люкам.

Внезапно шторм из тел затих. Шерврон и его экипаж ждали. Луч желтого предупреждающего сигнала омывал их лица, гул и жужжание систем внутренней вентиляции танка заполнили тихую бездну, наступившую после наплыва насекомых.

«Вид», — приказал Шерврон, вглядываясь через прибор наблюдения, подготовленный старшим стрелком. Через зернистое нефритово-зеленое изображение прибора не было видно и следа мушиного роя. Маленькие черные трупы мерцали на выжженной огнеметами земле словно жуткие гирлянды.

Внезапно, на горизонте появилась вспышка. Шерврон чуть не отпрыгнул от визора, когда в двадцати метра слева от него в сверкающем пламени взорвалась «Химера».

Темные фигуры, громадные и угрожающие, продвигались сквозь мрак. Они были огромными — чудовищные призраки, рожденные из какого-то ужасного ночного кошмара ребенка. Их броня была изъедена пораженной болезнями грязью и непонятными наростами. Из их респираторов вытекал гной, а покрытые слизью треснутые керамитовые плиты испускали невыносимое зловоние. Каждый из этих ужасных воинов был усеян мухами, которые копошились в каждой трещинке их брони, ползая даже в глазницах.

Это были чумные десантники. Шерврон слышал о них, слугах разрушительных сил, несущих чуму и разрушение. Но это была особая их порода, охотники на танки, вооруженные устрашающими мельтами и плазменным оружием, которые смогут уничтожить броню его танка со скоростью болезни, проникшей в его организм и уничтожившей его кожу.

«Башня, пятнадцать градусов вправо», — приказал командир, всматриваясь в приборы слежения. Гниение отравляло воздух вокруг них, словно пробираясь сквозь ауспекс и системы автонаведения.

Экипаж, обливаясь потом, выполнил приказ быстро и без нареканий, ведь они чувствовали как порча, словно незримая когтистая лапа, все плотнее охватывала их.

Другой танк, «Адская гончая» взорвалась неподалеку, осыпав бронированный корпус Молота дождем обломков окружающих руин и камнебетонным крошевом.

«Огонь!» — проревел Шерврон, мучимый спешностью, так как он увидел как воины Гвардии Смерти наводят на него свои орудия.

Красная предупреждающая руна вспыхнула на боевой консоли танка, вслед за ней послышался вялый, но привлекающий внимание звук, сообщающий о неисправности автоматического огневого механизма, застопоренного тысячами раздавленными тел насекомых.

«Переключиться на спонсонные орудия,» — в отчаянии приказал Шерврон.

Как только тяжелые болтеры, закрепленные на бортах, танка были готовы к стрельбе, прицел озарился ярким, обжигающим глаза светом.

Нескончаемый поток выстрелов забарабанил по машине, зажигая топливные баки, разрывая корпус и отрывая траки.

Шерврон, его команда и сам "Яростный Молот" были поглощены последующим пожаром, оставившим от них лишь пепелище.

О’ Хеллар и его отряд вели ответный огонь, повсюду, словно миниатюрные звезды, мигали лазерные выстрелы, которые отражались от оскверненных болезнями Чумных Десантников. Внезапно, сержант отклонился назад, увидев, как Химера была уничтожена совместным огнем из плазменного оружия и мельт. Машина была подкинута в воздух, перевернулась, взорвалась в воздухе и упала, погребая под собой остатки 10-го взвода.

Всё вокруг, все погибали. Густой зеленый дым обволакивал воздух и приносил с собой всепроникающее разложение, оставляющее на своем пути только зараженные и гниющие тела.

«Серж!» — провопил неподалеку солдат.

Это был Голмар; Он бросил свой лазган и стоял, обхватив ладонями лицо с которого стекала кровь. Вязкая как патока, она вытекала из его ушей, глаз, носа и рта. Другой гвардеец, О’Хеллар не мог точно сказать какой, был весь испещрен волдырями из которых вытекал грязный гной. Воздух был горячим и душным, пропитанный гнилым зловонием разлагающихся тел.

Рядовой Хескон выскочил из укрытия и побежал прямо под прицел наводящих оружие Чумных десантников.

«Рядовой, нет!» — О’Хеллар попытался дотянуться до него выступая из-за кучи обломков за которыми они прятались.

Вдруг все чувства О’Хеллара были заполнены потоком света и запахом сожжённой плоти.

Хескона больше не было. Превращен в пар выстрелом из мельты.

