Сказки Франции

Пьер Грипари Добрый маленький чертенок

Жил-был в некие времена один маленький, симпатичный чертенок, весь красный-красный, с двумя торчащими изо лба черными рожками и с крыльями, как у летучих мышей. Его отец был огромным зеленым чертом, а мать — большой черной чертихой. Жили они все трое в одном местечке, которое называется Адом и которое находится в самом центре земли.

В Аду порядки не такие, как у нас. Точнее даже, там все устроено наоборот: то, что у нас считается хорошим, в Аду считается плохим, а то, что у нас слывет плохим, там признается хорошим. Если разобраться, то потому-то все черти и являются такими злыми. Просто они думают, что быть злым это хорошо.

Ну а вот нашему чертенку хотелось быть добрым, от чего вся его семья приходила в полное отчаяние.

Всякий вечер, когда он возвращался из школы, отец-черт спрашивал его:

— Ну-ка, скажи мне, что ты сегодня делал?

— Я ходил в школу.

— Маленький дуралей! И ты выполнял там все задания?

— Да, папочка.

— Маленький кретин! И небось даже выучил все уроки?

— Конечно, папочка, выучил.

— Вот ведь несчастный! Но, надеюсь, баловаться-то ты баловался?

— Я же…

— Маленьких приятелей своих колотил?

— Нет, папочка, не колотил.

— Шариками из жеваной бумаги кидался?

— Нет, папочка.

— Ну а хотя бы в мыслях-то, в мыслях имел положить учителю на стул кнопки, чтобы он сел и укололся?

— Нет, папочка, не имел.

— А что же ты тогда делал?

— Как это что делал? Писал диктант, решил две задачки, занимался немного историей, немного географией…

Услышав все это, бедный папа-черт схватился обеими руками за свои рога, словно хотел вырвать их с корнем.

— Ну, чем же я мог так провиниться, что у меня уродился такой сын? Как подумаю, что и я, и твоя мать многие годы жертвуем буквально всем, чтобы дать тебе плохое воспитание, чтобы подавать тебе исключительно плохие примеры, чтобы постараться сделать из тебя большого и злого черта! Так нет же! Вместо того, чтобы поддаваться всяким искушениям, этот господин решает, видите ли, задачки! Подумай же, наконец, о том, что ты собираешься делать в жизни, когда вырастешь?

— Я хотел бы быть добрым, — отвечал обычно чертенок.

Естественно, мать от таких речей сразу начинала плакать, а отец наказывал его. Однако как они ни бились, все усилия их были напрасны: чертенок стоял на своем. В конце концов отец сказал ему:

— Бедное мое дитя, ты приводишь меня в отчаяние. Я хотел бы, чтобы из тебя вышло что-то стоящее, но вижу, что все это пустая затея. Вот и на этой неделе тоже ты умудрился написать лучше всех сочинение! Поэтому я решил взять тебя из школы и отдать в ученики. Так ты навсегда и останешься неудачником, кочегаром при котлах… Ну да тут уж ничего не поделаешь, ты сам этого хотел!

И уже на следующий день чертенок действительно перестал ходить в школу. Отец отправил его в Великую Центральную Котельную, а там ему поручили поддерживать огонь под большим котлом, где варилось человек двадцать грешников, которые при жизни наделали очень много злых дел.

Однако и там тоже чертенок проявил себя отнюдь не лучшим образом. Он подружился с этими несчастными грешниками, и всякий раз, когда ему это удавалось, уменьшал пламя, чтобы тем было не так жарко. Он разговаривал с ними, развлекал их, рассказывая анекдоты, или же расспрашивал их:

— За что вы сюда попали?

На это они отвечали: мы убивали, мы воровали, и прочее, и прочее…

— А что, если вам очень, очень сильно подумать о Боге? — спрашивал чертенок. — Вам не кажется, что в каких-то случаях это могло бы помочь?

— Увы, нет! — отвечали они. — Уж коль скоро мы попали сюда, то это навсегда!

— Вовсе не обязательно, вы все-таки подумайте о нем хоть немножко, пока вас не слишком припекает…

Они начинали о нем думать, и некоторые из них за то, что они думали о нем на протяжении всего каких-нибудь несколько минут, вдруг исчезали — буль! — словно какой-нибудь мыльный пузырь. И больше их уже там не видели. Это значило, что Господь Бог их простил.

