Скрытая камера

1

Работу с документами Василий закончил только к утру. Он никогда не был силен в экономике и даже не столько в самих экономических процессах, сколько в тех подводных и неафишируемых течениях, которые на самом деле ею управляют. А тут...

Схема, которую в конце концов для себя сделал Скопцов, была весьма незамысловата и бесхитростна, но... Можно было только позавидовать наглости и беспринципности тех людей, что претворяли ее в жизнь.

Существует некое высокопоставленное лицо... Ну, предположим, невысокий такой мужичок, полноватый, зимой в кепке ходит... Потому как бедный. Денег у него на норку или пыжик нет. Просто человек бескорыстно служит народу и любимому городу. Призвание у него такое... Бессребреник... "Жила бы страна родная..." Ну и далее по тексту.

А когда некий известный телекиллер на всю страну обвиняет этого бескорыстного во лжи, тот только ручками всплескивает и во весь голос кричит: "Это не мое! Это – жены! А то – друзей! А я вообще бедный! В одной и той же кепке который год... Сами видите!" Ну, если повнимательнее присмотреться и к человеку, и к его словам, то получается так, что жена его живет в другом государстве, на другом континенте или вообще в другом измерении. Вместе с друзьями. Такие вот странные семейные отношения.

Но только на такие многозначительные странности никто и никогда внимания не обращает. Народ наш доверчив. И эту доверчивость использовал в свое благо спикер Красногорской областной Думы.

Тайно, действуя через подставных лиц, ничем не открывая своего участия в делах, Мезенцев являлся фактическим владельцем нескольких коммерческих предприятий, которые приносили весьма неплохую прибыль благодаря неустанной заботе владельца об их процветании. В самом этом факте нет никакого криминала. Ну подумаешь, закон немного нарушен! Так в нашей стране столько законов, прямо или косвенно противоречащих друг другу, что приходится либо просто не обращать на них внимания, либо ложиться и умирать – жить при абсолютном соблюдении существующего законодательства невозможно.

Но в этом деле, деле спикера, присутствовала маленькая изюминка... Ему фактически принадлежало (в числе прочих) ЗАО "Интеграл". Это только название такое громкое – закрытое акционерное общество. На самом деле обычная посредническая контора по торговле харчами. Главбух, два просто "буха" и директор. Разумеется, генеральный, не просто так. Конечно, есть еще куча разного народа – Грузчики, кладовщики, водители... Но они так... сегодня одни, завтра другие... Даже не пешки.

Так вот, чем же знаменито это самое ЗАО? А тем, что еще в начале года, когда только решался вопрос об организации северного завоза, эта контора без особого напряга выиграла тендер, объявленный администрацией области, и теперь именно ей принадлежало право на проведение завоза и получение всевозможных связанных с этим делом льгот и благ. В частности, бюджетных денег, которые тут же начинают поступать на счета фирмы.

Дальше – больше. "Интеграл" (читаем – Мезенцев) занимается только продуктами... То есть примерно третья часть всего завоза. Всем остальным – топливо, ГСМ, стройматериалы и много чего нужного и полезного – занимаются другие частные предприятия, которым ЗАО спикера перепоручает это дело и с которыми официально, со строжайшим соблюдением законной формы заключаются договоры.

И теперь вся проблема в том, что договорные поставки сорваны в полном объеме. И если Скопцов что-то понимал в этой жизни, денег на счетах партнеров "Интеграла" давным-давно нет. Они сейчас где-нибудь в офшорах, тихо-мирно лежат на безымянных банковских счетах...

При этом "Интеграл" остается полностью "чистым"! Они, дескать, хорошие, все, что обещали, выполнили в срок и в полном объеме. А что касается остального... Подвели недобросовестные партнеры... И – договоры на стол. Вот, смотрите, любуйтесь!..

Со всем этим Василий разобрался легко. Но так и не нашел ответа на вопрос – чего от него хочет незнакомец, приславший все это? Судя по всему, человек в курсе многих перипетий этой аферы. Возможно, входит в ближайшее окружение организатора. Но ведь имя этого организатора так и остается под вопросом!

