Скандальная тайна

Глава 2

Уилл наконец высвободился из рук крепко державших его слуг.

— Спасибо…

Лицо женщины порозовело.

— Элизабет, ваша светлость. Я дочь покойного герцога, — сказала она запинаясь.

— Понимаю. Значит, моя кузина.

— Очень дальняя родственница.

— Отлично. — Меньше всего ему нужен еще один лишний рот. Последние два года прошли в непрерывной борьбе за то, чтобы семья не распалась в результате долгой болезни отца.

— Эти дети… — начала она, глядя на лестницу, и замолчала.

Глядя на ее ошарашенное, в крупных веснушках лицо, он чуть не засмеялся.

— Да? Дети?

— Они не могут все быть…

— Моими?

— Ну… да. Я слышала, что когда вы уехали в Америку, вам было восемь лет, а с тех пор прошло около двадцати лет…

Пока она пыталась выяснить происхождение детей, он двинулся в сторону большой комнаты. Обвел ее взглядом — в глаза бросилась позолоченная мебель. Он очень мало помнил о своей жизни в Англии. Богатство обстановки ошеломило его. Стены были обиты красным шелком, на них висели писанные маслом пейзажи и портреты в массивных золоченых рамах. Он только слышал о таком богатстве. Даже семья Эбигейл не могла похвастаться подобной роскошью.

Господи, ему уже не хватало ее. Ему надо поскорее управиться с этим неприятным делом.

— Ваша светлость?

— Ах да, дети. Может быть, я рано начал, — сказал он с улыбкой.

Простодушные глаза его кузины распахнулись еще шире. Ее губы медленно раскрылись.

— Тогда вы должны были начать очень рано.

— С учетом того, что Элли почти двадцать, действительно рановато.

— Тогда это ваши братья и сестры?

— Все семеро и еще Алисия, которая не поехала, потому что недавно вышла замуж. — Уилл прошел в комнату и провел ладонью по мягкому бархату кресла с подголовником.

— Девять детей? И никто не умер в младенчестве.

Он лишь кивнул, уловив изумление в ее голосе, затем тихонько засмеялся.

— Четверо мальчиков от второй жены отца.

— Не хотите ли перекусить, ваша светлость?

Он снова повернулся к ней и нахмурился.

— Почему вы продолжаете называть меня подобным образом?

— Ваша светлость?

— Да.

— Потому что вы герцог. Будь вы графом, я обращалась бы к вам «милорд».

Он покачал головой:

— Не надо. Я никогда не пойму эту страну и ее странное пристрастие к титулам.

Элизабет выпрямилась и быстрым движением откинула со лба рыжую прядку.

— Система титулов вовсе не странная. Как долго вы жили в Виргинии, прежде чем переехали в Канаду?

— Десять лет. Затем, как раз перед войной, отец получил назначение в Йорк, вблизи озера Онтарио.

— Вы, наверное, забыли, как устроено английское общество. Вы жили в варварской стране, в которой титул никому не нужен.

— Возможно. Но там, по крайней мере, у каждого человека, даже не имеющего титула, есть шанс чего-то добиться, — сказал он, опускаясь в кресло.

— Ваша св… — Она умолкла, поймав его взгляд, и, воздев руки кверху, взмолилась: — Тогда как же мне обращаться к вам?

— Уильям, а лучше Уилл.

— Хорошо, Уильям. Вы позволите мне разбудить повариху, чтобы она приготовила что-нибудь на скорую руку?

— Я бы не хотел беспокоить слуг.

— Слуги здесь для того, чтобы создавать вам удобства. Кроме того, я должна разбудить горничных, чтобы они приготовили спальни. Потому что готова только моя.

— Тогда да, я хотел бы что-нибудь съесть. На судне еда оставляла желать лучшего.

Она улыбнулась, и на ее щеках появились две маленькие ямочки. Рыжая женщина с зелеными глазами была симпатичной, а когда улыбалась, становилась просто неотразимой.

— Я скоро вернусь, — сказала она.

Когда она шла, ее узкие бедра покачивались под желтым муслином ее платья. Слушая, как она давала указания лакеям, Уилл улыбался.

Господи, как он ненавидел саму мысль о возвращении в эту страну. Если бы он мог отказаться от гражданства и перебраться в Америку прежде, чем умер отец, его бы сейчас здесь не было. Ему не пришлось бы становиться герцогом. Вместо этого он был бы в Виргинии с Эбигейл и наслаждался теплом последнего майского вечера:

Его мачеха, истинная американка, вложила в него идеалы свободы от тирании. Она говорила, что ни один человек не имеет права называть себя королем. Люди должны выбирать своих вождей, а титулы ничего не значат.

