Скрытая камера

1

То, что за его квартирой следят, Федор Михайлович Сумин заметил сразу. Да и не мог не заметить. И вовсе не потому, что без малого тридцать пять лет посвятил службе в уголовном розыске. В такого рода делах стаж или должность особого значения не имеют. Приемам организации и ведения наружного наблюдения в милиции обучают только специалистов. А если брать более расширенную программу – обнаружение наблюдения, проверочные "фишки" и проведение контрнаблюдения, – так это вообще из программы подготовки разведчиков.

Федор Михайлович не являлся специалистом из "семерки". Вообще, до недавнего времени он был обыкновенным милицейским чиновником. Пусть и высокопоставленным, но только чиновником. Бывший начальник УУР УВД области по большей части работал с бумагами, а не с живыми людьми.

В силу этого к разведке Сумин никакого отношения не имел. А что касается слежки... Тут и не нужны были специальные навыки. Те, кто "пас" квартиру – молодые и здоровые хлопцы характерной бандитской внешности, – не считали нужным скрываться и маскировать свой интерес к объекту наблюдения каким-либо доступным дилетантам способом.

Почему дилетантам?.. Так это было видно невооруженным глазом! Офицеры "семерки", как милицейской, так и чекистской, – люди в основном небогатые, живущие на государево жалованье плюс пайковые и нерегулярная компенсация за износ собственной одежды. А если говорить проще, то в своих размышлениях Федор Михайлович отталкивался от обилия золота на шеях и пальцах следящих. Мелкий государственный служащий, каковыми и были офицеры милиции, не мог себе такого позволить...

Стало быть, Сумин стал объектом пристального внимания какой-то криминальной группировки... Хотя почему "какой-то"?.. Зачем кривить душой перед самим собой?.. Федор Михайлович прекрасно знал, кто именно проявляет к нему столь повышенный интерес. Знал также и почему... Короче говоря, все было предельно ясно. И эта ясность нагоняла на отставного полковника безысходную черную тоску. Тех, кто толкался сейчас на улице, не интересовала какая-то информация. Они пришли сюда для того, чтобы забрать его, Сумина, жизнь. И не только его одного...

Обиднее всего было то, что его продали. Неважно за что – за обещанное покровительство или за деньги. Его сдали так же, как сдают на мясо барана или порося, – живым весом. И сделал это человек, которого Сумин если и не считал своим лучшим другом, то, по крайней мере, всегда принимал как "своего", близкого, коллегу...

Федор Михайлович подошел к кухонному окну. Чуть отодвинув тюль занавески, глянул вниз. Вон они, прогуливаются возле своих машин... Молодые, сильные, здоровые, уверенные в себе... Жуют свою "жувачку", несуетливо, с чувством собственного достоинства о чем-то переговариваются, иногда загибая из пальцев совершенно умопомрачительные геометрические фигуры. Этот город принадлежал им... Вместе со всеми теми, кто жил в нем. Новые хозяева жизни...

Отставной полковник смотрел вниз и пытался понять – как же могло так получиться, что сейчас он, человек, не один десяток лет посвятивший служению Отечеству, матерый, прожженный оперативник, уважаемый как бандитами, так и коллегами человек, оказался вдруг в полной власти вот этих гоблинов?.. Когда эта страна начала ломаться под всякое быдло?..

2

...Возможно, отсчет времени по-новому начался после той памятной столичной проверки, во время которой Сумину ненавязчиво, но в то же время и недвусмысленно была предложена почетная отставка. Возможно. Хотя...

Если брать по большому счету, то все это началось намного раньше, когда один меченый генсек возжелал стать почетным гражданином Америки и Германии, полностью отпустил вожжи, отправляя величайшую державу мира в неуправляемый смертельный полет. Сумасшедшее разгуляево, которое кто-то не особенно умный, но зато хитрый и предельно циничный назвал "торжеством демократии", охватило страну. Миллионные состояния делались за несколько дней буквально из воздуха, все стали коммерсантами и стремились что-то продать или купить. А государство бросило на произвол судьбы хранителей собственных законов, отказав им в самом элементарном – в оплате их опасного и нелегкого труда. Именно в те дни коррумпированность системы правоохранения достигла невиданного до той поры уровня, который сейчас воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

Впрочем, ссучились только те, кто изначально и был, в сущности, "сукой". Просто до поры до времени прятал свое гнилое нутро под личиной бескорыстного и ревностного служаки, за завесой пустых, но правильных речей на партийных и комсомольских собраниях. Именно они, эти люди, сделали все, чтобы рядом с ними не осталось никого из "чистых". Это так по-русски – если вывалялся в грязи сам, постарайся затолкать в ту же лужу товарища. Чтобы контраст не был заметен...

Сумину стыдиться было нечего – как и многие другие опера старой еще, советской, школы, он до последнего остался честен перед самим собой. Просто его время кончилось... И его опыт так же, как и честность, никому теперь не были нужны...

Короче, как бы то ни было, а уже через две недели после подачи рапорта об отставке у Федора Михайловича на руках было пенсионное удостоверение. Торжественных проводов с вручением "дежурной" микроволновки не было – областное управление все еще лихорадила министерская "зачистка"; и коллегам было не до того.

Впрочем, полковник, теперь уже отставной, не особенно огорчился. Купил несколько бутылок водки, немудрящую закусь и на прощание немного "посидел" со своими. То есть с теми, кого хотел видеть... Поговорили... И простились.