Да, все сведено к тому, что организатор – Мезенцев. И Василий вполне был готов в это поверить. Но... Близость Мезенцева и ЗАО "Интеграл", не говоря уже об остальных фирмах, через которые увели деньги, нигде и ничем, ни единой бумажечкой, ни единой подписью не подтверждена. И нельзя полностью исключать того, что происходящее – всего лишь попытка подставить стремительно растущего спикера, втянуть его в скандал, запачкать его имя, используя при этом Скопцова.

В принципе, стоит лишь немного подождать, и все станет ясно. Надо думать, что уже через несколько дней будут известны первые результаты расследования, предпринятого прокуратурой, обнародованы названия фирм, через которые и было, собственно, совершено это злодеяние. А потом можно будет посмотреть, совпадут или не совпадут они с теми, что имеются в документах.

Но как раз это Василия и не устраивало. Ему дают возможность сделать прекрасный злободневный материал. Можно сказать, эксклюзив. И если он будет ждать естественного развития событий, то окажется в хвосте колонны гоняющихся за сенсациями журналистов. А это обидно каждому уважающему себя профессионалу. И как же ему быть?

Только к утру Скопцов принял непростое для себя решение. Да, он займется этим делом, проведет собственное расследование. Не упираясь в Мезенцева, для начала отработает фирмы-"кидалы". Названия и адреса у него есть, а если эти предприятия не специально под аферу созданные "однодневки", то руководители их молчать не будут. Это не в их интересах, ибо сейчас они получаются основными виновниками разразившейся катастрофы и ворами. А кому охота идти в тюрьму?..

Значит... Василий еще раз перебрал стопку бумаг, пробежался глазами по названиям и адресам... Значит, можно будет начать с некоей фирмы "Амбер". Наверное, учредители – поклонники фэнтези. Кстати, и офис вроде бы находится не так уж и далеко от дома Сумина.

"Надо будет заскочить по пути к старому, узнать, чего это ему вдруг почудить приспичило..." – подумал Василий. Ну а пока, до того как начнется рабочий день на предприятиях города, у него еще есть парочка часов для сна...

2

Полковника Покатилова среди ночи разбудил телефонный звонок.

– Да, слушаю... – хрипло каркнул Сергей Петрович в трубку. – Говорите...

– Говорю. – Голос был знаком до боли, но спросонья полковник не мог вспомнить, кому именно он принадлежит. – А ты записывай.

– Сейчас, все брошу... – зевнул Покатилов. – Или говори, или отваливай. Ночью нормальные люди...

– Что-то ты расчирикался... – В голосе собеседника лязгнул металл. И только тогда Покатилов его узнал...

– Извини, Вячеслав Никитич! – зачастил он. – Я спал уже...

– А я еще и не прилег! – нетерпеливо перебил его "авторитет". – Записывай два телефона!

– Одну минуточку! – Покатилов покосился на беспокойно заворочавшуюся рядом, но пока еще не проснувшуюся жену и приглушил голос: – Сейчас, только на кухню выйду...

Сунул ноги в старые разношенные тапочки, сгреб потной ладонью трубку радиотелефона и выскочил на кухню, прихватив по дороге лежащие на тумбочке блокнот и карандаш.

Плотно прикрыл дверь, включил свет, нарочито неторопливо – окончательно проснувшись, он теперь считал, что "авторитет" не велик пан, сможет и подождать немного – присел к столу, извлек из пачки сигарету, прикурил и только после того, как сделал первую затяжку, решил продолжить разговор:

– Ну все, Вячеслав Никитич, можно говорить...

– Слушай, здоровая, однако, у тебя хата! – съязвил Зуб. – Полчаса до кухни шел! А все на безденежье жалуешься...

Покатилов счел за благо промолчать. Конечно, "авторитета" он не боялся, но в то же время и ссориться с ним не собирался.

– Короче, записывай. – Теперь Зубцов говорил деловым тоном. – Два телефонных номера. Сотовые федеральные...

Медленно, с расстановкой, по цифрам Зуб продиктовал номера. Покатилов записывал. Оба телефонных номера были выданы одной и той же компанией, только, если судить по номерам, в разное время. "Удобно..." – автоматически отметил про себя полковник. Он уже догадывался, каков будет характер просьбы.

Зуб заставил Покатилова повторить номера, внимательно выслушал и остался удовлетворен.

