Пол стоял в дверях хижины неподвижно, словно тотемный столб. Последние четыре часа он слушал и всматривался во тьму. Все его чувства были напряжены до предела, готовые уловить малейшее изменение в ритме ночи. День ушел, и свет рождали только редкие тлеющие костры, на которых туземцы готовили пищу. Вот последние селяне, подобно печальным призракам, разошлись по лачужкам, и деревня погрузилась в тишину. Лишь плакал где-то приглушенно ребенок. Какое же все-таки это нездоровое место. Пол и Гаме словно оказались в зачумленной деревне.
Голландец выгнал семью из хижины, ближайшей к его собственной. Широким жестом, подражая швейцару у дверей «Ритца», он пригласил войти Траутов. Сквозь неплотные соломенные стены проникали тонкие лучики света и совсем чуть-чуть воздуха. Полы в хижине были земляные, на опорах висели гамаки; мебель состояла из пары грубых стульев и разделочной доски из пеньков. Впрочем, не духота беспокоила Пола. Его не покидало чувство, что они с Гаме угодили в ловушку.
Пол наморщил нос; этот жест он унаследовал от отца, рыбака с Кейп-Кода. Бывало, выйдет отец в предрассветных сумерках на пирс и принюхается, точно старый пес. А потом скажет:
— Славный будет денек, кэп. На рыбалку!
Бывало и так, что Траут-старший наморщит нос и без лишних слов тут же отправится в кофейню. Всякие сомнения в чутье отца развеялись, когда в один прекрасный день он остался на берегу, а шестеро других рыбаков пропали без вести во время шторма в открытом море. Отец тогда объяснил: дескать, пахло как-то не так.
То же чувство не покидало сейчас и Траута-младшего, хоть и находился он далеко от моря, в самом сердце венесуэльского дождевого леса. В деревне не раздавалось голосов, никто даже не кашлянул. Как будто здесь и не жил никто. Еще днем Пол позволил своей фотографической памяти вобрать практически все до последней детали обстановки. Похоже, селяне просто-напросто ушли на ночь. Попятившись от двери, он наклонился к одному из гамаков. Гаме легонько коснулась его лица.
— Я не сплю, — сказала она. — Думаю.
— О чем?
Сев, она опустила ноги на пол.
— Нашему другу Летучему Голландцу я не доверяю. Врезать бы ему, да боюсь замараться. Ф-фу.
— Полностью с тобой согласен. За нами, похоже, следят. — Пол посмотрел на дверь. — Эта хижина напоминает ловушку для лобстеров. Вход есть, выхода нет. Разве что в кастрюлю. Предлагаю провести ночь на лодке.
— Жаль, конечно, покидать эти пятизвездочные апартаменты, но я с тобой. Один вопрос. Если за нами следят, то как выбраться незамеченными?
— Очень просто. Выходим через черный ход.
— Насколько я помню, здесь нет черного хода.
— Ты просто не знаешь, какие мы, янки, изобретатели, — хитрым тоном ответил Пол. — Постой на стреме, а я пущу в ход свой гений.
Достав из чехла на поясе охотничий нож, он прошел в заднюю часть хижины. Восьмидюймовое лезвие пилило и резало солому практически неслышно, однако время от времени Пол издавал крик какого-то тропического животного. Звук был похож на скрип напильника по листу металла. Через несколько минут образовался проход два на два фута. Отведя к нему за руку жену, Пол пропустил ее вперед. Гаме высунулась наружу и огляделась. Вроде все тихо. Вылезла. Вслед за ней протиснулся и похожий на баскетболиста Пол.
Встав бок о бок, Трауты прислушались к ночной симфонии насекомых и птиц. Еще днем Гаме приметила тропинку, ведущую от хижин к реке. В темноте угадывались очертания плотно утоптанной дорожки. Гаме пошла вперед, и вскоре ноздрей коснулся запах стоячей воды. Тропинка привела к садам, которые Трауты видели со стороны реки днем. Идя краем болотистого берега, они наконец заметили скелетообразные очертания щита пропеллера. К аэрботу Трауты спускаться не спешили, на случай если Дитер следит за ними. Пол швырнул в воду камешек. На всплеск, однако, из укрытия никто не выскочил.