Первую свою "вольную" неделю Федор Михайлович просто отдыхал. Много спал, смотрел телевизор, играл с внучкой. Делал то, на что в обычные дни ему просто не хватало времени. Даже на дачу пару раз съездил, хотя ревностным поклонником сельского хозяйства никогда не был. А после этого загрустил...

Он вдруг понял, что это не очередной отпуск. Что это – все. Ему уже не вернуться на службу, которая за долгие годы стала для него всем. Привыкший жить в жестком, можно сказать экстремальном режиме, свое сегодняшнее состояние Сумин расценивал как начало умирания. Его просто убивала бездеятельность...

И в этот момент, подобно чертику из табакерки, нарисовался пронырливый и хитрый еврей Ковалевич с предложением возглавить службу безопасности ЗАО "Интеграл", основателем и генеральным директором которого являлся. Отставной сыщик раздумывал недолго. Какая-никакая, а работа. Тем более дело знакомое, привычное...

То, что он "попал", Сумин понял уже буквально на второй день. Ковалевичу не нужна была ни служба безопасности, ни тем более ее начальник. Управлять десятком охранников мог кто угодно, а хитрые оперативные комбинации здесь не требовались вовсе. У Ковалевича была надежная бандитская "крыша", которая тщательно следила за тем, чтобы партнеры "Интеграла", постоянные и разовые, "не ходили по кидалову", выдергивая деньги из оборота и создавая фирме ненужные проблемы. "Крышевал" его и кто-то из высокопоставленных чиновников... А что еще нужно почти порядочному коммерсанту в этой дикой стране?..

"Подтягивая" Сумина, Ковалевич преследовал одну-единственную цель – отбиться от настойчивых предложений "дружбы", регулярно поступающих от различных правоохранительных структур. Систему "крышевания" милицейскими подразделениями успешных коммерческих предприятий отладил и поставил на поток начальник Московского РУБОП, который, вырастив целое поколение "оборотней в погонах", успешно ушел на повышение. Разумеется, провинциальные коллеги старались не отставать от столичных, настойчиво перенимая "передовой" опыт.

Но милицейская "крыша" Ковалевичу была не интересна. Менты просто брали деньги. Причем брали намного больше, чем те же бандиты, а отдача... Отдачи не было никакой. Вся сущность старого спекулянта, дважды в свое время "привлекавшегося" по сто пятьдесят восьмой статье, противилась тому, чтобы платить ни за что. Но и открыто противостоять главному беспредельщику страны – властям – тоже было чревато некоторыми финансовыми потерями...

А Сумин... Сама эта фамилия за более чем тридцатилетнюю службу стала своего рода брендом. И, услышав ее, от "Интеграла" тут же "отскакивали" все любители халявы из числа "подпогонной" братии. Даже беспредельщики из СОБРа, руководство которого имело "долю" почти во всех своднических конторах города, а также помогло в кратчайшие сроки разориться нескольким весьма успешным предпринимателям, после личной встречи с Федором Михайловичем принесли свои извинения за причиненное заслуженному человеку беспокойство. И не потому, что испугались последствий... Беспредел – он и есть беспредел. В данном же случае все было "по понятиям". Мужик свое отпахал?.. Отпахал. Нашел себе на старости лет кормушку?.. Молодец! И пусть грызет свою корочку с маслом и икоркой! Заслужил! А собровцы не обеднеют... Они себе еще найдут... Пока при власти да при погонах...

Такой "расклад" в полной мере устраивал Ковалевича. Он бы даже не возражал, возжелай вдруг Федор Михайлович сидеть дома, поплевывая в потолок, и приезжать в фирму только в день зарплаты. Больше того! Он бы ему и зарплату на дом доставлял! Лично.

Вот только Сумин дома сидеть не желал, и поэтому "генеральный" сквозь пальцы смотрел на "чудачества" своего начальника СБ, во всем ему потакая. А запросы у отставного полковника были не так уж и велики... По крайней мере, "Интеграл" вполне мог их удовлетворить, не понеся при этом каких-то существенных потерь в деньгах.

Что касается страстишки, которая овладела Федором Михайловичем, то тут, как говорится, "седина в бороду – бес в ребро". Нет, отставной полковник не ударился в загулы с молоденькими девочками, хотя и это можно было бы понять – вот уже пять лет как Сумин был вдов. Женский пол тут совершенно ни при чем, хотя от этого бес, полностью подчинивший себе старого сыщика, не стал слабее. Старый и битый волк розыска начинал свою службу в те времена, когда о слове "компьютер" слышали, наверное, только писатели-фантасты. И до сей поры не мог понять, как одна маленькая, но умная машина может заменить собой десятки тяжелых несгораемых картотечных ящиков. Проще говоря, компьютеры и все, что им сопутствует, – вот это и стало страстью бывшего "полкана". Своего рода отдушиной и хобби.

Впрочем, не только хобби... Сумин начал активно внедрять в "Интеграле" электронные системы защиты. Как уже говорилось, фирма могла себе позволить некоторые траты (милицейский оброк обошелся бы намного дороже), а Ковалевич рассматривал увлечение начальника СБ просто как чудачество.

Но бывший сыщик не чудил. Он занялся этим всерьез – выписывал различные издания, посвященные вопросам электронной защиты, каталоги зарубежных и отечественных фирм, ночами копался в Интернете, делая подборку материалов по "своей" теме. А тут еще совершенно случайно встретил старого знакомого, ныне тоже отставника, только, так сказать, "параллельной" конторы. Или просто Конторы – с большой буквы.

