Скандальная тайна

Глава 5

Когда закончился обед, Элизабет подошла к Уильяму. То, как вели себя дети за столом, настолько ужаснуло ее, что она едва досидела до конца. Эти дети нуждались не только в хорошей одежде. Пока Люси и Элли присматривали за младшими, Элизабет последовала за Уиллом в его кабинет. Прежде чем подойти к угловому столику, она сделала глубокий вдох.

— Хотите бренди, Уильям?

— Да. — Он даже не поднял глаз от бумаг.

Как же она сможет хитрить и флиртовать с ним, если этот человек ее не замечает? Она налила ему бренди, а себе — немного хересу. Может быть, херес придаст ей храбрости. Кашлянув, она ждала, когда он поднимет глаза и возьмет бокал.

Он откинулся назад и казалось, впервые за вечер заметил ее. Его горящий взгляд обжигал. Помедлив, она протянула ему бокал. Забирая его, он коснулся ее пальцев, и по ее руке пробежала горячая волна.

Почему после всех этих лет первым человеком, к которому она почувствовала влечение, оказался этот упрямый невежа? С бокалом в руке он поднялся во весь рост.

— Давайте сядем у камина, — сказал он и прошел к двум обитым бархатом креслам, стоявшим совсем близко к огню.

Хорошо, что они не будут сидеть за столом друг напротив друга. Она подумала, что пустое пространство между ними позволит ей чувствовать себя более уверенно. Теперь она может видеть его целиком. От широких плеч и груди до…

Элизабет тряхнула головой, чтобы избавиться от неподобающих мыслей. Поколебавшись, она прошла к камину и села в кресло напротив него.

— Полагаю, вы хотите о чем-то поговорить со мной? — спросил он, глотнув бренди.

Она смотрела, как он поднес бокал к своим полным губам, потом ее взгляд переместился на его горло. Никогда раньше ее так не гипнотизировало присутствие мужчины. У нее появилось странное желание дотронуться до его лица, ощутить тепло его тела, поцеловать его в губы. О Боже!

— Элизабет?

— Да, — сказала она. Вспомнив совет Софи, она улыбнулась самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна. — Я бы хотела поговорить с вами о детях.

Она посмотрела в открытую дверь и нахмурилась. Кто угодно мог войти и услышать их разговор; она прошла к двери и прикрыла ее.

— Что, есть проблемы с детьми? Неужели Итан подложил вам в кровать лягушку?

— Нет! — воскликнула она. — Он, в самом деле, может это сделать?

Уильям пожал плечами:

— Скорее в кровать одной из своих сестер.

Ей придется каждый вечер проверять свою постель. Снова сев в кресло, она сказала:

— Я хочу поговорить об их манерах. И одежде. И об образовании. И…

— С детьми все в порядке.

Господи, она его рассердила.

— Не совсем. Но все можно исправить. Детей нужно направлять, они учатся от взрослых.

— Мальчики не виноваты, что их мать умерла, когда Саре было три года. Не виноваты они и в том, что их отец не занимался ими после смерти их матери.

— Конечно, нет, — прошептала Элизабет. Сердце у нее сжалось от боли за него и его сестер и братьев. — Должно быть, им было очень тяжело, когда она умерла.

— После смерти моей мачехи здоровье отца стало стремительно ухудшаться. Я думаю, после того как он потерял мою мать, а потом свою вторую жену, он не хотел больше жить. Он очень любил их обеих.

— Мне так жаль, — прошептала Элизабет.

— Последние два года жизни он почти не вставал с постели. Я предлагал ему вернуться в Англию, где он мог бы получить лучший уход, но он отказался. — Теперь Уильям смотрел в сторону. — Он хотел умереть возле своих жен. После его смерти заботиться о детях стал я, мне помогала Алисия.

— Должно быть, вам пришлось нелегко.

— Я делал все, что мог, — буркнул он.

Она встала и дотронулась до его руки. Игнорируя ощущение, возникшее при этом, она добавила:

— Но теперь вы в Лондоне, и даже если вы не собираетесь здесь остаться, вы герцог. Даже если вы пробудете здесь всего несколько месяцев, Люси и Элли нужно достойным образом одеть, чтобы им не приходилось все время сидеть дома. Им нужно научиться, как вести себя за столом, особенно мальчикам. За обедом они жевали с открытыми ртами.