Так продолжалось до тех пор, пока Великий Контролер Чертовых Котельных не явился со своей ежегодной инспекцией. Явился он в котельную нашего чертенка и такой поднял там шум!

— А это что еще такое? В этом котле должен находиться двадцать один человек, а я вижу только восемнадцать! Что все это значит? И огонь почти потух! Что это за работа такая! Это уже здесь вовсе не Ад, а самый настоящий Лазурный Берег! А ну-ка давайте, живо раздувайте огонь, чтобы вода кипела! А что касается вас, мой юный друг (так он обратился к нашему чертенку), что касается вас, то, поскольку вы неспособны поддерживать огонь, мы вас отправим добывать уголь!

И уже со следующего дня чертенок работал в угольной шахте. Вооружившись киркой, он откалывал большие куски угля и рыл штольни. Теперь им были довольны, потому что он вкладывал в работу всю свою душу. Разумеется, он знал, что добываемый им уголь предназначается для котельных, но так уж он был устроен, что, начиная какую-нибудь работу, не мог не выполнять её наилучшим образом.

Однажды, проходя штольню в антрацитовой жиле, он стукнул киркой по камню, и вдруг ему в глаза ударил яркий свет. Он посмотрел в пробитую им дыру и увидел большой, хорошо освещенный подземный зал с платформой, переполненной людьми, которые входили и выходили из маленького зеленого поезда с маленьким красным электровозом впереди. То было метро!

«Чудесно! — подумал он. — Я попал к людям! И они сумеют помочь мне стать добрым!»

Он вылез из своей дыры и прыгнул на платформу. Однако едва люди заметили его, как тут же бросились кто куда со страшными криками. А поскольку это случилось в час пик, то тут же возникла давка, в результате которой несколько детей задохнулось, а несколько женщин оказались растоптанными. Напрасно чертенок кричал:

— Стойте же, стойте! Не бойтесь меня!

Его даже не слышали. Вопли людей перекрывали его крик. Через десять минут на станции никого не осталось, за исключением погибших и раненых. Не зная, что ему делать, чертенок пошел куда глаза глядят, поднялся по одной лестнице, потом по другой, толкнул какую-то дверь и оказался на улице. Однако там чертенка уже поджидали пожарные, которые грубо окатили его водой из шланга. Он бросился было в противоположную сторону, но там на него накинулись жандармы с дубинками. Он попытался взлететь в воздух, но сразу же оказался в поле зрения полицейских вертолётов. К счастью, чертёнок заметил рядом с тротуаром открытый канализационный люк и быстренько юркнул туда.

Целый день бродил чертенок по подземным галереям, наполненным грязной водой. Только уже за полночь выбрался он на поверхность и пошел по маленьким темным улочкам, говоря сам себе:

— Нужно все-таки найти кого-нибудь, кто пришел бы мне на помощь! Вот только как дать им понять, что я совсем не злой?

В тот момент, когда он произносил эти слова, невдалеке появилась какая-то старая женщина, семенящей походкой направлявшаяся в его сторону. Чертенок пошел ей навстречу, потянул ее за рукав и тихо обратился к ней:

— Сударыня…

Старушка обернулась в его сторону:

— Что, мой мальчик? Ты еще не спишь в такое позднее время?

— Сударыня, — сказал чертенок, — я хочу быть добрым. Посоветуйте мне, что я должен для этого сделать?

В это мгновение старушка, присмотревшись, заметила у него рожки и крылья, как у летучей мыши. Она забормотала:

— Нет! Нет! Смилуйся, Боже! Я больше никогда не буду так делать!

— Как вы не будете делать? — спросил чертенок.

Но женщина ничего не ответила. Она просто упала в обморок.

«Ну и не везет же мне, — подумал чертенок. — А ведь она показалась мне такой доброй…»

Он пошел дальше и, оказавшись на улице Брока, заметил освещенные окна не то магазина, не то кафе. Подошел ближе и сквозь стеклянную дверь увидел внутри лавочки папашу Сайда, который уже запер дверь и собирался идти спать.