Тогда они забрались на борт и подготовили лодку. С рассветом тронутся в путь. Пол, подоткнув под голову спасжи- лет, растянулся на палубе. Вахту приняла Гаме, устроившись на месте водителя. Мало-помалу Пол задремал. Спалось тревожно — из-за духоты и пения насекомых. Потом свое взяла усталость, и пришел глубокий сон. Когда Гаме позвала мужа по имени, ее голос прозвучал как будто издалека. Наконец под веки пробился свет, и Пол, моргая, уставился на жену. Та все еще восседала на водительском месте. В мерцающем желтом зареве ее лицо приобрело странное, даже гротескное выражение.
К аэрботу подошли три каноэ. В каждом — свирепые индейцы с бритвенно острыми копьями и мачете. В свободных руках они сжимали факелы, пламя которых отбрасывало ярко-красные отблески на бронзовые тела туземцев. Каждый индеец носил одинаковую стрижку под челку, и у каждого были выщипаны брови. Все в набедренных повязках, кроме одного — тот надел бейсболку с логотипом «Нью-Йорк янкиз» и держал в руках дробовик. Ну и как после этого любить «Янкиз»?
— Здрасте, — широко улыбнулся Пол.
Каменные лица индейцев ничуть не изменились. Вооруженный дробовиком малый качнул стволом в сторону берега: высаживайтесь, мол. Стоило Траутам оказаться на суше, как индейцы плотно обступили их. Фанат «Янкиз» мотнул стволом в сторону деревни, и факельная процессия — в центре которой оказались Трауты — двинулась вверх по склону.
— Прости, Пол, — извинилась Гаме. — Они появились из ниоткуда.
— Ты не виновата. Я ошибся: думал, бояться надо тех, кто на суше.
— И я. Но с какой стати ты им улыбался?
— Больше ничего в голову не пришло.
— Дитер перехитрил нас, — неохотно признала Гаме.
— Не думаю. Взгляни туда.
На опушке перед хижинами стоял Дитер. Бледный в свете факелов, перепуганный, он потел, но не мог утереть испарину с лица — руки он держал поднятыми. В живот ему упиралось несколько копий, и — как будто этого мало — еще двое, белые, целились ему в грудь из револьверов. Оба незнакомца были одеты одинаково: белые хлопковые штаны, футболки с длинными рукавами и ботинки с высокими голенищами. У обоих на поясах висели широкие кожаные ремни с карабинами. Первый — небритый детина, второй — низкорослый, стройный, с темными и невыразительными, как у кобры, глазами. Забрав у главаря индейцев «кольт», он мельком посмотрел на Траутов и снова перевел взгляд на Голландца.
— Вот и твои курьеры, Дитер, — сказал незнакомец с французским акцентом. — Будешь отпираться или признаешь, что думал поиметь меня?
Дитер вспотел еще сильнее: на лице у него выступили и ручьем покатились вниз крупные капли.
— Виктор, богом клянусь, я этих двоих только утром встретил. Их прислал Рамирес — рассказать о мертвом индейце и предупредить меня об опасности. — Во взгляде немца блеснул коварный огонек. — Правда, я им не поверил и посадил в хижину. Хотел позже проследить за ними.
— Да, меры безопасности ты предпринял экстраординарные, — не скрывая отвращения, произнес Виктор. Вот он посмотрел на Траутов. — Вы кто такие?
—Меня зовут Пол Траут. Это моя супруга Гаме. Мы исследователи, работаем с доктором Рамиресом. Изучаем речных дельфинов.
—Сюда зачем приехали? В этой части реки дельфины не водятся.
—Совершенно верно. Просто мы нашли каноэ, а в нем — мертвое тело индейца. Доктор Рамирес прислал нас сюда, предупредить селян о возможной опасности.
—Почему он сам не явился?
—Повредил лодыжку. И потом, нам самим интересно изучить глубины дождевого леса.
—Неплохое алиби. — Француз взвесил на руке «кольт». — Это часть научного оборудования?
