Сказки притчи легенды Хауса

ЛЕГЕНДЫ

В далекие времена в городе Кацина жил сын эмира. Все боялись его, ибо был он деспотичен и безжалостен. Он был так высокомерен, что, глядя на него, можно было подумать, будто не такой он человек, как все, вкушающие пищу здесь, на земле. Придворные наперебой восхваляли его. С простыми людьми он не разговаривал, лишь приказывал бить их и сажать в тюрьму.

Однажды, собираясь на верховую прогулку, сын эмира вышел из дворца и сказал:

— Надоело мне ездить на лошадях.

— Тогда пусть приведут верблюда, — предложил один из придворных.

— И верблюды надоели мне, — ответил сын эмира.

— Да продлятся дни твои, — сказал придворный, — на всем ты уже ездил верхом, кроме человека.

— Правильно, — обрадовался сын эмира, — пусть отправляются в город, найдут там парня поздоровее и оседлают его для меня.

С тех пор сын эмира перестал ездить на лошадях, даже в праздничные дни выезжал он только верхом на человеке. Человеку на спину привязывали седло, на шею веревку, надевали на него уздечку, и он бегал, как лошадь. Сегодня брали человека из одного квартала, завтра — из другого…

В это же время жил в Кацине некий красильщик по имени Бакинваке. Однажды пришел к нему староста квартала и сказал, что завтра он повезет сына эмира. Бакинваке промолчал, но про себя подумал: «Хорошо, раз так случилось, то пусть на этом и кончится». И он отправился в свою красильню, сложил там куски сухого индиго и других красок, и все их поджег. К утру поднялось большое пламя.

Утром сын эмира вызвал старосту и приказал ему привести человека. Староста пришел в дом Бакинваке и велел ему бежать к сыну эмира. Бакинваке простился с родителями, братьями, женой.

— Встретимся в лучшем мире, — сказал он.

— Здоров ли ты? — опросили домашние.

— Не беспокойтесь, — отвечал Бакинваке и отправился во дворец.

Там на него надели седло и уздечку. Вышел сын эмира, сел в седло и ударил Бакинваке плетью. Свита следовала за ними на лошадях. Дорога пролегала через квартал красильщиков. Сын эмира гарцевал на Бакинваке, как на лошади, а если тот замедлял шаг, бил его плетью. Бока Бакинваке скоро были в крови. Люди с ужасом смотрели на эту сцену. Одни плакали, другие призывали на помощь Аллаха. Поровнявшись со своей красильней, Бакинваке вдруг бросился в сторону, как норовистый конь. Сын эмира натянул поводья, но Бакинваке не свернул.

— Держись крепче, о лев! Дай ему удила! — кричали сыну эмира придворные и стражники.

Изо всех сил тянул сын эмира поводья, неистово бил он плетью красильщика, но тот и не думал останавливаться. И тут все увидели, что Бакинваке бежит прямо к огню. Стражники бросились за ним, сын эмира кричал, извивался, пытаясь вырваться. Но Бакинваке крепко держал его за ноги. Добежав до самого пламени, красильщик остановился и закричал:

— Ради всеобщего блага я брошу тебя в огонь! С сегодняшнего дня все вздохнут свободно!

И он прыгнул в пламя, неся на плечах сына эмира.

Пока стражники принесли воду и потушили огонь, сын эмира и Бакинваке уже сгорели. Даже золы от них не нашли.

Лет сто назад жил искусный строитель по имени Мухаммед Дуругу. Во всех странах хауса не было строителя более известного, чем он. До сих пор квартал в городе Зарии, где он жил, называют Кварталом великого мастера.

Мухаммед Дуругу родился в селении Кура, что в эмирате Кано. В Зарию он пришел во время правления эмира Абдулкарима [36]. Эмир просил его построить в Зарии главную мечеть. Мастер согласился. В помощь ему эмир хотел дать десять-пятнадцать мастеров. Но Мухаммед Дуругу ответил, что и один он сможет работать так же быстро, как десять человек.

Утром того дня, когда начали строительство, великий мастер отобрал десять сильных рабов, умевших месить глину и изготовлять чури[37]. Им он велел подавать ему материал.

— Только послушайте эту ложь! Один человек, пусть даже заколдованный, не сможет принимать чури сразу от десятерых. Что за пустая болтовня! — говорили городские мастера.

Работа началась. Рабы быстро лепили чури и бросали мастеру. «Давай! Бери! Принимай!" — только и было слышно.

Великий мастер подхватывал чури и покрикивал:

— Подавай! Неси! Хорошо!