Пока она твердила ему о том, как важна свобода, отец продолжал говорить о герцогстве и ответственности за него. Или, что важнее, о том, какие возможности улучшить их финансовое положение оно открывает. Если одному из них достанется титул, их ждут богатство и уважение. И чтобы это произошло, Уиллу необходимо оставаться гражданином Британии. Он согласился, чтобы не огорчать отца. Все, что было Уильяму дорого, осталось в Виргинии.

В течение последних пяти лет они с Эбигейл писали друг другу каждый месяц. А каждые пол года он делал ей предложение, уверяя, что готов ради нее на все. И каждый раз она находила причину, по которой он не должен был отказываться от гражданства ради нее. Во время войны их переписка носила случайный характер, но она писала ему о своей любви. Когда война закончилась, Уилл умолял ее приехать к нему в Канаду, но она ответила, что не может пренебречь чувствами своего отца. Потеряв на войне единственного сына, он не должен потерять еще и дочь, отдав ее англичанину.

Но это ничего не значило. Теперь, когда он стал герцогом, он может делать все, что ему заблагорассудится. Он здесь только с одной целью. Сделав дело, он со своими сестрами и братьями сядет на первое же судно и навсегда покинет Англию.

Наказав лакею разбудить слуг, Элизабет быстро поднялась наверх, чтобы устроить детей. В первой комнате она нашла двух молодых женщин и маленькую девочку не старше пяти лет. Девочка встретила ее робкой улыбкой.

— Добрый вечер, леди.

Женщины одновременно сложили руки на груди.

— Добрый вечер, — отозвалась та, у которой были светлые волосы.

— Я ваша кузина Элизабет.

— Я Сара, — взволнованно сказала малышка.

Элизабет подошла к сидящей на кровати девочке и сказала ей:

— Я рада познакомится с вами, леди Сара.

Сара хихикнула:

— Я еще не леди.

— О, но вы леди, по крайней мере, я так думаю. Уилл ведь ваш сводный брат, да?

Сара пожала плечами, а женщины закивали.

— Так вот, раз ваш брат теперь герцог, это делает вас леди, — с улыбкой ответила Элизабет.

Маленькая девочка снова захихикала и взглянула на свою сестру.

— Смотри, Люси! Я леди!

— Тебе не долго оставаться леди, Сара, — ответила Люси.

Элизабет повернулась к молоденькой женщине, которую звали Люси:

— Рада познакомится с вами, леди Люси.

— Спасибо, Элизабет.

— Она, должно быть, тоже леди, Люси, — сказала светловолосая.

— Вы Элли? — спросила Элизабет.

— Да, леди Элизабет.

— Я рада познакомиться со всеми вами. Должна признаться, что я немножко запуталась, кто кому кем приходится.

Элли заулыбалась:

— Это может показаться непростым. У Уилла, Алисии, Люси и меня общие родители. Джеймс, Майкл, Итан и Роберт — наши сводные братья. Сара — самая младшая, она наша сводная сестра.

— Понемногу все проясняется. Слуги поднялись и идут готовить вам постели. Завтра мы решим, где устроить детскую для младших детей, тогда эта комната освободится для вас двоих.

— Хотите сказать, что нам не надо самим стелить постели? — прошептала Люси.

Элизабет улыбнулась, уловив благоговейный трепет в ее голосе.

— Нет, Люси. У нас есть слуги, которые делают все, что нам нужно.

Все три сестры обменялись изумленными взглядами.

— Нам не придется помогать поварихе? — спросила Элли.

— Нам не надо будет стирать? — удивилась Люси.

— Нет. У нас есть слуги, которые выполняют всю работу по дому. — Она-то считала, что у ее кузена Эдварда имелись средства, но, должно быть, у него их не было.

— Доброй ночи, леди. Увидимся утром. — Элизабет направилась к двери.

— В котором часу завтрак? — спросила Элли.

— Когда пожелаете, — ответила Элизабет. — Только предупредите служанку, спуститесь ли вы в комнату для завтраков или захотите, чтобы завтрак принесли вам в комнату.

— Мы можем завтракать прямо в нашей спальне? — воскликнула Сара.

— Да. Чаще всего я так и делаю, — ответила Элизабет.

— Доброй ночи, леди Элизабет, — сказала Люси.

Элизабет вышла и направилась в другую комнату. По громким голосам она заранее определила, что там мальчики. Войдя, она увидела, что двое младших мальчиков стояли в углу, рассматривая какую-то букашку. Они повернулись в ее сторону.

— Чем вы занимаетесь в столь поздний час? — спросила она.

— Это паук, — ответил самый младший. У него были русые волосы и большие голубые глаза.

— А кто вы?

— Итан, мэм.

— Понятно. Вы уже выбрали, на какой кровати каждый из вас будет спать этой ночью? — Она подошла к ним, все еще стоявшим в углу. Отыскав глазами паука, она подняла юбки и наступила на него ногой.