Неожиданно О’Хеллар осознал, что находится на земле. Он попытался встать, но обнаружил, что у него осталась всего одна рука, другая была выжжена и представляла собой культю, оканчивавшуюся на локте.

Он хотел прокричать, но смутная тень, упавшая на него, приковала к себе внимание.

О’Хеллар поднял голову и теперь видел лик своей смерти, разлагающийся и безжалостный лик.

«Храни меня Император», прошептал, задыхаясь сержант, прежде чем безмолвный призрак поглотил его.

Гай Хейли Дар Нургла

Над деревней висел тяжелый запах склепа, тянувшийся с кладбища. Он исходил из каждой грубой деревянной двери, из каждого окна, из каждого хлева. Его источали мертвецы, лежавшие непогребенными на улицах, и живые.

Над деревней возвышалась нарядная деревянная церковь. Изнутри доносились скрипучие гимны, исполняемые ободранными глотками и похожие на крики птиц-падальщиков. Однако в деревне не было ни единого падальщика. Они не собирались пировать здешними покойниками.

Снаружи стояли двое встревоженных местных руководителей. Оба носили на себе следы чумы. Одним из них был майор Сарна Торел — высокий мужчина, красивое лицо которого уродовали скопления лиловых нарывов. Рядом с ним находилась Галвиг, наставница деревни. Она была старой и согбенной еще до начала болезни, и теперь ее лицо постоянно глядело в грязь, а державшие посох руки дрожали. Она часто и сильно кашляла.

— Болезнь усиливается, — произнесла она.

— Мы должны молиться Императору, — сказал Сарна Торел. — Лишь так мы спасемся.

Наставница рассмеялась. Почти сразу смех перешел в ужасный сухой кашель. Она сплюнула кровью.

— А Он пришел, когда налетчики сжигали наши дома? Пришел, когда ударила засуха? Пришел ли Он, когда наши дети умирали от кровавого поноса? Нет, — сказала она. — Император отвернулся от нас, вот какова истина.

Это не шокировало Сарну Торела. В юности Галвиг была благочестива, но пережитое убило в ней веру, стерев ту, словно эмаль с зуба, и оставив лишь оголенный нерв обиды.

Она глядела на него из-под копны загрубевших седых волос, ожидая порицания.

— Я не стану бранить тебя за кощунство, Галвиг. Не сейчас. Я отупел от всего этого. Но я буду молиться, поскольку больше ничего не сделать.

— Так ты согласен со мной? — спросила она.

Сарна Торел не ответил.

Приободрившись, Галвиг продолжила.

— Есть и другие, к кому мы можем воззвать. Тот, кто в силах излечить нашу болезнь, — наставница посмотрела на горы, окружавшие деревню. К отвесным склонам лепились серые деревья, а вершины вечно скрывались за пеленой. — В лесу есть порченая прогалина. Пещера, откуда исходит гнилостный смрад, и кривое дерево с висящим на нем тройным гонгом. Если мы вознесем там мольбу Древнему — не нашему безразличному Императору, а Тому, кто истинно могуч — тогда, быть может, мы выживем.

Сарна Торел ужаснулся.

— Опомнись, наставница! Ты обрекаешь себя на проклятие! Что, если бы тебя услышал Император? Тебя бы изгнали прочь от Его света.

Галвиг уставилась на церковь и какое-то время прислушивалась к неприятному пению.

— Сарна, он давно перестал слушать. Нет никакого света, — она поковыляла прочь. Торел наблюдал, как она уходит в поднимающийся вечерний туман, запятнанный дымом погребальных костров.

Торел не последовал совету Галвиг. Вскоре он умер. Но кто-то отправился к кривому дереву сквозь ядовитую мглу долин. Там они нашли тройной гонг. Сколько бы раз его ни срывали с подвеса и не уничтожали, он всегда возвращался на место. Деревенские священники, епископ из города, однажды даже исповедник-иномирец — все они думали, что преуспели в экзорцизме, но к приходу следующего визитера гонг снова был там же.

Одним дождливым днем гонг громко прозвучал над деревней. В совершенно немузыкальном лязге слышался ржавый металл и удары по запертым дверям склепа. Он омрачил думы тех, кто его слышал, но вместе с тем и принес им успокоение, столь сильны были их страдания.

Они так и не узнали, кто же звонил. Люди постоянно умирали.

Спустя неделю с гор наполз нешуточный туман, и пришли они. Шесть древних воинов появились из мглы без предупреждения, как будто просто перешли из одной комнаты в другую. Возможно, для этих гигантов дело обстояло именно так, ибо мир для них не таков, как для нас. Великий Отец наделил их могуществом.