Подполковник Старыгин, в прошлом заместитель начальника технического отдела областного УФСБ, вышел в отставку немного раньше и в гражданской жизни не потерялся. Сейчас ему принадлежала фирма, занимавшаяся поставками в Красногорск и монтажом столь любимых Суминым средств электронной безопасности. Короче говоря, два отставника нашли друг друга...

Теперь, пользуясь знакомством, Сумин приобретал всякие электронные штучки только у него. Причем стоимость приобретений была вполне приемлемой, а качество – неизменно высоким. Кроме того, к удивлению "генерального" Ковалевича, все эти электронные системы оказались далеко не бесполезными в деле сохранения его собственности и окупали себя в кратчайшие сроки.

И вот совсем недавно Старыгин предложил старому знакомому совершенно умопомрачительную систему скрытого видеоконтроля. Пять миниатюрных видеокамер, действующих в автономном режиме, обычно находящихся в состоянии ожидания и автоматически включающихся только после того, как сенсорный датчик улавливал какое-либо движение в зоне контроля камеры, замыкались в единую цепь с компьютером, обрабатывающим видеозапись, причем одновременно всех пяти каналов, и сохраняющим ее в цифровом формате для просмотра.

Сумин влюбился в эту систему сразу же, как только ее увидел. А когда узнал о ее возможностях... Даже руки затряслись, так ему захотелось ее заполучить. Но и цена у этой чудо-системы оказалась далеко не символической... И Ковалевич вряд ли пошел бы на такие траты только для удовлетворения страсти своего зама по безопасности...

Но все же выход был найден. Старыгин, по старому знакомству и твердо веря в порядочность партнера, предложил отдать эту систему в лизинг. Что это такое, Федор Михайлович, если честно говорить, так толком и не понял. Да и не стремился понять – в вопросах экономики и торговли он, что называется, "плавал" с ранней молодости. Старыгин, как мог, "на пальцах", объяснил старому сыщику суть своего предложения, которое было встречено чуть ли не с детским восторгом. Еще бы! Такую замечательную игрушку Федор Михайлович получал уже сейчас, а деньги за нее отдавал потом и частями! Партнеры ударили по рукам...

Новой системой слежения отставной полковник решил оборудовать один из складов фирмы. Была у него оперативная информация о том, что оттуда кое-кто потаскивает понемногу... Но вот только прямые доказательства отсутствовали и добыть их до сих пор не удалось.

Сказано – сделано. С помощью "одолженного" все тем же Старыгиным инженера-электронщика Федор Михайлович установил приобретенную систему. Разумеется, в целях полного соблюдения режима секретности Сумин хорошо "обставился" – на складской двор приехал в обеденный перерыв, когда кладовщица ушла в столовую, а "грузцы", запершись в подсобке, употребляли очередную бутылку беленькой. Электронщика представил инспектором пожарной части, проверяющим фирму "Интеграл"... Даже коробки с аппаратурой таскали сами, не привлекая к этому делу ни охранника, ни тем более грузчиков.

В результате этой хитроумной операции система была подключена именно так, как это и требовалось, – тайно. Ну а сам Федор Михайлович уже на следующий день свалился с жесточайшим приступом остеохондроза... Бывает, знаете ли... Не мальчик ведь...

Провалявшись неделю в постели, начальник службы безопасности вышел на работу. И первым делом нашел предлог, чтобы посетить складскую площадку фирмы – ему не терпелось "снять" с компьютера информацию, которая должна была бы поступить за эту неделю. Но вот только на месте разочарованию отставного полковника не было предела – оказалось, что продовольствие со склада было вывезено буквально на следующий день после установки хитрого оборудования. И с тех пор этот склад стоял пустой...

Тем не менее Федор Михайлович из врожденного или приобретенного за долгие годы службы упрямства заперся в одном из небольших подсобных помещений склада, которое он реквизировал у кладовщицы в фонд службы безопасности и где, собственно, и был установлен компьютер. Поудобнее усевшись перед монитором, отставной полковник приготовился смотреть...

Смотреть пришлось долго, до рези в глазах. Вот снуют по складу юркие заморские погрузчики, подхватывая на "рога" стопки коробок и ящиков, предназначенных к отправке "на Севера"... Вот после непродолжительной паузы зону видеоконтроля пересекла здоровенная крыса, которую азартно преследовал местный житель, кот по кличке Бармалей, тоже довольно крупный и толстый... Вот все тот же Бармалей, только уже с добычей в пасти – голый длинный хвост задавленной крысы волочится по полу склада... Опять небольшая пауза. А потом...

Сначала он не понял, что это там такое происходит на экране. Просто сидел и смотрел. Так, как люди смотрят какой-нибудь боевик – не принимая его всерьез, не проводя каких-то параллелей между киношной и реальной жизнью.

Вот только в этом "боевике" все было более чем реалистично. И лица вполне узнаваемы... Ну, например, спикер областной Думы Андрей Валерьевич Мезенцев... Этого хитрого демагога трудно было с кем-то перепутать – последнее время он самым активным образом "пиарил" себя по любому поводу и постоянно, можно сказать, безвылазно маячил в "ящике". Стремился в губернаторское кресло...

