Скорая 2024

Скорая. Примирение

Утро встретило тревожностью. Не хотелось работать! Серафима еще ни разу такого не чувствовала с момента своего прихода в Скорую. Что это было? Перегруз от нахлынувшей энергии? Отходняк от выпитого? Или все-таки ее предательство Викентия?

«Но я ведь ничего ему не обещала! — пыталась капризничать Серафима. — С чего я что-то ему должна?»

Никита ушел на работу, заботливо оставив на столе завтрак, ключи и записку: «Если не собираешься вернуться, просто захлопни дверь. Номер телефона».

— Приличный мужжжчина оказался! — Покачала головой Серафима. Выпила остывший кофе и помчалась в отель к Викентию.

За сутки Вику стало полегче, Анфиса развлекала его, как могла!

Викентий, лежа на кровати, встретил ее добрым взглядом и улыбкой:

— Спряталась, красавица? От себя? От меня? Или от нас обоих?

Серафима промолчала и, подойдя к Викентию, дотронулась до лба, якобы проверяя температуру.

— Солнце мое! Меня хоть не обманывай! Садись, давай руку! — произнес с улыбкой Вик.

Серафима подчинилась.

— Чувствуешь обиду, злость, разочарование? — поинтересовался Викентий.

— Знаешь, дорогой мой, я тоже умею даже на уровне тела врать любимым и близким!

— И что из этого следует? Что я любимый и близкий? Или что ты умеешь мне врать?

Серафима впервые за десять лет растерялась и не понимала, что ответить! Викентий застал врасплох.

— В тупике? — улыбнулся Викентий.

— В тупике, — подтвердила Серафима.

— Ты мне ничего не должна! Это я поцеловал тебя без твоего согласия и без твоего намерения вступать со мной в более близкие отношения, чем напарники! Это моя вина, что ты почувствовала себя вчера виноватой. Это я вел себя неподобающим образом, нагло вклинившись в твою жизнь! Мир?

— Мир! — не до конца понимая, что происходит сейчас между ними, согласилась Серафима и совсем не понимая, искренне он это говорит или это игра сильного мужчины.

Она посидела в молчании еще некоторое время, а потом, встав, сообщила:

— У меня впереди 30 клиентов, я на испытательном сроке, мне надо идти работать. Я пойду, поправляйся!

Кивнув Анфисе, Серафима удалилась.

Знала ли она, куда идет? Конечно! Ей надо было разобраться в своих чувствах!

Что сейчас произошло, было не понять. Захотелось плакать! Может похмелье? Она поняла, что потеряла напарника. Все это было враньем и чушью с его стороны. По послевкусию от разговора она это теперь точно знала!

Можно было не возвращаться, она снова одиночка…

Серафима брела по незнакомому, холодом пронизывающему до костей городу, и не знала, куда податься. Дома не было, семьи не было, друга потеряла…

Может, прав Никита? Не всё в этой жизни измеряется профессиональными достижениями? Он ей хотел что-то сказать, а она не стала его слушать! Решила пойти поговорить и услышать то, что не захотела слушать от человека, к которому приперлась за тридевять земель!

На подступах к университету Никиты сознание поймало девчушку лет двадцати, уныло бредущую, куда глаза глядят…

«Нет, здесь не несчастная любовь! Что же? Ууух, больной папа как единственный родственник. Тупиковая. Он в больнице, она не знает, куда себя деть! Блин! Как привлечь внимание? Ай, была не была! Хорошо, хоть пальто не белое!» — думала Серафима, падая на осенний, грязный тротуар.

Отзывчивая душа сразу подбежала и спросила: «Что случилось? Вам плохо?».

Дальше, как в плохом, ладно, хорошем кино, Серафима разыграла состояние плохого, потом полегче самочувствия, а потом и вовсе пришла в себя, сообщив, что приехала на поиски своего бывшего возлюбленного, который нынче работает в универе, а его мама не разрешала им в юности встречаться, а теперь его мама умерла, и они по-прежнему оба одиноки и тому подобный бред, но ноги подкосились и идти дальше никак не представляется возможным…

Девушка сказала, что живет в значительном количестве автобусных остановок отсюда, но зато без пересадок, и позвала в гости, цепляясь за Серафиму, как за соломинку, чтобы не возвращаться в пустую квартиру одной.

— Серафима, — протянула руку Серафима и предложила такси, раз уж она такая чумазая.

— Марина, — ответила Марина и согласилась на такси.

Коммунальная, хоть и небольшая, но не расселенная квартира встретила Серафиму смесью ненависти, презрения и похоти.

Пьянчуга и дебошир сосед ждал, когда отец Маринки наконец сдохнет, чтобы завладеть ее телом. Злющая одинокая тетка метила поменять свою мелкую комнатенку на Маринкину просторную, а значит, тоже ждала смерти отца Маринки, тайно и явно ненавидя покойную ее мать, которой удалось отхватить в Северной столице мужика с такими квадратными метрами. Семейка студентов, ютившаяся рядом и непонятно как живущая на мизерные доходы, не придавала оптимизма царящей в этом доме гнетущей атмосфере.

