Когда тетя Илка с корзиной в руке внезапно показалась на тропинке, ведущей к нашему дому, мы остолбенели от неожиданности. А она уже помахивала нам своим пышным бюстом.
— Ах, вы мои любимые, дорогие детки! — сказала она приглушенным от умиления голосом. — Кто из вас вспомнил о моем дне рождения? Уж какое сладкое письмо мне написали! Вот как сильно вы любите свою старую тетушку!
Мы не знали, что ответить. Со своей стороны я знал наверняка, что в последнее время никаких писем не писал, а тем более сладких, и беспомощный взгляд самой лучшей из всех жен дал мне понять, что и к ней ничего подобного не относится.
— Вот и славно, тетя, — промурлыкали мы одновременно. — Стоит ли об этом говорить.
Но тетя Илка была сама нежность:
— Нет-нет-нет. Вы доставили мне такое счастье, что я непременно должна вас отблагодарить.
— Не стоит, тетя. Действительно, не стоит.
— Конечно, такая старая, одинокая женщина, как я, не может себе позволить дарить ценных подарков. Но вот это будет вам действительно приятно.
И тетя Илка вытащила из своей корзинки нечто маленькое и пушистое.
Котенка.
Мы стояли, как жена Лота, превращающаяся в соляной столб. Плитку шоколада в подарочной упаковке — еще куда ни шло. Или там памятный альбом "Садат в Иерусалиме" — мы бы тоже приняли. Но кошка? Кому нужны кошки? У нас вовсе не было намерения создавать зоопарк и, соответственно, мы не имели никакой потребности в таких, пусть даже душевных, кошечках.
— Нет, тетя Илка, — сказал я со всей как всегда присущей мне решимостью. — Мы не можем принять этот подарок. Он слишком дорогой.
Не помогло. Тетя Илка настаивала на своей жертве. Она давно решила доставить нам радость — и мы должны ее принять, нравится нам это или нет. Вздохнув, мы согласились и даже проявили притворный интерес к возрасту и полу подарка. Пол мужской, последовал ответ. Возраст — неделя. Отзывается на имя Геркулес.
Отныне Геркулес вошел в наш дом, рос, матерел, и, в конце концов, оказался довольно дружелюбным животным. Не было такой крепости в доме, которую он немедленно не покорил бы прыжком, при этом радостно и с видимым удовлетворением мурлыкая. Правда, ловля мышей, вроде бы присущая кошачьему роду, была ему чужда. Когда мы однажды посадили ему в блюдце с молоком живую мышь, он пережил настоящий нервный стресс и спрятался под кровать. Определенно он не был диким. И еще кое-кем он не был.
— Мы перекармливаем животное, — заметил я. — Геркулес стал очень толстым.
Самая лучшая из всех жен согласилась со мной и посадила его на строгую диету, которая, однако, не имела успеха.
— Господи! — воскликнула она через пару дней. — Да ведь Геркулес ждет малыша!..
Увы, вопреки справке тети Илки, он оказался никаким не котом, а как раз наоборот, да еще и беременным.
Этим он, конечно же, пробудил материнское чувство моей супруги. Она начала всячески оберегать и лелеять этого жирного трансвестита, кутала его в мягкие тряпочки, перенесла его коробку в кухню, чтобы ему было теплее, и с нежным сочувствием ждала радостного события.
— У нас будет два крошечных пушистеньких котеночка, — ворковала она. — Один белый и один серенький…
Однажды утром, когда мы зашли на кухню, радостное событие уже произошло, но мы от него едва не упали в обморок. Геркулес наметал семь котят.
Это были маленькие, беспомощные комочки, некоторые белые, некоторые серые, а некоторые, как морской песок. Что же нам было делать с семерыми? Утопить? Это было бы выше наших сил. Оставить? Тоже выше. Так что же?
И тут мне пришла в голову гениальная мысль:
— Мы их раздарим!
— Да, но по какому поводу? — обеспокоено спросила самая лучшая из всех жен.
— Да по любому. Как благодарность за поздравление с днем рождения или еще с чем.
На следующее утро мы с корзинкой в руке посетили супружескую чету Пашутов, безмерно поблагодарили их за все те многочисленные проявления дружеских чувств, каковые г-жа Пашут нам выказывала, и всучили ей в руки новорожденного котенка.
— Нет-нет, — отнекивалась г-жа Пашут. — Что вы… Спасибо… Мне не надо.
Ее протест был пропущен мимо ушей. Мы проинформировали г-жу Пашут, что это котенок мужского пола по имени Ромео и поспешно удалились… Уже на следующий вечер мы услышали тихое царапанье в нашу входную дверь. Снаружи стояла мама Геркулес и держала в зубах маленького Ромео. Следуя тому необъяснимому инстинкту, которые имеют только кошки, она отыскала и принесла обратно своего сыночка, так что в нашем доме теперь снова стало семеро котят. На другой день я забрал самого крепенького из них, сел в городской автобус, а вышел из него уже без котенка. Таким образом, их осталось только шесть.
Так продолжалось два дня. А потом я услышал в кухне голос жены. Она считала.
— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, — считала она.
Я побледнел. Уж на что может быть способен материнский инстинкт — но это совсем ни в какие рамки не лезет. В конце концов, Пашуты жили совсем рядом. Но чтобы кошка доехала до автовокзала и получила в бюро находок своего потерянного котенка — нет, так не бывает.
Однако, все обстояло совсем иначе. Достаточно было одного взгляда на кошачье семейство, чтобы понять, что в седьмом случае речь идет о малыше-подкидыше темно-шоколадного цвета, который в данной семье может быть только пасынком. Очевидно, Геркулес взял себе за образец победоносную Красную Армию, которой личности пленных безразличны, лишь бы число сходилось. Один пленный сбежал — неважно, хватай первого же прохожего, и список снова полный…
Седьмой котенок рос с невероятной скоростью и терроризировал весь дом. Никто не мог никуда сесть без того, чтобы снизу из-под него не раздался пронзительный болезненный крик. Это навело меня, однако, еще на одну гениальную мысль: "Мы должны тете Илке в знак нашей любви и благодарности сделать ответный подарок".
— Кухонный гарнитур?
— Нет. Только Геркулеса.
Так мы и сделали. Мы поздравили тетю Илку с выздоровлением, о котором она и не подозревала, шумно пообнимали ее и преподнесли внушительного размера кота Геркулеса, который помнил ее еще с тех пор, когда был маленьким. Я изобразил в красочных выражениях, как сильно он по ней скучал и как по буквам вымяукивал эту сердечную любовь. Геркулес прыгнул тете Илке прямо под подол, где и принялся нежно мурлыкать. Тетя Илка растаяла. Мы спокойно постояли рядом с ней еще пару секунд, после чего немедленно удалились, помахав издали рукой.
В четверг исчезли двое из семи котят, в пятницу еще три, а в субботу уже не осталось ни одного. Геркулес забрал их всех. Так еще раз восторжествовала изобретательность человека над грубой силой природы.