Но что рядом с ним делает Вячеслав Зубцов, или просто Слава Зуб, в прошлом мастер спорта по боксу, а ныне – один из наиболее сильных и влиятельных красногорских "авторитетов"?! Вроде бы компания не совсем подходящая... Хотя... Была, кажется, с полгода тому назад, когда Федор Михайлович еще служил, кое-какая информашка... Ничего такого конкретного... Просто как-то раз "человек" ненароком обмолвился, что Зубу покровительствует какой-то охрененно крутой "папик" из местных политических деятелей. Но проверять не стали – ни имени, ни фамилии покровителя агенту известно не было. А за все годы существования группировки Зуба внедрить в нее информатора не удалось...

Сейчас Сумин непроизвольно отметил про себя – а ведь прав был человечек! Прав! Значит, "честный и непорочный" политик, человек, "который не стыдится ни одного поступка в своей жизни", тайно поддерживает связь с криминалитетом. Интересное кино!.. "Надо будет учесть на будущее", – сделал мысленно "зарубку" Федор Михайлович.

На таскающих кресло крепышей он и внимания не обратил – гоблины. Таких в каждой группировке полным-полно. Одни на всех телосложение, лицо, ухватки, манеры, слова... Нет нужды заострять на них внимание...

Но вот что неприятно удивило Сумина, так это присутствие в той же компании Ковалевича. "Генеральный" никогда не кичился своей близкой связью с криминалитетом, ограничиваясь лишь выплатой дани, а к местным политикам вообще относился пренебрежительно-насмешливо, как к людям несерьезным и пустым. И Федор Михайлович ему верил... Иначе не стал бы с ним работать.

А здесь... Старый сыщик, впрочем, не успел толком и поразмыслить над тем, что видел на экране монитора. Появилась четверка новых действующих лиц, начался разговор, который закончился расстрелом.

Эта сцена Сумина шокировала. Нет, он знал, что в начале формирования класса собственников происходили вещи и покруче! Но когда это было? В "кровавых девяностых" годах прошлого века! А сейчас, в наши дни... "Да это просто невозможно!" – все естество отставного полковника отказывалось принять увиденное за чистую монету.

"А может, это просто розыгрыш?" – подумал вдруг Сумин. Ну да, узнал Ковалевич о том, что начальник СБ установил новую систему слежения, и решил над ним подшутить! Пригласил знакомых для участия в спектакле, подтянул статистов для массовки и устроил эту вот пантомиму!

Мысль, конечно, абсурдная, но... В настоящий момент Федор Михайлович был подобен хватающемуся за соломинку утопающему. Очень не хотелось верить в то, что люди, которых ты прекрасно знаешь и считаешь чуть ли не своими близкими, вдруг оказываются преступниками. И Сумин здесь же, не выходя из подсобки, у компьютера, дал себе слово, что перед тем как пустить полученную информацию в ход и придать ей огласку, он сначала попробует во всем разобраться сам. "Нарезав" странную видеозапись на диск и откопировав на второй, бывший начальник областного угрозыска с соблюдением всех мер предосторожности покинул помещение...

Сказано – сделано. Не привыкший откладывать задуманное на потом, Федор Михайлович уже на следующее утро встретился с "генеральным". Нашел повод... Вот только встреча эта Сумина отнюдь не порадовала...

Он привык видеть за столом "генерального" – опрятного, хорошо и со вкусом одетого немолодого мужчину, под несколько утрированной маской местечкового еврея-философа – ясный и цепкий ум, мощная деловая хватка.

Сейчас перед начальником СБ сидел растерянный и жалкий, смертельно чем-то напуганный старик в мятых брюках и сбившемся на сторону галстуке. Затравленный взгляд и... Нет, это было невероятно, но от Ковалевича исходил явный и густой, как сироп, запах перегара!

Никогда до этого Ковалевич не позволял себе такого – появиться на работе с перепоя или тем более выпившим. Наверное, и даже точно, он позволял себе определенное количество спиртного... Но только за пределами своей фирмы, любимого детища, старательно взращенного им на перегное "новой эпохи".

"Значит, что-то все-таки было..." – думал Сумин, глядя на "генерального". В человеке был заметен надлом, появившийся в результате стрессовой ситуации. Именно по этой причине никаких прямых вопросов Сумин ему задавать не стал, свел весь разговор к обсуждению рядовых, рутинных проблем, после чего распрощался с Ковалевичем. Особой необходимости брать его и "колоть" отставной полковник пока не видел... Весь материал нужно было еще подработать...

И в тот же вечер Сумин встретился с бывшим подчиненным, подполковником Покатиловым. Ну, теперь уже полковником. Бывший начальник отдела по работе с иностранными гражданами, не блиставший как организатор и оперативник, неожиданно даже для себя самого сделал стремительный карьерный рывок, переместившись в кресло заместителя начальника УУР области. Обязан он был в этом только собственной усидчивости и красивому каллиграфическому почерку – возглавляемый им отдел оказался единственным, в котором вся служебная документация была в идеальном порядке. Проверяющие из столицы на всех промежуточных, а потом и на итоговом совещании ставили подполковника в пример прочим руководителям служб УВД как образец добросовестности, исполнительности, служебного рвения и всего того, что так привлекает всех этих странных людей – проверяющих.