Чертенок робко постучал по стеклу:

— Извините меня, господин…

— Уже очень поздно! — сказал папаша Сайд.

— Я только хотел…

— Я же говорю, что у меня закрыто.

— Но я ведь не для того, чтобы пить, я только хочу быть добрым!

— Уже очень поздно! Приходите завтра!

Чертенок начал впадать в отчаяние. Он подумал, не лучше ли ему вернуться в Ад и стать там таким же злым, как все остальные черти, но тут вдруг услышал мужские шаги.

«Вот он, мой последний шанс», — подумал он.

Он побежал вприпрыжку, помогая себе крыльями, в направлении шагов и остановился на углу бульвара. К нему приближалась черная тень. Одет человек был так, как одеваются женщины, но шаги у него были широкие и твердые, как у солдата. Тень оказалась облаченным в сутану священником, который возвращался от больного прихожанина. Чертенок обратился к нему:

— Извините, господин…

— Простите?

Священник взглянул на него, отпрыгнул назад и принялся быстро-быстро делать перед лицом какие-то странные движения, шепча одновременно по латыни какие-то слова, которые чертенок не понимал.

Поскольку чертенок отличался хорошими манерами, то он подождал, пока священник закончит свои фокусы, а потом продолжил:

— Извините, сударь. Я маленький чертенок, и мне хотелось бы стать добрым. Что я должен для этого сделать?

Священник широко раскрыл глаза:

— Ты спрашиваешь меня, что ты должен сделать?

— Ну да, для того, чтобы стать добрым. Что обычно делают в моем возрасте, чтобы стать добрым?

Обычно слушаются своих родителей, ответил священник, не подумав.

— Но я-то, сударь, так не могу. Ведь родителям моим хотелось бы, чтобы я стал злым!

Тут священник начал понимать.

— Тьфу ты, ведь и в самом деле! — сказал он. Вот незадача-то какая! В первый раз сталкиваюсь с таким случаем… А ты искренне все это говоришь?

— Ну конечно, сударь!

— Уж и не знаю, вправе ли я тебе верить… Послушай: так или иначе, но проблема эта слишком серьезная, чтобы я мог разрешить ее в одиночку. Отправляйся-ка ты к папе в Рим.

— Отправляюсь, сударь. Спасибо, сударь.

И чертенок улетел.

Он провел в пути всю ночь и прибыл в Рим только утром следующего дня. К счастью, пролетая над Ватиканом, он увидел, как папа в полном одиночестве молится в своем саду. И приземлился рядом с ним.

— Извините, господин Папа…

Папа обернулся и посмотрел на него сердитым взглядом.

— Уходите прочь, — сказал он, — я призывал к себе вовсе не вас.

— Я это знаю, господин Папа. Но только понимаете ли: вы мне нужны! Я хотел бы стать добрым. Что я должен для этого сделать?

— Вы? Стать добрым? Рассказывайте сказки! Вы явились затем, чтобы искушать меня!

— Нет-нет, уверяю вас! — вскричал чертенок. Почему вы отказываете мне, даже еще ничего не узнав? А кроме того, ну чем вы рискуете, давая мне совет?

— И то верно, — согласился папа, смягчившись. — В конце концов, я ничем не рискую. Ладно, садитесь и рассказывайте мне вашу историю. Но только чтоб не врать!

Чертенок не заставил себя упрашивать и рассказал ему всю свою жизнь с самого начала. И по мере того, как он рассказывал, недоверие папы таяло, словно снег в лучах солнца. К концу рассказа святейший отец едва не плакал.

— Какая красивая история! — прошептал он взволнованно. — Настолько красивая, что в нее даже трудно поверить! Сколько я себя помню, такое, кажется, случается на свете впервые… А раз так, значит, на то есть, я уверен, Божья воля! Поэтому, малыш, я могу дать вам всего один совет: обратитесь прямо к Нему. Я ведь всего лишь человек и занимаюсь только людьми.

— Значит, я должен найти Господа Бога?

— Да, это было бы лучше всего.

— Но как?

— А, ну это довольно просто. У вас же есть крылья, не правда ли?

— Есть.

