Sindroma unicuma. Внешние связи

15.5

Когда дни успели стать резиновыми? — удивилась я, сбегая по лестнице в холл. Мои сутки растянулись, уместив в двадцати четырех часах уйму событий, отчего жизнь начала казаться нескончаемой каруселью приключений, хоть заводи ежедневник и расписывай для потомков каждую загруженную минуту. Вот и сейчас нужно спешить в банк и сдать денежки под надежную охрану.

Суета сует подождет. Прежде переведу дух, — решила я и бухнулась на постамент у святого Списуила. Посижу, передохну от впечатлений дня, а потом двинусь по делам.

Секундная стрелка на часах наматывала круги, но я не спешила вставать. Может, истинная причина внезапной лени состояла в необходимости ехать в центр города? Здесь, на отшибе, среди тихих улочек квартала невидящих и в заметенном сугробами институтском парке, мне было комфортно и привычно, а поездка в бесснежную сердцевину столицы вызывала тревогу. Меж высотных зданий я чувствовала себя пришлой козявкой в чужом муравейнике, в котором можно с легкостью потеряться и не найтись.

Чего мне бояться? В конце концов, на плече висит сумка с деньгами, и наличность откроет двери куда угодно, а голова на плечах дана для того, чтобы найти выход из любой ситуации. Жаль, листочек с телефоном Аффы остался в общежитии, но возвращаться за ним нет времени. И номер рабочего телефона Альрика не мешало бы заполучить. И деканского тоже.

Я бы еще долго не решалась подняться с постамента, придумывая тысячу мотивов, чтобы не ехать в банк, но неожиданно среди студенческой толчеи взгляд выхватил парня. Это был Мэл. И он трепался с двумя девицами возле северного коридора. И он мог в любой момент обернуться к статуе святого Списуила.

Меня подбросило на месте. Что делать? Бежать? Сидеть? Прятаться? Игнорировать? — закрутился в голове ералаш, а сердце колошматило по ребрам. Прокрасться мимо или громко протопать с вызывающим видом?

К выходу, скорее к выходу! Напялив куртку, я ринулась к двери. Пусть Мэл не заметит!

Скосив глаза, я увидела в многочисленных отражениях зеркал, что парень — вовсе не Мэл, хотя отдаленно похож на него, скорей всего, стрижкой. И как я могла ошибиться? Незнакомый тип был пониже ростом и имел кривоватые ноги.

Это не Мэл! — от облегчения ноги чуть не пустились в пляс. Как бы я не убеждала себя, что морально готова к встрече с парнем, а действительность показала, что придется прятаться от него до окончания института.

А теперь на крыльцо и к воротам.

Сегодня крылатые провожали меня укоризненными взглядами, и в каменных ликах читалось осуждение. Знаю, я вместилище пороков, но не могу ничего с собой поделать и продолжаю грешить.

Выбежав за калитку, затормозила в растерянности. Три ряда машин, горделиво выставивших полированные капоты, оккупировали стоянку. Наверняка один из красавцев-автомобилей с лоснящимися боками принадлежит Мэлу.

Оглядевшись с опаской по сторонам, я обогнула группку парней-куряг, и, пройдясь вдоль кованой ограды, заметила черную машину с желтыми ромбиками на боку. В отличие от клоунского такси, на котором мне довелось покататься, автомобиль, вызванный Альриком к порогу института, выглядел строго и солидно. Конечно, разве можно сравнивать студентку Аффу и известного ученого с мировым именем, который не подозревает, что можно носиться по городу за «десять и два сверху»?

— Здрасте, — открыла я дверцу. — Мне в Первый правительственный банк.

Водитель кивнул.

Наверное, в такси подобного класса считалось дурным тоном оговаривать заранее стоимость поездки, поэтому, устроившись на заднем сиденье, я притихла. Везли меня соответственно — в уютном салоне, с неслышно работающим двигателем и кондиционером. Вдобавок из невидимых колонок лилась ненавязчивая музыка. Водитель не заходил в крутые виражи на поворотах, не давил изо всех сил на тормоза перед светофором и не поливал грязью нерасторопных пешеходов. Словом, вез с удобствами как хрупкую посылку.