— Так, дорогая! — едва переступив порог чистой, но слегка уставшей от невнимания к себе комнаты, начала Серафима. — Я очень понимаю твои чувства, но мы не останемся здесь ни на секунду! Собирай самое необходимое, что забудешь — купим, за остальным вернемся потом, и как говорят мои друзья: «Валим, дорогая, отсюда, валим!», и продаем твою халупу!

Маринка смотрела на Серафиму, как на фею из сказки про Золушку, но все же попыталась опротестовать такой вердикт:

— Но я ведь всю жизнь здесь, и мама моя, и папа… — запнулась на полуслове девушка.

— Маму можно помнить и вне этих стен! Тем более, когда ты ее видела? В далеком детстве! Наверняка, ей не хочется тебя здесь оставлять одну, а уж отец твой и подавно знает, что тебе здесь не место, видя настроение окружающих!

Маринка знала это все давным-давно и чувствовала так отчаянно, что не став больше спорить, кивнула и быстро собралась.

«Куда же нам направить свои стопы, дорогая Серафима? — вопрошала себя фея из сказки. — Да кто бы сомневался?! Конечно, на место преступления! Нет, не к Никите, а, естественно, к Викентию под крылышко! Стоп! А почему же не к Никите? Ха! Вот зачем я его подобрала на том мосту? Хитро придумала жизнь! Секс был недавно, значит, справится со своими мужскими интересами и даст девчонке прийти в себя, а потом глядишь, и любовь нечаянно нагрянет! А не нагрянет, так хоть позаботится о такой же, как сам!»

— Ник! — набрала номер Серафима. — Прости, я забыла ключ! У меня тут есть милая девчушка по профилю работы твоей мамы, — вещала Серафима, пока Марина ждала ее возле примерочной в магазине, куда они заглянули сменить Серафиме пальто, которое непоправимо испачкалось после падения на тротуар. — Она живет в несносных для такого милого создания условиях. Могу я привезти ее в твои хоромы на время? А дальше разберемся!

— Не вопрос. Я смогу быть дома через тридцать минут, — ответил голос вменяемого профессионального психолога.

— Отлично! Мы захватим продуктов и будем у тебя! Ты — мой старинный друг с юности. Ок?

— Как скажешь… — не стал сопротивляться Никита.

Спустя часа два (ушедших на приготовление обеда и сам обед) общения с преподом ее собственного универа Маринка оттаяла и, кажется, нашла себе опору, рядом с которой можно было начать жить дальше! Никита действительно понимал специфику маминой работы и сам, будучи психологом, отлично умел справляться с депрессивными состояниями растерявшихся студентов.

Серафима осознала, что она здесь больше не нужна, и поняла, что в какой-то мере мешает раскрыться талантам Никиты, понимающим разницу между простым психологом и работником Скорой и чувствующим себя зажатым рядом с женщиной, с которой провел ночь…

Серафима, обставив все самым благообразным образом, освободила людей от своего присутствия и удалилась.

Не считая нужным оповещать друзей, направилась на вокзал и села на ночной поезд в Москву…

Как там он говорил? Не включила сознание на постоянный мониторинг? Окей! Давай включим! Нет никого из тупиковых рядом. Ладно! Что еще он говорил? Тотальное сканирование? Давай разберемся, дорогая, кто так на тебя окрысился, что хочет со свету сжить?

Но мысли не хотели смотреть вперед! Мысли вернулись в прошлое…

Да! Обида, злость и разочарование! Так он сказал. Он готовился к встрече! И это были именно те чувства, которые переполняли его.

Она ведь знала, он сам сказал, что всегда мечтал о такой! Да, можно было придумать: о напарнице. Но тогда он бы не целовал ее! Хотя можно бы решить, что это идиотская шутка. Но он ведь не был идиотом!

Капризная девчонка вылезла из норки и вредным голосом произнесла: «А надо было обозначать свои намерения!»

— Фимка! — ответила ей Серафима. — Ну куда обозначать? Он себе их еще не обозначил, не то, что тебе!

— Обида, злость и разочарование! — повторила для себя Серафима. — Жаль его! Не хотела бы я оказаться на его месте!

— Анфиска? Думаешь, что-нибудь между ними случится? — спросила взрослая Фима капризулю.

— А то! — ответила капризная и вредная девчонка, не оставляя надежды! — Она ж спасительница сейчас, ухаживает за своим героем! Согласная на всё, лишь бы он обратил на нее свое внимание!

— Знаете что, люди?! Я устала и не хочу сегодня больше никого спасать! Я спать! — выключила Серафима свет и отключилась.

Шесть утра разбудило звонком.

— Серафима! Ты где? — тревожно спросил Викентий.

— В поезде! В столицу подъезжаю, — сонным голосом ответила Серафима.

— У тебя есть еще остановка перед Москвой?

