Скифы

Земли почти неизвестные

Население Алтая, характеристикой которого закончена предыдущая глава, не было известно Геродоту. Но поскольку его нельзя отделить от населения Азиатской Скифии, от культуры саков, то целесообразнее было описать его именно там. Теперь нам осталось познакомиться с населением, жившим в Восточной Европе, к северу от скифов и их ближайших соседей. Совсем неизвестными их назвать нельзя. Геродот располагал кое-какими слухами об этих районах. Но сведения эти были столь неопределенны, часто столь фантастичны, что сам Геродот им не очень-то доверял. Поэтому здесь в гораздо большей степени требуется проверка данными археологии.

Мы начнем с невров, которых Геродот помещал к северу от скифов-пахарей. В настоящее время их локализуют по течению Припяти, на севере Украинской ССР и в южной части Белоруссии. Здесь открыты поселения и погребальные комплексы, вошедшие в науку под названием милоградской культуры. Эта культура хорошо датируется по скифским вещам и распространена в лесостепи от реки Горыни, правого притока Припяти, до Сейма, притока Десны. Название этой культуры пошло от Милоградского городища Гомельской области.

Как все городища раннего железного века, оно расположено на мысу. Раскопками, проведенными в советское время, открыты жилища в виде полуземлянок или наземных столбовых сооружений с очагами, сложенными из камней. Были найдены также серпы, зернотерки, отпечатки зерен и многочисленные кости домашних животных. Интересны бронзовые и серебряные браслеты, напоминающие по форме браслеты из поселений Центральной Европы, а также вещи причерноморских типов, указывающие на культурные связи с Западом и Югом. Раскопаны были и погребальные памятники. Могильники располагались обычно рядом с городищем. Так, у деревень Горошков и Асаревичи Гомельской области погребения открыты непосредственно за линией вала и рва. Здесь найдено много ямок от столбов, по-видимому, остатков надмогильных сооружений, а рядом обнаружены обломки сосудов с остатками кремированных костей. Вскрыта нежилая постройка также с пережженными костями, являющаяся, видимо, сооружением типа мавзолея[147] известного под именем «домика мертвых». Область памятников милоградской культуры, принадлежащей, как мы полагаем, неврам Геродота, совпадает по топонимическим данным с областью расселения древних славян. Это же подтверждают и археологические данные. Характерным этническим признаком древних славян является способ захоронения путем кремирования, причем останки хоронили или в неглубоких ямках без насыпи, или под курганами. Остатки сожжения помещали в урну или ссыпали в небольшую кучку на дно ямы, т. е. так же, как хоронили племена милоградской культуры. В настоящее время большинство историков считает невров частью племен, входивших в праславянскую общность.

Восточнее невров, к северу от скифов, в области левобережья Днепра, Геродот помещал андрофагов. Это «особое племя, вовсе не скифское»[148]. «Из всех людей, — говорит он, — андрофаги имеют наиболее дикие нравы: они не признают правды и не имеют никаких законов. Они ведут кочевую жизнь, носят одежду, похожую на скифскую, но имеют особый язык; они одни из этих племен едят людей»[149]. Территория их расселения находится за обширной пустыней к северу от скифов-земледельцев.

Таким образом, андрофаги не оседлые племена, а кочевые, основным занятием которых было скотоводство. Поэтому у нас нет никаких оснований видеть в андрофагах оседлых земледельцев и выводить их из пределов степи, особенно в лесистые области, расположенные к северу от современной Украины. Территория андрофагов должна находиться вдоль восточного берега Днепра к северу от Днепропетровска, где степные пространства в виде широкого языка тянутся до параллели Киева. Если это так, то такая локализация не противоречила бы сообщению Геродота, который при перечислении племен, расположенных к северу от Скифии за неврами, всегда называет андрофагов, а за андрофагами меланхленов.

Археологическая наука пока не знает культуры, которую на этой территории можно было бы связать с андрофагами.

Значительно большие успехи достигнуты в изучении геродотовских племен меланхленов. Территория меланхленов, по Геродоту, расположена к северу от царских скифов[150]. От моря внутрь страны до меланхленов, живущих над скифами, двадцать дней пути, или около 700 км[151], что примерно соответствует местности, расположенной в области реки Сейм.