Вечер в городе вступил в права, зажегши фонари и витрины магазинов. Здания, облепленные рекламными вывесками, напоминали сказочные дворцы. Простояв в небольшой пробке, машина выскочила на автомобильную развязку, и на мгновение я увидела зависший над городом серый блин облаков, подсвеченных садящимся солнцем. Край блина обрывался у горизонта бледно-синей глазурью. Где-то далеко еще длился солнечный зимний день, а на столицу наползали сумерки.

Влетев в скопление высотных зданий, такси понеслось по проспекту. Я же смотрела на серые бесснежные тротуары и барабанила пальцами по сумке, не замечая архитектурных шедевров. В голове прокручивался сценарий посещения банка.

Войду, поздороваюсь, скажу, предъявлю, — репетировала про себя последовательность действий. Видимо, водитель успел насмотреться на странных пассажиров, бормочущих под нос, потому что не удивлялся.

Где мое удостоверение личности? — завозилась я, испугавшись, что потеряла или оставила его в общежитии. Поиск дрожащими руками подтвердил, что документы по-прежнему лежат в потайном кармане сумки. На месте ли мое богатство? Пачки по-прежнему болтались в футлярчике и не успели испариться. Какие условные слова нужно сказать служащему банка? Не помню!

В оставшееся время, пока машина ехала, я судорожно вспоминала кодовую фразу, с каждой минутой беспокойство усиливалось: мне начало казаться, что слова в условном пароле совсем не те, и что перепуталась их последовательность. Роясь лихорадочно в памяти, я пропустила столичные красоты и очнулась, когда такси плавно затормозило.

— Двадцать восемь, — сказал водитель, и в его ладонь перекочевала мелочь со сдачи из институтской столовой. Мужчина не подал виду, что недоволен оплатой в виде горсти монет, и я, выбравшись из машины, очутилась на улице. После теплого салона прохлада зимнего вечера освежила пылающее лицо, и в голове явственно всплыло шифрованное профессорское послание. Ура!

Покуда меня везли, успело стемнеть. Улица, на которой высадил таксист, казалась узкой из-за зданий, сжимавших её с обеих сторон, и называлась Банковской, а непосредственно перед моим носом располагалась цель поездки — Первый правительственный банк с тремя этажами освещенных окон.

Современное здание в зелено-оранжевых тонах тянулось влево и вправо без малейшего намека на вход. Как попасть внутрь? Нужно спросить у прохожих.

Как назло, тротуар вымер.

И посетителей нет. Никто не заходит и не выходит. Неужели только мне, богатейке, хочется попасть в банк?

На мое счастье у тротуара остановилась машина, и из нее вышел мужчина с портфелем. Незнакомец направился к зданию банка уверенной походкой. Пара мгновений, и он стукнется лбом об оконный карниз.

Мужчина любил свой лоб. Затаив дыхание, я наблюдала, как он поднялся в пустоте по невидимым ступенькам и исчез между окнами. Только что шел — и вмиг пропал. Что за фокусы?

У меня закралось страшное подозрение, что банк обслуживает висоратов, а для невидящих вход закрыт. К примеру, специальное заклинание при входе отфильтровывает обманщиков, притворяющихся не теми, за кого они себя выдают. Почему Альрик не предупредил?!

Я собралась было развернуться и бежать, пока не догнали и не схватили, как вдруг там, где исчез незнакомец с портфелем, разошлась стена с окнами, и из образовавшегося проема вышли мужчина и женщина, сошедшие по воздуху на тротуар. Их появление потрясло меня как если бы инопланетяне вышли из летающей тарелки, чтобы налаживать контакты с аборигенами.

— Девушка, вам нужно в банк?

В разъехавшихся окнах, вслед за которыми разъехались мои глаза, стоял немолодой мужчина в форменной одежде: зеленых брюках и оранжевом кителе.

— Д-да, — отозвалась я настороженно. Может, ну его, этот банк? Худо-бедно проживу и без него.

— Проходите. — Товарищ в униформе махнул приглашающе. — Будьте внимательны: здесь подъем.

Лишь приблизившись вплотную к зданию, я увидела, что лестница и широкие раздвижные двери составляют единый фон, сливаясь с фасадом. Ступеньки в точности повторяли текстуру цоколя, а разъезжающиеся окна оказались в действительности дверьми.