– Молодец! Теперь слушай сюда... Мне нужно знать, чьи это телефоны. Понял?

– Когда нужна информация? – поинтересовался полковник.

– Вчера, блин! – вызверился "авторитет". – Как можно быстрее, понял?..

– Понял, – послушно повторил Покатилов, со вкусом затянулся еще раз и жестко бросил в трубку: – Только ты учти, Вячеслав Никитич, за срочность – дороже. В два раза.

Какое-то время в телефоне было слышно сдавленное бульканье. Потом Зуб, голос которого сел от гнева, прорычал:

– Слушай, я тебя когда на бабки кидал?!

– Рано или поздно все случается впервые, – флегматично заметил полковник.

– Не ссы. Ты нам нужен, сам знаешь... – Продолжать полемику "авторитет" не стал – просто повесил трубку.

Покатилов, докурив сигарету, вернулся в постель досматривать свои сны... Он был доволен тем, как провел разговор с Зубом. "Да, – признавался он сам себе, – я шестерю... Но ведь бывают и козырные шестерки".

А на следующий день, прямо с утра, Покатилов занялся выполнением поставленной перед ним задачи.

Любая компания, осуществляющая сотовую связь, в каждом рекламном ролике непременно ссылается на полную конфиденциальность личных переговоров, имен абонентов и прочее. В какой-то степени это соответствует действительности. "Сотовики", в отличие от государственной "Электросвязи", – частники. То есть они получают то, что могут заработать. Понятно, что для этого необходимо привлечь как можно больше народа, продав им телефонные аппараты и услуги. А если вы будете знать о том, что в определенной компании сотовой связи потихонечку утекает "налево" служебная информация, становится доступна самым широким слоям населения? Вы станете связываться с такой компанией?

Именно по этой причине "сотовики" вкладывают деньги не только в расширение сети, в обновление техники, но и в собственную безопасность, нанимая хороших специалистов в этой сфере. Те же, отрабатывая сытную "пайку", выискивают с использованием всех законных и иногда совершенно незаконных методов врагов, тайных и явных недоброжелателей. Короче говоря, тайна телефонных переговоров гарантирована. И не законом, на который уже давным-давно все плюнули, а хитрыми и опытными "спецами", которые могут и поговорить по душам, а могут особо зарвавшемуся где-нибудь в тихом безлюдном местечке просто башку снести. Такие правила резко уменьшают количество желающих покопаться в базах данных на абонентов компаний сотовой связи.

Но ведь нет правил без исключений, не так ли? И как этому ни противятся "спецы", небезосновательно не доверяя бывшим коллегам, руководители компаний вынуждены давать информацию по запросам государственных структур, в частности все тех же правоохранительных органов. Без особого восторга, но вынуждены... Потому что те же менты выступают представителями государства. Того самого, которое налоги собирает, лицензии выдает. И не столь важно, что этот представитель стоит перед лощеным директором, слегка покачиваясь и источая стойкий запах перегара. Неважно, что он давно работает сразу на несколько криминальных группировок и сейчас действует в их интересах. У него в руках официальный запрос на "фирменном" бланке. И попробуй такому откажи.

Такой вариант Покатилова никак не устраивал. Запрос, тем более письменный, – это след. Бумага ляжет под обложку какой-нибудь папочки в секретариате компании и будет бережно хранима как гарантия целостности задниц ее руководителей при каких-то осложнениях с клиентами. Народ у нас нынче грамотный, чуть что не так, сразу в суд бегут. Так что здесь интересы полковника и тех, с кем ему предстояло общаться, расходились.

Но опять же помимо прямых путей существуют и окольные. В частности, один из агентов самого Покатилова работал именно в той самой, нужной компании и имел доступ к информации конфиденциального характера.

"Человек" этот какой-либо информацией по уголовной преступности и криминальной жизни города не обладал. Был грешок по малолетству, отсидел, "откинулся", а тут его и вербанул молодой шустрый опер-территориал.