—Нет, оружие дал доктор Рамирес. Он настаивал; говорил, что мы можем угодить в неприятности. Если так посмотреть, он был прав.
Виктор рассмеялся.
—Ваша легенда настолько глупа, что похожа на истину. — Он присмотрелся к Гаме, как только может присматриваться к женщине француз. — Гаме. Какое необычное имя. У вас французские корни?
Если Виктор считал себя галантным, то Гаме в его словах слышались нотки разврата. Впрочем, она никогда не упускала шанс пустить в ход женские чары.
—Все мои знакомые французы сначала представляются сами.
—Ах, простите мне мою неотесанность. Всему виной общение с этой cochon[24]. — Дитер вздрогнул, когда Виктор махнул у него оружием под носом. — Меня зовут Виктор Арно. Это мой ассистент Карло, — указал он на своего молчаливого спутника. — Я представляю европейский картель, желающий приобрести одно редкое биологическое вещество.
—Так вы ботаник, вроде доктора Рамиреса?
— Нет, — покачал головой Виктор. — Ботаник не справился бы со столь тяжелой работой. Мы владеем рабочим объемом знаний по биологии, однако в сущности являемся передовым отрядом, разведчиками. Нам велено добыть образцы для изучения специалистами. Настоящие ученые придут позже, используя проложенный нами путь.
— Вы ищете лекарственные растения? — догадалась Гаме.
— Если только в качестве побочного продукта. Возможно, где-то у нас над головами, в чудесной сокровищнице леса растет новое лекарство от рака, но... — Виктор коснулся носа и губ. — Вообще-то, мы ищем ароматы — для парфюмеров и вкусы — для кулинаров. Найдем нечто целебное — так даже лучше. У нас есть разрешение от правительства Венесуэлы, и операция наша совершенно законна.
Пол глянул на свирепых лесных дикарей, на оружие — холодное и огнестрельное, — на перепуганного и притихшего Дитера. Он ни на секунду не поверил рассказу француза. Впрочем, нельзя вызывать подозрений излишними вопросами, нельзя и молчать — легковерие вызовет подозрений не меньше.
— Я, наверное, не удивлю вас вопросом: для чего научной экспедиции столько оружия?
— Не удивите, — совершенно спокойно ответил Арно. — Страхи Рамиреса вполне обоснованны. Да вы и сами видите, насколько опасно в лесу. Взять хотя бы мертвого индейца. — Он иронично улыбнулся. — Вам, похоже, невдомек, какие у нас дела с этим животным? — Арно указал на Дитера. — Он дал нам проводников из селения. Они знают лес лучше кого бы то ни было. И, смею заметить, мы хорошо заплатили.
Пол ухмыльнулся.
— И сейчас вы, кажется, готовы расторгнуть сделку с мистером фон Хоффом.
— На то есть свои причины. Даже если вы о себе не соврали и вы действительно не курьеры, то Дитер решился обворовать нас. Мы искали одно чрезвычайно ценное растение, которое принесло бы фармацевтам и кулинарам миллионы, если не миллиарды прибыли. Оно — просто чудо. Мы хотели добыть для анализа образцы того, что местные веками используют... к несчастью, не для изготовления духов.
— Похоже, свою проблему вы уладили, — заметила Гаме. — У вас и Дитер, и образцы.
— Если бы все было так просто, — резко ответил Арно. — Эту свинью мы раскусили, да, зато ценные образчики исчезли.
— Не совсем понимаю вас.
— От местных мы услышали про нужное растение, но никто не смог провести нас туда, где оно растет. В поисках мы забрели много дальше, чем изначально рассчитывали. На территории, не изведанные и не отмеченные на карте. В конце концов нам попался индеец, которого позже вы нашли убитым. При нем имелись образцы нужного нам растения. За них мы давали хорошую плату, однако туземец отказал. Тогда мы пригласили его в гости, надеясь, что он передумает.
Вспомнились рубцы на теле покойного.
— Он по-прежнему отказывался говорить и вы его пристрелили?