Все были изумлены, а женщины испугались и убежали. ибо великий мастер Дуругу так быстро хватал чури одной рукой и укладывал их рядами другой, что, казалось, он ловит их десятью руками сразу. Как бы быстро рабы ни бросали ему чури, ни один не выскользнул у него из рук. Городские мастера стали перешептываться. Одни говорили, что Дуругу помогают ангелы, другие, что колдовские духи, третьи, что сам он не работает, а отвел глаза зрителям и сделал невидимыми своих помощников. Но Дуругу не обращал внимания на эти пересуды.

Мечеть вышла необычайно красивой. Она окружена широким двором, на который ведут четверо ворот. Ширина и длина мечети по сто тридцать шагов. Двадцать четыре разукрашенные колонны поддерживают крышу. Одни стены украшены узорами и орнаментом, другие — гладкие и побеленные. Мечеть вмещает до четырехсот человек. Даже теперь люди, привыкшие к большим современным зданиям европейского типа, удивляются, увидев ее.

Эмир щедро заплатил Дуругу, он дал ему сто рабов, много коней и разного добра.

Простившись с эмиром, великий мастер отправился дальше. Остановился он в небольшом городе Гвари[38] у эмира Алию. Дуругу сказал эмиру, что он строитель и ходит из города в город, строит дома и мечети. Но о том, что он построил главную мечеть в Зарии, Дуругу смолчал.

Для пробы эмир велел мастеру построить большую палату у себя во дворце. Палата понравилась эмиру, и он ста просить великого мастера построить главную мечеть в Гвари. И Дуругу построил мечеть. Она была такая же, как в Зарии, только немного меньше и не так богато украшена.

Красота мечети несказанно удивила эмира. В благодарность он дал Дуругу рабов и много ценных вещей. Прощаясь, эмир спросил мастера, куда он теперь отправится. И тот сказал, что пойдет в другие города стран хауса — в Вида, в Гванду, в Сокото.

Когда мастер уехал, эмир потерял покой: «В другом городе Дуругу тоже построит мечеть и, может быть, более красивую, чем у меня. А я хочу, чтобы такая мечеть была только в моем городе». И эмир надумал. Он приказал догнать мастера и привести его во дворец.

Когда Дуругу прибыл, эмир сказал ему:

— Я убью тебя.

— Да продлится жизнь твоя, эмир! — ответил ему мастер. — В чем моя вина? Если ты хочешь убить меня из-за моего имущества, возьми все себе, а мне оставь жизнь.

— Имущество? — закричал эмир. — Я убью тебя, чтобы ты в другом городе не построил такой же мечети, как моя!

— Если так, то ты уже опоздал… — начал мастер.

Но не успел он договорить, как эмир в бешенстве поднялся, и отрубленная голова мастера покатилась.

Убив мастера, эмир приказал схватить и его детей, чтобы никто из них не унаследовал искусство отца. Но они успели скрыться и вернулись в Зарию, где их потомки и поныне славятся своим мастерством.

Однажды эмир Гобира Буно Нафата [39] пригласил к себе шейха дан Фодио. В своем дворце, в покое, где он обычно принимал гостей, эмир велел выкопать глубокую яму, а дно ее утыкать острыми ножами и копьями. Сверху яму прикрыли циновками. Шейх дан Фодио пришел и приветствовал хозяина. Тот указал ему на циновки. Шейх сел, но в яму не провалился. Тогда эмир незаметно взял ружье, лежавшее возле него, навел на шейха и выстрелил. Но ружье разорвалось у него в руках, и пламя сожгло эмира.

Если это не чудо, то что же?

Однажды в Сифава [40] шейх дан Фодио беседовал со своими последователями и учениками. Один из них, Омар Муалькаму, спросил собравшихся:

— Ни у кого нет орехов кола, хотя бы четверти половинки ореха? Если есть, дайте мне пожевать[41].

Но орехов ни у кого не нашлось.

Шейх дан Фодио сделал вид, что ничего не слышал, а спустя некоторое время обратился к Омару:

— Вставай, пойдем прогуляемся к городской окраине.

И они вышли. Шейх впереди, Омар за ним. Приближалось время захода солнца, путники перешагнули через ручеек и оказались в зарослях. Осмотревшись, Омар Муалькаму увидел заросли деревьев кола.

— Ты говорил, что очень хочешь орехов кола, вот они, бери сколько пожелаешь, — сказал ему шейх дан Фодио.