Поначалу "человек" время от времени давал кое-какой "цинк" – кому же охота конфликтовать с властями?.. Но потом вырос, выучился, получил приличную работу и полностью порвал со старыми приятелями. Вообще хотел бы забыть свое прошлое как страшный сон, но... В милиции – строгая система отчетности. Среди многочисленных позиций количество состоящих на связи агентов и количество полученных от них сообщений. Так что извольте списывать дело нерабочего агента в архив только после того, как завербуете ему смену. А пока смены нет, извольте исхитряться, как хотите. Никак иначе. И поэтому забыть прошлое бедолаге просто не давали, а послать назойливого "куратора" куда подальше он не мог – были кое-какие "крючки", за которые его могли подвесить даже теперь, по прошествии стольких лет.

Опер потихонечку рос, через некоторое время перебрался в управление уголовного розыска области, прихватив с собой дело "балластного" агента. Надеялся, что в управлении наконец-то спишет дело в архив... Но вот только попал он "на бумаги"... Что это значит?.. А то, что живых людей он не видел. Коллеги не в счет, их не завербуешь.

И болталось личное дело негласного помощника милиции по управлению из отдела в отдел, пока не попало в руки Покатилову.

Как оперативник-агентурист Сергей Петрович был слабоват. Это еще мягко сказано. Он им просто не был. В этом нет ничего такого уж постыдного – такое дается не каждому. Тут мало хорошо подвешенного языка и личного обаяния. Нужно еще что-то, что дается свыше, от бога, и чего у Покатилова не было.

Но приказ такие нюансы не учитывает. Там все прописано ясно и недвусмысленно – положено! Иначе ты просто не можешь занимать руководящую должность. Значит, умри, но дай! Вот и пришлось Покатилову мучить и себя, и этого несчастного стукача, буквально вымогая у него какую-нибудь информацию. Не для себя... Для Родины...

И вот сейчас у Покатилова появилась прекрасная возможность одним разом разрубить этот узел, при этом не без выгоды для себя лично. И утром, сразу же после планерки, он набрал знакомый телефонный номер.

– Да! – Жизнерадостный, бодрый голос человека, довольного своей жизнью и уверенного в себе.

– Это я... – сообщил Покатилов.

– Опять?.. – Голос сразу же изменился – поскучнел, погрустнел, утратил все краски, став серым и совершенно невыразительным. Вроде как сделанный акварелью рисунок окунули в воду...

– Не "опять", а снова, – поправил агента полковник. И, не давая ему времени опомниться, требовательным и властным тоном, не допускающим возражений, заявил: – Мне нужна твоя помощь.

– Ну сколько раз можно об одном и том же?! – плаксиво запричитал стукач. – Ну что я вам могу?!

– Можешь, – жестко перебил его Покатилов. – Если звоню, значит, можешь.

– Что, опять в камеру? – Все, "человек" сломался. Заместитель начальника областного розыска улыбнулся. Все они так...

– Нет, не в камеру. – Покатилов сделал паузу, затем вкрадчиво поинтересовался: – Слушай, а ты хотел бы от меня избавиться?.. Навсегда?..

Теперь паузу держал собеседник полковника. Помолчав немного, он тихо и несмело спросил:

– Это возможно?..

– Если говорю – возможно. Снова долгая пауза.

– Что я должен для этого сделать?..

– Записывай... – Покатилов медленно продиктовал два телефонных номера.

– Записал.

– Так вот, мне нужны данные на этих абонентов. Полностью. Если они сейчас на связи, то местонахождение "соты"... И где их соединяли в последний раз...

Очередная пауза... "Человек" размышлял.

– Если я дам такую информацию... меня не просто вышвырнут вон... Вы понимаете, о чем я?..

Покатилов прекрасно понимал, что подразумевается агентом. Да, он сумел занять в этой компании достаточно высокую должность, обзавелся отдельным кабинетом, отдельным телефонным номером. Но он не входил в число владельцев. Это значит, что при засветке ему уже не смогут доверять, как раньше. И просто уволить тоже не смогут – обиженный, он станет опасен для компании. Слишком много знает... И сумеет здорово навредить, если предложит свои услуги конкурентам. А в Красногорске было целых пять компаний, предлагающих услуги сотовой связи.

Стало быть, в том случае, если "человек" не сможет сработать "чисто", его просто устранят. Каким образом это будет сделано, Покатилов не знал. Может, автомобильная авария, может, случайная пьяная драка со смертельным исходом.