— Я полагаю, им нужна помощь. — Он уставился на ее руку, лежавшую на его рукаве.

Элизабет знала, что должна убрать руку, но вспомнила совет Софи и не сделала этого. Улыбаясь, как она посчитала, соблазнительно, Элизабет произнесла:

— Я могу в этом помочь.

— Вот как?

— Я смогу также помочь вам подготовиться к тому, чтобы предстать перед обществом. Вам нужен камердинер, который подстриг бы вам волосы. — Она протянула руку и коснулась его темных прядей. Его волосы были жесткими, но ей понравилось ощущение на кончиках ее пальцев. Никогда в жизни она не была такой бесстыдной.

Он взял ее за запястье и крепко сжал.

— Элизабет, я фактически помолвлен.

Видимо, он подумал, что она женщина легкого поведения.

— Простите, — сказала она, отдернув руки. — У меня в мыслях не было…

Он повернулся так, чтобы видеть ее, и мягко обнял за плечи.

— Возможно, не будь я почти помолвлен…

— Нет, я, в самом деле, ни о чем подобном и не помышляла, — сказала она, смущенная, что ее поймали на заигрывании с ним, и взбудораженная ощущением его рук на своих плечах. Сердце у нее неистово билось, она отчаянно пыталась унять свои эмоции.

Но как Элизабет ни старалась, она не могла отвести от Уильяма глаз. Почему ее так влекло к нему?

Он покачал головой и убрал руки с ее плеч.

— Элизабет, так что, по-вашему, мне нужно сделать для детей? — спросил он.

Элизабет вернулась в свое кресло и пригубила херес.

— Я смогу помочь вам одеть их как подобает и организовать для них обучение на время, пока они здесь. Но…

— Но что?

Рассматривая свои руки, она сказала:

— Мне нужно будет оставаться в доме, чтобы служить им примером.

Уилл с улыбкой вернулся на свое место. Теперь он точно знал, зачем она так явно флиртовала с ним. Она хотела остаться в доме. Ему стало досадно, но одновременно эта мысль согрела его. Она будет спать в комнате напротив, и это взволновало его. Эта женщина была воплощением соблазна.

Но она права. Детям нужен пример и другая одежда и манеры. А он будет сопротивляться соблазну, думая об Эбигейл.

Элизабет поджала розовые губки и принялась рассматривать свои руки.

— Догадываюсь, что вы ответите. Завтра же я соберу свои вещи.

— Элизабет, вам не нужно уезжать. — Но лучше бы она уехала. Каждое ее движение искушало его, подобного с ним уже давно не происходило. Он пытался представить себе лицо Эбигейл, но перед его мысленным взором неизменно оказывалась Элизабет — она лежала обнаженная в постели.

— По-моему, вы сказали это исключительно для того, чтобы облегчить свою совесть. Завтра я съеду.

— Нет, — твердо заявил Уильям. — Вы правы насчет детей. Я не могу научить их тому, что им необходимо.

— Люси и Элли, прежде чем они появятся в обществе, должны научиться делать поклоны. Это совсем не просто.

— Делать поклоны?

Элизабет улыбнулась:

— Их непременно представят королеве.

Ужасно. Если они будут представлены королеве, обе девочки могут захотеть остаться здесь. Они увидят только преимущества, которые дают богатство и титул.

— Уильям? — мягко спросила Элизабет. — Так я могу начать приготовления?

— Да. — Это было не то, что он хотел сказать. Ему следовало сказать ей, чтобы она немедленно уехала и оставила в покое его сестер, чтобы ничему их не обучала, что им не нужно никакое общество.

Элизабет грациозно поднялась и улыбнулась ему:

— Спасибо, Уильям. Спокойной ночи.

Он смотрел ей вслед — на легкое покачивание ее бедер, обтянутых светло-зеленым шелком. Что в ней было такого, что заставило его сказать совсем не то, что следовало бы?

Он любит Эбигейл. По крайней мере, он так считает.

Последние пять лет, он ждал от нее, что она либо проигнорирует возражения своего отца, либо развеет сомнения Уилла. Однако чувства Уилла к ней оставались неизменными. Или это ему только казалось?