— О нет, все не так тривиально. Мы прилагали все усилия, чтобы поддерживать в нем жизнь. Дитер отвечал за гостеприимство и охрану образцов. Однажды ночью он напился, и бедный дьявол бежал к реке. В лодке его и застрелили. Мы думали, он выкрал травы. В таком случае вы нашли бы их при нем.
— А какие они были? — спросил Пол.
— Они необыкновенные. Маленькие клиновидные листочки в красную прожилку. Местные зовут это растение кровавым листом.
— Мы смотрели в сумках покойного — и не нашли ничего похожего.
— Значит, — Арно перевел презрительный взгляд на Дитера, — кто-то из вас лжет. Дитер говорил, что индеец бежал, прихватив растение.
— Ты им веришь? — ответил Дитер. — Индеец выкрал сумку со всем содержимым.
— Сомневаюсь, — тихо произнес Арно. — Захвати они образцы растения, не явились бы сюда, как идиоты. Думаю, то, что нам нужно, — у тебя. — Он поднял револьвер. — Говори, где оно, или сдохнешь.
— Убьешь — и не видать тебе образцов, Арно, — с вызовом проговорил Дитер. И зря, француз не собирался с ним миндальничать.
— Это правда, но перед тем, как застрелить, я отдам тебя своим разукрашенным компаньонам. Они с чистой совестью освежуют тебя, как мартышку.
Краска схлынула с лица Дитера.
— Я не укрываю от тебя сведения. Просто предлагаю торг.
— Время торга давно прошло, как ни прискорбно. Я устал от тебя. — Арно поднес револьвер к губам Голландца. — И от твоего вранья.
Прогремел выстрел, и нижняя половина лица Дитера разлетелась в брызгах алой крови. Монокль выпал из удивленно выпученного глаза, а сам Голландец рухнул на спину, точно спиленное бензопилой дерево.
Француз перевел дымящееся дуло на Пола.
— Не знаю, врете вы или говорите правду. Чутье подсказывает, что вы честны. Просто вам не повезло заглянуть на огонек к этой свинье. Ничего личного, я просто не могу отпустить вас. — Он печально покачал головой. — Даю слово, ваша прекрасная супруга умрет быстро и безболезненно.
Пол как будто перенесся в другую галактику. Как ни поразила его немедленная казнь Дитера, он сразу понял: Арно свидетелей не оставит. Долговязая фигура и вялые движения Пола могли ввести в заблуждение кого угодно. Если понадобится, двигаться он может очень даже быстро. Он напрягся, приготовившись схватить Арно за руку и направить ствол в землю. В лучшем случае его убьют, но Гаме успеет бежать. В худшем убьют обоих.
Арно уже положил палец на спусковой крючок, и Пол приготовился к последнему рывку, как вдруг индеец в бейсболке не то хрюкнул, не то кашлянул. Выронив дробовик, он с ужасом взирал на торчащее из груди двухфутовое древко. Из спины у него выглядывал обагренный наконечник с бородкой. Попытавшись выдернуть стрелу, индеец рухнул рядом с телом Дитера.
Кто-то из туземцев выкрикнул:
— Чуло! — И тут же его сразила другая стрела.
Товарищи убитых в ужасе повторяли:
— Чуло! Чуло!
Раздалось страшное улюлюканье, и в кустах мелькнуло бело-голубое лицо, потом еще одно. Через несколько секунд похожие на маски лица виднелись повсюду. Засвистели стрелы, погибло еще больше индейцев. Падали на землю оброненные и брошенные в панике факелы.
В темноте и смятении Пол схватил жену за руку. Вырванная из ступора, Гаме побежала за Полом к реке. Оба думали об одном: добраться до лодки. В жуткой спешке они чуть не налетели на стройную фигуру — та выступила им навстречу из тени.
— Стойте! — твердым голосом приказала... Тесса.
— Мы к лодке, — сказала Гаме. — Идем с нами.
— Нет, — ответила вдова Дитера и ткнула пальцем в сторону реки. — Смотрите!
В свете прихваченных факелов они увидели, что на берег из каноэ высаживаются десятки людей в бело-голубой раскраске.