— Зачем вы убили его! — возмутился Итан. — Это был маленький бедный паучок. Он никому ничего не сделал!

Элизабет задохнулась. Она не знала, как надо обращаться с детьми, особенно с мальчиками.

— Этот паук мог укусить вас. Кстати, со взрослыми так не разговаривают.

— Да, мэм, — в один голос произнесли оба мальчика.

— А теперь послушайте: завтра мы подыщем для вас постоянную комнату, но эту ночь вам придется провести здесь.

— Нам все равно, — раздался голос с порога.

Элизабет повернулась и увидела мальчика постарше.

— Почему? И кто вы?

— Я Майкл. Ни паук, ни вы, ни кровати — вообще ничего не имеет значения. — Майкл подошел к одной из кроватей и плюхнулся на нее лицом вниз.

Элизабет стояла в полной растерянности. Может быть, позвать Уилла? Ей никогда не приходилось иметь дело с мальчиками.

— Майкл, мы никуда не будем переходить, — произнес второй подросток.

Он тоже был в комнате все это время? Элизабет ничего не понимала.

— Что ты хочешь этим сказать, Майкл?

Мальчик приподнял голову от подушки.

— Как только Уилл все продаст, мы вернемся в Америку.

— Что вы сказали?

Мальчик ошибался. Уильям не мог продать все и уехать. А как же майорат? Владения были майоратом, на нем лежала обязанность управлять ими. Если он уедет, кто позаботится об арендаторах? Кто позаботится о землях?

Майкл перекатился на бок и теперь смотрел на нее.

— Мы уедем обратно. Уилл собирается все продать.

— О нет, этого не может быть, — сказала Элизабет и поспешно пошла к двери. — Сейчас придут слуги с постельным бельем. Спокойной ночи.

Выходя, она захлопнула дверь. Подобрав юбки, кинулась вниз по мраморным ступенькам. Неужели этот человек ни чего не знает? Он не может продать все имения и вернуться в Америку.

Элизабет торопливо вошла в гостиную и обнаружила там герцога, который сидел в кресле, положив ноги на стол. Голова его покоилась в углу подголовника, глаза были закрыты. Видно было, что он в полном изнеможении, так что ей следовало бы сдержать гнев, но у нее не получилось.

— Уберите ваши грязные ноги с моего стола!

Один карий глаз открылся и уставился на нее. Затем медленно открылся второй, поползла вверх одна бровь.

— С вашего стола?

Она хлопнула по его ногам.

— Да! С моего!

Он спустил ноги в сапогах на пол и сел прямо.

— Насколько мне известно, я герцог, — негромко произнес он. — А это значит, что дом и все, что в нем находится, принадлежит мне.

— Ха! Вы не все знаете. Есть вещи, которые принадлежат титулу, но не вам.

— Мне все равно. — Он равнодушно пожал плечами.

— Скоро вы поймете, что ошибаетесь.

— Возможно. Пусть я родился в этой стране, это не мой дом и никогда им не станет. Мне нет до него никакого дела, какой-нибудь другой кузен пусть наследует, этот чертов титул.

Его слова еще больше рассердили Элизабет.

— Но это невозможно.

— Как? — Он поднял бровь.

— Пока вы живы, вы герцог. Нравится вам это или нет, — заявила она, не желая уступать.

Как смеет этот человек думать, что он может проигнорировать столетия семейной истории? Он хотя бы представляет себе, что совершили его предки, чтобы заслужить этот титул? Известно ли ему о битвах за земли, о браках, заключенных из-за денег и земель. Все это делалось с целью приумножить владения и укрепить положение семейства. Все это делалось для того, чтобы сейчас они могли наслаждаться богатством и безопасностью.

Теперь она начинала думать, что было бы лучше, если бы герцогство перешло Ричарду. Он по крайней мере питал бы глубокое уважение к титулу и его истории. Впрочем, он мог проиграть все деньги. Положение было тупиковое. Один кузен готов проиграть все имущество, другой — все продать. Она должна сделать все, от нее зависящее, чтобы этого не произошло.

— Но раз я герцог, — заявил этот невежа и дикарь, — я могу распорядиться имуществом так, как пожелаю.

— Вы можете быть герцогом, — ответила Элизабет, сжав кулачки, — но вы не можете продать всю семейную собственность.

Он улыбнулся:

Не думаю, что вы сможете воспрепятствовать этому.

— Я — нет. Но я знаю, что вы не можете продать то, что относится к майорату.

Она увидела, как широко раскрылись его глаза и отвисла челюсть, и поняла, что застала его врасплох. Он ничего не знал о майоратном наследований в Англии. Ей надо использовать его невежество в своих целях.

— Что я не смогу продать?

Проигнорировав его вопрос, Элизабет направилась к двери.

— Спокойной ночи, ваша светлость. Приятных снов.