— Вы впервые здесь? — поинтересовался вежливо мужчина.

— Д-да.

— Ваша неуверенность понятна. Наш банк имеет честь представить новому клиенту имитирующую фасадную живопись с эффектом натурального обмана зрения без примеси иллюзий, — пояснил с гордостью мужчина.

Чем гордиться-то? Этак всех потенциальных клиентов распугают. Побродят люди кругами с часок и, не найдя входа, плюнут и уедут.

Товарищ в сигнальной униформе оказался услужливым швейцаром. От двери-притворщицы широкий коридор вывел меня на перекрестье трех залов, в каждом из которых прогуливались охранники. Заметив у них дубинки и рации, я нервно облизнула губы.

Определенно, над интерьером банка потрудился прекрасный дизайнер. Повсюду пластик, оранжево-зеленая символика на стенах, двухцветные жалюзи, пол из кофейной плитки, сливочный потолок, необычные офисные конструкции и фешенебельные диваны для клиентов, ожидающих своей очереди.

Несмотря на вечер, посетителей было немного. Незнакомец с портфелем занял в левом зале окно с надписью: «Обслуживание юридических лиц по предварительной записи». Я же — лицо, которое само по себе.

Лицо, нахмурив лоб, вспомнило указания профессора и направилось в сектор для обслуживания физических лиц, откуда перешло в зал операций с банковскими ячейками, чувствуя затылком изучающие взгляды охранников.

В малолюдном помещении насчиталось шесть окон обслуживания, два из которых не работали. Наконец, за крайним окошком обнаружился коротышка, по приметам походивший на служащего, к которому мне предстояло подмазаться. Небольшая карточка на стойке: «Старший консультант Мокий Лаврович Перепелицын» подтвердила догадку.

Гном Мокий, в зеленой рубашке и оранжевом галстуке, утонул за конторкой по грудь. В очках в толстой оправе, съехавших на нос, он что-то подсчитывал, шевеля губами.

— Здравствуйте, — я старалсь говорить уверенно, ибо интерес охранников к моей персоне начал казаться навязчивым.

Поверх очков в меня вперились маленькие блеклые глазки.

— Перейдите к соседнему окну. Это не обслуживается, — выдал Мокий Лаврович шокирующую весть. От услышанного я едва не рухнула на пол. То есть, как перейти? Мне же нужно к вам! Только к вам, а не к длинной жердине по соседству!

«Хочу сюда, потому что вас рекомендовали как лучшего специалиста» — объявлю Мокию в лоб и потоплю его, себя и Альрика. Кто рекомендовал? Почему? Значит, были прецеденты? Значит, девушка неспроста обратилась к старшему консультанту, — заработают шестеренки у невидимых наблюдателей, и они посмотрят в мониторы, на которых мое перепуганное лицо отразится крупным планом. «Ясно — эти двое в сговоре! Вязать их и в тюрягу» — скажут профессионалы — надсмотрщики.

Ну, зачем я согласилась на предложение профессора? — чуть не завыла в отчаянии, приготовившись рвать на себе волосы. Ноги поплелись к консультанту — жердине, занимавшему окошко по соседству, в то время как в голове закрутилась воронка паники. Что придумать? Как, не привлекая внимания, исчезнуть из зала? К примеру, изобразить непроходимую тупость и пройти к выходу, объясняя каждому охраннику по пути: «Я передумала. Ваш банк — фуфло» или: «Ой, простите, ошиблась. Хотела в парикмахерскую, а завернула не туда».

И тут, услышав обреченное биение сердца одной преступной особы, случилось неожиданное чудо несварения. Когда до соседнего окошка осталась пара похоронных шагов, жердина схватился за живот и закрылся шторкой, поставив карточку: «Технический перерыв 10 минут». Я суетливо бросилась к гному Мокию.

— Там перерыв. А мне надо! — заявила, с трудом удерживая нетерпение.

Служащий сморщился, словно съел кислую-прекислую сливу, сказал:

— Обождите. — И исчез.

Потекли томительные секунды ожидания, во время которого мой взгляд старательно уворачивался от пристального внимания охранника. Мокий Лаврович возник как чертик из табакерки.