Впрочем, Сергея Петровича это не особенно и волновало. Его отношения с "человеком" были лишены какой-либо перспективы, и их пришлось бы рвать окончательно в любом случае. А что с ним будет потом... Какая, собственно, разница?!

– Ну, смотри... Тебе решать... – Полковник подпустил в голос малую толику сожаления. – Бывай!

– Подождите! – Вот это уже крик души. – Я... сделаю это.

– Вот и хорошо, – одобрил Покатилов. – Как сделаешь – сразу же позвони. И больше можешь обо мне не вспоминать.

– Вы обещаете?

– Слово офицера!

– Когда нужна информация?

– Вчера! – вспомнил полковник ночной разговор. – Чем быстрее, тем лучше! И для тебя тоже!

– Хорошо. – "Человек" тут же повесил трубку.

– Вот и ладушки! – Полковник откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, прижмурился, как сытый кот.

Он прекрасно знал, что "человек" никуда не денется. Ни сейчас, ни потом... А слово, данное ему... Есть у блатных такое "понятие": "Я – хозяин своему слову. Захотел – дал. Захотел – взял назад".

"Человек" позвонил через двадцать минут. "А ведь он там хорошо стоит!" – решил полковник, услышав в трубке телефона знакомый голос:

– Записывайте!

В сказанном не было ничего принципиально нового – нечто похожее Покатилов предполагал. Правда, второго абонента он не мог вспомнить, хотя фамилия показалась знакомой... Где-то они пересекались... Но за свою службу полковник пересекался по тем или иным поводам с доброй половиной города.

"Пусть Зуб сам думает, что это за типчик!" – решил Покатилов, не собираясь забивать голову лишней информацией.

– Ну что?.. – осторожно спросил "человек". – Я свободен?..

– Я, кажется, тебе сказал! – Полковник вполне натурально изобразил обиду. Но про себя подумал: "И кто же тебя, дурачок, отпустит! Мы еще поработаем!"

– Тогда прощайте! – В голосе собеседника слышалось явное облегчение. Не дожидаясь ответа, он повесил трубку.

Полковник немного посидел, выкурил сигарету, после чего набрал номер сотового Зуба.

– Вячеслав Никитич?.. Записывайте или запоминайте. – Первый номер – Сумина Татьяна Федоровна. Кто это такая, вы, надеюсь, понимаете?.. Вот и хорошо. Второй номер принадлежит некоему Скопцову Василию Арсеньевичу...

3

Бывший подполковник Федеральной службы безопасности, а ныне успешный частный предприниматель Виктор Борисович Старыгин пребывал в некотором недоумении. Уже прошел срок очередного платежа за предоставленную в лизинг старому знакомому Сумину компьютерной системы видеонаблюдения, а деньги на счет все никак не "падали".

Наверное, в другое время это не стало бы проблемой – Виктор Борисович давно знал отставного милицейского полковника и имел основания доверять ему в полной мере.

Но так получилось, что именно в это время фирме Старыгина срочно понадобились свободные деньги и директор метался по городу, перехватывая у знакомых сколько получится. А получалось маловато...

Он уже звонил Сумину, но тот лежал дома, болел. Это понятно – не мальчик... Обещал решить вопрос с деньгами сразу же, как выйдет на работу. И наверное, вышел. Вот только теперь он вообще "потерялся". Не отвечал ни домашний, ни сотовый. Сам тоже не звонил. В фирме секретарша медовым голоском сообщала, что начальника СБ сейчас на месте нет, но она будет рада передать ему ту информацию, которую собеседник сочтет нужным оставить.

Старыгин ничего не оставлял. Никакой информации. Кто она такая, эта секретарша?.. Два метра ног и смазливое личико при куриных мозгах. О чем с ней вообще можно говорить серьезному человеку? Тем более что это дело касается только их двоих – самого Старыгина и Сумина.

Все эти "непонятки" наводили отставного подполковника на нехорошие мысли. Да, он знал Сумина как порядочного и честного мужика. Но когда это было? Когда тот еще был на службе! А "гражданка"... Она зачастую портит людей. И известны случаи, когда недавний ревностный служака, оказавшись вне системы, превращается в обыкновенного мелкого пакостника. Старыгин очень не хотел думать плохо о своем знакомом, вот только происходящее очень напоминало классическую схему "кидалова"...