Первым их увидел мальчик Марвен, который слабо рубил твердую глину. В поле мало кто работал, ведь множество заболело. У Марвена было шесть братьев и сестер, и все они были больны. Родители умерли от чумы. Он же, младший из всех, был до сих пор здоров. Но он голодал. Некому было снабжать деревню провизией, а его руки слабели с каждым днем. Он был слишком мал, чтобы даже на пределе собственных сил успешно обрабатывать поле, и его старания были безнадежны. Он копал и плакал, зная, что никогда не сможет накормить братьев с сестрами.

Скрежещущее хлюпанье мотыги о глину убивало время, словно песня. Марвен остановился, решив, что сходит с ума. Тишина, он ничего не слышал. Он посмотрел на сырые поля, быстро растворявшиеся в тумане, прерывистым горизонтом которого была черная граница гати. Марвен снова начал копать, но почти тотчас же перестал. На сей раз он точно услышал песню, панихиду, перемежающуюся жизнерадостными выкриками. Он прервал свой труд и отложил мотыгу. Через поля по гати шагали шестеро гигантов. Мальчик глядел на них, разинув рот. Они были уродливы и волочили ноги, хоть и двигались быстро. Туман поглотил фигуры и песню. Марвен уставился им вслед, не зная, что делать.

Внезапно его голень пронзила неожиданная боль. Он вскрикнул и посмотрел, что же его ранило. Из грязи на него искоса глядела жирная злобная тварь, зубы которой порозовели от крови Марвена. Она ткнула в мальчика скрюченным пальцем и захихикала. Только тогда Марвен бросился бежать

Шестеро воинов Великого Отца вышли на площадь. Жители деревни, бывшие там, прекратили всю свою вялую деятельность. Раздались крики, и стало прибывать все больше селян, пока не собралась неплотная толпа.

Воины были высокими, словно горы, и столь же истерзанными, чудесно благословленными Великим Отцом. Их обволакивали мощные миазмы. Они были закованы в древнее боевое облачение, ржавые края которого вгрызались в одутловатую кожу. На оружии были вставки из склизкого дерева. На каждом из воинов виднелись следы ужасной болезни. Плоть была изрыта язвами. У многих не хватало частей тела — носов, пальцев, челюстей или ушей. Доспехи были раскрыты посередине из-за раздувшихся животов. Некоторые избавились от частей снаряжения, которые уже не вмещали разросшуюся ногу или распухшую руку. Вокруг гудели немногочисленные жирные мухи. Когда насекомые приблизились к селянам, те в ужасе отпрянули, потому что с заросших черной шерстью тел взирали человеческие лица.

Несмотря на свою кошмарную внешность, воители были высоки и горделивы. Они надменно оглядели толпу. Сочтя, что присутствует достаточно много людей, предводитель заговорил.

— Дети Великого Отца! Вы воззвали к нам, и мы ответили!

Его голос перешел в бульканье. Он уставился на площадь слезящимися глазами. Желтые белки покрывал узор красных прожилок. Эти глаза были опасны. За ними скрывался острый ум, но его грани были столь же изъедены, как грани брони, их подгрызло безумие. Кожу покрывали струпья, а к уголкам рта липла короста. Зубы были серого цвета.

— Как вы и просили, мы благословим вас. Среди нас есть тот, к кому прислушивается Великий Отец!

Он указал на стоявшего посередине слюнявого монстра. Плоть того напоминала нагретый и растекшийся воск, которому затем дали снова застыть. Глаза представляли собой растянутые дырки, а рот — вытянутое, истекающее слюной отверстие, куда была воткнута грязная металлическая трубка. На руках не было пальцев, как на рукавицах. Одну ногу заменяло скопление извивающихся щупалец, тыкавшихся в землю. Он был настолько омерзителен, что те, кто посмотрел прямо на него, почувствовали, что лишаются рассудка. Только доспех придавал ему человеческие очертания.

— Через нашего брата Великий Отец одарит вас, ибо наш бог внемлет. Он не бесчувственен к страданиям своих детей.

Молчание, кашель. В глазах оставшихся селян был ужас, смешанный с надеждой.

На краю толпы произошло движение. Вперед, ковыляя, вышла Галвиг. Ей стало хуже, лицо представляло собой желто-лиловое скопление кровоподтеков. Она заходилась кашлем через слово.

— Они пришли, пришли! Видите? Видите теперь? Я была права! Здесь в силе старые пути, в которых больше могущества и истины, чем у владыки-трупа.