— Добрый вечер! Рады приветствовать нового клиента в нашем банке. Надеемся на долгое и плодотворное сотрудничество, — выдал отшлифованную годами и опытом речь. — Что угодно?

— Ячейку. Банковскую.

— Рады, что вы выбрали наш банк. Можем предложить гибкую систему скидок при обслуживании и прочие поощрительные бонусы.

Хорошее приветствие. Попробуй, выбери что-нибудь иное, если иного не дано.

— Ваши документы, — протянул сухую лапку Мокий, и я сунула удостоверение личности в окно. Служащий зашелестел бумагами и выложил на конторке несколько буклетов: — Оформление займет некоторое время. Предлагаю ознакомиться с нашими программами обслуживания.

Не успел мир банковских тарифов и услуг открыться передо мной роскошным веером, как в руки упала анкета и стопка вопросников. Затем потребовалось расписаться в куче бланков и форм.

Момент произнесения пароля приближался. Я нервничала, повторяя про себя заветную фразу, и мне начало казаться, что в ней стало больше слов, чем вначале. Силясь вспомнить, возвела глаза к потолку, словно там в любой момент могла вспыхнуть секретная кодировка.

— Мы рады, что вы решили довериться нашему банку, — сказал Мокий Лаврович и замолчал, глядя бесцветными пуговками поверх оправы.

Его утверждение не походило на вопрос. Точнее, это был явно не вопрос. Преданный служащий выразил радость, потому что новый клиент выбрал Первый правительственный, а не подворотню с криминальными элементами. Надо ли что-нибудь отвечать?

— Э-э… В уверенном лидерстве — финансовая…э-э-э… устойчивость. И я… э-э-э… тоже рада, что решила довериться.

Не переборщила ли с восторгами?

Гном Мокий сканировал меня водянистыми глазками целую вечность, и я устала переминаться с ноги на ногу, без конца сглатывая и старательно отводя глаза от охранника. Наконец, старший консультант спросил:

— Срок аренды? Постоянно, на год, помесячно? Может, гибкая аренда?

Неужели, испытание пройдено? Ур-ра, ходатайство Альрика помогло! Ой-ля-ля!

— Наверное, помесячно, — ответила я, тщательно скрывая волнение.

— При годовой аренде ежемесячный платеж составит четыреста висоров, — сказал многозначительно служащий, мол, умножай на два. — При помесячной аренде сумма оплаты составит четыреста сорок три висора.

Зачем впустую оплачивать за год вперед, если я истрачу деньги за месяц или раньше? Помесячно так помесячно.

— Заполните своей рукой бланк, укажите сумму, закладываемую на хранение, и распишитесь, — сунул коротышка перо и листок.

Подумав, я написала в квадратике «115» и, стараясь не ошибиться, добавила три нуля. Расписавшись в нижней строчке, вернула бланк старшему консультанту.

Мокий Лаврович не выказал удивления ни словом, ни жестом, ни поднятой бровью. Наверное, ему доводилось смотреть на суммы с гораздо большим количеством нулей. Служащий сунул новую кипу бумажек, где требовалась моя подпись, и терпеливо ждал, пока поставлю закорючки в нужных местах.

— Мы рады приветствовать вас в качестве нашего клиента, — сказал, когда я вернула подписанную стопку бумаг. — Благодаря нашей бонусной программе первый месяц аренды будет для вас авансовым. Кроме того, как пятисоттысячному клиенту января банк предоставляет вам возможность выбрать любой из подарков, представленных на стенде. — Гном Мокий показал на стеклянный шкаф, который я поначалу не заметила.

Чудеса! Мне невиданно подфартило, оказавшись в урочный час мегатысячным клиентом банка. Или счастливый выигрыш тоже подстроен?

Невозмутимый Мокий Лаврович о том умолчал. Стенд, похожий на новогоднюю елку, стоял в углу у окна. Вокруг общей оси проворачивались пять полочек с поощрительными призами. Сверху стояли коробки с изображениями непонятных приспособлений — то ли кофемолок, то ли электрических точилок карандашей. Ниже сиротливо поблескивал объективом единственный фотоаппарат. Посередине стенда расположились три мобильных телефона в зеленом, оранжевом и черном корпусах. Четвертую полочку заняли разновысотные вазы с фигурками херувимов, а внизу красовались перья в элегантных пеналах. Если подарки, вставленные на стенде, имели равнозначную стоимость, то перьевые наконечники вполне могли быть позолоченными.