За последний год письма от нее приходили реже. Почему он не стал настойчивее бороться за ее руку?

Почему она ничего не сделала для него после смерти его отца?

Черт!

Всего один день в этой проклятой стране — и его уже одолели сомнения. Эбигейл — вот кто ему нужен. Даже если он и сердит на нее за то, что она не вышла за него замуж. Ему не нужна другая женщина. И все же он ощущал, как его брюки стали тесными от возбуждения.

В Элизабет было что-то, что долго не давало забыть о ней после того, как она покинула комнату. Может быть, все дело в том, что у него давно не было женщины. Когда он впервые повстречал Эбигейл, ей было всего шестнадцать. Он дал себе слово, что ни за что не оскорбит ее просьбой отдаться ему до свадьбы. Они обменялись всего несколькими поцелуями.

Уилл встал и подошел к стоящему в углу маленькому столику вишневого дерева, в котором хранились спиртные напитки. Бренди он не любил, он выбрал виски. Налив немного виски в стакан, он одним глотком выпил его. Ему надо выбраться из этого дома, но идти некуда. И если верить Элизабет, он будет нелепо выглядеть в своем платье.

Он чувствовал себя ущербным. Прежде он всего раз испытал сходное чувство неполноценности — в первый месяц после смерти отца. Но тогда Алисия помогала ему с детьми. Теперь рядом нет никого.

Кроме Элизабет.

На следующее утро Уилл сидел за письменным столом, снова просматривая горы бумаг и конторских книг. Спал он плохо — всю ночь ворочался и метался, мечтая о женщине, о которой ему не следовало даже думать.

— Лорд Сомертон хочет вас видеть, ваша светлость.

Уилл поднял голову и посмотрел на лакея:

— Кто?

— Виконт Сомертон, ваша светлость.

Уилл наморщил лоб, припоминая проведенное в Англии детство.

— Я его знаю? — спросил он.

— Не могу сказать, ваша светлость.

Он пожал плечами:

— Проводите его сюда.

Лакей кивнул и вышел. Послышались громкие шаги. Ha-пороге появился высокий мужчина с коротко подстриженными светло-каштановыми волосами.

— Уилл Атертон, честное слово! Вы все тот же.

Уилл встал и присмотрелся к незнакомцу.

— Я вас знаю?

Гость наклонил голову набок.

— Сомертон. Когда вам было шесть лет, вы как-то летом несколько недель гостили в доме моего отца в Суффолке.

Неужели? Почему он не помнит этого?

— Прекрасно, добро пожаловать в мой дом, Сомертон.

Сомертон вручил ему бутылку отличного виски.

— Откуда вы знаете, что я люблю виски?

— Просто я так решил.

Сомертон опустился в глубокое кресло у камина.

— Как подвигаются ваши дела?

— Очень хорошо, — солгал Уилл.

Сомертон натянуто улыбнулся. Посмотрев на бумаги, разложенные на столе, он произнес:

— В самом деле?

Уилл сел и вздохнул:

— Нет. Я понятия не имею, что делать со всеми этими бумагами. Единственное, что я уяснил благодаря Элизабет, — это то, что я не могу продать большую часть моего наследства.

— Ах да. Плата за удовольствие иметь титул.

— Вы что-то знаете об этом? — небрежным тоном спросил Уилл.

— Разумеется. Только зачем вам продавать что, бы то ни было? О покойном герцоге говорили, что он богат как…

— Он был богат и, судя по всему, оставил свои владения в прекрасном состоянии. — Уилл смотрел на бутылку виски и не мог сообразить: два часа дня — не слишком ли рано, чтобы открыть ее?

— Тогда почему?.. — Сомертон замолчал, видимо, решив, что заданный им вопрос прозвучал неуместно.

— Мне нужно продать имущество и возвратиться в Америку. — Какого черта он посвящает совершенно незнакомого человека в обстоятельства своей жизни?

Сомертон подался вперед и улыбнулся:

— Я понимаю.

— В самом деле?

— Кто-то ждет вашего возвращения, и вы хотите доказать ей, насколько успешным вы стали здесь.

— Возможно.

Сомертон встал и взял в руки бутылку виски.

— Мне кажется, что для такого разговора не мешает немного подкрепиться.