Схватив Гаме за руку, Тесса потащила ее в сторону.
— Сюда, здесь безопасней.
Туземка повела Траутов прочь с опушки, в чащу. Ветки и колючки хлестали по лицу и ногам. Улюлюканье стихло. Было такое чувство, будто Трауты забрались в сердце Земли: жара стояла страшная.
— Куда ты нас ведешь? — спросила Гаме, останавливаясь и переводя дух.
— Нельзя стоять. Чуло придут, скоро.
И правда, странный боевой клич набирал силу. Пол и Гаме еще несколько минут следовали за вдовой Дитера, пока та не встала. Они оказались в роще деревьев, которые выглядели карликами на фоне гигантских бесформенных стволов, уходящих ввысь на добрую сотню футов. Тессу почти не было видно в сочащемся сквозь кроны лунном свете. Она указала вверх, но Трауты ничего не увидели — только тьму листьев и серебристые проблески в прорехах.
Заметив их смущение, Тесса, будто работающий со слепыми детьми учитель, вложила им в руки нечто, похожее на ощупь на дохлых змей. Нейлоновые шнуры. Вспомнились ремни с карабинами на поясах у Арно и его компаньона и то, как Дитер упоминал дирижабль. Пол наскоро оплел шнуром тонкую талию супруги, и Гаме, перебирая руками по второму шнуру, пошла вверх. Пол осмотрелся: вдова Дитера пропала из виду. Все, о женщинах можно не беспокоиться.
— Поднимайтесь, — сказал он. — Я прямо за вами.
Точно так же опоясавшись шнуром, он в несколько мощных рывков поднялся над землей на несколько ярдов. Где-то наверху, совсем близко, пыхтела Гаме.
Снизу раздалось странное пение. Чуло. Они подбрасывали вверх факелы, и те падали назад, подобно истощенным кометам.
Как ни боялись Пол и Гаме, что их достанет огромной стрелой, они упорно продолжали подъем. Пол уже посмел надеяться, что чуло отстали. Но стоило глянуть вниз, и он заметил, как лезут вверх бело-голубые дикари. Конечно, где два троса — там и все три, а то и больше.
Гаме прокричала:
— Я наверху!
Пол поднялся еще немного и ухватился за протянутую руку жены. Гаме помогла ему взобраться на ветку толще мужской талии. Пыхтя от натуги, Пол схватился за следующий сук. Наконец нащупал гладкую резиновую поверхность. Над кронами висела дымка, приглушая оловянный отблеск половинки луны. И все же Пол разглядел над деревьями растянутую, подобно сети гигантского паука, платформу из ячеек и труб. Какой гений додумался создать такое чудо? Впрочем, восторги стоило оставить на потом. Снизу уже доносилось пыхтение, и Пол потянулся за ножом. Ах, нет, его же — вместе с «кольтом» — забрали индейцы..
Вскрикнув, Гаме указала на парящий чуть выше небольшой аэростат. Снизу затрещали ветки. Еще минута — и чуло будут здесь. Отвязав от себя подъемный трос, Пол прошел по пружинистой поверхности к центру, к швартову, ухватился за него и притянул аэростат к платформе, чтобы Гаме могла сесть в кресло прямо под газовым баллоном. Вес жены сработал как балласт, и Пол, спокойно отпустив швартов, сел в кресло рядом.
— Умеешь управлять этой махиной? — спросила Гаме.
— Думаю, это не трудно. Не сложнее, чем править лодкой. Сначала надо отшвартоваться.
В детстве Гаме ходила по Великим озерам, и сравнение — пусть и не совсем правдоподобное — помогло сориентироваться. Они с Полом быстренько отвязали швартовы, и дирижабль, чуть помедлив, пошел наконец вверх. Внизу смутные фигурки подпрыгивали, пытаясь ухватиться за свисающие с дирижабля тросы, однако воздухоплавательное средство успело набрать приличную высоту.
Поднявшись над бескрайней, утопающей в тумане долиной, Трауты поплыли в воздухе, как семечко молочая. Эх, как бы не угодить из огня да в полымя...