— В таком случае взлетайте и поднимайтесь как можно выше, ни о чем не думая, а просто напевая песню, которой я вас сейчас научу. Это песня, которая помогает находить Небеса. — И папа напел вполголоса песню, скорее даже песенку, совсем коротенькую и незатейливую, но очень, очень красивую. — Только не просите меня повторить вам ее, потому что, если бы я ее знал, то и сам был бы уже не здесь, а на Небесах.

Когда чертенок выучил ее наизусть, он поблагодарил папу и улетел. Он поднялся так высоко, как только мог, ни о чем не думая, но непрестанно повторяя волшебную песенку.

И в самом деле! Стоило ему пропеть ее всего три раза, как он оказался перед большими белыми воротами, возле которых стоял старый бородатый человек с нимбом вокруг головы, одетый в голубую тогу и держащий в руках связку ключей. То был святой Петр.

— Эй вы! Куда это вы направились?

— Я хотел бы поговорить с Господом Богом.

— С Господом Богом! Всего-навсего! Это с такими-то рогами! И с такой-то вот парочкой крыльев! Нет, да ты, брат, явно никогда не видел себя в зеркале!

— Это меня Папа Римский сюда направил!

Тут святой Петр заколебался. Он посмотрел на чертенка, нахмурив брови, и заворчал:

— Папа, папа… И чего он лезет не в свои дела, этот папа?.. Ладно, раз уж ты здесь, тебе нужно будет сдать экзамен. Ты умеешь читать и писать? Умеешь считать?

— Да, умею!

— Неужели! Ручаюсь, что ты никогда не занимался в школе!

— Прошу прощения, но я занимался.

— В самом деле! Ну, сколько будет два плюс два?

— Четыре.

— Ты уверен? Откуда тебе это известно?

— Ну… мне это известно…

— Гм! Ты просто случайно угадал!.. Стало быть, ты хочешь его сдать, этот экзамен?

— Да, сударь.

— В самом деле, ты уверен?

— Да, сударь.

— А не боишься?

— Нет, сударь.

— Ладно, пусть будет по-твоему! Проходи вот сюда. Видишь вон там такой большой двор. Первая дверь направо — это приемная маленького Иисуса. Он примет у тебя экзамен по чтению.

— Спасибо, сударь.

Чертенок вошел, прошел под высоким сводом ворот и оказался в большом дворе. Он походил на школьный двор, окруженный крытой галереей. За аркадой виднелись несколько больших застекленных дверей, выкрашенных в зеленый цвет. На первой двери с правой стороны висела медная табличка с надписью:

МАЛЕНЬКИЙ ИИСУС

Сын божий

Входите без стука

Чертенок, недолго думая, открыл дверь и оказался в классной комнате. Маленький Иисус сидел за учительским столом. Это был белокурый ребенок в рубашке из грубого полотна и с нимбом позади головы, только гораздо более красивым, чем у святого Петра.

— Входите, входите! — сказал он.

— Маленький Иисус, — начал чертенок, — я пришел, чтобы…

— Можешь ничего не говорить, я знаю. Ты пришел сюда сдать экзамен по чтению?

— Да, маленький Иисус.

— Хорошо, подойди сюда и прочти вот это.

Чертенок подошел, и маленький Иисус протянул ему раскрытую книгу. Однако, бросив туда взгляд, чертенок обнаружил, что страница абсолютно чиста.

— Ну, давай, читай! — сказал маленький Иисус.

Чертенок посмотрел на страницу, потом перевел взгляд на маленького Иисуса, пытаясь понять, не смеется ли тот над ним. Вовсе нет, Иисус был совершенно серьезен.

— Ну, я слушаю тебя. Ты умеешь читать или нет?

Чертенок взглянул еще раз в книгу и сказал:

— Но ведь там ничего не написано: это просто чистые страницы.

И по мере того, как он говорил, произносимые им слова записывались крупными буквами на левой странице: НО ВЕДЬ ТАМ НИЧЕГО НЕ НАПИСАНО: ЭТО ПРОСТО ЧИСТЫЕ СТРАНИЦЫ.

— Покажи-ка, — сказал маленький Иисус.