Конечно, Сумин, знающий настоящую цену бывшему сослуживцу, предпочел бы в такой щекотливой ситуации обратиться к кому-нибудь другому... Но так уж получилось, что новый начальник УУР, молодой полковник, чем-то отличившийся в Чечне и переброшенный в Красногорск "на усиление" откуда-то из Рязани, первым делом провел массовую кадровую "зачистку", заменив личный состав областного розыска почти на восемьдесят процентов. Можно сказать, проиллюстрировал известную пословицу о новой метле.

Сумина это мало волновало – в конце концов, отвечать за работу будет этот шустрый выдвиженец. Но теперь получилось так, что Федору Михайловичу и обратиться-то было не к кому...

Оставался, правда, еще один человек... Майор Михайлов. Бывший старший опер, отличившийся при расследовании особо тяжкого преступления, был назначен начальником отделения по раскрытию умышленных убийств. Кстати, и "профиль" как раз его... Но только Игоря в настоящий момент в городе не было: его направили в Омск, на курсы повышения квалификации при знаменитой на всю страну кузнице кадров розыска – омской "вышке". Вот и пришлось Сумину без особого восторга использовать то, что оказалось под руками...

Покатилов внимательно выслушал бывшего начальника. При этом его круглую физиономию не покидала снисходительно-недоверчивая мина – выражение совершенно новое для этого в общем-то невыразительного лица. Федор Михайлович отметил это новшество без удовольствия. Вот что может сделать с человеком даже не сама власть, а только ее призрак...

Покатилов все же дослушал до конца, от комментариев воздержался, между делом заметил, что ни о чем подобном не слышал и по сводкам трупы с "огнестрелом", обнаруженные в городе или в области, не проходили. Тогда в качестве подтверждения своих слов Сумин передал бывшему подчиненному один из дисков с видеозаписью...

Как уже говорилось, встреча эта произошла прошлым вечером... А уже на следующее утро Федор Михайлович обнаружил наблюдение за своей квартирой...

3

"...Продал, сука!" – думал о бывшем подчиненном Сумин, видя из окна кухни перемещения наблюдателей по двору. Вот один из них поднял голову и пристально уставился на окна квартиры бывшего начальника УУР. Невольно Сумин отшатнулся от окна, отпустив занавеску. Наверное, на той видеозаписи он мог бы увидеть и эти лица, если вглядеться попристальнее. Но только зачем?.. И так все было предельно ясно.

Оставив контрнаблюдение, Федор Михайлович прошел в комнату и снял трубку домашнего телефона. Он еще и сам не знал, кому будет звонить и что говорить, у кого искать помощи и защиты. Но просто сидеть и пассивно ждать конца... не мог.

Прохладная пластмасса телефона отозвалась звенящей тишиной – ни шороха, ни писка. "Оперативно!" – оценил работу противника Сумин. Впрочем, этого и следовало ожидать – слишком уж спокойно и уверенно вели себя те, на улице. Надо понимать так, что дом отключен полностью. И сотовый, скорее всего, тоже заблокирован – приобретался фирмой... А Ковалевича повязали на крови, сделали соучастником, поставили в зависимость, и сейчас он, сломленный и испуганный, будет делать все, что ему скажут...

В машине, в довольно приличной еще "шохе", был оставлен еще один аппарат сотовой связи, личный, купленный по выходе на пенсию. И хотя Федор Михайлович пользовался им в последнее время довольно редко, аккумулятор подзаряжал регулярно. А сама машина не так уж и далеко – в углу двора... Но ведь и локоть тоже вроде бы близко... А не укусишь! Между подъездом и машиной – четверо мордоворотов, против которых ему, старику, в рукопашной ловить нечего.

Обратиться за помощью к соседям?.. Вот это уж полная чушь! Во-первых, в нынешние многотрудные времена каждый сам за себя. Во-вторых, самый разгар дня. Дома – только пенсионеры. И втягивать их в какие-то "разборки" с беспредельщиками... Это, наверное, даже подло. А близких друзей у Федора Михайловича в этом доме не было. Не обзавелся... Специфика службы, знаете ли...

"Значит, умирать будем... – как-то отстраненно, вроде бы и не о нем речь шла, подумал Сумин. – Обложили, гады, не дернешься... И чего они тянут?!" А действительно, чего?.. Пока придут с работы жильцы других квартир?.. Что-то здесь не так...

И тут же отставного полковника будто током ударило! "Да они же Татьяну с Настенькой ждут!" – пришла в голову жуткая мысль.

Тридцатилетняя дочь Сумина, Татьяна, тоже, кстати, работник милиции, старший следователь одного из райотделов, жила вместе с отцом. Ее муж, теперь уже, правда, бывший, тоже в свое время "ходил под погоном"... Пока не спился в вечной борьбе с нескончаемым стрессом и не превратился из подающего большие надежды блестящего опера в обычного ханыгу-бухарика с трясущимися руками и головой. Не обременял себя работой, втихаря потаскивал из сумочки жены "сотки" и "полтинники" да еще и руки распускал, изображая из себя воспетого Шекспиром ревнивого мавра.

Федор Михайлович некоторое время терпеливо наблюдал со стороны, как рушится семейная жизнь единственной дочери, ни во что не вмешиваясь, – в конце концов это был ее выбор... Но когда в один далеко не прекрасный день ему позвонил старый приятель, нынешний начальник дочери, и сообщил, что она не вышла на работу из-за явных следов побоев на лице, Сумин принял самые решительные и радикальные меры.