В настоящее время меланхленов можно сопоставлять с племенами юхновской культуры, названной по имени городища у дер. Юхново Черниговской области и распространенной по верхней и средней Десне и по Сейму, во всяком случае в пределах Курской области. Эта культура известна нам по многим городищам, большинство которых исследовано, к сожалению, только в порядке рекогносцировки. Городища располагались на мысах рек, окруженных оврагами. Это места постоянного жительства родовых групп. Культурный слой достигает на отдельных городищах 2 и даже 4 м. Наиболее изученным является Трубчевское городище. Раскопки показывают, что население жило в домах овальной формы, площадью 5ХЗ м; стены делались из плетня, обмазанного с обеих сторон глиной.

Отапливались такие дома глинобитными печами. Большой интерес представляет городище Кузина Гора, расположенное близ Курска, на берегу Сейма: вдоль вала идет длинный жилой дом, сооруженный из вертикально поставленных столбов. Время его существования — VI–V вв. до н. э.

Культура этих племен довольно примитивна. Население занималось мотыжным земледелием, скотоводством, рыболовством и охотой. Найдено мало железных вещей, но много изделий из кости. Глиняная посуда вся лепная. У них встречается не много привозных вещей: скифские бронзовые стрелы, железные булавки скифского типа; особенно интересны обломки греческой расписной чернофигурной посуды VI–V вв. и фрагменты ионийских амфор того же времени. Южные вещи встречаются почти на всех городищах. Это свидетельствует о том, что местное население было связано культурными и торговыми связями с югом. С Сейма в это время могли вывозить меха, мед[152].

К северу от савромат, к востоку от меланхленов, Геродот упоминает будинов. Сведения Геродота о будинах крайне отрывочны. Он отмечает, что это люди со светлоголубыми глазами и рыжими волосами. В их земле есть город Гелон, в котором находятся деревянные дома и храмы будинов и святилища эллинских божеств с кумирами в честь Диониса; там каждые два года устраиваются празднества с оргиями. Гелоны, по мнению Геродота, те же эллины, поселившиеся в земле будинов. Будины, по мнению Геродота, ведут кочевой образ жизни, гелоны же — земледельцы. Страна их изобилует разнородными лесами. Вот то немногое, что сообщает Геродот о будинах.

Позднейшие историки древнего мира помещали будинов к северу от савромат, в большинстве случаев на землях, занятых мордовскими племенами. Здесь, в правобережье Волги, природные условия близки тем, которые описывает Геродот. Однако культура древней мордвы далека от той культуры, которую можно себе представить по описанию древних авторов.

Наиболее вероятной является точка зрения, согласно которой будины помещаются в области Среднего Дона. Именно здесь открыт ряд памятников скифского времени, представляющих синтез скифской и местной культуры.

Часто встречаются и произведения античной культуры[153]. Раскопками там был открыт ряд поселений и курганных могильников, содержавших своеобразный комплекс памятников. Наиболее значительными являются вещи из Частых курганов, Мастюгинских и курганов у с. Русская Тростянка.

Городища и нередко примыкающие к ним открытые поселения расположены на правом берегу Дона. Городища были или местом постоянного жительства, или же убежищами, куда скрывалось население в случае опасности. На городищах второго типа, как правило, тонкий культурный слой и не много предметов. На площадках городищ и селищ были открыты остатки каркасных жилищ со стенами из плетня, обмазанного с обеих сторон глиной; внутри таких жилищ находились открытые глиняные очаги.

При раскопках Частых и Мастюгинских курганов были найдены греческие амфоры из-под вина и произведения греческой торевтики. В их числе найдена бронзовая ваза (гидрия) V в. до н. э., чернолаковые сосуды и другие ценившиеся в древности предметы обихода. Богато представлены произведения собственно скифской культуры.

В курганах находят скифские мечи, стрелы, копья. О прикладном искусстве можно судить по многочисленным образцам скифского звериного стиля, о своеобразии которого достаточно хорошо свидетельствуют такие вещи, как костяная фигурка собаки; по своей чисто реалистической трактовке она выпадает из скифского звериного стиля. В передаче фигуры собаки нет никаких отклонений от натуры, свойственных звериному стилю, что сближает фигурку с искусством северных районов.

Фигурка собаки не исключение. В материале Частых курганов есть немало вещей, которые повторяют изделия северных районов. Правда, в большинстве своем это украшения и части одежды, напоминающие части одежды древнемордовских племен более позднего времени. Некоторые вещи являются прототипами изделий, находимых несколько позднее в Приобье. Таков, в частности, костяной гребень, украшенный головками собаки, переданными также в реалистической манере. Все это указывает на культурные связи гелонов и будинов со своими северными соседями.