Он ждал, пока Сомертон наполнит виски два довольно больших стакана. Уилл взял стакан из рук Сомертона и поднес к губам. Сомертон остановил его.

— Тост, — произнес Сомертон с улыбкой. — За возобновление дружбы.

Уилл поднял свой стакан и сделал большой глоток.

— Черт, отличное виски.

— Самое лучшее. — Сомертон сел. — Расскажите мне о том, что побуждает вас вернуться в Америку.

Не успев осознать, что он делает, Уилл рассказал все, начиная от Эбигейл и кончая его сестрой и Элизабет. Хотя некоторые детали, касающиеся Элизабет, он, разумеется, опустил.

— Значит, Элизабет решила остаться, чтобы представить ваших сестер в обществе? — спросил Сомертон.

— Совершенно верно.

Гость улыбнулся:

— Прекрасно. Могу я помочь вам с этим? — Он указал на кучу бумаг на столе.

— Мне нужна консультация опытного солиситора.

— К счастью, я знаком с одним из них, — сказал Сомертон и, помолчав, добавил: — Но вам этого мало.

— О? — Что же еще ему нужно? Солиситор поможет ему разобраться во всей этой путанице и, возможно, найдет ему покупателя на ту часть владений, которая не относится к майорату.

— Позвольте мне сказать вам, что вы не выглядите как герцог. И ведете себя не как герцог.

— Я не герцог. — Господи, этот человек теперь твердит то же, что и Элизабет. Надо остановить его. Не Элизабет ли попросила его прийти сюда?

— Но пока вы в Англии, вы герцог Кендал. От вас будут ждать, что вы поведете себя соответствующим образом.

— А если я не поведу себя соответствующим образом? — Лично его не интересовало, примет ли его общество или нет. Он пробудет здесь недолго, так что это не имеет значения.

— Вы сказали, что хотите продать часть ваших имений и земель.

— Да, — подтвердил Уилл.

— Тогда вы должны выглядеть и действовать соответственно. Вам потребуется заводить знакомства с людьми, пусть это будут поверхностные знакомства. Люди, с которыми вам придется встречаться, разумеется, будут крайне заинтересованы в покупке. Так что вам предстоит стать членом клуба «Уайтс».

По крайней мере, в этом вопросе Уилл не выглядел совершенно невежественным — он знал о том, что существуют клубы для джентльменов. Он, разумеется, не собирался сообщать Сомертону, что его отца не приняли в этот клуб, как недостойного.

— Поговорите с Элизабет. Она поможет нанять камердинера и обучит этикету.

Уилл напрягся. Это все проделки дерзкой девчонки — вот причина появления Сомертона. Она, должно быть, решила укрепить свои позиции, чтобы остаться в доме. Он залпом допил виски и решил, что пора заканчивать этот разговор.

— Лорд Сомертон!

Уилл повернулся на звуки голоса Элизабет. Если бы он не был уверен в обратном, он бы решил, что ее шокировало появление виконта.

— Леди Элизабет, рад видеть вас снова! — Сомертон поднялся и прошел через комнату, чтобы припасть к ее руке. — Не видел вас много месяцев.

Она натянуто улыбнулась:

— Кажется, со свадьбы Дженнетт.

Сомертон кивнул:

— Тогда с ноября.

Уилл покачал головой. Неужели они предполагали, что он поверит в разыгранную сцену?

— Почему вы здесь, милорд? — спросила Элизабет.

— Возобновляю старое знакомство, — ответил он.

— Вы знали его светлость?

— Совсем немного. Мы встречались в детстве.

— Как вы узнали, что он здесь?

Уилл наблюдал за ними, удивляясь тому, что Элизабет, похоже, допрашивала Сомертона.

— Леди Элизабет, — с самодовольной улыбкой заметил Сомертон, — о прибытии герцога знают все. Просто другие проявили большую деликатность, чем я, и решили дать ему несколько дней на обустройство. Мы оба знаем: еще пара дней — и визитам и приглашениям не будет конца.

— Да, это так.

— Вот и ступайте. Представляю себе, сколько у вас работы.

Кивнув Элизабет и бросив взгляд на Уилла, Сомертон удалился.

— Вы отдаете себе отчет, что за человека вы только что пустили в свой дом?