Полковник, наплевав на свои должность и положение, в кровь избил бывшего зятя, не обратив внимания как на разницу в возрасте, так и на разницу в весовых категориях, после чего перевез и дочь, и пятилетнюю внучку в свою квартиру, предоставив бывшему отцу и мужу возможность полностью отдаться пороку.

Дочь, а тем более внучка – прекрасный аргумент для воздействия на него, если ему вдруг придет в голову заартачиться и отказаться от "сотрудничества" с этими гоблинами. Но самое страшное в том, что после того, как он все полностью расскажет, их тоже прикончат... И хорошо, если просто убьют...

Услужливое воображение тут же нарисовало картину – истерзанные тела в луже крови... За годы службы Сумину не один раз приходилось видеть такое. Но вот чтобы это случилось с его близкими... Нет, такого он даже в самом кошмарном сне увидеть не мог!

Чувство опасности, грозящей самым дорогим для отставного полковника людям, расшевелило его, вывело из ступора, заставило действовать. Он вышел в прихожую, поверх спортивного костюма, в котором ходил дома, набросил вытертую кожаную куртку. Упрятав во внутренний карман коробочку с компьютерным диском, застегнул замок-"молнию" под горло, поднял воротник. Низко, на самые брови натянул простенькую кепку. Сунул в карман связку ключей, среди которых были и ключи от машины. Из обуви выбрал кроссовки, не новые, но в прекрасном состоянии и, что явилось решающим фактором, хорошо разношенные.

Экипировавшись таким образом, остановился перед дверью... В "глазок" ничего и никого видно не было, но это еще не значило, что за дверью его не ждут. Сейчас решалось, быть или не быть... Если гоблины выставили пост и на площадке, тогда все. Кранты. Он ничего не может сделать. Но если нет... тогда он имеет шанс.

На какое-то мгновение бывший полковник призадумался... Может, взять на кухне нож? Какое-никакое, а оружие... Но тут же решительно прогнал эту мысль. Да, в руках у опытного зэка нож, заточка да даже обычный гвоздь-"сотка" – смертельно опасное оружие. А Федор Михайлович просто не сможет одним ударом свалить противника. Значит, схватка затянется. А залог его успеха – в быстроте...

Затаив дыхание и непроизвольно напрягшись, Сумин приоткрыл дверь... На площадке никого не оказалось. Осторожно, чтобы, не дай бог, не лязгнуть замком, отставной сыщик прикрыл за собой дверь. На цыпочках подкрался к перилам, прислушался... Откуда-то снизу доносились чуть слышные голоса. Разговаривали как минимум двое...

"Молодцы!" – оценил противника Сумин. Пост, значит, выставили... А что не у самой квартиры – так это тоже правильно. Вдруг объект из окна заметит наблюдение и ломанется вниз, за помощью. Останется лишь "принять" его в темном подъезде, легонечко стукнуть по голове и затащить назад, в квартиру... А там он уже от них никуда не денется.

И еще один довольно неприятный момент... Рано или поздно трупы найдут. Начнется следствие... И кто-нибудь из случайно проходивших мимо соседей может вспомнить – а ведь было, толкались у двери покойного такие... С мордами... И – бац! Словесный портретик подозреваемых, со всеми подробностями!

Но кое-чего незваные гости все же не предусмотрели... Наверное, никогда детективов не читали, дегенераты хреновы. Или не воспринимали старика всерьез. А зря...

Все так же на носочках, стараясь не производить лишнего шума, Федор Михайлович начал подниматься по лестнице вверх. Все выше и выше, на площадку девятого, последнего, этажа.

Оказавшись на лестничной клетке самого верхнего этажа, Сумин огляделся по сторонам, прислушался. Тишина... Никто не несется за ним по лестнице сломя голову... Стало быть, первая часть задуманного Суминым прошла так, как надо. Теперь дальше...

Еще пять ступенечек – укороченный лестничный пролет. Маленькая площадка... Справа – металлическая дверь, запертая на большой, "амбарный" замок. Агрегатная лифта... Слева – какой-то ящик, добротно сделанный из металлического уголка и ДСП. А над головой – черный проем чердачного люка. И еще одна лестница – два арматурных прута, на которые неровно наварены четыре поперечины.

Вот тут отставной полковник растерялся. Самая нижняя ступенька этой импровизированной лестницы была поднята как минимум на метр от головы Сумина. Конечно, он сумел бы достать ее в прыжке... Но только дальше что? Федор Михайлович и в молодости-то был далеко не атлетом... А уж сейчас... Староват он для акробатических этюдов...

Может, попросить у кого-нибудь из жильцов девятого этажа стремянку?.. Но как он им будет объяснять необходимость посещения чердака?.. Да и вправе ли он втягивать кого-нибудь еще в свои "заморочки"?..

Решение пришло само собой – ящик! Хвала советским архитекторам, проектировавшим такие тесные квартиры, в которых можно было переночевать, отдохнуть перед продолжением затянувшегося похода в "светлое будущее", но вот жить... Сложновато. Постоянная жилищная теснота заставляла хозяев клетушек мудрить, используя в своих целях каждый свободный метр прилегающей к "мини-крепости" площади.

Федор Михайлович ухватился за металлический уголок и попытался подвинуть запертый на два навесных замка короб. Бесполезно... Вроде как кирпичами набит. Даже с места не сдвинулся...