Омар, хорошо знавший окрестности Сифавы, очень удивился, что никогда раньше не замечал этих деревьев. Он наполнил орехами карманы и сказал шейху:

— Этого мне хватит, прошу извинить меня за причиненное беспокойство.

Они повернули обратно и, миновав ручеек, вернулись домой.

Когда орехи у Омара кончились, решил он как-то утром опять сходить набрать их. Он шел и шел, солнце поднималось все выше, но найти то место, где в прошлый раз рвал орехи, Омар не смог и с пустыми руками вернулся в Сифаву. Не заходя домой, он отправился к шейху дан Фодио. Приветствовав шейха, он сказал:

— И натерпелся я сегодня!

— Что же побудило тебя делать то, что тебе в тягость? — спросил шейх дан Фодио.

— Сегодня утром, — начал Омар, — я отправился в те заросли деревьев кола, где мы недавно гуляли с тобой. Я шел и шел, но так и не нашел ничего, даже того ручейка. И когда солнце стало сильно припекать, я повернул обратно. Ты видишь, я даже домой не зашел напиться, сразу пришел к тебе, чтобы ты объяснил, где мы были тогда.

Шейх дан Фодио улыбнулся:

— Если бы ты знал тогда, куда мы отправимся, ты не пошел бы со мной. Ты получил свои орехи кола в зарослях страны Гванджа[42].

Омар даже рот раскрыл от изумления.

— А помнишь тот ручеек, через который мы перешагнули? — спросил шейх.

— Помню, — ответил Омар.

— Это была река Нигер, — сказал шейх дан Фодио.

Омар не нашелся, что ответить, и лишь головой покачал.

Один купец возвращался с товарами из страны Гванджа. Он подошел к реке Нигер, погрузил товары в лодку и стал переправляться через реку. Но волны начали заливать лодку, она накренилась и стала тонуть. Тогда купец взмолился:

— Шейх дан Фодио, помоги мне! Шейх дан Фодио, выручи! Обещаю, что если спасусь, то, приехав в Сокото, дам для раздачи беднякам десять корзин орехов кола…

Не успел он договорить, как на берегу увидел какого-то человека. Человек этот схватил купца и вытащил его вместе с товарами из воды. Только купец собрался поблагодарить своего спасителя, как того и след простыл.

А в это время в городе Сокото шейх дан Фодио читал проповедь собравшимся жителям. Вдруг он замолчал. И спустя некоторое время начал отжимать воду из рукава. Присутствующие стали просить шейха объяснить им, что произошло.

— Один смертный попросил нашей помощи: его лодка перевернулась и он начал тонуть в Нигере. Аллах указал нам, и мы помогли ему…

Через два дня купец прибыл в Сокото. Насыпав три корзины орехов кола, он отправился к шейху дан Фодио. Приветствовав шейха, он рассказал ему о случившемся. Шейх дан Фодио спросил его, в какой день и месяц произошло с ним несчастье. Купец ответил, а ученики шейха прикинули, что именно в этот день он отжимал воду из своей одежды.

— Вот я принес то, что обещал за свое спасение, — сказал купец, показав на корзины с орехами кола.

Шейх поблагодарил купца, улыбнулся и добавил:

— Ты еще не выполнил своего обещания. Ты же обещал десять корзин, а принес только три.

От стыда купец не мог произнести ни слова. Он отправился домой и принес еще семь корзин. Шейх взял их и роздал орехи собравшимся.

По всем странам разнеслась молва о делах шейха дан Фодио. И вот пришел с востока некий человек, пожелавший сам убедиться в достоверности слухов. Ибо сказано: «Лучше увидеть, чем услышать». Подойдя к Сокото, этот человек накинул на голову и плечи полу своего плаща, как это обычно делают странники из Мекки, и вошел в город. Увидев шейха, человек воскликнул:

— О мой повелитель! Я надеюсь получить ответ!

— Да просветит нас Аллах! — ответил шейх дан Фодио.

— О мой повелитель, что кладут в похлебку в вашей стране? — спросил человек.

— Листья баобаба, соль, перец и пряности, — сказал шейх.

Прошло два года. Шейх продолжал священную войну, побеждал и брал в плен врагов. О приходе того человека все уже забыли. Но однажды он снова пришел в Сокото. Теперь он оделся, как все хаусанцы. и узнать его было трудно. Придя к шейху, человек спросил его:

— А еще что?

Вспомнив прежний его вопрос, шейх ответил:

— А если человек состоятельный, то кладут и мясо.

Услышав этот ответ, человек попросил у шейха прощения и вернулся в свою страну.