Район Среднего Дона отличается от соседних скифских земель не только культурой, но и обрядом погребения. Исследованиями установлены специфические черты захоронения, определяющие особую племенную принадлежность населения. Покойников обычно хоронили под курганной насыпью, в глубокой могиле, вокруг которой располагали в виде кольца выброс материковой земли. Самые ямы, как правило большого размера, имели деревянные перекрытия на столбах. За последние годы выявлено различие в устройстве могил: простые ямы, ямы с входным коридором, имеющим спуск с поверхности земли, и ямы с катакомбами для покойника.

В данном случае можно говорить об уже сложившейся племенной аристократии, хоронившей своих умерших членов в больших могилах с богатым инвентарем. Можно утверждать, что нарастание классовых отношений, формирование племенной знати падает на V–IV вв. до н. э. В это время как раз и появляются богатые захоронения, содержащие много привозных вещей, в частности античных. В развитии культуры значительную роль сыграли пришлые элементы, о чем можно судить по некоторым погребальным сооружениям. Существует обоснованное мнение, что захоронения с катакомбами свидетельствуют о приходе иноплеменников из степной части Украины. Местное население хорошо выделяется не только по элементам погребального обряда, но и по керамическому материалу[154]. Район Среднего Дона был тесно связан с югом в торговом и этническом отношениях. По сведениям Геродота, сюда заходили и греки. Однако в настоящее время мы не в состоянии решить этот вопрос во всей его полноте.

К западу от Среднего Дона, в лесостепной части бассейна Северского Донца, расположена другая культурная область скифского времени. Выделение ее в особую самостоятельную культуру оправдывается особенностями археологических памятников. В частности, здесь на поселениях часто встречаются так называемые зольники, которые отсутствуют или до сих пор не были обнаружены на Среднем Дону.

Зольники — это невысокие холмы, состоящие из массы золы, в которой встречаются бытовые вещи: сломанные орудия труда, обломки посуды и культовые предметы. К последним относятся фигурки домашних животных.

Подробности ритуала неизвестны, но, очевидно, после выполнения обряда разбитую фигуру выбрасывали. Являлись ли зольники просто мусорными кучами или рассматривались как священное место, связанное с огнем, сказать трудно. Однако ряд этнографических наблюдений позволяет считать, что остатки золы от домашнего очага считались священными. По-видимому, отдельные зольники принадлежали отдельным домам, отдельным семьям.

Основным занятием здесь было плужное земледелие. О форме плуга можно судить по экземпляру, найденному в торфянике у с. Токари (ныне хранится в Сумском музее). Не исключается также подсечная или переложная система. Было развито и скотоводство. Развитие земледелия подтверждается железными серпами, находимыми на поселениях. Для размола применяли зернотерки в виде каменных плит того типа, который существовал в течение многих столетий, если не тысячелетий. Какие же культурные растения выращивали жители? Были обнаружены отпечатки зерен на стенках и днищах сосудов. Это зерна проса, ячменя, пшеницы, гороха, вики. Скотоводство мало чем отличалось от других районов лесостепи. Здесь разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей, свинью. По данным раскопок можно судить о металлургии, которая находилась в руках мастеров — кузнецов и литейщиков. Все остальные отрасли производства не выделились еще из рамок домашнего производства. Домашние хозяйки лепили посуду, сами ткали и шили одежду. Охотники изготовляли стрелы из кости[155].

Население среднего Северского Донца было тесно связано со своими скифскими соседями, от которых оно получало произведения греческой культуры. Но судить об этнической принадлежности племен среднего Северского Донца мы не можем сколько-нибудь уверенно. Об этом ничего не говорят ни древние письменные источники, ни археологические данные, так как археологические памятники эпохи раннего железа изучены далеко не достаточно.

Как можно судить по словам Геродота, северо-восточнее будинов живут фиссагеты, которые средства к жизни добывают охотой, в соседстве с ними живут иирки. По данным Геродота, эти племена также занимаются охотой. Далее в восточном направлении, как пишет Геродот, живут другие скифы, прибывшие в эту местность по отделении от царственных скифов. До владения этих скифов земля представляет собой равнину, а уже отсюда начинаются гористые места. Здесь сведения Геродота очень условны, и не следует определять по его данным географическое размещение этих народов. Если помещать иирков в Приуралье, то можно связывать с ними племена ананьинской культуры (может быть, и зауральские), которые занимались охотой, как это видно из изучения остеологичекого материала[156]. Об иирках Геродот пишет, что они занимаются охотой, используя для этого лошадь и собаку. Иирк с дерева, которых в той местности весьма много, выслеживает дичь. «Завидевши, охотник стреляет по ней из лука, потом садится на лошадь и пускается в погоню за добычей, собака неотступно следует за ним»[157]. С этими данными хорошо сопоставляются сведения об ананьинской культуре, которая принадлежала финно-угорским народам, предкам удмуртов, коми и мари. Эта культура занимала область Средней Камы, Вятки, Средней Волги до впадения Ветлуги, а на юг простиралась до реки Утки.