Но сейчас это был единственный путь к спасению – другой возможности Сумин просто не видел. И, немного присев и покрепче уперевшись ногами в стену, он плечом нажал на угол ящика... Бесполезно. Проклятая бандура не хотела шевелиться...

Сумин сделал несколько глубоких вдохов, вентилируя легкие, на какое-то мгновение полностью расслабился, а потом опять навалился на неподатливый ящик, полностью вкладываясь в одно-единственное усилие. От нечеловеческого напряжения в глазах отставного полковника потемнело, казалось, вот-вот порвутся мышцы ног и спины. Что-то хрустнуло в левом подреберье. От боли и отчаяния Сумин хрипло застонал... И в этот момент, негромко скрипнув металлом по бетону, проклятый ящик сдвинулся с места!

Не позволяя себе расслабиться, Федор Михайлович протолкал короб те полтора метра, что были ему нужны. А потом, полностью обессиленный, сполз на холодный бетон рядом. Некоторое время неподвижно сидел, опершись спиной на ящик и прикрыв глаза. Болело все тело – ноги, плечи, спина. Тупо ныла левая сторона груди. За какие-то секунды Сумин устал так, как не уставал за всю свою жизнь.

Но надо было выполнять задуманное. А времени для этого оставалось все меньше...

Опираясь на ящик, Федор Михайлович тяжело, в два приема, поднялся на ноги. "Совсем старый стал..." – недовольно подумал он и неловко полез на импровизированную подставку. Вот теперь было то что надо – руки Сумина без каких-либо прыжков легко легли на вторую ступеньку лесенки.

Ну а дальше уже совсем просто – трусцой по захламленному чердаку, в самый угол. Там еще один люк, ведущий в угловой подъезд дома, напротив которого и стоит машина.

Вообще-то чердачные люки запираются на замки... Ну, чтобы никто лишний там не лазил... И замки эти "выживают" в течение лета... А ближе к осени, когда на улице становится холодно и слякотно, их срывают вездесущие бомжи в поисках сухого и более-менее теплого места для ночевки. И бороться с ними бесполезно. Себе дороже выходит – каждый день-два покупать по навесному замку при нынешних ценах...

Так что на верхнюю площадку нужного подъезда Федор Михайлович попал легко. Правда, пришлось прыгать... Тут подставочки не оказалось... Но ничего... Ни ногу не подвернул, не упал – удержался на ногах. Вот только опять все в том же левом боку что-то нехорошо хлюпнуло и опять тупо заныло... Но Сумин не счел нужным обращать на это внимание.

Растирая на ходу бок, отставной полковник, задыхаясь, сбежал по лестнице. Лифтом не пользовался – тесная кабина из удобства очень легко превращается в ловушку. Перед выходом из подъезда немного постоял, отдышался. Потом, натянув козырек кепки почти до самого носа и подняв воротник куртки, вышел во двор. Не спеша шел к своей машине, ссутулившись, втянув голову в плечи, стараясь при этом не глядеть в сторону "пастухов". Они, в свою очередь, тоже к нему не присматривались – ну идет себе человек и пусть идет! Мало ли их во дворе ходит... "Может, пронесет?.." – подумал Сумин. Сейчас в машину, газ – до полика и прямиком в приемную управления ФСБ...

...Не пронесло... Видимо, гад Покатилов сообщил убийцам все, что знал о жизни бывшего начальника. В том числе и номер автомашины... Иначе чем еще можно объяснить тот факт, что соглядатаи обратили внимание на Федора Михайловича только тогда, когда он начал открывать дверцу?..

– Эй, мужик, погоди!.. – послышалось сзади. – Дело есть!

"Знаем мы ваши дела!" – Сумин рухнул на сиденье, одновременно вставляя ключ в замок зажигания. Сзади послышался тяжелый топот нескольких пар ног... "Ну, давай, милая!.." – взмолился отставной сыщик, поворачивая ключ...

И "старушка", как иногда ласково называл машину Сумин, не подвела – двигатель завелся сразу, что называется, с полпинка. Федор Михайлович врубил заднюю скорость и, не оглядываясь, нажал педаль газа. "Шестерка", обиженно рявкнув двигателем, резко, с пробуксовкой сорвалась с места. Старый сыщик немного вывернул руль и тут же ударил по тормозам – сзади была стена дома. С места разогнавшийся автомобиль остановиться не успел – послышался глухой удар, стон разрываемого металла. Сумина резко бросило назад, на спинку сиденья. При этом он приложился затылком к подголовнику. Сильно – на какой-то миг аж в глазах потемнело. Но рука сама по себе уже передвигала рычаг переключения передач, а нога нашаривала потерянную было педаль газа...

Преследователям не хватало буквально нескольких секунд. Один из них понял это сразу и развернулся в ту сторону, где стояли их собственные машины. Трое еще на что-то надеялись – бежали к "шестерке" Сумина. Оружия не доставали – и так изрядный шум получился. Свидетелей происшествия теперь больше, чем надо, – вон зашевелились занавески на окнах. Эту деталь старый сыщик отметил автоматически, резко бросая свою машину вперед... Прямо на преследователей...

Двое из-под самого капота бросились в разные стороны, уходя от неминуемого столкновения. Третий то ли имел какую-то спортивную подготовку, то ли просто боевиков насмотрелся – высоко подпрыгнув, выбросил обе ноги вперед, стараясь попасть туда, где за лобовым стеклом располагалась голова Сумина. Федор Михайлович дернул руль вправо. Машина послушно сместилась в сторону, немного, но вполне достаточно для того, чтобы каблуки модных узконосых туфель ударили не в стекло, а в левую стойку. Отброшенный сильнейшим ударом, боевик кубарем покатился по асфальту.