Поэтому оставался один вариант – встретиться если не с самим Суминым, то с его работодателем. И Старыгин отправился в офис ЗАО "Интеграл".

– Слушаю вас?.. – Ног было меньше двух метров. А в остальном Старыгин не ошибся – симпатичная мордашка в обрамлении блондинистых локонов, дежурная белозубая улыбка и полное отсутствие мысли во взоре.

– Как бы мне увидеть Федора Михайловича Сумина?.. – спросил Старыгин. Чувствовал он себя довольно неуютно и скованно. Не приходилось как-то раньше выступать в роли просителя, "бедного родственника".

– Вы знаете, Федора Михайловича сегодня нет, – ответила секретарша. В ее глазах появилась какая-то настороженность. Но этот факт остался Старыгиным не замечен – он с преувеличенным вниманием изучал пластиковые белоснежные панели стен приемной. – Возможно, он болен и находится дома. Или будет немного погодя.

– А генеральный директор здесь? На месте? – Виктор Борисович не особенно вежливо перебил секретаршу. Он начинал злиться, в первую очередь на себя, на эту свою неуверенность в собственной правоте.

– Иосиф Миронович... А кто вы и по какому вопросу? – Все же девочка не зря получала свою зарплату. Бдительно охраняла покой шефа.

Практически не задумываясь, что и зачем он делает, отработанным за долгие годы службы жестом Старыгин извлек из кармана пенсионное удостоверение, развернул его и приблизил к личику секретарши. Такой документ девочка видела впервые в жизни, поэтому первое, на что она обратила внимание, были слова: "Федеральная служба безопасности". Опустив глаза чуть ниже, секретарша прочитала следующее: "Подполковник Старыгин Виктор Борисович". Дальше она просто не смотрела – ей хватило и того, что она увидела. Испуганно пискнув – чекистов у нас в стране было принято бояться еще с 1917 года, – девушка предложила:

– Присядьте, пожалуйста! – и включила стоящий на ее столе селектор.

Старыгин не стал ей мешать. Присаживаться тоже не стал – просто отошел на пару шагов в сторону.

– Чего надо?.. – хриплый недовольный голос, донесшийся из динамика селектора, разлетелся по всей приемной.

– Иосиф Миронович, к вам господин из ФСБ... – покосившись в сторону Старыгина, сообщила секретарша.

В динамике послышалось какое-то сдавленное бульканье, вроде как человеку в кабинете кто-то наступил ногой на горло, полностью "перекрыв кислород". Потом тот же голос, в котором уже больше были слышны испуг и растерянность, переспросил:

– Откуда?!

– Из Федеральной службы безопасности, – раздельно повторила девушка. – Подполковник Старыгин Виктор Борисович...

Должность подполковника она не назвала. Не прочитала. Да и не могла прочитать – в той графе удостоверения, где обычно указывается должность владельца, стояло слово "резерв"...

4

Изя Ковалевич впервые в жизни почувствовал собственный возраст, тот груз лет, что он нес на своих плечах. Таким разбитым и потерянным в жизни он никогда не был. Даже тогда, когда над ним "прикалывались" отвязные урки в общей камере Красногорского СИЗО.

Вся его жизнь теперь была поделена на две далеко не равные части – до и после той роковой ночи на складах фирмы. И в этой, сегодняшней, второй половине, которая полностью зачеркнула период предыдущий, ничего хорошего не было. И быть не могло.

Иосиф Миронович не мог избавиться от ощущения, что рукоятка пистолета по-прежнему остается в его ладони. По ночам к нему приходили старые знакомые, люди, которых он подставил под пули отморозков Зуба. Молча смотрели на него черными провалами глазниц, резко выделяющимися на фоне бледных, залитых кровью лиц. Изя плакал, клялся, что, втягивая их в эту авантюру, он просто не знал, какая участь уготована им Мезенцевым. Просил понять, что, если бы не он, тогда бы его самого... А они молчали и смотрели... Ковалевич просыпался среди ночи с залитым слезами лицом. Он перестал высыпаться, постоянно чувствовал себя подавленным и разбитым, перестал обращать внимание на хорошенькую и безотказную во всех отношениях личную секретаршу Ирочку, начал задумываться о самоубийстве...