Он взял книгу и вполголоса прочитал:

— Но ведь там ничего не написано: это просто чистые страницы.

Потом он приподнял голову и улыбнулся чертенку доброй улыбкой.

— Превосходно.

Так что, я сдал свой экзамен? — поинтересовался чертенок.

— Погоди, не торопись! Пока ты сдал экзамен только по чтению. А сейчас ты пойдешь в соседний класс к Господу Богу, моему отцу. Он примет у тебя экзамен по письму. Давай, иди туда!

— До свидания, маленький Иисус, — сказал чертенок. — И спасибо!

— До свидания.

Чертенок вышел, повернул направо и остановился перед второй дверью. На ней была прикреплена серебряная табличка с выгравированной на ней надписью:

ГОСПОДЬ БОГ

Открыто в любое время

Входите без стука

Чертенок и вошел. Эта классная комната была почти такая же, как первая, но только поменьше. Господь Бог тоже восседал за учительским столом. Это был красивый старик с длинной белой бородой, облаченный в красную мантию, а вокруг головы у него сиял двухэтажный нимб.

— Господин Всевышний…

— Можешь ничего не говорить, мне известно все. Это ведь мой сын направил тебя сюда сдать экзамен по письму.

— Да, сударь.

— Молчок. Садись, сейчас ты будешь писать диктант.

Чертенок сел за парту. Там лежали перо и бумага. Он взял перо, обмакнул его в чернильницу и стал ждать.

— Ты готов? — спросил Господь Бог. — Я начинаю.

Чертенок склонился над бумагой и… ничего не услышал. После довольно долгой паузы он приподнял голову и увидел, что Господь Бог шевелит губами, но не издает ни единого звука.

— Простите, господин Всевышний…

— Прошу тебя не прерывать меня. Что случилось?

— Я вас не слышу.

— В самом деле? Тогда я начинаю сначала.

И Господь Бог стал опять шевелить губами, ничего не произнося. Потом, поскольку чертенок продолжал сидеть неподвижно, спросил его строгим голосом:

— Ну, так чего же ты ждешь? Ты что, не умеешь писать?

— Умею, но только…

— Ладно, я повторяю в третий раз. Но если ты ничего не напишешь, я поставлю тебе единицу!

И он возобновил свою мимику.

«Ладно, будь что будет, — сказал мысленно себе чертенок, — напишу что в голову придет».

И принялся писать со всем старанием, на которое только был способен:

Дорогой Господь Бог, мне очень горько оттого, что я не слышу ни единого слова из того, что вы говорите. Но поскольку надо писать, я пользуюсь этим случаем, чтобы сказать, что я Вас сильно люблю, что я хотел бы быть добрым, чтобы остаться рядом с Вами, даже если бы мне пришлось быть самым последним из Ваших ангелов.

Красный чертенок.

— Ты закончил? — спросил Господь Бог.

— Да, сударь.

— Хорошо, давай сюда.

Господь Бог взял в руки лист бумаги, прочитал, поднял брови и рассмеялся:

— А ведь ты и в самом деле умеешь писать!

— Так что, я сдал свой экзамен?

— Не торопись! Остается самое трудное! Сейчас ты пройдешь в соседний класс, к моей матери, чтобы сдать экзамен по арифметике. Только будь внимателен, потому что мать у меня строгая! Ну, иди!

— Спасибо, Господь Бог!

На третьей двери была прикреплена золотая табличка с надписью:

ДЕВА МАРИЯ

Богоматерь

Царица небесная

Без стука не входить

Чертенок стукнул два раза. Женский голос ответил ему:

— Войдите.

Это тоже была классная комната, но совсем маленькая, просто крошечная, где едва помещались одна парта и учительский стол. Богоматерь, разумеется, сидела за столом. На ней было голубое платье, а вокруг головы у нее сиял великолепный трехэтажный нимб. Чертенок так перепугался, что не смел вымолвить ни единого слова.

— Садись, — сказала Дева.

Она дала ему лист бумаги, перо, цветные карандаши и сказала:

— А теперь будь внимателен! Напиши мне такое число, состоящее из трех цифр, которое делилось бы на три и у которого были бы голубые глаза и одна нога короче другой. Я вернусь через десять минут. Если за эти десять минут ты не найдешь ответа, экзамен не будет считаться сданным.