Уже вылетая со двора, Сумин в зеркало заднего вида заметил, как двое оставшихся на ногах преследователей усаживаются в "бэху", бросая своего неудачливого партнера на произвол судьбы.

Сколько он получил форы?.. Ну, от силы минуту... Много это или мало?.. Федор Михайлович не знал ответа. В любом случае его догонят – на мастера экстремального вождения он не тянул, а движок у "БМВ", пусть даже и не новой, однозначно мощнее, чем у "шестерки". Главное, не дать себя подрезать, прижать к обочине... А там... В центре, на "пятачке" у дверей управления ФСБ тронуть его не посмеют...

С этими мыслями Сумин, не сбавляя скорости, бросил машину в поворот. И тут же резко ударил по тормозам – на дороге был ребенок. Пацан лет шести испуганно замер посредине проезжей части...

На скользкой, обильно политой дождями дороге "шестерку" закрутило. Совсем рядом мелькнули расширенные глаза мальчишки... А потом автомобиль выбросило на обочину...

Какое-то время Федор Михайлович приходил в себя – его изрядно тряхануло... Потом попытался запустить двигатель... "Старушка" упорно молчала... Наверное, что-то там, под капотом, при ударе соскочило с должного места – разбираться не было времени. Вот-вот из-за угла должна была показаться "бэха" преследователей. Выхватив из бардачка сотовый, Сумин выбрался из салона машины и, разбрызгивая жидкую грязь, побежал во дворы...

"БМВ" преследователей оказалась рядом с "шестеркой" Сумина буквально через минуту. Машина еще и не остановилась-то толком, а из ее салона уже вывалился крупный малый, вся одежда которого была заляпана грязью – еще там, во дворе, уклоняясь от столкновения с автомобилем отставного сыщика, он неудачно упал в лужу. Малый подскочил к "шохе", засунул голову в пустой салон, на что-то еще надеясь. Даже на всякий случай заглянул в промежуток между задними и передними сиденьями. Понятно, что никого он там не нашел. Выпрямившись, начал вертеть головой по сторонам. И выражение лица у него было самое отчаянное.

– Ну, что там?.. – К самому шустрому подбежали его партнеры.

– А ты сам не видишь, да?! – вызверился малый. – Свалил, сучара!

– Куда?..

Ответом на этот вопрос был только уничтожающий взгляд.

– Надо Никитичу звонить... – негромко и ни к кому конкретно не обращаясь, сказал водитель "БМВ", до сих пор молчавший.

– Сам знаю! – огрызнулся первый малый – по всей видимости, старший в этой команде, и, бросив в сторону водителя неприязненный взгляд, потащил из кармана "мо-билу". Быстро набрал номер... Дождавшись ответа, нервно сглотнул и слегка одеревеневшим голосом сказал: – Вячеслав Никитич?.. Это я... Аким... Тут, короче, такое дело...

4

Федор Михайлович Сумин умирал... Умирал плохо... Не дома, в собственной постели, окруженный любящими и скорбящими домочадцами, а как отравленная крыса, забившись в какую-то грязную щель между гаражами в чужом дворе, на куче мусора. Изношенное сердце не выдержало выпавших за последние несколько часов перегрузок...

Темнело в глазах, а непослушное, как будто чужое тело уже не ощущало осеннего холода... В ушах сквозь тихий звон слышался строгий голос женщины-кардиолога из окружного госпиталя: "И никаких физических нагрузок!.. При вашем сердце это смерть!" "Что поделать... – Извиняющаяся улыбка чуть тронула губы отставного полковника. – Все мы смертны..."

Оставалось лишь отдать последние долги... Кое-как, из последних сил, Сумин поднял сотовый...

– Таня?.. Не перебивай – времени нет... Домой не ходи... Это опасно... Для тебя... И для Настеньки... – Голос звучал слабо, бледные до синевы губы еле шевелились. – Спрячься где-нибудь... На пару дней...

– Папа?! – послышался встревоженный голос дочери. – Что случилось, папа?! Что с тобой? Ты где?..

– Времени... нет... – это Федор Михайлович сказал не столько для дочери, сколько для себя самого.

– Папа! Алло?! Папа!..

Сумин отключил телефон.

Пару дней... А что может измениться за пару дней?.. Ничего... Пара дней – это только отсрочка... Не более... Нужен кто-то, кто мог бы помочь дочери выжить... Кто?..

Чуть скосив глаза на дисплей, отставной полковник листал "записную книжку" телефона. Не то... Не то... Этот?.. Нет, после предательства Покатилова бывшим коллегам верить нельзя... А это... Ну-ка!..

– Мне очень жаль, но сейчас я ответить не могу... – раздался чуть хрипловатый мужской голос. – А вот если вы оставите свое сообщение, я обязательно вам перезвоню!

"Вот так!" – ухмыльнулся Сумин. Перезвонить – это, конечно, вряд ли получится... А сообщение...

...Он успел сказать все то, что хотел и считал нужным. А потом звон в ушах перешел в нестерпимо высокий визг, темнота в глазах сменилась ярким белым светом, и Федор Михайлович, без сожаления и без печали, улыбаясь, шагнул в этот свет...