Что же выбрать, если Мокий не шутит? Перо не хочется, да и ваза мне ни к чему. Если выберу фотоаппарат, нужно покупать альбом, который потяжелеет, разбухнув от снимков, и при очередном бегстве из института придется его выбросить. Подумав, я показала на полку с телефонами.

— Зеленый.

Мокий Лаврович отпер игрушечным ключиком боковую стенку шкафа и снял аппарат с полочки.

— При выходе из банка работает салон телефонной связи. Там произведут подключение за символическую плату, — сказал бесстрастно.

Через пару минут, сжимая в руках коробочку с телефоном, я, онемевшая и ошеломленная, вышагивала за Мокием Лавровичем в банковское хранилище, располагавшееся под зданием: сначала вниз на лифте, затем по запутанным коридорам, перегороженным решетками. Повсюду прохаживались охранники, у которых, кроме дубинок, появились бронежилеты и кобуры.

Очередная решетка поднялась над нашими головами.

— Нержавеющая сталь, три четверти, заговоренная, — сообщил мимоходом служащий и кивнул охраннику, опустившему за нашими спинами толстые прутья.

— Толщина стен пять метров, повышенная прочность кладки. В состав цемента введена добавка, подавляющая все виды вис-возмущений, — пояснял по ходу движения Мокий Лаврович, сияя аккуратной круглой лысиной на макушке.

Бесшумно провернулся огромный штурвал, открывший гигантский круглый люк, и мы очутились в зале с уходящими в бесконечность разветвлениями коридоров.

— Постоянно под напряжением от автономного генератора, — показал коротышка на люк. — Вдобавок имеются датчики движения по периметру помещения.

Мокий Лаврович свернул в ближайший закоулок, и мы очутились в небольшом тупичке, уставленном от пола и до потолка множеством дверец с замочными скважинами. Среди них находилась и моя будущая банковская ячейка.

Служащий забрался под потолок по лестнице на колесиках и, открыв ячейку, вытянул из ниши металлический ящичек. Спустившись, он положил ящик на столик и замер вышколенно, намекая молчанием, что пора пересчитывать наличность.

Оставив в футляре одну нераспакованную пачку, я торопливо вытащила из сумки оставшиеся упаковки с купюрами и вдобавок протянула распочатую профессором стопку банкнот.

Коротышка не стал вскрывать перевязанные пачки. Он всовывал их в неглубокую выемку в стене и, дождавшись мигания зеленого индикатора, складывал в ящичек. Видимо, Мокий Лаврович был приучен не доверять даже буковкам родного банка, бегущим по бумажным ленточкам на упаковках.

Затем настенное устройство пересчитало остаток пачки, поделенной Альриком, и высветило на экране «50». Ровно пятьдесят купюр по сто висоров. Получается, профессор недрогнувшей рукой навскидку произвел раздел поровну. Невероятно! — прониклась я благоговением перед фантастической точностью.

— В дальнейшем можете по собственному усмотрению использовать вашу ячейку, но не забывайте оплачивать ежемесячную аренду, — сказал гном Мокий, засунув ящичек обратно, и вручил мне ключ. — Он ваш. Ждем вас в любой день недели с восьми до девятнадцати ноль-ноль.

На обратном пути из хранилища мне вдруг пришло в голову, что можно было не рисковать и не привлекать Мокия Лавровича к участию, честно указав в бланке, к примеру, тысячу висоров, а на другой день снова приехать в банк и без лишних глаз добавить в ячейку оставшиеся деньги. Но в запоздалой умной идее наличествовал ряд существенных недостатков. Во-первых, мне все равно не удалось бы доказать законность происхождения тысячи висоров, а переадресация к папочке полностью исключалась. Во-вторых, малый размер суммы вызвал бы подозрения у банковских надсмотрщиков. Ну, и в-третьих, насмотревшись на раздутые кобуры охранников, я признала обоснованность немалой компенсации гному Мокию за риск, потому что даже мое богатое воображение боялось представить, какое наказание ждет старшего консультанта Перепелицына, если того когда-нибудь поймают.