Раньше за подобное ее ожидала бы мучительная смерть, однако остальные не пошевелились. Она слегка подтянулась на посохе, чтобы посмотреть предводителю в глаза.

— Какова цена нашего спасения? — спросила наставница.

— Ты мудра, — произнес тот.

Галвиг закашлялась и сплюнула на грязь площади кровавой мокротой. При виде этого истерзанные губы предводителя сложились в улыбку.

— Ничто ценное не бывает даром, — сказала она.

Он кивнул.

— Мы попросим у вас лишь одного. Среди вас есть мальчик, не тронутый чумой. Приведите его нам, он исчезнет, а вы станете свободны.

— Один мальчик? — переспросила она. — Один мальчик за всех нас?

— Да, — кивнул воин. — Его зоб отвратительно сморщился, облегая ворот доспеха.

Из толпы послышалось перешептывание.

— Марвен, он говорит о Марвене!

Кое-кто в толпе был против жертвы. Таких было немного. То, что они вообще стояли и слушали подобных существ, красноречиво говорило о гибкости их моральных принципов.

Галвиг выпрямилась, насколько это позволяла согбенная спина.

— Это единственное, что от нас нужно! Вот и все, лишь один, чтобы спасти всех остальных!

Селяне начали приглушенно спорить. Воины терпеливо ждали, и это не заняло много времени. Поспешно отрядили группу наименее больных. Привели Марвена. Его кожа стала похожа на воск, и он обильно потел, но отчаянно сопротивлялся.

— Вот он! Вот тот единственный, кто свободен от чумы! — сказала Галвиг. Надежда придала ей сил, и голос зазвучал отчетливее.

Марвен не мог убежать. Державшие его руки были слабы от болезни, однако он все же был только один, а его конечности уже горели от заразы.

Он прекратил бороться, и его бросили на колени перед воинами.

— Вы меня убьете? — спросил он.

— А ты хочешь умереть? — поинтересовался предводитель.

— Нет, — сказал Марвен. — Не хочу.

— Кто же хочет? — рассмеялся предводитель. Его люди присоединились к нему. Это был омерзительный звук. — Мы не убьем тебя, но заберем отсюда. Видите! Укус.

Предводитель указал пальцем. Гиганты сгрудились посмотреть.

— Это сделало одно из созданий Великого Отца. Подобная рана должна привести к смерти за считанные минуты, но ты все еще жив, пусть и ненадолго. Разве ты не видишь, мальчик? Ты благословлен. Тебя уже избрали.

— Для чего? — спросил Марвен. Его лицо побледнело, и причиной этого был далеко не только яд нечисти.

— Чтобы стать одним из нас. Мы тысячелетиями вели Долгую Войну. В конечном итоге всех нас забирает смерть. Нас должно быть семеро, ибо это число священно. Однако, как видишь, нас лишь шесть.

Марвен попытался подняться на ноги. Гиганты не пошевелились, однако соседи и родственники не дали ему скрыться.

— Нам жаль, парень, — сказали они и толкнули его в руки новых хозяев.

— Не горюй. Наш владыка весел, и впереди долгая жизнь, — обратился к нему предводитель. Двое из его воинов взяли Марвена за плечи своими огромными, пораженными болезнью руками.

Гиганты ушли, туман сгущался, окутывая их одного за другим.

— Господа! Господа! Как же наше благословение? — в отчаянии спросила Галвиг.

Предводитель отвернулся от тумана, который поглощал его людей.

— Что ж, все уже сделано! — произнес он. — Ликуйте! Вы благословлены. На вас Дар Нургла.

— Вы исцелили нас?

Это искренне озадачило предводителя. Его изуродованное лицо пошло складками.

— С чего бы нам делать такое? Эта чума — щедрый подарок Отца! Не нам его забирать.

Он повернулся и зашагал во мглу. Его силуэт стал неразборчивым.

— Тогда убейте нас! Прекратите наши страдания! — закричала Галвиг.

— Не бойся. Вы не умрете. Вы никогда не умрете.

Он пропал.

И они не умерли. Никогда. Деревни больше нет, как нет и храма на горном склоне. Но говорят, что туманными ночами можно услышать гонг. В такое время будет неразумно задерживаться, ибо туманы могут заманить странника на дороги, которыми он никогда не собирался ступать. Он может обнаружить, что забрел на площадь той деревни, где до сих пор терзаются пропащие души ее обитателей. Они мучаются от болезни и никогда не найдут избавления.

Таков Дар Нургла.