— Скорее всего…

— Выпрыгивай на первой, скинь координаты и жди меня! Я скоро буду!

Серафима не стала фантазировать, не в ее правилах было забивать мечтательной чушью голову, она просто послушалась и, быстро собравшись, вышла на первой же станции.

Взяла такси, нашла гостишку на краю городка и скинула Вику координаты.

Через пару часов рядом приземлился вертолет, и Вик предстал перед ней…

— Что случилось? — спросила Серафима, понимая, что неординарность происходящего говорила о чем-то настолько серьезном, что…

— Я просто подумал! Ты права, вот это всё: обида, злость, разочарование — это все во мне клокочет и не дает ни жить, ни спать! Ты права, ни ты не готова к серьезным отношениям со мной, ни я — с тобой, но я не могу тебя отдать другому! Давай побудем вместе, друзьями, без измен и походов налево, хотя это глупо звучит… Но как-то так, чтобы разобраться в себе! И не аэропорт меня добил, а ты! Аэропорт прошел на автопилоте, а твое предательство молотком било в висок! Молчи, не перебивай!

Когда я проснулся и понял, что ты от меня уносишься со скоростью этого поезда и что я оттолкнул тебя, я осознал, что не хочу этого! Какая мне разница, кто это был? Этот клиент или твой муж, с которым ты развелась не больше недели назад…

Серафима стояла ошарашенная!

— Мне надо подумать! — наконец смогла она выговорить. — Друзья?

Викентий утвердительно кивнул.

— Без походов налево?

Он снова кинул.

— А снял с поезда ты меня зачем? — поинтересовалась Фима.

— А там засада! — как ни в чем не бывало ответил Викентий.

— Что значит, засада? — вытаращила глаза Серафима.

— А Александр сдал! Тебя там ловят…

— Откуда такая инфа? — села, опешив, на кровать напарница.

— Анфиска рассказала ему, что ухаживает за мной. Ну, ты поняла! Со всеми своими охами и ахами, какой я герррой и какой молодец!

А его Безопасность раскручивала на продажу его программы, а если он прогу продаст, то тебя-то станет видно. Он решил, что она со мной шурит-мурит, и решил срочненько накрыть всю нашу компашку. Полетели?

— Куда?

— На острова. Мазерати зовет.

— Андрей?

— Да! Я договорился!

— Вик! — воскликнула Серафима, не понимая, как можно жить рядом с таким человеком, который о главном говорит легко и между делом, а не пойми о какой дружбе — как о главном…

— Ну, реально резало ножиком пополам твое наплевательство на мои чувства, — смеялся по пути из гостишки в вертолет Викентий. — И не говори мне, что ты о них не знала!

Серафима улыбалась.

Увидев Анфису в кабине вертолета, Серафима воскликнула:

— Анфиса?

— Анфиса, Анфиса! Она ж в расстроенных чувствах, Мазерати в расстроенных чувствах! Чем не пара?

— Пара, пара! Еще какая пара! А то этот Александр вообще мне не понравился! — радовалась Серафима. — А Мазерати солидный такой! Положительный! Несчастный!

— Ревновать? — сделав строгий вид, спросил Викентий.

— К каждому Мазерати?

Оба засмеялись, поднялись в вертолет и полетели на пересадку в самолет, арендованный Мазерати-Андреем.

Подходя от вертолета к самолёту, Серафиму пробила дрожь, как будто ей разрешил кто-то свыше быть маленькой и беззащитной, не прятаться за опыт и груз прожитых лет. Она остановилась и четко произнесла:

— Мы не полетим никуда! Никто никуда не полетит!

— Фим, ты что? — Улыбнулся Викентий.

— Этот самолёт не может никуда лететь! — настаивала на своем Серафима.

— Все нормально? — уточнил, спустившись по трапу, Андрей.

— Ты не чувствуешь? — чуть не плача, вопила Серафима! — Ты правда не чувствуешь? Он не долетит! Пилот не хочет жить! Почему ты не чувствуешь? Что с тобой? Ты в постоянном мониторинге и не чувствуешь?

Она била его руками и трясла!

Но он лишь умолял ее лететь с ним и просил его не бросать.

Серафима металась в панике.

— Я не полечу с вами! — отрезала она.

— У тебя за спиной Безопасность! Они скоро будут здесь! — попытался вразумить подругу Викентий.

— Я сдамся и будь, что будет!

Анфиса ревела и вытирала слезы, и снова ревела, Серафима стояла на своем.

Надо было взлетать по расписанию.

Самолёт взмыл в воздух, а Серафима грустно поплелась в аэропорт.

«Почему он не захотел ее услышать? Почему сам так испугался остаться?» Вопросы остались без ответа.

Мазерати, Анфиса, Викентий, два пилота и стюардесса погибнут, самолет упадет в море на подлёте к острову Робинзон-Крузо.

Она это знала с кристальной ясностью! Даже видела бегущую строку в новостной ленте всех ТВ-каналов, кричащих о подобных происшествиях…