Быт этого населения был довольно примитивен. Большинство орудий охоты и бытовые вещи делались из кости. Довольно много находят скребков, стругов из кости для обработки кожи. Гарпуны дополняли разнообразный набор стрел и копий. Железные вещи, сначала малочисленные, скоро заняли ведущее место. Однако в течение почти всей ананьинской эпохи они сосуществовали с бронзовыми. Среди последних попадаются бронзовые стрелы, сделанные в подражание скифским и отличающиеся от них в деталях, топоры особой формы, с насадкой в виде втулки (кельты) и бронзовые копья. Из бронзовых вещей несомненно местного производства следует отметить клевцы, тип, попавший сюда, как считают археологи, из Сибири, с которой Приуралье было связано тесными культурными и этническими узами. Особенно интересны парадные секиры, известные под именем «пинежских». Привлекают внимание топоры из собрания Государственного исторического музея в Москве. Длинная боевая часть ограничена с тыльной стороны выступом с головой хищника с оскаленной пастью и вывернутыми губами, а сверху украшена фигурой орла, выполненной в реалистической манере. Такие топоры были распространены не только на территории племен ананьинской культуры, но и в прилегающих районах нашего Севера, Это образны местного производства, служившие знаками власти, так как в качестве боевого оружия они мало пригодны.

Могильники Прикамья того времени изучались уже с середины XIX в., когда были проведены раскопки Ананьинского могильника, по которому названа вся культура. Они дают картину, типичную для эпохи распада родового строя и формирования классовых отношений. Могилы вождей и богатых членов рода, представителей племенной аристократии, отличаются пышным убранством и богатым набором вещей. В этом отношении характерна могила «Ж» Ананьинского могильника. Сама могила была выложена камнем и имела вид ладьи. В могиле лежал вытянуто на спине костяк и много бронзовых и железных вещей, над могилой находилась плита с изображением воина в короткой куртке, напоминавшей одежду скифов, с коротким кинжалом, с боевым клевцом и в остроконечной шапке.

В женских могилах находят обычно украшения, причем в богатых могилах нередки южные привозные бусы. Для характеристики отношений с савроматами важны погребения воинов, которых открыто много. Так, на Нижней Каме, близ Котловки, в коллективной могиле были найдены захоронения покойников без голов, встречены костяки с бронзовыми стрелами, застрявшими в костях. Обилие таких захоронений ясно говорит о напряженных отношениях населения Прикамья с южными степными соседями. Весьма возможно, что укрепленные поселки здесь возникли в связи с постоянными угрозами нападения. Степняков привлекали на Севере звериные шкуры, ценные меха, которые широко потреблялись в тогдашнем цивилизованном мире. В обмен шли украшения, ценное оружие, бытовые вещи, изготовленные в греческих колониях Черного моря. В Прикамье встречаются бронзовые зеркала ольвийской работы, стрелы, кинжалы, посуда, застежки и др.

Племена ананьинской культуры населяли далекую периферию скифского мира.

К западу от Среднего Поволжья, где жили фиссагеты, обитали племена, известные в археологии под именем племен дьяковской культуры. Здесь уровень развития производительных сил был, по-видимому, такой же, хотя скотоводство было более развито, чем охота. На этих городищах встречаются греческие бусы и костяные стрелы, подражающие бронзовым скифским. Как можно видеть по всему археологическому материалу, скифская периферия была тесно связана с Югом, со скифами, а через них и с греческими государствами.

На этом мы можем закончить несколько затянувшийся обзор скифских племен и племен, связанных со скифами или находившихся под их влиянием. Как мы видели, это влияние в той или иной форме распространялось на огромной территории. В первой вводной главе была высказана мысль, что скифы являлись связующим звеном между народами, весьма отдаленными друг от друга, что они сыграли большую роль, вовлекая все эти племена в единый исторический процесс. Разбор этнокарты Геродота дал читателю случай убедиться в этом.

Теперь мы можем опять вернуться к истории скифов, которых оставили в тот момент, когда они пришли назад из далекого похода в Переднюю Азию.