Не пьющий до этого генеральный директор теперь дня не мог провести без алкоголя. Пил по-страшному на работе, дома и в гостях, не задумываясь о последствиях, – надеялся утопить в коньяке собственные страхи и гложущее чувство вины...

В тот момент, когда сработал селектор, Иосиф Миронович как раз отправился в очередной, уже не первый в этот утренний час, поход к установленному в кабинете бару. Налил в хрустальный бокал добрую порцию хорошего армянского коньяка, подхватил ломтик заранее нарезанного Иркой лимона, выдохнул воздух, собираясь залпом, одним глотком выпить содержимое бокала... Селектор противно ныл, действуя на нервы, раздражая...

Ковалевич выругался и сильно припечатал бокал к полированной полке бара. Выплеснувшиеся янтарные капли на темной полировке смотрелись пролитой кровью.

Изя подошел к столу и, нажав на кнопку, коротко бросил:

– Чего надо?!

Полученный ответ ошеломил его настолько, что он поперхнулся. Тяжело рухнув в кресло, уронил на пол лимонный ломтик, который так и оставался в его пальцах.

"Все, пришли! – Охватившее Ковалевича чувство иначе как паникой назвать было нельзя. – Попал! ФСБ – это жопа!" Сразу же были забыты все мысли о самоубийстве. Иосиф Миронович вдруг дико захотел жить. Причем не в тюремной камере, а в своей уютной квартирке.

На какое-то мгновение генеральный директор все же сумел взять себя в руки. Отдышавшись, он уточнил у Иры, из какой организации посетитель. А вдруг он ослышался?

Ответ не обнадежил. Но только деваться было некуда, и Ковалевич сдавленно пробормотал:

– Приглашай... Не держи гостя в приемной...

Через несколько секунд неслышно отворилась дверь, и на пороге возник мужчина средних лет:

– Здравствуйте.

– Здра... Кхм... Здравствуйте... – пробормотал Ковалевич. Паника охватила его с новой, невиданной силой – вошедший в полной степени соответствовал представлению Ковалевича о чекистах. Худощав и подтянут, хороший костюм нейтральной расцветки, со вкусом подобранные сорочка и галстук, короткая прическа и... холодный взгляд умных серых глаз...

"Он все знает!" – Ковалевич суетливо выпростал свое тело из кресла и бросился навстречу гостю.

– Проходите... э-э-э...

– Виктор Борисович, – представился чекист, глядя Изе прямо в глаза, и полез было в нагрудный карман за удостоверением.

Ковалевич отгородился от него пухлыми ладошками:

– Что вы, что вы!.. Как же можно!.. Разве же я!..

Гость пожал плечами и вытянул руку из кармана, так и не достав удостоверение.

– Присаживайтесь!.. – Генеральный директор пододвинул чекисту кресло. – Чай, кофе?.. А может, чуть-чуть коньячку?.. Врачи в нашем возрасте рекомендуют, хи-хи!..

Ковалевич чувствовал, что несет какую-то чушь, но не мог остановиться – он смертельно боялся этого неулыбчивого незваного гостя. А тот на предложение выпить сделал короткий, но недвусмысленный жест – нет, не буду!

"Со мной не будет! – сообразил Ковалевич. – Я – подследственный! С такими не пьют..."

– Ну, уж от кофейку вы не откажетесь, ни под каким видом! – Изя всеми силами старался оттянуть начало неприятного для него разговора. Не обращая внимания на очередной протестующий жест пришельца, прижал кнопку селектора и потребовал:

– Ирина! Быстро кофе гостю! – Подобострастно заглянул в лицо Старыгина. – Одну секундочку, ладно?

– Мне хотелось бы с вами поговорить.

– Поговорим! Конечно, поговорим! – Ковалевичу вдруг дико, до рези в глазах, захотелось в туалет. – Только... Одну минутку, ладно?

– Да ради бога! – Старыгин не понимал, чем же вызвано такое внимание со стороны директора фирмы к его персоне. "Какой вежливый и предупредительный мужик! – думал он. – Радушный хозяин. Правда, похоже на то, что много пьет..."

Ковалевич в это время выскочил в приемную – своим личным туалетом, расположенным рядом с комнатой отдыха, он при госте воспользоваться просто боялся. Растерянно оглянулся по сторонам в поисках конвоя... Но кроме возившейся около кофеварки Иры в приемной никого не было.