И она вышла.

Тут чертенок решил, что ему ни за что не удастся выдержать этого испытания. Однако и на этот раз тоже он не захотел сдаваться, не попытавшись найти выход из положения, и сказал себе:

— Поищу, по крайней мере, хотя бы числа из трех цифр, которые делятся на три. Это будет все-таки лучше, чем ничего…

Вы, вероятно, знаете, что число делится на три тогда, когда на три делится сумма составляющих его цифр. И чертенок принялся писать такие числа одно за другим:

123, 543, 624, 525, 771, 189, 222 и тому подобное.

Потом он посмотрел на них задумчивым взглядом и вдруг, словно заново увидев число 189, заметил одну вещь.

Он заметил, что у числа 189 есть животик, есть голова и есть две ножки. Головой служила верхняя петля восьмерки, а животиком — ее нижняя петля. Что касается ног, то ими оказались единица и девятка, причем они были разной длины, так как кончик девятки опускался под линию, а единица вся оставалась над ней.

Тогда чертенок взял и разорвал свой лист бумаги на две равные половинки и на чистой половинке нарисовал красивое число 189 с немного возвышающейся над двумя другими цифрами восьмеркой. После чего ему оставалось только нарисовать два голубых глаза в верхней части восьмерки, что он и сделал без промедления. И одновременно пририсовал ей маленький красный ротик, носик и два уха. Едва он закончил, как вернулась Богоматерь:

— Ну как? Закончил?

Она подошла, посмотрела на лист бумаги и рассмеялась:

— Ого! Очень красиво получилось!

Она взяла оторванную половинку листа большим и указательным пальцами, легонько встряхнула ее, и раз! Число 189 упало на карту, спрыгнуло оттуда на пол и побежало по нему, весело прихрамывая, а потом выскочило за дверь, которую Пресвятая Дева оставила открытой. И никого это не удивило, потому что в Раю есть все: люди, животные, вещи… и даже цифры!

— Ты сдал свой экзамен, — сказала Дева Мария. — Пошли со мной.

И она повела чертенка за собой. Сначала в душ, чтобы смыть с него те мелкие грехи, которые могли на нем задержаться. Потом в магазин одежды, где он поменял свои крылья летучей мыши на два прекрасных лебединых крыла. Наконец, к парикмахеру, который попытался отрезать ему рога. Однако они оказались слишком твердыми, и парикмахер ограничился тем, что наложил поверх них новенький молочно-белый нимб.

После этого чертенок и Богоматерь вернулись во двор. На этот раз двор был полон народу, потому что подошло время перемены, и Богоматерь представила чертенка другим ангелам.

— Вот, — сказала она, — вот ваш новый товарищ. Он заслужил право оказаться среди нас, так как пришел издалека! Я прошу вас относиться к нему, как к своему.

Раздался шепот удивления, и один старый розовый ангел сделал шаг вперед и сказал:

— Извините меня, Пресвятая Дева, но так не бывает! Чтобы у ангела была красная кожа и вдобавок пара рогов — такого еще никто не видал!

— Экие вы все-таки простофили, — сказала Дева Мария. — Я с вами совершенно согласна, что такого еще никто не видел. Ну и что из этого? Разве мы в первый раз видим нечто такое, чего еще никто не видел?

Другие ангелы рассмеялись, и старый розовый ангел охотно признал, что сказал глупость.

И вот теперь чертенок является небожителем. А если бы Рай не был Раем, то другие ангелы еще и завидовали бы ему из-за его красной кожи и черных рожек.

Что же касается его папы-черта, то он, узнав про случившееся, принялся качать головой:

— Так я и знал! — сказал он. — Рано или поздно этим все и должно было кончиться. Он вел себя как настоящий идиот и в конце концов оказался у Бога! Ну и пусть, так ему и надо! И чтоб я больше о нем никогда не слышал!

Так что, если вы вдруг когда-нибудь попадете в Ад, старайтесь там ни в коем случае не упоминать про маленького красного чертенка. Там полагают, что эта история способна оказать дурное влияние на молодежь, и постарались бы как можно скорее заставить вас замолчать.