– Он один? – приплясывая на месте, спросил генеральный директор у секретаря.

– Заходил один... – То, что с ее работодателем происходит что-то не то, Ирина поняла сразу. Достаточно хорошо его знала.

– Понятно! – Ковалевич опрометью бросился вон из приемной.

К его удаче, в общем, предназначенном для всех сотрудников фирмы туалете никого не было...

По мере опорожнения мочевого пузыря к Ковалевичу возвращалась способность более или менее ясно мыслить.

"Надо бежать!" – думал он. Чекист допустил ошибку – выпустил его из кабинета. И возвращаться туда... Да что же он, дурак, что ли, чтобы идти, подобно предназначенной на жертву скотине, под нож? Добровольно?! Не дождетесь!

Генеральный директор быстро спустился вниз, на первый этаж здания. Не обращая внимания на недоумевающие взгляды оказавшихся в холле людей, на цыпочках подкрался к входной двери и, смешно вытягивая шею, выглянул на улицу. Никого... Нет, конечно, прохожие там были... Но присутствия крупных мордоворотов в камуфляже, масках и с автоматами в руках вблизи офисного здания не наблюдалось.

Тогда Ковалевич бегом спустился по лестнице, распахнул дверцу личной машины и, тяжело падая на сиденье рядом с водителем, прохрипел:

– Гони!

– Куда? – Водитель, немолодой уже мужик, растерянно сворачивал газету, которую читал до этого.

– Вперед, бля! – Генеральный директор не больно ткнул его пухлым кулачком в плечо. – Поехали, на хер!..

– Да едем, едем! – Водитель никогда раньше не видел хозяина таким возбужденным.

"Волга", подмигнув проезжающим оранжевым глазом поворотника, тронулась с места и, влившись в поток транспорта, покатила по улице, постепенно набирая скорость...

5

Старыгин выпил кофе, принесенный Ирой. Не потому, что очень уж хотел, а просто заняться было совершенно нечем – обещавший вернуться через минуту хозяин кабинета бесследно исчез.

Просидев минут двадцать один в пустом кабинете – секретарша не спешила тревожить опасного гостя, – отставной подполковник, чувствуя себя идиотом, решил все же выйти в приемную.

– Простите, – обратился он к Ирине, – а куда пропал Иосиф Миронович?..

– Он уехал. – Взгляд девицы не был ни смущенным, ни испуганным. Незамутненные мыслью глаза преданно смотрели на чекиста, как бы ожидая его приказаний.

– Простите, но... – Старыгин откровенно растерялся. – Как это – уехал?! Куда?!

– Не знаю. – Секретарша пожала плечами. – Сел в машину и уехал. Никому ничего не сказал.

– А он вообще будет сегодня или нет?! – Виктор Борисович не мог понять, что же здесь происходит.

– Не знаю. – Девица опять шевельнула плечиками и повторила: – Ничего никому не сказал...

– Простите... А Сумин?..

– Федора Михайловича с утра не было. И домашний телефон не отвечает...

Таким идиотом Старыгин себя никогда в жизни не чувствовал. Его лицо медленно наливалось краской стыда.

– Ладно... – наконец выдавил он. – Тогда я, наверное, пойду.

– Если хотите, можете подождать, – предложила секретарша. – Я вам еще кофе сделаю.

– Нет уж, спасибо! – отгородился Старыгин ладонью. – Мне от вашего кофе плохо будет!

– Как хотите. – Девица ни на грамм не смутилась.

– Ладно, извините, – несколько умерил тон готовый уже взорваться Старыгин. "Она же здесь ни при чем... – думал он, глядя на секретаршу. – И на нее орать..."

– До свидания. – Отставной чекист направился к двери.

– Всего доброго... – вежливо пожелала Ира, преданно глядя в прямую спину уходящему.

6

Едва дверь за подполковником закрылась, Ирина схватилась за телефон. Быстренько, по памяти, набрала какой-то номер и замерла в ожидании. Потом тот, кому она звонила, снял трубку:

– Да?..

– Вячеслав Никитич?! Это вы?! – почти обрадованно затараторила Ирина. – Тут такое дело!..